Хроники XXXIII миров (№6) - Абсолютная гарантия

Роше чего-то явно не договаривал, но было бы уж слишком большим нахальством ожидать от комиссара полной исповеди о ходе расследования. Шишел пожал плечами:

— Так-то оно так, господин полицейский... И техника у вас на высоте, и стучит вам, сдается мне, кто-то основательно... Дело ваше. Только проколов у вас многовато. И убийство пропустили, и самого убийцу у вас под самым носом ухлопали... Бомбу опять же просмотрели. Получается, обставляет вас кто-то все время. Ходов на пять вперед... Да и меня с вами заодно.

Роше согласно кивнул.

— Так что вы, господин Шаленый, должны хорошо понимать, что опасность вам угрожает не от... э-э-э... правоохранительных органов. Или, скажем лучше, не столько от них...

Он внимательно взглянул в глаза Шишела.

— Вы понимаете, что идет охота? И в охоте этой вы стали дичью? Думаете обойтись своими силами? Или, может, попробуем друг другу малость помочь? Не подумайте только, что старая ищейка предлагает вам перейти на платное содержание при органах... Все проще — вы нам услугу и мы вам тоже... Не более того. Но, простите меня, без обмана.

Шишел мрачно молчал. Зато демон его снова подал свой голос.

«Ну что? — осведомился он. — За кого играем? За легавых или за местную братву? Тебе Так'ль Таку свечку ставить пора... Ох пора...»

Да, свечку Богу Выбора Шаленый явно задолжал.

— Вот что, — определил он. — На том условии, что у каждого из нас в этой истории свой интерес можно и попробовать. А что без обмана, так то само собой... Только мой интерес малость побольше, чем просто от тюряги уклониться. Это вы в расчет берете?

Роше задумчиво провел краем чарки по седоватым усам:

— Ноги вы, Дмитрий, из этого Мира унесете в целости и сохранности. И даже бумаги вам выправят чистые, никто не подкопается. А вот что касается денежных проблем, то...

Шишел брезгливо отодвинул от себя недопитое вино и поучительно объяснил:

— О деньгах и речи не было. Сами сказали, начальник: «услуга за услугу»... Просьба у меня к вам будет. Одна или две. И не такие, чтобы вашей конторе особо накладно было... Можно сказать — дельце по вашему профилю...

— Ну, если и впрямь — не накладно... — Роше пожал плечами. — Это касается каких-то трудностей с... э-э... конкурентами?

— Обижаете, господин комиссар, — нахмурился Шишел. — С конкурентами я, с вашего позволения, разберусь сам. Как и с мелочью на карманные расходы. Не то мне надо... Мне пока справочка одна требуется. Небольшая... Но только чтобы строго между нами. Не бойтесь — не государственная тайна... Но и в сети не валяется.

Роше устало вздохнул:

— Валяйте, Дмитрий. Готов вашу просьбу выслушать, не отходя, как говорится, от кассы. А уж насчет того, чтобы выполнить, сами понимаете — вслепую ничего обещать не могу...

Шишел, не говоря худого слова, вытащил из кармана и протянул комиссару голограмму. Ту, что оставил ему господин Лидделл. Возможно, неосмотрительно оставил.

— Есть на белом свете этакая вот вещица... Эк-зо-ар-хе-оло-ги-чес-кая...

Справившись с заковыристым словцом, Шишел со значением глянул на собеседника. Тот похлопал себя по карманам, извлек из одного из них антикварные очки в роговой оправе, из другого — необъятных размеров носовой платок, протер одно другим и принялся рассматривать снимок, отведя его подальше от глаз и держа очки перед собой на манер лорнета. Осмотр этот продолжался минуты две-три. Покончив с ним, инспектор вернул очки в карман, голограмму Шишелу, а в платок громоподобно высморкался, вопросительно глядя при этом на своего визави.

