18

Тело упало на землю. Дел, освободившаяся наконец-то от груза мести, покачнулась и ноги у нее подогнулись.

Аиды, баска, не теряй сознание… только не сейчас.

Дел попыталась подняться, но не смогла. Изнеможение и переживания лишили ее сил. Она только тяжело дышала, цепляясь за свой меч.

Аиды, Тигр, а ты что стоишь?

Круг исчез. Он пропал сразу после того, как уснула магия. Теперь любой легко мог до нас добраться.

Дел убила Аджани. Люди считали его джихади.

Я услышал завывания, крики разъяренных танзиров, звон Южной стали.

– Прости, Эснат, – пробормотал я. – Думаю, войну Хаджиб получит.

Только Самиэль мог помочь… Пока борджуни не добрались до Дел.

Первым к нам подбежал Беллин.

– Не трогай его! – закричал я.

Он подхватил клинок и едва я сделал неуверенный шаг – я в тот момент был не лучше Дел – меч полетел ко мне. Я подхватил его в воздухе.

Южане зашевелились, закричали – они увидели обезглавленного джихади, женщину с мечом и Песчаного Тигра со своей яватмой. И еще молодого чужеземца с топорами.

Беллин ухмыльнулся.

– Сделай что-нибудь, – крикнул он. – Ты вроде умел обращаться с этой штукой.

Сделать что-нибудь?

Ну хорошо.

Может спеть?

Толпа надвигалась на нас, но я разрезал воздух клинком и люди отпрянули. За мной стоял Алрик, дразня воздух кончиком меча в предвкушении новой битвы.

Алрик, Беллин и я. И Дел, но она лежала и не пыталась подняться. Нам удалось остановить толпу, но это ненадолго. Нам нужна была чья-то помощь.

Помочь мог Самиэль, достаточно было только запеть.

Запеть. Ненавижу пение. Но как еще вызвать магию?

Беллин жонглировал топорами. Этот номер производил впечатление не только на меня. Люди смотрели с какой легкостью чужеземец обращался с оружием и дружно шагнули назад, когда Беллин обошел меня и Дел, ограждая нас от нападения завесой из стали.

– Просто любопытно, – отметил он, – почему ты решил запеть? Интересное ты выбрал время, не говоря уже о том, что у тебя ни голоса, ни слуха.

Я продолжал петь, хотя мысленно согласился, что ни каждый рискнул бы назвать это пением.

– Яватма, – сказал Алрик, словно это слово давало ответ на все вопросы. Кто-то может и понял бы, но Беллин был чужеземцем.

– Подними Дел, – приказал я и снова вернулся к песне. Самиэлю она вроде бы нравилась.

Позади нас, где-то очень далеко, послышался вой – приближались племена.

Мы пошли к городу. Аиды, если они до нас доберутся, нас прикончат меньше чем за минуту. Конечно мы с Самиэлем будем отбиваться, но рано или поздно скажется численный перевес, и мы проиграем.

Беллин, всегда готовый помочь, стал мне подпевать. Голос у него был получше моего, но он не знал мою песню.

Самиэль, кажется, не возражал.

– Алрик, Дел с тобой?

– Да, Тигр… Пошли, надо торопиться.

– Тигр? – слабо позвала Дел. – Тигр, это был Джамайл…

Вой нарастал. Мы шли слишком медленно, нужно было что-то придумать.

Ладно, сказал я мечу, давай посмотрим, что ты умеешь.

Я поднял Самиэля в воздух над головой, держа его на раскрытых ладонях, как делала это Делила, и запел от всей души – громко и очень фальшиво – и тогда пришла огненная буря. Она выскользнула из клинка, прошла по моему телу, растеклась по земле. Я послал ее во все стороны, она отогнала всех: танзиров, племена, борджуни.

И от магии бывает польза, подумал я.

Я призвал порыв ветра, горячего, сухого, рожденного в самом сердце Пенджи. Он поднял песок, закрутил и бросил колючие крупинки в людей.

Племена – а может и не только племена – должны были понять, что это. На Юге это называли самиэлем и безропотно уступали его силе. Бессмысленно сражаться с самой пустыней, когда она восстает против людей.

– Расходитесь по домам! – закричал я. – Тот, кого убили, не джихади! Он был Северянином – такого джихади вы ждали?

Под ударами песка люди отшатнулись. Племена, борджуни, танзиры – самиэлю все равно, кто перед ним.

– Расходитесь по домам! – закричал я.

Вой бури усилился.

– Пора, – сказал я остальным, когда с отчаянными криками толпа разбежалась.

Я разорвал бурю, создав узкий тоннель, и мы быстро вошли в него.

Гаррод ждал нас с лошадьми: с жеребцом и чалым мерином Дел.

– Уезжайте, – торопливо сказал он. – Здесь вода и провизия. Не теряйте время.

При мысли о том, что сейчас мне придется сесть на лошадь и куда-то ехать, мне стало совсем плохо. Особенно возмутилась моя голова.

– Он меня выкинет или опять попытается пробить мне череп, – простонал я.

– Нет, я с ним поговорил. Он все понимает.

Большей глупости в жизни не слышал, подумал я. Объяснять лошади человеческие проблемы.

А, аиды, какая разница? Если Гаррод пообещал, что гнедой будет вести себя прилично… Я отпихнул влажную морду, ткнувшуюся в меня поисках утешения.

Дел убрала в ножны свой меч.

– Джамайл, – тихо сказала она.

И я принял решение.

– Я снова начинаю думать, что у тебя песчаная болезнь, – бросил я. – Джамайл – Оракул. Кто посмеет причинить ему вред?

– Я думала, что он мертв.

– Радуйся, что ошиблась. Поехали.

Гаррод протянул Дел повод.

– Не теряй времени, – настаивал он. – Я могу задержать других лошадей, но их слишком много, надолго сил у меня не хватит…. Песчаная буря задержит погоню, но не остановит. Как только к людям вернется мужество, они бросятся за вами. Вам нужно их опередить. Быстро уезжайте.

Дел запрыгнула на чалого и, глядя на меня, подобрала повод.

– Так ты едешь? – поинтересовалась она.

Я понял намек, убрал в ножны меч, добрел до жеребца, который фыркал, пританцовывал и рыл копытами землю, и плюхнулся в седло.

– Как отсюда выбраться?

– Туда, – показала Дел, а Алрик шлепнул жеребца по крупу.

– А как же я? – закричал Беллин. – Мне можно поехать? Я нашел для вас Аджани!

Я придержал жеребца.

– Думаю, чтобы стать знаменитым, есть способы получше, чем поездка с женщиной, которая убила джихади. И уж конечно побезопаснее. Мертвому все равно, бедняк он или шишка.

– Верно, – охотно согласился Беллин. – Лучше я останусь твоим сыном ты достаточно стар для этого.

На прощание я довольно грубо обозвал Беллина и послал жеребца догонять чалого.

Копыта наших лошадей прогрохотали по улицам древнего города без всякого уважения к его обитателям. Гаррод был прав: теперь, когда я успокоил песчаную бурю и мы с Дел уехали, ничто не мешало толпе начать охоту. Хотя я и пытался объяснить, что Аджани не был джихади, люди, поверив ходившим по Искандару слухам и неверно истолковав жест Джамайла, не захотели меня слушать. Толпа, жаждущая крови, не поверит никому, даже Оракулу, который попытается им все объяснить.

Через город, мимо цветных хиортов, на край плато и вниз по крутой тропинке. Чем дальше от города мы уезжали, тем тише становились крики. Искандар остался позади.

Мы ехали так долго и быстро, как только могли. Зная, что нам нужно оторваться от погони. Только когда пограничные каньоны сменились предгорьями и хребтами, заросшими низкорослым кустарником, Дел предложила остановиться. Я отказался, но Дел сказала, что судя по моему виду я упаду с жеребца даже если он чихнет.

Я старался держать голову очень прямо.

– Даже если он моргнет.

– Можешь ехать за мной?

– Только не очень быстро.

Дел свернула с тропинки. Осмотревшись, я понял, что мы оставили Искандар далеко позади и были уже рядом с Харкихалом.

Мы спустились с холма, добрались до зарослей невысоких, раскидистых деревьев и укрылись в их тени. Дел слезла с чалого.

– Тебе помочь? – спросила она и, не дожидаясь моего ответа, потянулась, чтобы поймать повод жеребца.

– Помочь в чем? – поинтересовался я, осторожно цепляясь за стремя из боязни упасть.

Дел покачала головой.

– Посиди где-нибудь. Я займусь лошадьми.

И мы разошлись. Потом Дел, нагруженная одеялами, флягами и седельными сумками, подошла ко мне.

Мы поели, попили, расстелили одеяла и улеглись. Мы смотрели на небо и думали о том, что случилось, что мы сделали.

Я долго прислушивался к дыханию Дел.

– Ну вот все и кончилось, – тихо сказал я.

Дел молчала.

– Ты спела песню для своих близких, ту, которую обещала спеть, и получила кровный долг у того, кто убил твою родню.

Дел ничего не сказала.

– Твоя песня окончена, баска. Ты отлично ее спела.

Дел глубоко вздохнула.

– Ты говорила, что я могу спросить тебя когда Аджани будет мертв… – я подождал несколько секунд. – Что ты теперь будешь делать?

Дел печально улыбнулась.

– Спроси меня об этом утром.

– Баска…

– Спроси утром, – мягко повторила она, – а потом спроси меня следующим утром, и следующим… – Дел потерла глаза, такие же уставшие и грязные как мои. – Задавай мне этот вопрос каждый день и может быть однажды я отвечу, потому что буду знать. Но к тому времени это уже не будет иметь значения, потому что пройдут годы и я забуду, почему не могла решить, как же буду жить после смерти Аджани. Все уже будет ясно.

Сложное рассуждение, подумал я. Но с расспросами можно было и подождать.

Я облегченно вздохнул. Как же хорошо было просто лежать.

– Суматошный день, – заметил я.

Дел только хмыкнула.

Солнце медленно опускалось за горы.

– Кто выиграл танец?

Я почувствовал, что Дел пошевелилась.

– Никто не выиграл. Танец не закончился.

Я попытался рассердиться.

– Ты хочешь сказать, что лишила меня шанса получить домейн? Стать танзиром?

Дел равнодушно пожала плечами.

– Из тебя бы получился плохой танзир.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю и все.

Пришла моя очередь хмыкнуть.

– Может ты и права.

– А вот из меня получился бы отличный танзир.

– Ты женщина, баска.

– И что?

– Мы на Юге. Не забыла?

– Дочь Аладара – танзир.

– Надолго ли?

Дел вздохнула.

– Наверное ты прав. Юг слишком отсталый.

Солнце опускалось все ниже.

– Раньше я думал, где бы достать новый меч, а теперь думаю, где бы достать новую лошадь.

Дел ухмыльнулась.

– Старая будет возражать.

– Пусть возражает сколько хочет, мне все равно. Не буду же я дожидаться, пока она растопчет мой череп только потому что ненавидит магию.

– Ты тоже когда-то ненавидел ее.

– И до сих пор ненавижу, но я не пытаюсь проломить голову каждому, кто использует ее.

– Ты не привык думать о последствиях.

– Это было давно, баска, – я хмыкнул.

– Несколько часов назад.

Я вздохнул.

– О чем мы вообще спорим?

– Мы не спорим, мы тянем время.

– Зачем нам тянуть время?

– Чтобы не обсуждать, что делать дальше.

– А что делать дальше?

– Идти на Север?

– Нет.

– На Юг?

– Придется. Нужно найти Шака Обре.

Дел ответила не сразу, а когда заговорила, меня насторожил ее тон.

– Ты уверен, что этого хочешь?

– У меня нет выбора. Как еще я могу освободить меч?

– Ты почти без труда его сдерживаешь, ты научился.

Я нахмурился и перекатил голову по одеялу, чтобы взглянуть на нее.

– Ты хочешь искать Шака Обре?

– Я просто думаю, что будет слишком тяжело его найти, – Дел говорила медленно, осторожно подбирая слова. – Его имя окутано тайной… он – сказочный персонаж.

– Чоса Деи тоже был сказочным персонажем, но от этого он не менее реален. Я могу это подтвердить.

Дел вздохнула и поправила тонкое одеяло, покрывавшее ее ноги.

– Это нелегко, Тигр.

– А жизнь вообще нелегкая… А что ты имеешь в виду?

– Нелегко искать человека. Я искала и очень хотела найти… но от этого было не легче.

– Ты считаешь, что у меня ничего не получится.

– Нет. Просто ты берешься за очень трудное дело.

– А мне выбирать не приходится. Я так устал от Чоса Деи, что мне очень хочется найти его брата.

Дел вздохнула.

– Не знаю, что и делать. Нас будет искать весь Юг, мы убили джихади. Нас будут выслеживать везде. Мы лишили Юг человека, который должен был превратить песок в траву.

– Человека, который, как они думали, был джихади.

Дел помолчала и вдруг рассмеялась.

– А Джамайл здорово придумал. Мне бы такое и в голову не пришло.

– Что придумал Джамайл?

– Показать на Аджани. Он наверное знал, что кто-нибудь обязательно попытается убить его… если не я, тогда танзиры. Джамайл все равно бы отомстил.

Я хмыкнул.

– Он показал не на Аджани. И даже не на Алрика. Я знаю, я там был.

– На кого же еще он показывал? Я все видела, Тигр.

– Я тоже, баска.

– Ну если это не Аджани и не Алрик… – Дел откинула одеяла. – У тебя песчаная болезнь!

– Нет, баска.

Тишина говорила о многом.

– Он бы этого не сделал, – наконец сказала Дел. – Ты и сам знаешь, что он этого не делал. Зачем ему это?

Я решил не отвечать.

Дел не сводила с меня глаз.

– Жеребец ударил тебя сильнее, чем я думала.

Я зевнул.

– Может из меня и получился бы плохой танзир, но думаю, что на джихади я потяну.

Тишина стала еще выразительнее.

– Ты можешь превратить песок в траву? – ехидно осведомилась Дел.

Я снова зевнул.

– Да, только завтра.

– Он показывал не на тебя, – упрямо сказала Дел. – Он показывал на Аджани, а ты стоял рядом с ним. Я все видела, Тигр. Джамайл показывал на Аджани.

Я просто лежал и сонно жмурясь улыбался.

– Поклянись своим мечом, – приказала она.

Я ухмыльнулся.

– Которым?

– Стальным мечом, Тигр. Не будь пошляком.

Я протянул руку и обхватил витую рукоять.

– Клянусь Самиэлем: Джамайл показал на меня.

Я знал, что она собиралась предупредить меня не произносить имя меча вслух, но услышав его, Дел поняла, насколько серьезна клятва.

Дел глубоко задумалась и осторожно заметила:

– Ты бы не стал произносить фальшивую клятву на яватме.

Дел не знала, что и думать. Она никак не могла поверить мне.

После очередного зевка, я выдавил:

– Да, баска. Я знаю, что этого делать не стоит, – я помолчал. – Хочешь, чтобы я поклялся на твоем мече?

– Нет, – отрезала она.

Я поплыл ко сну. Край был очень близко, мне оставалось сделать последний шаг и соскользнуть за горизонт вместе с солнцем…

Дел снова легла и долго молчала.

Я просто плыл, смутно ощущая ее близость, и от этого мне становилось спокойнее. Наши ноги и локти соприкоснулись.

Мой висок коснулся ее плеча.

Почти во сне, я подумал: хорошо так засыпать…

Дел повернулась на бок и, прижавшись ко мне, мягко прошептала мне в ухо:

– А танцоры-мечей-ставшие-джихади проводят ночи в женских объятиях? Или они дают обет безбрачия?

Я приоткрыл один глаз.

– Не сегодня, баска. У меня голова болит.

Солнце перевалило через край и, смеясь, я нырнул вслед за ним.