Рулетка судьбы

— Что же делать? — растерянно прошептал парень. Он верил в изворотливость Ахмета, в его умение выскальзывать из самых безвыходных положений. — Цынкани, босс — сделаю.

— Сделаешь, говоришь? — равнодушно сам себя спросил босс. — Тогда растопырь уши. Возьмешь пятерых пехотинцев, обшмонаешь все рынки, казино, бордели, гостиницы. Найдете горбоносого — замочить, — жестко прижмурился он.

Разве легко найти в Москве человека, даже зная его приметы? Это ж все равно, что искать крохотный микроб в навозной куче. А если даже повезет, где гарантия, что пехотинцев опередят прицельные выстрелы страшного киллера?

Вот и бредет Босяк по темной улице, спотыкается, разговаривает сам с собой. Страх шевелится в каждой клетке его тела. Этот страх заглушил все остальные мысли и намерения.

Позади раздался тихий свист. Он обернулся… Горбоносый! Верхняя губа поднята, под ней — страшный оскал. Удивиться или выхватить из-за пояса пистолет не успел — раздался негромкий хлопок и пуля пробила ему горло…

Киллер неторопливо сел в подскочивший «фиат». Валера так же неторопливо нажал на педаль газа. Ничего странного, замочили очередного мужика, выполнили обычную работу.

Итак, все идет по плану, подумал Собков, отвинчивая глушитель.

Выполнено первое задание Монаха — ликвидирован Ганс, устранены двое из троих шестерок, знающих киллера в лицо. Остается ликвидировать Ахмета и Бестана, пристрелить депутата-ворюгу. После этого — отчет Монаху, получение немалого гонорара и возвращение на побережье Средиземного моры. К впечатанному в морское раздолье вечному теплоходу…

— Ты все чаще, блин, оставляешь меня одну, — плачуще упрекнула Костомарова, когда Александр вощел в спальню. — Не пойму: замужем я или холостая?

— Замужем, — зевнул Собков, Разделся до плавок. — Впрочем, можешь считать себя холостой, не возражаю, — равнодушно добавил он, накинув халат. — Никаких претений.

Со временем горячая бизнесменша успокоилась. Она уже не требовала от любовника лавины ласк, не гладила себя его рукой. Неужели перегорела? Вот было бы счастье! Александр не любил сожительницу, и не скрывал этого. Секс

— еще не любовь, нормальному мужику он необходим. Как воздух, еда, сон.

Иногда в тлеющих углях женщины ненадолго вспыхивали жалкие язычки желания. Под напором мускулистого мужского тела они слишком быстро гасли. Дефицит сексуальных порывов компенсировался непомерной гордостью. Дамочка талантливо изображала страстное ожидание мужских об"ятий, ничего, избави Бог, не просила — слова заменялись красноречивыми взглядами и прижиманиями. Все остальное мужчина обязан домыслить. Если он, конечно, настоящий мужчина. Неожиданный интерес, проявленный сестрой к ее новому «приобретению», будто подстегнуло Костомарову.

— Не ревнуешь, блин? — обиженно поджала она ненакрашенные губы. — Вот возьму и отдамся тому же Валере — что тогда скажешь?

Собков пожал плечами. Если тебе, дескать, недостаточно секса со мной — получай недостающее на стороне. Не будет ни скандалов, ни мордобития. Дерзай!

Именно так расценила Люба реакцию супруга. Еще больше обиделась, но промолчала. Двух мужей она уже потеряла, потерю третьего не переживет. Тем более, что этот третий подходит ей по всем статьям: в качестве постельной принадлежности, делового партнера, интересного собеседника.

Александр тоже воздержался от расширения наметившегося конфликта. Впереди — более серьезный разговор на более опасную для него тему. Терять удобнуй крышу он не намерен.

Киллер понимает — тройное убийство не может не насторожить уголовный розыск. Привычка посылать пули в горло клиенту не может не привлечь внимание сыскарей. Мелочь, конечно, но из подобных «мелочей» складывается вся работа уголовки.

