Хроники XXXIII миров (№6) - Абсолютная гарантия

Он кисло усмехнулся в ответ на такую же косую усмешку Тимура.

— Я понимаю, что все это звучит достаточно смешно. И не будь этот тип резидентом Комплекса, мы бы поговорили с ним по-другому. И с ним, и с его адвокатом. Но когда за человеком стоят миллиарды и хорошо законспирированная агентурная сеть... В таком случае неплохо проявить больше понимания к клиенту.

Тимур пожал плечами и вопросительно глянул на федерального следователя. Кай как-то отрешенно смотрел мимо — на открывающуюся из окна панораму Санта-Финиты и, казалось, не слышал разговора своих коллег. Это наконец привлекло их внимание. Наступила неловкая пауза.

Нарушил ее Дорн.

— Послушайте, господин следователь, — осторожно начал он. — Вы уже четверть часа как вернулись из лабораторного корпуса и так еще и двух слов не сказали. Но п-простите, мне кажется, что у вас есть что сказать. И пожалуй, п-побольше, чем всем нам здесь...

Кай посмотрел на часы:

— Я, собственно говоря, пришел, чтобы пригласить вас пройти со мной в кабинет ЯМР-томографии. Там нас ждет господин Чернов. Он лучше, чем я, объяснит вам суть обнаруженных нами фактов...

Собравшиеся в кабинете Роше начали подниматься со стульев, поправляя галстуки, словно приглашены они были не на очередную «разборку полетов», а на файф-о-клок в избранном обществе.

— Надеюсь, — добавил федеральный следователь, уже берясь за ручку двери, — что вам не помешает присутствие в лаборатории госпожи Митико Мацумото. Я попросил господина Дансени передать ей мое приглашение для разговора.

— Мы уже сняли с нее все показания, какие только... — возразил было Килиани. Кай покачал головой:

— У меня к мисс Митико будут вопросы совсем другого рода, Тимур. Большей частью, вовсе не по делу об убийстве. Если вообще об убийстве приходится говорить...

* * *

Кабинет ЯМР-томографии, спешно организованный и оборудованный в полуподвальном бункере лабораторного корпуса Полицейского управления, официально относился к епархии Федерального управления расследований и поэтому имел двойную охрану — из местных копов в форме и федералов в штатском. И те и другие старательно проверяли документы и полномочия всей нагрянувшей с визитом компании, чем заняли несказанно много времени.

Внутри кабинет напоминал обычный смотровой кабинет рядовой клиники — разве что окна его были плотно забраны глухими металлическими ставнями, да персонал его, состоявший из полудюжины крепко сбитых молодцов, отличался военной выправкой. Сам томограф, упрятанный в легкую пластиковую кабинку, не привлекал к себе особого внимания.

В кресле у стены коротали время недавно пришедшие сюда Гай и Митико. При появлении Кая и чуть ли не всей следственной группы оба они несколько напряженно выпрямились.

Кай повернулся к одному из лаборантов:

— Скажите господину Чернову, что мы пришли и готовы поговорить с ним.

Медик взял трубку, тихо бросил в нее пару слов и выжидательно повернулся к расположенной в глубине помещения двери. Господин Чернов не заставил себя ждать.

Невысокий, слегка лысоватый и заметно усталый блондин нисколько не напоминал регионального резидента Федерального управления расследований. Особых церемоний со взаимным представлением участников расследования не потребовалось. Чернов кивком головы пригласил всех занять свободные места — кому в креслах, а кому и на подоконниках. Федеральному следователю Чернов уступил место за рабочим столом. Митико жестом предложил занять место напротив. Девушка послушно заняла свое место, сложив на коленях тонкие руки с зажатым в них белоснежным платком.

На Гая Чернов посмотрел довольно хмуро.

— Господин Дансени — человек здесь не совсем посторонний, — успокоил его Кай. — В состав группы он, разумеется, не включен, но может — по ходу дела — дать ценные пояснения. Подписку о неразглашении я с него уже взял.

