Теперь, после правления Сарла, Корн убедился, насколько их отец, оказывается, был разумным и справедливым королем. Только излишняя жестокость и вседозволенность помешали Эмдару стать великим королем своей страны. И сейчас, по прошествии стольких лет, короля Эмдара, с некоторыми оговорками, вспоминали с уважением.
      Но и Корн, только теперь, став королем, поразился, насколько это нелегкое дело - ответственность за свое королевство. Одно дело, ведение дел фермы, другое - управление государством.
      Первым делом Корн собрал Королевский Совет, и вместе с советниками они постепенно стали разбираться с делами. Сначала следовало заняться казной, ибо денег не было вообще, и Корн только удивлялся, из каких средств Сарл все-таки умудрялся платить армии.
      Без посторонней помощи нечего было и думать об исправлении положения. И Корн начал свое правление с путешествия в Алмазную страну. Потом в Тогот и, наконец, в Вароссу. Салан, теперь Марк II, и Зорена с энтузиазмом взялись помочь Корну. Из собственных средств они ссудили его деньгами, восстановили поставки. Поездка в Алмазную страну была приятной во всех отношениях: и как возможность отблагодарить Салана и Зорену за все, что они для него сделали как в прошлом, так и в настоящем, и как возможность наладить, наконец, нормальные отношения между двумя странами.
      Король Дарот тоже помог. И не столько в память о том, что ему когда-то понравился молодой принц, сколько в силу интересов своей страны, в стремлении жить с соседями в дружбе и согласии. Помощь предоставил он немалую, но с большими процентами, специально обговорив, что намерен возместить ущерб своей стране, который причинила ему когда-то Илония. Полагая это справедливым, Корн смиренно принял эти условия, тем более, что король Дарот не ограничивал его в сроках, давая неопытному королю необходимое для него время. Учитывая перипетии жизни, показавшей, насколько перемены могут быть разительны и быстры, это была большая уступка и риск со стороны Дарота. И Корн был благодарен старому королю за это.
      С Вароссой дела обстояли хуже. Король Арон, севший на трон после смерти своего отца Атина, принял Корна более, чем прохладно. Именно на его свадьбу не было представителей от всегда дружеской Илонии, и Арон этого еще не забыл. Но когда-то молодые принцы нравились друг другу, и теперь Корн надеялся на целительное свойство времени.
      Армию нищих и войска надо было срочно сокращать. В первую очередь он предложил желающим земные наделы на пустынных землях северо-востока Илонии. Там отродясь ничего не росло из-за жарких ветров, дующих с Мории. Но если взяться за дело с умом, прорыть каналы, засадить землю лесами и садами, то там можно было выращивать, скажем, виноград. Чтобы дать людям и земле шанс, рискнувшим выдавалась особая Королевская Охранная Грамота на освобождение от налогов на 50 лет. За это время на освоенных землях должно было вырасти два поколения, укрепиться и прочно встать на ноги.
      Немногие рискнули броситься на неосвоенные земли. Тяжело было нищим отказаться от подаяния, бандитам от разбоя, солдатам от сытой, неопасной воинской службы. Но дело сдвинулось с мертвой точки.
      Все это время Интар не покидал отца. И на Королевских Советах, и в поездках он был его тенью. Он смотрел и наблюдал. Он задавал уйму вопросов, поражавших Корна своей своевременностью и глубиной. Часто именно вопросы сына помогали Корну лучше продумать суть дела и находить правильное решение.
      Пятилетний Марк, сын Салана и Зорены, был в восторге от старшего товарища, который взялся учить его сражаться на мече. Как и Талина, он боготворил Интара и слушался его во всем. На детей Интар вообще оказывал необъяснимое влияние. После этого, Марк, то с отцом, то с материю, стал часто гостить в Илонии, так же, как и Интар с Талиной частенько навещали Алмазную страну с матерью, королевой Алаиной, тем более, что Турин с Вилдой вернулись в родную страну, как Корн с Алаиной не уговаривали их остаться с ними. Но Вилда последнее время очень часто болела и более теплый климат Алмазной страны был более ей полезен, чем зимы Илонии.