Начнут копать — натолкнутся на салатовый «фиат», который был припаркован в Гольяново и потом — рядом с офисом «унитазного» предпринимателя. Подскажут наблюдательные бабки, подтвердит жена Босяка, выплачет его сынок. Правда, киллер всегда доугой. Во всю пользуется услугами заветного чемоданчика. Меняет парики и грим, усики и бородки. Но спасет ли его весь этот маскарад?

Протянуть невидимую нитку от офиса Ганса к особняку Костомаровой труда не составит. Выдержит ли Любка или расколется? Она — не слепая и не глухая. Наверняка, подозревает. Вдруг под давлением допрашивающих оперов вывалит им эти подозрения.

Приходится принимать меры безопасности. И — немедленно! Придется расстаться. Не навсегда — на время. Задействовать запасную базу.

— Так… О чем задумался, милый?

Собков вздрогнул. Неожиданный вопрос любовницы будто разбудил его.

— Разве в наше проклятое время нет причин для раздумий? Есть, да еще какие — рехнуться можно! Но сейчас я думал о тебе. Наверно, крепко соскучился.

Прижал к себе подрагивающее тело сожительницы, принялся расстегивать халатик. Обычно женщина не сопротивлялась, наоборот, запускала пальчики под мужской халат, раскочегаривала любовника. На этот раз отстранилась, застегнула расстегнутые пуговицы.

— Подожди, милый… Потом… давай поговорим.

— О чем? — удивился Александр. — Поговорить можно и позже. Впрочем, не возражаю. Тем более, что имеется маленькая просьба.

Костомарова оживилась. Обида исчезла, сменившись радостным ожиданием. Любая услуга влечет за собой расплату — закон рынка. Чем больше запросит Сереженька, тем более высокую цену она назначит. Сексуального желания не было, но любую женщину радует уверенность в том, что она желанна.

— Ты знаешь, я всегда с радостью выполняю твои желания.

— Видишь ли… даже не знаю, как выразиться. Понимаешь, не нравится мне салатовый цвет машины, хоть убей, не нравится! Увижу молокососа, восседающего в черном «мерседесе» или в сером «бээмвэшке» — кишки брешут. Что я беднее дерьмового пацана?… Сама должна понимать, сейчас я практически нищий. Но вот продам сибирскую фирму, куплю в Москве другую — оживу.

— Можешь не продолжать, — улыбнулась Костомарова. — Так… Завтра же поедешь с Феликсом, подберешь, блин, машину по своему вкусу… Пойдем спать?

Сразу за разрешением на покупку машины — приглашение в постель.

Бабенка верна себе, вернее — рынку, вскормившему ее.

Александр, будто комнатная собачка, пошел вслед за хозяйкой. Она на ходу сбросила халатик, под которым — голое тело. Он поступил так же. Два талантливых актера изощрялись в умении обмануть друг друга. Даже стоны наслаждения, благодарные поцелуи, интимные ласки нашпигованы фальшивой начинкой.

— Есть еще одна новость, — отдышавшись и брезгливо отодвинувшись от потного женского тела, тихо проговорил Собков. — Неприятная новость. Как для тебя, так и для меня. К сожалению, в жизни не все делается в соответствии с нашими желаниями.

Ублаготворенная дамочка никак не вынырнет их розового тумана небывалого наслаждения. Сереженька — настоящий мужчина: сильный, умелый, добрый. Она ведь не хотела секса, просто решила ублаготворть свою гордость, а он так повернул ее чувства, так приласкал старейщее тело, что оно ответило на призывный «звонок» залпом из всех орудий.

— Что случилось, Сереженька?

— Обстоятельства заставляют недельку пожить у Некудов… Кажется, на меня наехали… А под рукой — ни крыши, ни надежных телохранителей. Один Валера не защитит. Если и дальше так пойдет, придется мне удрать в Сибирь… Не представляю, как расстанусь с тобой…

Киллер говорил медленно. Будто забивал в сознание подруги гвозди. На этот раз не играл. Мысль о переезде, на «запасную базу» возникла у него недавно. Костомаровский особняк сделался слишком уж горячим местом, до боли припекает.