— В таком случае приступим к делу.

Чернов прошелся по кабинету и остановился за спинкой кресла Митико.

— Начнем с формальностей. Они могут оказаться мучительны для вас, мисс... Но я попрошу вас, как говорится, скрепить сердце и отнестись к нашим вопросам как можно более спокойно...

— Я умею держать себя в руках, мистер, — чуть отрешенно заверила его девушка.

Гай с беспокойством пригляделся к ее лицу. Оно было почти так же бледно, как в ту ночь в «Сакуре».

— Скажите, — нервно спросил он у Чернова, — это необходимо — проводить такого рода допрос вот так — в присутствии всех нас? Мне кажется, совсем не обязательно, чтобы...

— Поверьте, так будет лучше, — повернулся к нему Чернов. — Мы с господином Санди знаем, что делаем.

Он кивнул кому-то, ожидавшему за приотворенной дверью в соседнее помещение, и оттуда появился ассистент, кативший перед собой легкую тележку, накрытую белоснежной салфеткой.

— Вы сможете еще раз участвовать в опознании останков вашего дяди? — спросил Кай. — На этот раз надо опознать не тело, а его голову... Если вы чувствуете, что это вам будет слишком трудно...

Митико вскинула взгляд сначала на федерального следователя, потом — на регионального резидента.

— Так вам удалось?.. Удалось найти?..

— Если вы опознаете голову покойного, то считайте, что да, удалось, — подтвердил Чернов. — Итак, вы согласны?

Митико судорожно кивнула.

— Да, согласна...

Ассистент снял салфетку, и несколько минут Митико смотрела на то, что лежало перед ней в пластиковой кювете. И сама она, и ее лицо были совершенно неподвижны. Двигались только глаза, словно они были наделены своей собственной, отдельной от всего остального мира жизнью. Потом лицо ее слегка дрогнуло, и по побелевшей щеке поползла одинокая слеза.

Митико перехватила слезу платком, испуганно обернулась на Гая и повернулась к Каю.

— Да, это он. Совершенно точно... З-закройте это, п-пожалуйста...

Ассистент вернул салфетку на место. Чернов кивнул ему, и тот покатил свою тележку вон из кабинета. Чернов протянул Митико стакан с ледяной водой. Подождал немного, пока у девушки пройдет дрожь в пальцах. Потом наклонился над Митико и протянул ей голографический снимок.

— Вы узнаете этого господина? Ваш дядя должен был с ним встречаться. И не раз...

— Да, я видела их вместе. Тогда — пока еще ничего не случилось — я не знала его имени. Дядя Акиро не счел нужным представить нас друг другу. Но теперь я знаю... Точнее, могу догадаться... Гай рассказал мне... Это тот Йосио Мори... Тот, кому дядя продал все свои предприятия... И еще этот человек называт себя Копперхедом...

— Вы знаете, за какую сумму он приобрел контрольный пакет акций «Космоверфей Мацумото»?

Митико еле заметно пожала плечами:

— Разумеется, нет. О таких вещах дядя не ставил меня в известность. Я вообще только из сводки новостей узнала об этой сделке.

Чернов отложил снимок в сторону.

— Вообще-то, мисс, можно считать, что ваш дядя просто подарил свои предприятия человеку, о котором деловой мир не знает почти ничего. Акционеры «Космоверфей» сейчас пытаются опротестовать сделку. Она, видите ли, была совершена в обход обязательной процедуры — выставления предложенного к продаже пакета на свободный торг. Но вопрос этот очень спорный. К тому же один из участников сделки мертв, а второй — я имею в виду господина Мори — вряд ли может считаться сейчас дееспособным. К тому же он, как выяснилось, был лишь подставным лицом. Он передал почти все приобретенные акции своим кредиторам — в уплату за предоставленный ему для их покупки займ. Конечно, сделка потребовала от него суммы ничтожной с точки зрения размеров инвестиций в целую отрасль промышленности... Но суммы чудовищной с точки зрения одного отдельно взятого бизнесмена. Тем более бизнесмена практически безо всякой репутации. Так что без кредита ему было не обойтись. Нам стоило больших трудов выяснить, кто был этим кредитором... Вы не догадываетесь, кем был этот кредитор?