      Когда Корн с сыном посетили короля Дарота, Интар замучил того вопросами об истории оружия, в частности, знаменитых клинках тоготской стали. Корн подарил Интару свой меч Орни, как только вошел в королевский замок и отыскал меч среди вещей брата. Когда-то, совершая побег, он оставил его в своей комнате, не решаясь взять его с собой. Как ни жаль ему было расставаться с ним, носить его под одеждой нищего, каким он собирался покинуть замок, он не мог. После смерти отца, который в память о сыне последние дни держал меч сына при себе, меч перешел во владение Сарла. Корн не раз потом задумывался, не обладал ли меч какой-либо силой, и не он ли затуманивал мозги короля, мстя за использование его вопреки собственному имени "во благо".
      Когда вновь обретенный меч лег в руку Корна, он понял, что перерос его. Не в буквальном смысле. Просто Корн почувствовал, что этот меч должен лежать в юношеской руке, руке молодой, познающей мир и делающей первые самостоятельные шаги. Ни минуты не раздумывая, он вручил Отари сыну. Красота клинка заворожила Интара, и он уже нигде и никогда не расставался с мечом. С тех пор Интар заболел холодным оружием. А кто как не король Дарот, мог рассказать об оружии все. Из-за Интара они задержались тогда в Тоготе больше намеченного, и с тех пор Интар старался при каждой возможности побывать в гостях у Дарота, правда, это удавалось не так часто, и за семь лет Интар посетил Стокс лишь несколько раз и то только в первые годы.
      И вот прошло уже семь лет. Многое было сделано, много было ошибок, которые пришлось исправлять, но немало и удач. Король Корн и его сын, наследник принц Интар - они были как одно целое, и, в свою очередь, они были одним целым со своим королевством. И все же главную роль в жизни королевства играл принц.
      Взять даже тот же канал. Началось все четыре года назад. Взявшись за наведение чистоты в столице, Корн с Алаиной много времени потратили на разработку и внедрение в жизнь плана уборки, сооружения всевозможных очистительных каналов, скверов и садов, ремонта старых сооружений и новых застроек. Все было хорошо в мыслях и планах. На деле они столкнулись с нехваткой денег, с тайным, а иногда явным противодействием жителей, не желающих выкладывать лишние деньги в наведение порядка около своих домов и улиц. Это было тем более поразительно, что все были недовольны грязью на улицах и вонючими каналами. Корн первым сдался, занявшись другими делами, Алаина же еще долгое время продолжала убеждать жителей, вызывать к себе целые делегации улиц и разъяснять им, насколько необходима для здоровья людей чистота города. Люди, полюбившие королеву за доброту и внимательность, все же оказывались глухи к тому, что могло облегчить их кошелек.
      Продолжалось это до тех пор, пока однажды на одну такую встречу Алаина не взяла с собой тринадцатилетнего сына. Интар внимательно наблюдал за красноречием матери и ее воззванием к людям, живущим вокруг одного из сквера столицы, к уборке повалившихся деревьев и разросшихся кустов, а потом выступил вперед и коротко приказал охране, показывая на самого богатого жителя, который больше всех плакал о невозможности выделить лишних людей и повозок для уборки:
      – Именем короля, я конфискую у вас ваш дом в пользу города. Ваш дом будет передан тому, кто возьмет на себя уборку этого сквера и поддержание в нем чистоты.
      – Что, - местный богатей подскочил на месте, - вы не можете так поступить, ваше высочество, это беззаконие, а наш король славится справедливостью и он не
      …
      – Нет, это по закону. Король выпустил указ о содействии властям в наведении в городе чистоты, вы оказываете сопротивление этому указу, поэтому можете искать другой дом.
