Охотников за наградой нашлось столько, что стражники сбились с ног, проверяя доносы и слухи. Королю, видимо, тоже надоело обилие самозванных принцев, и награду отменили. Народ поволновался еще немного, но потом успокоился. Корн по-прежнему официально оставался наследником, самозванцы еще изредка объявлялись, но после того, как король повесил двоих, поток их прекратился. О повешенных самозванцев Турин сказал Корну вопреки воле Алаине, которая не хотела волновать мужа. Турин рассудил иначе и пожалел, потому что Корн потом несколько дней ходил как в воду опущенный.
      Родившуюся на третий год их спокойной жизни дочку Алаина с Корном назвали Талиной.
      И тут Корн убедился, что можно любить еще сильнее, чем он любил до сих пор жену и сына. Правда, это, похоже, была не любовь, а обожание. Он мог часами сидеть рядом и смотреть на дочь, умиляясь и восторгаясь ею. Интар уже в младенчестве был спокойным и серьезным мальчиком. Он никогда не плакал и всегда с серьезным видом слушал, что говорили ему взрослые. Отцу он стал незаменимым помощником. Еще маленький, но ручки у него были крепкими и ловкими. А маленькая малышка частенько оглашала дом своим громким плачем, и тогда Корн бросал все и бежал к ней. А когда она смеялась, Корн таял на глазах от счастья.
      Алаина же была счастлива рядом с мужем и детьми и просто светилась внутренним светом. Однажды Турин смущенно посоветовал Корну не отпускать Алаину в город. Она излишне привлекала внимание.
      Вилда оправилась после болезни, но они с Турином долго еще не решались на еще одного ребенка. А потом она родила двух сыновей, одного за другим. Чувствовала она себя отлично и была также счастлива, как и все остальные в их большой семье.
      Для окружающих они были, как и представились вначале: Турин - старший брат, получивший наследство, его жена, и выздоровевший брат с женой.
      Главой дома был Турин. Корну даже в голову не приходило оспаривать главенство когда-то простого стражника. Он был счастлив с семьей и не стремился к большему. Хотя со временем жизнь показала, что образованность и поколения королей все-таки играют какую-то роль. При решении важных вопросов, связанных с различными документами и налогами знания Корна оказались незаменимы. Он и не подозревал, насколько его образование обширно и разнообразно, при всем при том, что он не был старательным учеником, и частенько сбегал от учителей.
      С развитием их хозяйства, Корну пришло-таки ездить в город. И хотя Турин оставался хозяином, и его подпись на всех документах была обязательна, именно Корн занимался решением всех проблем. Именно за ним оставалось последнее слово.
      Табун лошадей был уже огромный, в нем насчитывался не один десяток племенных коней. Но Турин уговорил Корн не переходить только на племенных, чтобы не выделяться из остальных торговцев лошадьми.
      Работало у них уже много людей. С детьми сидела нянька, на кухне господствовала кухарка, две девушки помогали Вилде по хозяйству. Во дворе пришлось построить домик для работников, четверо из которых были конюхами. Сам Корн уже давно не убирал конюшни, занимаясь только обучением коней. Алаина занималась детьми. Получив не такое блестящее образование, как муж, но все-таки неплохое, благодаря своей матери и отцу, она учила всех детей поместья читать и писать, давала уроки математики и истории. Шитье на заказ она давно забросила, шила только себе, Вилде и детям. И еще она по-прежнему оставалась непревзойденной по части лечения лошадей. Переданная ей по наследству от отца способность чувствовать и понимать болезни, оказалась ценнейшим даром в разведении лошадей.
      В городе они считались богатыми фермерами и их частенько навещали не только купцы и торговцы, но и их жены. Их приглашали на обеды и приемы. И две семьи уже не боялись выезжать в город. Для знати города они были простыми фермерами, а торговому сословию было не до сбежавшего когда-то принца.
      Посещали они и Храм Лунного Бога, стоящий в городе. Богатое пожертвование в Храм способствовало тому, что священники позабыли их пренебрежение к богам на первых порах, пока они не встали на ноги.
