Илония

      – Меня проклинали уже несчетное количество раз, моя королева.
      В первую очередь Зорена распорядилась перенести Салана, сильно израненного, но все еще живого в одну из комнат, приказав раздеть и обмыть его. Сама прошла в комнату Алаины. Врач Ватил уже был там и сидел, дожидаясь Зорены.
      – Как она? - спросила Зорена.
      – Ваше величество, она в полном порядке. Обильное кровотечение и слабость. Задета лишь кожная ткань, потом останется небольшой шрамик и все.
      – Да, да, - растерянно сказала Зорена. Потом решилась и заговорила твердо и решительно. - Ватил, никто не должен знать, что девушка просто ранена. Я хочу объявить ее умершей. - Она взволновано взяла руку доктора в свою. - Иначе король Сарл закончит то, что начал. Он все равно убьет ее.
      Ватил серьезно посмотрел на свою королеву.
      – Это очень серьезный шаг, ваше величество. Это можно сделать, но это опасно. Я не знаю ее организма. Выдержит ли она? Хотя… хотя… организм молодой. Пожалуй, я смогу ручаться за успех. И еще, ваше величество, вы не должны будете в этом участвовать.
      – Хорошо, действуйте по своему усмотрению, Вилда и Турин вам помогут. Теперь, Ватил, пройдите к раненым. Один очень плох. Принц Корн тоже ранен, но не опасно. И шепните Корну о нашем плане, чтобы, когда его жену объявили умершей, он знал правду.
      Ватил поклонился и вышел. Турин пошел с ним.
      Вернулся Ватил уже поздно. Но Зорена еще не ложилась, они с Вилдой не отходили от Алаины.
      – Ваше величество, принц Корн вне опасности. Его раны промыты и наложены повязки. Правда, он в полубреду. Я шепнул ему несколько раз, как вы просили, но не уверен, что до него дошли мои слова. В следующий раз, думаю, он уже будет в сознании.
      – А второй?
      Ватил вздохнул.
      – Со вторым плохо. Не знаю, выживет ли он. Раны слишком многочисленны, и хотя только две серьезных, потеряно очень много крови. Ему нужен тщательный уход. А теперь займемся девушкой. Ваше величество, идите спать, вам надо отдохнуть.
      Зорена вышла. А Ватил достал пузырек и, задумчиво разглядывая его, сказал, обращаясь скорее к себе, чем к Вилде.
      – Вот это жидкость называется "мнимая утрата". Я никогда не пользовался ею, но точно знаю, как она действует.
      Он подошел к Алаине и, с помощью Вилды, капнул несколько капель девушке в рот.
      – Теперь утром ты можешь действовать так, как подсказывает тебе твое сердце.
      – Как так? Доктор, что вы ей дали? Что мне делать утром?
      – Спи, утром увидишь.
      Вилда не собиралась засыпать, но Алаина дышала ровно и та незаметно уснула, сидя в кресле около кровати. Проснулась внезапно, как будто ее кто-то толкнул. Взглянув на Алаину, она замерла. Алаина не дышала. С лица исчезли вообще все краски, она было бледна, и, что еще ужаснее, холодна.
      Вилда закричала от ужаса, на ее крик сбежались слуги, кто-то побежал за королевой. Когда Зорена появилась, Вилда плакала. Она подняла на королеву растерянные глаза:
      – Почему?
      Зорена прижала к ее губам руку.
      – Молчи, - тихо приказала она.
      – Но она умерла!
      Зорена сама была в растерянности. Если бы не разговор с Ватилом и ее твердая уверенность в нем, она бы была уверена, что лежащая на кровати девушка - мертва.
      – Мы услыхали шум, ваше величество, - раздался рядом голос Сарла,
      Зорена подскочила на месте, как ужаленная.
      – Уходите отсюда, вам здесь не место, - с отвращением сказала она.
      – Сейчас, сейчас, нас уже тут нет, - усмехнулся Сарл. - Так значит, мой человек не дрогнул, зря он себя оговорил. Все хорошо, моя королева, все хорошо, одной проблемой меньше.