      Алаина немного с оторопью наблюдала за сыном, но решила не вмешиваться. Побледневший богач еще долго препирался с юным принцем, но это было бесполезно. Интар стоял твердо, как скала, и в словах его не было ни малейшей готовности уступить. Богач сдался первым. Хмуро пообещав предоставить людей и средства, он, как ему казалось, избавился от настырного принца.
      А через три дня он пожалел, что не бросился сразу выполнять приказ принца Интара. Принц пришел с отрядом стражников и они вынесли все из дома орущего богача на улицу, несмотря ни на его крики, ни на крики его домочадцев. После этого Интар предложил тому, кто захочет, убраться в сквере и купить дом со скидкой в цене. Тут же нашлась предприимчивая женщина, которая обещала заняться сквером и тут же получила королевское слово, что если это произойдет, дом будет ее. Домочадцев несчастного, все еще злобно кричащегося богача, Интар велел разместить в ближайшем к скверу трактире бесплатно, в назидание трактирщику, который также пожалел денег на уборку сквера.
      Ни жалобы незадачливого богача в Королевский Совет, ни обращение лично к королю, ничего не дали. Во-первых, был действительно издан указ, который нарушили. Просто никто и не думал, что можно оказаться наказанным так сурово за простое игнорирование уборки, а, во-вторых, король Корн, хотя и нерешительно, но подтвердил решение своего сына. Вернее, когда до него дошел этот инцидент, им овладела, как и Алаиной, оторопь, но он, после долгих раздумий, разговора с женой и сыном, отверг сомнения и предоставил принцу полную свободу действий.
      В течение полутора лет в столице был наведен порядок. То, что не сделали уговоры, сделал Интар твердой рукой. Выселять, правда, больше никого не пришлось. Весть об одном таком случае облетела столицу и никто не хотел рисковать. Правда, никто не знал, что тому самому богатею, принц, за обещание выкрасить всю рыночную площадь, передал в собственность один из казенных домов, прилегающих к этому рынку с правом последующего выкупа или перехода в собственность за обещание держать в чистоте всю площадь в течение десяти лет.
      Интар действовал по разному. И конфискацией товара у торговца. При этом сумма товара была мала, важен был спектакль, который каждый раз разыгрывался на виду у всех, сам факт, весть о котором быстро разносилась по городу.
      И арестом особо недовольных. Это тоже впечатляло, когда отряд стражников уводил кого-нибудь. И опять же никто не знал, что арестованного вели не в тюрьму, а присоединяли к слугам, чистящим отхожие места, и после этого бедняга возвращался успокоенный, пристыженный, и больше не сопротивлялся наведению порядка, при этом молчал, как рыба, о том, где он был и что делал.
      И сносом ветхих домов. Немало таких домов разрушались, а жители его оказывались неизвестно где. Потом только соседи узнавали, что живут они на другом конце города, в неплохом домике, но это было потом, когда страх уже овладевал жителями, и они быстрей приводили свои дома в порядок.
      Из-за всех этих случаев слухи росли и множились. Жители улиц и кварталов, где появлялся принц, судорожно оглядывали свою территорию, боясь увидеть беспорядок, который позволил бы Интару применить к ним свои суровые меры.
      Постепенно уборку улиц брали на себя те, кому делались скидки по налогам. Потом уже, когда казна пополнилась, а в налог была введена небольшая, но обязательная специальная статья, уборкой занялась армия дворников и садовников.
      Город преобразился, засиял, зазеленел. Все дома были выкрашены, в многочисленных садиках гуляли дети с няньками, всюду были фонтаны, по вечерам улицы заполняли горожане.
      И удивительно, все славили королеву, совсем забыв о роли в этом деле принца. Но и к принцу теперь изменилось отношение, хотя и мало кто это заметил. Как-то само собой получилось, что все со своими трудностями шли к Интару. Решая одни проблемы, он сталкивался с другими проблемами других людей, решал и их. Вопросы по налогам и о льготах, о дипломатической миссии и приглашении на Бал, о торговой экспедиции и турнире. Интар завоевал репутацию человека, для которого не существовало трудностей. Он всегда находил верное решение и выход из запутанных ситуаций. А так как память о крутых мерах по отношению к нарушителям была крепка, решение принца не обсуждалось и выполнялось беспрекословно.