Любовь Нестеровна все еще не пришла в нормальное состояние. Но розовый туман посерел, по нему поплыли черные облачка. Она рывком поднялась на локте, простыня спала, обнажив вялые груди. Нависла над лежащим на спине любовником.

— У тебя нет крыши, блин, зато у меня она есть! Прикроет нас обоих. Так… Завтра же поговорю с Федором, он все организует. Не зря же отстегиваю ему солидные бабки…

— И все же, пока твой Федька развернется мне лучше пожить в загородном коттедже, — упрямился киллер. — Так будет надежней. Захочешь повидать — приедешь. Успокойся, не больше недели. Чувствую, мне тоже больше не выдержать, — максимально грустно закончил он.

В современной России не приходится надеяться на милицию и прокуратуру — недолго потерять голову. Зато защита от бандитов с помощью других, оплачиваемых, бандитов — верная надежда остаться в живых. Вдруг неизвестный ему Федор, действительно, все организует? Желательно поскорей. Если Ахмет не полный идиот — он постарается убрать горбоносого. Понимает: трое уже отчитываются на небесах, он — на очереди.

— Только скажи, блин, кто тебя пасет? — мертвой хваткой вцепмлась Костомарова. — Федор спросит…

— Скорей всего — парни из окружения покойного Ганса. И все же Федор Федором, а мне придется пожить в Подмосковье…

— Счаз-з! Крыша надежная, в особняк никто не проберется, телохранители не дадут. Федор укрепит. Стоит ли тебе мучиться, блин, в гостях?

— Береженного и Бог бережет — слышала такую присказку? Лучше неделю неудобств, нежели вечность на кладбище!…

Любовница неохотно согласилась. С некоторыми замечаниями. Во первых, не больше недели. Во вторых, она получает право навещать Сереженьку не реже, чем через день. В третьих, он клятвенно обещает ей во время отсутствия Филимона не приманивать к себе в постель костлявую Неонилу. В четвертых… в пятых…

— Я не любитель древних мощей, — коротко ответил он. — Предпочитаю свежатинку.

Позабыв, что они с Неонилой — ровесницы, Костомарова захихикала. Подумала и опасливо проговорила.

— Лично мне, блин, довелось повидать мужиков-старьевщиков. Однажды, один и ко мне попытался подкатился…

Господи, до чего же разболтаны у женщин язычки! Получается, что она тоже — предмет вожделения «старьевщиков»? Болтушка испытующе поглядела на Собкова — не заметил ли он ее ошибки, не взял ли на вооружение?

Он лежал с непроницаемым лицом, серьезный, даже хмурый. Про себя насмешливо улыбался. Что и говорить, докатился российский терминатор! Мало того, что зарабатывает себе укрытие использованием известного мужского места, так еще связался со стареющей женщиной.

Ничего страшного, издержки производства. Зато под прикрытием Костомаровой можно спокойно спать, раз"езжать на обещанном престижном лимузине, тратиться, не проверяя сколько осталось в бумажнике денег…

Киллер придирчиво разглядывал в зеркале свое лицо. Чертов лекарь, не мог придумать что-нибудь другое, прилепил пациенту горбатый нос, азиатские моргалы, прижатые к черепу уши, снова и снова негодовал он. Так и лезут в глаза запоминающиеся приметы, так и фотографируются. Предположим, узкие моргалы можно спрятать под очками, уши — под длинными волосами, а как спрятать нос? Не напялишь же на него шутовский набалдашник?

В дверь постучали. Вежливо, но настойчиво.

— Кто там? — спрятал карманное зеркальце Александр.

Он ожидал появления любовницы. Соответственно испортилось настроение. Начнет перезрелая красотка сюсюкать, изображая невинную девочку, впервые оказавшуюся под мужика — вытошнит!

Но в комнату вошел водитель-коротышка.

— Хозяйка послала, — скупо улыбнулся он. — Сказала, ты об"яснишь зачем.

— Об"ясню… Завтра продашь «фиат» вместо него купишь на мое имя черный джип. Желательно, американский. С защищенным решеткой передком, — Собков вспомнил машину, на которой по зимней подмосковной дороге вместе со Светланой удирал от преследующих его ментов. Тогда он защищенным передком столкнул в кювет загораживающий дорогу «газон». — Перегонишь к особняку.

— Документы? — протянул узкую ладонь Феликс. — Деньги?

Документы? На машину — пожалуйста, они оформлены на Костомарову, киллер ездит по доверенности. Купить машину на свое имя — в очередной раз насторожить ментов.

— Оформишь джип на имя хозяйки. Она и бабки даст. Еще вопросы? Все ясно?

— Ясно, — невесть чему улыбнулся Феликс. — Сделаю…

— Подожди, — остановил его Собков. — Сейчас отвезешь меня к Некудам. Любовь Нестеровна — в курсе. Через десять минут выйду к машине.

Десяти минут хватило для того, чтобы немного преобразиться. Выросшие волосы начесаны на приплюснутые уши. Огромные очки-колеса сидят на горбатом, черт бы его побрал, носу. Плюс — повязка на правом глазу. Примитивная маскировочка. И все же — гарантия. Пусть даже мизерная.

В холле сидит Валера. Прислонился к стене, задумчиво изучает громоздкую люстру. Увидев босса, поднялся, пошевелил могучими плечами, двинулся следом.

— Свободен, — коротко приказал хозяин. — Понадобишься — дам знать.

Телохранитель ответил недоуменным взглядом. Дескать, зачем рисковать, выходить без прикрытия, когда я — вот он, с кулаками и при оружии? Но возражать либо уговаривать не стал — снова занял покинутый стул.

— Мерзкая все же штука — ячмень, — пожаловался Собков, усаживаясь в костомаевский «мерседес». — Мало того, что болит, дергает, да еще неприятно для окружающих. Вот и приходится ходить под Кутузова.

— Бывает, — посочувствовал водитель. — Слышал как-то смешной анекдот. Спрашивают у армянского радио: какой болезнь самый лучший, какой — самый худший. Как водится, это самое радио отвечает. Самый лучший болезнь — чесотка: чем больше чешешься, тем больше хочется. Самый худший — геморрой: сам не посмотришь, другому не покажешь. Так вот, твой ячмень, Сергей Сергеевич, — нечто вроде геморроя…

Анекдот затаскан до дыр, но пришлось вежливо посмеяться.

Киллер снова и снова ищет подходы к непознанному коротышке. Разговорить не удается — хитрый мужик отвечает либо односложными фразочками, либо древними анекдотами. Вызвать на откровенность — тем более: отмалчивается.

Остается — штурм. Авось водитель растеряется и откроется. Пусть не полностью, самую малость.

— Кто ты такой, Феликс?

В ответ — ни удивленного взгляда, ни смущенной гримасы.

— Человек.

— Чей человек?

— А вот это, Сергей Сергеевич, одному Богу известно, чей! — добродушно рассмеялся коротышка. — Зачат мужиком, рожден женщиной, воспитан в детдоме… Вот и вся биография. Сейчас, — пристукнул он по баранке, — верчу ее, родимую кормилицу.

Штурм окончился бесславной неудачей, пробить смокойствие Феликса не удалось. Выданная биография может быть и правдой и заранее подготовленной легендой. Скорей всего, туманные подозрения киллера — блеф? Разве не может быть коротышка обычным водилой?…

Машина медленно катилась по московским улицам. Послеобеденное солнце раскалило «мерседес». Но Александр не опускал стекла — берегся. Надо бы, конечно, попросить об этом и Феликса — с его стороны стекло опущенно, но стоит ли акцентировать лишнее внимание? Авось, обойдется.

Не обошлось. Ни Поронин, ни Феликс не обратили внимание на припаркованный к тротуару возле гастронома «жигуль». Зато Ахмет увидел в открытое окно водителя промелькнувший облик горбоносого. Не помогли ему ни очки-колеса, ни повязка. Напрягся, рука скользнула к рукояти пистолета.

— Видишь черный «мерс»?

— Где? — ошалело закрутил головой водитель.

Об"яснять, терять время Ахмет не стал — высадил парня, сел на его место. Бросая машину из ряда в ряд, бесстрашно подставляясь под удары соседей, он, наконец, догнал костомаровскую легковушку, пристроился к ней. Не вплотную — горбоносый отлично знает в лицо последнего живого свидетеля, пропустил вперед две «волги».

Достал из бардачка портативную рацию.

— Пятый, пятый?

— Пятый слушает.

— Где находишься?

— Чистые Пруды.

— Я — район площади Маяковского. Впереди — черный «мерс», номера, — Ахмет в очередной раз вильнул в сторону, зафиксировал номера преследуемого и снова возвратился в свой ряд, едва не протаранив потрепанный «жигуль». Внятно продиктовал набор цифр и букв. — Не трогать. Доведи до конца, узнай, куда причалит.

Ехал до тех пор, пока не заметил синнюю «ауди», которая нахально мчалась по нейтралке. Молодец, Учитель, понимает: лучше заплатить штраф, нежели опоздать на призыв босса.

Наследник Ганса свернул в один переулок, потом — в другой. Остановился, выждал. Страшный киллер не появился. Ахмет вытер со лба выступивший пот, вознес благодарственную молитву Аллаху, тремя затяжками сжег сигарету и медленно поехал в офис. Теперь — его офис…

Ни новоявленный бизнесмен, ни его шестерка, сидящая за рулем синего «ауди», не знали, что уже давно находятся под «опекой» службы наружного наблюдения уголовного розыска. Мало того, сыщикам отлично известны позывные портативных раций, имена и кликухи их владельцев.

О грозной опасности сразу с двух сторон не знал и киллер.

Капитан Столков доложился по своей рации и включился в игру. В качестве третьего игрока. Он не предполагал. что охота идет за знаменитым киллером. поиском которого они со Славкой бесплодно занимаются. Думал, что преследует обычных преступников.

Видимо, получив его инфорацию, в управлении решили: одного капитана мало. Из разных концов города в заданные точки двинулись еще три машины.

На одной из них ехал старший лейтенант Дымов. Сам напросился, аналитик, очень уж заинтересовали его подслушанные бандитские переговоры. Вдруг повезет и он лицом к лицу встретится с убийцей Мишки Тимова, его жены Таньки, милицейского лейтенанта Сергея Зарядько и многих других. Застреленные терминатором авторитеты в этот список не вошли, мстить за них Славка не собирается…

Синее «Ауди» с водителем и тремя пассажирами надежно уцепилось за хвост черного «мерса». Рядом с водителем сидит интеллигентного обличья очкарик. Прозвище соответствует внешности: Учитель. Причина необычной кликухи не только очки и мягкий овал лица — родители гансовской, теперь — ахметовской, шестерки работают в школе преподавателями.

На заднем сидении — два пехотинца: Бочка и Птенец. Оба — новички, только месяц тому назад вступившие на скользкую тропу криминального бизнеса. Поэтому — круглые глаза и испуганно перекошенные губы.

— Фрайеров в «мерсе» не мочить и не пускать под молотки, — не поворачиваясь, инструктирует Учитель малолеток. — Босс велел проводить до места, узнать адрес и цынкануть ему.

Позади — согласное покряхтывание. От невыветриваемого страха мальцы спасаются водкой, поэтому постоянно находятся в полуразобранном состоянии.

Собков заметил висящее на хвосте синее «ауди». Даже пересчитал сидящих в нем пассажиров. Водитель торопится на дачу, везет гостей? Или рассчитывает купить по дешевке в деревне овощи?

Не похоже. Коротышка по обыкновению ведет мащину медленно. Любой уважающий себя мужик обязательно обогнал бы его, показал свою прыть. А вот «ауди» уныло плетется по пятам.

Значит, не дачник и не заботливый муж-добытчик. Нужно убедиться. Вдруг ахметовцы или сыскари?

— Сверни на первом же перекрестке и притормози у обочины, — велел он коротышке. — Проверим нервишки вон у тех фрайеров. Давно телепаются за нами. Случайное совпадение или пастухи?

— Скорей всего, случайное. Менты так себя не ведут — сразу хватют за горло. Но раз ты хочешь — сделаю.

Завизжав на повороте шинами, «ауди» тоже свернул с трассы, миновал остановившийся «мерс» и припарковался к кювету. Подчинившись повелительному жесту Учителя, водитель выбрался из салона, задрал капот и принялся ковыряться в двигателе. Сидяшие позади малолетки дружно приложились к бутылке. Учитель проверил пистолет.

— Сосунки мамины, дерьмовые пастухи! — насмешливо ругался киллер. -

Не догадались, пачкуны, проскочить дальше, спрятаться за поворотом. Да еще капот подняли, демонстрируют, свинячии огрызки, «неисправность»… Сейчас мы их сделаем… Давай, Феликс, разворачивайся, выскакивай на трассу и — газую.

Не удалось. Пастухи быстро сориентировались, догнали «мерс» и снова повисли на его хвосте. Удрать, конечно, можно, но мешают встречные афвтофургоны — один за одним, без перерыва. Коротышка кроет их многоэтажными матюгами, показывает в окошко сухой кулак. Не помогает — водители только фыркают, да сверлят в виске грязными пальцами.

Придется стрелять!

Киллер положил ладонь на теплую рукоятку «мухобойки». Расстояние до «ауди» не больше пятнадцати метров, достанет. Предваряя безошибочный выстрел, приподнялась верхняя губа, показался ряд острых зубов. Но в последний момент он отдернул руку. Будто обжегся. За преследователями пристроилась еще одна машина — «жигуль». Следующая за ним «волга» пошла на обгон, выскочила вперед. Окольцевали!

Или «мерс» пасут на трех машинах, или две принадлежат сыскарям? О какой стрельбе можно говорить? Дай Бог, самому живым остаться.

— Выбери подходящий перекресток, сверни. Я выскочу. Пересяду на автобус. А ты повиляй, поводи за нос дерьмовых пастухов и возвращайся к особняку.

— Понял. Скоро — поворот к центральной усадьбе бывшего совхоза… Приготовься… И «машинку» спрячь, выглядывает из-под рубашки, — не глядя на Александра, насмешливо посоветовал Феликс.

Снова чертиком из коробки выпрыгнули недавние подозрения. Собков упрямо мотнул головой. Все равно разгадает водилу! Вкрайнем случае заманит в укромное и заставит открыться. С кровью, слезами, просьбами о помиловании, но заставит! А сейчас не время заниматься психологическими изысками. Надо спасать, если не жизнь, то свободу.

Расчет прост, как сваренное яйцо: резкий поворот, «ауди» проскочит мимо, непонятный «жигуль» и «волга» — то же. Пока развернутся, впишутся в обратный поток машин, дождутся возможности свернуть, можно спокойно добежать до остановочного павильона и затеряться в толпе ожидающей рейсовый автобус.

Казалось бы, хороший план, но он остался невостребованным. Синее «ауди» успело повторить маневр «мерседеса». А вот две подозритеьных легковушки проскочили перекресток. Наверно, он ошибся — обычные частники.

Повернув вслед за «Мерсом» на узкую дорогу, Учитель увидел разворачивающуюся в обратном направлении черную машину и невысокого, крепкого человека, бегущего от нее к автобусной остановке. Растерялся. Ахмет приказал пасти машину, но ее уже не догнать. Вырулила на трассу и помчалась за автофургоном. Остается человек.

— Бочка, Птенец — за мной! Берем фрайера, вяжем и — в багажник!

Подвыпившие парни мигом врубились. Выскочили из машины и помчались за Учителем. Им удалось срезать угол, поэтому они встретили беглеца в полусотне метров от остановочного павильона.

Учитель с ходу достал его по голове кастетом, Бочка вытащил было нож, но главарь остановил слишком резвого мальца.

— Возьмем живым. Мертвяк нам ни к чему.

Втроем склонились над распростертым телом. Бочка и Птенец очистили его карманы. Учитель с удивлением оглядел вытащенную из-за пояса «мухобойку». Пистолетик, прямо скажем, так себе, девчонок пугать, но одно его наличие показывает — перед ними не обычный фрайер, не сыскарь — деловой мужик.

Обменяться мнениями они не успели.

— Руки на затылок! Лежать!

В пяти шагах с пистолетом, нацеленным на налетчиков — капитан Столков. «Волга» блокировала иномарку. Вихрастый парнишка послушно распялился на капоте. Дымов и оперативник перекрыли тройку с другой стороны.

На запястьях задержанных защелкнулись наручники.

Капитан внимательно осмотрел отобранную у ошеломленного Учителя «мухобойку».

— Занятная вещица. Колешь ею орехи? Может быть, стреляешь по воробьям?

— с издевкой спросил он.

— Не моя… Этого фрайера, — Учитель кивнул на лежащего Собкова. — Наехал на нас, пришлось защищаться…

— Интересно получается, дружище. Говоришь, фрайер на вас наехал? Один на троих? Ничего не скажешь, отважный мужик. Не зря валяется с разбитой башкой.

Оперативники привычно охлопали карманы задержанных. Не дожидаясь более капитального обыска, Бочка и Птенец поспешно отдали все, взятое из карманов «беглеца»: паспорт, разрешение на право ношения оружия, водительские права, бумажник.

— А это чья машинка? — показал Столков увесистый «вальтер», найденный в «ауди». — Скажешь на земле валялся, нашли, да?… С вами, бандюги, все ясно.

Оперативники повели Учителя и его подручных пехотинцев к машинам. Капитан наклонился над раненным.

— Кажется, дышит. Придется вызывать скорую.

Александр давно пришел в себя. Не открывая глаз, внимательно вслушивался в разговор, оценивал обстановку. Ему в очередной раз повезло — кастет скользнул по касательной, содрал с головы прядь волос вместе с кожей, но это — мелочь, зарастет.

— Не надо скорую, — неожиданно поднялся он. — Я — в порядке.

Профессиональный убийца до дрожи в коленях боится боли. Обычный укол вызывает неожиданную реакцию отторжения, синяк на теле — паническое обращение к врачам. Но вызванная скорая помощь означает посещение больницы, анализ крови, разные рентгены. Заодно проверка документов, заполнение анкет… Ни за что!

— Молись Боженьке, мужик, — посоветовал Столков, невнимательно рассматривая паспорт пострадавшего и сравнивая его лицо с фотокарточкой. — Вроде, при разрешенном оружии, а сплоховал — подшиб бы налетчиков — нам меньше возни… Может все же вызвать медицину?

— Не надо…

Капитан кивнул и продолжил изучение паспорта. Обычно раненные торопятся к врачам, без приглашения укладываются на носилки. А этот — не надо! Подозрительно. Отсюда и вторичное изучение уже проверенных документов.

По спине киллера ползут струйки пота. Неужели не сработает изготовленная по заданию Монаха ксива? Тогда — браслеты на руках и вонючий изолятор…

И все же, сдаваться он не собирается! Ни за что! Стоящий неподалеку узкоплечий, хрупкий оперативник держит пистолет обеими руками. Будто ребенка. Прыгнуть, выбить оружие, перекатиться по траве, поразив пулями ошеломленных сыскарей… Три машины — под «газами», выбирай любую!… Рвануть по шоссе, завилять по улицам, переулкам, проходным дворам — не догонят!

Нет, не получится — рядом с пацаном-оперативником стоит плотный мужик, внимательно смотрит на пострадавшего, фиксирует каждый его жест. Во взгляде — недоверие, злость. Будто знает, что перед ним — преступник, а доказать не в силах… Может быть, и знает? Хотя, вряд ли, горбатый нос, сплющенные уши, выпирающий подбородок, все это начисто смыли приметы российского терминатора.

Капитан листал странички паспорта. Доберется до последней, возвращается к началу. И так — до бесконечности. Издевается, что ли?

— Так… Прописка в Красноярске… Сибиряк, значит… Понятно, — тянул мент. — Местожительство обозначено… — и вдруг, будто выстрелил, — Что делаешь в Москве?

Успокаиваясь, Собков старательно очищал брюки от прилипших травинок и комков сухой земли. Ответил неторопливо.

— Бизнес заставляет крутиться. Что до прописки — переверните страницу. Которой только любовались. Там — московская отметина. Естественно, временная, на полгода. Удастся задуманное — осяду основательно.

— Действительно, бизнес заставляет крутиться… Разведен, холостяк, значит?

Александр снова безмятежно кивнул: да, вдовец.

— Холостяк — не пустяк, — пропел капитан, сорвался на слишком высокой для его вокальных данных ноте, закашлялся. Опасливо покосился на худосочного оперативника: не смеется ли? — Ну, что ж, господин Поронин, вроде все в порядке. При необходимости пригласим. Желаю скорейшего выздоровления, — щегольнул он избитой до синяков фразочкой.

Киллер небрежно засунул за пояс брюк возвращенную «мухобойку», положил

в карман документы и, все еще покачиваясь, поплелся к автобусной остановке.

— Так и живем, Ксана, — повернулся Дымов к оперативнику. — Советую

пока не поздно изменить специальность. Хотя бы на педиатра — самая нужная

в наше время профессия.

Оперативник рассмеялся, снял фуражку. Из-под нее на плечи и грудь хлынули густые черные волосы…

Глава 11

— Вот такие дела-делишки, стажер Банина, — повторил вечером, листая бумаги очередного уголовного дела, старший лейтенант Дымов. — Пока не поздно смени профессию. Сыщик-девица? С ума сойти можно! Неужто нельзя понять — наша работенка грязью покрыта, кровью и дерьмом измазана. Лучше сидеть в прокуратуре, перебирать бумажки. До обеда — справа налево, после

— слева направо. Ей-Богу, сам пошел бы — гордость мешает… Кстати, есть один паршивый анекдотец. Девчонка пишет в деревню родителям: «Выхожу замуж за милиционера.» Мать отвечает: «И-и, доченька, неужто человека не нашла?»… Что, не нравится? Вот тебе и отношение народа к родной милиции, которая его охраняет и бережет… Так что, подумай, Банина.

— Не сменю! — упрямилась тонконогая девчонка, которой впору в куклы играть, а не выслеживать преступников. — Вы еще не знаете какая я сильная… Кстати, обещали рассказать о самом интересном расследовании, в котором принимали участие. Или — передумали?

Говорит и смеется. Будто поиски убийц и грабителей, выслеживание наркодельцов и жуликов — чепуховое дело, над которым можно и нужно посмеиваться. Завязнет в очередном расследовании — перестанет веселиться Вволю наплачется.

— Займитесь лучше делом, стажер! — зло прикрикнул он. — Где заключение медицинской эксертизы?

— У вас на столе, — спокойно отпарировала Ксана.

Сыщик растерялся, машинально сминая злополучный бланк. Кусучая попалась пигалица. Лучше схватиться с десятком вооруженных бандитов, нежели попасть на острый девичий язычек.

— Баллистическая экспертиза…

— В папке, которую вы отложили… Все же, будете выполнять обещанное или не будете?

— Как-нибудь потом…

Так — ежедневно, с раннего утра до позднего вечера. С ума сойти недолго!

Когда начальник отдела пригласил Дымова в свой кабинет, тот подумал: предстоит очередная вздрайка. Честно говоря, есть за что.

Группа сыщиков вышла на квартиру барыги. В результате почти круглосуточной слежки удалось вышли на его «клиентов». Не только визуально, но и с помощью спецаппаратуры. Снимочки получились классные! Оставалось выждать, когда соберется вся кодла и повязать. Наручники на лапы, мордами — к стене, ноги — врозь! Привычная процедура. Короткий обыск, предварительный, по горячим следам, допрос и — в СИЗО. Легко и просто.

На деле оказалось далеко не просто. Когда ворвались в квартиру, там — никого, прямо-таки космическая пустота. Одни газеты разбросаны по полу. На столе — ехидное пожелание удачи, как водится, приправленное матерками. Ушли паразиты через чердак старого дома…