      У двери он обернулся.
      – Ваше величество, мой брат не нуждается больше в помощи вашего доктора. Тем более, что мне ваш доктор не понравился, особенно его назойливые шепотки больному. Вечером мы вас покинем.
      – Что делать, Вилда, - лихорадочно думала Зорена, отослав всех слуг, - он скажет Корну о смерти Алаины. Как нам предупредить его?
      – Ваше величество, вы правда думаете, что Алаина жива? Этого не может быть!
      Зорена взглянула на Вилду.
      – Милая, сейчас я пришлю человека, он займется похоронами.
      Она подозвала слугу и велела отыскать Турина. А пока Зорена отдавала распоряжения Квонту, управляющему дворцовыми делами.
      – Квонт, у девушки нет здесь родственников, мы похороним ее в нашем семейном склепе. Церемонию не откладывать. Желательно все сделать до того, как дворец покинет король Сарл.
      Турин появился только тогда, когда Зорена потеряла уже всякое терпение. Но при виде Турина, Зорена в отчаянии воскликнула:
      – Турин, что еще случилось ужасного? Почему у тебя такой вид?
      – Ваше величество, это правда, что Алаина умерла?
      – Турин, ты знал наши планы, все идет так, как мы задумали. Теперь надо сообщить Корну, что Алаина на самом деле жива.
      – Да! - Турин вроде и обрадовался, но не очень, - боюсь, ваше величество, уже поздно.
      – Что? Скажи толком, - но она начала понимать, - Сарл ему сообщил. Ты все видел? Рассказывай.
      – Ваше величество, - торопливо начал Турин, - как вы и приказали, я не выпускал лорда Корна из вида. Но король Сарл велел перенести его в свою комнату. В суматохе я скрылся на балконе, за дверцей. Я ничего не видел, но слышал. После того, как доктор перевязал Корна, Сарл велел своим людям связать принца и держать связанным. Сегодня утром король вышел, а когда пришел, то сказал Корну, что Алаина мертва. Тогда началось что-то ужасное. Такой крик и шум. Я не знаю, что там было, только король крикнул: "Да стукните вы его чем-нибудь, чтоб угомонился", но шум продолжался, а потом кто-то сказал: "Он сошел с ума". После это шум немного утих, видимо, Корна оставили в покое. Когда его крики затихли, опять кто-то сказал: "Он ничего не видит, он ослеп". А король Сарл сказал в ответ: "Сам вижу". Затем король приказал готовиться к отбытию, а от Корна не отходить и никого к нему не подпускать. После этого я пошел к вам.
      – Что мы наделали? - только и смогла прошептать Зорена.
      Некоторое время они молчали, потом Зорена взяла себя в руки.
      – Турин, возьми еще несколько человек, деньги, коней, одежду, возьми все, что тебе потребуется, вот тебе мой перстень, тебя послушают. Следуйте за королем. Тайно, не торопитесь. Я должна знать, доедет ли Корн до Нарта, куда король поместит его, и что он с ним собирается делать. Если Корн будет пытается бежать, помоги ему, но только если риска не будет никакого. Сарл не должен знать, что я послала своих людей. При любом намеке, что вас заметили, возвращайтесь. Мы снова попытаемся, но потом.
      Отпустив Турина, Зорена занялась своими придворными. Собрав всех в уже прибранном тронном зале, она произнесла короткую речь:
      – Как вы все уже знаете, у нас во дворце гостил принц Илонии - лорд Корн. Еще раньше король Эмдар просил нашей помощи в возвращении сына в лоно семьи, нынешний король Сарл подтвердил желание, чтобы принц Корн вернулся к обязанностям, возложенным на него короной Илонии. Принц Корн и его жена принцесса Алаина были так любезны, что приняли мое приглашение погостить у меня подольше. Но вчера у нас в гостях появился еще один высочайший гость, король Илонии Сарл. Он сам приехал за братом, торопясь встретиться с ним. Вчера, здесь, при встрече короля Сарла с братом, между ними произошла ссора, в результате которой оказалось несколько пострадавших, для принцессы Алаины она окончилась трагически. Король Сарл и раненный лорд Корн покидают наш дворец сегодня вечером. Мы сожалеем о случившимся и просим, до особого распоряжения, покинуть всем гостям наш дворец. Мы будем в тишине и покое заниматься государственными делами и молиться богам о снисхождении к нашему дому, под крышей которого случились эти трагические события.
