Новые герои

      Примерно через двадцать минут, все еще находясь в комнате отдыха для экипажа, я услышала подозрительный шум в салоне. Выглянув, я обнаружила группу семнадцатилетних вегенов с пистолетами, а у одного был лазер.
      – Все тихо, а то мы здесь все разнесем! – визгливо закричал тип с лазером.
      Пассажиры послушались, прекрасно осведомленные о неустойчивой психике вегенов.
      Я срочно вернулась в комнату отдыха. Надо было что-то делать, но никаких дельных мыслей в голову не приходило. Тогда я попыталась связаться с кабиной, чтобы пилот заблокировал входную дверь, но, включив передатчик поняла, что уже опоздала. Из него доносились требования террористов вернуться в Островлик. Тогда, вооружившись своим оружием (баллончиком и маленьким пистолетом, которые я приобрела, чтобы защищаться от развратников), я закрылась в шкафу, предварительно заперев туалетную комнату.
      – Где первый пилот?! – заорали, врываясь в комнату. Но, обнаружив запертый клозет, прекратили мои поиски и потребовали, чтобы я оттуда выходила. Так как он был пуст, никто, естественно, не ответил. Они попытались было выломать дверь, но она была специально укреплена против подобных попыток, что меня очень порадовало.
      Тогда они оставили у туалета мальчишку с пистолетом, чтобы он меня стерег и ушли обратно в салон.
      Все это я наблюдала через решетчатые отверстия шкафа, предназначенного, вообще-то, для хранения полотенец, гигиенических пакетов, салфеток и запасной формы экипажа.
      Усмехаясь я подождала, пока страж встанет спиной ко мне и тихо вышла из укрытия.
      Пистолет у меня был с глушителем, поэтому никаких проблем со звуком не возникло.
      Затащив тело в туалет и подтерев кровь, я прихватила пистолет мальчишки и, заперев дверь стала обдумывать, как же мне пробраться в кабину.
      Интересно, сколько всего террористов? В салоне я насчитала пятерых, из них один уже обезврежен. Но в пилотской кабине тоже скорее всего кто-то есть, поэтому надо действовать из расчета, что их было как минимум шестеро.
      Снова выглянув в салон я обнаружила тех же четверых. Н-да, мимо них я пройти не смогу, я ведь не воин, а всего лишь слабая девушка…
      Оставался путь через вентиляцию. К счастью, газообмен во время полета был автономным, то есть имелись специальные запасы чистого воздуха. И, соответственно, помещения, в которых он хранился и вентиляционные шахты, через которые распространялся по лайнеру.
      В туалет вентиляционных решеток не выходило, поэтому меня вряд ли заподозрят в их использовании.
      Вспомнив своих давних знакомых (тех, которых я спасала при посадке на эту странную планету), я слегка усмехнулась. У Васи на поход по вентиляции не хватило бы смелости, да и сил, а Маня… Она сразу бы застряла.
      Пока я добиралась до пилотской кабины, я поняла еще одну тонкость вентиляционных шахт. В целях очистки воздуха от пыли их поверхность была покрыта слоем какого-то маслянистого вещества, к которому и прилипала вся грязь. Оно не было вонючим, но тут явно уже давно не убирали, поэтому когда я наконец доползла до заветного места я была похожа на загорелого дикаря в боевой раскраске.
      То, что я увидела через решетку, меня просто взбесило! Второй пилот сидел на месте, а рядом, на моем кресле, развратник с лазером обрабатывал какую-то молодую пассажирку. А она даже не пыталась сопротивляться, видимо до смерти напуганная оружием.
      С грохотом свалившись на второго пилота, я выпустила в голову насильника всю обойму и лишь тогда опомнившись, нажала кнопку, заблокировав таким образом вход в кабину. После этого я дополнительно включила антителепортационную защиту и перекрыла вентиляцию. Все это время идиотка девчонка отчаянно визжала.
