Глава 17

— Вы удивлены моим приглашением? Понимаю, оно необычно. У меня предостаточное количество помощников и референтов всех мастей. Зачем общаться с малознакомым человеком, если даже он поддержал меня в не совсем трезвой дискуссии? Ответ до примитивности прост: работает моя безошибочная интуиция, интуиция опытного политика. Вы мне нужны.

Пушкарев остановился посредине комнаты с протянутой к собеседнику пухлой рукой. Будто тот сейчас вложит в раскрытую ладонь восторженное согласие с торжественным изречением. Депутата можно понять — постоянно одерживающий на думском фронте многочисленные победы и столь же многочисленные поражения, он нажил немалый опыт обшения с разными людьми. Именно на этом опыте, будто на удобренной почве, сорняками распустилась вера в непогрешимость, которую он именовал интуицией.

Собков про себя усмехнулся. Что ему до опытности и интуиции думского оратора? Дурацкая беседа — прелюдия к предстоящей ликвидации. Депутату ничего не поможет — рано или поздно пуля пробьет его намозоленное болтовней горло.

— Честно признаюсь, приглашение навестить ваш офис застало меня врасплох. Мало того, удивило и… насторожило. Ничего не поделаешь, я — провинциал, как принято говорить, лаптем щи хлебаю. Поэтому во всем вижу подстерегающие опасности. Вот и растерялся…

— Не прибедняйтесь, дорогой друг. Судя по вашему эмоциональному выступлению на свадьбе, вы не такой уж… лаптежник.

«Сибиряк» стыдливо потупиться. Кажется, он недооценил психологические качества собеседника. Или — переоценил свои? Придется прекратить самобичевание, постепенно «прозреть».

— Вам видней, — аккуратно лизнул он депутата. Семен Григорьевич

еще выше задрал плешивую голову. — Конечно, я немного прибедняюсь, не без

этого. В наше скорбное время выпячиваться опасно, быстро отрубят… сами

знаете что, — Пушкарев поощрительно засмеялся. — Но только сейчас, беседуя

с вами, видным политиком и интеллигентным человеком, окончательно понял…

Вы разрешите говорить откровенно? Не обидитесь?

— Ради Бога! Никаких обид, наоборот, буду признателен.

— Несмотря на всех ваших помощников и соратников, вы одиноки. Нуждаетесь в надежных сподвижниках. Таких, как я. Вот и решил предложить вам свои опыт, знания, главное — преданность.

И снова многоопытный политик принял щедро раскрашенную фальшивку за чистую монету. Манерно замахал ручками, благодарно заулыбался. Видимо, он, действительно, ощущает дефицит преданных сотрудников.

Но все же работало чувство постоянного недоверия — слишком уж часто его подставляли. Кроме «подставок», висел над ним палаческой секирой смертный приговор бывших коллег по криминальному бизнесу. Которых он так ловко обокрал. Или сам догадывается о существовании этого приговора, или — об"явили. Типа положенной на письменный стол пиратской «черной метки».

Ворюга-политик подошел к двери, выглнул в коридор, убедился — телохранитили сидят на месте, прислушиваются к происходящему в кабинете. Успокоенный возвратился к посетителю. На всякий случай неплотно притворил дверь. Ничего секретного в его беседе с новым «соратником» нет, но если тот задумал недоброе, не мешает подстраховаться.

— Вы правы, надежные помощники в наше время — большая редкость… В качестве кого вы конкретно видите свою поддержку? Верность — слишком расплывчатое понятие.

— Господи, какая разница? Референтом, телохранителем, секретарем, курьером. Просто хочется быть рядом с известным государственным деятелем, научиться анализировать изменчивую действительность и бороться с оппозиционерами. Возврашусь в Сибирь — пригодится. Там тоже накаленая обстановка. Поэтому ваш опыт — неоценим.

Очередной комплимент тоже изрядно подпорчен молью, клюнуть на него может только круглый идиот. Но рассчет оказался безошибочным. Депутат выпятил грудь, подтянул отвисший животик, еще выше вздернул плешивую голову. По лицу расползлась самоуверенная улыбка.

