— Ошиблись, — сухо оборвал его Шишел. — Я не мокрушник. Если вы меня, как вы говорите, отслеживали, то уж это могли бы и знать.

— Насколько известно мне, — возразил Лидделл, — вы специалист довольно широкого профиля и, когда того требуют обстоятельства, не чужды даже самой смелой импровизации... Так что ваш, так сказать, обет имеет не столько техническую, сколько... мм... моральную, что ли, причину... Так вот: чуть попозже у нас будет еще время и возможность объяснить вам, что никакой моральной ответственности вы испытывать вовсе не должны. А пока можете успокаивать себя мыслью о том, что те люди, которых мы вам предложим для э-э обработки, все равно обречены. Считайте их покойниками. В самом буквальном смысле покойниками. Зомби.

Он запнулся

— Я просто не понимаю, о чем вы говорите, мистер, — отчужденно пожал плечами Шишел. — И мне...

— Я же сказал — позже... Вы многое поймете позже...

В голосе Лидделла стало ощущаться легкое раздражение.

— А теперь главное.

Он остановился на самом краю платформы и резко повернулся к Шишелу. Взялся за язычок замка его полурасстегнутой куртки. Шишел терпеть не мог такой манеры вести беседу.

— Теперь главное, — продолжил Лидделл уже более жестким тоном. — Мы в курсе ваших проблем. По крайней мере, мы прекрасно осведомлены о том, зачем вы хотите заработать деньги. Много денег. Вам обещали помочь найти ваших приятелей. Вместе со звездолетом Предтечей, от которого вы, так сказать, отстали... Не знаю, что именно так связывает вас с этими людьми и с этим древним техно-монстром. Не в этом суть. Главное, это то, что именно стремление воссоединиться с ними — ваша основная движущая сила. Позвольте разочаровать вас: шансы на то, что вы достигнете этой цели, почти нулевые. Если, конечно, вы откажетесь от нашей помощи.

— От какой такой помощи? — с досадой спросил Шишел, аккуратно высвобождая свою застежку из пальцев ставшего чересчур навязчивым собеседника. — И что это за контора такая, что разбрасывается этакими обещаниями?

Он торопливо оглянулся.

— И не будем торчать здесь как два столба. Мы уже три поезда пропустили. Это может привлечь внимание. Давайте хотя бы ходить взад-вперед...

Лидделл скептически хмыкнул и, заложив руки за спину, вновь двинулся вдоль пестрой шеренги торговых автоматов. Пройдя в полном молчании шагов пятнадцать, он снова заговорил:

— Вы должны ясно понять, что те, кто обещал вам помощь за деньги, всего лишь жалкие дилетанты. Мошенники, по сути дела.. А у нас есть вот это...

Он извлек из внутреннего кармана объемистый бумажник, а из него — небольшой снимок-голограмму. Над небольшим листком повисло в воздухе призрачное изображение. Причудливый, не людскими руками изготовленный амулет.

Шаленый, словно на столб налетев, остановился, уставившись на эту посверкивающую штуковину, словно на нечто, вынырнувшее из сна о другой жизни.

— Откуда это у вас?

— Это одна из находок экзоархеологической экспедиции Роуфельда... Долгое время считалась простым украшением. Впрочем, теперь уже и вы, и мы знаем, что это такое...

Конечно, Шишел знал. Еще как знал! Но именно поэтому его недоверие и настороженность возросли в десяток раз.

— Вот как... — скептически скривился он. — И что же — проверяли вы эту потеху в деле?

— Ну, в противном случае мы не стали бы затевать с вами этот разговор, — пожал плечами Лидделл. — Эта, как вы изволили выразиться, «потеха» — устройство подпространственной связи. Считается, что с его помощью корабли Предтечей поддерживали связь с группами своих посланцев... Или созданий, им служивших... Словом, в нашем распоряжении находится средство, с помощью которого вы сможете связаться с вашими друзьями. Договориться о месте и времени встречи... Но только после выполнения вами ряда контрактных обязательств...

