– Здесь, ваше высочество, изложено все, что я только что сказал вам для вашего более детального изучения.
      Вот это было кстати. Прочитать все это и обдумать было гораздо легче, чем пытаться запомнить все сразу со слов советника.
      После Совета король принял принца у себя. Он вручив ему увесистый мешочек с золотом, и несколько поменьше с мелкими монетами. А потом, внимательно наблюдая за реакцией сына, представил ему одного человека, судя по всему солдата. Солдат был худой, но жилистый, какой-то невзрачный, с полуопущенными глазами.
      – Это Багис, я приставляю его к тебе специально для того, чтобы он следил за тобой, и доложил потом мне все, что касается тебя.
      Корн потрясенно посмотрел на короля:
      – Отец, этого не может быть, вы открыто посылаете со мной шпиона?!
      – Да, - спокойно ответил короля, - я буду знать о каждом твоем шаге и берегись, если мне что-то не понравится.
      Это был отличный повод послать подальше всю эту затею, но Корн сдержался. Ему показалось, что отец специально ждет его вспышки, и он заставил себя отступиться. Что ж, хоть и с соглядателем, но все-таки он будет, в конце концов, подальше от семьи и кто знает, как повернутся в дальнейшем события. Поэтому он только спросил:
      – Какие еще ваши указания, ваше величество?
      Усмехнувшийся король отпустил его, махнув рукой.
      Через день маленький отряд выехал в путь. Корн, Варгон, Салан, Мекис, Сот, Талив и Багис. До сих пор Корн так и не посмотрел на Багиса, возложив знакомство с ним членов отряда на Мекиса. Специально игнорируя соглядателя, Корн, таким образом, пытался отделаться от ощущения, отец не сводит с него глаз.
      На уже знакомом постоялом дворе недалеко от поместья госпожи Сватке, где они остановились на первую ночевку, Корн обратился к Мекису:
      – Утром уйду. Буду, не знаю когда, может к вечеру, ждите. Никаких объяснений.
      Начавший было спорить, Мекис так и остался ни с чем, потому что Корн даже не удосужился его выслушать.
      Утром его не было, но Роск остался в конюшне. Удивленным членам отряда Мекис только сказал, что принц будет к вечеру. Щедро награжденный принцем хозяин постоялого двора молчал, и всем ничего не оставалось делать, как ждать.
      А Корн, взяв уже знакомую кобылку, отправился в поместье. Все сомнения по поводу Алаины покинули его еще тогда, когда он сидел в подземной камере. Он любил эту девушку, и именно ее хотел бы видеть своей невестой, кем бы она не была, хоть служанкой, хоть дочерью лорда. Осознавая свою молодость, зависимость от отца, которому мог не понравиться выбор сына и который мог бы запретить, помешать его планам, растоптать его любовь, принц хотел окончательно объясниться с девушкой и убедить ее подождать его, пока он не будет готов на самостоятельную жизнь. Помня, с какой неприязнью встречала его Алаина, как убеждала его больше не беспокоить ее, он все-таки хотел поведать ей о своей любви и своих планах. Может, поверив в его искренность, он не станет ей неприятен, а, согласившись его подождать, она даст ему шанс доказать свою любовь. Стройно выложенная в темнице линия разговора, тускнела и рушилась по мере приближения к поместью. Принцем овладела робость и страх быть высмеянным. Но потом мысль: "Не каждый день же день девушкам предлагают выйти замуж за принца, она должна согласиться" приободрила его, но тут посетившая другая "Хочу, что бы меня любили не за то, что я принц", опять вызвала уныние. С таким настроением он и подъехал к поместью.
      Стражники, спросив, что ему надо, и, услышав, что этому парню опять к Парки, беспрепятственно пропустили его. Зато Парки, увидев его, сплюнул со злости и, не говоря ни слова, исчез. Видимо не за Алаиной, потому что, прождав довольно долго, не появилась ни она, ни Парки. Арик был на месте, экипаж Сватке тоже. Господа явно были дома. Может, Алаина не может выйти к нему?
