Но Змей родится снова?

— Смотри, сучка узкоглазая! — шипел он в сторону Гули, тряся Лёню, как грушу. — Я тебя подловлю в темном уголке!

Лёня меж тем тщетно пытался размахнуться для удара.

— Ах ты мешок с дерьмом! — пропыхтел он.

Гуля пыталась оттащить Медведева за ремень штанов.

— Сын ишака! — крикнула она. — Поцелуй под хвост своего папочку!

Глеб направился к месту происшествия, но его опередила выпорхнувшая из-за угла молоденькая училка младших классов.

— Прекрати сейчас же! — обратилась она к Медведеву, мгновенно определив в нем зачинщика.

— А то чё будет? — осклабился сей переросток.

— К директору отведу!

— Во, блин, напугала! Болеет твой директор…

Тут Лёня наконец вырвался из его захвата.

— Не связывайтесь, — посоветовал он училке. — Это же придурок по жизни. Ему зона — дом родной.

Медведев вновь бросился было в драку, однако натолкнулся на Глеба. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

— Ну чё всё на меня да на меня! — заканючил Медведев. — А эти узкоглазые тут ваще…

Глеб взял его за ухо и шепнул:

— Чтоб я тебя не видел.

Глянув исподлобья, Медведев молча потопал прочь.

— Что тут произошло? — спросила училка младших классов. Лёня хмуро кивнул на Гулю.

— Он предложил ей прокатиться на верблюде.

— А я была не одета для верховой езды, — подхватила Гуля, примеряя к рукаву оторванную пуговку.

Они с Лёней переглянулись и пошли в сторону кабинета физики. Молоденькая училка распахнула на Глеба удивленные глаза.

— Как вы думаете, что у них тут произошло?

Глеб пожал плечами.

— Похоже, прогулка на верблюде сорвалась.

На уроке французского в 9-м “А” Медведев отсутствовал. Это никого не огорчило, и урок прошел без приключений. После занятий у раздевалки Глеба остановила географичка.

— Вечером придешь? — тихо спросила она.

— Вероятней всего, — кивнул Глеб. — Слушай, Галь… а что с нашим директором? За два месяца, что я здесь работаю, он промелькнул не более трех раз.

Галина Даниловна усмехнулась:

— Иван Гаврилович, видишь ли, у нас что-то вроде свадебного генерала. Доктор филологии, почетный член разных академий, но при этом — старый больной человек. Фактически за директора у нас — твоя любовь Зинаида.

— Ясно. — Глеб задумчиво потер переносицу. — А что за дела у них с Лосевым? В каком таком они фонде?

На сдобном личике Галины отразилась досада.

— Достал ты меня своими вопросами! Не один ли тебе черт?!

— В общем-то, конечно, — пробормотал Глеб. — Старею просто, собираю сплетни.

В окне раздевалки он увидел четырех хулиганистых подростков, теснивших Лёню и Гулю за контейнеры с мусором. Возглавлял эту акцию, разумеется, все тот же Медведев из 9-го “А”.

— Ты хоть завтракал? — меняя тему разговора, полюбопытствовала географичка.

— Угу. — Глеб не отрывал взгляда от окна.

— А что ты ел? — томно произнесла Галина Даниловна.

— Ананасы в шампанском, — буркнул Глеб.

На выручку Лёне с Гулей по снежной каше спешил физкультурник. Он походил на пожарную каланчу, которая вот-вот завалится. Размахивая руками, он, видимо, пытался урезонить агрессивную молодежь.

— Небось опять кофе с бутербродами! — возмутилась географичка. — Знаешь, к чему приводит такое питание?.. — Тут наконец она обратила внимание на сцену за окном.

Один из подростков, незаметно зайдя физкультурнику за спину, заехал ему по ногам обрезком трубы. Физкультурник рухнул как подкошенный.

— Разиня старая! — пробормотал Глеб. Географичка ухватила его за рукав куртки.

— Не лезь, сами разберутся!

— Ну прямо! — Вырвав руку, Глеб побежал к выходу.

Физкультурник лежал на асфальте и, когда пытался подняться, получал трубой по спине. Один из подростков обхватил сзади брыкающуюся Гулю, а двое других держали за руки Леню, которого торжествующий Медведев сладострастно колотил кулаками в живот. За сражением этим наблюдали группы школьников всех возрастов: не одобряли и не вмешивались.