Снова плечи Митико еле заметно дернулись.

— Я уже говорила, что... Что дядя Акиро не рассказывал мне о своих сделках.

Чернов присел на краешек стола так, чтобы хорошо видеть лицо Митико

— Охотно верю, что вы можете быть не в курсе дел вашего дяди. Но о своих-то делах вы должны бы были быть осведомлены, мисс Мацумото.

В воздухе повисло напряженное молчание. В глазах у Митико еще стояли слезы, но смотрела она перед собой куда-то сквозь регионального резидента с полным спокойствием. Ледяным и отрешенным.

— Понимаете, — нарушил молчание Чернов, — мы просто не могли не поинтересоваться всяческого рода имущественными вопросами, связанными с этими странными смертями клиентов здешних центров реювенилизации. И в том числе имущественными вопросами семьи Мацумото. И представьте себе наше удивление, когда мы узнали, что кредитовал Мори биомедицинский центр — а правильнее будет сказать, биомедицинский концерн — «Абсолютная гарантия». В состав директората которого — на правах одного из трех генеральных директоров — входил господин Акиро Мацумото. Место которого теперь занимаете вы, мисс... Невероятный взлет в столь юном возрасте... Но.. Ведь это не является для вас таким уж большим сюрпризом?

Митико продолжала смотреть сквозь собеседника, и было непонятно — слушает ли она его или кого-то другого, не слышного никому, кроме нее.

— Все это не составило бы материала для хоть сколько-нибудь путного обвинения против вас лично и против «Абсолютной гарантии», — вступил в разговор федеральный следователь. — В конце концов, финансовые манипуляции — дело налогового ведомства, биржевых комитетов и — на худой конец — прессы. Но в деле фигурируют убийства. Очень странные убийства. Убийства, к жертвам которых проявляют интерес сразу несколько организаций, связанных с разработкой высоких технологий. Комплекс. Дальние Базы. И — как ни странно — сама «Абсолютная гарантия». Все они готовы выложить неплохие денежки за то, чтобы получить пару-тройку хорошо сохранившихся мозгов жертв этих странных убийств. А сами жертвы заинтересованы в том, чтобы никто и никогда эти препараты в свое распоряжение не получил. Не грех и нам, грешным, поинтересоваться — о чем же, собственно, идет речь.

Митико повернулась к нему. На ее лице не было никакого выражения.

— Теперь вы это знаете?

Гай не отрываясь смотрел на Митико. Такой он ее не видел никогда. Этой Митико было вовсе не двадцать лет. И не сорок. Все четыреста, пожалуй. Нет, оно по-прежнему было молодо — ее лицо. Только оно уже не было лицом живого человека. Это был лик ведьмы — ледяной, неподвижный лик демона, сосредоточенного на чем-то одному ему видимом — где-то за гранью бытия.

Кай тоже почувствовал это и запнулся, приглядываясь к той перемене, что на его глазах происходила с девушкой. Снова пришел черед говорить Чернову:

— Да, мы знаем кое-что...

Он подхватил со стола небольшой пульт и нажал пару клавиш В стене позади рабочего стола раскрылось окно голографического экрана.

— Смотрите, — комментировал возникающие в нем одно за другим изображения региональный резидент, — это серия последовательных срезов головного мозга. Мозга обычного, живого человека. В частности, моего мозга. В таком режиме демонстрации все выглядит почти как в анатомическом атласе. Замечательная вещь — томография ядерного магнитного резонанса. Позволяет слой за слоем рассматривать строение любого человеческого органа, не причиняя ему особого вреда. Так вот. Теперь посмотрите, что собой представляло содержимое черепной коробки вашего дяди... Правда, совсем не похоже на то, что должно было быть там? Упрощенные полушария... Почти никакой коры. Так — паутинка какая-то... Вместо подкорки вообще невероятное нагромождение тканей... Похоже, что вам, однако, не впервой видеть такую картину?

