Столкновение самолетов «Трайдент-ЗB» и DC-9

10 сентября 1976 года в небе Югославии столкнулись в воздухе два самолета: «Трайдент-3B» авиакомпании BEA и DC-9 авиакомпании «Инекс-Адриа». Все 176 человек, находившиеся на обоих лайнерах, погибли.

«Трайдент-3B» G-AWZT английской авиакомпании BEA вылетел в 8.32 из лондонского аэропорта Хитроу рейсом BE476 в Стамбул. В трех салонах лайнера находились всего 54 пассажира. В 9.43 «Трайдент» миновал зону Мюнхена и через пять минут уже летел над Австрией, в сторону радиомаяка Виллах. Самолет шел на автопилоте по одной из самых напряженных трасс в Европе. Экипаж в составе капитана Дениса Танна, второго пилота Брайана Хелма и бортинженера Мартина Флинта постоянно докладывал службе УВД свои координаты.

В 9.48 из аэропорта югославского города Сплит поднялся в воздух DC-9 («Дуглас») YU-AJR авиакомпании «Инекс-Адрия авиапромет». Рейс JP550 чартерный, все 108 мест заняты немецкими туристами, которые возвращались с лазурного побережья Далмации в Кельн. Вели «Дуглас» капитан Хозе Крумпак и второй пилот Душан Иваниуш.

«Трайдент» летел на юго-восток, а DC-9 — на северо-запад, их пути должны были пересечься над радиомаяком Загреба. В то время Югославия — один из самых напряженных воздушных перекрестков Европы. Только над Загребом проходило пять важнейших авиатрасс, соединявших Западную Европу с южной частью континента, а также с Турцией и Северной Африкой.

Центр УВД Загреба испытывал кадровый голод: тридцать диспетчеров работали на износ. Положение осложнялось тем, что диспетчерам приходилось определять местоположение самолетов в воздухе по докладам пилотов: новый, еще не откалиброванный радар можно использовать лишь для контроля достоверности этих сообщений.

Многочасовые дежурства и постоянные переработки изматывали диспетчеров и физически и морально. За пять лет в небе над Загребом произошло 32 случая опасного сближения самолетов в воздухе. Два диспетчера уволены «за преступно халатное отношение к своим обязанностям». На такие нарушения дисциплины, как опоздание к началу смены или самовольное оставление рабочего места, руководство Центра просто закрывало глаза. Тем не менее серьезных происшествий до поры до времени удавалось избегать.

Воздушное пространство над Загребом разделялось по высоте на три своеобразных «этажа» — нижний, средний и верхний. На каждом «этаже» движением самолетов управляли диспетчер и его помощник. DC-9 компании «Инекс-Адрия» предстояло лететь через средний сектор (от 8300 до 10300 м), в то время как «Трайдент» BEA проходил зону ответственности загребского Центра через верхний сектор, на 11000 м.

10 сентября 1976 года, в 7.00, на дежурство заступила утренняя смена «верхних» и «средних» диспетчеров под началом Юлия Дайчича. Из шести человек в смене только Дайчичу пятый десяток, остальным нет и тридцати. Работали по 12 часов в смену, чередуя двухчасовые дежурства у экранов локатора с часовыми перерывами на отдых. К 11.00 смена Дайчича провела в диспетчерской уже 4 часа.

Движением в среднем секторе управлял Божан Эржавец, которому помогал Градимир Пелин. В верхнем секторе работали Градимир Ташич и Младен Хохбергер. Сменщик последнего Ненад Тепеш где-то задерживался. Все диспетчеры перед дежурством отдохнули, и только Ташич третьи сутки подряд являлся на смену.

В 10.03 на экране «верхнего» диспетчера Загреба появилась новая отметка. Это «Трайдент», минуя радиомаяк Клагенфурта, входил в зону ответственности югославского Центра УВД. В этот момент Хохбергер отправился на поиски пропавшего сменщика.

Оставшийся в одиночестве Ташич следил за индикатором кругового обзора, давал по радио инструкции «своим» самолетам и поддерживал телефонную связь с диспетчерами нижнего и среднего эшелонов, а также соседними Центрами УВД.

В 10.04 на связь с Центром вышел капитан «Трайдента-3B».

BE476: Загреб, это BE476. Доброе утро.

Загреб (Ташич): Билайн 476, доброе утро. Прием.

BE476: BE476, прошли Клагенфурт в 10.02. Высота одиннадцать тысяч метров. Ожидаем Загреб в десять ноль четыре.

Ташич: Вас понял. Сообщите, когда пройдете Загреб. Ваш эшелон — одиннадцать тысяч метров. Код радиолокационного ответчика Альфа две тысячи триста двенадцать.

BE476: Набираю две тысячи триста двенадцать.

Не успел Ташич дать необходимые указания «Трайденту» — на связи уже турецкий самолет. Затем Градимиру потребовалось получить разрешение соседнего Центра УВД на проход самолета греческой авиакомпании «Олимпик» в сторону Сараева. Он снял телефонную трубку и вызвал коллегу в Белграде.

А самолеты все прибывали.

DC-9 готовился покинуть средний «этаж» воздушной зоны Загреба. Он находился в 50 км от радиомаяка Костайницы; пройти его рассчитывал в 10.09.

JP550: Адрия пятьсот пятьдесят. Занял восемь тысяч шестьсот метров. Прошу верхний эшелон.

Загреб («средний» диспетчер Эржавец): Пятьсот пятьдесят, прошу прощения, но десять тысяч триста метров занят. Девять тысяч триста метров — тоже. Может, подниметесь на одиннадцать тысяч шестьсот?

JP550: Вас понял, вас понял. С удовольствием.

Эржавец: Ждите, я вас вызову.

JP550: Да, сэр.

Хохбергер наткнулся на Тепеша прямо в коридоре, когда тот спешил на свое рабочее место. Два диспетчера остановились, чтобы обсудить воздушную обстановку, хотя по инструкции это следовало сделать у экрана локатора.

Градимир Ташич продолжал в одиночку разводить самолеты, но силы его были на исходе. Лайнер «Инекс-Адрии» все еще шел на высоте 8600 м, и Эржавец попытался завладеть вниманием Ташича, чтобы получить разрешение для DC-9 занять эшелон 11600. Проводка самолета через несколько эшелонов с интенсивным движением требует от диспетчера концентрации внимания, поэтому, когда Ташич заметил поднятую руку Божана Эржавеца, он просто раздраженно отмахнулся, давая понять, что пока не в состоянии принять рейс JP550.

Но долго держать DC-9 на средних эшелонах было нельзя — в наборе несколько машин, вылетевших из югославских аэропортов. Помощник Эржавеца Градимир Пелин подошел к Ташичу и, указав на отметку рейса JP550 на индикаторе кругового обзора, спросил: «Даешь одиннадцать тысяч шестьсот метров?» Ташич в это время вел радиообмен с одним из экипажей и не слышал вопроса. Он посчитал, что «средний» диспетчер указывает ему на засветку неизвестного самолета, и кивком поблагодарил за помощь. Но Пелин расценил этот жест как разрешение лайнеру «Адрии» занять запрашиваемый эшелон. Вернувшись на свое место, он сообщил Эржавецу: «Все в порядке. Можешь отпускать „Адрию“«.

В 10.07 Божан Эржавец связался с капитаном Крумпаком: «Адрия пятьсот пятьдесят, занимайте одиннадцать тысяч шестьсот метров».

Получив разрешение Эржавеца, командир югославского DC-9 потянул штурвал на себя. Чуть позже «Дуглас» вышел на связь со «средним» диспетчером.

JP550: Загреб, это Адрия пятьсот пятьдесят. Набрали десять тысяч триста метров.

Эржавец: Пятьсот пятьдесят, начинайте работать с «верхним» диспетчером на частоте сто тридцать четыре запятая сорок пять. Дайте ответчиком сигнал ожидания. Всего хорошего.

JP550: Вас понял. Сигнал ожидания. Частота сто тридцать четыре запятая сорок пять. Спасибо и до свидания.

Тем временем Ташич продолжал в одиночку управлять движением самолетов на верхних эшелонах. Он вновь позвонил по телефону в Белград, чтобы передать им рейс BE778. Ни Хохбергер, ни Тепеш не появлялись.

Эржавец, давая команду капитану Крумпаку ввести в радиолокационный ответчик код сигнала ожидания, хотел тем самым облегчить работу Ташичу, которому следовало заметить на экране локатора отметку с нестандартным кодом и немедленно выйти на связь с этим самолетом. Однако Эржавец не учел того обстоятельства, что диспетчер получал сигнал предупреждения только в том случае, когда в зону ответственности Центра УВД входил неизвестный самолет или самолет с «чужим» кодом ответчика вдруг начинал самостоятельно менять высоту полета. А на сигнал ожидания система управления радаром не реагировала, и поэтому у Ташича на экране локатора просто появилась еще одна зеленая точка, — различили ее утомленные глаза не сразу.

Экипаж DC-9 переключился на новую частоту и дожидался паузы в радиообмене между «верхним» диспетчером Загреба и другими самолетами.

Во время переговоров с очередным «бортом» помощник «среднего» диспетчера Пелин сунул Ташичу карточку «Дугласа», который уже набирал высоту в «верхнем» секторе воздушной зоны Загреба. Ташич взял карточку и вновь углубился в работу. Он одновременно вел 11 самолетов, иначе задал бы коллеге несколько вопросов. Например: почему DC-9 начал набор высоты без разрешения «верхнего» диспетчера; из-за чего Пелин не подготовил новую карточку, а передал ему старую, на которой «высота полета „Дугласа“ указана неверно; наконец, по какой причине „средний“ диспетчер сообщил ему о DC-9 уже после того, как лайнер вторгся в его зону.

А на индикаторе кругового обзора верхнего сектора воздушной зоны Загреба отметка неизвестного самолета все ближе подходила к главному «воздушному перекрестку» в зоне ответственности местного Центра УВД — радиомаяку Загреба.

В 10.12 на связь с Ташичем вышел немецкий лайнер.

LH310: Люфтганза триста десять. Сараево в десять ноль девять. Одиннадцать тысяч метров. Кумуново в десять тридцать одну.

Ташич: Люфтганза триста десять, связывайтесь с Белградом на частоте сто тридцать четыре запятая сорок пять… Извините, сто тридцать три запятая сорок пять. До свидания.

LH310: До свидания.

Ташич: Счастливо.

Наконец-то с перерыва вернулся Тепеш. Теперь Ташичу приходилось не только вести переговоры с экипажами самолетов, следить за экраном локатора, связываться по телефону с соседними Центрами УВД, но и информировать сменщика о текущей обстановке. Радиообмен с самолетами шел сплошным потоком.

Тепеш взял на себя обязанности помощника диспетчера и приняло согласовывать по телефону с другими центрами УВД вопросы приема и передачи самолетов в верхнем секторе.

Ташич по-прежнему не знал, что в его секторе набирает высоту «Дуглас» компании «Инекс-Адрия». Для выхода на указанный «средним» диспетчером Эржавецем эшелон лайнеру оставалось подняться еще на 830 метров. Но прежде DC-9 следовало разойтись с «Трайдентом» BE476, который летел встречным курсом. По высоте машины разделяли каких-то 160—170 метров. Оба самолета находились практически над самым радиомаяком Загреба, и расстояние между ними стремительно сокращалось.

Наконец капитану Крумпаку удалось вклиниться в переговоры Ташича с другими экипажами.

JP550: Добрый день, Загреб. Адрия пятьсот пятьдесят.

Ташич: Адрия пятьсот пятьдесят, добрый день. Слушаю вас.

JP550: Покидаем десять тысяч восемьсот метров. Прошли Загреб десять четырнадцать.

Ташич опешил — «Дуглас» покидает 10800 метров и продолжает набирать высоту?!

Ташич: Повторите, на какой вы сейчас высоте.

JP550: Десять тысяч девятьсот метров.

До столкновения «Трайдента» и DC-9 оставались считанные секунды. Ни капитан Танн, ни капитан Крумпак даже не подозревали, что самолеты сближаются со скоростью 1920 км/ч. Машины шли на встречно-пересекающихся курсах.

В панике Ташич закричал в эфир на родном хорватском: «Адрия, немедленно прекратите набор высоты и доложите проход Загреба!»

Выровняв самолет, капитан Крумпак запросил диспетчера: «На какой высоте нам оставаться?» Он не понимал беспокойства «верхнего» диспетчера, поскольку понятия не имел, что его DC-9 находится в опасной близости с «Трайдентом» G-AWZT.

Ташич продолжал выкрикивать команды по-хорватски: «Адрия, к вам слева приближается самолет! Не смейте набирать высоту! Доложите проход Загреба!»

Но командир югославского лайнера уже ничего не успел предпринять. «Трайдент» и «Дуглас» столкнулись практически лоб в лоб. Левое крыло DC-9 вспороло фюзеляж английского лайнера. В какие-то доли секунды «Трайдент» оказался разрезанным вдоль от пилотской кабины до хвоста.

Самолет «Инекс-Адрии» тоже получил тяжелейшие повреждения. Его левый крыльевой бак взорвался. Обломки плоскости попали в левый двигатель, который вспыхнул. Затем еще один взрыв потряс «Дуглас», и, объятый пламенем, он понесся к земле вслед за обломками «Трайдента». Чудом уцелевший экипаж югославской машины еще пытался выровнять DC-9, но все усилия летчиков оказались тщетны. «Черный ящик» зафиксировал последние слова второго пилота Иваниуша: «Вот и все. Прощайте…»

Командир «Боинга» авиакомпании «Люфтганза», находившегося примерно в 25 км от «Трайдента», видел и сам момент столкновения, и последнее пике «Трайдента». Он сразу связался с диспетчером: «Загреб, мы только что наблюдали столкновение двух самолетов прямо над радиомаяком. Одна из машин с большой скоростью идет к земле; вторая, похоже, рассыпалась полностью». Но Ташич его уже не слышал. Он уставился в экран радиолокатора и повторял: «Адрия пятьсот пятьдесят… Билайн четыреста семьдесят шесть…»

Крестьяне, которые работали на своих участках в окрестностях города Лука, с ужасом наблюдали, как с неба на виноградники и поля начали падать обезображенные трупы пассажиров, багаж и горящие обломки самолета.

Конструкция «Трайдента» оказалась настолько прочной, что, даже будучи разрезанным пополам, самолет не развалился в воздухе, а рухнул на склон горы и только от страшного удара фюзеляж разрушился, а одна его часть отлетела в сторону метров на триста. Взаимное расположение обломков английского самолета не исключало, что до самого последнего мгновения «Трайдент» оставался управляемым.

В печати появилось сообщение, что в обломках лайнера BEA найдена девочка, которая прожила еще 19 минут после катастрофы и скончалась на руках у подбежавших к месту трагедии крестьян. Затем написали о женщине, якобы найденной в полном сознании и даже говорившей со спасателями. Но слухи так и остались слухами — все 176 человек, находившиеся на борту «Трайдента» и DC-9, погибли.

Диспетчера Центра УВД Загреба Градимира Ташича обвинили в непреднамеренном убийстве; суд приговорил его к восьми годам тюрьмы. Это несправедливое решение вызвало негодование авиаторов всего мира. После многочисленных протестов таких влиятельных организаций, как Международная ассоциация авиаперевозчиков и Международная ассоциация профессиональных пилотов, Американского и Английского профсоюзов авиадиспетчеров, дело о столкновении «Трайдента» BEA и DC-9 «Инекс-Адрии» было пересмотрено в Верховном суде Югославии и Ташич был оправдан. В ноябре 1978 года он вышел на свободу.

Катастрофа в югославском небе наделала много шума на Западе, и вскоре была разработана программа развития и модернизации всей европейской системы управления воздушным движением.

Взрыв на борту кубинского самолета DC-8

6 октября 1976 года у берегов карибского островного государства Барбадос взорван пассажирский самолет DC-8 авиакомпании «Кубани де авиасьон». Погибли 73 человека.

В первой половине сентября 1976 года в Каракасе, столице Венесуэлы, объявился Орландо Бош, один из руководителей кубинской контрреволюционной эмиграции. Он прибыл из Никарагуа нелегально — по фальшивому костариканскому паспорту на имя Карлоса Луиса Паниагуа.

В столице Венесуэлы его гостеприимно встретил другой кубинский эмигрант, Луис Посада Каррилес, владевший частным сыскным агентством «Коммерческие и промышленные исследования». Это агентство, специализировавшееся в области торгово-промышленного шпионажа, а также консультировавшее по разным деликатным вопросам каракасский мир коммерции и индустрии, разместилось в двухэтажной вилле «Марьянита» в окраинном столичном районе Лас-Пальмас.

Десятого сентября Посада Каррилес свел Орландо Боша с венесуэльцем Эрнаном Рикардо, детективом агентства «Коммерческие и промышленные исследования» и внештатным фоторепортером ряда каракасских газет. Только через несколько дней Рикардо узнал, что его новый знакомец не кто иной, как известный лидер террористов Орландо Бош.

А еще через несколько дней Эрнану стало известно о поставленной перед ним задаче, заключавшейся в осуществлении взрыва кубинского пассажирского самолета. Он привлек к операции своего приятеля и соотечественника Фредди Луго, служившего в министерстве горнодобывающей и нефтяной промышленности и подрабатывавшего в качестве фоторепортера в столичных газетах.

Рикардо и Луго предстояло стать исполнителями задуманного, за что им обещано 25 тысяч долларов. Старшим назначен Рикардо. Бош и Посада Каррилес — «мозговой центр» запланированной операции.

Вечером 5 октября Бош, Рикардо и Луго встретились в окрестностях Каракаса, на ранчо, где разместился кубинский контрреволюционный центр, известный под названием «Патриотическая ассоциация имени Хосе Марти». Террористы обговорили последние детали предстоящей операции. Жертвой теракта станут пассажиры кубинского самолета авиакомпании «Кубана де авиасьон», совершавшего рейс из южноамериканского государства Гайана на Кубу с промежуточными посадками в островных карибских государствах Тринидад и Тобаго, Барбадос, Ямайка. Выбрали именно этот самолет, поскольку на нем должны лететь кубинские спортсмены, возвращавшиеся домой с центральноамериканского и карибского чемпионатов. Членов молодежной сборной по фехтованию — чемпионов, обладателей золотых медалей — ожидала в Гаване триумфальная встреча.

В полночь Рикардо и Луго вылетели из Каракаса в Порт-оф-Спейн, столицу Тринидада и Тобаго. Через час они были уже в тринидадском столичном аэропорту Пиарко. Отправились оттуда в город, в отель, где провели ночь. На другой день, 6 октября, встали рано, отель покинули в восемь утра, чтобы успеть на самолет «Кубана де авиасьон». Приехав на такси в аэропорт Пиарко, сказали в кассе, что им нужны билеты до Барбадоса. Кассир сообщил: кубинский самолет опаздывает, но вскоре будет два рейса других авиакомпаний, не желают ли господа… Господа, естественно, не пожелали. Позднее, во время расследования причин катастрофы, кассир Чарлз Мюррей вспомнит об этом эпизоде.

Около одиннадцати утра Фредди Луго и Эрнан Рикардо поднялись на борт самолета «Макдонелл Дуглас DC-8-43» авиакомпании «Кубана де авиасьон», рейс КУ-455. Венесуэльцам достались места 27-д и 27-с. Луго окинул взглядом остальные кресла ряда: пусты. «Хорошо, что самолет не полон и соседей не будет», — подумал он.

Самолет действительно не был полон, но пустовало не так уж много мест. Кроме спортсменов, на борту находились: группа работников кубинской рыболовецкой промышленности; члены делегации деятелей культуры Корейской Народно-Демократической Республики; несколько молодых гаванцев, ехавших на учебу в Гаванский университет.

Взревели турбины «Конвей». На световом табло рядом с дверцей в кабину пилотов вспыхнула надпись: «Не курить! Пристегнуть ремни!» Машина, набирая скорость, поднялась в воздух и пошла над морем, в сторону Барбадоса.

Луго запрятал под сиденье пластиковую бомбу, снабженную часовым механизмом. Рикардо спрятал вторую, замаскированную под миниатюрный транзистор, в туалете в хвостовой части самолета. Видимо, он очень нервничал, потому что, как вспоминают свидетели из числа пассажиров, сошедших на Барбадосе, венесуэлец, входя в туалет, с такой силой захлопнул дверь, что ее заело. Пришлось потом звать на помощь, стучаться в дверцу. Выбраться ему удалось лишь с помощью одного из членов экипажа.

Вскоре за иллюминаторами словно вынырнул из моря остров Барбадос. Затем внизу замелькали пальмовые рощи, плантации сахарного тростника, потом небоскребы столицы — Бриджтауна. Земля все ближе… Пассажиров подбросило при посадке. Самолет подрулил к скромному двухэтажному зданию аэропорта Сиуэлл.

Рикардо и Луго покинули борт и на такси отправились в город.

Между тем самолет «Кубана де авиасьон» готовился к продолжению полета. Капитан корабля Вильфредо Перес занял свое место. В правое кресло сел второй пилот Томас Родригес. Вместе с экипажем на борту находились 73 человека.

В 12.15 по местному времени машина оторвалась от взлетной полосы. Самолет, набирая высоту, полетел над морем, над зелеными островками, разбросанными тут и там вдоль побережья «главного» острова.

Прошло восемь минут. Вдруг диспетчер услышал взволнованный голос капитана корабля Вильфредо Переса: «Внимание! Сиуэлл! Сиуэлл! КУ четыреста пятьдесят пять! У нас взрыв на борту! Нужна немедленная посадка! На борту пожар!»

Разрешение на посадку дали незамедлительно.

Пожар, о котором сообщал капитан, вызван взрывом пластиковой бомбы, подложенной Фредди Луго. Кроме того, взрыв прорвал обшивку корабля. Самолет в этот момент находился на расстоянии 28 миль от аэропорта. Вильфредо Перес и второй пилот делали все от них зависящее, чтобы выровнять машину, спасти от падения, — они были уверены, что им удастся благополучно ее посадить. Но через несколько минут взорвалась вторая бомба — та, что была запрятана Эрнаном Рикардо в туалете хвостовой части самолета. Воздушный корабль вошел в пике и рухнул в море в нескольких милях от берега.

Никому из тех, кто находился на борту, спастись не удалось. Некоторые из пассажиров, согласно данным, полученным впоследствии барбадосской правительственной комиссией по расследованию причин катастрофы, задохнулись от едкого дыма еще до падения самолета в море; некоторые погибли во время взрывов.

Весь город говорил о разыгравшейся в воздухе трагедии. Многие купальщики на пляжах и просто прохожие видели, как самолет, оставлявший черный дымный след, упал в воду.

Приехав в отель «Холидэй», Рикардо тут же стал названивать в Каракас. Сначала попросил связать его с сеньором Паниагуа (Орландо Бошем), но этот номер не отвечал. Луиса Посада Каррилеса тоже не оказалось на месте. Тогда он связался со своей невестой Маринес Вегас. Взволнованной скороговоркой сказал ей: «Маринес, ни о чем меня не спрашивай, возьми бумагу и карандаш и запиши: „Автобус, полный собак, взлетел на воздух“. А теперь запиши вот эти номера телефонов… Готово? Позвонишь и передашь про автобус — дословно. И скажи: мы в отчаянном положении, буквально вопрос жизни или смерти, нас уже, похоже, взяли на прицел…»

Террористы так сильно нервничали, что им всюду мерещилась слежка. Поговорив по телефону из вестибюля, Рикардо быстро подошел к стоявшему поодаль Фредди Луго и шепнул ему: «Давай-ка побыстрее уберемся отсюда. Вот тот тип, который на меня смотрит, похоже, из кубинской контрразведки».

Они переехали в отель «Виллидж». Оттуда Эрнан Рикардо вновь позвонил своей невесте. Узнав, что Маринес не удалось никому передать его послание, он принял решение перебраться вместе с Фредди Луго на Тринидад. Только оттуда можно было попасть в Каракас: Барбадос воздушным сообщением с Венесуэлой не связан.

В тот же день, 6 октября, они прибыли в тринидадский аэропорт Пиарко и на такси отправились в отель, который назывался так же, как и барбадосский, — «Холидэй».

По дороге Фредди Луго, пытаясь снять нервное возбуждение, без конца говорил о взрыве кубинского самолета. Он и не догадывался, что таксист говорил не только на своем родном английском языке. Эрик Джонсон — так звали водителя — неплохо понимал по-испански: в свое время он около двух лет прожил в Пуэрто-Рико.

Разговор о погибшем самолете был, разумеется, полон иносказаний и недомолвок. Но сообразительный Эрик Джонсон сумел разобраться, о чем шла речь. Доставив клиентов в «Холидэй», он помчался в ближайший полицейский участок и рассказал там о странной беседе своих пассажиров.

«У меня сложилось впечатление, — сказал он, — что эти типы как раз и взорвали самолет. Ну тот, что разлетелся на куски возле Барбадоса. По радио об этом передавали».

Джонсона внимательно выслушали. Немедленно доложили начальнику столичной полиции. А тот распорядился установить наблюдение за «Холидэй» и организовать подслушивание телефонных разговоров, ведущихся из отеля.

Подслушивание уже через полчаса дало результат. Полицейские записали на пленку полные подозрительных намеков разговоры Эрнана Рикардо с «сеньором Орландо» (Бошем) и Росой (секретаршей Луиса Посада Каррилеса).

Начальник полиции Порт-оф-Спейна отдал приказ задержать подозрительных иностранцев. 7 октября, в восемь часов утра, в 105 номере отеля «Холидэй» Рикардо и Луго были арестованы.

Террористов подвергли долгим допросам. Наконец Эрнан Рикардо не выдержал. На допросе у помощника главного комиссара полиции Тринидада и Тобаго Денниса Рамдауэра он начал давать показания. Да, это они с Фредди Луго взорвали самолет. Телефонное сообщение: «Автобус, полный собак, взлетел на воздух» — предназначалось для Орландо Боша. В организации террористического акта принимал участие и другой кубинский эмигрант — Луис Посада Каррилес. После признания Рикардо его напарник Луго тоже стал давать показания. Вскоре Боша и Посаду арестовали в Каракасе.

Впоследствии Луго, Бош и Посада Каррилес проклинали Эрнана Рикардо за панические телефонные звонки в Каракас, утверждая, что именно из-за них они все попались.

26 октября 1976 года Эрнан Рикардо и Фредди Луго под стражей отправлены на родину, в Венесуэлу. В латиноамериканской печати высказывалось мнение, что власти Тринидада и Тобаго, как и Барбадоса, не решились судить их на своей территории или передать кубинским судебным органам, опасаясь мести остававшихся на свободе соучастников арестованных террористов.

Рикардо и Луго радовались, что их не передали Кубе. К тому же они решили к этому моменту полностью отрицать в венесуэльском суде свою вину, отвергать прежние показания, ссылаясь на то, что они вырваны «с помощью психологических пыток».

Фредди Луго рассказывал: «Все произошло так быстро, что до сих пор кажется мне сном. Тюрьма, негры, которые задают нам вопросы на плохом испанском языке… Когда нас задержали, я уже знал о воздушной катастрофе, услышал по радио. Но английским я не владею. Так что не понял, где это произошло. Не то в Чили, думал я, не то в Венесуэле. А вот о чем я совсем уж не думал, так это о том, что речь шла о самолете, которым случайно летели мы сами и с которого накануне сошли на Барбадосе».

В Венесуэле Рикардо и Луго содержались первое время в здании Управления тайной полиции. Позднее, 9 ноября, вместе с Бошем и Посада Каррилесом их перевели в так называемую Образцовую тюрьму Каракаса. Причем переезд состоялся в обстановке глубокой секретности. Власти официально объявили, что перемещение Рикардо, Луго, Боша и Посада Каррилеса состоится утром 10 ноября. Однако полицейская операция началась накануне поздним вечером: террористов везли в бронированных машинах; полсотни полицейских охраняли четырех преступников.

В преддверии процесса подсудимым предъявили обвинение в предумышленном убийстве, незаконном владении оружием и использовании фальшивых документов. Доказательств вины более чем достаточно; они были представлены следователями и экспертами Венесуэлы, Кубы, Барбадоса и Тринидада и Тобаго.

Адвокаты террористов прибегли к тактике проволочек, чтобы утопить обвинительные материалы в трясине судебного крючкотворства.

В 1977 году расследованием дела о воздушной диверсии занялось армейское судебное ведомство. В июле 1978 года военный прокурор потребовал приговорить Боша к 25 годам заключения, а Посада Каррилеса, Рикардо и Луго — к срокам от 22 до 26 лет.

Долгое время считалось, что барбадосская диверсия организована только и исключительно эмигрантами с Кубы, которые использовали нанятых за деньги исполнителей-венесуэльцев. Однако в социалистических странах не сомневались, что к этому теракту причастны спецслужбы США, продолжавшие вести тайную войну против Кубы.

Столкновение самолетов «Боинг-747» на Тенерифе

27 марта 1977 года в аэропорту Лос-Родеос на Тенерифе (Канарские острова) столкнулись два «Боинга-747» авиакомпаний «Пан Америкэн» и «КЛМ». По количеству человеческих жертв — 583 — эта катастрофа самая крупная в истории авиации.

Название маленького курортного городка Лос-Родеос, расположенного на знаменитых Канарских островах, 28 марта 1977 года — в заголовках всех газет мира. Накануне здесь произошла страшная трагедия.

А началось все с того, что террористы так называемого «Движения за независимость и автономию Канарских островов» взорвали в 12.30 (время по Гринвичу) бомбу в зале ожидания аэропорта Лас-Пальмаса. Взрыв не повлек разрушений и человеческих жертв (несколько пассажиров, правда, получили легкие ранения осколками разбившихся стекол), однако администрация, опасаясь новых терактов, временно закрыла терминал. Диспетчеры направляли самолеты в аэропорт Лос-Родеос, расположенный в 70 милях от Лас-Пальмаса.