— А вы, часом, меня за дурня не имеете? — осведомился Шишел. — Если так, то обижаете. Может, я и могу глупость какую спороть, да только не такую, как вы, мистер, от меня хотите. Штучка-то эта, по всему судя, за семью замками, где-нибудь в Метрополии упрятана. Что до снимочка вашего, что ж, хороший снимочек. Только толку мне от него чуть. Такие вещи, которых вы от меня хотите, под честное слово не делают...

Лидделл усмехнулся с каким-то даже удовлетворением.

— Короче говоря, — определил он позицию собеседника, — вы не хотите работать без гарантий...

— Именно что без гарантий не хочу и не буду, — подтвердил Шишел.

Лидделл послушно наклонил голову в знак согласия. И из такого положения внимательно, по-птичьи посмотрел в глаза Шаленому.

— Этот предмет... Будем называть его...

— Амулетом будем его называть, — перебил его Шишел. — На Корабле мы так обычно говорили...

— Прекрасно, — согласился Лидделл. — Пусть это будет амулет. Так вот, он находится здесь. В нашем полном распоряжении. Мы даже готовы продемонстрировать его вам. Вы сможете провести коротенький — пробный, так сказать — сеанс связи с вашими друзьями. Я думаю, это будет хорошим доказательством серьезности наших намерений...

— Да вот как раз и не будет! — развеял в пыль его оптимизм Шишел. — Фокусом все это запросто может оказаться. Нагребаловкой... Мне ваше предложение ох как обмозговать надо...

Лидделл пожал плечами:

— Что ж, никто не требует от вас немедленного согласия. Обдумайте свои условия. Но на размышления я могу вам дать только сравнительно небольшой срок. До восьми часов утра завтра. И вот что вы должны понять хорошо: в случае отказа вы лишаетесь не только возможности воспользоваться... э-э... амулетом. Вы в конечном счете останетесь и без тех денег, которые вам посулили ваши ненадежные партнеры...

— А вот пугать меня не надо, — сурово остановил его Шаленый. — Кстати, о партнерах. Если мне уж из игры этой выходить, то им немалый отступной положен. Неустоечка...

Очередной состав монорельса почти бесшумно притормозил у платформы. С еле слышным шуршанием раздвинулись двери вагонов. Лидделл похлопал Шишела по плечу (для этого ему, правда, пришлось привстать на цыпочки).

— С этого момента, Дмитрий, вы можете забыть про ваших здешних приятелей. Выбросить их из головы. Завтра в восемь мы встретимся. Я сам найду вас — будьте спокойны... Ну, а если понадоблюсь срочно — мисс Д'Арси, как говорится, в полном вашем распоряжении...

Он приятно улыбнулся, повернулся к Шишелу спиной и исчез в проеме дверей вагона. Двери сомкнулись за ним, и поезд стремительно скользнул вдаль. Шишел остался на платформе один — словно и не было тут никаких мистеров Лидделлов. Только снимок амулета остался у него в руке — Шаленый и не заметил, когда его собеседник всучил ему этот кусочек пластика.

Некоторое время он, нахмурясь, рассматривал странный, одновременно похожий и непохожий на лик Лукавого рельефный рисунок, украшавший древнюю вещицу, потом усмехнулся неожиданно посетившей его мысли. Бросив неласковый взгляд вслед унесшему господина Лиддедла поезду, Шишел упрятал снимок поглубже во внутренний карман куртки и стал ждать своего поезда.

Шишел не очень хорошо представлял себе, как ему придется строить предстоящий разговор с Фугу. Как-никак не так уж и легко объявить партнеру, что выходишь из игры сам, а ему — этому самому партнеру — обещаешь свернуть шею набок в случае выполнения им своих контрактных обязательств. И это при том, что вчера еще совал ему ствол в печень и требовал вещей совсем противоположных. В таких скользких случаях Шаленый привык всецело полагаться на свою способность к импровизации. Конкретные же детали предстоящей встречи сводились к одному-единственному условию: состояться она должна как можно быстрее — пока насмерть перепуганная черная образина не выбралась на охоту за головами.