Тут уж не смог совладать с любопытством сам Роше

— Черт возьми! Что же это? Какое-то заболевание? Или... Или они вообще не люди? Пришельцы они, что ли?

Чернов покачал головой:

— Вы правы только в одном, мсье Роше. Они не люди. Но это не пришельцы. И не жертвы болезни. Если не считать болезнью бессмертие.

Митико резко повернулась к нему — словно впервые услышав его голос.

— А вы догадливы, офицер...

Голос ее разительно изменился. Он был по-прежнему молод и звонок. Но он стал голосом потустороннего демона. Без следа исчезла милая картавость. С нею вместе исчезла и наивная, детская интонация, неумелое построение фраз. Митико — или то, что только что ею было — говорила теперь странным, правильным и хорошо — только как-то не по-человечески артикулированным языком совсем другого человека. Даже не человека. Существа.

— Для наших догадок есть довольно веские основания...

Голос Чернова стал чуть более напряженным.

— Вот еще одна серия томограмм. — Он кивнул на экран. — Это снова мозг живого... э-э... объекта. Господина Йосио Мори. Знакомая картина, не правда ли? Перед нами почти точная копия наполнителя черепа господина Мацумото... Вас, наверное, заинтересует заключение биомедицинской экспертизы, господа. Особенно вот этот момент... Биологический возраст господина Мори оценен ими в четырнадцать месяцев. Вы не ослышались — немногим более года, господа. У господина Мацумото ткани кожи, мышц, черепа его собственные. Подлинные. А вот тот суррогат мозга, что был помещен в его череп, — это типичный трансплантат. Хоть и неотторгаемый, но генетически совершенно чужеродный... Видимо, курс лечения старого джентльмена не ограничился классической реювенилизацией. Он, оказывается, включал еще и такую вот замену головного мозга чем-то совершенно иным...

— А они, часом, не перемудрили, эти ваши биомедики? — поинтересовался Роше.

Больше для порядка, чем из-за сомнений в компетентности привлеченных к следствию экспертов, Чернов пожал плечами.

— Теломеразный анализ стар как мир. И столь же надежен. Даже, пожалуй, понадежнее будет. Так что сомневаться в сделанных выводах не приходится. Кстати, в этом-то как раз ничего особенного нет. Стандартный рекомбинантный эмбрион. Искусственно подогнанный под необходимый возраст. Путем ускоренного развития по Хиссу-Бланту. Методика, разработанная еще до имперских времен А при Империи этим методом штамповали биороботов. Модификации «Зомби-113», «Мутант-200». Приходилось читать? Их еще любят в кино показывать про те времена. Сейчас подобная практика запрещена. Так что если будет доказано, — а доказано это будет, — что «Абсолютная гарантия» причастна к работам с таким материалом, то это уже само по себе переводит дело в криминальный план...

— Н-но... — Роше сделал жест зажатой в руке трубкой, словно пытаясь ею притормозить поток речи регионального резидента Управления. — Ведь у «зомби» был, насколько я помню, нормальный человеческий мозг. Конечно, не совсем нормальный, но полноценный физически...

— Был. Вполне нормальный...

Чернов уперся сжатыми кулаками в стол и обвел собравшихся тяжелым взглядом. Взглядом человека, которому за последнюю неделю перепало десятка полтора часов нормального сна — не больше.

— В том-то все и дело, что развитие мозга у ускоренно развитого эмбриона было как-то изменено. Самым коренным образом так, чтобы вместо обычного мозга получить вот такой странный заменитель. У нас было крайне мало времени, чтобы глубоко изучить его. Так что я могу поделиться с вами только самыми поверхностными выводами наших специалистов... Может быть...

