20

Лили следовало бы знать, что ее частые встречи с Клэем, пусть даже исключительно деловые, не могли не вызвать пересудов в таком консервативном городе, как Бостон, но ей это просто не приходило в голову. О сплетнях она узнала случайно, посетив однажды Дика Марлоу, расположившегося теперь в конторе Мэта недалеко от порта. Она отправилась туда вскоре после обеда с Уинслоу, который пригласил ее в один из лучших бостонских отелей. Дела Мэта требовали от нее постоянного внимания и принятия бесчисленных решений, поэтому, когда Клэй предложил отобедать вместе, а заодно и обсудить некоторые вопросы. Лили охотно согласилась, тем более что в тот день ей все равно предстояло несколько поездок в город.

Дик тепло приветствовал ее, а затем принялся подробно объяснять, где сейчас находятся корабли мистера Хоука и чем они занимаются.

— Когда закончилась война, «Гордость Хоуков» сразу вернулась в родной порт. Если хочешь, я немедленно распоряжусь, чтобы ее немного подлатали и нашли ей подходящий груз. Эндрю Колдер согласился остаться капитаном, хотя торговля и не слишком ему по душе.

— Поступай, как считаешь нужным. Дик, — ответила Лили. — Я полностью полагаюсь на тебя.

Юноша покраснел от удовольствия. Он отлично знал, как Мэт — да примет господь его душу! — заботился об интересах своей жены, и доверие Лили было крайне для него лестно. Впрочем, оно подразумевало и определенную ответственность, которая и заставила его перейти к другой теме. Ведя деловые переговоры, он постоянно встречался с разными людьми, и они зачастую проявляли болезненное любопытство относительно личной жизни «вдовы капитана Хоука». Отказываясь отвечать на их нескромные вопросы, Дик все же невольно был в курсе всех слухов и теперь не знал, как начать этот щекотливый разговор. Уголки его губ опустились, он отвел взгляд и нервно потер подбородок.

— В чем дело, Дик? — мгновенно насторожилась Лили. — Есть что-то еще, о чем мне следовало бы знать?

— Ты просто видишь меня насквозь, — смущенно пробормотал он. Больше всего на свете ему хотелось сейчас свести все к шутке, но он был должен. Ради Мэта. Ради его памяти.

— Ну же. Дик, — подтолкнула его Лили. — Что случилось?

— Черт возьми, я никогда не умел это делать, — невразумительно начал он и снова смолк.

— Не умел делать.., что? — нетерпеливо переспросила она.

— Читать мораль, — решился наконец Дик. — Боюсь, тебе совсем не понравится то, что я скажу.

— Да говори же! — не на шутку заинтригованная, воскликнула Лили. — Если ты будешь и дальше тянуть, я рассержусь!

— По Бостону ходят слухи. Отвратительные слухи, Лили. О тебе и Клэе Уинслоу. Я постоянно сталкиваюсь с ними в конторах, на улице, в клубе… Согласно им, вы с Клэем любовники и он, не скрываясь, появляется с тобой на людях.

— О боже! — возмутилась она. — До чего же у людей злые языки! Представить деловой обед как что-то низкое и порочное! Кто распускает эти сплетни?

Дик не ответил. У него были свои соображения на этот счет, но он все равно не мог ничего доказать и предпочитал молчать.

Однако Лили сразу поняла причину его внезапной неразговорчивости.

— Послушай, Дик, если ты что-то знаешь, скажи мне.

Пойми, я должна знать, кто пытается выставить меня перед людьми этакой распутной дрянью.

— Мне трудно утверждать, могу лишь догадываться… но гореть мне в аду, если этим занимается не Кларисса Хартли!

— Кларисса? — удивилась Лили. — Так она в Бостоне?

Дик был слишком близким другом Мэта, чтобы не знать о его связи с Клариссой, равно как и о том, сколько неприятностей доставила эта особа покойному капитану и его жене.

— В Бостоне, — кивнул он. — Ее труппа вернулась сюда из гастрольной поездки пару месяцев назад. Сейчас она много играет, и, как говорят, не без успеха.