      Корн с Алаиной вначале тревожно наблюдали за сыном. Они спорили и сами с собой, и призывали на помощь то одного, то другого члена Королевского Совета.
      Корн даже съездил в Храмовую Часовню и привез Хатиза, и тот много часов провел в беседах с принцем.
      На нетерпеливый вопрос Корна: "Что вы думаете о нем, отец Хатиз?", тот ответил:
      – Он похож на твоего отца, мой мальчик, очень похож. Но только умом и железной волей. У него есть возможность превзойти короля Эмдара, потому что он лишен жестокости. Вы с отцом кидаетесь в две крайности. В Эмдаре все было подчинено интересам государством. У тебя - интересам человека. У Интара же - золотая середина. Ты зря беспокоишься о нем. Народ пойдет за ним, народ полюбит его так же, как сейчас уважает. И извини, мой король, но тебе до него далеко. Не мешай ему, и он станет великим королем.
      – У меня и мысли не было мешать ему, отец Хатиз. Я сам это вижу, я только боюсь, что если жестокость отца не плод воспитания деда, а появившаяся с бременем власти, то, как мне оградить моего сына от этого. Как оставить у него это неравнодушие к людям, готовность помочь каждому…
      – Я знал твоего отца, Корна, когда он еще не был сломлен волей своего отца. Твоему деду удалось это, потому что у Эмдара было колоссальное чувство ответственности за страну. Отец убедил его, что жестокость - это необходимая черта короля и только это смогло заставить твоего отца позволить сделать из себя того, кем он стал.
      – Отец оставил мне письмо, - Корн задумчиво прошелся по кабинету, где происходил их разговор, подошел к столу и вынул листок. - Он написал его, когда уже потерял всякую надежду найти меня и велел оставить его в тайной комнате, надеясь, что когда-нибудь я вернусь и найду его послание. Когда Сарл держал меня в темнице, его нашла Алаина, но передала мне его, когда уже Сарл умер.
      Он протянул листок Хатизу
      "Сын мой, - гласило в нем, - я допустил ошибку. Чудовищную ошибку в своей жизни, из-за которой я лишился тебя. Целую жизнь я боролся с тобой, и проиграл. Ты оказался духом сильней меня и все, во что я верил, к чему стремился, оказалось туманом. Я всегда делал не то, что хотел, я всегда пересиливал себя, думая, что поступаю правильно и только так можно добиться успеха, только так можно править королевством. Я не подумал, что любовь и дух тоже чего-то стоит. Я жалею, что всю свою жизнь ломал себя, когда мне хотелось прижать к груди каждого из моих сыновей, а я только и думал, что еще можно сделать, чтоб укрепить ваши тела и вашу веру в свое особое предназначение. Нельзя всю жизнь думать о троне. Как я жалею о тех днях, когда сдерживал себя и не мог выразить свою любовь к вам. Я виноват, что пытался сломать тебя, и счастлив, что ты выиграл. Я не могу найти тебя, а если найду, боюсь, ты исчезнешь раньше, чем я объяснюсь с тобой. Если ты прочитаешь эти строки, а я еще буду жив, приди ко мне, в мои объятия. Если меня не будет, прости меня и помни, что я любил тебя, любил свою семью так сильно, как только мог простой человек. Трон есть трон, но даже он не должен превращать человека в бездушную куклу. Ответственность не должна исключать любовь. Благословляю тебя, сын мой, и дай тебе небо возможность прожить свою жизнь так, как ты хочешь и не пожалеть об этом на ее закате".