— Послушайте, — перебил его не слишком скорый умом Килиани. — А как... А где же тогда настоящий мозг Мацумото? И потом..

— Я рассчитываю, что, может быть, мисс Мацумото захочет пролить свет на эту загадку, — устало пожал плечами региональный резидент. — Позвольте продолжить по порядку...

Он нервно провел рукой по лицу, словно проверяя, на месте ли еще находятся его части. Потом обменялся взглядами с федеральным следователем и заговорил снова.

— Специалисты сходятся в одном: такая примитивная нервная сеть не может обеспечить ничего, кроме протекания самых необходимых физиологических процессов жизнеобеспечения организма. Если бы организмами господ Мацумото и Мори управлял только тот примитивный нейрокомпьютер, который вложили им в голову мастера из «Абсолютной гарантии», то максимум того, на что они оба были бы способны, — это поглощать через зонд или клизму питательные смеси, пускать слюни, мочиться и гадить под себя... Собственно, последний как раз и находится сейчас именно в таком состоянии. И трудно не вспомнить, что именно в такую же кому впал и некий Мавлади Достарханов, по кличке Копперхед. Это с ним стряслось, как только его поместили в каюту-камеру на борту эсминца Федерации, чтобы вывезти в Метрополию. Где его должны были судить за многочисленные прегрешения перед законом. В том числе и за торговлю трансплантатами. Точнее, тогда, когда эсминец покинул геостационар Террановы.

— Я перестаю что-либо понимать... — сокрушенно констатировал Дорн. — Ведь какое-то время все они вели себя как вполне нормальные люди. И даже разыгрывали д-довольно хитро закрученные комбинации... Где же тот разум, что управлял ими т-тогда? На небесах, что ли?

Чернов улыбнулся, устало — так же, как и говорил.

— Я думаю, что вы недалеки от истины, лейтенант. Тут мы попадаем в область гипотез и предположений. Ясно, что эти биороботы, я бы сказал — куклы, игравшие роли когда-то живых людей, — каким-то образом управлялись извне. И похоже, управлял каждым из них именно его собственный мозг. Или, может быть, лучше сказать — собственное его сознание. Или — его копия. На каком носителе она помещена и через какой канал осуществляется такое управление — вопрос не ко мне... Эксперты, может быть, и ответят на него. Но не думаю, что это случится скоро...

Он замолчал. И тут в комнате вдруг раздался смех.

Смеялась Митико. Почти беззвучно, почти не улыбаясь — тем смехом, что так похож на рыдание. Он стих так же неожиданно, как и раздался. Митико глядела теперь прямо в глаза Чернова.

— Вы догадливы, господа следователи и резиденты... — тихо произнесла она. — Мы действительно даем людям бессмертие. Абсолютную гарантию на жизнь вечную. Здесь — на этом свете. И мы никого не убиваем. Вы проделали ненужную работу, господа. Большую и ненужную работу... Вашим специалистам надо не копошиться в анатомических препаратах, а добиться разрешения ознакомиться с двумя-тремя докладами Спецакадемии тех времен, когда была открыта Терранова. По теме — «Мир привидений». Тогда бы вы прекратили ваше нелепое расследование. Нам с вами нечего делить. И наше с вами сражение — это, простите, битва кита со слоном. Мы обитаем в разных средах... Нам не о чем спорить и не с чем соглашаться

— Мне трудно понять ваши метафоры, мисс...

Голос Чернова был мягок, тон — предельно вежлив. Но в глазах его зажегся недобрый огонек.

— Пока что у нас нет оснований прекращать порученное нам расследование... Ну, хотя бы потому, мисс, что доклады Спецакадемии Имперских времен не выдают по простой заявке. И еще потому, что преступные махинации остаются преступными махинациями, какова бы ни была их мотивация. Я, пожалуй, соглашусь с вами, мисс, что мы и вы существуем, так сказать, в разных плоскостях бытия. Но они все же пересекаются, эти плоскости. И мне очень жаль, мисс, что грань этого пересечения лежит в сфере криминальной, а не в сугубо академических эмпиреях...