Адресок, полученный от Вась-Вася, соответствовал вполне пристойному на вид многоквартирному дому в не самом престижном, но отнюдь и не захолустном «спальном» районе Санта-Финиты. Слухи об идиллически патриархальных нравах Террановы успели, судя по всему, изрядно устареть — подъезды здешних жилищ были оснащены всей домоохранительной электроникой и машинерией. Впрочем, только подъезды. На просторные балконы высоко расположенных этажей все вышеупомянутые меры безопасности не распространялись. Шишел помнил об этом еще со времен своего прошлого — не слишком удачного, надо сказать — визита в этот чересчур, пожалуй, благополучный Мир.

Он с удовлетворением заметил, что деревья (гринзейские эльмы, хорошо прижившиеся в местном климате) порядком вымахали за то время, покуда он обретался в иных пространствах и временах, и тем самым порядком облегчили ему намеченную задачу. Тому же способствовала и павшая на город вечерняя полутьма. Сменившаяся затем и полной тьмой длинной ночи Террановы.

Когда бывало надо, Шишел, несмотря на свои габариты и внешнюю неуклюжесть, мог двигаться с бесшумным проворством пантеры, так что его проникновение в жилище подруги жизни придурошного Фугу прошло без сучка без задоринки. Открыв хлипкую балконную дверь, он осторожно шагнул в полумрак освещенной только мерцанием телевизионного экрана комнаты.

Прислушался.

И решил уж было, что ошибся квартирой. Потому что даже в бреду не мог бы себе представить Фугу, созерцающего трансляцию концерта камерной музыки из зала столичной консерватории.

Но тем не менее именно он — Фугу — расслабленно сидел на полу, привалясь к торцу гидрокровати, прямо перед экраном ТВ, из которого изливались на него сладостное пиликанье скрипок и аккорды клавесина.

— Да ты, брат, успел поднабраться... — с досадой окликнул Шишел своего бестолкового партнера. — Или уже на игле торчишь? — предположил он, заходя так, чтобы видеть его физиономию.

В сумраке ему показалось было, что черномазый мокрушник напялил на лицо какую-то идиотскую, клоунскую маску. И лишь пару секунд спустя, приглядевшись, он понял, что то, что он принял за бутафорскую — от уха до уха — улыбку, улыбкой вовсе не было. Горло Н’Гамы было рассечено одним ударом какого-то очень острого инструмента, и вытаращенные, мертвые глаза его пялились в потолок так, словно их хозяин успел узреть там, в высоте, что-то необыкновенно его поразившее. Ковер под ним был черен от крови и от вина, вылившегося из зажатой в руке покойника бутылки.

Шишел рванул из кобуры пистолет, снял его с предохранителя и, тихо ступая, обошел комнату по периметру. Заглянул в две соседние и только в ванной обнаружил ту, кто при жизни звалась, судя по всему, Тин-Тин. Кожа у совсем еще молоденькой метиски была посветлее, чем у Фугу, а лампы, освещавшие место действия, были поярче, чем мерцание экрана ТВ, поэтому появившиеся уже на теле трупные пятна были хорошо заметны. Стало быть, сыграть на опережение Шишелу не удалось — кто-то опередил его на несколько часов.

Девушку — в отличие от Фугу — отправили на тот свет без кровопролития. То ли приемом карате, то ли просто ударом демократизатора по черепу. Что, в общем, не меняло ситуации. В ванной она, видно, искала спасения, но дверь за собой захлопнуть не успела (да и не помогло бы это). Так и осталась сидеть на полу, подбородком зацепившись за борт джакузи.

«Вот тебе и решение проблемы выбора, — уведомил его внутренний демон. — Никакого выбора у тебя просто не было. С самого начала...»

Но спорить с демоном Шишелу было недосуг.

Надо было ретироваться. И ретироваться как можно скорее.

Шишел уже — задом, задом — протискивался в дверь ванной, когда где-то на прикроватной тумбочке запела трель вызова. Тут же сработал автоответчик. Голосом своей покойной хозяйки он сообщил, что ее нет дома и что в памяти домашнего компьютера можно оставить сообщение неограниченного объема.