— Это из коллекции экспедиции Роуфельда, — пояснил Шишел. — И не спрашивайте меня, что за Роуфельд такой и где его черти носили с экспедицией этой... Сам бы это хотел знать. И не только это. А вообще все. Размер, вес, материал. Где находится... У кого. Все, в общем. И снимков побольше бы. С хорошим разрешением... Ювелирным.

Роше не стал задавать ненужных вопросов.

— Я наведу справки, — вздохнул он, голосом давая понять, что чувствует, конечно, что дело не чисто.

— И уж попрошу вас, господин комиссар, — придав своему голосу как можно большую убедительность, произнес Шаленый, — сделайте это тихо... Как говорится, без афиши... А уж если сделаете все еще и скоро, так...

Он благоразумно не стал уточнять, какие именно формы примет его благодарность в случае быстрого выполнения странноватой просьбы.

— А снимочек-то себе оставьте... У меня второй найдется...

Роше снова взял голограмму и поместил ее в свой порядком потертый бумажник.

— Что еще?

— А еще то, что, если мною какая инстанция заинтересуется — ну, там, запрос придет с Квесты или из Спецакадемии или что еще... Меня в известность поставьте. Хоть за две минуты до того, как брать будете.

Роше тяжело вздохнул.

— Этот вопрос оговорен. Терранова — Мир юридически автономный. И договоров о выдаче не подписывал.

Шишел выразил всем своим видом некое умеренное доверие собеседнику, а Роше еле заметно пожал плечами.

— Это все? — осведомился он.

— Покуда все... — мрачно и неопределенно ответил Шишел. — А теперь говорите, комиссар, что вам от меня нужно.

— Да немногое..

Роше отхлебнул вина и отечески воззрился на Шаленого.

— Вам, думаю, скоро предложат поработать на другого заказчика. Но с тем же товаром. Предложат большие деньги. Может, аванс дадут. А скорее всего — будут шантажировать. Еще никто, извините, не подкатывался с таким разговором?

— Это как посмотреть... — осторожно прогудел Шаленый.

Он не спешил сдавать немногие козыри, бывшие у него на руках в этой сразу запутавшейся крутым клубком игре.

— Тут народ разный со мной базар затевал. Но все как один темнят, мать их... Так что я поостерегусь пока стрелочки-то наставлять, начальник. Сами понимаете — в одном деле мы с вами вместе, а уж во всех других — извините...

— Ответ, что называется, уклончивый, — вздохнул Роше. — Но дело ваше, Дмитрий. Главное, чтобы до вас не слишком долго доходило, кто и чего от вас хочет. Учить вас, что и как делать, не буду. Определю лишь цель. Ваших новых партнеров, коль скоро они появятся, нам надо взять с поличным. Это в ваших интересах. Вы не получите от них ни денег, ни чего другого. Только путевку в тот санаторий, в котором все мы и без того рано или поздно будем — у них такая форма оплаты.

— Ну что ж. Ваше слово — за мое...

Шишел одним глотком допил чертову кислятину и со стуком опустил чарку на стол.

— В таком случае запомните номера каналов связи...

Роше написал на бумажной салфетке две строчки цифр и подержал ее перед глазами Шаленого.

— Но это на крайний случай. А вообще-то мы сами будем выходить на вас. Я или Дорн. И только лично.

Он скомкал и упрятал в карман салфетку с цифрами и поднялся из-за стола.

— Расходимся по-одному, — мрачно прогудел Шишел, оставаясь на месте.

— Конспирация... — усмехнулся Роше, нахлобучивая грибообразную шляпу.

— Да нет, — пожал плечами Шишел. — Примета такая...

* * *

От любезного предложения комиссара — подбросить его до центра — Шишел отказался, сославшись на соображения конспирации. Конечно, в том была своя доля истины. Но истина была еще и в том, что Шаленому остро требовалось недолго побыть наедине с собой, чтобы разобраться с роем неясных мыслей, забравшихся ему под черепную коробку за эти нелегкие сутки. Поэтому в «Ротонду» он двинулся монорельсом, а последние кварталы по собственно центру решил протопать пешком. Так ему лучше думалось.

В своем номере он приложился к имевшейся в холодильнике бутылке граппы и совсем уж собрался погрузиться в темный омут сна. Это у него не получилось. Взгляд его, блуждавший по полу в поисках наилучшего направления, в котором стоило запустить снятый с ноги тяжелый ботинок, наткнулся на лежащее корешком вверх сочинение хитроумного Фила Исмаэлита. Благоприобретенная привычка к гаданию по книге вновь проснулась в нем, и внутренний демон одобрил это. Ботинок он рассеянно кинул куда-то в окружающее пространство, а книгу, как всегда, раскрыл на задуманной странице.

И совсем не удивился тому, что словом, бросившимся ему в глаза на точно так же наобум выбранной строке, было «выбор». Очередное послание из далекого прошлого гласило:

«Единственное, чем человек — наделенное душой созданье божие — отличается от прочих предметов, наполняющих пределы мироздания и души не имеющих, — любил говаривать преподобный Бонни, вкушая сушеную воблу, — это способность делать выбор согласно своему разумению и той мере совести, что вложил в нас Всевышний. Поэтому, друзья мои, дорожите ею — этой способностью, этим священным правом, которое единственно и отличает вас от скотов — безрогих и рогами наделенных, что в большом избытке населяют мир сей...»

«Лишь тот, кто затуманил себе мозги мыслями о причинах скотов всяческих отличия от нас, грешных, — отвечал ему Грогги Злобный Свистун, закусывая ветчиной, — не видит того, что все сущее потому только и предстает перед нами, что каждый миг каждая, даже мельчайшая из мелких, сущность совершает свой выбор. И даже кость, проглоченная тобой в этот миг, выбирает — стать ли ей поперек горла или нет. Лишены же права выбора лишь то и те, кого нет. Но таких немного».

С минуту Шишел пребывал в унылой задумчивости, потом кряхтя встал, не без труда отыскал запавший за огромную декоративную тумбу с китайской вазой ботинок, вновь натянул его и убыл в ночной город.

* * *

На пустынной ночной улице Шишел остановился у маленькой, знакомой ему уже часовенки — недалеко от «Ротонды». Ему повезло: любой ночной патруль, если бы такой оказался поблизости, проявил бы живейший интерес к негабаритному — с солидный несгораемый шкаф размерами — мужику, застывшему в созерцании сквозь бойницы тяжелых славянских век мутными, чуть навыкате глазами чего-то, одному ему зримого. Но не оказалось патруля.

«Ну что? — поинтересовался у Шишела внутренний демон. — Назовем вещи своими именами?»

«Какого хрена еще называть, — ответил ехидной терадой Шаленый. — Без слов все ясно».

«А и верно, — согласился демон. — С легавыми, Дима, ты спутался. А ведь отродясь того не случалось... Как дальше будем жить?»

«Шкандец, дорогуша... — тоскливо отозвался Шишел, глядя в пространство перед собой. — Полный шкандец... Не из чего выбирать. Со всех сторон обложили».

Некоторое время молчали оба — и он и демон. Потом взгляд Шишела прояснился и кривая усмешка обозначилась на его физиономии.

«Как дальше жить будем, спрашиваешь? — осведомился он. — Да так, что я им всем бучу отчебучу! Всем вместе — сколько бы их ни было!»

Демон трусливо юркнул в подсознание, а Дмитрий вошел в часовенку.

Свечу Так'ль Таку — Неумолимому Богу Выбора — он все-таки затеплил.

* * *

Теперь ему надо было проделать несколько вещей, которые не стоило афишировать раньше времени. И первой из них была необходимость срочно просмотреть сводку криминальных новостей. Это было относительно легко — достаточно было забрести в ближайшее круглосуточное кафе-автомат.

Дожидаться, пока на экране одного из украшавших пустынный интерьер мониторов новостей появится нужное ему сообщение, пришлось полчаса. И то это можно было считать удивительно долгим сроком — взрыв плазменной гранаты на станции столичной подземки был событием, решительно ни в какие рамки не вписывающимся. Поэтому каждый из местных видеоканалов посчитал нужным запустить в сеть свой собственный репортаж о происшествии и повторять его несчетное число раз.