— Понимаю и… одобряю. Вы правы, преемственность, особенно в области высокой политики необходима. Уйдем мы — вы займете освободившиеся места.

Соответственно, возникла похоронная пауза. Будто Пушкарев уже стоял над собственной могилой, благословляя своего преемника. Собков с «обожанием» ожидал продолжения монолога. На подобии скряги, который каждое слово Учителя, каждый его жест прячет в копилку с драгоценностями.

— … поэтому трудитесь, перенимайте наши знания. Добытые тяжким трудом… Кстати, послезавтра мы с господином Рассказовым отправляемся на встречу с избирателями. Вы получите возможность еще раз впитать в себя бесценный опыт общения с народом. Поедем на машинах, железная дорога, тем более, авиатранспорт как бы отдаляет от аудитории. Предпочитаю держать руку на пульсе событий. Неудобно, конечно, тяжело — грязь, пыль, провинциальные гостиницы — мерзость, но приходится терпеть. Ради будущего России, ее государственности. Буду рад видеть вас в числе сопровождающих.

Ассорти из заготовленных впрок фраз — Родина, народ, будущее. В принципе киллеру наплевать и на Россию и на зачуханное ее население, но его затошнило от показного притворства этого ворюги, грязной проститутки.

Подавив приступ тошноты, ответил с наигранной бодростью.

— С удовольствием… Постараюсь оправдать доверие.

Будь готов, всегда готов… Доверие партии и правительства оправдаем… Грудью защитим государственные интересы Родины… До чего же знакомые словообразования, воистину бессмертные! Наступит удобный момент и киллер вобьет их в глотку депутата, пулей вобьет.

— Вот только все места в машинах расписаны… Сами понимаете, помощники, референты, секретари, телохранители, обслуживающий персонал… Без них любому политику не обойтись. Тем более, известному. Да еще журналисты пронюхали о моей поездке.

Врешь, паскуда, покривился про себя Собков, сам наприглашал писак, которые позже разрекламируют духовную близость депутата с избирателями, его неприхотливость и простоту. Вперемежку с рекламой женских прокладок, средств против перхоти, антикариесной зубной пасты…

— Не беспокойтесь, Учитель. У меня есть машина. Поеду вместе с женой и другом. Конечно, если вы позволите?

— Не только разрешаю, но и настаиваю… А чем занимается ваша жена? Предприниматель? Политик? Или — простая спутница жизни?

— Всего понемножку, — пожал плечами Александр. — В основном, помогает мне на политическом поприще. Я ведь не только бизнесмен — председатель местной партии.

— Какой именно? — заинтересовался Пушкарев. — Филиал «Единства»? Или — либералы? Надеюсь, не коммунисты?

— Боже избавь? — ужаснулся сибирский политик. — Нечто среднее между правыми силами и «Яблоком». Называется «Кедр». Программа близка к президентской.

— В принципе, приемлемо, — похвалил депутат. — После возвращения поговорим на эту тему более обстоятельно…

Мысль взять с собой в многообещающую и опасную поездку Ксану появилась неожиданно. Несмотря на все ее заверения, киллера все еще мучили сомнения. Поэтому надежней держать сыскариху рядом с собой. В качестве заложницы. После ликвидации депутата отправить ее за ним. Есть человек — есть проблемы, нет человека — нет проблем. Удивительно умными людьми были соратники вождя всех времен и народов. Авось, ему удастся преодолеть барьер жалостливости. Или — любви?

Роль «друга» сыграет Валера, которого тоже придется убрать. Ибо он выработал ресурс нужности, участие в ликвидации Пушкарева — его лебединая песня. И снова киллеру предстоит переступить через себя. При мысли о том, что придется стрелять в доброго великана-молчуна, лександра бросает в дрожь.

— Если жена помогает вам в трудной работе политического деятеля, то наша поездка для нее будет хорошей школой. А друг — тоже политик?

Представив себе Валеру в роли изворотливого политика, Собков усмехнулся. Пушкарев с первых же слов расколет его. Соответственно — хозяина.