      Через несколько часов дворец опустел. Пока Квонт занимался подготовкой к похоронам, Зорена навестила Салана. У его постели она застала Ватила.
      – Положение молодого человека осложняется, - ответил Ватил на немой вопрос королевы.
      – А Алаина?
      – Что Алаина? В инструкции сказано, что "мнимая утрата" действует один день и ночь. Готовьтесь.
      – Значит, она жива? - Зорена, хотя и верила, что девушка жива, все-таки испытала неимоверное облегчение.
      – Ну конечно, мы же договорились с вами.
      – А принц Корн? Турин сказал, что он сошел с ума и ослеп.
      – Что? Расскажите-ка все подробнее.
      Зорена поведала, что сама знала.
      – Король Сарл никого не впускает в свою комнату, - закончила она.
      – Да, жаль, надо бы осмотреть принца. Скорее всего - это у него нервное. Такие случаи известны в нашей практике. Если это не пройдет в первые дни, потом будет очень трудно вывести человека из этого состояния.
      – Но надежда есть, да? - обрадовалась Зорена.
      – Надежда есть, но бывает, что она так и не оправдывается. Никакой уход тут не помогает. Помогает лишь такое же нервное потрясение.
      – Для него таким потрясением будет то, что Алаина жива.
      – Вряд ли. Он просто не услышит это сообщение и не увидит ее.
      – Но тогда как же?
      – Не знаю, ваше величество. Здесь все решают небеса. Сейчас душа его скрыта. Он сам спрятал ее от боли и в таком состоянии не сможет сам вывести ее оттуда. Все решит случай или не решит ничего. Если, конечно, это то, что я думаю. Точно я сказал бы, только обследовав принца.
      Во время инсценированных похорон, правда, о том, что они инсценированы, знали только королева и Ватил, Вилда же была убеждена, что ее подруга мертва, а Зорена не стала ее переубеждать, Зорена заметила двоих дворян из свиты короля Сарла. После того, как они исчезли, один из слуг сообщил королеве, что король Сарл выехал из дворца. Им пришлось купить в городе карету, ибо принца Корна вынесли на носилках, и везти его можно было только в карете, как и еще троих более или менее сильно раненых из свиты короля. Один человек умер, и король Сарл выдал деньги для надлежащих похорон. Другой слуга сообщил, что люди короля Сарла интересовались здоровьем Салана, но, получив ответ о его тяжелейшим состоянии, не изъявили желание забрать его с собой, опять же оставив деньги на его похороны.
      К ночи дворец опустел. Немного поспав, Зорена с Вилдой и с верными слугами, которых Зорена посвятила в тайну, потихоньку прошли в склеп. Алаина очнулась в свете факелов и в окружении дружеских лиц. Но про мужа ей ничего не сказали, ограничиваясь ничего не значимыми словами.
      И только на следующий день, к вечеру, когда королева Зорена посетила домик, где укрывались Алаина с Вилдой, уже окрепшая Алаина узнала все.
      – Думай о своем ребенке, - строго сказала Зорена, - ты и Корн живы, а это главное. Не будем торопиться, подождем возвращения Турина.
      Алаина поправлялась, а вот состояние Салана все еще было тяжелым. Зорена несколько раз на день навещала его, Ватил находился постоянно рядом, но надежда была только на молодой организм.