— Поверь, Дик, у меня чисто деловые отношения с Клэем Уинслоу, — серьезно сказала Лили. — Он очень помогает мне, так же как и ты, и я не знаю, что бы я без вас делала. Ведь я совершенно не разбираюсь в бизнесе, а мне бы так хотелось, чтобы, когда Мэт…

«Когда Мэт вернется», — хотела сказать она, но слова застряли у нее в горле. Зачем мучить себя? Не пора ли понять, что он не вернется никогда? Нет. Каждый во что-то верит. Вера нужна человеку, она не позволит впасть в отчаяние, поддержит и согреет в трудную минуту. Мэт жив.

Жив, жив, жив!!!

— Ты.., э-э.., не договорила, — нарушил молчание Дик, смущенный переменой в ее лице: глаза девушки горели лихорадочным огнем, губы плотно сжались, на щеках выступил легкий румянец.

— Не важно, — с трудом вымолвила она. Ей все равно никто не поверит. Ее никто не поймет. И лучше молчать, иначе все, включая друзей, решат, что она потеряла рассудок. Сколько времени должно пройти, чтобы она смирилась со смертью Мэта? Ответ был оглушающе прост: больше, чем ей отпущено прожить.

Впрочем, из разговора с Диком она сделала для себя вывод: раз ее имя пытаются втоптать в грязь, значит, надо быть умнее и осторожнее. Видеться с Клэем, разумеется, придется, но только у себя в Хоуксхевене и только в присутствии слуг. Люди крайне строги и педантичны, когда дело касается чужой жизни; никто не ждет, что молодая вдова будет вечно оплакивать своего мужа, но год траура нарушать не позволено никому!

— Мне наплевать, что о нас говорят, — разозлился Клэй, когда Лили, заехав на следующий день в его контору подписать кое-какие бумаги, сообщила ему о своем решении. — Я ни словом, ни делом не обесчестил тебя и не предал память Мэта. Дик, безусловно, прав; Кларисса Хартли — злобная, завистливая дрянь. Ума не приложу, как Мэт мог… — Лили так сильно побледнела, что он готов был откусить себе язык.

— Зато мне не наплевать, Клэй, — с холодным достоинством сказала она. — Я намерена родить и воспитывать ребенка здесь, в Бостоне, и не могу позволить, чтобы мое, а значит, и его имя трепали на каждом углу. Прости, но отныне наши деловые встречи будут проходить исключительно в Хоуксхевене и лишь при свидетелях. Надеюсь, это не слишком обидит тебя.

— Мне жаль, что все так обернулось, — с неподдельной горечью ответил он. — Но нам надо обсудить весьма серьезный вопрос. Речь идет о «Гордости Хоуков». Я получил немыслимо выгодное предложение о его продаже и советовал бы тебе согласиться. У тебя ведь все равно останутся еще два корабля! А деньги можно будет положить на счет твоего еще не родившегося ребенка. Представляешь, какие набегут проценты, когда он подрастет? Уверен, Мэт не упустил бы такой шанс.

— Что ж, — вздохнула Лили, — я согласна.

Но еще до того, как был подписан последний документ, Лили выглядела такой усталой, что встревоженный Клэй прервал их встречу.

— Знаешь что, — предложил он, — давай отложим это на потом. Время терпит, а тебе явно надо отдохнуть.

Отправляйся домой, выспись хорошенько, а вечером я заеду к тебе, и мы все закончим.

Лили вздохнула с облегчением.

— Спасибо, Клэй, — сказала она, — я что-то действительно неважно себя чувствую. Оказывается, беременность приносит не только радость. Боюсь, что выгляжу я просто ужасно.

— Что ты, — с искренним восхищением ответил он, и его глаза блеснули. — Ты прекрасна, как всегда. И твоя фигура совершенно не пострадала. Если бы ты не сказала мне сама, я бы в жизни не догадался о твоем состоянии.

— Это пока, — рассмеялась Лили. — Посмотрим, что ты скажешь месяцев через пять.

— Ты самая красивая женщина на свете, и я буду повторять это так часто, как ты мне позволишь.

Мэт шумно втянул носом холодный солоноватый воздух и радостно улыбнулся. Запах! Запах порта, который не спутать ни с одним другим и который так ему дорог.

И хотя здесь, в Бостоне, пахло наверняка так же, как и в прочих портовых городах, ему казалось, что он улавливает какие-то особые, неповторимые ароматы. Мэт приплыл из Нового Орлеана без вещей и поэтому, едва ступив на причал, сразу же направился к выходу из доков. Он спешил.

Спешил домой, к Лили.