Глеб вылетел из дверей торпедой. Пацан, лупивший физкультурника, даже не заметил, как из руки его исчез обрезок трубы, а сам он оказался в сугробе головой вниз. Двое, державшие Лёню Рюмина, выпустили свою жертву и бросились на Глеба. Вернее, лишь дернулись в его сторону, но к успели сделать ни шага: будто мешки с тряпьем, они отлетели в сугроб вслед за дружком. Облапивший Гулю попробовал прикрыться ею, как щитом, но попытка эта успеха не имела. Теперь вся лихая четверка барахталась в куче, медленно оправляясь от шока. Никто из ошеломленных зрителей толком ничего не успел разглядеть: вся эта баталия длилась буквально несколько мгновений.

Гуля метнулась к побитому Лёне, который выглядел плачевно, однако пытался держаться гоголем.

Глеб помог физкультурнику подняться.

— Валенок ты, Сенька!

— Знаю, — хмуро отозвался тот. — Легко еще отделался.

Меж тем “виновник торжества” Медведев из 9-го “А” стряхнул наконец оцепенение и попробовал дать деру. Он пробежал метров двадцать, когда Глеб его заметил и настиг в три прыжка. В буквальном смысле — в три огромных прыжка.

— Кенгуру прямо! — восхищенно брякнул кто-то из пятиклашек.

Глеб мысленно обругал себя последними словами.

— Запрыгаешь тут… — пробормотал он. — Скользко, как на катке.

Он крепко держал Медведева за ухо. С опаской выбираясь из сугроба, один из подростков сквозь зубы процедил:

— Сильно крутой, да? Не ссы, есть покруче.

Физкультурник шагнул в его сторону.

— Дай-ка его мне.

Глеб преградил ему путь плечом и чуть встряхнул Медведева за ухо.

— Уй! — взвизгнул тот. — Вы что, оборзели?!

— Да, — кивнул Глеб и обратился к четверым его заступникам: — Чтоб я вас больше здесь не видел.

Подростки с независимым видом отряхивались.

— Ну и что ты нам сделаешь, чмо? — осклабился тот, что лупил физкультурника трубой.

Глеб взглянул на него в упор.

— От настроения зависит: покалечу или убью. Хочешь проверить? Считаю до трех. Один, два…

Лихая четверка убралась без лишних слов. Глеб оглядел толпящихся вокруг школьников.

— Валите по домам, маленькие мерзавцы, — сказал он. — Спектакль окончен.

Школьники послушно стали расходиться, обмениваясь впечатлениями. Они вовсе не сгорали от стыда. Медведев меж тем заканючил:

— Пустите! Ухо оторвете!

— Ничего, приклеишь, — успокоил его Глеб. Побитый Лёня Рюмин тем временем слегка привел себя в порядок.

— Отпустите его, Глеб Михайлович, спасибо, — проговорил он смущенно. — Это одноклеточное свое получит.

— Ой-ой, напугал, блин! — огрызнулся Медведев, пытаясь вырвать ухо из пальцев Глеба.

Гуля полоснула его взглядом.

— Шакал облезлый.

Лёня взял ее под локоть.

— Пойдем. Он у меня за Можайск улетит. — Подхватив свои сумки, они пошли к автобусной остановке.

— Ой-ой, я от страха обхезался! — бросил им вдогонку Медведев. — Грозить мне тут всякий будет!

Глеб отпустил его.

— Дуй отсюда. Некогда мне, твое счастье.

Потирая пунцовое ухо, Медведев поплелся прочь. Двухметровый учитель физкультуры хлопнул Глеба по плечу:

— Ну ты молоток! Я даже не просек, как ты успел покидать их в кучу!

Отводя взгляд, Глеб пробормотал:

— Сам себе удивляюсь. Как-то завелся вдруг…

В накинутом на плечи пальто к ним подошла географичка.

— И что вы этим доказали?

— Ты про что? — вылупился на нее физкультурник.

— Да ладно, Сень! Передо мной-то не надо! — отмахнулась Галина Даниловна. — У Лёнечки этого папаня — полковник ФСБ. Подсуетиться захотели, Семен Алексеевич?