      Турин вернулся через месяц. Вести были с одной стороны неутешительные, с другой - очень даже неплохие. Принц Корн не пришел в себя ни в первые дни, ни в последующие. Турин видел его издали, он двигался, но ничего не говорил, никого не слышал, хотя и не был глух, и ничего не видел. Бежать не пытался, что и не удивительно при таком его состоянии. Король Сарл больше не держал его связанным, как вначале, когда он еще опасался, что Корн притворялся.
      При выезде из Алмики, к королю Сарлу присоединилась Орлания и сопровождала их до границы. Такую подробность, как то, что ночевали король и Орлания в одной комнате, Турин, щадя чувства королевы, опустил.
      В Илонии, по дороге в столицу, они заехали в Часовню. Так как Турин слышал об этой Часовне и о Хатизе от Корна, он после того, как Сарл уехал, открылся Хатизу и спросил, что надо было королю.
      Хатиз сказал, что король спрашивал, что с его братом, обрисовав ситуацию ровно настолько, что бы священник смог понять, почему Корн в таком состоянии. Хатиз, как и всякий священник, обладающий многочисленными познаниями, в том числе и в медицине, сказал королю то же, что и Ватил королеве Зорене. Турин же рассказал священнику, как все происходило на самом деле. Правда, о том, что Алаина жива, сказать не осмелился.
      После Часовни Сарл направился в стоящую на берегу речки немного в стороне от торговых путей небольшую крепость, вернее, простую башню, когда-то, в давние времена, стратегического назначения, а сейчас запущенную и пустую. Там он и оставил брата под присмотром двух десятков стражников из тех, кто присоединился к нему после того, как король пересек границу Илонии. Везти принца в таком состоянии в столицу он явно не собирался.
      Отряда Турина никто из свиты короля не заметил, Турин знал свое дело и людей подобрал подходящих. Сейчас его люди обосновались в лесу, неподалеку от башни, следя за ней и подступающими к ней дорогами. Турин же вернулся за дальнейшими указаниями.
      Раздумывать было нечего. Это была отличная возможность освободить Корн, и надо было ею срочно воспользоваться, пока Сарл не передумает, и не заберет брата в столицу.
      Алаина уже полностью оправилась, и они с Вилдой занялись приготовлениями к дороге. Хотя королева и давала денег, Алаина попросила Турина съездить на Звенящий прииск и отыскать их с Корном состояние. Получив подробные объяснения местонахождения тайника, Турин отбыл в гости к дядюшке Варлоу. Он привез и деньги и привет от Варлоу. Староста прииска сам помогал племяннику найти тайник и передавал принцу и его жене привет. На прииске было все спокойно. Гнев Орлании не затронул прииск, ибо она была уверена, что Варлоу выдал ей Корна, что впрочем, если не вдаваться в подробности, так и было.
      Собрав напоследок все вместе, королева Зорена давала последние указания.
      – Итак, Турин, Алаину с Вилдой оставляешь у Хатиза, сам со своими людьми забираешь Корна из башни. И сразу отправляй людей ко мне. Никто не должен знать, куда вы пойдете дальше. Твой отряд прибудет ко мне с докладом и от меня же получит награду. Сам предупреди их, и я предупрежу, что если Орлании станет известно хоть маленькую толику из произошедшего, я отправлю всех в рудники.
      – Ваше величество, - попробовал было обидеться Турин, - это надежные люди.
      – Твое и мое дело предупредить, а дальше уж будем надеяться на их надежность. Дальше ты забираешь Алаину и Вилду и вы едете туда, куда решите сами. Турин, я еще раз повторяю, что ты в этом деле становишься главным, забудь, что Корн - принц. Теперь это твой больной брат и на твоей шее - он и его беременная жена. Ты получил наследство, и ты покупаешь землю на свое имя. Денег Алаины и моего приданного Вилде вам хватит на приличный домик вдали от шумных мест. Все. Вестей мне от вас не надо. Если что случится, до меня и так дойдет плохая весть, если тихо - значит и у вас все хорошо. Лучше я оставлю вас без помощи, чем кто-то сможет найти вас через меня.