Лили…

Само звучание этого имени напоминало хрустальный колокольчик, а когда он произносил его, во рту оставался восхитительный сладковатый привкус, словно от росы с лепестков какого-то экзотического цветка.

Но чем ближе он подходил к Хоуксхевену, тем тревожнее становилось у него на душе. Он не знал, что ждет его там. Сара сказала, что, когда пришло известие о его смерти, Лили была безутешна. Однако, судя по тому, как она простилась с ним перед боем, ее горе могло быстро пройти.., если оно вообще было искренним. Что, если она скрывала за ним свое безразличие к нему?

Мэт не имел никаких оснований не доверять жене, он просто боялся. Да, боялся, что может потерять ее, и этот страх сковывал его мозг, мешая рассуждать здраво. В голову упорно лезли самые мрачные картины, сердце щемило от недобрых предчувствий. Его душу разрывали противоречивые чувства: то он видел, как, застав Лили с другим мужчиной, в порыве гнева душит ее, то как бросается к ней в ноги и умоляет не оставлять его.

Мэт покинул Новый Орлеан сразу же, как узнал, что Лили в Бостоне, и всю дорогу на корабле мучился ожиданием встречи с ней. Он пытался внушить себе, что все будет хорошо, но проклятый червь сомнения грыз его и днем и ночью. Кроме того, надо было придумать — ив этом его убедила первая реакция Сары, — как показаться ей на глаза, не испугав ее В самом деле, увидеть вдруг перед собой человека, которого давно считаешь погибшим!

Такое не выдержали бы и самые крепкие нервы.

Но одна мысль терзала его особенно жестоко — мысль о том, что Лили могла вернуться в Бостон ради Клэя Уинслоу. Муж мертв, руки развязаны, так почему бы не возобновить отношения с тем, кто, как она знает, преданно любит ее? Стали ли они уже любовниками? Упала ли она сначала в его объятия, а затем и а постель?

К черту! Что бы ни случилось. Лили принадлежит ему, своему законному супругу, и он никогда не отпустит ее.

Что бы ни случилось, он сумеет доказать и ей, и гнусному предателю Уинслоу силу своей любви, сумеет вернуть ее, даже если для этого потребуется вся жизнь. Когда же Лили снова окажется в его власти, он снова займется ее воспитанием… Мэт был взвинчен до предела и все же, думая об этом, улыбнулся. «Воспитывать» Лили было так сладостно!..

Целиком погрузившись в свои мрачные мысли, он не заметил красивой брюнетки, которая вдруг остановилась .на другой стороне дороги и недоверчиво уставилась на него.

— Мэт!!! — Это был не крик, а настоящий вопль радости. — Мэт! Я знала, знала, что ты не можешь умереть!

Она бросилась к нему через улицу, не замечая, что бежит по лужам и на подол ее бархатного платья цвета спелого персика летят брызги грязи.

Мэт обернулся как раз вовремя, чтобы успеть поймать несущийся на него метеор в невольные объятия. Счастливо смеясь, Кларисса повисла у него на шее. Мэт слегка отстранился, но она не придала этому ни малейшего значения: будь они не на людной улице, а в более укромном месте, он непременно бы ее поцеловал. Кларисса жила как мотылек, она мигом забывала неприятности, и сцена в Новом Орлеане, когда Мэт фактически простился с ней навсегда, недолго оставалась в ее памяти.

— Господи, где ты был? — задыхаясь от восторга, трещала она. — Мне сказали, что тебя убили на войне, но я не верила, не верила!..

— Ты сейчас меня задушишь, Клари, — Мэт мягко, но решительно снял ее руки со своей шеи. Ее искренняя радость тронула его, но показывать этого он не собирался. — Где я был и что делал — долгая история, а сейчас у меня нет времени на разговоры. Я спешу домой. Пора уже и Лили узнать о том, что слухи о моей смерти были, мягко говоря, преувеличены.

— Ты думаешь, ей есть до этого дело? — презрительно фыркнула Кларисса. — Став вдовой, как она полагала, твоя жена совершенно распоясалась. Едва приехала в Бостон, так сразу завела себе любовника.

Мэт побледнел. Неужели его худшие страхи стали явью?

— Ты лжешь! — взревел он. — Признайся, что все это не правда!

Кларисса съежилась под его взглядом, но упрямо продолжала гнуть свое:

— Увы, Мэт, я не лгу. Спроси кого хочешь, о ней говорит весь Бостон.

— Клари, будь ты мужчиной, я бы…

— К чему бросаться словами? — нервно хихикнула Кларисса. — Иди и убедись сам. Готова поспорить на все бриллианты английской казны, что конь Клэя Уинслоу привязан рядом с крыльцом Хоуксхевена. И так почти каждый день. А иногда он стоит там до самого утра, — добавила она, чтобы придать своей лжи больше убедительности.

Мэт отлично знал, что Кларисса не слишком щепетильна. Когда ей было выгодно, она врала не задумываясь, но ее слова, подобно соли, попали на кровоточащую рану.

Значит, Лили больше не хранит ему верность… Но о какой верности можно говорить, если она считала его погибшим? — тут же поправил он себя, но легче ему от этого не стало.

— Мэт, ты слышишь меня?

— Да, Клари, — рассеянно ответил он.

Стоял ясный мартовский день, но Мэту вдруг показалось, что солнце закрыли невесть откуда взявшиеся тучи.

— Моя коляска здесь неподалеку, — заметила Кларисса. — Хочешь, отвезу тебя домой?

Мэт, с остановившимся взглядом, безвольно последовал за ней, взобрался в коляску и всю дорогу до Коббс-Хилла не проронил ни слова. У Клариссы страшно чесался язык, но, видя состояние своего бывшего любовника, она благоразумно помалкивала. Лгунья вовсе не была уверена в том, что конь Клэя действительно окажется привязанным рядом с парадным крыльцом Хоуксхевена, но не раскаивалась в своих словах. Ей могло повезти. Было уже около шести вечера, все конторы в городе закрылись, а именно в это время она обычно и видела Уинслоу, когда шпионила за домом. Кроме того, Кларисса ничем не рисковала: в городе на самом деле ходили слухи. Все знали, что Клэй без памяти влюблен в молодую вдову, и строили самые смелые догадки об их отношениях.

Когда они подъехали к дому, Кларисса едва не завопила от радости: конь был на своем обычном месте.

— Ну, что я тебе говорила? — с нескрываемым торжеством осведомилась она.

Мэт тупо смотрел на ни в чем не повинное животное и чувствовал, что готов растерзать его.., вместе с Клариссой.

— Подумаешь, конь! — не слишком уверенно буркнул он. — Он может быть чьим угодно, не обязательно Уинслоу.

— Так чего же ты ждешь? Зайди и проверь! — усмехнулась она.

Мэт смерил ее мрачным взглядом и спрыгнул на землю.

— Спасибо, что подвезла, Клари.

— Подожди. Я остановилась в отеле Хэмптона, комната двадцать один. Если.., если тебе вдруг захочется с кем-нибудь поговорить или.., чего-нибудь другого, не стесняйся, заходи. Я буду ждать. Днем у меня много разных дел, а по вечерам спектакли, но к полуночи я всегда свободна…

Ты же знаешь, я готова сделать для тебя все, что угодно!

— Вот как раз этого-то я и боюсь, — едва слышно пробормотал он.

Лгала ли ему Кларисса? Или сказала страшную правду? Скоро он все выяснит сам.

Мэт подождал, пока Кларисса уедет, и медленно направился к дому. Ноги едва слушались его, а сердце холодело от дурного предчувствия. Мэт уже нерешительно протянул руку к дверному молотку, когда что-то остановило его.

Нет, так не пойдет. Прежде чем предстать перед ними, он должен знать, как далеко зашли их отношения. Крадучись Мэт обогнул дом и осторожно приблизился к высоким стрельчатым окнам гостиной. Конечно, Клэй и Лили могли быть в спальне, однако он, сам не зная почему, был почти уверен в обратном.

Еще не стемнело, но на лужайку перед окнами уже легли длинные тени. Мэт бесшумно скользнул к стене и припал к окну. Гостиная была перед ним как на ладони.

Клэй, вероятно, только что вошел, поскольку Лили жестом приглашала его сесть. Выглядела она великолепно, совсем не так, как, по мнению Мэта, должна была бы выглядеть безутешная вдова. Он сжал подоконник с такой силой, что пальцы погнули металл.

Лили была в черном, но траурный цвет лишь подчеркивал ее красоту, оттеняя белизну кожи и золото волос.

Мэту показалось, что она немного пополнела, но это только шло ей, делая еще женственней и прекрасней. «Не удивительно, что Клэй потерял голову», — едва ли не с одобрением подумал он.

Уинслоу что-то оживленно говорил Лили, а она внимательно слушала его, время от времени отвечая короткой фразой или просто кивком. Это увидел бы каждый незаинтересованный (хотя и любопытный) наблюдатель, загляни он в тот вечер в окно вместо Мэта, однако он видел совсем другое. Слова не долетали до него, но воспаленное воображение, растравленное до предела собственными опасениями и словами Клариссы, с убийственной легкостью «дорисовывало» картину. Итак, Клэй в чем-то горячо признавался Лили, а она благосклонно внимала ему, то и дело подтверждая кивком, что и сама чувствует то же…

Если бы Мэт действительно мог слышать их разговор, он был бы очень удивлен.

— Прости, что сегодня я так поздно, — извинился Клэй. — Мы уже собирались закрываться, когда явился один важный клиент. Ему был нужен совет, и мне пришлось задержаться.

— Ничего страшного, — ответила Лили, — сегодня вечером у меня все равно нет никаких дел. — «Как и во все другие вечера», — добавила она про себя. Даже ссоры с Мэтом были лучше этой глухой пустоты, заполнившей теперь ее жизнь. Оставалось надеяться лишь на то, что с рождением ребенка все изменится. Скорее бы он появился на свет!

— Ты подписала бумаги?

— Да, — кивнула она. — Они на столике в спальне.

Сейчас принесу.

Она встала, пересекла гостиную и стала подниматься по лестнице. Клэй, которому все равно было нечем заняться, последовал за ней, но лишь до холла на втором этаже, где и остался ждать.

Разумеется, Мэт не мог этого знать. Сквозь окно он видел только саму комнату и первый пролет лестницы, до поворота. Он понял лишь то, что Лили пошла наверх (конечно же, в спальню!), а Уинслоу отправился следом, и его ревность вспыхнула с удесятеренной силой.

Не имея ни малейшего понятия о готовой вот-вот разразиться буре, Клэй спокойно прохаживался по холлу, любуясь великолепными картинами, украшавшими его стены, когда вдруг услышал сдавленный крик Лили. Взлететь вверх по ступеням было делом двух секунд. Девушка сидела на полу своей спальни, держась обеими руками за живот и беспомощно глядя по сторонам.

— Лили, что с тобой? Что случилось? — встревожился Клэй.

Она смущенно рассмеялась.

— Господи, какая я неловкая! Джени забыла зажечь здесь лампу, а я не догадалась захватить другую в гостиной, налетела в темноте на кресло и упала.

Она хотела было встать, но Клэй не позволил.

— Нет, не двигайся, это может повредить ребенку. Позволь мне помочь тебе.

— Не стоит, Клэй, со мной все в порядке, правда, — еще больше смутилась Лили.

Не обращая внимания на ее слабые протесты, он подхватил девушку на руки и понес к кровати.

— Неужели у тебя не осталось хоть капли совести? — раздался позади них громовой голос. — И года не прошло, а ты уже завела себе любовника!

Ни Клэй, ни Лили не слышали, как в прихожей хлопнула дверь, не слышали они и изумленного вскрика Джозефа, когда мимо него промчался разъяренный Мэт.

— О боже! — Лицо Клэя стало белее бумаги, его руки разжались, и Лили упала на постель. — Во имя всего святого, откуда ты взялся?

— Из преисподней!

— Мэт… — с трудом выговорила Лили. — Слава всевышнему! Я знала, верила, что ты жив!

— Кого хочешь обмануть, женщина, меня или себя?

Его голос был угрожающе спокоен. Мэт не хотел пугать Лили столь внезапным появлением, но то, что он увидел в гостиной, требовало незамедлительного вмешательства.

Пока он жив и полон сил, ни один мужчина и близко не подойдет к его жене!

— Но ради бога, Мэт, где ты пропадал столько времени?! Разве ты не знал, что все считают тебя погибшим?

Неужели никак нельзя было дать знать о себе? Если тебе наплевать на всех нас, подумал бы хотя бы о Лили, ведь ее жизнь превратилась в ад!

— Какая трогательная забота о моей жене, Уинслоу, — недобро усмехнулся Мэт. — Где я, как ты выразился, «пропадал» и что делал, я расскажу ей, когда сочту нужным, но не раньше, чем мы останемся наедине. Что же касается тебя, бывший друг, то ты больше никогда не увидишь ее в одной кровати с собой!