Он тряхнул головой, стараясь вернуться к какой-то ускользнувшей мысли.

— Так вот, нам ничего не остается, как довести это расследование до конца. И в этом мы надеемся на добрую волю и помощь всех участвующих в нем лиц. В том числе и на вашу добрую волю, мисс Мацумото. И может быть, и на вашу помощь.

— Все может быть, господин резидент... Если вы только уточните, что вы имеете в виду.

Чернов наклонил голову в знак согласия.

— Господа... Как вы видели, некоторые из фигурантов «Дела „Абсолютной гарантии“ — я думаю, мы вправе его теперь так называть? — оказались вовсе не тем, кем они кажутся. Вовсе не людьми... Мне... Точнее, нам хотелось бы быть уверенными... м-м... в природе остальных лиц, связанных с этим предприятием... — Он поднял взгляд на Митико. — Вы ведь согласитесь пройти простой тест на нашем томографе, мисс?

Та с какой-то отрешенной грустью смотрела мимо него.

Гай не сразу понял, что смотрит она на него. Да и все: остальные повернули головы в его сторону. Только сейчас он сообразил, что поднялся с кресла и стоит, стиснув кулаки и напряженно глядя на Митико. Для того чтобы разжать пальцы и снова опуститься в кресло, ему потребовалось сделать над собой довольно заметное усилие.

Митико встала, повернулась к Чернову:

— Это излишне, резидент... Если вам угодно зря терять время — можете, конечно, доказать суду любой инстанции, что никакой племянницы у Акиро Мацумото отродясь не было. Но это будет нелегко. Версия сработана на совесть, Но, по существу, вы правы. Я именно то, что вы подозреваете. Еще одна кукла. И ниточки, за которые меня дергают, уходят далеко отсюда. Туда — где мое «я». Это очень старое «я»... Старше вас всех вместе взятых. Старше всей Санта-Финиты... Здесь не было городов, когда я сошла на эту планету с борта «Коперника». Да-да — того самого... Того корабля, которому приписывают первую высадку на Терранове. Меня тогда звали совсем по-другому. С тех пор мои куклы менялись много раз, а с ними — и имена... Вы жалуетесь на то, что доклады Спецакадемии недоступны для вас? Ну что же, помогу вам. Как-никак я участвовала в написании доброй полудюжины из них... Должно быть, вам всем приходилось слышать байки про «Мир привидений» или про «Планету призраков»? Все думают обычно, что речь идет о какой-то страшно удаленной планете, сведения о которой канули в Лету вместе с Империей.

Ничуть не бывало! Так именовалась Терранова. Официально не открытая, но уже десятилетиями исследовавшаяся планета... Так подобная на первый взгляд Земле... Но не только люди бывают совсем не тем, чем они кажутся, господа. Такое бывает и с планетами. Да, впрочем, это ведь ваши слова, господин Чернов: «Терранова — это не то, чем она кажется»? Не удивляйтесь, что я вас цитирую. Мы с вами давно уже присматриваем друг за другом. А сегодня пришло время объясниться.

Так вот, Терранову — в то время, когда люди впервые ступили на нее — действительно населяли призраки. Почти бесплотные порождения здешней биосферы. Разумные создания, лишенные мозга. Да-да — почти в точности так же, как те, кого вы называете Мори, Мацумото... И как и я. Вернее будет сказать, не лишенные. Лишившиеся его. Это результат эволюции разума на этой планете и самой планеты. Совместной их эволюции.