— К сожалению, нет. Обычный предприниматель, зацикленный на прибылях. В детстве учились в одном классе, потом он переехал в Москву. Здесь встретились, — наспех придумал он правдоподобную версию. — Валера любит меня, соскучился и не хочет ни на минуту расставаться. Вот и приходится брать его с собой. В смысле политики парень — без царя в голове, зато силушка — непомерная.

— Это тоюе немаловажно. В наше время разгула бандитизма и терроризма, когда политические противники часто идут на применение грубой силы, иметь рядом с собой этакий живой щит очень и очень полезно. Итак, можно считать наш договор подписанным. Точное время выезда узнаете у моего помощника…

Обстановка в особняке Костомаровой постепенно накалялась. Любовь Нестеровна медленно прозревала. Розовый туман рассеивался, из него выступали очертания чего-то страшного, угрожающего. Факты, которым ранее женщина не придавала значения, соединялись друг с другом, образуя такие формы, что впору бежать в милицию. Или — к Федору-крыше.

К примеру, Сереженька выпытывает у подруги адрес офиса бизнесмена Ганошвили, а через некоторое время его находят мертвым в квартире любовницы. Частые исчезновения «сибиряка» тоже непонятны. Об"яснение их поисками какой-то продаваемой фирмы — надуманны. За прошедшее лето можно без особой напряги скупить десяток фирм.

Сомнения подпитываются приступами ревности. Бандит или не бандит — мало ее волнует. В нынешней России трудно отличить порядочного человека от преступника. Гораздо важнее опасность потерять собственного мужика. Костомарова привыкла спать на плече любовника, гореть под его умелыми ласками, взрываться желаниями и наслаждаться их завершениями. Несмотря ни на что, она мечтает, дуреха, об официальном замужестве, даже — о детях.

— Дура ты, Любка, первостатейная, — презрительно шипит Алиса. В основном, по телефону, ибо для более тесного общения с сестрой у нее всегда не хватает времени. — Все мужики — вонючие козлы. Они полезны либо в качестве кормильцев-поильцев, либо — быков-производителей. А ты кормишь бездельника, одариваешь его машинами и драгоценностями, ничего не получая взамен.

— Счаз-з! Как это не получаю? — ершилась Люба, внутренне уверенная в правоте сестры. — Сереженька найдет фирму, мы, блин, обвенчаемся, заведем детишек…

— Так он и обвенчается, дуреха! Жди! Слиняет, как только отыщет более удобную бабу. Если сам не отыщет — ему помогут. Те же Некуды. Нашла себе дружков — нищета, сводня, хитрожопые паразиты. Да еще на мою свадьбу притащила… Ладно, переморгали… Что до хваленного Сереженьки, ты права: он — мечта любой женщины. Честно признаться, я тоже непрочь позабавиться с ним в постели. А вот в качестве делового партнера или верного спутника жизни — сплошной круглый нуль. Мой придурок, хоть в сексе — пень пнем, зато умеет замолачивать бабки. И к другой бабе не подвалится, дай Бог со мной справиться… раз в месяц… Сама гляди, сестренка, но я советую вышибить из особняка явного аавнтюриста! Побалдела под ним — хватит, лучше во время остановиться…

— Я вышибу — ты подберешь?

— Конечно, подберу, — соглашалась жена депутата. — Недельку другую позабавлюсь. Не больше. До того надоели слюнявые ласки Рассказова — хоть в петлю лезь…

Нравоучения Алисы падали на уже подготовленную почву, но расставаться с любовником Костомаровой не торопилась. Привыкла к его присутствию в постели, скучала по бесстыдным ласкам, даже по тяжести мускулистого тела.

Но сомнения не гасли, наоборот, разгорались.

Однажды она воспользовалась очередной отлучкой любовника и вызвала на «допрос» его телохранителя. Нет, не с целью покопаться в возможных бандитских поступках Сергея — узнать о наличии соперниц. Вдруг удастся вытащить из молчуна адреса и номера телефонов. Федор доделает остальное.

Допрос ничего не дал. Валера страдальчески морщился, стеснительно улыбался, на умело поставленные вопросы отвечал короткими фразами. Типа — не знаю, не видел, не слышал.

— Хотя бы скажи, блин, заезжаете ли вы с господином Порониным в какую-нибудь квартиру, где он слишком долго гостит?