      – Если бы я нашел это послание тогда, когда был жив отец, я не пришел бы, - грустно сказал Корн. - Я в очередной раз подумал бы, что это его уловка. Когда он умер, только тогда я понял, какое место он занимал в моей жизни, но именно после этого послания, после того, как сам надел корону, понял его до конца. Не совершит ли мой сын такую ошибку, как его дед? Как мне воспитать Интара, чтобы забота о государстве не заслонила у него простые человеческие чувства?
      – Я понял тебя, Корн. Мне кажется, Интару надо находиться побольше со сверстниками. Почему у него нет приятелей, как когда-то у тебя с братьями?
      – Так получилось. На ферме мы не думали об этом, а теперь уже поздно. Вернее не поздно. У нас воспитываются дети его возраста, но ему не нужны друзья, своих сверстников он намного перерос, хотя и любит возиться с детьми. Но для детей он - бог, прости меня за святотатство. Они его обожают, а это, мне кажется, только усугубляет дело.
      – Турниры, сражения? Как у него с этим?
      – Турниры, - Корн хмыкнул. - Я не знаю ни одного человека, который мог бы победить Интара, ему не интересны турниры. Он всегда победитель. А войн, слава небесам, нет.
      – А путешествия! Отправь его в путешествие!
      – Я предлагал ему, но он не хочет. Ему интересней тут. Он занят делами и не прочитал еще всю королевскую библиотеку, у него нет потребности путешествовать. Возможно позже.
      – А ты с ним говорил? Ты рассказывал ему о деде?
      – Да, конечно. Я показывал ему его письмо. Интар отнесся к этому серьезно, как, впрочем, ко всему. Обещал подумать об этом.
      – Ну вот. Он разумный мальчик, ваш разговор не пройдет у него бесследно. Забудь о своих тревогах и просто постарайся занять его больше детьми и своими лошадьми. Дети и лошади не дадут ему очерстветь.
      – Спасибо, отец Хатиз, я немного успокоился. Постараюсь следовать вашему совету. - Корн помолчал, потом засмеялся, - Он относится к лошадям не так, как мы с Алаиной. Мы любим их, а он воспринимает их как продолжение своих ног. Он вырос на них, и они для него как одежда, как правая рука. Он не может без них, но как можно любить свою ногу или руку.
      – Ну что ж, почаще присылай его ко мне. Я со стороны буду наблюдать за ним и сообщу тебе, если его мировоззрение изменится.
      На этом Хатиз уехал в свою Часовню, с которой сроднился и теперь ни за что не хотел бросать ее и возвращаться в шумный, суетный город, как ни звал его Корн.
      – Папа, - прервала задумчивость короля Талина, - ну прикажи ему, пожалуйста…
      – Крошка моя… - Корн укоризненно покачал головой
      – Я не крошка, папа, мне скоро уже будет пятнадцать лет. Я взрослая и…
      – … и тебе пора думать о балах, а не о мече, - закончил за нее Интар.
      – Талина, - вступила в разговор Алаина, - я тоже поддерживаю Интара, тебе надо учиться держать в руках иголку, а не оружие…
      – Мамочка, ты же знаешь, как я не люблю шить, не заставляй меня, ради всего святого.
      – Но, милая, это необходимо для каждой девушки и когда-то тебе придется…
      – Нет, нет, - расплакалась уже всерьез девушка.
      Алаина озабоченно взглянула на Корна и строго покачала головой, когда расстроенный отец хотел было встать и, как обычно, успокоить дочь.
      – Не плачь, Талина, - встал Интар и наклонился над сестрой, - пойдем, я тебе покажу что-то.
      Девушка беспрекословно поднялась и поплелась за братом, шмыгая носом, а Алаина вздохнула:
      – Корн, зачем тебе понадобилось давать ей меч? Интар прав, это не игрушка, особенно для девочки. Надо думать о ее будущем, а не потакать капризам.
      – Алиана, и ты туда же. Ведь ясно, что девочка не может высидеть терпеливо несколько часов подряд над шитьем.
      – Но этому надо учиться, ты сам виноват, что не даешь ей возможности научиться. Как только она тебе пожалуется, ты сразу идешь ей навстречу.