У физкультурника, что называется, отвисла челюсть. Глеб сквозь зубы произнес:

— Галь, что ты мелешь?

— А ничего! — повысила голос географичка. — Им, шпанятам этим, и шестнадцати нет! Покалечишь — оправдывайся потом в суде…

— Всё, Галь! — Глеб взглянул на часы. — Извини, опаздываю.

Он ринулся к своему “жигуленку”. Галина крикнула ему вслед:

— Полковник ФСБ тут разберется как-нибудь без тебя!

Физкультурник сердито теребил ус.

— На месте Глеба, — сказал он, — я бы тебя трахать не стал.

Географичка окинула его презрительным взглядом:

— Семен Алексеевич, а вам никто и не предлагает.

Физкультурник собрался было достойно ее отбрить, но лишь махнул рукой и зашагал к зданию школы.

Бар в кафе “Амброзия” был заполнен теперь почти наполовину. Из динамика жалобно завывал певец Киркоров, сетуя на то, что плохо спит ночами. Публика внимала ему весьма рассеянно, поскольку у нее, у публики, своих забот хватало.

Глеб (опять в темных очках) вошел ровно в три. Барменша помахала ему рукой. У стойки его уже ждали. Краснощекий крепыш Толян в расстегнутом пальто сидел на высоком табурете и ел шоколадку. Рядышком, тоже в расстегнутом пальто, стоял некто огненно-рыжий и пил апельсиновый сок. Ростом этот рыжий был чуть пониже физкультурника, зато габаритами гораздо его превосходил.

— Ты Глеб? — негромким баском уточнил сей богатырь, протягивая могучую длань. Казалось, его мускулы вот-вот прорвут пальто. — Я Стас. Возглавляю охрану.

— Знаю. — Глеб пожал его медвежью лапу. — Возьмешь меня на работу?

Стас откровенно оглядел его с ног до головы. И вдруг улыбнулся.

— Ну ты прямо быка за рога. Расскажи-ка о себе.

— Да что рассказывать-то, блин? — пожал плечами Глеб. И лаконично сообщил, что служил на военном корабле коком, что образования никакого, а драться его учил один китаец.

— Как звали китайца? — поинтересовался Стас. Глеб поправил темные очки.

— Ли Бо. А тебе зачем?

— Да так. Думал, может, знаю. Катя говорит, сегодня ты ее спас — двух придурков вышвырнул?

Глеб удивленно поднял брови. Барменша подмигнула ему из-за спины рыжего. Глеб с улыбкой погрозил ей пальцем.

— Кать, брось. Они сами слиняли.

Рыжий удовлетворенно кивнул.

— Хорошо, что цену себе не набиваешь.

Толян постучал пальцем по стеклу своих часов.

— Стас, короче. Время — деньги.

— И что б я без тебя делал? — Стас допил апельсиновый сок. — Можешь здесь подождать? — обратился он к Глебу. — Я позвоню в течение часа.

— Ништяк, нет проблем! — обрадовался Глеб. — Думаешь, я подойду?

— Попытка — не пытка, — ответил Стас и обернулся к барменше. — До вечера, значит?

Та кивнула.

— Освобожусь в девять.

— Хорошо, я заеду. — Стас направился к выходу.

Толян сполз с табурета и хлопнул Глеба по плечу.

— Не дрейфь, проскочим! — бодро пообещал он и коваными каблуками затопал вслед за рыжим.

Барменша улыбнулась Глебу:

— Сосиски и кофе?

Глеб улыбнулся в ответ:

— И два кусочка хлеба.

Подавая ему тарелку, барменша глубоко вздохнула.

— Журналистка эта прямо из головы не идет. Молодая, известная, счастливая небось… И вдруг бац — изнасиловали и горло перерезали! Жуть какая-то!

Глеб накрыл ее ладонь своей.

— Кать, подумай о чем-нибудь приятном, — посоветовал он. Затем расплатился, взял сосиски и кофе и присел за свободный столик.

Между тем певец Киркоров громогласно поднимал свой бокал, сообщая всем заинтересованным лицам, за кого он пьет и с какой целью. Стараясь его перекричать, барменша спросила:

— Почему ты всегда в темных очках?

Глеб с усмешкой ткнул вилкой в сосиску.

— Чтоб никто не прочел мои умные мысли.

— Нет, кроме шуток.

— Глаза болят, Кать.

Он ел неторопливо и задумчиво, глядя при этом в окно на февральскую слякоть.

Стас позвонил через полчаса. Позвав Глеба в подсобку, барменша протянула ему телефонную трубку.

— Ты на колесах?.. — деловито прозвучал голос рыжего. — Хорошо. Приезжай в спортзал… — Стас назвал адрес. — Знаешь, где это?

— Найду, — радостно отозвался Глеб.

— Давай в темпе. Толян встретит у входа.

Глеб вернул трубку барменше.

— Вот спасибо, Катя! За это покажу тебе фокус. — Он помахал рукой возле волос девушки, делая вид, будто что-то вытаскивает. — Угадай, что у меня в кулаке?

Барменша растерянно улыбнулась:

— Ну, не знаю… Может, конфета?

— Какая?

— Наверное, шоколадная?

— Поконкретней.

— Ну… может быть, “трюфель”?

— Правильно! — Глеб раскрыл кулак. На его ладони лежала конфета “трюфель”. — Угадала, получи.

Барменша изумленно взяла конфету.

— Обалдеть! Как ты это сделал?

— Дешевый трюк, — отмахнулся Глеб, — один матрос научил. Пока.

Он поспешно вышел.

Барменша недоверчиво разглядывала “трюфель”. Затем развернула, съела и поцокала языком: “О-о! Просто обалдеть!”

В новейшем спорткомплексе, словно сошедшем с рекламного проспекта, в огромном пустом зале олигарх Виталий Лосев тренировался вместе со своей охраной. Одетый в белое кимоно Толян, проводя Глеба сквозь кордоны местных качков, мимоходом его проинструктировал:

— Будет наезжать — не возникай. Он сука.

Рыжий Стас, обнаженный выше пояса, отрабатывал на мешке различные удары ногой. Его блестящие от пота мышцы выглядели просто устрашающе. Какой-то сухощавый белесый жердяй боксировал в другой мешок. А сам Лосев, также в белом кимоно, крутил педали на велотренажере. Этот русский мультимиллионер был невысоким лысым толстячком, насупленная физиономия которого беспрестанно тиражировалась прессой и телевидением.

— Виталий Петрович, — Толян слегка подтолкнул Глеба в спину, — вот он. Ну, тот, о ком мы говорили.

Небрежно кивнув, Виталий Петрович молча приналег на педали.

Рыжий Стас оставил в покое мешок и встал рядом с Глебом. Сухощавый жердяй, прекратив боксировать, тоже подошел.

— Толян Большой, — представил его рыжий, и тот пожал Глебу руку.

А хозяин все крутил и крутил педали.

— Кхе, кхе! — напомнил о себе Стас.

— Щас я тебе покашляю, так покашляю… — насмешливо пообещал олигарх Лосев. Глаза у него были красновато-серыми с глубокими, как бы вдавленными зрачками. Возникало ощущение, будто сквозь внешнюю его оболочку проглядывает кто-то иной — таинственный и зловещий. Ощущения этого не передавали ни газетные фото, ни изображения на телеэкранах.

— Вопрос надо бы решить, — набычился рыжий.

— Уф-ф! — Толстячок слез с велосипеда, полотенцем вытер с лица пот и ткнул пальцем Стаса в грудь. — Как-нибудь я оторву тебе яйца.

Толян и Толян Большой с готовностью гоготнули. Стас в ответ буркнул:

— Это будет непросто.

Лосев глянул на него через плечо:

— Проще, чем ты думаешь, — и обратился к Глебу: — А с тобой мы поступим так…

— Может, хоть познакомитесь? — хмуро перебил рыжий. Хозяин вздохнул.

— Станислав, ты меня утомляешь.

— Кого угодно достанет, — поддакнул Толян, украдкой подмигивая Стасу.

— Закрой-ка хлебало, — мягко посоветовал олигарх и обратился к рыжему: — Ты его рекомендовал, — кивнул он на Глеба, — с тебя и спрос будет. Если, конечно, я решу его взять.

Глеб взволнованно сглотнул.

— Возьмите, Виталий Петрович. Не пожалеете.

Заложив руки за спину, Лосев упер в него пронзительный взгляд.

— Почему в темных очках? Сними.

— У меня конъюнктивит, глаза болят. — Глеб сдернул очки и часто заморгал.

Лосев махнул рукой.

— Можешь надеть. Дерись в очках.

Глеб поспешно водрузил очки на нос.

— Простите, не понял… С кем драться-то?

— А вот с ними. — Лосев указал на Толяна и Толяна Большого. — Поколотишь их, возьму на работу. Если они тебя — получишь коленом под зад. Лады?

Глеб замялся.

Стас слегка отодвинул его богатырским плечом.

— Человек поговорить пришел. Он даже форму не захватил.

Хозяин усмехнулся.

— Ну ты даешь, Станислав! Поговорить, форму не захватил…

— Подгузник не надел, — ввернул Толян, и Толян Большой услужливо хохотнул.

Глеб снял куртку и повесил на боксерский мешок.

— Уговорили. Сейчас я им наваляю.

Толяны переглянулись. Лосев присел на сваленные в углу маты.

— Так-то лучше. Начали.

Приняв низкую стойку, Глеб поманил противников пальцем.

— А ну, парни, ходите сюда!

Толяны вновь переглянулись, пошли на него и почти синхронно сделали выпад ногой. Глеб отпрянул, налетел на табурет с бутылкой “спрайта” и с возгласом “ух, блин!” завалился на спину. Вместе с табуретом и газировкой.

Лосев хихикнул. Стас угрюмо наблюдал, прислонясь плечом к шведской стенке.

Толяны метнулись к месту падения противника, чтобы победно завершить схватку. Однако Глеб, кувыркнувшись через голову, успел подняться и принять стойку. Толяны атаковали его серией прямых руками. Но удары их частью просвистели по воздуху, а частью обрушились на кожаный мешок, потому что Глеб весьма удачно споткнулся о ту же бутылку “спрайта” и, лежа на ней, проехал метра два.

Хозяин захохотал. Стас невольно улыбнулся. И оба Толяна не удержались от смеха.

Глеб в досаде вскочил и сам бросился в атаку. Прыгнув, он растопырил ноги с намерением ударить в грудь обоих противников одновременно Задумано было неслабо. Но Толяны всего-навсего отступили в разные стороны, и Глеб, пролетев между ними, вмазался в мешок и повис на нем, раскачиваясь.

Лосев буквально скорчился от смеха. Стас, однако, перестал улыбаться, и на лице у него появилось озадаченное выражение.

А далее началось нечто невообразимое. Толяны как угорелые принялись гоняться за Глебом по всему залу. Глеб, что называется, волчком вертелся, постоянно обо что-то спотыкаясь и падая, затем вставал и бросался в атаку на Толянов с большим азартом, но без малейшего эффекта. И в конце концов оба охранника остановились, тяжело дыша, и в досаде уставились на хозяина. Красные щеки Толяна пылали, как помидоры с лампочкой внутри.

— Может, хватит онанизма? — предложил он, и его крутые бока ходили при этом ходуном.

— Несерьезно как-то, — поддержал напарника Толян Большой, смахивая со лба пот.

— Да ладно вам, блин, — смущенно пробормотал Глеб, поправив темные очки, удержавшиеся каким-то чудом на его носу. — Сегодня просто я не в форме.

Расправляя кимоно на кругленьком своем животе, Лосев поднялся с матраса.

— Ну-ну, не скромничай, — хохотнул он напоследок. — Я тебя беру. Пойдешь телохранителем к моей племяшке. Пятьсот баксов в месяц.

— Что-то я не понял, Виталий Петрович… — собрался возразить рыжий, но хозяин резко его оборвал:

— Не суйся! После поговорим!

Глеб переминался с ноги на ногу.

— Даже не знаю… Вообще-то я хотел к вам лично. Мне, если честно, деньги нужны. А за пятьсот баксов, сами понимаете…

Лосев злобно сверкнул на него красновато-серыми глазами. Но вдруг опустил взгляд и с кошачьей мягкостью проговорил:

— Но ведь это лишь для начала. Ты должен себя проявить. — Он взял Глеба под руку и повел в дальний угол зала. — Моей племяннице грубо угрожают. Какие-то голоса по телефону. Меня это, разумеется, беспокоит. Надеюсь, ты меня за это не осудишь.

— Виталий Петрович! — горячо откликнулся Глеб. — Какие, блин, проблемы!

— Так я и думал, спасибо. Работа, собственно, невелика. Походишь с ней месячишко, понаблюдаешь… С кем встречается, какие заводит знакомства — докладывай мне лично. Как по-твоему, справишься?

— Нет вопросов! А если наезжать кто-то будет… самому разобраться или вам звонить?

Во взгляде Лосева промелькнуло презрение, но голос сохранил доверительность:

— Действуй по обстановке. Главное, докладывай обо всем. Могу я на тебя положиться?

— А то! — молодцевато брякнул Глеб. — Но, Виталий Петрович… потом вы берете меня в свою личную охрану. И за другие деньги. Правильно я понял?

— Абсолютно. — Лосев едва сдержал смешок. — Только поезжай немедленно и приступай к работе. Племянница ждет.

— А вдруг я ей не подойду? — уточнил на всякий случай Глеб.

— С чего бы? — Лосев достал из кейса блокнот, черкнул в нем авторучкой и, вырвав страничку, протянул ее Глебу. — Здесь Дашкин адрес и мой “сотовый” телефон. Докладывай обо всем.

— Железно, — пообещал Глеб. — А мой телефон есть у Толяна.

— Угу. — Олигарх извлек из кармашка кейса пять стодолларовых купюр. — Вот плата за месяц вперед.

Глеб взял деньги с усмешкой.

— Не боитесь, что я просто смотаюсь с этими бабками?

Лосев усмехнулся в ответ.

— Ну, деньги-то небольшие. Да к тому же… куда ты от меня смотаешься?

— Виталий Петрович, я же пошутил!

— Пошутил, не пошутил, а скрыться от меня теперь не мечтай. Тебе, крысеныш, это просто не по силам.

Опустив глаза, Глеб спрятал в карман деньги и листок с адресом.

— Ладно, я погнал.

Лосев, усаживаясь на велотренажер, махнул рукой в сторону двери.

— Давай-давай, старайся.

Рыжий накинул на могучие плечи полотенце.

— Пошли выведу, — буркнул он Глебу и направился к двери. Глеб поспешил за ним, натягивая на ходу куртку.

— Эй! — крикнул ему Толян. — С тебя причитается!

— Само собой! — радостно отозвался Глеб.

Когда они оказались за дверью, Стас хмуро полюбопытствовал:

— К чему был этот цирк?

Глеб смущенно поправил темные очки.

— Как-то все неожиданно… Даже размяться не дали.

— Ну да, при этом ты ничуть не взмок и дышал, как спящий младенец.

— Брось, это лишь с виду. В конце я сдох. Ей-богу.

Рыжий взъерошил пятерней свою шевелюру.

— Ладно, как скажешь. — Рванув на себя дверь, он вернулся в спортзал.

Лосев, размеренно крутя педали, по мобильному телефону информировал племянницу о нанятом для нее телохранителе. Стас дождался окончания разговора и подошел.

— Чего тебе? — насторожился хозяин.

— Виталий Петрович, пять дней назад Максима подстрелили — нужна замена. Вы обещали…

— Кого? Этого недоумка? — скривился Лосев, кивая на дверь. — Пускай девчонку охраняет. Пока его не замочили ненароком.

— Виталий Петрович, он вовсе не такой пентюх, как…

— Всё! Тема закрыта! За пять сотен пусть обслуживает эту писюшку — и того не стоит!

Пожав плечами, Стас от души врезал ногой по боксерскому мешку.

Приехав по указанному в листке адресу, Глеб припарковался метрах в пятидесяти от нужной подворотни, возле Дома игрушек. Сгущались сырые февральские сумерки. Возле светящихся витрин магазина стоял мальчишка лет семи-восьми в латаных пальтишке и шапчонке. Как зачарованный смотрел он на бегущий меж зеленых холмов поезд миниатюрной железной дороги. Прошагав мимо, Глеб оглянулся. Мальчишка прямо прилип к стеклу витрины, и в глазах его отражалась недоступная сказка. Глеб чуть потоптался, поправил темные очки и свернул во двор дома.

Набрав записанный код, он вошел в подъезд, поднялся в лифте на пятый этаж и нажал кнопку звонка. Дверь открылась, и перед Глебом предстал некто в мятых брюках и клетчатой ковбойке, носом уткнувшийся в лист бумаги.

— Здравствуйте! — рявкнул Глеб.

— Шолом. — Из-за бумажного листа выглянуло бледное лицо с курчавой бородкой. На Глеба уставились черные внимательные глаза. — Вы телохранитель? Заходите, раздевайтесь.

В меленькой прихожей перед зеркалом Глеб скинул куртку и спросил:

— Обувь снимать?

— На фиг, — отмахнулся бородач и, не отрывая взгляда от своего листа, испещренного математическими знаками, засеменил в комнату.

Вытерев ноги о половичок, Глеб устремился за ним. Бородач присел за письменный стол с компьютером и принялся черкать авторучкой на листе.

— Э-э… извините, — напомнил о себе Глеб, — а хозяйка где?

— Несколько правее, — отозвался насмешливый женский голос. — Поверните нос на шестьдесят градусов.

Племянница олигарха сидела за журнальным столиком и мазала ногти перламутровым лаком. Глеб, что называется, обомлел. Как ни пошло это звучит, но ее зеленые глаза походили на изумруды, а роскошные пепельные волосы до плеч так оттеняли матовую белизну кожи, что… Черт побери! Сказать, что она была потрясающе красива, значило не сказать ничего. Подобные лица Природа иногда создает в единственном экземпляре и потом бывает просто не в силах повторить их на “бис”.

— Вы Дарья Николаевна? — обалдело уточнил Глеб. Его не оставляла надежда на то, что фигура у нее окажется никудышной, а ноги — кривыми. В какой-то мере это вернуло бы мирозданию утраченное равновесие.

— Как вы догадались? — осведомилась она. — У меня что, на лбу это написано?

— Ну, я подумал, что… — Глеб запнулся, наморщил лоб и выпалил: — Если Виталий Петрович дал мне верный адрес, то вы — его племянница Дарья Николаевна.

Она фыркнула.

— Потрясающее умозаключение.

— Угу, — кивнул Глеб, — с логикой у меня все в порядке.

— Заметно. — Она помахала растопыренной ладошкой, чтобы подсушить лак. Затем встала, подошла к окну и задернула шторы. — Наверное, у вас какой-нибудь черный пояс?

Тут Глеб обомлел во второй раз. На ней был короткий халатик и домашние туфли на каблучке. Фигура у нее была — черт побери! А красота длинных стройных ног могла бы потрясти и египетскую мумию. Но самое поразительное заключалось в том, что каждый ее шаг, каждое движение исполнены были такой грации, которую не обретешь ни в танц классе, ни на подиуме. И Глеб про себя решил, что она обязана быть идиоткой: если в мозгах у нее больше двух извилин — она просто монстр.

— Нужны мне эти пояса! — отмахнулся Глеб. — Меня знакомый китаец драться учил.

— Как звали китайца? — полюбопытствовала племянница олигарха.

— Какая разница? Обычное китайское имя.

— Какое, если не секрет?

Глеб с вызовом выпятил подбородок.

— Ли Бо его звали. Вам зачем?

Племянница бросила взгляд на сидящего за столом бородача.

— Как тебе это имечко, Илья?

Илья оторвался от бумаг и посмотрел на Глеба внимательными черными глазами.

— А вас-то самого как звать? — спросил он.

— Разве я не… Вот блин! Извиняюсь. Меня зовут Глеб.

— А как, блин, по отчеству? — уточнила племянница.

— Без отчества, Дарья Николаевна. Просто Глеб.

— Тогда я просто Даша.

Глеб мотнул головой.

— Нет. Вы мой босс.

— Скажите на милость! — Она подошла к нему едва ли не вплотную. — А почему на вас темные очки?

— У меня конъюнктивит.

— Надо же, какое слово вы знаете!

— Ага, я запомнил! — Глеб слегка попятился.

— Повезло вам, — сказала Даша. — Могли ведь заикой остаться.

— Вряд ли, — возразил Глеб, — заик у нас в роду не было. Извиняюсь, можно вас спросить? — обратился он к бородачу, ткнув пальцем в исчерканный им бумажный лист. — Что у вас тут написано? Что-то из химии, да?

Племянница олигарха прыснула. Илья взглянул на Глеба недоверчиво.

— Это дифференциальные уравнения, если не возражаете.

— С чего бы мне возражать? — пожал плечами Глеб. — Я сперва подумал, это химия, а не то, что вы сказали. Но вам, конечно, виднее.

Даша вонзила в него свои зеленые глазищи.

— Простите, какое у вас образование?

— Да какое там образование! Восемь классов с трудом окончил, служил коком на военном корабле и теперь, в тридцать два года, только драться и умею, — без запинки отбарабанил Глеб.

Даша медленно прошлась по комнате.

— Ваша образованность, простите, бросается в глаза. Могли чему-то и подучиться, пока время еще есть.

— А мне за это бабки не платят, — обиженно парировал Глеб. — Мое дело — кулаками махать.

— Боюсь, что деретесь вы тоже неважно.

— Да ну?! Вам это дядя сказал?!

— Нет, дядя вас как раз нахваливал. Но я не очень ему верю.

— Это почему же?!

— Потому что вас тренировал Ли Бо, который был великим поэтом и умер много веков назад.

— Ну и что?! — нимало не смутился Глеб. — В Китае столько населения… У них там навалом всяких Ли Бо и Брюсов Ли!

Даша похлопала в ладоши.

— Браво! У вас, оказывается, два знакомых китайца!

Глеб в сердцах поправил темные очки.

— Дарья Николаевна, если я вам не подхожу…

— Послушайте! — гаркнул вдруг бородач. — Кончайте этот гвалт! Работать мешаете!

Покосившись на него, Глеб понизил голос:

— Дарья Николаевна, какой-то несерьезный у нас разговор. Даже неудобно перед вашим мужем.

Она тоже покосилась на бородача и тоже понизила голос:

— Мой муж как-нибудь переживет. Но платить больше трехсот долларов я вам не смогу. Устроит вас это?

Глеб удивленно приподнял брови.

— Извините, что-то я не врубился. Ваш дядя уже заплатил мне полштуки.

Теперь удивилась Даша.

— Вот как? Ну тогда… тогда придется вам их вернуть. Если, разумеется, вы намерены у меня работать.

— Лабуда какая-то, — тряхнул головой Глеб. — Ваш дядя отстегивает мне пятьсот баксов в месяц, и вам вообще не надо суетиться. Но вы хотите сами выдавать мне три сотни без дядиного участия. Так, что ли?

— Именно. Вы поняли меня правильно.

— И я должен на это согласиться?! По-вашему, я такой лох?! Если хотите знать, полштуки за охрану — это вообще тьфу!

Даша приблизилась к нему и гневно посмотрела в глаза. Вернее, в темные очки. Но от ее взгляда очки не спасали.

— Послушайте, господин супермен: дядя вас подыскал — на том и спасибо. В остальном я не хочу у него одалживаться. А что касается вашего гонорара… Думаю, вы не стоите больше, чем я вам предлагаю.

— Да ну?! Виталий Петрович так не считает!

Бородач хлопнул ладонью по столу.

— Сейчас я чем-нибудь в вас запущу!

Даша виновато ему улыбнулась:

— Извини, Илюш, заканчиваем. — И вновь обратила сверкающий взгляд на Глеба. — Зарубите себе на носу: если б вы чего-нибудь стоили, Виталий Петрович никогда бы вас ко мне не отправил. Ясно?

“Да, — мысленно восхитился Глеб, — она монстр”. А вслух угрюмо буркнул:

— Если, по-вашему, я такая дешевка, на кой черт я вам сдался?

— Простите, я не хотела вас оскорбить. Но понадобитесь вы мне всего раз пять-шесть, да и то на часок-другой. Проводите меня на деловую встречу и обратно домой. Сомневаюсь, что вам придется отстреливаться.

— Виталий Петрович говорил, что вам угрожают по телефону, — вспомнил Глеб.

— Да, — кивнула она, — вероятно, это кто-нибудь из отвергнутых поклонников. Просто я трусиха и считаю разумным подстраховаться. Однако не более, чем на триста долларов. Это примерно половина от моего заработка.