— Не помню. Вроде, нет.

— Так… Видел ли ты хозяина в обществе других женщин?

— Не, не видел.

В конце концов, разгневанная Костомарова обозвала телохранителя непроходимым тупицей и выгнала из гостиной. По неизвестным причинам от допроса коротышки отказалась.

В тот памятный день Александр возвратился в особняк в радостном настроении. Рассеянно чмокнул любовницу в подставленные губки, пошлепал по дряблой попке.

— Все идет, как надо, милая. Фирму присмотрел, договорился, дело за малым: поехать в Сибирь, продать имеющуюся. Придется нам, лапочка, на месячишко расстаться…

— На целый месяц, блин? — ужаснулась Костомарова. — Так долго?

— Ты ведь сама бизнесменша, должна понимать — сделки в одночасье не совершаются, Впрочем, месяц, действительно, много. Наверно, удастся обойтись парой неделек… Думаешь, мне легко поститься?

Демонстрируя чего он лишается, он бесстыдно задрал подол халатика и шаловливо потеребил заповедное место. Женщина охнула. Из головы вылетели подозрения, сестрины советы, почти созревшее решение расстаться с опасным любовником. Перед глазами поплыли клубы розового тумана. Она прильнула к Сергею, зацарапала грудь и живот.

Собков поспешно выдернул руку из-под подола. Будто обжегся. Черт его дернул лезть к Костомаровой с ласками, теперь пристанет — не отвяжешься. А у него — неотложные дела. Готовиться к поездке с депутатом нужно максимально добротно, предусмотреть любую мелочь.

— Милый, пойдем в постельку, отдохнем… Так… Вид у тебя усталый…

Сюсюкает, попутно опускает молнию на мужских джинсах. Еще минута и заберется в плавки. С предсказуемыми последствиями.

— Не могу. Порезвимся вечером, — смутно пообещал Александр, застегивая молнию. Будто закрыл ворота в рай. — Чем ты собираешься заняться?

Судя по прерывистому дыханию и по красным пятнам, выступившим на шее, можно не спрашивать — страстная женщина сейчас только о сексе и думает.

— Поеду в офис, — охрипшим голосом проинформировала она.

— Странно, сегодня — суббота, все отдыхают…

— Счаз-з! В бизнесе, блин, нет ни выходных, ни проходных. Приходится вертеться. Разве у вас в Сибири другие порядки?

— Такие же… Успехов тебе, милая! — шутливо перекрестил сожительницу «сибиряк».

После того, как затянутая в брючной костюм, накрашенная и причесанная Костомарова уехала, киллер присел к телефону. Вдруг сыскари, не в пример предпринимателям, отдыхают? Тогда стажер балдеет у родителей.

Трубку сняли мгновенно.

— Вас слушают! — пробурчал басистый, совсем не старческий голос. — Кого надо?

— Пожалуйста, позовите Ксану.

На всякий случай Александр изменил голос. Будто он только-что очухался от послеобеденнго сна.

— Кто просит?

— Товарищ по работе, — проклиная в душе настырного отставного вертухая, проскрипел киллер. — Срочно…

— В субботу и в воскреенье срочных дел не бывает, — наставительно проговорил в"едливый старикан. — Человек должен отдыхать… Ксана! — закричал он вглубь квартиры. — Тебя с работы…

— Слушаю, — послышался усталый голос девушки. — Кто это?

— Человек со второго этажа, — обычным голосом отрекомендовался Собков.

— Необходимо встретиться.

— Ты? — усталость исчезла, вместо нее — радость, нетерпение. — Где?

— Через два часа возле метро Измайловское… Погуляем по лесу, подышим свежим воздухом, заодно поговорим. Только без опоздания.

— Буду!

На джипе добраться до парка — не больше часа. Успеет.

Теперь найти Валеру.

Обычно телохранитель подпирает стену в холле, на этот раз там его нет. Странно, куда его понесло без разрешения? Или хитроумная Костомарова забрала первый свой подарок?

Александр переоделся. Удивительно, но предстоящая встреча с «русалкой» волновала его. Всего два дня не виделись и — на тебе! — соскучился! Неужели киллер полюбил? Как бы эта самая «любовь» не внесла опасные коррективы в его замыслы…

Не выдержав заданного срока, он вышел к машине. Ничего страшного, приедет к парку с запасом времени, подождет, заодно, еще раз проверит — не привела ли Ксана ментовских топтунов? Думать о возможном предательстве не хотелось, но эта мысль гвоздем сидела в сознании.

Машина не заводилась… Вот это фокус! Киллер не разбирается в технике. Главное уметь вертеть баранку и переключать скорости, все остальное — проблемы механиков и слесарей. Все же, открыл капот, оглядел переплетение проводов, таинственные коробочки и винтики. Нет, самому не справиться! С раздражением включил сигнализацию и опрометью побежал ловить частника…

— Что случилось?

Девушка в кокетливых брючках и гипюровой блузке была так хороша, что у Александра перехватило дыхание.

— Ничего страшного. Просто хочу пригласить тебя в… свадебное путешествие…

— А если серьезно? Что за путешествие?

— Никаких шуток регламентом не предусмотрено. Просто один из депутатов Госдумы решил проветриться. Заодно навестить своих избирателее. Не на поезде или самолете — на легковушках. Представляешь? Я должен сопровождать его с женой — таково непременное условие.

— Какой депутат?

— Самый натуральный, без подделки. Ты его видела на свадьбе

Рассказова. Плешивый, отвисший животик, мокрые толстые губы. Помнишь?

Ксана ничего не помнила. В присутствии Собкова она вообще лишалась способности мыслить. Но сейчас он излучал такую радость, что сослаться на незнание было просто невозможно.

— Кажется, помню. Он еще спорил с кем-то, огрызался, как волк, окруженный собаками.

— Вот-вот! Послезавтра я заеду за тобой. В десять утра будешь стоять возле под"езда с чемоданчиком.

— А как же моя работа?

— Заболей, придумай высокую температуру, вывих, болезнь матери. Не встретишь — заявлюсь домой. Кстати, познакомлюсь с твоими родителями.

— Не вздумай!

Ксана испугалась. Вдруг киллер побывал на зоне, где служил отец, и они узнают друг друга?…

Однажды, освобожденный зек невесть какими путями проведал адрес отставного вертухая. Вечером заявился в изрядно поддатом состоянии. Но не качался, не падал, даже говорил более или менее внятно. Принятую на грудь дозу выдавала расползшаяся по лицу глуповатая ухмылка да частые попытки облобызать бывшего охранника.

— Кто ты? — сердито буркнул отец, отстраняясь от об"ятий гостя. — Не помню.

— Как так не помнишь? — удивился зек. — Вместе парились. Только ты на воле, я — на хате. Пермяк я, восемь лет на ушах, кликуха — Сатана. Напряги мозги, дружан, очень прошу. А для их просветления примем за старую дружбу?

Зек вытащил из кармана куртки поллитровку, огладил ее, поцеловал в донышко, водрузил в центр кухонного стола. И снова полез к хозяину с поцелуями.

— А-а, Сатана? Как же, как же, помню. Это ведь ты заложил следователю своего кореша? Того — в карцер, тебе — доппаек.

Парень сразу протрезвел. Пытался что-то сказать, чем-то оправдаться, но вместо слов изо рта вылетали одни гласные: А-а… О-о… Понял — сейчас его вышибут, предпочел убраться без пинка в зад. Даже про бутылку забыл — отец брезгливо вышвырнул ее за дверь…

Вдруг неведомые пути бывшего зека и бывшего вертухая тоже когда-то пересеклись.

Александр обиделся. По детски прищурился, покусывает губы. Точь в точь пятилеток, незаслуженно поставленный родителями в угол. Но об"яснять причину запрета Ксана не стала. Ей еще предстоит сложная беседа с Дымовым.

Скажешь заболела — примчится с цветами и фруктами, да еще не один — вместе с врачихой из поликлиники. Сошлешься на недомогание старенькой тетушки, якобы, живущей в Дмитрове — напросится в сопровождающие.