      На званных обедах обсуждалась очередная женитьба короля Сарла. Приходилось уже напрягаться, какая это по счету, четвертая или пятая и уже шепотом говорили о том, что не жены короля бесплодны, а он не способен дать стране наследника. Вслух этого произнести боялись, потому что Сарл свирепел, когда до него доходили такие слухи.
      Правление Сарла тоже обсуждалось. О том, как он разогнал Королевский Совет, а новый собрать так и не удосужился. О том, как в неурожайный год, из-за упрямства, не договорился о поставках из Вароссы. Как ввели новый налог для пополнения казны, а куда делась старая, неизвестно, ведь не было ни торговых поставок, ни какой-нибудь более-менее маленькой войны. Правление Сарла было хаотичным и несуразным. Он то ссорился с одними соседями, и дружил с другими, то вдруг, по каким-то только ему известным причинам, его интересы резко менялись, и он начинал дружить с первыми и порывал отношения с бывшими друзьями
      Корн не участвовал в этих разговорах, но внимательно слушал. Что было не отнять у Сарла, так это ум, хитрость и наблюдательность. И Корн не мог понять, как Сарлу удается так все испортить там, где все понятно.
      А уж чему Корн не удивлялся, так это жестокости брата. В неурожайный год крестьяне, оставшиеся без хлеба, роптали и пытались восстать, но король подавил эти зародыши недовольства с такой свирепостью, что больше попыток не было. Зато, по слухам, Тарские горы пополнились намного. Вылазки осужденных стали редки, но зато обширны и дерзки. Людям Ургана явно стало не хватать продовольствия, и он отбирал у богачей уже не только необходимые его народу предметы, но и хлеб. Но держался он по-прежнему осторожно, и хотя портреты его и его помощников (Корн с Алаиной были уверены, что это заслуга Багиса) были в каждом городе, поймать его было невозможно. И он не пользовался помощью простых крестьян, боясь наслать на кого-либо королевский гнев. Это было широко известно и Сарлу нельзя было теперь хватать, кого попало.
      На табун Корна однажды напали люди Ургана. Это было в тяжелый, неурожайный год, когда фуража не хватало и на закупку баснословного дорогого овса пошли оставшееся от второго ожерелье драгоценные камешки. Это помогло табуну выжить. Но для семейства это был тяжелый год. Ибо лошадей тогда никто не покупал, было не до того. Выручил огород. Один из работников Турина, привыкший к земле, с разрешения хозяев разрабатывал небольшой участок земли и овощи, выращенные им, помогли всем в голодную весну. После этого Турин поощрял работников заниматься огородом.
      Однажды Корн, находящийся всегда со своим табуном, заметил волнение на другом конце пастбища, но когда подъехал к месту, увидел только, как несколько всадников угоняют десяток лошадей. Корн кинулся им наперерез, и вскоре перегородил им дорогу на узкой горной тропе. Был у него с собой только кинжал, но когда он увидел людей в масках и понял, что это люди Ургана, вышел к ним безоружный.
      – Отойди, растопчу, - грозно сказал один из разбойников, видимо командир небольшого отряда.
      – Люди Ургана - не убийцы, - спокойно сказал Корн.
      – А ты кто такой?
      – Я хозяин лошадей, которых вы забрали.
      – У этих лошадей уже новый хозяин. И слушай, богатей, отойди по-хорошему, иначе у оставшихся лошадей хозяина не будет вообще.
      – Люди Ургана - не убийцы, - повторил Корн.
      – Да что ж тебе надо? Уж не думаешь ли ты, что сможешь нас остановить только потому, что мы не убиваем безоружных
      – Нет, не думаю, просто вам не нужна вон та вороная кобылка и в яблоках жеребец. Они не приучены ходить за плугом, таскать повозки. Они скакуны. Им нужен простор и скачка. С вас будет достаточно и восьми, тем более, что вряд ли у Ургана есть чем кормить их.
