Рулетка судьбы

Пришлось Рассказову отказаться от мысли спрятаться в ресторане. Испытующе оглядев гуляющих, он присел на край скамейки. На лице, будто приклеенная, опасливая гримаса. Черт его дернул согласиться на эту встречу! По телепередачам полмосквы знает излишне активного депутата. Увидят на скамейке вместе с незнакомым человеком — пойдут по комнатам и коридорам Думы всякие домыслы, злые анекдоты, изобретением которых охотно занимается оппозиция.

— Нет, не миллиардерша. Красивая, умная, ну и, конечно, моложе меня.

На свадьбе увидишь, — Дмитрий Иванович говорил короткими фразами, умело пресекая возражения либо дополнения собеседника. — Кто приглашен? Знаю твои опасения, сыскарь, потому захватил списочек. Вариант — черновой, возможны изменения, но все же получишь представление о контингенте.

Бюрократические словечки вкраплены в речь народного избранника то отдельными включениями, то россыпью. Соответственно модулируется тембр голоса, меняются прищур и тонкие морщинки на лбу. Главное, не дать менту задавать вопросы, постараться предусматривать и гасить их.

— … читай, наслаждайся, — аккуратно отчеркивал он отращенным на мизинце ногтем фамилии. — Это — депутаты, коллеги. Всех, конечно, не пригласил, только друзей. Естественно, с женами… А это — перечень гостей со стороны невесты. Понимаешь, Васька, она — дочь известного профессора, работает в Ленинке, вот и настрогала в списочек разных библиотекаршей да архивариусов…

— А это кто? — перебил сыщик, показывая на знакомую фамилию. -

Кажется, знаю этого мужика.

— Знаешь? Странно… Муж сестры Алисы. Сергей Сергеевич Поронин, сибирский предприниматель. Где ты его мог видеть?

Капитан быстро пришел в себя. Изобразил пренебрежительное равнодушие. Не рассказывать же однокласснику о нападении бандитов на господина

Поронина, об его свобождении и о странных предчувствиях, мучающих сыщика.

— Значит, муж сестры будущей супруги, то-есть, твой близкий родственник? Понятно… Надеюсь, родители невесты тоже приедут? — ловко перепрыгнул он на более безопасную тему.

Депутат покривился. Для него родители Алисы — тема болезненная. Как бы мент не осудил его?

— Профессор — человек старой закваски, ему не понять демократических тенденций нашего общества. Да и скучно ему будет в обществе молодых.

— Значит, не пригласили? Жаль. Ну, что ж, придется ограничиться знакомством с твоей супругой, ее сестрой и господином Порониным.

— Если не считать депутатов, бизнесменов и деятелей из Правительства. Придешь с женой?

На этот раз смутился Столков. Вернее, изобразил несовременное смущение. На самом деле, наметил дальнейшие свои действия. Присутствие на свадьбе — слишком удобный способ более близкого знакомства с подозрительным горбоносиком.

— Господи, ну до чего же ты непредсказуем! Настоящий политик. Только недавно осуждал старичков, глотая слюнки, расхваливал молодую смену, а сам… Конечно, приду не один, но не с женой… Отгадал загадку?

— Еще бы! — восхитился Рассказов. — С удовольствием погляжу на твою пассию, оценю твой вкус.

На роль любовницы капитан выбрал стажера…

Глава 14

Рано утром, осторожно освободившись от цепких рук и ног сопостельницы, Собков подошел к шкафу, накинул на голое тело любимый белый халат. Чувствовал он себя превосходно. Отпала необходимость изображать то старика-пенсионера, то повзрослевшего Гавроша.

Пройден главный этап его пребывания в России. Киллер вписался в московскую действительность, нашел запасную базы и надежное укрытие. В виде торговки дамским бельем. Ликвидирован первый, заказанный Монахом, авторитет, второго замочили другие «эскадронцы». Жаль, конечно, потеряных баксов, он и сам мог устранить Бестана, но, как говорится, баба с возу — кобыле легче.

Остается «переговорить» с Пушкаревым.

Собков спустился в холл.