      Незаметно выглянув из дверей конюшни, Корн внимательно осмотрел двор. Увидев, как знакомый работник рубит дрова, Корн рискнул и вышел из конюшни. Подойдя к работнику, он весело кивнул ему, попросив попробовать поколоть дрова. Тот узнал незадачливого конюха и отдал ему топор. Несколько минут Корн приноравливался к топору и полену, пока, наконец, не разрубил первое полено. Разрубив еще несколько, он почувствовал, как устал. Работник усмехнулся и забрал топор.
      – Если так пойдет, парень, через пару лет тебе можно будет доверить рубку дров.
      – Спасибо за похвалу. Послушай, а где та девчонка, что перевязывала меня, хотелось бы мне ее увидеть.
      – Э… парень ты загнул, то птичка не для тебя?
      – Почему это не для меня, чем я плох, а? Или может ей принца надо?
      – Ступай себе прочь, парень, пока я тебе башку не разбил, - работник серьезно осерчал и грозно двинулся к Корну.
      – Чего кидаешься? Может, я просто так спросил? Откуда я знаю, можно приближаться к вашей принцессе или нет?
      Работник отстал, но разговаривать дальше не стал.
      Зато появился управляющий.
      – Кто такой, кто пустил, - и, узнав в Корне умелого конюха, спросил уже мягче, но недовольно, - что тебе тут надо? На работу пришел наниматься? Место пока еще есть.
      – Да вот зашел узнать, свободно ли еще, а Парки как сквозь землю провалился. Если б вы еще полгодика подождали, не могу я сейчас, а вот потом да.
      – Если найдется кто, ждать не будем.
      – Ну и на этом спасибо. Э.., можно мне на кухню зайти, перекусить может чего-нибудь найдется.
      – Мы не кормим дармоедов, парень. Иди поработай, тогда и на кухню.
      С этими словами управляющий ушел, а Корн так и остался сидеть ни с чем. Прикинув, что на кухню ему так и не попасть, не поработав, он вздохнул и поднялся. И в это время увидел Алаину. Она несла корзиночку с чем-то и направлялась к одной из построек. Заметив, как Корн вздрогнул, работник окликнул девушку:
      – Алаина, тут парень один, если будет приставать, мне скажи, я его мигом…
      Алаина с улыбкой повернулась, и Корн с болью увидел, как, заметив его, она нахмурилась и с досадой тряхнула головой. Ничего не сказала, повернулась и пошла своей дорогой.
      – Держись от нее подальше, - напомнил работник.
      А Корн отправился в конюшню и стал ждать. Она должна была придти. Хотя бы для того, что бы прогнать его.
      Ждать пришлось долго. Он опять успел поработать в конюшне, помыть лошадей и задать им корма. И только потом появилась Алаина. Молча, так и не поздоровавшись, она прошла к Арику и вывела его через заднюю дверь. Корн так же молча взял под узды свою кобылку и вышел вслед за ней.
      Некоторое время они шли молча. Корн несколько раз порывался начать говорить, но Алаина, подняв руку, останавливала его. Она сама несколько раз пыталась что-то сказать, но голос ее прерывался от сдержанного негодования, и она умолкала.
      Корн набрался терпения. Наконец девушка не выдержала и, повернув к нему яростное лицо, со слезами выкрикнула:
      – Почему вы не оставите меня в покое, что я вам сделала? Ну что вам, не хватает своих девушек в столице? Почему вы так жестоки? Почему вы решили погубить меня?
      Уткнувшись лицом в гриву Арика, она заплакала.
      Хотя Корн и ожидал что-то похожего, такая вспышка ненависти застала его все же врасплох. Осторожно прикоснулся он к ее плечу и растерянно проговорил:
      – Успокойся, и дай мне, наконец, сказать то, ради чего я приехал.
      Потом, решительно взяв себя в руки, развернул девушку к себе и протянул ей флягу с водой. Дождавшись, когда девушка перестанет всхлипывать, он сказал, наконец то, что давно уже пело в душе:
      – Алаина, я люблю тебя. Да, ты не ослышалась, - повторил он, увидев, как вскинула на него глаза потрясенная девушка. - И я хочу, что бы ты поверила мне и отнеслась серьезно к моим словам. Все, что я скажу, я тщательно обдумал и отвечаю за каждое свое слово. - Корн перевел дух и продолжил, стараясь, чтобы голос его случайно не дрогнул. - Я знаю, ты меня терпеть не можешь, боишься меня, но, может, серьезность моих слов успокоит тебя, и ты хотя бы перестанешь меня ненавидеть. Подожди, Алаина, я еще не кончил, - слишком поспешно прервал он ее попытку что-то сказать. - Я не просто тебя люблю. Я хочу, что бы согласилась стать моей женой. Сейчас я не требую ответа, мне надо все подготовить, чтобы увезти тебя отсюда. И сейчас я уезжаю на несколько месяцев. Я прошу, чтобы ты подождала моего возвращения и не давала никому согласия на замужество, не дождавшись меня и не сказав, что отказываешь мне. Это все, что я хотел сказать тебе, ради чего я приехал сегодня.
      Он отпустил ее и отступил.
      Алаина порывисто вздохнула:
      – Принц Корн, а вы не подумали, что я уже могла дать согласие?
      – Пусть так, скажи мне это, и если ты дала согласие не по собственной воле, я попробую расторгнуть соглашение. - Он слегка улыбнулся, - а если бы ты выходила замуж по любви, ты спросила бы иначе. Так?
      Бросив на него быстрый взгляд, она спросила:
      – Принц Корн, а если я уже люблю кого-нибудь?
      – Пусть так, скажи мне это, - опять повторил Корн. - Тогда я попрошу тебя подождать, не давать ему согласия, пока я не вернусь.
      – А вдруг и ты не приедешь, и он меня бросит, не дождавшись моего ответа, вдруг я останусь одна.
      Принц обрадовано отметил про себя, что она перешла на "ты" и страх ее прошел. Теперь она уже относилась к его словам серьезней.
      – Хочешь, я поклянусь самой страшной клятвой.
      – А вдруг с тобой что-то случится?
      – Я предупрежу, чтобы тебе побыстрее сообщили.
      – А как же то, что я служанка? Как ты, принц, можешь взять в жены служанку?
      – Ну, если бы ты считала себя недостойной принца, - Корн хитро прищурил глаза, - ты бы подумала об этом в первую очередь.
      Алаина прикусила язык.
      – Ну, а все-таки, как отнесутся к этому твои родители.
      – Алаина, - Корн снова стал серьезным, - когда я сказал, что все подготовлю, я имел в виду, что смогу уйти из замка, покину родителей, и буду жить со своей женой там, где мы решим. И буду делать то, что могу и умею, например, буду разводить лошадей на какой-нибудь ферме. В конце концов, я принц и могу себе позволить сразу купить ферму, а не служить конюхом.
      – Мой отец был простым конюхом, - тихо произнесла Алаина.
      – Ты хочешь, чтобы я служил простым конюхом? Да? Хорошо, пусть будет так. Если ты желаешь, чтобы я сделал это, я сделаю. Я докажу, что серьезен и на все способен ради тебя.
      Алаина печально улыбнулась.
      – Мне не верится в то, что происходит сейчас. Мне предложил руку и сердце сам принц. Поверь, это невероятно, это не может быть правдой.
      – Но почему? Потому что я тогда обидел тебя? Поверь, я искренне сожалею об этом, и всегда буду сожалеть. Хотя и благодарю небо за то, что так вышло. Иначе я не встретил бы тебя. - Корн счастливо улыбнулся. - Ты знаешь, тогда я долго мучился, что не знаю твоего имени. Как же мне хотелось скорей узнать его и все, выбросить тебя из головы. Уже тогда я полюбил тебя, но не смог догадаться об этом. Теперь я счастлив. Моя голова ясна и у меня есть цель в жизни.
      – Принц, но я-то не люблю вас, не обижайтесь, но я не выйду за вас без любви, - умоляюще взглянула на него девушка.
      – Потому я и не прошу тебя дать ответ прямо сейчас. Я же сказал, подожди меня, не давай никому согласия, пока я не приеду. Потом скажешь, ладно? Мне довольно того, что ты перестала меня бояться, что ты поверила мне.
      – Куда ты уезжаешь, принц Корн? - Алаина взяла под узды Арика и пошла по дороге.
      Принц пошел за ней, обрадованный тем, что разговор прошел так, как он и планировал. Он стал рассказывать о своих планах, и они и не заметили, как стало смеркаться.
      Алаина ойкнула.
      – Миледи уже давно встала, надо спешить. Если повезет, она не заметит моего отсутствия.
      – Тебе не разрешают выходить гулять?
      – Право, я никогда не уходила без разрешения. Не думаю, что мой поступок наказуем, но что-то не хочется проверять, я видела, как наказывают других.
      – Я пойду с тобой и объявлю все твоей госпоже.
      – Нет-нет, если она увидит тебя, будет еще хуже. Прощай, принц Корн, иди, пока еще светло.
      – До встречи, - поправил ее Корн, - ты обещаешь ждать меня?
      – Да, - кивнула Алаина.
      У запасной двери они расстались.
      Корн благополучно добрался до постоялого двора и голодный, он так и не ел ничего за день, присоединился к отряду за ужином. Делая вид, что не замечает вопросительных взглядов друзей, он просто сказал.
      – Такого более не будет.
      Больше к этому вопросу они не возвращались.
      Совершенно противоположные события происходили в поместье.
      Едва Алаина вошла в конюшню, ее поразила необычное безмолвие. В поместье всегда было шумно, а тут стояла гробовая тишина. Поспешно выскочив во двор, Алаина замерла. Во дворе находились все обитатели поместья. Опустив головы, они стояли вокруг возвышения, на котором стояло кресло с восседавшей на нем госпожой Сватке. Хозяйка первая заметила Алаину и, коротко кивнув двум работникам, приказала:
      – Привести сюда.
      Не став ждать, пока те подойдут к ней, Алаина сама направилась к Сватке. По пути она пыталась по лицам людей определить, в чем дело, но никто не смотрел на нее, все отводили глаза. Подойдя к центру, Алаина с ужасом увидала привязанного к скамье Парки, рядом стоял работник с кнутом.
      – Что случилось, миледи, - Алаина бросилась к Парки.
      Парки был в сознании, но сказать ничего не мог.
      Алаина подняла глаза на Сватке:
      – Миледи, что случилось, в чем провинился Парки.
      – Видишь ли, милочка, - Сватке задумчиво оглядела ее таким взглядом, что Алаине стало не по себе, - после обеда сегодня было слишком жарко, и я решила проехаться по свежему воздуху. И как ты думаешь, моя милая, кого я увидала в нашем лесу? Принца! Да, да, принца Корна! - с лица Алаины схлынула вся краска. - А вот кого я увидела с ним? Кто с ним болтал так мило и весело. Это была ты, мерзавка! - Сватке внезапно вскочила и взвизгнула.
      Потом степенно села и продолжила.
      – Я не посмела помешать его высочеству и вернулась домой. И вот, вызвала Парки, все знают, что ты у него в любимчиках ходишь, и по хорошему так спросила, как объяснить, что его любимица с принцем гуляет. И представь себе, он ничего мне не сказал.
      – Но он ничего не знает, я сама скажу вам все, что вы хотите узнать, - в отчаянии прошептала Алаина.
      – Конечно, скажешь. То, что я еще не знаю. Потому что мне не хотелось ждать, пока ты вернешься, и я приговорила Парки к пятидесяти ударам. За каждый сообщенный мне моими слугами известный факт я снимала один удар. Итак, что я уже знаю. Тогда, когда у нас был король, ты оказалась в комнате принца. Этот факт, учти, я засчитала и вычла. Потом ты пекла пирожные с каким-то парнем. Это был он? - Алаина кивнула. - Потом он приехал после бала, ты виделась с ним?
      – Нет, миледи. Поверьте, я говорю правду.
      – Он тогда попросил кусок бумажки, он писал тебе?
      – Да, но тогда я не получила ее, Парки разорвал записку и не стал мне передавать.
      – Похвально. Снимаю один удар. Я бы вообще простила его, если бы он передал ту записку мне. Ты сказала: "тогда", значит, была еще одна записка? Когда? Когда принц еще раз приезжал?
      – Да, миледи. Я получила ее, но с принцем не виделась.
      – Дополни меня, когда я что-нибудь пропущу. Потом к нам заявился парень, который убирал конюшни и уронил себе на плечо топот…
      – Да, миледи, это был он.
      Толпа заволновалась. Если в принца мало кто всматривался, то того парня многие помнили очень хорошо.
      – Так, ты перевязывала ему рану. Вы говорили?
      – Да, при этом был командир Дарк, он мог бы подтвердить, что я хотела уйти, а принц настаивал, чтобы я осталась.
      – Потом у него опять открылась рана, и ты пошла перевязывать его, так? - Опять согласный кивок. - Рано утром ты пошла его провожать, вернулась почти сразу. А потом принц появился снова, месяца два назад. Как на этот раз?
      – Мы виделись. Мы гуляли в лесу.
      – Ты, ты… - Сватке опять вскочила, позеленев. - Мерзавка, я приютила тебя, а ты опозорила и себя, и меня. Я просила тебя помочь своей названной сестре и вот твоя благодарность за все те годы, что я отдала тебе и твоей семье. Ты соблазнила жениха сестры, ты запятнала свое имя…
      Алаина пыталась что-то сказать, но Сватке все кричала и кричала.
      Внезапно она успокоилась и села.
      – Парки получил уже пять ударов, десять я списываю. Итого осталось тридцать пять. Я думаю, Парки их не заслужил. Все таки, он препятствовал вашей встрече. Его вина меньше, чем твоя. Поэтому остальные удары получишь ты.
      – Что? - Алаина не верила, - это неправда, вы не можете так поступить со мной.
      – Почему это не могу? Ты несовершеннолетняя. Ты под моей опекой и я ответственна за твое воспитание. Я слишком многое тебе позволяла, и вот чем это кончилось. Кто ты такая? Ты маленькая развратница, ты змея, которую я приютила на своей груди. Взять ее.
      Алаина закричала от ужаса:
      – Это не правда, это все неправда, вы не имеете права меня трогать,
      Но по приказу Сватке к девушке подошли два работника и взяли ее за руки. Скорее ласково, чем грубо, успокаивая и не травмируя ее.
      – Вы не можете это сделать, - в отчаянии кричала девушка, - принц Корн предложил мне выйти за него замуж. Я его невеста.
      Работники нерешительно посмотрели на Сватке.
      Та махнула рукой:
      – Вы что не видите, у нее помутился рассудок. Приступайте.
      А Алаина вдруг опомнилась и успокоилась. На нее смотрело множество глаз, а она унижается перед Сватке. Уже спокойно она дала уложить себя на скамью и только тихонько вскрикнула, когда на нее опустился первый удар. Второй удар она встретила, уже держась, и не вскрикнула. После третьего удара подскочила госпожа Сватке.
      – Как ты бьешь, негодяй, еле опускаешь.
      Выхватив из его рук кнут, она замахнулась сама. Хватило ее только на пять ударов, но их оказалось достаточно, чтобы сознание оставило девушку. Подумав напоследок: "Корн, я ненавижу тебя", Алаина вдруг поняла, что любит его.

Глава 3.