Фокус, господа, заключается в том, что далекие предки разумных обитателей Террановы постепенно создали вокруг планеты некую, вполне материальную ауру. Теперь ее называют «самоподдерживающейся динамической голограммой». Это электромагнитная конструкция, много превосходящая по сложности человеческий мозг. Это хранилище огромного количества единиц сознания — индивидуальных «я», которые после долгого существования в симбиозе с этой аурой отдали ей весь свой информационный потенциал. Если хотите, это Душа этого Мира. Коллективная и индивидуальная одновременно.

На то, чтобы понять это, ушли десятилетия. Десятилетия, в течение которых мы — люди — вели себя в этом мире, как слон в посудной лавке. Те методы исследования Ауры, которые мы применили — влияние сильных полей, возмущающие воздействия самого разного типа, вплоть до ядерных взрывов — чуть было не разрушили ее. Сделали «призрачный мир» планеты неуправляемым. Привели к его деградации и вымиранию. Нет ничего удивительного в том, что теперь в наше время никто и нигде на Терранове не слыхал о «призраках» и «привидениях». Я-то еще успела застать их «живьем»...

Митико потерла виски, стараясь, видно, избавиться от каких-то мучительных воспоминаний.

— Зато мы научились сами обмениваться информацией с этой Аурой. Подключать к ней человеческое сознание. Создавать их симбиоз. И тем самым открыли для себя и еще для очень немногих путь к практическому бессмертию.

Она улыбнулась горьковатой улыбкой.

— Вы сами понимаете, кто первыми захотел воспользоваться этим путем. Да-да: Отцы Империи, уже почувствовавшие ее закат. Имперская знать. Сверхбогачи тех времен... Ну что ж — они получили от нас то, чего хотели. Они и сейчас населяют Терранову. Едят, пьют и развлекаются в свое удовольствие. Не сами, конечно, а через плоть тех, кого вы окрестили «куклами» — биороботов, с мозгом, замененным на нейронный приемо-передатчик, непосредственно связывающий их с Аурой. Вы даже не представляете, сколько их шляется по планете, этих эрзац-человеков. И сколько их входит в руководство фирм, банков, предприятий, верфей Террановы. И в ее правительство, конечно.

А уж для того, чтобы поддерживать этот планетарный кукольный театр, существуем и мы — посвященные в его тайны. Те, кто первым расшифровал загадки Ауры... Те, кто обеспечивает абсолютную гарантию вечного и безбедного существования этого райка. Нам за это даровано разрешение приобщиться к нами же открытому дару бессмертия

И мы стараемся. Мы подстраховываемся: это с нашей подачи были приняты законы, запрещающие волновое радио и телевидение на планете, ограничивающие мощность любых излучателей электромагнитных колебаний — кроме видимого света и инфракрасного излучения. Мы страхуем Ауру от любых возмущений. Чтобы не повторить судьбы «Мира привидений».

А случись такое — ну, допустим, ворвется к нам вышедший из-под контроля «дальнобойщик» или рванет реактор на каботажном грузовозе — мы застрахованы и на этот случай. Мозг каждого из бессмертных хранится как можно дольше — в симбиозе с Аурой, дублируя ту информацию, которую она впитала из него... Надеюсь, вы понимаете, что бессмысленно интересоваться их теперешним местонахождением? Поверьте, они укрыты достаточно надежно бессмысленно выпускать на их поиски медвежатников, вроде того, что добыл вам голову Мацумото. В сейфах «Альтер Эго» мы храним лишь экспериментальный материал. А что до милого баловства со страховками и наследствами... Господи. — Митико устало махнула рукой и присела на краешек стола. — Надо же нам обеспечивать передачу финансовых средств от изношенных «кукол» новым. А заодно и компенсировать различные затраты нашей фирмы. Мы продолжаем расширять наш «клуб бессмертных» — многие готовы распроститься с фантастическими суммами, чтобы войти в этот круг. За примерами ходить недолго — господин Мацумото охотно согласился подыграть нам ради возможности обрести вечные жизнь и здоровье. Сейчас он примеряет свою первую «куклу» в лабораториях «Гарантии». А то, что приходится иметь дело с такими типами, как Копперхед... Для наших представлений требуются профессиональные исполнители...