Как всегда, там сидел водитель-коротышка, читал газету.

— Ну, как, Сергей Сергеевич, купил кран для ванной? — полюбопытствовал он. Без подначки — серьезно. — Помог адресок, который я тебе дал?

— Какой кран? Какой адрес? — притворился непонимающим киллер. — Ты что-то путаешь, дорогой… А где Валера?

— Поехал к сыну в больницу… Хозяйка отпустила, — прооинформировал коротышка. — Ничего я не путаю. Покупать или не покупать — твои дела. Лично я на вашем с хозяйкой месте пригласил бы сантехника.

— Спасибо. Воспользуюсь твоим советом.

— А что с джипом? Куда ты его припарковал? Разбил или спрятал? Зачем?

И это заметил, чертов соглядатай! После ликвидации Ахмета киллер решил хотя бы на время избавиться от «вещдока», то-бишь, легковушки. Станут сыскари прочесывать место происшествия, опрашивать покупателей и прохожих, могут поинтересовться припаркованными возле продмага машинами и неизбежно выйдут на американский джип. Кто хозяин, куда поехал, когда отчалил от магазина? Ухватятся за кончик веревочки и начнут старательно разматывать клубок. Умеют менты это делать — разматывать: переберут по узелку, обслюнявят каждый сантиметр и все же доберутся дл противоположного кончика!

Вот и отогнал киллер «вещдок» на платную автостоянку. Тоже не самый лучший выход, но не ставить же джип под окна космомаровского особняка?

— В ремонте. Двигатель застучал, — коротко ответил Собков. — Слава

Богу — гарантия…

— Зря рискуешь, Сергей Сергеевич, — осуждающе покривился коротышка. — Снимут тот же бензонасос, поставят старый… Поручил бы мне поковыряться… В какой автосервиз отогнал? Поеду, погляжу, что и как…

Ресурс доброжелательности исчерпан. Александр — на краю срыва. Сейчас такими матюгами запустит — сразу ответит на все его вопросы. С трудом удержался. Конфликтовать с неразгаданным шестеркой все еще опасно. Когда разгадает, можно и физиономию начистить, и на тот свет отправить.

— Сам разберусь…

Собков покинул холл, прошел на кухню, к Екатерине. Не потому, что проголодался или решил поиграть со служанкой — сбежал от всепонимающих глаз коротышки, которые, казалось, прожигают его насквозь, от настырных его вопросов, каждый из которых — самая настоящая пытка.

— Вы? — удивилась девушка. Даже позабыла застегнуть распахнутую

блузку. — А я готовлю завтрак… в постель, — скромно потупила она озорные

глазки. Спохватившись, поспешно поправилась. — Вам и хозяйке.

— Она еще спит, — проинформировал Поронин, шутливо ущипнув девушку за тугое бедро. — Давай завтрак, сам отнесу…

А что, пожалуй, все правильно: театральная мизансцена, подтверждающая сердечную близость между невенчанными супругами. И служанка, и загадочный коротышка лишний раз убедятся в их взаимной любви и верности.

— Любовь Нестеровна не заругает? Вдруг обидится…

— Тогда придется мне позавтракать вместе с тобой. В постели.

Служанка покраснела. То ли от смущения, то лт от надежды. Все еще нерешительно подала хозяину поднос с завтраком.

— Все шутите? Услышит хозяйка — достанется и вам и мне…

Собков невольно вспомнил Жанну-Анну, белоснежную виллу, кандиллак…

Господи, какая была благодать! Ни трудновыполнимых заказных ликвидаций, ни потных баб с повадками мужиков, ни загадочных водителей, ни ежеминутной смертельной опасности.

— Жалко, но совместного с тобой завтрака сейчас не получится. Ты

права: Костомарова проснется и… испортит аппетит. Давай перенесем этот

разговор. Скажем, на завтрашнюю ночь. — неожиданно предложил Александр.

— На завтра? — удивилась служанка. — Вы с Любовь Нестеровной идете на свадьбу.

Свадьба? Какая свадьба? Ах, да, Алисы и депутата!