      – Не тумань мне голову, проклятый богач, - злобно бросил командир, - твои лошадки вполне сойдут за плугом, а в следующий раз мы придем за овсом. Можешь подготовить несколько мешков, - засмеялся он, - чтобы сэкономить нам время.
      – Ты не захотел по-хорошему, тогда я объясню тебе по-плохому.
      Корн внезапно подскочил к командиру, резко дернул его за ногу, от чего тот, не ожидавший такого, вылетел из седла. А Корн выхватил на ходу у него меч и вскочил на его коня. Оглушительно свистнув условным свистом, он помчался вперед по тропке. Все украденные лошади рванулись обратно в родной табун, на узкой тропке началась неразбериха. Трое разбойников упали с лошадей, и их кони ускакали вместе с конями Корна. Оставшиеся всадники помчались за Корном, но он исчез. Появился он уже позади них и подобрал одного из неудачных грабителей. Тот и не заметил, как откуда-то выскочил всадник и накинул на него веревку. Подхватив и бросив его через седло, он спустился с ним на плато.
      Там их уже ждали взволнованные работники и прибежавшая Алаина. Велев всем разойтись, Корн скинул оглушенного грабителя на землю и стащил с него маску.
      – Знаком? - спросил он Алаину.
      – Нет, из новеньких, - ответила она, поняв, что человек из людей Ургана.
      – Тогда оставайся.
      Когда парень пришел в себя, Корн предоставил Алаине расспрашивать его.
      – Сколько у вас народу? Дома построены до большого камня? Выше по горе, там, где было пастбище, разрабатывают землю? Долину к востоку, очистили от камней, что там, земля обработанная или пастбище. Дома стали строить прямо на скалах? Большую пещеру разгребли? Сколько пещер еще нашли? В них живут или держат скот?
      Вопросы так и сыпались, и бедный парень вскоре совсем запутался, о чем можно говорить, о чем нельзя, тем более что незнакомая женщина скорее не спрашивала, а утверждала. Когда окончился этот странный разговор, Алаина обратилась к Корну.
      – Людей очень много, наверное, впятеро больше, чем было. У них есть быки, кабаны, сена достаточно, мясом они обеспечены, но хлеба мало. На следующий год собираются засадить большую площадь под зерновые, но нет пахотных лошадей. В одной из вылазок потеряли много верховых, сами едва успели спастись. Правильно? - обратилась она к парню.
      Тот только рот открыл от удивления. Ничего этого он вроде бы не говорил, но все так и выходило.
      Корн задумался.
      – Ладно, - решил он, наконец, - выберу тебе десяток коней, но с Ургана два кабана. Как он их приведет, не моя забота, но чтоб никто не знал, откуда они. Еще не хватало, попасться за связь с Урганом, - усмехнулся он. Парень ничего не понял, но Алаина грустно улыбнулась.
      Растерянный парень ушел в горы, ведя за собой коней, а работникам Корн объяснил все как есть. Людям фермы необходимо было есть и он обменял лошадей на мясо. Никто и не подумал обвинить Корна в сообществе с разбойниками, тем более что простые люди всегда были на стороне Ургана.
      А через несколько дней Корн почувствовал, что за ним следят. Он подъехал к той самой тропинке, спешился и крикнул:
      – Я жду!
      Из-за камня вышел сам Урган. Урган был без маски, что было неудивительно, ведь его портрет висел на каждом доме, только там он был гораздо моложе. Сейчас же он был совсем седой, но все такой же крепкий. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
      – Где Алаина? - наконец спросил Урган.
      – Жаль, я надеялся, что изменился, - усмехнулся Корн.
      – Где моя девочка, я спрашиваю, - снова повторил Урган.
      – Твоя девочка, Урган, уже давно не девочка и у нее самой младшая дочка уже научилась ходить, - засмеялся Корн.
      Урган недоверчиво прищурился.
      – Последний раз я слышал, что она умерла, еще пять лет назад.
      – А обо мне что ты слышал в последний раз?