Рвануло, как выяснилось, на станции «Центральный парк». Но интуиция подсказывала Шишелу, что не конкретное название станции должно было его взволновать. Не это... Что-то совсем другое...

Потягивая кофе, Шаленый дождался следующего репортажа — по сути, двойника предыдущего. Все та же панорама оплавленных взрывом стен, все те же деловито суетящиеся медики... Те же люди, ставшие свидетелями случившегося, рассказывают в подставленные микрофоны все те же скудные факты.

Господин с залепленной репарирующим гелем скулой: «Я даже не успел сообразить, что происходит... Это было нечто вроде драки... Потом несколько человек побежали... Затем... затем мне показалось, что ударила молния...»

Офицер полиции: «Происходило задержание предположительно крупного наркоторговца... К сожалению, производившие задержание офицеры недооценили противника. И они не решились пустить в ход огнестрельное оружие. Преступник же открыл огонь и, воспользовавшись замешательством, бросился в бегство. Однако другая часть отряда захвата блокировала выход со станции, и преступник, не желая сдаваться, привел в действие находившийся при нем плазменный заряд — к счастью, относительно небольшой мощности. Погиб только он сам. Ущерб, нанесенный сооружениям станции, незначителен...»

Что-то во всем этом есть...

Дежурная-оператор станции: «Я обратила внимание на происходящее, только когда раздались выстрелы. Да — наверное, из пистолета. Да — без всякого глушителя. Возможно, чтобы было страшнее... Я выглянула из пультовой и увидела, как несколько мужчин укрываются за опорами... От пуль, по всей видимости... Да — трое или четверо... Тогда я не поняла, что это — полиция. Они были в штатском. Кроме них на станции было не больше десятка человек. Все — ближе к голове поезда. А тот человек — в руках у него был пистолет и что-то вроде рюкзака... Он бежал как раз в хвост поезда. К северному выходу. И тут от эскалатора навстречу ему кинулись еще какие-то... Я не успела рассмотреть. Он — этот человек, который бежал... Он остановился. Вроде сунул руку в этот свой рюкзак, а потом я чуть не ослепла... Нет, сам взрыв был не сильный... Даже стекла в вагонах не во всех вылетели... Поезд как раз трогался — он так и ушел с побитыми окнами...»

Шишел прикрыл глаза, сопоставляя. «Бросился в бегство... Блокировали выход.. Выход... В хвост поезда... К северному выходу... К выходу...»

— Ч-черт!

Шишел соскочил с высокого сиденья у стойки и, насмерть испугав две воркующие по углам кафе парочки, влепил пятерню в панель вызова такси.

* * *

— В ваши годы, Орест Иоганнович, я тоже был скор да импульсивен, — вздохнул Роше. — Это только потом приходит умение правильно распределять силы... Мы все равно ничего не сможем сделать до тех пор, пока экспертиза не даст нам хоть какую-нибудь зацепку. Или пока не даст результатов агентурная работа... Рекомендую вам выспаться, покуда нам не надо срываться с места и регистрировать новые трупы...

— Понимаете, — Дорн мучительно сцепил свои музыкальные пальцы в хитроумный замок, — у меня есть ощущение, что события развиваются стремительно, а мы... Мы даже не тащимся у них в хвосте. Мы стоим и ждем...

— Когда ничего нет на руках... — Роше пожал плечами. — Ждать тоже надо уметь...

— Кое-что есть... Есть, однако! — горячо возразил Дорн, воздевая над столом пачку исчерканных цветными маркерами распечаток. — Стоило т-только сопоставить факты! Теперь для меня нет никакой загадки в т-том, что произошло на квартире этой несчастной девушки...

— Девушка не совсем подходящее для этого случая слово... — привычно пошутил занятый приготовлением кофе сержант Килиани.

— Не придирайтесь к словам... Вот сводка за дедесять лет — по сектору. Девяносто один случай убийства своих партнеров людьми, п-прошедшими программирование психики. В восьмидесяти девяти из них вслед за убийством следовало немедленное самоубийство. В д-двух случаях самоубийство удалось п-предотвратить. Это стандартная п-практика еще со времен Империи. Гипноз, химия... Н’Гама получил сигнал, активирующий программу самоуничтожения, и немедленно прикончил свою подругу.

Просто удушил. Руками. И еще добавил дурацкой рукоятью от вантуза. Семь ударов по голове. А потом без лишних проволочек перерезал себе горло... И счастливо улыбался при этом... Хотите сюрприз? Инспектор просил меня приберечь его до завтрашнего утреннего отчета, но буду с вами откровенен, комиссар...

Моложавый Орест Иоганнович достал из папки и сунул в приемную щель настольного терминала магнитную карточку.

— Это я переписал из памяти домашнего блока связи покойной... э-э... Тин-Тин... Вот послушайте...

Прозвучала привычная трель вызова и затем стандартный текст автоответчика, извещающий, что хозяев нет у аппарата. Как водится, автоответчик предложил оставить для хозяев устное сообщение после звукового сигнала. Последовал короткий писк, и хорошо поставленный женский голос произнес: «Пора, пора мой мальчик... Пора обрести покой... Торопись обрести покой, мальчик...» Что-то прямо-таки материнское звучало в этом зовущем к успокоению голосе.

— И так восемь раз. Восемь звонков за четыре часа... Потом пришла Тин-Тин и отключила автоответчик. Но, наверное, вскоре после того, как вернулся Фугу, она дала ему прослушать это странное сообщение. Или был еще один звонок... Это уже не суть важно...

Дорн выключил терминал.

— Номер звонившего не определен? — поинтересовался Килиани, расставляя перед собравшимися в кабинете комиссара пластиковые стаканчики с крепчайшим «мокко».

— Анонимный абонент, — пожал плечами Дорн.

— Ну что же... — Комиссар отхлебнул кофе и одобрительно покачал головой. — Техника преступления, пожалуй, ясна. Но, признаюсь честно, мне кажется, что это мало приближает нас к выяснению личности преступников.

— Не скажите, комиссар, — снова начал горячиться Дорн. — Теперь список подозреваемых радикально сужается... Ясно, что искать надо в кругу лиц, связанных с технологиями модификации личности.

— Простите, дорогой Орест Иоганнович. — Роше вновь разразился тяжелым вздохом. — То, что искать надо на стыке науки и мафии, всем нам ясно было с самого начала. Так что, по большому счету, к разгадке нас ваше открытие не приблизило. Так же как — скажу вам честно — не приблизят и выводы экспертизы по четырнадцати уцелевшим фрагментам скелета, разряженному пистолету и связке оплавленных ключей... Кстати, почему они, черт возьми, до сих пор валяются на столе, а не отнесены в лабораторный корпус?

— Металлографическая экспертиза в ночную смену не работает, — виновато пояснил Килиани. — И потом, я сам хотел погадать... У меня, знаете, своего рода специализация на взломе механических замков и всего такого...

Он поддел ключи за кольцо и поднес к глазам.

— Вот этот явно от сейфа... Вряд ли от такого, в котором хранили что-нибудь серьезное. Простенький был ключик. Это дверной. Редкость. Сейчас ставят только электронные — стоит поломать голову... Это остатки пультика. Сигнализатора... А это от кара. Нестандартное исполнение. Какая-то дорогая модель...

Дорн подхватил связку ключей за бородки и присмотрелся к светлого металла ключику.

— Тоже мне — бином Ньютона, — фыркнул он, — «Эрроушот», десятая модель. Модель для богатых плейбоев. Штучная. Можно пойти по этой линии...

— Ты слишком долго прожил в Метрополии, — усмехнулся Килиани. — А здесь — Терранова. Мир нуворишей. Это дешевые кары здесь редкость. А «эрроушотов», думаю, сотни.

— Но не все десятой модели, — заупрямился Дорн.

— В любом случае имеет смысл сделать запрос, — определил Роше. — Займитесь этим, Тимур...

Килиани со вздохом уселся за терминал.

— И сделать этот запрос надо было гораздо раньше... — самокритично продолжил комиссар. — Мы с вами работаем как-то уж очень по-любительски... Вот вам наглядный пример. — Он кивнул на связку ключей. — А то, как было организовано задержание этого типа в подземке!.. — Роше развел руками, показывая, что не имеет слов, чтобы выразить меру своего возмущения. — Вели его силами всего двух человек. Когда решили брать и вызвали группу захвата, то она просто не имела представления о том, кого, собственно, нужно хватать. Людей расставили так, что они оказались на линии огня друг у друга...

— Знаете, господин комиссар... — Килиани смущенно повертел в руках стаканчик с остатками кофе. — Этот тип повел себя неожиданно. Мы полагали, что он попробует вскочить в отходящий поезд... И отрезали его. А он рванул к эскалатору. На что он рассчитывал — трудно понять. Далеко бы он убежал от нас по пустой улице на своих двоих?

Роше уставился на него, тихо шевеля усами. Что-то дошло до него. Что-то такое, что должно было дойти много раньше.

— Дорогой мой... Да ему не надо было бежать далеко... — тихо произнес он. — Только до машины. До своего «эрроушота» десятой модели... Он и сейчас стоит где-то там — этот «эрроушот»...

— Проклятье! — с досадой хлопнул ладонью по столу Дорн. — Это же очевидная вещь! Мы и впрямь ослы.

— Поехали... — распорядился Роше, поднимаясь из-за стола и торопливо допивая кофе. — Свяжитесь с дорожной службой, Тимур. Пусть тоже подскочат к метро — чтобы все было по закону...

Подойдя к двери, он скомкал свой стаканчик и с досадой швырнул его в утилизатор.

— Захватите ваши пушки, ребята, — бросил он через плечо. — У меня нехорошее предчувствие...

* * *

Что и говорить — способность предчувствовать недоброе была сильной стороной комиссара. Правда, она не способствовала росту его популярности среди сослуживцев. Она — эта способность — принесла ему славу человека, способного накаркать провал на самый надежный «верняк» и «завесить» любое, даже ясное как майский день дело. По этой причине коллеги старались обычно обходить Роше стороной. Правда, в самых безвыходных случаях обращались за помощью они именно к нему. Но это уже другая сторона вопроса.

Вот и сейчас опасения комиссара начали сбываться стремительно.

— Никаких «эрроушотов» и вообще ничего особенного, — доложил Килиани, совершивший «круг почета» вокруг станции.

Сам комиссар на пару с немного скисшим Дорном олицетворял штаб проводимой микрооперации, и штаб этот расположился в маленьком ночном баре, находящемся напротив северного входа в подземку.

— Ни на стоянке, ни в закоулках, — резюмировал Тимур. — Похоже, то был дохлый номер, комиссар. Тип, видно, не на каре приезжал на место действия.

— Или его отогнал куда-нибудь напарник, который стоял на стреме, — добавил свою версию Дорн.

Слова его потонули в мелодичном подвывании сирены патрульной машины дорожной полиции, подрулившей к обочине. Из нее вылез приземистый сержант и направился прямиком к бару. Вошел, поискал глазами и, сообразив, кто есть кто, направился прямо к Роше.

— Вы будете от полиции, са-а-аг? — осведомился он. Роше помахал в воздухе своим удостоверением.

— Сержант Битов, пост сто четырнадцать, — доложился дорожник.

— Ничего не нашли? — уныло осведомился комиссар.

— Гм... — смешался сержант. — Ситуация двусмысленная, са-а-аг... Мы действительно не обнаружили брошенных автомобилей указанной модели, но... В общем, имеем два сигнала. Во-первых, проверкой установлено, что на фирме проката и сервиса «Корона» в невозврате числится именно «эрроушот» — десятка. Но сутки еще не истекли, и они машину в розыск еще не объявляли. Это у них типовая ситуация. Они предпочитают содрать с припозднившихся клиентов побольше и не связываться с полицией.

— Скверно, — заметил Дорн. — В прокатном каре мы, кроме отпечатков пальцев, можем ничего и не найти...

— Отпечатки — это уже что-то, — рассудительно заметил Роше. — Главное — до них добраться...

— И второе, — продолжил сержант, переждав этот короткий обмен мнениями. — Менее часа назад мы получили радиосигнал об угоне — охранная сигнализация сработала.

— Слава богу, что у вас хотя бы для борьбы с преступностью разрешено загрязнять эфир, — язвительно заметил Роше.

Сержант проигнорировал его слова.

— Но сигнал тут же оборвался, — продолжил он. — Такое часто бывает — хозяин забывает вовремя отключить охрану и все такое... Мы не стали поднимать переполоха. Но через пару минут получили анонимный звонок. Какой-то тип... Сознательный гражданин, одним словом, сообщил, что от стоянки у станции «Центральный парк» на его глазах какой-то громила угнал дорогой кар. Он назвал марку и номер. Это тот самый прокатный «эрроушот». Мы объявили розыск. Думаю, в течение часа его накроют, са-а-аг.

— А «сознательного гражданина» вычислить не удалось? — заинтересованно спросил Дорн.

— Стоп! — воскликнул Килиани, прежде чем сержант успел открыть рот. — Я, кажется, с этим «сознательным гражданином» обменялся парой слов минут этак десять назад. Понимаете, на стоянке машин не густо и все, по ночному времени, пустые, разумеется... А в одной — в «саабе» красном — какой-то шпент сычует...

— Э-э... «сычует» — это как? — осведомился не слишком освоившийся с местным жаргоном Роше.

— Бдит, в смысле, — пояснил Дорн. — Сыч — это ночная птица. Завезен из Метрополии...

— Сова такая, — довершил объяснения не слишком сведущий в орнитологии Тимур.

Роше отодвинул в сторону недопитый кофе и с кряхтением поднялся из-за стола.

— Пойдемте побеседуем немного с этой птичкой...

* * *

«Ночной птицей» оказался подремывавший за рулем вишневого «сааба» мужчина лет сорока. Он был порядком удивлен неожиданно подрулившему к нему эскорту из двух автомобилей — патрульного кара дорожной полиции и типового полицейского бегунка.

— В чем дело, господа? — вяло поинтересовался он, неприязненно уставившись на склонившегося к окошку водителя Роше.

— Давайте не будем терять времени даром, мсье, — решительно прервал его комиссар. — Признайтесь честно — это вы звонили в дорожную полицию с час этак назад? Лучше не крутите, если не хотите, чтобы затеялась канитель с установлением вашей личности и тому подобное... Сдается мне, что вам не нужна лишняя афиша...

Тип за рулем явно тяготился излишним к себе вниманием и поторопился извлечь из нагрудного кармана свой идентификатор.

— Частный детектив Пьяных, — представился он. — Я тут по поручению клиента. Отслеживаю вон ту «беляночку»...

Он кивнул на стоявшую у самого въезда на стоянку молочного цвета «фумароллу».

— Деликатный вопрос...

Он со значением поискал языком.

— Дело о супружеской неверности... Ну, и просто со скуки посматриваю по сторонам... Это я просигналил дорожникам — точно. Только не хотелось связываться с протоколом, показаниями и всем таким...

— Я думаю...

Роше понимающе посмотрел на сержанта, и тот кивнул в ответ.

— Я думаю, что мы избавим вас от лишних формальностей, если вы быстренько и четко ответите мне на пару вопросов...

Он отстегнул от пояса свой комп и быстро вывел на мини-дисплей фото Шаленого.

— Угонщик выглядел так?

— Знаете... Я в основном видел его со спины... или вполоборота... Я бы вообще мог его не заметить, если бы с самого начала не обратил внимания на этот кар... Понимаете — дорогая машина... Элитная... И — на обычной парковке. И сразу три или четыре штрафные квитанции на стекле... А потом подрулило такси, из него вылез этот тип со шкаф размером, потолкался между машинами... А потом внаглую достает отмычку — у меня на такие вещи глаз наметан — и, как в свой собственный, лезет в «эрроушот»... Сигнализация только мяукнула разок и заткнулась. Видно, ушлый малый. Знает, как вырубать такие штучки. Ну, я и не утерпел... Хотя, конечно, в сущности мне какое дело?..

Роше тем временем, повозившись с компом, вывел на экран изображение Шишела в новом ракурсе.

— Теперь похож?

— Он и есть, — согласился детектив Пьяных. — У вас ко мне все?

— Еще один вопрос... Куда он убыл? В каком направлении?

— К Речным аллеям. Похоже, он не торопился...

Роше вздохнул:

— Благодарю вас, мсье... У нас к вам больше нет претензий...

— Всего хорошего, са-а-аг...

— К Речным аллеям, — распорядился Роше, хлопаясь на сиденье, — Если я достаточно хорошо представляю ситуацию, кар мы найдем где-то там. Не очень далеко...

* * *

Шишел прекрасно понимал, что времени у него — кот наплакал. Поэтому не стал забираться слишком далеко от стоянки и свернул в тихую безлюдную улицу, быстро перешедшую во что-то вроде лесной просеки. Там он вырулил на петлявшую меж сосен гравиевую дорожку и поставил машину на тормоз. Затем принялся быстро и сноровисто обыскивать салон и багажник.

Как и следовало ожидать от прокатной машины, ничего, кроме унылой чистоты и пары проспектов фирмы «Корона», в бардачке не оказалось. В баре обнаружились графины с русской водкой и виски, а также полдюжины сандвичей с ветчиной и сыром. В багажнике — стандартный набор инструментов на случай аварии и ничего больше. Зато на самом виду — на сиденье, рядом с водителем — валялась барсетка. Явно личная вещь того типа, что арендовал машину. В барсетке что-то шуршало и звякало.

Шишел не хотел терять времени зря. Прихватив барсетку, он не стал тратить время даже на то, чтобы захлопнуть двери и багажник кара. Скатился по лесной дорожке прямо на набережную какой-то из речек, протекающих через гостеприимную Санта-Финиту. Отыскал столбик вызова такси и через пятнадцать минут уже шагал по брусчатке старых улиц центра города.

* * *

Снова случайное ночное кафе. Снова докучная и по большому счету бесполезная проверка «хвоста». Пристроившись к пустой стойке, Шаленый расстегнул барсетку и сделал вид, что ищет в ней свою кредитную карточку.

В сумочке было много всякого-разного.

Три обоймы для карманного бластера — «шимми» или «сэнтинелла». Серьезная, в общем, вещь. Деньги в основном местная мелочь, но к ней вдобавок аккуратно свернутые в рулончик и затянутые резинкой федеральные кредитки. Десять тысячных купюр. На эту сумму можно было купить домик на окраине Санта-Финиты. Кредитные карточки — четыре штуки, все на разные имена. Восемь карточек-ключей. От электронных замков, запиравших неизвестно что. Каждая была помечена ничего Шишелу не говорящими буквами и цифрами. Фотография девицы непотребного вида, но довольно-таки симпатичной. На обороте — нечто неразборчивое и жаргонное. Местного жаргона Шишел не знал. Полпачки салфеток «Клинекс». Пустая упаковка от таблеток с характерной меткой. Счет из ресторана. Счет от неведомо кого, под фирменным именем «Феникс». Начатая пачка сигарет. Карточка на суточную аренду кара от фирмы «Корона» — с правом продления. Выписана на какого-то Джо Кристальди. Шишел бы поставил сто против полуцента на то, что имя высосано из пальца. Карточка, естественно, просрочена на двадцать часов. Чертова уйма презервативов. Электрокарандаш. Зажигалка.