Собков напрочь позабыл о перспективном застольи. Перспективном потому, что на свадьбе обязательно найдется возможность более близкого знакомства с заказанным Пушкаревым. Костомарова, хвастливо перечисляя именитых гостей Рассказовых, упомянула фамилию депутата.

— Тогда — навещу твою комнатенку послезавтра, — рассеянно пообещал киллер. — Не запирайся.

Он не собирался навещать девушку. Не потому, что не хотел. Узнает Любка

— разразится опасный скандал. С возможным привлечением уголовки. Но в глазах служанки — столько надежды, что не хочется ее разочаровывать.

Проходя с накрытым розовой салфеткой подносом по холлу, Александр физически чувствовал на себе испытующий взгляд Феликса. Дескать, облизнулся на сдобную девочку-булочку, сексуальный маньяк, или нащупываешь надежный путь бегства из особняка?

Когда любовник вошел в спальню, Костомарова не храпела — умиротворенно посапывала. Веки подрагивают, дыхание — беспокойное, частое. По обыкновению притворяется. Не только хозяйка — весь особняк, кажется, пропах притворством. Фальшиво ведет себя водитель, играет замысловатую роль служанка, не исключено, что и Валера тоже замаскитровал истинное свое лицо упорным молчанием… Не дом — театр!

Александр осторожно пристроил на край постели поднос с завтраком, присел рядом. Положил тяжелую ладонь на расплывшуюся грудь сожительницы. Вместо мужского желания — ставший привычным приступ тошноты.

— Ау! Не притворяйся, девочка, вижу — проснулась. Давай позавтракаем и подумаем: куда поехать развлечься. Сегодня я свободен.

Он ожидал — Любка радостно подскочит, бросится к нему на шею, замурлыкает. Ничего подобного. Женщина открыла непонимающие глаза, с непривычной стыдливостью натянула простынь до подбородка.

— Наконец-то, блин, дождалась… Так… Подай халатик, пожалуйста.

Очередная новость! Обычно любовница не стесняется, трясет перед сожителем прелестями сомнительной свежести. А сегодня — подай халатик? Что произошло за ночь? Киллер терпеть не может невыясненных до конца причин неожиданного поведения окружающих его людей. К примеру, водителя-коротышки или женщины-мужика. Ибо за этими «причинами» может прятаться опасность разоблачения.

Собков бросил на одеяло легкий халат.

— Так… Спасибо, милый, — с притворной нежностью прокудахтала

женщина, выскальзывая из постели, как улитка из раковины. — Будь добр,

перенеси поднос на журнальный столик. Завтракать в постели, блин, -

настоящее мещанство… Счаз-з!

Служанка не балует хозяев разнообразием: каждое утро приходится довольствоваться опротивившими яйцами в смятку, крепким кофе с гренками и сметаной в кокетливой упаковке. После подобного «застолья» не потянет на подвиги, включая — любовные.

— Все же, куда поедем? — не успокаивался любовник. — Предлагаю загороднюю прогулку на «мерсе». С пиршеством на берегу речки. Расстелем ковер, ляжем рядышком, немного — пивка, чуть-чуть — сухонького. Соответственно, пообнимаемся… Кайф!

Казалось бы, прогулка вдвоем и, особенно, обещанные об"ятия должны заинтересовать любвеобильную дамочку, а она отрицательно покачивает неухоженной с утра головой и задумчиво улыбается.

— Счаз-з, Сереженька! Спасибо, милый, за приглашение, но не получится. Ни загородней прогулочки, блин, ни пиршества на травке.

— Почему?

Костомарова поднялась с кресла, парадным шагом промаршировала к платянному шкафу. Покопалась там и выставила перед ошеломленным любовником новенький мужской костюм. Взамен простреленного. Рядом — накрахмаленная рубашка, галстук-бабочка, лакированные туфли.

— Так… Понимаешь?

— Ничего не понимаю! — честно признался Собков. На самом деле понял. Свадьба! Застолье вместе с Пушкаревым. — На какой-нибудь бал хочешь поехать? Или — в театр на премьеру? Тогда я — пас, не люблю официальные времяпровождения.

— Никаких, блин, официальностей! Завтра в три часа дня мы должны быть на свадьбе Алисы. А мне нужно еще выбрать драгоценности, подумать о туфельках, то да се… Нравится костюмчик?

Не ожидая радостной благодарности со слюнявыми поцелуями и признании в вечной любви, Костомарова разложила на диване пышное платье с разными выпушками, фестончиками, оборками. Рядом, в открытых коробочках — драгоценные бусы, кулоны, браслеты, кольца, колье. Напялит баба на себя все эти висюльки — платья никто не заметит!

— А это, блин, надену я. Алиска от зависти язык проглотит. Остается мелочь — кое-где подшить, под"узить. За это время я похудела. Шутка ли — каждую ночь пользуешь! Вместе с Екатериной до завтрашнего обеда управимся… Спасибо, милый, разбудил, мне еще — в парикмахерскую. Не хочешь составить компанию?

— Нет желания.

— Так… Какие же все вы, мужики, блин, неаккуратные! Прикажу побрить

и постричь тебя Феликсу, у него хорошо полу… Впрочем, не будем терять

времени. Давай прииерим еще один костюмчик. Вдруг тебе больше понравится.

Костомарова сама себя перебила, будто схватила болтливый язычок и привязала его к зубам. Коротышка брил и стриг ее первого мужа, потом — второго. Стоит ли раздражать подобными воспоминаниями третьего?

Промаршировала к вместительному шкафу с нарядами, обилию которых позавидует костюмерная любого театра.

— Подожди, — остановил ее Собков. — Наверно, мне нечего делать на свадьбе. Сама подумай, ведь я ни с кем не знаком, все вокруг — чужие. Тебя уведут друзья-приятели, подружки, а мне куда? На кухню, пить по черному? Нет, уж, уволь, не пойду. Полежу на диване, почитаю, посмотрю по «ящику» детективчик…

От возмущения Любовь Нестеровна растеряла все свои «так» и «блин». Гневно открывала и закрывала губастый рот, отчаянно взмахивала пухлыми руками. На подобии птицы-матери, из гнезда которой тащат недавно родившегося птенца.

Переговоры проходили трудно. Костомарова кричала торговкой, уличенной в недовесе, Собков хмуро бросал тяжелые фразы, вымарывая из них матерные сравнения.

В конце концов, Любка пообещала: на свадьбе она не даст «мужу» скучать. Александр вынужденно согласился. Для подстраховки выторговал приглашение четы Некудых. Без них не пойдет!

— Так, — зловеще покривилась Костомарова. — Эти нищие нас, блин, опозорят. Да ты представляешь себе, кто там будет? Крупные банкиры, предприниматели, депутаты, государственные чиновники. И вдруг — несчастные мелкаши челночного ранга!

— А мне наплевать на твое изысканное общество! — шипел по змеиному киллер. — Хочу быть рядом со знакомыми людьми и — все тут! Иначе не поеду!

— Ладно, будь по твоему, блин, — неохотно сдалась Любка.

Для Собкова присутствие на свадьбе челноков имеет важное значение. При необходимости — укрыться за громоздкой фигурой Филимона или помалкивать, вежливо выслушивая трескотню Неонилы…

Алиса сидела за кухонным столом и задумчиво покусывала кончик шариковой ручки. Перед ней — исписанный лист бумаги с множеством исправлений, дописок, вычеркиваний. Свадебный сценарий почти готов.

Обычно торжество заключается в поглощении множества алкогольного зелья и уничтожении невероятного количества закусок. Одурманненные гости пьяно рыгочут, орут «горько!», лобызаются друг с другом. Жених и невеста, будто экспонаты музея, демонстрируют невероятную любовь и нежность, слюняво облизывают друг друга, вымученно улыбаются.

И это называется весельем?

Нет, у нее все будет по другому! Никакого стола, загруженного бутылками и тарелками! Без него, конечно, не обойтись, но не в центре ресторанного зала — возле одной из стен. Стулья выбросить на свалку. Хочется выпить — ради Бога, наливай и пей. Стоя. Проголодался — закусывай. Тоже стоя. Никаких горько-сладко! Жених и невеста получают полную свободу целоваться без приказов и напоминаний. Во время танцев, в промежутках между дружескими беседами, сидя, стоя, лежа — как угодно.

Настоящее, а не выдуманное, свобода, равенство, братство!

Все бы хорошо, но задуманный «фуршет» предполагает общество гостей, стоящих на одной ступеньке — по профессии, уровню, состоянию, знакомству. В основном, это непременное правило соблюдено. Кроме четырех приглашенных. Неизвестно, что представляет из себя господин Поронин, какой сибирской фирмой владеет, какому Богу молится? Выбивается из общего уровня капитан Столков, примитивный мент, живущий на зарплату. Как он будет смотреться на фоне «фуршета»? И — еще одна пара — нищие челноки Некуды…

Ну, ладно, Поронин. Невенчанный муж родной сестры, личность хоть и загадочная, но об"яснимая. Капитан милиции — тоже не самое страшное, приглашен для разрядки атмосферы в зале. Путем страшных рассказов.

А вот — челноки?

Идея их приглашения исходила, конечно, не от Алисы, она не так низко пала, чтобы общаться с людьми подобного уровня. Попросила Любка. Не просто попросила — пред"явила ультиматум. Либо на свадьбе присутствуют Филимон с Неонилой, либо ее ноги в ресторане не будет!

— Ты понимаешь, за кого ходатайствуешь? — подавляя бешенство, спросила невеста. — Депутаты Госдумы, видные предприниматели и банкиры, деятели культуры и искусства будут находиться рядом с какими-то челноками? Что о нашей семье подумают именитые гости?

— Так… Лично мне наплевать, что они станут думать, — хрипела в трубку Костомарова. — Либо приглашаешь Некудов, либо мы с Сереженькой, блин, остаемся дома… Выбирай!

Представила себе Алиса реакцию той же Валентины Тимофеевны на отсутствие родной сестры невесты и задумалась. На следующий же день по Москве поплывут черные тучи слухов, в курилках Дома Правительства примутся мусолить десятки вариантов ссоры двух сестер. А уж в Думе завертится самый настоящий скандал, на голову бедного Митеньки высыпется ворох мусорного соболезнования.

— Ладно, приглашай.

— Счаз-з! Не выйдет, сеструха, не виляй! — прикрикнула Любка. — Сама пошли, блин, официальное приглашение.

Депутат отреагировал на предстоящее знакомство с нищими челноками удивительно равнодуно.

— Чепуха, Алиса, самая настоящая чепуха! Подумаешь, челноки? Постарайся, милая, сама разобраться в своих проблемах. Я занят.

— Говоришь, занят? Значит, все хлопоты — на мне, да?

— Какие там хлопоты? — отмахнулся Рассказов. — Ресторан готов, напитки и блюда заказаны, приглашения разосланы…

— А о культурной части программы ты подумал? — обличающе подняла невеста исписанный лист со сценарием. — Мы — не какое-то быдло, чтобы только пить да закусывать! Почему не пригласить известных певцов или артистов?

— Бесплатно не пойдут, а денег у нас осталось — кот наплакал,

— А вот и пойдут! — торжествуя победу, воскликнула новобрачная. — Я уже сговоролась с двумя вокальными группами. Правда, не очень известными, зато — бесплатно!

— Вот и хорошо, — пробурчал депутат, склонившись над конспектом очередного выступления в Думе. — Рад за тебя…

Оскорбленная женщина не стала настаивать. Ну, погоди, муженек, со временем отомщу, решила она. Если Поронин на самом деле такой сильный мужик, как его изображает Любка, мигом выращу на идиотской башке народного избранника развесистые рога!

Поэтому Алиса встречала день своей свадьбы далеко не в радужном настроении…

Столков и Банина медленно шли по оживленой улице.

— Твоя задача, стажер, увлечь Поронина. Так увлечь, чтобы он раскрылся.

— Вы его подозреваете? — с любопытством спросила Ксана. — В чем именно?

Сейчас девушка совсем не походила на тщедушного паренька. Сверхкороткое платьице открывало стройные ножки, по плечам рассыпаны вьющиеся черные локоны, по накрашенным губам скользит загадочная улыбка.

Капитан тоже преобразился. В светлокоричневом модном костюме, белоснежной рубашке с повязанным цветастым галстуком он меньше всего напоминает сыщика, милиционера. Богатый бездельник, подцепивший красивую девчонку.

Отвечать на каверзные вопросы соплячки ему не хочется. К тому юе, он и сам не знает, почему решил пасти горбоносика. Работает сыщицкая интуиция. Авось, удастся с помощью красавицы-телки расколоть его.

— Все же, в чем провинился перед законом ваш горбоносый? — повторила в другой форме настырный вопрос Ксана. — Для того, чтобы его увлечь, я должна знать все… А вы молчите.

— Сам толком ничего не знаю, — нехотя признался Столков. — Не исключено, что Поронин — безупречно чистый человек… Но не мешает лишний раз в этом убедиться.

Ничего себе «лишний раз», про себя с"язвила Банина. Уговорить подполковника, оторвать от работы стажера, испортить отношения с Дымовым — все это для того, чтобы заставить «раскрыться», судя по всему, невиновного человека. Непонятное раздражение бурлило в девушке, она с трудом удерживалась от грубой отповеди, которую этот тупоголовй мент вполне заслуживает.

— Что я должна узнать конкретно? — сухо промолвила она. — Отношение Поронина к ресторанным деликатесам? Или — впечатление о наряде невесты?

— Перестань кривляться!

— Не перестану! — громко закричала девушка. Так громко, что два парня, идущие впереди, оглянулись. Спохватилась, перешла на едва слышный шопот — Только скажите: Собков, да? Но я видела фото терминатора — ни малейшего сходства.

Столков тоже ощущает неприязнь к идущей рядом с ним кокетке, но эта неприязнь опирается не на эмоции — на реальные факты. Вчера Банина дуэтом со своим наставником, скорей всего — любовником, вволю поиздевались над самолюбивым капитаном. До того дошли — сравнили его с грибом-поганкой! Такое не забывается. И не прощается.

Утихомиривая нарастающее раздражение, капитан промолчал.

— Если я вас правильно поняла, мне предстоит увлечь подозритеьного мужика… в постель…

— А если и так? Пойми, стажер, горбоносый на Собкова не похож. Но это ни о чем не говорит. У терминатора на правом предплечьи — шрам. Повредил руку во время бегства из следственного изолятора. Нужно проверить… Откажешься?

Теперь они стояли лицом к лицу. Рядом с под"ездом ресторана. Оба — злые, раздраженные. На подобии двух драчливых петухов, которые вот-вот бросятся друг на друга.

— Не только откажусь, но и напишу рапорт! И еще — все расскажу Славику… простите, старшему лейтенанту Дымову! Я — будущий сыщик, а не проститутка, которую можно подложить под подозрительного мужика. На роль вокзальной лярвы не подхожу! Понятно? Поищите другую!

Выражения, позаимствованные на зоне у зеков и вертухаев, так и выстреливаются из пухлого девичьего ротика. С такой горячностью и бесстыдством, что Василий неожиданно рассмеялся.

— Вот это стажер! Вот это малявка! Успокойся, я не собираюсь использовать тебя в качестве живого товара. Получила задание — как его выполнить — твоя забота. Покажи, чему научилась в Высшей школе… Успокойся, говорю!

Какое там — успокойся! На накрашенных ресницах Ксаны набухли крупные слезы, губы искривились. Она уткнулась растрепанной прической в плечо капитана и зарыдала. Будто обиженный ребенок.

— Прекратить истерику! — приказал Столков, но рука сама собой легла

на вздрагивающую головку, неловко погладила ее. — Весь макияж — к черту.

Возьми зеркальце, приведи себя в порядок… Не на прогулку с парнями идешь

— работать!

Вытирая платочком глаза и носик, подремонтировав макияж, девушка, успокоилась.

— На каком предплечье шрам?

— На правом…

К четырем часам дня все было готово. Тамада — развинченный молодой мужчина с пьяными глазками и узкими усиками, старательно изучал бумажку с перечнем забавных тостов и пожеланий. Оркестранты дули в свои трубы, дергали струны, били по клавишам. Официанты крутились возле накрытого стола, поправляли салфетки, меняли местами бутылки.

Дело — за гостями.

Алиса уселась в кресло, расправила свадебное платье. Пошевелила галстук-бабочку сидящего рядом тощего жениха, огладила его прическу. Будто подновила устаревший манекен, выставленный в витрине третьесортного магазина.

Рассказов изо всех сил старался выглядеть важным и солидным. Надувался, вертел головой, повторял про себя заранее подготовленную речь. Ничего не получалось. Одно дело выситься на привычной думской трибуне, внушмтельно зачитывая подготовленный старательными помощниками текст, совсем другое — присутствовать на собственной свадьбе.

К половине пятого начали собираться гости. Подкатывали на служебных и собственных иномарках, в сопровождении телохранителей. С важностью людей, стоящих на самых верхних ступенях государственной иерархии, покидали прохладные надушенные салоны. Входили в ресторан, выставляя на показ разнаряженных жен. Завистливо либо пренебрежительно оглядывали конкурентов или соперников по политическим или финансовым баталиям. Подобострастно здоровались с чиновниками, стоящими на ступеньку выше, или с богатыми представителями банковского капитала. Едва заметно кланялись равным по положению либо — из более низшего слоя.

Пара за парой, поздравив и одарив новых супругов, торопилась к накрытому столу. Конечно, не для того, чтобы выпить за здоровье новобрачных, нет. Именно там, бурлили подводные течения, зарождались водовороты и водопады, решались самые важные вопросы. О виновниках торжества забыли — подумаешь, свадьбы или разводы, бизнес намного важней. Люди сходятся и расходятся — закон жизни, его не переинчить, не отменить!

— а деньги — рубли, доллары, фунты, франки — всегда лежали и теперь лежат в фундаменте человеческого счастья либо несчастья.

В одном углу — банкиры и богатые предприниматели. Налоги, кредиты, скупка либо, наоборот, продажа акций, курс валют. Восхищаются ловкостью и удачливостью некоего Поспелова, который умудрился отхватить лакомый кусок в виде солидной пачки акций нефтяной компании. Посмеиваются над наивностью премьера, решившего подмять под стальную пяту государства финансовых олигархов. Откровенно называются фамилии кандидатов в президенты, которых подопрет могучим плечом банковское сообщество.

Депутаты Госдумы, группируются в противоположном конце огромного стола. Бросают завистливые взгляды на миллионеров, мысленно плотоядно облизываются. Еще бы! Финансовые воротилы фактически держат в своих руках вожжи управления страной, их не страшат политические катаклизмы. Затронет какой-нибудь непролуманный Указ или Постановление — мигом вмешается Международный валютный фонд, доброхоты из всевозможных организаций по охране прев человека. Защитят, не дадут в обиду.

Над депутатами дамокловым мечом или, скорей, палаческой секирой висит изготовленная под Президента Конституция. Не согласен — ногой под мозолистый зад, новые выборы с непредсказуемыми последствиями… Вернее, учитывая возможности тех же банкиров — вполне предсказуемое.

Третью группу составляют бедолаги, невесть какими судьбами попавшие на великосветскую свадьбу. Несколько худосочных дамочек в сопровождении таких же непредставительных мужей: библиотекарши, коллеги невесты. Растерянно озираются супруги Некуды. Иронически поглядывает на банкиров и депутатов милицейский капитан. Независимо держится рядом с ним девица-стажер.

Когда Собков под руку с Костомаровой вошел в зал, среди депутатской группы наметилось необычное оживление. Привычно перекричал своих коллег по политическому бизнесу плешивый толстяк с толстыми, негритянского происхождения губами, в приспушенном галстуке, падающим на арбузовидный животик.

Мой клиент, подумал киллер. Во первых, сравнил оригинал с лежащей в кармане фотокарточкой, переданной ему Монахом. Во вторых, говорила всегда безошибочная интуиция.

А вот здравый смысл протестовал. Не может человек, находящийся под прицелом «эскадрона смерти», так выпячиваться — он должен держаться на заднем плане, отгородившись от мести криминального мира охранниками и друзьями-депутатами. А плешивый господин просто лезет на рожон.

— Не знаешь, кто там выступает? — тихо спросил он «супругу». — Больно уж знакомая внешность.

— Так… Насмотрелся по телевизору, милый, вот и — знакомая… Депутат Пушкарев, блин! Алиска говорила — лучший друг ее муженька… Обычный вонючий политик! Ты, родной, не туда смотришь, — она кивнула в сторону миролюбиво беседующих финансовых воротил. — Вон там, блин, — вся политика и экономика… Потому — деньги.

Развить тему Любовь Нестеровна не успела — наступила очередь поздравлять молодых.

Аккуратно пристроив на подносе свой конверт с куском баксов, Костомарова, по праву близкой родственницы, принялась чмокать воздух на безопасном отдалении от накрашенных губ и щек невесты.

— Так… Алисочка, красавица моя, блин, мы с Сереженькой поздравляем тебя… И вас тоже, Дмитрий Иванович. Как говорят в народе, живите и размножайтесь.

Невеста заинтересованно оглядела расхваленного спутника сестры. Со знанием опытной женщины. Мускулистый, сильный, подтянутый, азиатские глаза, кавказский нос, пришпиленные к голове уши. Не то, чтобы писанный красавец, но что-то есть. Впрочем, внешность бывает обманчивой, надо бы пообщаться поближе. Желательно, в более интимной обстановке.

— Рада знакомству, — прищурилась она. Будто уже испробовала кандидата в любовники. — Правда, свадьба — не самое лучшее место для знакомства. Навестите нас завтра — пообщаемся… А сейчас я похищаю сестру. Погуляйте по залу, выпейте, закусите…

— Не скучай, Сереженька, — перебила Костомарова и провела по лицу спутника кошачьей лапкой. Пока — без выпущенных коготков. — Только смотри, блин, не кокетничай с дамами.

Собкова не огорчило предстоящее одиночество. Скорее, наоборот, обрадовало. Трудно найти лучшее время для первого контакта с заказанным депутатом. Присутствие любовницы сведет этот контакт к нулю.

Но едва он направился к пиршественному стол, на него набросились Филимон и Неонила.

Челноки чувствовали себя в незнакомой компании не самым лучшим образом. Банкиры и предриниматели смотрят на них, словно на неживые предметы обстановки: с вынужденным интересом и досадой. Депутаты, занятые своими проблемами, тоже не обращают внимание на мужиковатого громилу и его крохотную подругу.

Поэтому появление бывшего постояльца обрадовало их.

— Сережка! — громыхнул Филя, сжимая «друга» в медвежьих об"ятиях. — Вот это фокус! Гляди, Нила, нарисовался все-таки! А я что говорил? Выплывет Сергей в самом высшем обществе, обязательно выплывет! Вот и выплыл, стервец!

— Филя, прекрати орать! На нас уже обращают внимание, — тихо проговорила миниженщина.

Испуганный возможностью получить очередной болезненный щипок, Некуда выпустил Александра и принялся оглядывать посетителей. Кто там интересуется его поведением, от кого нужно укрываться и прятаться?

— Здравствуйте, здравствуйте, дорогие друзья! — Собков чмокнул в обе щеки всхлипнувшую от избытка чувств Неонилу, обеими руками сжал лопатообразную лапищу ее мужа. — Стесняетесь? Зря. Свадьба требует раскованности. Пошли, выпьем по маленькой — мигом повеселеете!

Прикрываясь простодушными чудаками, как древние воины прикрывались щитами, «сибиряк» двинулся к столу. И не вообще к столу — максимально близко к депутатской группе.