      На этом они расстались. Алаина в последний раз обняла ставшей ей сестрой королеву, Зорена напоследок подарила Алаине и Вилде по ожерелью из маленьких алмазов, и они уехали.
      А Зорена пошла к Салану. И только там, у постели еще не пришедшего в себя юноши, она позволила себе тихонько поплакать от жалости к Алаине и Корну, от жалости к себе, у которой нет такого близкого человека, как у Алаины и у Корна.
      Никто не следил за Турином и девушками ни в Алмазной стране, ни в Илонии. На своем фургончике они без проблем добрались до Часовни. Но оставаться в Часовне Алаина отказалась. Она настояла, чтобы поехать с Турином дальше, и ни Хатиз, ни Турин не смогли ее переубедить.
      Вскоре они уже встретились с оставленным около башни отрядом. Алаина была в мужском платье, и ее приняли за еще одного члена отряда.
      К счастью, Корн все еще находился в башне. Один раз башню посещал кто-то из столицы, но Корна не забрал, наоборот, состояние его видимо было таково, что при нем осталось только десять стражников, остальных десять приезжий забрал с собой. Жители местной деревушки приносили в башню продукты, но ходившие на разведку люди из отряда Турина, ничего не смогли выяснить. Крестьяне не видали никого, кроме стражников. За небольшое вознаграждение, удалось найти шустрого паренька, который раньше частенько лазал по башне. Он рассказал, что башня имеет всего один зал внизу и три комнаты на втором этаже. Но две не жилые, там слишком большие пробоины в стенах, третья довольно сносная. А, судя по рассказам крестьян, в нижней зале всегда находилось десятеро стражников. Следовательно, наверху, с Корном никого не было.
      Тогда Алаина предложила план не захвата принца, а похищения его, обставленное как самоубийство. Для этого надо было пробраться в один из проемов верхних комнат, вынести оттуда Корна, а из его комнаты выкинуть на реку клочья его одежды. Таким образом, все выглядело бы так, как будто безумный выбросился из окна башни.
      Турин согласился. Но план переиначил. Нарвав особой травки, Турин, заварил настой и когда крестьяне, как обычно, пошли к башне, неся продукты, организовал небольшое на них нападение. Больше произведя шума, чем дела, он просто напугал крестьян, отняв всю еду, что они несли стражникам в башню, "случайно" забыв только кувшин с пивом. В пиво он незаметно вылил свой настой. После этого он отпустил крестьян. Крестьяне не вернулись домой, а прямиком бросились к башне. Несколько стражников пошли в деревню вместе с ними, и сами потом принесли себе пропитание. Кувшин же с пивом остался в башне.
      Ночью все стражники спали. Они и раньше особо не усердствовали в карауле, но теперь была гарантия, что они не проснутся, услыхав возможный шум.
      Не надо было пробираться по стене в проломы, отряд Турина спокойно прошел через спящих стражников. Комната была заперта, но запоры были настолько расшатаны, что не стоило никакого труда их выбить.
      Турин специально запретил Алиане идти с ними, иначе она не вынесла бы вида Корна. Тот лежал в своей комнате безучастный ко всему, уставившись невидящими глазами в грязный дырявый потолок. Взгляд безумца, взгляд в никуда. Он был грязен и оборван. Видимо, он был безучастен еще и к еде, ибо худоба его была сродни худобе вышедшего из узилища.
      Взглянув на окно в комнате Корна, Турин убедился, что их план не пройдет. Окно было слишком маленьким, чтобы оттуда мог якобы вылезти даже такой худой пленник, как Корн. Пришлось сделать видимость, что дверь забыли закрыть, Корн выбрался из своей комнаты, бросился вниз с башни из соседней комнаты, а там уже откатился или дополз до реки. На всем протяжении предполагаемого пути, люди Турина оставили клочья одежды принца.
      Водрузив на запасного коня безучастного ко всему Корна, Турин отпустил своих людей, передав им слова королевы Зорены. После этого подобрал Алаину и они отправились к Часовне. Там они задержались ровно настолько, чтобы Хатиз свершил брачный ритуал над Турином и Вилдой. И они тут же двинулись дальше.

Глава 10.

      Хатиз подсказал им направление, куда двигаться, и через день они уже были в городке на границе с Тоготом. Священник велел поинтересоваться, не продана ли усадьба, находящаяся недалеко от города, на небольшом плато на подступах к горам, являющимся границей с Тоготом. Плато находилось далеко от дорог, ведущих как в столицу, так и в Тогот, и там когда-то находилась летняя резиденция одного из владельцев городка. Последние десятилетия, насколько знал Хатиз, усадьба пустовала.
      Так оно и оказалось. Наследники барона, которому когда-то принадлежала усадьба, давно уже обосновались в столице, а из нынешних богачей города никому не хотелось иметь домик в таком неудобном месте. И все же усадьба ценилась недешево, на ее покупку пошли почти все деньги. Оставшиеся приходилось беречь.
      Проводник довел их до усадьбы. Увидев ее, беглецы поняли, что это именно то, что им надо. Дом был двухэтажный, просторный, места вполне хватало на две семьи с детьми и комнаты для слуг, имелись надворные постройки, земля и пастбище. Алаина призналась друзьям, что именно так им и виделось с Корном их будущее жилище.
      Но усадьба была в ужасном запустении, и Турин проклял продавцов, явно завысивших цену. Предстояло так много работы, что думать о коневодстве было еще очень рано.
      Первым делом они разместили Корна, выбрав ему одну из самых светлых комнат на первом этаже, с видом на горы и перво-наперво привели в порядок ее. Алаина устроилась рядом. Турин с Вилдой заняли комнату на втором этаже. И началась жизнь, полная забот и тревог.
      Денег катастрофически не хватало. Надо было на что-то жить, и в будущем они не смогли бы себя обеспечивать, потому что землю обрабатывать никто из них не умел. Живность тоже не имело смысла заводить, ибо и с ней никто никогда не имел дела. Но идти стражником в город Турин не мог, он не мог оставить дом с двумя женщинами и больным Корном. Поэтому Алаине и Вилде пришлось брать на себя шитье для городских женщин.
      Но в доме была еще масса работы, и много заказов они не могли брать. Оставшиеся деньги начали таять с поразительной скоростью. В запасе оставались только два ожерелья, которое подарила Зорена Алаине и Вилде. Это было их будущее, их породистые лошади, которых они купят, чтобы заняться коневодством. Их нельзя было продавать ни в коем случае.
      Больной Корн не причинял неудобств. Он слышал, что ему говорили, мог сам двигаться, одеваться, есть. Но ему надо было об этом говорить, сам он не испытывал никаких желаний и стремлений. Слепой, он поначалу натыкался на все, что можно было, потом привык. По-прежнему не разговаривал. Друзья постоянно таскали его с собой, чтобы не оставлять одного. Когда Турин делал что-то по дому: ремонтировал или сколачивал, скоблил или красил, Корн был рядом. Иногда мог что-то подержать, когда ему совали в руки, потом отдавал, когда просили. Когда он подал упавший предмет сам, без подсказки - это посчиталось отличным признаком и началом выздоровления.
      Алаина же с Вилдой брали его с собой на кухню. И опять же большим шагом к выздоровлению они сочли случай, когда Корн сам взял с подноса хлебец.
      Все разговаривали с Корном, как ни в чем не бывало, рассказывали ему о делах, читали, делали все, чтобы он чувствовал вокруг себя жизнь.
      Но только у лошадей Корн становился почти самим собой. У них было четыре лошади, привезенных из Алмазной страны: две кобылки, один старый уже конь и молодой жеребец. Если Корна оставляли у них, он мог часами мыть их, кормить, выводил на прогулку, сам садился на них и тихонько ездил по плато. Оставалось только следить, чтобы он не брал одну норовистую кобылку, которая уже однажды завела его в какие-то дебри скал и кустов. Остальные вели себя послушно и не уходили далеко.
      А через несколько месяцев Алаина уже не могла делать тяжелую работу по дому. В их маленькой семье ожидалось прибавление. Теперь она занималась только немного кухней и шитьем. Вилда еще заставляла ее гулять с Корном по плато. На всякий случай Турин пригласил в дом женщину-повитуху. Целый месяц в ожидании родов она жила у них, следя за здоровьем Алаины.
      Роды начались внезапно и Турин похвалил себя, что не пожалел денег и пригласил повитуху пораньше. Алаине было тяжело, больно и страшно. Она не смогла стерпеть особо острой схватки и крик ее разнесся по дому. И тут случилось то, о чем предупреждал Зорену Ватил. Крик боли Алаины сыграл роль нервного потрясения для Корна. То, что не сделал покой и уход, сделал крик. Крик любимой прорвал стену, воздвигнутую Корном в своем сознании. Он встрепенулся и лихорадочно заметался по комнате, где его оставили на время родов его жены. Хорошо, что он, не видя, выломал все-таки дверь, а не окно. Подоспевший Турин не осмелился удерживать Корна, а наоборот довел его до комнаты, где готовился появиться на свет его ребенок.
      – Алаина, Алаина, где ты, что с тобой, - невнятно шептал Корн.
      Почти полгода он не произносил ни слова, и теперь речь его можно было понять с трудом. Алаина плакала и от боли и от счастья, что Корн вернулся к ним.
      – Корн, все в порядке, все в порядке, - разом говорили и Алаина и Вилда, пытаясь успокоить взволнованного криками Алаины Корна, но тот никак не мог понять, что происходит и почему он ничего не видит.
      Кончилось тем, что Вилда прикрикнула на него:
      – Корн, стой спокойно и подбадривай свою жену, а не ной, как идиот.
      Это возымело действие, Корн растерялся и замолчал, ничего не понимая.
      Когда раздался крик младенца, Корн только недоуменно вскинул голову. И тогда Вилда вручила ему маленькое тельце и торжественно сказала:
      – Корн, это твой сын. Заверни его по обычаю в свою рубашку.
      Корн был не просто растерян, он был ошарашен и изумлен. Тогда Вилда начала помогать ему. Она хотела было взять ребенка, но тот вдруг захныкал, и Корн судорожно прижал его к себе. Он видимо понял, что за дар небесный держит у себя в руках, и не захотел с ним расставаться. Вилда помогла ему снять рубашку и завернуть в нее ребенка. Потом она и повитуха оставили Корна с Алаиной и их ребенком вместе.
      Последние силы потратила Алаина на то, чтобы коротко рассказать мужу о том, что случилось в тот памятный день во дворце королевы Зорены. Не досказав, она уснула, а Турин с Вилдой затем рассказали все еще не выпускающему из рук сына Корну все снова и до конца.
      Все то время, что Алаина лежала в постели, Корн не отходил от нее и не выпускал из рук сына. А когда они втроем начали потихоньку выходить на прогулку, Корн начал видеть. Сначала все в тумане, глаза слезились и болели, потом зрение восстановилось.
      После этого Вилда, предварительно наплакавшись, накричала на Корна, чтобы он оставил, наконец, ребенка в покое и занялся делами.
      Первое время у Корна все валилось из рук, и от него даже было меньше пользы, чем когда он был болен. Тем более, что он, как проказливый школьник, как только Турин отворачивался, бежал к жене и сыну. Терпение Турина кончилось, и теперь уже он наорал на него, как на мальчишку.
      Но привело в нормальное состояние Корна оружие и несколько занятий с Турином. Однажды они решили потренироваться, и на Корна поединок повлиял получше, чем все остальное. Владение мечом требовало холодной головы, твердой руки и расчета. Все это вернулось к Корну, как только он взял в руки меч. После этого он стал прежним Корном. Только лицо его теперь, когда он находил глазами Алаину и сына, становилось смешным и глупым от переполнявшего его счастья.
      К зиме дом уже был пригоден для жилья, теперь оставалось приспособить имеющийся сарай под конюшню. Пришлось Корну все-таки учиться плотничьему делу. У Турина был большой опыт еще с детства, которое он провел в деревне, он обучал Корна. Вскоре готовая конюшня была готова принять первых лошадей.
      И тут встала проблема, которую раньше не принимали в расчет - где взять лошадей и кто поедет их выбирать. Их городок был в этом смысле отсталой провинцией, хороших лошадей тут не держали. Корну с Алаиной нежелательно было показываться в городах, а Турин с Вилдой не обладали нужным опытом.
      Тогда решили не спешить и начать с малого. Две кобылы и жеребец уже имелись, в городке Турин продал два алмаза и купил еще нескольких лошадей. Все-таки молодых лошадей от старых он отличал, на большее его не хватило.
      Через год в маленьком табуне Корна уже резвилось несколько жеребят. Один жеребенок, в отличие от остальных был даже весьма неплохим по масти и резвости. Корн решил делать ставку на него, хотя обучал и остальных. Оставшихся он разбил на две части: тех, кто годился только для работ под плугом, для других крестьянских работ и тех, кого он обучал для армии, стражников.
      Еще через год табун лошадей удвоился, а одно ожерелье кончилось. Но дальше они уже смогли прожить на те деньги, что выручали от продажи крестьянам и городской охране предназначенных для этого коней. Второе ожерелье ждало своей очереди.
      Правда, начать с него пришлось раньше, чем думалось. У Вилды родилась дочь Зоря (ее назвали в честь королеву Зорены) и молодая мама долго болела. Пришлось много денег потратить на ее лечение и уход. А потом и на то, чтобы взять в дом нескольких женщин для ухода за двумя детьми и в помощь Алаине, которая ждала уже второго ребенка.
      С маленьким Интаром Корн не расставался. Где бы он ни был, чтобы ни делал, сын всегда был рядом с ним. Можно сказать, что рос он на коне в конюшне, ибо там провел времени больше, чем в детской комнате. Алаина же занималась домом и шитьем. Часто она садилась с тканью и нитками недалеко от мужа и сына и с улыбкой наблюдала, как Интар мешается под ногами у Корна, а тот аккуратно обходит его, или переносит с места на место, чтоб не мешал. Лошади давно привыкли, что надо осторожно переставлять ноги, чтобы не наступить на вечно болтающего у них под ногами маленького человечка. Иногда Алаина каталась с ними верхом. Интар всегда сидел перед отцом. Сидеть в седле он научился раньше, чем ходить.
      В город ездили Турин и Вилда. Когда Вилда уже не могла ездить, впервые в город поехала Алаина. С опаской она прошлась по городу, по базару, но все было спокойно. Но Корна они не пускали. Хотя и прошло уже много времени, опасность еще существовала. Конечно, Корн изменился: лоб прорезала глубокая морщина, в волосах появилась первая седая прядка. Но все же он был узнаваем в возможно оставшихся портретах у начальников городской стражи.
      Основные новости привозил Турин, хотя и Вилда с Алаиной, бывало, узнавали что-то от своих клиентках.
      Король Сарл женился, когда Интару было еще полгода. Королева была красива и любила балы. Балы устраивались часто и были они грандиозны и пышны. Гости съезжались со всей страны, в том числе и из их городка Старита. Благодаря этому, кстати, у Алаины с Вилдой всегда было много работы. А когда Вилда не могла шить, болея, поток заказов уменьшился. И в это время стали поговаривать о том, что король собирается развестись с королевой, потому что та бесплодна. Что и случилось. Королям разрешалось то, что запрещалось простым людям.
      Вторая жена была также красива, но слишком юна. Клиентки Алаины говорили, что она ужасно боится своего мужа-короля, что неудивительно, ибо король Сарл, и ранее не отличавшийся мягкостью нрава, после развода с первой женой был всегда раздражен и вспыльчив.
      О пропавшем принце Корне никто не говорил. Вернее говорили сначала много, потому что его объявили пропавшем без вести и назначили награду сообщившему хоть что-нибудь о нем.