      – Что ты, - Урган внезапно тоже рассмеялся, - что ты слеп и безумен.
      – Я ответил на все твои вопросы?
      – Нет. Откуда взялись мои портреты?
      – Багис был послан по моим следам отцом.
      – Предатель, я убью его.
      – Он выполнял приказ своего короля. И он не сдал Алаину по прибытию в столицу.
      – Я все равно найду его.
      – Он мне нравился.
      – Шпион твоего отца. Ты мягкотел, принц.
      – Как всегда. Ты не первый, кто говорит это.
      – Я хотел бы увидеть Алаину.
      – Не стоит привлекать внимание, как-нибудь в следующий раз.
      – Она счастлива?
      – Мы оба счастливы.
      – Кто еще знает о вас?
      – Мой напарник Турин с женой и теперь ты.
      – Тогда счастливо, Корн. Если Сарл будет доставать тебя, приходи ко мне. Хотя после вас обоих мне стоило больших трудов вернуть твердую дисциплину. И кое-кто имеет на тебя зуб.
      – Спасибо, Урган.
      Урган развернулся и направил коня назад. Потом обернулся:
      – Кабаны будут у тебя на рассвете.
      – Лошадей в следующий раз приходи покупать, просто так больше не отдам.
      – У богатеев мы отнимает.
      – Сейчас мы живем впроголодь, как и вы.
      – Не сомневаюсь, - смех раздался уже за камнями.
      С тех пор людей Ургана здесь не видели, но Корн не сомневался, что среди его покупателей иногда были его люди. Сам он так и не появился, от чего Алаина была огорчена.
      Обитателей фермы прибавилось. Среди людей, работающих на Корна и Турина появилось уже две молодых пары, для которых построили маленькие домики, на работу взяли еще несколько семейных пар и вот уже детей по двору стало бегать более двух десятков. Не понять было, где хозяйские дети, где дети работников. И все они стайкой носились за Талиной. Она была главарем этой банды, и все были в ужасе от их проделок. Няньки не успевали стаскивать детей с деревьев, с крыши, вытаскивать из поилок для лошадей и из кастрюль на кухне. Турин сердился, Вилда кричала на них на весь дом, Алаина же могла уводить их ненадолго почитать, и они на время затихали. Корну просто нравились все проделки обожаемой дочери, и он абсолютно ничего не запрещал. Она напоминала ему себя, и он не мог ее наказывать. Единственного человека, которого слушалась эта банда - был Интар. Только он мог заставить их слезть с дерева, или по одному только его слову они шли умываться и ложиться спать. Он ничего не делал, просто говорил, и сестра слушалась его беспрекословно. Маленькая фурия трепетала перед братом, который был лишь ненамного старше ее и ради того, чтобы он разрешил ей посидеть около него, она могла целый день вести себя хорошо.
      Однажды Корн поймал себя на том, что спросил совета у своего восьмилетнего сына. Когда до него дошел смысл происшедшего, он призадумался. А тут еще Турин смущенно признался, что Интар несколько раз давал ему мимоходом советы, которые, как оказывалось, были нелишни, касалось ли это постройки дома и выбора места для разгрузки дров. На что Вилда фыркнула и заявила, что все слуги в доме и работники со своими проблемами уже давно шли к Интару. К нему обращались, когда надо было решить какие-то дела по поместью, а хозяев не было. Он не был вечно занят, как сама Вилда, не был излишне суров, как Турин и не пропадал целыми днями на пастбище, как Корн. Только Алаина могла сравниться со своим сыном, но и она часто пропадала с мужем. А Интар, казалось, был везде, и при этом он никогда не спешил и не торопился. Просто он чувствовал, что где-то нужен и появлялся именно в нужный момент. Он не растерялся и до прихода матери правильно обработал руку девушки, которую она обварила кипятком, он рассудил спорящих работников, когда у них чуть было дело не дошло до драки. Куда поставить бочку с водой, где убраться или когда подавать на стол, что подарить своей невесте или как назвать малыша, что приготовить к празднику и чем украсить дом. Ну и успокоить свою сестру, что ценилось едва ли не больше, чем все остальное.
      Корн с Алаиной с удивлением взирали на своего сына. Он вроде был обычным ребенком. Любил гулять с отцом. Рано научившись сидеть верхом, он вместе с ним объезжал их, обучал и водил купать. Любил посидеть рядом с матерью, прижавшись к ней и слушать ее рассказы. Но в то же время он везде таскал за собой книгу и постоянно читал. Корн рано начал учить его владеть мечом, а Интару это было неинтересно, потому что все премудрости боя давались ему легко. Он не мог понять, для чего надо изнурять себя тренировками и предпочитал уйти с книгой.
      Как будто впервые родители заметили, что их сын никогда не плакал, даже от боли, если падал. Да он и не падал, удивлялись они. Он всегда твердо стоял на ногах. Он был тих и спокоен, но не заметить его было нельзя. Даже когда его не было рядом, родители ощущали его присутствие, он был правой рукой, как отца, так и матери, хотя это и невозможно было представить.
      Впервые задумавшись о Интаре, всмотревшись в не по годам серьезное лицо сына Корн пришел к поразительному выводу, что сын похож на его отца Эмдара, у них схожи не только имена, но и лица, походка. Даже манера говорить у Интара была такая же. Хотя у короля Эмдара это был голос повелителя, у мальчика же это был голос уверенного в себе человека.
      Корн поделился своими наблюдениями с женой, и им стало не по себе.
      – Отец рассказывал, как воспитывали его, как внушали, каким должен быть король - жестким правителем, думающим о благе государства, а уж потом о людях. Не будет ли Интар таким же? Люди слушаются Интара, и моего отца все слушались. Но он был королем. Я думал, это приходит с властью. А тут… - Корн пожал плечами.
      – Тебе надо рассказать ему о своем отце. Возможно, ему стоит открыть правду.
      – Нет, а вдруг он захочет власти. Вдруг он будет таким, как мой отец.
      – Но он будет простым фермером.
      – Сарл не обнародовал мой отказ, а Королевского Совета нет, чтобы его утвердить, - тихо сказал Корн.
      Впервые за девять лет они говорили о троне. Корн взглянул на жену, она чуть не плакала.
      – Это значит… - прошептала она.
      – …что если у Сарла не будет наследников, наш сын когда-нибудь может стать королем, - закончил за нее Корн.
      Она потрясенно замолчали. Потом Корн обнял жену и поцеловал.
      – Все может измениться. Но я обязательно поговорю с Интаром. Но годика через два, пусть подрастет.
      – Мне кажется, что он уже сейчас старше нас, - покачала головой Алаина.
      Поговорить с сыном Корн не успел.
      Однажды они с Турином, после обычных дел в городе, сидели в таверне. Внезапно Корн почувствовал спиной взгляд. Резко обернулся, рука машинально выхватила кинжал и приставила к груди стоявшего позади человека.
      – Ты не уйдешь отсюда живым, Багис! - твердо произнес Корн.
      – Я не работаю на твоего брата, Орни. Так вроде тебя зовут? Пойдем быстрей, может успеем.
      – Быстро, Турин, - обернулся к напарнику Корн.
      Он поверил Багису сразу и безоговорочно. И сразу понял, что случилось что-то ужасное.
      Втроем они вскочили на лошадей, и Корн обратил внимание, что лошадь Багиса была уставшей. Не долго думая, он кинул мешочек денег трактирному слуге и выбрал из столпившихся лошадей самую лучшую.
      – Отдашь хозяину, здесь больше, чем достаточно.
      И они кинулись к выходу из города. Не было произнесено ни слова, Турин, почувствовав тревогу, тоже молчал. На дороге, ведущей к их поместью, еще вдали они увидали облако пыли, приближавшееся к ним.
      – Опоздали, - крикнул Багис, - в сторону.
      Он схватил коня Корна за уздцы и заставил того остановиться.
      – Держи его, - закричал он Турину, - иначе он наломает дров.
      Было в его словах что-то такое, что Турин соскочил с коня, сдернул Корна и, схватив его в охапку, кинулся в овраг. Багис спустился к ним, ведя сразу трех коней. Едва он заставил повалиться коней на дно, как наверху прогрохотал топот множества копыт.
      Корн пытался вырваться, но Турин держал его крепко, навалившись на него всей своей тяжестью. Когда топот стих, он ослабил хватку. Корн вскочил и кинулся к Багису:
      – Откуда они узнали? Что они сделают с ними? Почему ты не дал мне…
      – Отпусти меня и успокойся, принц. Сарлу нужны дети. Он не причинит им вреда. И в отряде было пятьдесят человек против троих, мы не выстояли бы против них.
      – А Алаина? Он убьет ее, как однажды уже убил.
      – Она для него умерла, он не знает, что она жива. Твоя жена его не интересовала.
      – Откуда он знает? Откуда знаешь ты?
      – За девять лет можно найти не только человека, но и пересчитать травинки в поле. А я знал о тебе всегда.
      – Почему, как…
      – Поехали, я объясню все на месте.
      Они поехали к дому.
      Их люди стояли во дворе. Все были подавлены, женщины плакали, мужчины поднимали на Корна потрясенные глаза и тут же опускали их. Алаины с детьми не было. Вилда плача начала рассказывать, но слезы душили ее, и она не могла продолжить. Тогда начал рассказывать один из работников и вот уже стала вырисовываться вся картина.
      Отряд королевских гвардейцев налетел неожиданно, и всадники сразу окружили не только дом, но и рассеялась по всему плату. Во дворе капитан гвардейцев обратился к народу:
      – Где хозяин?
      – Господин Турин и мой отец в городе, - выступил вперед Интар.
      Он был бледен, но держался твердо и уверенно. Работники образовали у него за спиной плотный круг, готовые действовать по его малейшему приказу. Кинувшаяся было к нему Вилда остановилась и попридержала подбежавшую Алаину.
      – Кто вы? И объясните, зачем вы пришли на нашу землю.
      – Мы гвардия короля и, похоже, парень, мы приехали за тобой. Ведь ты - сын принца Корна? Так?
      Слуги удивленно переглянулись. Интар спокойно ответил:
      – Я не знаю, кто такой принц Корн. Мой отец - фермер, он занимается разведением и торговлей лошадей, и его зовут Орни. Вы ошиблись, господин капитан.
      – Своего брата король искал девять лет, нашел здесь. Надежные люди опознали его. А у меня, если и были сомнения, что принц Корн и фермер Орни - одно лицо, они рассеялись. Ты похож на своего деда, малыш, покойного короля Эмдара.
      Интар стал еще белее.
      – Что вам надо?
      – Король требует к себе своих племянников. Ты и твоя сестра являетесь наследниками престола, и вы поедете с нами.
      – Если я откажусь…
      – Мы увезем вас силой.
      Интар сжал кинжал, висевший на поясе.
      – Я поеду с вами, но моя сестра останется, она еще слишком мала.
      – У нас приказ привезти обоих детей принца: мальчика и девочку.
      – Вы не найдете ее и я не скажу, где она.
      – Тогда мы заберем всех детей.
      Капитан оглядел толпу. Детей было много, женщины судорожно прижали к себе каждого, стоящего рядом. Капитан пожал плечами:
      – Потом разберемся, кто из них принцесса, ненужных отправим в приют, не тащить же их обратно.
      – Хорошо, - сквозь зубы сказал Интар, - мы поедем вместе. Что дальше?
      – С тобой приятно иметь дело, маленький принц.
      – Не называйте меня так и говорите, какие у вас еще приказания? Что дальше? Что будет с нашим отцом?
      – Короля уже не интересует его брат. Наследником он объявит вас, ваше высочество. Принца Корна приказано забрать с собой, только если он воспрепятствует нам в нашей миссии. При этом королю не важно, в каком состоянии его привезти, живым или мертвым. Погибшим при сопротивлении предпочтительней. Тем более, что король уверен, что его брат сам прибудет в столицу за своими детьми. Так что, в любом случае, король увидит своего беглого брата.
      Интар вздрогнул, но продолжал держаться твердо.
      – Наши люди?
      – Если они не окажут сопротивления, мы никого не тронем.
      – Нам необходимо собрать вещи.
      – В этом нет необходимости, в королевском замке у вас будет все необходимое.
      – Вы забываете, капитан, - вперед выступила Алаина, - что вы повезете маленьких детей, а не каторжников.
      Она обернулась в толпу и отыскала глазами няню:
      – Рика, собери вещи детей и мои. - Она обернулась к командиру гвардейцев. - Я еду со своими детьми.
      Капитан покачал головой.
      – Мне не приказано было везти с детьми мать.
      – Но вам и не запрещали, не так ли?
      Она сняла с шеи цепочку и протянула капитану перстень, который надел ей когда-то Корн на балу. Она никогда не расставалась с ним, но носила не на пальце, а на цепочке.
      – Я принцесса Алаина, жена принца Корна, и я не брошу своих детей, хотите ли вы этого или нет.
      Интар поднял на мать глаза, и Алаина впервые увидала в них неуверенность и растерянность.
      – Значит, это правда? - еле слышно прошептал он.
      – Да, сынок.
      Алаина положила ему руки на плечо и ободряюще сжала.
      – Тогда ты зря едешь, отцу будет труднее выручить нас всех, - к Интару возвращалась уверенность.
      – Нет, Интар, Талина слишком мала, я нужна буду, чтобы помочь ей. - Она наклонилась к уху сына и шепнула, - и я знаю еще кое-что, так что пригожусь.
      Капитан в это время осмотрел перстень с королевской печаткой и вернул Алаине.
      – Хорошо, принцесса, но поторопитесь.
      Через некоторое время все было готово. Рика собрала вещи Талины и Интара, Алаина сходила за своими. Несколько листочков, давно уже перерисованных, слегка зашифрованных, чтобы нельзя было догадаться, что именно нарисовано, Алаина спрятала на себе.
      Алаина поехала верхом, Талину держала перед собой. Интара взял к себе на лошадь капитан, хотя Интар и уверял, что может сам спокойно держаться в седле.
      – Зная вашего отца, принц, я этому не удивляюсь, - усмехнулся капитан, - но мне будет спокойней, если вы будете подле меня.
      Капитан и сам не заметил, как перешел на уважительный тон.
      После всего услышанного, Корн отошел к ограде и, сев на землю, молча обхватил голову руками.
      – Турин, - вскрикнула вдруг испуганно Вилда, - он может не выдержать. Надо что-то сделать.
      Но Корн поднял голову.
      – Нет, нет, Вилда, все в порядке. Я сейчас.
      Он опять опустил голову, а потом глухо позвал Багиса. Тот подошел и сел рядом. Вилда же, успокоившись насчет Корна, попробовала было распустить собравшийся во дворе народ. Но никто не уходил. Потрясенные похищением детей, известием о том, что их хозяин - пропавший принц, они тихонько переговаривались, пока, наконец, один из работников не спросил Турина:
      – Хозяин, выходит и впрямь наш господин Орни - пропавший принц?
      Корн услыхал и встал. Он подошел к столпившимся людям и сказал:
      – Да, друзья, когда-то я был принцем Корном, когда-то я отказался от своего положения, но моя семья все еще не может отказаться от меня. Спасибо вам за вашу работу, все эти годы - именно вы были моей семьей. И если бы моя воля, мы дожили бы до конца наших дней вместе. Сегодня я уйду, уйду навсегда, чем бы ни окончилось мое выступление против моего брата, вашего короля. Вы тут ни при чем, ничего не знали, гнев короля вас не затронет. Но если кто хочет уйти, то может получить расчет и вознаграждение от моего имени. Турин позаботится. Еще раз спасибо.
      С этими словами он кивнул Багису и пошел в дом.
      – Расскажи все, - попросил он того, когда за ними закрылась дверь.
      – Это длинная история, принц. И не очень приятная. Можно сказать, что очень неприятная.
      – Багис, я только последние девять лет жил в счастье, а до этого у меня все истории были неприятные, особенно, смерть Алаины и мое безумие, так что не жалей меня.
      – Хорошо, тогда я начну с момента, когда добрался до короля после вашего побега…
      – Извини, - перебил его Корн, - мне всегда было непонятно, почему Алаину не схватили сразу?
      – Я дал вам время.
      Корн внимательно посмотрел на Багиса:
      – Я был уверен в этом, ничем другим это объяснить было невозможно, но тогда, выходит, ты изменил моему отцу.
      – В этом все и дело, принц. Я изменил королю и считаю, что повинен в его смерти.
      – Ты повинен? О чем ты?
      – Послушайте дальше, принц Корн. Король был разгневан, не то слово, он был в ярости, слепой ярости и ему было больно. Эти приступы то ярости, то боли сменяли друг друга и подорвали его здоровье. Я мог бы привести вас к нему, но не сделал этого и он умер.
      – То есть как, Багис? Что значит привести… не понимаю…- удивился Корн.
      Багис насмешливо, но печально усмехнулся.
      – Я видел вас, принц несколько раз, я знал, где вы во время всех поисков.
      – Этого не может быть!
      – Но это так. Я узнал вас в нищих. Если честно, я искал вас среди них и нашел.
      – А мы думали… - смущенно пробормотал Корн.
      – Почему-то это сразу пришло мне в голову, и я только удивлялся, что никто не догадался. Хотя, потом, кто-то продумал и этот вариант, наверное, Сарл.
      – Почему ты не выдал нас?
      – Это я не могу понять и сейчас. Я просто наблюдал за вами и все не мог заставить себя сделать решительный шаг. Сначала нищие, потом простачки-крестьяне, потом переход границы. Тогда вас вообще можно было узнать запросто. Я все надеялся, что кто-то другой узнает вас, не я, и тогда я со спокойной совестью привезу вас к королю. Я делал вид, что веду поиски по всей стране, но находился всегда недалеко от вас. Я проводил вас до границы и вернулся. Когда я сказал короля, что поиски ничего не дали, с королем случился удар. Он рассчитывал на меня. Он доверял мне. Я его обманул. И я кляну себя в этом. Но если бы начать все сначала, я все равно не смог бы поступить иначе.
      Корн хотел было что-то сказать, но Багис сделал упреждающий жест и продолжил:
      – Я оказался плохим солдатом и шпионом, потому что мной овладели чувства. Вы мне нравились, принц Корн, особенно после того, как я узнавал вас все больше и больше. И я не мог выдать Алаину, потому что просто не мог отдать вашему отцу эту девушку. Вы мне нравились и из-за этого погиб король.
      – Багис, отец умер, потому что был зол, и от этого не выдержало его сердце, - не выдержал Корн, - почему ты обвиняешь себя.
      – Потому что… - Багис вздохнул и опустил голову, - когда ваш отец лежал больной, а я был занят своими чувствами, ваш брат Сарл убил вашего брата Ринола, а потерю еще одного сына король не вынес.
      – Что?… Багис?… Ты в своем уме?… - Корн вскочил и зашагал по кабинету.
      – Сарл хотел стать королем, Ринол мешал. Болезнь вашего отца подтолкнула Сарл к действиям. Я кое-что заметил, но, повторяю, был слишком занят своими мыслями и пустил все на самотек.
      – Они были братьями, они были дружны…
      – Но Сарл интересовался ядами и я это заметил. Еще я замечал его стиснутые губы, когда король обращался к старшему сыну, как к наследнику, и еще как он досадливо морщился, когда Ринол не понимал очевидного в политике своего отца, и еще… Я видел все, но мне было не до выводов.