      Это был давнишний спор между отцом и матерью маленького вихря под названием Талина. С возрастом энергия ее не иссякла, а, казалось, возросла. Она была настоящим бедствием сначала для замка, потом для всей столицы. С ватагой ребятни она носилась по всем владениям своего отца, и каждый день умудрялась обежать замок несколько раз подряд. И хотя все от нее стонали и взывали к небу утихомирить этот ураган, на самом деле ее обожали. Если она, в течение дня не появлялась в какой-нибудь службе, будь то прачечная или плотницкая, работники бежали выяснять, не сломала ли она где шею. И все они старались прикрывать ее проказы от матери и брата. Отец сам был первым прикрытием для любимой дочери.
      Но если Интар хотел что-нибудь выяснить, они не осмеливались от него чего-то скрыть, как, скажем, от матери, и тогда, если проступок Талины был серьезным, все с болью смотрели ей вслед, когда Интар уводил ее отбывать наказание. Наказание было простым, но эффективным и все, зная девочку, сочувствовали ей. Интар брал ее с собой в библиотеку и сажал шить или читать, сам сидя с книгой рядом, что-то рассказывая ей, отвечая на ее вопросы, объясняя непонятное. Как ни странно, именно благодаря Интару Талина все-таки научилась прилично шить. Да и книг прочитала немало. Она не была против всего этого, ей было интересно, но никогда она добровольно не могла заставить себя сесть и некоторое время посидеть неподвижно. Так и получилось, что образование она получила, только отбывая такие своеобразные наказания.
      Талина не унаследовала от отца с матерью их любви к лошадям, относясь к ним так же, как и Интар. Зато когда отец, по ее просьбе, впервые вложил ей меч в руку, она влюбилась в меч так же, как Интар, вся ее энергия пошла на овладение премудростям боя. Теперь она реже носилась по замку, отдавая предпочтение фехтовальному залу. Вскоре в замке не осталось ни одного человека, умеющего держать меч в руке, кто не удостоился бы чести скрестить, хоть и учебный, меч с юной принцессой. И только Интар был категорически не согласен встать с мечом против сестры. Явно не одобряя эту затею, Интар не вмешивался, а Талина боялась настаивать, чтобы Интар не убедил отца запретить эти занятия.
      И вот теперь она плелась за братом, дрожа от страха, что доигралась и теперь не видать ей меча, как своих ушей.
      Но Интар не стал ничего говорить о том, что произошло за столом. Он просто привел ее в кабинет и показал небольшой не ограненный алмаз.
      – Посмотри, как ты думаешь, можно из него сделать вот такой, как на рисунке? - Протянул он ей рисунок правильного многогранника.
      – Ой, - сразу заинтересовалась Талина, - конечно нельзя, вот смотри, тут вот не получится, - указала она на небольшую впадинку.
      Через несколько минут, они, обсуждая так и эдак, пришли к выводу, что можно попытаться.
      – А зачем тебе это надо, попросил бы тетю Зорену, она и так дала бы нужный алмаз.
      – Конечно. Но мне стало так интересно. Вот смотри, как играет свет в камне сейчас, ему не хватает немного выхода, тебе не кажется…
      – Нет, нет, подожди, а как ты собираешься его огранить?
      – Дядя Салан подарил мне маленький станок. Я хочу сам сделать маме подарок.
      – А если ты испортишь? Ведь жалко же камушек, я знаю, он немало стоит.
      – Поэтому я и позвал тебя. У тебя тоньше пальчики. Ты поможешь мне?
      Только к вечеру они освободились. Они спорили из-за каждой грани, как ее повернуть, как приладить к станку. Пальцы Талины действительно были маленькие и ловкие, и она лично сделала первый и последний срез. После того, как бриллиант был готов, Талина с восхищением посмотрела на него.
      – Можно мы вместе подарим его маме? - жалобно попросила она брата.
      – Ну, конечно, только я хотел еще сделать несколько, чтобы потом можно было украсить ими уздечку маминой любимой Зводинки.
      – А где мы возьмем столько алмазов?
      – Нам немного надо, только еще пять. Не ограненные они стоят не так дорого, я думаю, что за одного отличного коня мы можем выручить шесть. Один будет запасной. Только надо, чтобы мама ничего не знала. И, желательно, папа, а то он не выдержит и расскажет маме.
      – Но кто нам даст коня? Придется же все рассказать. Ой, нет, у меня же есть свой жеребенок. У моей Туринки уже большой жеребенок и папа сказал, что если я его обучу, он будет мой. А я успею?
      – Еще полгода осталось, думаю, через пять месяцев можно будет поехать к тете Зорене с уже обученным.
      – Интар, миленький, ты мне поможешь?
      – Не знаю, мне некогда, присмотрись внимательно к папе, он тебе поможет. Только не проговорись.
      – Ну конечно, как ты можешь сомневаться!
      Таким образом, на несколько месяцев Талиной овладела новая идея. Меч, хотя и не был забыт, отошел на второй план и к Интару Талина больше не приставала. Зато с какой гордостью они преподнесли с братом подарок растроганной до слез Алаине.
      А после этого занятия в фехтовальном зале вспыхнули с новой силой. И все свое время Талина проводила среди мальчишек-оруженосцев. И как же она завидовала тем мальчишкам, которым удавалось скрестить меч с ее братом. Интар посещал фехтовальный зал редко, случаи боев с ним были наперечет, счастливчики, хотя и проигравшие, ходили потом несколько дней в героях, посмотреть на бой сбегались все, кто мог, а Интар никогда не дрался при сестре, щадя ее чувства. Рассказы мальчишек выводили Талину из себя, но она не могла ничего поделать. Спасибо еще, что брат, все еще не одобряя ее поведение, пока не вмешивался.
      А когда Талине исполнилось шестнадцать лет, она сбежала из дома. Это было как гром среди бела дня. Когда побег обнаружился, и Корн прочитал записку дочери, он почернел чернее тучи.
      Интар явился по зову отца, когда тот уже обсудил с Варгоном, сколько людей и куда посылать вдогонку беглянке. Алаина была здесь же и еле сдерживала слезы.
      – Интар, - с болью сказал Корн сыну, - вы с мамой были правы, я перебаловал ее. Прочти. - Он протянул ему записку.
      "Милые мои родители, если бы я была мальчиком, я знаю, вы не запретили бы мне того, что я собираюсь сделать сейчас, но я не хочу быть принцессой с возлагающими на это звание тряпками и балами. А так как убедить вас мне не представляется возможным, мне ничего не остается, как заняться своей судьбой самой. Папочка, уверена, ты не сможешь меня найти, привет дяде Варгону. Интар, миленький, не помогай папе, а то я тебя никогда не прощу".
      – Что вы с Варгоном собираетесь делать? - внимательно прочитав записку, спросил Интар отца.
      – Талина исчезла вчера вечером, спать она не ложилась. Ее Туринки нет в стойле, с собой она взяла несколько платьев и все свои деньги и драгоценности. За день она могла далеко уйти, Туринка вынослива и натренирована. Скорее всего, она хочет добраться до Вароссы. Там, при изобилии молодых кузин короля, ей будет легче затеряться. На всякий случай мы посылаем людей во все стороны.
      – Не надо, отец, я сам поеду за ней…
      – Не надо, мой мальчик, она обидится на тебя, мы сами найдем ее.
      – Ты не понял, отец. Я поеду за ней и присоединюсь к ней. Вместе мы отправимся в путешествие, и я присмотрю за ней.
      – ?
      Слова сына настолько ошеломили отца с матерью, что они не нашлись что сказать. Первая опомнилась Алаина.
      – Интар, мы не можем вот так отпустить вас обоих.