Придется поломать голову, изобрести нечто неординарное. А для этого нужно время. Думать в присутствии Собкова она не могла — перед глазами кружился какой-то хоровод, сотканный из блестящих бусинок, руки-ноги дрожали.

— Мне нужно собираться… До послезавтра!

А он, дурень, рассчитывал совсем на другое. Об"ятия, поцелуи, признания в любви. Пришлось возвращаться в особняк, не солоно хлебавши. Что-то сегодня все не складывается. Куда-то исчез телохранитель, испортилась недавно купленная машина, не получилось задуманное свидание. Если провалится поездка с Пушкареым, значит погасла его путеводая звездочка, чем-то не угодил он всегда благоволившей к нему судьбе.

В семь вечера Костомарова возвратилась из офиса. Громко постукивая туфельками и выпятив грудь, промаршировала в спальню. Переодеться и приготовиться к обещанному любовником «разговору». Феликс уселся на обычное место, рядом с пустующим стулом телохранителя, устало откинулся на спинку.

— Как с"ездили? — доброжелательно спросил Александр, присаживаясь рядом. — «Мерс» в норме?

— Как часы, а часы — как трактор, — плоско пошутил коротышка. — У тебя все ладно?

— Хуже не бывает… Не знаешь, где гуляет Валера?

Коротышка не изменил позы, не открыл глаза. Ответил медленно, растягивая слова.

— Приступ аппендицита. Послезавтра — операция. А что случилось?

— Только этого мне и не хватает! Все идет наперекосяк. Заболел

Валерка, скис джип. Кстати, не поглядишь?

Феликс считался классным специалистом по всем видам легковущек. К нему часто обращались владельцы и водители, он никому не отказывал. Тем более, не сможет отказать хозяйкиному сожителю.

— Уже глядел. Утром. Надо тащить зарубежное дерьмо в автосервис. Целый букет неисправностей.

— Сам не справишься?

— А я, между прочим, не Господь-Бог и не его апостол. Говорю — букет.

Странно звучит, но известие о неожиданной болезни телохранителя обрадовало киллера. Принятое решение ликвидировать слишком много знающего молчуна висело над ним многотонной гирей. Теперь в больнице Валеру не достать, времени не хватит. Значит, быть ему живым.

А вот «болезнь» джипа намного опасней. У новых легковушек редко случаются неожиданные поломки. Кто-то отключил сигнализацию и здорово поработал над двигателем… Кто? Только Феликс. Во первых, он знает, как отключить сигнализацию джипа. Во вторых. только специалисту известно, что можно наворочать в двигателе. Одно неясно — зачем коротышке это понадобилось?

Придется обратиться с очередной просьбой к любовнице.

Костомарова, раздевшись донага, лежала на постели в любимом прозрачном халатике и притворялась спящей. Веки подрагивают, губы кривятся. Ожидает, когда любовник «разбудит» ее. Собков придвинул к кровати кресло на колесиках, развалился в нем.

— Не придуряйся, Любка, знаю — не спишь, — женщина распахнула глазки, но, памятуя прошлые сексуальные опыты, не протянула руки за «подаянием». — Прежде, чем я улечу в Сибирь, мне нужно смотаться в Калугу. На тройку дней. Подаренный тобой джип сломался. Придется взять «мерс» с Феликсом.

Это уже не просьба — требование! А как иначе прикажешь говорить с мужеподобной бабой? Попросить — потребует такой «платы», что раньше чем через неделю не выбраться из ее постели.

— Опять разлука? — Костомарова нагнала на вымытые от макияжа глазки воображаемые слезинки. — Сейчас — на три дня, после — на целый месяц. Ну, ладно, заберешь ты машину, а как я буду добираться до офиса?

— Арендуешь такси, купишь новую. Пойми, милая, мне необходимо поехать! Иначе покупка фирмы лопнет мыльным пузырем…

— Ну, куплю, блин, машину, а как быть с водителем: покупать нового Феликса? Счаз-з!

Ишь, как печется по поводу рядового шоферюги, подозрительно прищурился киллер. Похоже, разворотливый коротышка работает не на сыскарей или криминалов — на свою хозяйку. Нечто вроде домашнего шпиона, возможно — палача. Тогда многие загадки легко открываются.