— И, как я понимаю, — заметил Роше, — еще и для того, чтобы оберегать ваши секреты? От «охотников за головами»...

Митико бросила на него усталый взгляд. Странным был этот взгляд древней ведьмы на почти детском личике совсем еще юной девушки.

— Да. Есть от кого защищать наши секреты. Кто-то в Метрополии все-таки докопался до наших докладов. И вот уже который год идет охота на наших клиентов. Сразу несколько мощных исследовательских центров пытаются воспроизвести Ауру на своих секретных полигонах. Я думаю, ясно для чего. А для этого им очень надо знать те способы, которыми мы обеспечиваем взаимодействие нейронных систем и Ауры. В ряде случаев приходится выкупать «ушедшие» от нас образцы. Для их последующего уничтожения.

— Покойный Райнер для этого покупал у Н’Гамы голову мошенника с Мелетты? — спросил Дорн.

— Как я понимаю, Фугу просто надул его. Ваш тезка, господин Чернов, к сожалению, совершенно зря отдал Богу душу. Он не знал, что ему подсунули «пустышку». И не знал того, что его пытается арестовать полиция, а не люди с Харура. А сдаваться им живым у него не было никакого резона. Как-никак он был профессиональным киллером, взялся выполнить для Одноглазого Императора работу, взял деньги и смылся, предварительно сдав нанимателей контрразведке. Такого не прощают

— И вы работали с такими типами?

Митико молча пожала плечами.

— «Образец», полученный от господина Мацумото, вы просто не успели уничтожить? — поинтересовался Кай.

— Мы считали, что поместили его в надежное место. И хотели исследовать — прежде чем отправить в огонь. Так сказать, постэксплуатационные испытания... Того, что вы прибегнете к услугам профессиональных взломщиков, мы не ожидали...

— А уничтожение Н’Гамы... Фугу и его... э-э... подруги вы не относите к деяниям, которые не слишком украшают имидж вашего «клуба»? — поинтересовался Кай.

Митико еле заметно поморщилась.

— Не надо, как говорится, «шить» это лично мне... С Фугу расправился Копперхед. За старые и новые грехи. За двойную игру, в общем. Зомбирование и прочие фокусы — это из его — Копперова — репертуара. Но когда имеешь дело с парой мощных подпольных синдикатов галактического масштаба, без услуг таких типов, как Коппер, не обойтись. И с ними тоже приходится расплачиваться. Сейчас, когда его «кукла» второй раз попала в ваши руки, ее пришлось отключить от Ауры. Раз уж не удалось уничтожить, как в первый раз. Могу утешить вас — теперь мы не скоро снова выпустим его в мир. Если выпустим вообще. Он стал не контролируем в своем втором воплощении. Не будем рисковать с третьим.

Она соскочила со стола и бросила взгляд на часы.

— Ваше любопытство удовлетворено, господа?

Собравшиеся в кабинете молчали.

— Надеюсь, господа, вы понимаете, что предъявлять обвинения электромагнитной ауре — и арестовывать биороботов — занятие бессмысленное? И, надеюсь, вы понимаете, что всякие ссылки на нашу с вами теперешнюю беседу не могут сойти за юридически весомую информацию? На дальнейшие откровения можете не рассчитывать. Впрочем, вы все-таки многого добились — заполучили пару образцов нашей «продукции» и сможете составить достаточно полный закрытый доклад для вашего руководства. Вряд ли с вас станут требовать большего. Это уже не сфера компетенции полиции. И даже не вашего Управления, господа резидент и следователь. Пусть вас утешит и то, что нас вы тоже обеспечили проблемами так, что мало никому не покажется. Ничья. Ничья, господа.

Она пошла к двери, становясь по дороге снова маленькой юной японочкой. Никто не пытался остановить ее. Она уже взялась за рукоять тяжелой двери, когда Гай окликнул ее: