Хроники XXXIII миров (№6) - Абсолютная гарантия

Она замкнулась на мгновение.

— Очередная, говорите? А что, предыдущие Утопии оказались так уж плохи — все как одна? Да и не об Утопиях речь. Утопия, с вашего, следователь, позволения, — это «место, которого нет». А я о местах, которые есть! Посмотрите, с какой силой человечество исторгает из себя своих же детей, как только находится место, куда непокорных чад можно сбагрить! Есть в нашей цивилизации что-то, что заставляет уходить, даже бежать от нее всех, кто хоть чуть отличается от стандарта, чьи желания странны, а мысли текут не теми руслами, которые для них проложены. И так издревле...

— Ну, ты палку перегибаешь, принцесса, — сурово прогудел Шаленый. — Да просто, прости за грубое слово, жратвы на всех не хватало, вот и выпирали лишний народец — таких, что, как говорится, с краю оказались, — во всякие колонии да доминионы...

— А я разве говорю что-то другое?

Судя по тому, как напыжилась ее высочество, Шишел действительно был ее привычным и закоренелым оппонентом. Санчо Пансой.

— Ни капли не сомневаюсь в том, что гонят такой народ и голод и нищета. Но почему именно их? До сих пор считают, что они не приспособлены. Только вот как так получилось, что эти неприспособленные потом осваивали материки и Миры? И громили регулярные войска приспособленных?

— С тобой, ваша милость, спорить — все равно что мыла напиться... — махнул рукой Шишел.

— Если вернуться к моему вопросу, — скромно вошел в разговор федеральный следователь, — то я понимаю дело так, что вы решили использовать возможности Корабля Предтечей для того, чтобы вывозить желающих в некие земли обетованные, где они будут устраивать свою жизнь так, как им захочется...

— Тех желающих, которые такой перелет смогут оплатить. В одиночку или общиной... Или тех, за которых заплатят. Я не собираюсь заниматься благотворительностью.

— Хоть в этом отношении можно быть спокойным, — заметил молчавший до той поры Гай. — Ваша община не будет братством нищих...

— По-вашему, вам будут еще приплачивать за вывоз из Миров антиобщественных элементов? — с нескрываемой иронией поинтересовался Кай.

— Да откуда вы, следователь, взяли, что я собираюсь откачивать из Федерации жулье и уголовников? Хватит, намучились мы уже с этой швалью... Мы соберем в Новом Мире тех, у кого есть идеи и силы, чтобы такой Мир построить. Людей Джея, колдунов Шарады, специалистов с Океании, нанотехнологов из Комплекса...

— Довольно интересный коктейль там у вас получится... — задумчиво заметил Гай. — Первый раз кто-то пытается соорудить филиал земной цивилизации на основе техномагии... Это, говорят, очень опасная затея... Вы, принцесса, думаете, что в Метрополии зря наложены о-очень крутые ограничения на такие вещи?

— Конечно, не зря! — Феста бросила на Стрелка острый и не слишком добрый взгляд. — Они там лучше всех понимают, что теперешнему миру приходит конец. Они там все еще клепают оружие, хотя знают, что если пустят его в ход, то сожгут Вселенную. Они пытаются торговать информацией, хотя уже в двадцатом веке стало ясно, что информация свойствами товара не обладает. Они упорно хотят, чтобы у людей оставалось по две руки, по две ноги, по паре ушей, по одному носу. И по одной душе... Хотя нанотехнология и молекулярная биология уже давно позволяют человеку стать всем, чем он захочет... Ангелом, дьяволом, эльфом или гоблином, целой планетой... Может слить свою душу с другой. Или «пересесть» в новое тело. Вы ведь только что столкнулись с чем-то очень похожим — не так ли?

Кай изобразил на лице нечто, означающее согласие и скепсис одновременно.

— А они хотят оставить мир прежним — с правительствами, с войнами, со смертью, с рынками, с преступностью и полицией... А он таким уже не будет! И кто шагнет в Новый Мир первым, тот...

— Пока что вы немного преувеличиваете, ваше высочество... — сухо заметил Кай. — До некоторой степени вы выдаете... э-э... желаемое за действительное...

— Может быть... — уже более спокойно согласилась Феста. — Но это только потому, что в Федерации прогресс искусственно заторможен. Посмотрите на то, что делается там, куда законы «об ограничении технологических исследований» не распространяются. На «внутренние пространства» Джея. На то, что происходит на Чуре...

— Там происходят довольно жуткие вещи, принцесса. И я совсем не знаю, стоит ли завидовать тому, с чем сталкиваются живущие там... Так что законодателей легко понять

— А Предтечи? — не слушая его, продолжала Феста. — Вы думаете, они ушли? В другие Миры, в другие пространства и Вселенные? Да они просто изменились. Стали другими — абсолютно непонятными нам. И мы для них, наверное, утратили всякий интерес. Может быть, тоже стали непонятны. Как непонятны для нас пресмыкающиеся и муравьи...

— Еще раз повторю, ваше высочество: стоит ли им завидовать? Изменившимся. Предтечам, в данном случае...

На несколько мгновений в хрустальном, — начинающем темнеть горном воздухе повисла тишина.

— Мы с вами, следователь, получается, спорим не о тех вещах, что решает логика... — уставшим, чуть глуховатым голосом бросила Феста. — Это... Это вопрос веры и желания. Вы верите в одно и желаете чего-то своего. А я верю в другое и к другим вещам стремлюсь... Мы не переспорим друг друга. Да и времени осталось мало. Если у вас есть еще о чем меня спросить, то спрашивайте без особых церемоний. У меня не осталось секретов.

— Вопросов у меня к вам, ваше высочество, слишком много — даже для того, чтобы их просто перечислить. Задам только один.

— Я уже просила вас, обращаясь ко мне, обходиться без «высочества»...

Кай ожесточенно потер начавший замерзать в стремительно холодеющем вечернем воздухе кончик носа.

— Скажите, Феста, где же располагаются те райские кущи, в которые вы собираетесь вселить ваших... Одним словом, тех, кто купит у вас билет в новый Эдем?

— Вообще-то, — пожала плечами принцесса, — вряд ли такое дело замкнется только на один какой-нибудь Мир. Но мы начнем с того, до которого может добраться только «Хару Мамбуру».

— Кажется, я могу догадаться с трех раз, — буркнул себе под нос Гай. — Даже с одного. Вы окрестили этот Мир Заразой? И теперь снова нашли к нему путь?

— Вы подбираете себе сообразительных ассистентов, следователь, — вздохнула Феста. А ты, — она бросила косой взгляд в сторону Шишела, — вижу, хорошо просветил своего нового приятеля о том, где успел побывать...

Она отрешенно посмотрела вдаль.

— Действительно. Мы наконец стали находить общий язык с нашим корабликом. И теперь представляем, как направить его туда, куда хотим. В большинстве случаев. И знаем, куда он завез нас в тот — первый — раз. Это... Это не просто далеко. Это параллельный мир. Туда наши крейсера станут залетать не скоро. И потом... Там все не так... Долго объяснять...

Она умудрилась высмотреть среди серого щебня рядом с собой травинку, выдернула ее и принялась пожевывать.

— Что до названия, так оно и вправду не из самых изысканных вышло. Ну, так надо будет — перекрестим. Сами как-никак называли... Сами и...

Она сделала рукой неопределенный жест. Потом легко, как подросток, выпрямилась в полный рост и шагнула на трап.

— Можете пожелать нам ни пуха ни пера на дорожку. Это тоже по-русски, Дмитрий?

— Мы сейчас, — буркнул Шишел. — Попрощаемся только со старыми, так сказать, друзьями и, значит, сразу...

Он встал и шагнул к федеральному следователю. Тот поднялся навстречу ему. Гай тоже поднялся на ноги и со стороны с любопытством наблюдал за прощанием заклятых приятелей.

Шишел неловко положил руку на плечо Кая, и тот ответил ему тем же.

— Ну, много ты мне крови попортил, господин сыскарь... — прогудел со странной нежностью в голосе Шишел. — Всякое было... И в каталажку меня определял, и отпускал на все четыре стороны... По-разному...

Он тяжело вздохнул.

— Да и ты мне не один седой волос добавил, — в тон ему отозвался федеральный следователь. — Пару раз по твоей милости мое очередное повышение под сукно уходило... — Он усмехнулся каким-то своим воспоминаниям. — Но мне сдается, что мы будем порядком скучать друг без друга...

— Это ты верно заметил...

Шишел даже носом шмыгнул — от избытка чувств. Гаю — при этом вспомнилась поросшая буйными джунглями душная Калласса и охота на тамошних гиппопотамов.

— Теперь, получается, не будем друг у друга под ногами путаться... — с грустью добавил Дмитрий. — Теперь уже никогда. По разным Мирам расходимся. По разным аж Вселенным... Это как...

Он не стал заканчивать мысль.

— Вот что...

Он полез за отворот своей мешковатой куртки и вытащил на свет божий слегка потрепанное, но вполне годное для витрины антикварной лавочки сочинение Фила Исмаэлита.

— Ты по книге гадать умеешь, следователь?

— Приходилось, — с легким недоумением отозвался Кай.

— Тогда держи! На память...

Шишел сунул в руки федерального следователя потертый томик, сослуживший ему странную службу в эти дни, что скоротал он под праздничными небесами Террановы.

— На все случаи жизни. Сам убедишься...

Кай в некоторой растерянности повертел книгу в руках и, за неимением достаточно емких карманов, засунул ее за пояс.

— В таком случае, у меня и для тебя найдется... Нечто в том же духе...

Он достал из внутреннего кармана миниатюрную — с записную книжку форматом — и тоже потертую книжицу.

— Я, правда, не пробовал гадать по ней... Просто иногда читаю на ночь... Это из древних. Попробуй — может, у тебя будет получаться... Там... Под чужими небесами.

Гай смотрел на этих двоих — таких разных — и в то же время неуловимо схожих. Им действительно нелегко было расставаться навсегда. Вот они снова положили друг другу руки на плечи. Что-то сказали напоследок. Повернулись и пошли — каждый в свой мир.

Шишел — вверх по трапу, в недра Корабля. Кай — вниз по склону, к флайеру, приткнутому у скалы.

Тишина воцарилась на перевале. Но не полная, не абсолютная. Что-то нарушало ее...

Только тут Гай понял, что он давно уже тихо, почти про себя насвистывает «Под чужие небеса», старый как мир гимн космических переселенцев...

Кай с полдороги обернулся и махнул ему. Продолжая насвистывать старую мелодию, Стрелок поднялся и стал неловко спускаться по крутому склону к флайеру. Времени действительно уже оставалось мало.

Тускло сверкнув в последних лучах заходящей звезды, втянулся в нутро Корабля трап. Поднялись и слились с корпусом грузовые аппарели.

Косой, бесшумной молнией пронеслось над головами звено истребителей местных «сил самообороны». Пора было уходить.

* * *

Федеральный следователь вел флайер на приличной скорости, молча следя за норовящей увильнуть в сторону горной дорогой. Иногда бросал косой взгляд на вершину Морна.

Корабль поднялся над ней бесшумно. Ушел в высоту. Почти истаял в ней, потом, сухим листом, наискосок, скользнул вниз и вновь — по наклонной — рванул в высоту. И в этой высоте в полнеба полыхнуло слепое белое зарево.

Грохот обрушился на горы и город. Заложило уши.

Снова, теперь уже совсем без всякого толку, по небу промелькнули бесшумные истребители.

Уши отпустило, и стало слышно, как где-то вдалеке с круч сходят в долину сорвавшиеся с цепи лавины.

Кай остановил флайер у скального уступа, вышел и махнул рукой Гаю. Тот понимающе кивнул, пошарил в бардачке и достал оттуда потертый кожаный кисет. Или скорее уж кошель со всем необходимым для намеченного ритуала.

Они достали из него и расставили на каменной «полочке» нехитрые принадлежности Пестрой Веры — небольшую статуэтку, разбитое зеркальце и лампадку. Расположили все это так, как велела традиция, и федеральный следователь, щелкнув зажигалкой, воскурил неприметный огонек, исходивший тонким, ароматным дымком...

Порывшись в карманах, оба они достали и, аккуратно свернув обрядовым «фантиком», спалили на этом огоньке по купюре местных денег. Потом Гай, как и положено, рукой загасил огонек и принялся убирать атрибуты нехитрого ритуала обратно в кожаный мешок.

— Вы уверены, следователь, что мы тому богу помолились? — осведомился Стрелок, задумчиво поворачивая в пальцах каменную фигурку. — Это ведь не Линн-лин-Данн... Не бог Разлук...

— Да, это не Странный Бог... — согласился Кай. Он взял из рук Стрелка фигурку Тин-и-Аури — Бестолкового Бога Встреч и улыбнулся ему.

— Получается, следователь, что мы помолились за встречу...

— Получается. Это не те люди, чтобы вот так запросто исчезнуть. Нам с Шишелом все равно никуда не деться друг от друга...

— Как свету от тьмы, — с ироническим пафосом подхватил Гай, устраиваясь на сиденье флайера, — как жизни от смерти, как добру от зла, как выпивке от похмелья, как гамбургеру от изжоги...

— Как Тому от Джерри, — оборвал ерническую тираду федеральный следователь и тронул машину. — Вы любите древние мультики, Гай?

* * *

Позже, когда флайер вышел на шоссе и перешел на автопилот, Кай положил себе на колени прощальный дар Шишела и, наугад раскрыв сочинение неизвестного ему сочинителя, зацепился взглядом за слова: «Ибо Добро есть свет...» Листнул страницу назад и прочитал пассаж сначала. Сам того не зная, он повторил то, что так удавалось Шаленому.

«"Добро и только добро, — читал он, — составляет суть Мироздания, — учил своих слушателей преподобный Бонни всякий раз, когда убеждался, что качество поданного эля отменно, а кружки собеседников полны. — Ибо Добро есть свет, а Зло — лишь тень, отбрасываемая тем, что свет этот застит. Свет может существовать без тени, а вот тень без света — нет!"

Эта мысль, которую добродетельный проповедник не уставал повторять тем, кому еще не надоело его слушать, вызывала у Злобного Грогги лишь язвительную усмешку. И усмешку эту он даже не пытался спрятать в стаканчике виски, к которому любил прикладываться, затевая очередной спор со своим вечным оппонентом.

— Этакой глупости отродясь не слыхивал мир земной, — говаривал он на это. — Да-да, мир земной, да и Небеса, что над ним, пожалуй, тоже. Наливайте-ка, ребята, по второй и послушайте, что вам скажет старина Грогги — человек, что собаку съел на размышлениях о Тьме и Свете. И на тому подобной чертовщине вообще... Тень, друзья, великолепно обходится без света и становится чертовой Темнотищей, которая окружает любую свечу — земную иль небесную, стоит от нее только отойти подальше. Примем, ребята, по третьей и сразу сообразим еще и такую штуку: коль Свет может и не гореть, то для того, чтобы он явился нам, его должен разжечь кто-то, до того населяющий Тьму. Кто-то, кто был ее частью... Можно в этом смысле сказать даже, что это именно Тьма порождает Свет... А вот есть ли Свет без тени, не скажет вам никто — потому что как, скажи мне, мил человек, увидишь ты Свет, не застя его самим собою и не отбрасывая той Тени, без которой не обходится никто из способных зрить глазами и хоть немного ворочать мозгами?! Как?! Вот то-то и оно — раз уж ты существуешь, то Свет Добра обязательно отоварит тебя Тенью Зла. У нее два основания для бытия — Свет и Ты Сам!

По разным причинам мало кто бывал в состоянии путно возразить на столь здравые рассуждения к тому времени, когда Грогги заканчивал свои речи...»

Федеральный следователь потер лоб и, поймав недоуменный взгляд Стрелка, улыбнулся ему.

— Знаете, Гай, — вздохнул он, — я никогда не был силен в метафизике...

Он повернулся к окну обзора. Они уже въезжали в город.

— Вы знаете, следователь, — грустно вздохнул Гай. — Должен перед вами повиниться. Я не отнес комиссару его шляпу. Она здесь — под сиденьем. Оставил на память...

* * *

Планета тяжелым каменным шаром поворачивалась далеко внизу, в колодце голографического экрана. До нее оставались еще долгие часы ходу на планетарных движках. Можно было расслабиться и отогнать проклятый металлический привкус во рту — неизбежный спутник подпространственного скачка.

Шишел откинулся в кресле и пошарил в карманах в поисках мятной пастилки. Но вместо нее наткнулся на жесткий параллелепипед антологии древних авторов. Загадал страницу и строку и прочитал:

«Настанет пора на исходе времен.

Огромная встанет пред нами Земля.

И новые Тирсис откроет моря.

И Туле не будет границей Земли!»

— Ты в порядке, Дмитрий? — окликнул его Гарик. Вид Шишела, задумавшегося над книгой, всегда повергал его в недоуменное беспокойство.

— Пожалуй, в порядке, — подумав, ответил Шаленый. — Жаль только, что мы не встретимся больше со всеми этими чудаками...

«Ты в этом уверен?» — спросил его демон.