Позвонивший абонент запнулся, икнул и хорошо знакомым Шишелу голосом быстро и неразборчиво — как, по замечанию древнего классика, бывает, говорит проснувшийся средь ночи унитаз — затараторил:

— Слушай меня, Фугу, придурок!.. Да здесь ты, здесь! Не дурачь меня!.. Это серьезно, очень серьезно! На нас всех собак спустили, Фугу. На чем-то мы прокололись... Мы все — под колпаком у сук каких-то... Додо отделали так, что мать родная... А ко мне подвалил чудак какой-то.. Ты слышишь меня, придурок?! Он меня крепко испугал... Ты слышишь? Нас пока только пугают. Но с меня достаточно. Я сваливаю. Понял? Сваливаю, и не ищи меня... И тебе советую... Ты слышишь?

Движимый каким-то не совсем ему самому понятным порывом, Шишел поправил натянутые на руки перчатки, рывком поднял трубку и резко рявкнул в нее:

— Опоздал ты, Перхоть. Угрохали уже Фугу и бабу его...

На противоположном конце канала связи воцарилось молчание. Потом дрогнувшим голосом Бюсси вымолвил:

— Эт-то т-ты, Шишел?

— Нет, — зло ответил Шаленый. — Это дух святой! Призрак Жозе Бернарди. Помнишь такого?

— К-какой Ж-жозе?! — с ужасом переспросил Бюсси. — К-какой п-призрак?

— Жозе Бернарди, это тот парень, которому Фугу по ошибочке башку отсадил, — любезно пояснил Шишел. — И не вешай трубку, дружок! Ты можешь мне понадобиться. Найди способ выйти на меня. В ближайшие сутки. Потому что иначе я выйду на тебя сам. И тогда... Ты меня хорошо понял?

— Я п-понял... Я понял тебя... — заверил его Бюсси упавшим голосом.

— Понял — вот и прекрасно! — отрубил Шишел и с треском бросил трубку на рычаг.

Потом упрятал пистолет от греха подальше в кобуру, потыкал в кнопки автоответчика и стер все записи, которые могли оставаться в его памяти. Прикрыл глаза и прислушался к тишине.

Нет ничего более обманчивого, чем тишина.

Дверь квартиры отворилась совершенно бесшумно. В ее проеме на миг возникли и тут же, шарахнувшись в разные стороны, исчезли в темноте, заполнявшей комнату, две крепко сбитые поджарые фигуры.

Шишел столь же бесшумно развернулся к выходу на балкон и застыл, остолбенев от досады. На фоне слабо подсвеченного городскими огнями неба перед ним маячил силуэт невесть откуда взявшегося типа — приземистый, грузный и увенчанный довольно бесформенной шляпой.

— Осторожно, мсье, — предупредил тип Шишела. — Вам, может быть, плохо видно, но сейчас я как раз целюсь вам в живот...

Бесшумно вспыхнул свет настенных бра, и участники сцены, разыгравшейся в квартире покойной Тин-Тин, смогли лицезреть друг друга воочию.

Приземистый господин в шляпе не врал — его «люггер» смотрел точно в печень Шишела. Двое других типов тоже держали свои стволы наготове и осторожно приближались к нему, стараясь занять такую позицию, чтобы ненароком не перестрелять друг друга.

— Полиция Санта-Финиты, — уведомил Шишела один из них — типичный представитель племени флегматичных полицейских инспекторов, чей антураж един по всему Обитаемому Космосу (бритая невозмутимая физиономия, плащ, короткая стрижка и быстрая реакция). — Вот мое удостоверение. Инспектор Руттен к вашим услугам, са-а-аг...

— Да вижу уж, что не Армия Спасения, — мрачно ответствовал Шишел. — Вы, вообще-то, вовремя, ребята — я только что собирался звонить «девять-девять-девять». Глядь, а вы уж тут как тут... А все-таки зачем это вы без спросу вломились в квартиру моего приятеля? Жилище-то вроде оно и на Терранове жилище. Неприкасаемое убежише свободной личности...