      – Заткнись, дура! – зло бросила я ей. – Ты! Свяжись с начальством, пусть присылают полицию в аэропорт.
      – Сейчас, – пилот испуганно посмотрел на меня и подчинился.
      Пока он вел переговоры, я подобрала лазер преступника и проверила его заряд. Он был почти пуст.
      – Да замолчи же ты в конце концов! – я швырнула в истеричку аптечкой. – Выпей успокоительного, а заодно и снотворного, чтобы не мешаться под ногами.
      Она подчинилась, а я проконтролировала, чтобы не было передозировки. Таблетки быстро подействовали и она свернулась калачиком почти в обнимку с трупом.
      – Тебе тоже надо выпить успокоительного, – нервно заметил второй пилот. – А то вон, даже дрожишь вся от страха.
      – Сам пей! – прикрикнула на него я. – Вон из кресла!
      Он так резво вскочил с места, что задел штурвал и пол начал кренится в сторону.
      Я уселась на его место, выровняла лайнер и только тогда оглянулась. Второго пилота не было.
      – А, черт! – выругалась я, вновь включая антителепортационную защиту.
      Как я могла забыть, что мой помощник – веген?!
      – А к тому же еще и трус, – процедила я сквозь зубы.
      Меня действительно всю трясло, но не от страха, а от ярости.
      После благополучной посадки я покинула лайнер через запасной выход, предоставив полиции самой разбираться с остальными террористами.
      Мне выдали награду за оперативные действия в экстремальной ситуации и на этом история бы и завершилась… если бы не один факт.
      На меня подали в суд. Главное за что – за то, что я убила двух террористов, один из которых к тому же являлся еще и насильником! В результате меня арестовали и поместили в следственный изолятор.
      – Зачем тебе понадобилось их убивать? – несчастным голосом спросил адвокат, который должен был защищать меня.
      – А что, я должна была смотреть, как они убивают моих пассажиров? – агрессивно отреагировала я. – Пока лайнер в воздухе я отвечаю за их безопасность!
      – Но это же были дети!
      – Не дети, а наглые, невоспитанные, развратные подростки! Они уже были способны понять, что совершают преступление… и что за этим последует наказание!
      – О господи! Ладно, допустим первый был убит при самозащите… Но второй даже не успел достать лазер!
      – Я должна была ждать, пока он это сделает?! – возмутилась я. – Вот уж не дождетесь! С насильниками только так и надо обращаться!
      – Погоди… В смысле? Я ознакомился с делом, но никакого насилия там не было…
      – Когда я добралась до кабины, он издевался над одной несчастной девчонкой!
      – Погоди… надо выяснить.
      Оказалось, что девка, которую я спасала, сама была жуткой развратницей и занималась развратом добровольно. Мало того, она еще посмела выступать как пострадавшая, свидетелем обвинения, утверждая, что я убила ее "невооруженного" приятеля и послужила причиной ее тяжелой психологической травмы!
      – Так тебе и надо, нечего развратничать в самолетах! Да еще и у всех на виду! – заявила я ей на суде.
      – Послушай, ты ведь сама себе могилу копаешь, – вздохнул адвокат на очередном свидании. – Кто тебя просил нападать на бедную девчонку?
      – Бедную?! – взвилась я. – Ты что, тоже считаешь, что я виновна?!
      – Нет, я так не считаю, – покачал головой эльф. – Просто ты не понимаешь… Они ведь запросто могут выиграть это дело и тогда тебе грозит тюрьма…
      – Неужели присяжные настолько глупы?
      – Чего только не бывает в Островлике. Это дело еще не самое странное, порой выигрываются совсем идиотские процессы…
      – И зря! Подадим на апелляцию в случае чего!
      – Ты не поняла… Тюрьма у нас работает по принципу торгоградской.
      Я поморщилась при этом слове.
      – И что?
      – После приговора человек попадает на распродажу… Где его может купить любой желающий. И он остается рабом на всю оставшуюся жизнь, если хозяин не пожелает его отпустить.
      – А как же апелляция? – недоумевала я.
      – Обвинительный приговор, если им является вычеркивание субъекта из граждан, обжалованию не подлежит.
      – Вот дрянь! – вскочила я. – Что за порядки такие идиотские! Извращение сплошное!
      Торгоградцы!
      Еще через два дня ко мне снова зашел адвокат.
      – Мы можем попытаться доказать, что ты была невменяема… в состоянии аффекта.
      – Что мне это даст?
      – Ты не попадешь на распродажу. Таким типом рабов занимается специальное лечебное заведение… В котором неплохие условия.
      – Вот еще! Я не буду рабом, запомни это! – я с угрозой надвинулась на адвоката и он поспешил ретироваться.
      Больше он не приходил ко мне.
      Через неделю, непосредственно перед вынесением приговора, меня опять позвали в комнату для свиданий. Я недоумевала, кто бы это мог быть, ведь с адвокатом после того разговора я окончательно рассорилась.
      Пришельцем оказался высокий брюнет среднего возраста и мощного телосложения, одетый в строгий темный деловой костюм.
      – Я – Дарилаус, адвокат верградского посольства. У нас есть для тебя предложение.
      – Что за предложение? – подозрительно спросила я.
      – Мы изучили твое дело и не нашли состава преступления. Тем ни менее по законам торгограда ты являешься преступником.
      – И что, вы хотите защищать меня? – ядовито поинтересовалась я. – Я вам не верю!
      – Нет, я не собираюсь защищать тебя. У нашего правительства предложение несколько другого рода.
      – Ну?
      – После того, как тебе вынесут обвинительный приговор, а можешь не сомневаться, так и будет, наше правительство приобретет тебя.
      – И?
      – Тебя отпустят на свободу… Относительную. Но ты всю свою жизнь проработаешь на нас. Нам нужны хорошие пилоты и решительные люди.
      – Это все?
      – Да. Подумай, завтра я приду за ответом.
      – А почему Вы просто не купите меня, не спрашивая на то разрешения?
      – Когда согласие дано добровольно, это подразумевает большую надежность и самоотдачу. Но предупреждаю – будут приняты меры безопасности… препятствующие твоему предательству или уходу. Решай.
      – Будто у меня большой выбор, – буркнула я, когда Дарилаус ушел.
      В этот же день я потребовала свидания со своим адвокатом. Сначала он не хотел отвечать на мои вопросы прямо, но потом был вынужден подтвердить, что да, скорее всего приговор будет обвинительным.
      На следующий день я согласилась на предложение верградца. Так по крайней мере я буду заниматься своим делом и никто не будет мне препятствовать вновь подняться в небо.
      Как и ожидалось, меня приговорили к лишению гражданства, а, стало быть, к рабству.
      Через три дня была распродажа. Мне не пришлось долго ждать, Дарилаус пришел прямо к открытию и сразу оформил все необходимые документы.
      – Идем, – обратился он ко мне.
      Я пошла за ним. Не потому, что была прикована или привязана, как другие рабы. И не потому, что боялась или чувствовала его превосходство. Просто я дала слово и должна его сдержать.
      В посольстве меня поселили в отдельную комнату. В отличие от торгоградцев, верградцы ненавидели волокиту и в тот же день я получила новое гражданство.
      После этого со мной провели инструктаж и позаботились о моей вечной преданности Верграду.
      Гарантией ее служит мини-бомба, встроенная в основание черепа. При необходимости… если я попробую предать свое новое государство или если меня возьмут в плен сработает автоматический взрыватель и голова отделится от туловища. На мой взгляд это была хорошая гарантия верности.
      Потом меня познакомили с Аргентором, пилотом, напарником которого я теперь являлась. В отличие от местных, верградские корабли преодолевали большие расстояния и, при необходимости, могли находиться в воздухе несколько суток.
      Мне опять пришлось пройти подготовку. Теория осталась все та же, но принципы управления несколько изменились, а уж обозначения и подавно. К тому же создавалось впечатление, что на верградских кораблях как будто специально все усложняют, например тех же рычагов зажигания здесь было несколько… Как будто одного или двух… ну или на крайний случай трех не хватает!
      – Зачем с этим так намудрили? – спросила я у Аргентора.
      – Ну, во-первых для затруднения действий террористов. А во-вторых и главных, это – насущная необходимость.
      – Почему?
      – Потому что у нас такие условия. В области Верграда почти не один полет не обходится без транс-аномалий… по-вашему – вываливаний. Поэтому нам необходима максимальная защита и страховка… и поэтому практически все оборудование наших кораблей продублировано.
      – Вот перестраховщики!
      – Не говори. Ты когда-нибудь пилотировала на красных широтах? Нет. А я – да.
      Вспомни, в островликском аэропорту все рейсы западнее Инферно обслуживаем мы.
      Это было правдой. Еще раньше мне показалось странной такая особенность разделения, ведь верградские пилоты запрашивали в несколько раз большую плату… и получали ее регулярно. Поэтому в принципе государству не выгодно держать таких требовательных сотрудников… Тем ни менее они шли на это.
      – Лишь опытный пилот, обученный в специальных условиях может гарантировать девяносто процентную и более безопасность при полете через наши земли.
      – Но неужели вываливания… в смысле транс-аномалии так опасны?
      – Если ты это спрашиваешь, значит еще вообще плохо представляешь себе, что это такое, – хмуро посмотрел на меня Аргентор. – Это ведь тебе не пара новых героев свалится или булыжник какой! Представь себе например хлорную атмосферу, возникающую прямо по курсу… или, еще лучше, водородную. Прямо с какой-нибудь звезды. Или гору, которая появляется буквально в ста метрах когда ты летишь со скоростью в сотни и тысячи километров…
      – Действительно проблема. Я и не думала, что с этими вываливаниями все так сложно.
      – Многие не думают. Особенно живущие не на красных или фиолетовых широтах.
      – Тогда получается, что усиленная подготовка действительно необходима…
      – Да, ведь пилот должен спасти как свой корабль, так и груз или пассажиров.
      – А зачем на кораблях столько оружия? Я не понимаю, даже обычный пассажирский лайнер у вас оборудован не хуже военного крейсера!
      – Не "у вас", а у нас. Не забывай, ты теперь тоже верградка.
      – Кстати, насчет моего верградства… У вас… нас все пилоты заминированы, или я являюсь исключением?
      – Не только пилоты. Все занимающие ответственные государственные должности.
      – Но зачем?
      – Выше всего – государство. Мы не должны подвести его. А чтобы нам было легче исполнить это правило и вживляются чипы-бомбы.
      – Ладно.
      Аргентор часто проводил учебные полеты. Управление верградским лайнером потребовало куда большего искусства, но, в конце концов я и с ним освоилась.
      Каждый пилот должен был не только управлять кораблем, но и хорошо ориентироваться в экстремальных ситуациях. Кроме того, я должна была хорошо владеть корабельным оружием и при необходимости не бояться его использовать.
      Постепенно я овладевала необходимыми навыками. Со временем я поняла, что Аргентор даже по верградским меркам не рядовой пилот.
      – Я не понимаю, что ты делаешь в Островлике, если твои знания и умения гораздо больше пригодились бы в других местах? – спросила я его однажды. – Разве наше государство не понимает, что тут твои способности пропадают зря?
      – Они не пропадают зря, – покачал головой Аргентор. – Наша сила – в организованности. В прекрасно поставленной синхронной командной работе. Если бы этого не было, мы были бы ни чуть не сильнее других государств.
      – Но я не понимаю, при чем тут организованность и синхронность?
      – На наших кораблях все продублировано, помнишь? Все. В том числе на каждом из них по два первых и два запасных пилота, чтобы при необходимости всегда была замена.
      – Тогда почему на твоем лайнере только три пилота?
      – Было три. Когда ты закончишь подготовку будет четыре. Два главных – я и ты и два запасных.
      – Почему я? – удивилась я. – Ведь, если судить честно, запасные гораздо более опытны.
      – Это так. Я и не отрицаю, что твоя подготовка сильно хромает. Но мои запасные пилоты – команда. Прекрасно слаженная команда. И ни я, ни кто-либо другой не будет ее разрушать ради того, чтобы один из них стал первым пилотом.
      – А куда делся прошлый первый пилот?
      – Погиб. Транс-аномалия случилась прямо внутри лайнера… Произошел выброс угарного газа в сочетании с трехсотградусной температурой, а он не успел принять необходимых мер безопасности.
      – Кошмар! Сразу и задохнуться и свариться!
      – Он не задохнулся и не сварился, – отрицательно мотнул головой Аргентор. – Просто он уже никогда не смог бы снова стать пилотом. По крайней мере на это пошло бы столько средств, что его лечение принесло бы государству только вред.
      – Тогда почему ты говоришь, что он погиб?
      – Потому что так и есть. Он был пилотом. Пилотом, работающим на государство. А ни один государственный работник не уходит на пенсию. Поскольку он был непригоден даже для обучения молодых, его усыпили.
      – Не может быть…
      Мне было не по себе в течение нескольких дней после этого разговора. Но потом я привыкла. В конце концов, что я потеряла? А приобрела гораздо больше – то самое нормальное окружение о котором мечтала.
      Среди экипажа лайнера не были ни алкоголиков ни развратников. Никто не отпускал пошлые намеки. Мы были одной командой, одной семьей, теми, кто всегда, до конца своей жизни останется вместе. И никто из нас не предаст. А уж способ, с помощью которого это достигается… Ну что ж, он нисколько не хуже остальных.
      Еще через три месяца меня посчитали достаточно подготовленной и лайнер отправился в первый настоящий полет. Да здравствует небо!
 

Глава 19. Раскрытие тайн

 
      Донгель. Островлик. 1 – 2 января 5375 года Я пролежал в кровати больше суток.
      – Твой новый хозяин велел тебе одеться и прийти в обеденный зал, – тронул меня за плечо Ландер.
      Сначала я не хотел подчиняться приказу… Но потом понял, что мне все равно придется вставать. Просто, если я не сделаю этого сейчас, меня еще и накажут.
      Одевшись в свой единственный оставшийся, после позавчерашнего, костюм, я пришел в зал.
      К моему облегчению, Акваса там не было. Да и Беломора тоже. И молодые дроу, скорее всего развлекались на улице, как обычно. Дирит сидел в мягком глубоком кресле, придвинутом к окну и с мечтательным видом пил вино. Напротив него, также в кресле, развалился в своей любимой позе Лоск. А Солярис восседал на широком подоконнике, прислонившись спиной к стене, согнув одну ногу в колене и сложив на ней руки, и покачивая другой в такт тихой плавной музыке, раздающейся из проигрывателя.
      – Как ты себя чувствуешь? – спросил Дирит Морт, отставляя в сторону бокал.
      – Хорошо, – ответил я не смотря на него.
      На самом деле мне было отвратительно. Все тело болело, голова кружилась… да и вообще я чувствовал себя полностью разбитым, как может быть только во время тяжелой болезни.
      Но Лоск давно отучил меня жаловаться на плохое самочувствие. Каждый раз, когда я пытался, он наказывал меня т'тагой… Я вздрогнул и побледнел от одного этого воспоминания.
      – Не похоже. Ладно, садись и поешь, – дроу изящным жестом указал рукой в сторону стола.
      Я посмотрел на Лоска. Он требовал, чтобы рабы питались на кухне, не терпя ни малейшего неповиновения. Но на сей раз он только бросил в сторону Дирита быстрый взгляд и слегка поджал губы. Тогда я подчинился.
      – Я конечно не одобряю Акваса, – начал Лоск, пронзив меня хмурым взглядом. – Но все же твоя привязанность к эльфам меня тоже поражает.
      – Ты все еще не понял, – откинувшись в кресле и мечтательно посмотрев в окно на звездное небо (был зимний вечер), сказал дроу. – Эльфы подобны цветам, украшающим наш мир. Мне нравится смотреть, как хилое растение наливается жизненной силой, как выпускает бутоны… Раскрываются первые цветы, сначала робко, неуверенно, а потом все смелее… И наступает момент, когда они предстают перед своим хозяином во всей своей красе.
      – Из сорняка розу не вырастишь, – мрачно возразил ниндзя, снова посмотрев на меня.
      – По-твоему это – сорняк? – звонко рассмеялся Дирит. – Если так, то какой-то больно уж привередливый!
      – Сколько я о нем не заботился, что-то расцветать он не спешил!
      – Ну, во-первых, на все нужно время… А во-вторых, видел я как ты о нем заботился. Знаешь, забота ведь подразумевает не только пищу и кров.
      – Ох, ох, – презрительно скривился Лоск. – Я что, должен от них сплошные убытки терпеть? Может, им еще и украшения покупать? Обойдутся!
      – Вот видишь, – пожал плечами дроу. – Ты сам только что высказал свое к ним отношение. Впрочем, что с тебя взять, – Дирит с превосходством взглянул на ниндзю. – Тебе ведь действительно приходится постоянно следить за своим состоянием… Чтобы случайно не разориться.
      – У меня стабильное положение! – обиделся Лоск. – Я, конечно, не принц, но бедным меня никто назвать не посмеет! Я вхожу в двадцатку богатейших ниндзей мира!
      Некоторое время после этой тирады стояло молчание.
      – А если мы уж заговорили о сорняках, – ехидно добавил Лоск, немного успокоившись. – То, может, я имел в виду вовсе не идиота Донгеля, а кое-кого другого.
      – Если ты думаешь, что я до сих пор возражаю против высказывания одного нашего общего друга… бывшего друга, то очень ошибаешься. Да, я – сорняк. Но не простой сорняк. И, к тому же, именно те растения, которые обычно называют сорняками могут выжить везде. Именно мы поддерживаем жизнь в местах, не слишком для нее благоприятных.
      – Да сорняк вырастает на самой поганой почве, – хитро взглянул на Дирита ниндзя.
      – Но только на богатой он достигнет совершенства. Ты ведь не попробуешь назвать Дартоморт плохим? – с легкой угрозой спросил дроу. – А, если уж на то пошло, лучше быть сорняком… Чем нежным цветком… Или вообще ни тем ни сем, – лукаво закончил Дирит.
      – Если ты отпускаешь грязные намеки… То я роза! Или, на крайний случай – сорняк! Но вовсе не всякая фигня, за которую ты пытаешься меня выдать! – вновь разошелся Лоск.
      – Интересно… Давай посмотрим. Ты хорошо себя чувствуешь в Торгограде, Островлике и Мирограде, ну и некоторых других… Очень разные города, я это признаю. Но мне ничуть не хуже не только в них, но еще и в Верграде, Мориограде и многих… многих других. А ты почему-то избегаешь появляться в них. Странно для розы жить в Торгограде… А для сорняка отказываться жить в Мориограде, не правда ли?
      – Сорняки разные бывают! И вообще, может я не роза, а… нарцисс!
      – Ах, какое самолюбование. Да будь ты хоть ромашкой, ты бы все равно не выжил в Торгограде.
      – Зато этот вообще орхидеей заделался, – попытался перевести разговор Лоск, махнув в мою сторону. – Все ему плохо.
      – Ну, если говорить прямо, ни один моредхел на орхидею не тянет. Хотя и не является сорняком. Но они по крайней мере могут около полумесяца прожить без света… А других эльфов неделю на солнышке не выгуляешь и они уже все… завяли.
      – Тогда глупо разорятся на их содержание!
      – Кто может отобрать у меня право иметь хобби? Тем более я один из сильнейших в своем Доме. Разве что матрона превосходит меня в умении убивать, – при этих словах Дирит сделал странный жест рукой, сложив пальцы в какой-то знак. – А мои сестры и братья слишком слабы, чтобы составить мне конкуренцию.
      – Конкуренция – двигатель прогресса. Так как у тебя ее нет, ты не совершенствуешься, в отличие от меня, – вновь попытался подколоть дроу Лоск.
      – Разве? Почему я, по-твоему, тогда так часто путешествую? И в том числе в Мориоград. Или ты считаешь, что там у меня тоже нет достойных противников?
      – Нет, там конечно есть, – ниндзя покосился на Соляриса. – Но у них же ад, я не понимаю, что ты в нем нашел!
      – У нас не ад, – мягко поправил солнечный эльф. – У нас лучшее государство. И никогда не возникает проблем с разрешением споров.
      – Ага, не возникает! Почему же тогда везде столько трупов валяется?
      – Это же естественно, – Солярис слегка пожал плечами. – Слабые вымирают. Но ссоры у нас никогда не затягиваются надолго. Или спорщики помирятся… Или одного из них не станет.
      – Глупо. Так всех выбить можно.
      – Нет. Нет дважды. Мы живем в Черной дыре, не забывай, выбить всех просто невозможно. И, к тому же ты прекрасно знаешь, чем выше существо по силе, тем труднее его убить.
      – Ага. Только почему-то низшие триста в вашей сильнейшей шестисотке очень часто меняются, – пробурчал себе под нос ниндзя.
      – Это нормально. Все хотят войти в элиту, которую опасается другие. Разве ваша гильдия ниндзей представляет собой что-то другое?
      – У нас по крайней мере элита дружит… а не стремится убить друг друга, чтобы занять его место.
      – У нас так же, – улыбнулся Солярис. – Просто ты плохо разобрался в наших отношениях. Например, я друг Аквасу, потому что он не представляет для меня никакой угрозы. И вряд ли когда-нибудь будет представлять. Он друг мне, потому что я щажу его, не смотря на то, что он слабее.
      – А пятый ваш друг потому что щадит вас обоих… так что ли?
      – Беломор наш учитель. Это гораздо больше чем друг. С ним я могу не опасаться практически никого… по крайней мере до первой двадцатки. Ведь если кто-то меня убьет, учителю не понравится, что посмели уничтожить его собственность и он убьет моего убийцу. А выжить хотят все.
      – С Мором это не пройдет, – ехидно взглянул на эльфа Лоск. – Угу?
      – Да, – все так же спокойно подтвердил Солярис. – Мор является учеником Безликого, Второго, поэтому может убить меня. Но он почти всегда скрывается в тюрьме Безликого… ведь недаром его называют мастером пыток. А когда мы встречаемся, я не даю ему повода для убийства. Все очень просто.
      – Просто? Унижаться перед теми, кто сильнее и издеваться над теми, кто слабее?
      Это ты называешь просто? Нет, мориоградцев невозможно понять…
      – Торгоградцы, и ты в том числе, занимаетесь точно тем же, просто критерием у вас чаще служит не сила, а деньги. Но силу вы тоже уважаете. Посмотри на себя: как ты обращаешься с рабами… и как лебезишь перед нами, власть держащими.
      – Я не унижаюсь!
      – Интересно, – Солярис слегка шевельнул рукой и в ней появилась длинная игла странной формы с зеленоватым налетом. – На колени и целуй пол, – продемонстрировав ее ниндзе, приказал он.
      С испугом взглянув на солнечного эльфа Лоск подчинился.
      – Вот видишь, ты тоже готов унижаться, чтобы сохранить себе жизнь, – мягко продолжил Солярис, а игла исчезла, как будто ее и не было. – Гордость, конечно, замечательное чувство… Но оно годится только для самоубийц. Или если ты уверен, что противник блефует. А ты прекрасно знаешь, что я не шучу, так ведь?
      – Да, – ниндзя обиженно уселся на место. – И вовсе не обязательно было демонстрировать свою силу.
      – Я просто привел убедительный аргумент в защиту своих слов.
      – Ладно, насколько я помню, ты хотел пройтись по моим предприятиям… – перевел разговор Лоск.
      – Да. Я готов. Мы можем отправиться прямо сейчас.
      – Дирит, ты с нами?
      – Нет, я останусь, – отрицательно покачал головой дроу. – У меня достаточно собственных заведений подобного рода. Что я там не видел?
      – Ну как хочешь. Тогда мы ушли, – и радостный, что ему удалось закончить тягостный для него разговор, ниндзя увел Соляриса.
      После их ухода Дирит не спеша допил вино и повернулся ко мне.
      – Ну что, теперь пришла пора заняться моей новой игрушкой… Поел? Иди, сядь сюда, – указал дроу на кресло, которое раньше занимал Лоск. – Ну и что прикажешь с тобой делать?
      Я молчал, хотя вполне мог бы наговорить такого…
      – Нет, отпускать я тебя не буду, можешь и не надеяться, – усмехнулся Дирит. – Начнем с самого начала… Что ты знаешь о т'таге?
      – Достаточно, – тихо буркнул я.
      – А насколько я знаю Лоска, не достаточно. Т'тагу вывели мориоградцы, для того, чтобы облегчить контроль за пленниками и рабами… и гарантировать их покорность.
      Но она существовала и до них. Изначально т'тага являлась паразитом животных…
      Сложным общественным паразитом. В каждой колонии (семье) присутствует одна "матка", несколько десятков или сотен "трутней" и множество "воинов". Причем "воины" бывают двух видов: полноценные и "трутневки". "Матка" или, по-другому о-т'тага, является главой семьи, продолжателем рода. Она может производить на свет полноценных "воинов" или эрго-т'таг, "трутней" или эс-т'таг и новых "маток". Эс-т'таги – носители мужского семени, производители. Сами они способны приносить лишь "трутневок" иначе называемых недоразвитыми воинами. Лоск наверняка не говорил тебе, что является носителем всего лишь эс-т'таги? – лукаво взглянул на меня дроу. – Прародительницей которой была моя "матка". Раньше, до вмешательства мориоградцев, все т'таги брали контроль над своими хозяевами. Но после выведения культурных форм это изменилось. Теперь о-т'таги и эс-т'таги находятся под контролем своих носителей. Вот "воины" сохранили способность подчинять себе жертв, чем и пользуются мориоградцы… и не только. Но, не смотря на это, только носитель "матки" является полностью свободным… Ведь он может взять под контроль любую эс-т'тагу, выведенную ей. Поэтому, на мой взгляд, Лоск поступил глупо, когда попросил меня о Р'таге. Он ведь прекрасно знал, что я никогда не подарю ему "матку", слишком уж они сильные. Так что он боится меня не только потому, что я являюсь принцем или по силе равен мориоградцам из первой сотни.
      – И зачем Вы мне это говорите?
      "Вот ведь хвастун", – подумал я.
      – Чтобы ты представлял себе свое нынешнее положение. В некотором плане оно даже улучшилось. Раньше тебя мог наказывать как Лоск, так и я. Теперь же это лишь мое право.
      Я промолчал. Но, на самом деле я не считал, что мое положение станет намного лучше, ведь теперь мной распоряжался дроу.
      – Теперь поговорим о другом. Много у тебя одежды?
      – Только это, – я продемонстрировал уже изрядно поношенный голубой костюм.
      – А позавчера ты был в розовом… Ладно, будем считать, что его испортил Аквас.
      Но в таком тряпье тебе тоже ходить не стоит… И кто только его так по-дурацки вышил?