      – Алаина, он прав, - наконец с вздохом сказал Корн. - Это пойдет им обоим на пользу. Я давно предлагал Интару отправиться в путешествие. Значит, сын, сейчас пришло время?
      – Да, отец, я понял, что мне надо взглянуть на жизнь с другой стороны.
      – Что ты имеешь в виду? Это будет обычное путешествие, как к Салану и Зорене. Ничего опасного.
      – Ты сам рассказывал о встрече с королем Оскортом. Мало ли что может случиться в дороге.
      – Но, Интар, - Корн взволнованно прошелся по кабинету, - с тобой будет сестра, какие могут быть опасности в таком случае? Я представить себе не могу, чем все это может закончиться. Ты возьмешь с собой охрану, в противном случае, я категорически против.
      – Тогда это не имеет смысла. Только вдвоем мы сможем выяснить, на что годны и чего стоим.
      – Что значит, на что годны? Ты будущий король, и ты уже сейчас в большей степени король, чем я. А что это значит для Талины? Она будущая жена и мать…
      – Она вам ясно дала понять, что не хочет этого.
      – Но что тогда она хочет? - в отчаянии воскликнула Алаина.
      – Вот это мы с ней и попытаемся выяснить.
      – Но ты сам был против всего этого, Интар.
      Интар задумчиво посмотрел в окно.
      – Возможно, я был не прав
      Признание Интаром своей неправоты было настолько необычным, что отец с матерью примолкли. Это было серьезно. Интар, глядя на их озабоченные лица, рассмеялся.
      – Все будет хорошо, мама, не волнуйся. Отец победил всех своих врагов, я не слабей его.
      – Нет, Интар, - покачал головой Корн. - Мой отец преподал мне суровую школу выживания, у тебя такой не было. И в этом смысле ты слабей меня. Но ты прав…
      Корн подошел к сыну и, положив ему руку на плечо, посмотрел прямо в глаза.
      – Отправляйся и береги себя и сестру.
      Интар твердо встретил взгляд отца и решительно кивнул.
      – Не сомневайся, отец, все будет в порядке.
      – Могу я послать за вами Багиса? - неуверенно спросил Корн, отводя взгляд.
      Посмотрев на побледневшую Алаину, Интар кивнул.
      – Только через месяц.
      – Где, по-твоему, сейчас твоя сестра? - Перешел к делу Корн. - Как ты собираешься ее найти?
      – Я думаю, ее Туринка где-нибудь на постоялом дворе, или даже продана. Там же ее платья. А одежду она позаимствовала у одного из оруженосцев. Опроси их и найдешь пропажу. Конь у нее теперь неказистый на вид, но крепкий, и вряд ли из нашей конюшни. А направилась она туда, где делают самое изумительное оружие.
      – В Тогот! - одновременно воскликнули Корн с Варгоном
      – Мне не надо долго собираться, я отправляюсь прямо сейчас, - подытожил Интар.
      – Нет, нет, - опомнилась, наконец, Алаина, - Корн выбери ему коня, такого, как он описал. Варгон, ты опытный путешественник, поищи в гардеробе Корна подходящую одежду, у них почти один размер, выбери запасной комплект для Алаины поменьше. Интар, пойдем, я дам тебе денег и помогу зашить их в рубашку.
      Быстро разогнав всех, Алаина принялась за дело.
      По пути в свою комнату Алаина показала сыну несколько приемов, как украсть что-нибудь из кармана ротозея, стащить из-под носа ключ или нож, открыть крючком замок.
      – Не смотри на меня так, мой дорогой, - засмеялась она, увидев на лице всегда невозмутимого сына неподдельное удивление. - Да, твоя мама умеет это, и, слава небесам, нам с твоим отцом не понадобилось это умение. Жаль, что у меня мало времени обучить тебя. Потренируйся сам, когда-нибудь это может тебе пригодиться и может спасти вам жизнь. Ты же не думаешь, что я предлагаю тебе действительно залезать в карманы богачей, когда у тебя кончатся деньги. Кстати, посматривай за своими деньгами.