Пока он произносил эту пренаглую реплику, а инспектор Руттен наливался ядом для реплики ответной, вспомнил о своих обязанностях третий из представителей закона — слегка франтоватый моложавый на вид тип. Если бы не табельный ствол в руке да не ранняя седина на висках, его можно было принять за прибившегося к опергруппе стажера, а то и вообще журналиста. Уж слишком правильными и аристократически отточенными были черты его по-детски чистенького лица.

Действовал моложавый тип, впрочем, вполне решительно. Он обогнул обширное ложе, занимавшее чуть ли не половину комнаты и, натолкнувшись на безнадежно мертвого Фугу, махнул рукой своему коллеге.

— Имеем т-труп, — сухо добавил он в ответ на вопросительный изгиб бровей инспектора Руттена.

Легкое заикание как-то шло к его слегка кукольной внешности. Вносило свой вклад в аристократический шарм.

— В ванной найдете второй, — успокоил его Шишел.

— Дорн, обыщите типа, — распорядился инспектор и решительным шагом направился в указанное Шаленым помещение.

Моложавый коп отвлекся от осмотра скалящегося в потолок Фугу, подошел вплотную к Шишелу и профессионально, не без некоторого изящества даже, обшарил его карманы.

— Ваше разрешение на н-ношение оружия?.. — осведомился он, извлекая на свет божий Шишелову «беретту».

— Не моя пушка, — флегматично парировал его вопрос Шишел. — Я, видите ли, ее на полу подобрал — вот тут — и сам собирался сдать куда следует...

— Вот тут? — уточнил Дорн. — Вместе с к-кобурой?

— Вместе, — не моргнув глазом, подтвердил Шишел. — Я и убрал это хозяйство от греха подальше. Когда увидел, что тут такое дело...

Он кивнул в сторону покойника.

— Ведь черт его знает, кто сюда приспел бы первым, — деловито пояснил он совершенно серьезным тоном. — А ну как те, кто мочилово это тут устроил, вернуться надумали б раньше, чем ваш брат — полицейский — сюда б приспел... То-то хорош я был бы — лопух лопухом, да еще и пистолетик бы бандкжам этим в полное их распоряжение оставил: всего и забот — с полу вещицу подобрать...

Поименованный Дорном элегантный коп в штатском проглотил нахальное вранье, словно и не заметив его. Он бросил беглый взгляд на карточку-идентификатор Юрия Сатановски, повозил по нему щупом полицейского регистратора и молча сунул карточку в свой карман. Потом обменялся взглядом с инспектором, хмуро стоявшим над раззявившимся в счастливой улыбке трупом Фугу, и отрицательно покачал головой — в ответ на молчаливый вопрос начальника.

— Нет, сэр, — произнес он вслух. — Т-тип не убивал. Ничего режущего. И ствол чистый.

Шишел отметил про себя, что хотя бы один, отдельно взятый, коп на Терранове умеет правильно произносить слово «сэр». Это, вкупе с аристократическим заиканием, вызвало у него даже некую симпатию к моложавому Дорну.

— Твое счастье, горилла чертова, что мы засекли тебя, пока ты лез в дом, — зло молвил инспектор, сверля Шаленого неприязненным взглядом. — Будь по гроб жизни нам благодарен, что мы тебе, козлу, алиби обеспечили...

— За «козла» ответите, — хмуро предупредил его Шаленый. — И за «гориллу» тоже. Я законопослушный гражданин...

Инспектор не удостоил его хотя бы тени внимания. Он повернулся к грузному обладателю идиотской шляпы.

— Эти, — он мотнул подбородком куда-то назад, — мертвы уже давно — прозевали мы, мсье комиссар...

Мсье не ответил ничего, если не считать досадливого шевеления седыми и довольно обвислыми усами. Усы у мсье были что надо — что уж тут говорить. Те еще усы... Из-под усов на свет божий торчала коротенькая трубка — «носогрейка». Трубка сердито дымилась.

— Так все-таки документик-то верните... — уперся на своем Шишел. — Не имеете права без санкции прокурора...

— Ваш идентификатор личности, — мягко, но в то же время достаточно решительно прервал его Дорн, — вызывает сильнейшие п-подозрения в его подлинности... Вы получите расписку об изъятии... Ну, и вам п-придется дать подробнейшие объяснения вашему здесь присутствию и тому способу, которым...

— А чего тут объясняться-то? — с невозмутимой наивностью парировал этот наезд Шишел. — Чего дела рассупонивать? Дела у меня с господином Н'Тамой... Ну, договорились вечерком собраться у подруги евонной — выпить, закусить... Заодно и обговорить разные дебеты-кредиты... Звоню — нет его... И дверь не отпирает... Ну, думаю — нечисто дело... Я и полез балконом... Благо эльмы эти под окнами во-о-он эк вымахали... Оно, конечно, нехорошо выглядит — так к другу же...

У господина Дорна, судя по иронической мине, которую скроил он, выслушивая эти «объяснения», было что возразить Шишелу.

— Ну, давайте п-придумаем что-нибудь посерьезнее, — начал он. — И делать это б-будем не здесь, а в комиссариате...

Но усатый мсье комиссар прервал его коротким и унылым взмахом руки.

— Послушайте, Дмитрий Евгеньевич, — повернулся он к Шаленому. — Кончайте вы клоуна из себя лепить. Лучше поговорим серьезно...

Он вынул трубку изо рта и повернулся к инспектору:

— С вашего позволения, я заберу задержанного. Для конфиденциальной беседы... И верните пока ему его «липу», Орест Иоганныч... Никуда он этот «вещдок» не денет. Ему и самому деваться по таким делам некуда...

Эти слова повергли душу инспектора в смятенное состояние, которое отозвалось непроизвольным подергиванием кончика мясистого носа и парой нечленораздельных междометий, предшествовавших окончательному вердикту.

Вердикт этот дался инспектору, по всему судя, нелегко.

— Под вашу ответственность, мсье комиссар...

Он разрешающе кивнул Дорну, и тот молча протянул Шишелу его идентификатор.

Шишел, не говоря худого слова, забрал карточку и повернулся уж было совершенно машинально к выходу на балкон, но мсье ласково попридержал его за локоть.

— Давайте уж спустимся в лифте, господин Шаленый, — добродушно предложил он. — Как все люди... А то мне, в моем возрасте, не с руки лазать вслед за вами по веткам. Вверх еще куда ни шло. Но вниз очень уж неудобно. Приходится смотреть на землю, а я, знаете, временами боюсь высоты...

В кабинке лифта мсье, тяжело вздохнув, предъявил Шишелу красивый жетон с золотым гербом.

— Комиссар Роше, — представился он. — Жан Роше. Полиция Объединенных Республик системы Прерия — ...совместная операция с органами Террановы...

Всеобщий сбор Градов, как это было у него заведено, объявил за полночь. И, разумеется, как тоже было заведено, сбор происходил в не самом удобном для проведения совещаний месте — в бильярдной, размещенной по прихоти шефа во втором, подземном, этаже его главного городского дома. Заведено было также и то, что все приглашенные смиренно занимали свои места на скамьях и стульях вдоль довольно унылых стен бункера. Сам же шеф раздумчиво расхаживал вокруг бильярдного стола и высказывал свое мнение по разным, как правило, весьма неприятным для его безмолвной аудитории проблемам. Приглашены (это слово, применительно к вызову пред светлы очи Вась-Вася, звучало весьма иронически) для разговора сегодня были только четверо — но зато четверо самых посвященных.

— Кто-то из вас, ребята... — начал большой шеф, задумчиво подкидывая на ладони тяжелый бильярдный шар, — Кто-то из вас уверял меня, что та история, в которую нас втравил покойный Копперхед, это уже дело прошлого и стоит забыть наши делишки с ним и с «Абсолютной гарантией». И знаете, по-моему, это был ты, Любимчик...

Выбрав на зеленом сукне стола какую-то заветную точку, он поместил на нее занимавший его внимание шар и, подумав, неторопливо взялся за второй.

Любимчик — в миру Морис Меликов, коммерческий директор полудюжины фиктивных и полуфиктивных отмывочных контор — кличку свою подцепил где-то явно по недоразумению. Трудно было представить, что эта самодовольная и основательно раскормленная туша могла внушить кому-либо не то чтобы любовь, но хотя бы элементарную симпатию.

Сейчас, впрочем, самоуверенности в ней поубавилось.

— Вы хотите сказать?.. — с беспокойством привстал он со своего места.

— А ты, ты сам ничего не хочешь нам рассказать?

Казалось, Вась-Вась не был занят ничем другим, как поиском места для второго и третьего шаров на зеленом поле бильярдного стола. Любимчик промокнул платком покрывшийся испариной лоб.

— Шеф, вы сами предупреждали нас, что шею свернете тому, кто попробует возобновить эти игры... Я лично своей шеей дорожу...

— Вот как? То, что я прикрыл все делишки с яйцеголовыми ребятами из «Гарантии», вовсе не означает, что я запретил присматривать за ними! И особенно за теми из них, кто запускает ручонки в наши дела на нашей территории. Город поделили я и Носарь. Все. Никаких разговоров больше быть не должно! И что же я вижу сегодня? Как снег на голову объявляются один за одним, в одночасье очень интересные ребята... Сюда — в Санта-Финиту — слетаются сразу двое моих закадычных друзей. И одному из них позарез сдался дешевый фраер Фугу, а другому — наш любимый покойничек-Копперхед... Вам это что-нибудь говорит? Тебе, например, Фредди?

Аркадий Арестов кличку свою получил по наследству от кого-то из своих предшественников на посту штатного и особо доверенного ликвидатора. Тот был, видно, схож с любимым героем древнеамериканских триллеров. В ответ на вопрос шефа он пожал плечами с таким видом, словно речь шла всего-то о просроченном откупе держателя какого-нибудь заштатного казино.

— Я понимаю, что вы имеете в виду, шеф... И Фугу и Коппер отметились в свое время в каких-то аферах этих медиков. Но... Бывают совпадения... Еще и не такие... Фугу, шеф, работает, вообще, на любого, кто больше заплатит... Когда ему платили люди из «Гарантии», он и для них обделал пару делишек. Но те быстро поняли, с кем связались, дали пинка под зад и... Ничего удивительного в том, что теперь он чем-то насолил кому-то из твоих друзей... Из тех, кто заплатил ему за какие-то дела здесь и потерял денежки... Что до Коппера, то его уже с годик как нет на свете. Так что и говорить не о чем.

Вась-Вась, закончивший наконец расстановку шаров, оторвал взгляд от дела рук своих и уставился на Фредди.

Взгляд его выражал глубокую скорбь по поводу состояния умственных способностей своего штатного ликвидатора

— Есть, — сказал тихо, с большим ядом в голосе. — Есть о чем говорить... Ладно, один человек случайно копошится в делах, которые напрямую связаны с «Гарантией». Но делает вид, что ни о чем таком не слышал. Ладно, второй тоже. Но все они — в один день — собираются у третьего типа, который тоже связан с этой историей! У меня! Таких совпадении не бывает! И буквально в тот же день с того света возвращается Копперхед и шатается по Санта-Фините как ни в чем не бывало. Нанимает киллера. Звонит старым знакомым...

На лице Любимчика отразилось искреннее изумление. Рыбак молча, без всякого выражения на лице, разглядывал свои ногти. Фредди же, однако, позволил себе мрачную — под стать своему прозвищу — остроту.

— Что поделаешь, — заметил он. — Сегодня аккурат пятница, тринадцатое...

Вась-Вась даже скрипнул зубами:

— Уместная шуточка. Ничего не скажешь...

Реакция четвертого участника ночного сбора не читалась в тени дальнего угла бильярдной.

— Вот что... — продолжил Вась-Вась, вновь отворачиваясь к бильярдному столу. — Что-то там у них не сложилось... Что-то они там не согласовали... Ведь не нарочно же они оба сошлись у меня. Не спугнуть же хотели...

Он прихватил с полочки мелок и уставился на него с таким видом, словно усомнился в его подлинности.

— Так или иначе, но я буду не я, если яйцеголовые снова не зашевелились. И сдается мне, что скоро снова на сцене у нас появятся всадники без головы и наездники без всего остального... А главное, снова полетят довольно большие денежки... И полетят мимо нас. Вас радует такая перспектива?

Он принялся обрабатывать мелком кончик кия.

Присутствующие молча созерцали это священнодействие.

Закончив подготовку инструмента, шеф, так и не сказав ни слова, стал выбирать позицию у бильярдного стола. И только примерившись к удару, счел нужным бросить через плечо:

— Пока что я попросил Несфирату отправить присмотреть за обоими моими голубками твоих людей, его людей... Уж извини, что пришлось оторвать их от выпивки...

— Ничего, шеф, — отозвался забравшийся в самый дальний угол бильярдной и почти не видный в тени тезка известного вампира. — Я не в обиде...

Интонацией своей реплики он дал понять, что, разумеется, оценил тонкую иронию шефа.

Собственно, с легендарным кровопийцей он не имел ничего общего, кроме легкого внешнего сходства. И в миру носил гораздо менее громкое имя — Девид Уитни. Из всех собравшихся только этот — сутулый и худой, как щепка, — человек не смахивал на того, кем был на самом деле. На бандита то есть. Он и его команда выполняли обычно роль внешней разведки Градова, а потому больше нуждались в мимикрии, чем прочие смертные, нашедшие пристанище под сенью столичных криминальных группировок. Это вызывало двойственное — составленное из уважения, смешанного в причудливой пропорции с насмешливым презрением к «интеллектуалам», — отношение к нему подельников.

— Ну, спасибо тебе за понимание в этом вопросе...

Градов дуплетом отослал в лузу первые два шара, и голос его стал менее сварлив. Скорее уж в нем засквозил ядовито-приторный елей.

— Твои люди ведь справились с работой, Деви? — осведомился он. — Они все рассказали тебе?

Он наклонил голову, приглядываясь к плохо различимой физиономии своего подручного.

— А ты, Несфирату, конечно, все рассказал мне. Как на духу...

— Какие могут быть сомнения, шеф?

— Ну так и доложи ребятам результаты... Те самые, что ты принес мне в клювике полчаса назад. А там мы уж и потолкуем о том, как нам не упустить своего... И о том, как нам вообще быть в сложившейся ситуации...

— Боюсь, что ситуация за эти сутки сильно похреновела, — честно признал Несфирату. — Вы, шеф, правы насчет того, что напрасно мы расслабились, когда Коппер загнулся. На сто десять процентов правы...

— Хорош с комплиментами! — подал голос с места Фредди. — Ближе, как говорится, к...

К чему именно следовало быть ближе, осталось, в общем-то, неизвестным, поскольку в кармане у Несфирату несколько неожиданно запел мобильник.

Все — и сам Вась-Вась в том числе — уставились на него так, словно он публично, в присутствии дам, испортил воздух.

И дело тут было не только в том, что таскать с собой радиопередающие устройства (даже такие вот пустяшные — для связи с домашним коммутатором) на Терранове считалось серьезным нарушением закона об «электронном смоге», что приносить всякую электронику на совещания столь высокого уровня было основательным нарушением криминального этикета. На то, судя по всему, имелась санкция шефа.

Нет, дело было в том, что звонок этот явно имел отношение к той каше, которую начинал заваривать шеф. И важно было не упустить момента...

«Бери... бери трубочку...» — жестом разрешил Вась-Вась, и Несфирату нервно поднес микродинамик к уху.

Звуки, доносившиеся из аппарата, явно не доставили ему большой радости. Он дернул щекой, поправил темные очки, украшавшие узкое, слегка неправильное лицо, и коротко бросил в микрофон: