— Ну, я-то тебя, Годфри, на счетчик ставить не стану... Принимая во внимание предыдущие заслуги. Но пойми: сделанная работа — мы договорились об этом — только тогда считается сделанной и оплачивается, когда достигнут результат. Поэтому свой аванс ты еще не отработал.

— Свою часть работы...

— Это у Форда — слыхал о таком — на конвейере были части работы. Когда довернул свою гайку и готово — дальше хоть трава не расти. А в таком деле, как наше, каждый должен выложиться полностью, чтобы работа была сделана до конца и как надо! И если дело сорвалось, то на каждом — его доля вины. Посторонних тут нет.

— Ты очень круто поворачиваешь дело, Дмитрий... — Годфри сгорбился, и голос его стал глух и сбивчив. — Очень круто... Пойми, что есть, в конце концов, такие... Такие моменты, которые от тебя никак не зависят...

— Бывает и так... Но это не такой как раз момент. Ты сам признался, что произошла утечка. И я знаю, что произошла. «Кое-кто кое о чем догадался...» И не только «кое-кто», но и Коппер! Ты нечисто сработал. Неосмотрительно. Наследил. Так что.. Не стоит говорить, что от тебя ничего не зависело.

Годфри вконец сгорбился. Куревом он затягивался с таким нервным ожесточением, что за раз сгорала чуть ли не треть сигареты.

— Ты давишь на меня, Дмитрий... Но... Но что ты, собственно, станешь делать, если я... Если я скажу тебе «нет»... Скажу решительно. Что ты можешь поделать со мной? Ты же ведь не убийца. И не садист...

Впервые за время их разговора на лице Шишела возникло выражение, далекое от благорасположенности к собеседнику.

— Такими вещами не балуюсь, но кости тебе вынужден буду пересчитать. Все до единой. И еще все твои долги переложу на людей Папы Карло. Тогда тебе придется поработать на них. Или... Сам их знаешь. У меня руки чистыми останутся — ведь выбор-то за тобой...

— Ты давишь на меня, Дмитрий... — угрюмо повторил Годфри. — Ты не оставляешь для меня выбора... Раньше ты не был таким...

— С тех пор много воды утекло. И мало кто из нас изменился к лучшему. А выхода у тебя действительно нет. Так пойми это и не мучайся. Все, что тебе предстоит, это четко закончить работу, получить очень, очень круглую сумму и с нею и со вполне приличной ксивой убыть в тот из Миров, который тебе больше придется по вкусу...

— Твоими бы устами, Дмитрий, да мед пить...

Годфри принялся тщательно растирать окурок в пластиковом блюдечке с недоеденными чипсами.

— Ладно. Буду реалистом. Никуда мне от тебя не деться... Но раньше ты не был таким, Дмитрий...

— Я уже сказал тебе — времена изменились. Сколько времени ты кладешь на то, чтобы справиться с делом?

Годфри снова пожевал губы.

— Дмитрий, ты верно сказал, что с прежних времен много воды утекло... Один мой сын уже закончил университет, а другой — отсидел срок... Это последнее обстоятельство не прибавило мне авторитета... Но не в этом дело. Хозяева несколько раз меняли охранные системы... Придется начинать все сначала. Это займет не меньше месяца...

— Годфри, тебе придется уложиться в неделю. Ты сможешь, я знаю.

Годфри нервно дернул носом и впервые за время разговора посмотрел в глаза собеседнику. Шишел вдруг почувствовал сострадание к этому человеку с лицом уходящего на пенсию клерка. Желтоватая кожа лица заядлого курильщика собиралась под водянистыми глазами в аккуратные коричневатые кошелечки. Это было лицо человека, жизнь которого прошла за аккуратным исполнением служебных обязанностей и оставила ему теперь несколько долгих лет пенсионного созерцания близящегося неизбежного конца.

И вдруг это скучное лицо — трещиной по камню — прорезала складка циничной улыбки. Она, эта странная, на молнию осенней грозы похожая улыбка вдруг превратила унылое лицо измотанного канцелярскими буднями клерка в физиономию беспощадного шкипера буканирской посудины, идущей на абордаж.

— А ведь я, пожалуй, уложусь, Дмитрии... — с какой-то отрешенной рассеянностью бросил Годфри и вытащил из пачки следующую сигарету.

Не глядя, закурил и затянулся — судорожной, нервной затяжкой.

— Может быть, я сделаю это даже быстрее... Х-ха. Я не подумал об одной очень простой возможности... Но... Но на следующий день... Нет, в тот же день, когда ты пойдешь на дело, у меня должны быть надежные документы и билеты на Трассу. Безразлично куда. Выходи на связь со мною каждый день. Разумеется, не через телефон. По той системе, которую мы использовали тогда... За мою долю ты мне выплатишь — я верю тебе — через номерной счет. Значит, счет уже должен быть открыт, номер его должны знать только ты и я...

— Прекрасно, — прогудел Шишел. — Ты всегда умел принять верное решение, Годфри — Не беспокойся, номер счета будем знать только мы двое. А пока возьми это... Я понимаю, что тебе придется многим заплатить кое-что.

Конверт с купюрами лег в приятной близости от локтя заместителя службы безопасности фирмы «Альтер Эго».

Дорн слегка нервничал. Выражалось это в почти полном исчезновении его и без того слабого заикания. Вместе с этим дефектом речи на грань исчезновения скатывались его уважение к субординации и к указаниям начальства.

— Бездарно мы действуем, — сообщил он свое мнение комиссару, по мере возможности приглушая голос.

Эта мера предосторожности не была предназначена защитить уши инспектора Руттена от нелестной оценки его плана. Тем более что уши эти были надежно закупорены наушниками, в которых непрерывно жужжали голоса то одного из наблюдателей, то другого. Переходу на пониженные тона способствовала обстановка проведения операции. Ее передвижной штаб, в котором и происходил разговор, располагался в неприметном фургоне, из которого с помощью «дальнобойных» камер хорошо просматривался эпицентр событий — неспешно катящий по укрытой тенью деревьев дороге «найтфлайт» последней модели. В нем Копперхед-Санди со вполне серьезным видом обсуждал некие злодейские планы с истекающим холодным потом Рыбаком. Сценарий разговора был расписан по нотам, а сам разговор несколько раз отрепетирован — его запись Рыбаку предстояло передать Копперхеду-второму, и у того не должно было возникнуть ни малейших сомнений в том, что его двойной агент действительно вышел на связь с нахальным двойником. Да и сам этот Коппер-2, без сомнения, незримо присутствовал где-то рядом, отслеживая ситуацию и ровно ничем не проявляя себя.

— Собственно, — продолжал Дорн, — мы поставили себя в положение дичи, а не охотника. Готов поклясться, что Копперхеда гораздо больше интересует, нет ли за Рыбаком хвоста. И если он нас засечет, то или скроется с места событий...

— Или поступит так, как он поступает обычно, — угрюмо заметил Роше. — То есть скрыться-то он скроется. Но при этом прикончит обоих — и самозваного Коппера, и Рыбака. Оборвет леску, уйдет в глубину и ляжет на дно. Если судить по его досье, именно таков его стиль. А шарахнуть по «найтфлайту» из лазерного дальнобойника и смыться ему не стоит ровным счетом ничего. Остается быть очень аккуратными, Орест Иоганныч.

— По-моему, — пожал плечами Дорн, — быть осторожными в нашем случае означает ограничиться отслеживанием их встречи и общим наблюдением за окружающим пространством. А мы стянули сюда оперативников, снайперов, бог знает кого еще... Все это легко обнаружить. Я трижды перекрещусь, если...

— Кажется, время креститься настало... — прервал его Роше. — Они закончили «круг почета», остановились у стоянки, где Рыбак поставил свой кар. Они благополучно выходят из «найтфлайта». Оба о чем-то говорят. Рыбак крутит «Коппера». Становится так, чтобы тот поворачивался то направо, то налево. Чтоб второму Копперу было удобней рассматривать его. Попрощались. Рыбак ждет, пока Коппер отчалит в своем корыте. Так. Остался один. Пошел к автомату — звонить «своему» Копперу. Кончил говорить. Лезет в свой кар. Так... Его отследят люди из второй группы. А мы потихоньку проводим господина Санди до «Эдельвейса». Думаю, что и Копперхед тоже будет идти следом за ним. Даст бог, чем-нибудь выдаст себя...

— Если первыми не засветимся мы... Скорее всего, он тоже работает с камерой, а сам сидит в километре отсюда. Так что мы не будем иметь даже его фотокарточки... А вот свои можем ему оставить.

— Одна все-таки есть... — Роше принялся с демонстративным неумением нажимать клавиши «ноутбука», покоящегося у него на коленях. — Одна голограммка с Копперхедом-вторым в полный рост, я имею в виду. Любезно предоставлена господином Градовым. Вот — смотрите...

— Рыбак снимал? — поинтересовался Дорн.

— Не совсем... Это одна из их первых встреч. Со стороны их отслеживал Корнеев. Саранча. Он и делал снимок. Парень плохо кончил, как вы помните... Кстати, час назад пришли материалы от группы опознания. Я нашел в них кое-что интересное... Посмотрите.

«Лицо, изображенное на присланном на анализ голографическом снимке за номером 54-1442, — прочитал Дорн, — с вероятностью 96,37% идентифицировано, как Йосио Мори, предприниматель. Директор и член совета директоров ряда компаний. Владелец крупной недвижимости на Терранове, Квесте, Океании, в пределах Метрополии. Гражданство — общефедеральный паспорт номер 117-200-5188934. Адрес: Терранова, Санта-Финита, бульвар Звездочетов, 112. В настоящее время находится в отъезде. Местопребывание неизвестно».

— Как вам это нравится, Орест Иоганныч? — поинтересовался Роше. — Неожиданно в наши сети сам собою приплыл, можно сказать, наследник империи Мацумото собственной персоной...

Он уже вертел в руках свою трубку, словно по мановению волшебной палочки, возникшую из ничего. Некоторое время Дорн смотрел на эту сильно потертую вещицу, так, словно это был некий магический амулет.

— Нам придется обращаться за помощью к господину Санди, — наконец сообщил он итог своих раздумий. — Без федералов тут не обойтись. Только они могут отследить все финансовые связи этого типа. Пока мы знаем лишь то, что может выдать нам налоговое ведомство Республики. А это немного.

— Я думаю, много больше может дать личная беседа с милейшим Йосио, — задумчиво бросил комиссар. — Если, конечно, она все-таки состоится...

В номере «Эдельвейса» Гая ждал федеральный следователь. Он коротал время над терминалом, вновь и вновь просматривая файлы с диска Градова. Гай молча присел в кресло напротив. Видно было, что содержимое диска изрядно озадачило господина Санди. Но разговор со Стрелком он начал совсем с другого.

— Итак, вы раскрутили на откровенность и Градова, и мисс Мацумото... И узнали, что и Мацумото и Копперхед — в прошлом по крайней мере — имели какие-то дела с «Абсолютной гарантией».

— В отношении Мацумото ясность полная. Он проходил там курс реювенилизации. Но... Трудно сказать, как это связано с контрабандой трансплантатов...

Кай поднялся из-за стола. Задумчиво потер лоб.

— В общем, вы решили вспомнить былое и начали собственное расследование. А уверены вы, что не спугнули дичь?

Гай пожал плечами.

— Митико в этом деле — пострадавшая сторона. А Градов, хоть и ходит в здешних авторитетах, человек здесь новый и к тому же посвящать кого-либо в свои со мной разговоры не намерен.

— Мне бы вашу уверенность... Мисс Митико теперь очень состоятельная особа. Вы имеете представление о размерах причитающейся ей страховки? Что до господина Градова... Можно только порадоваться тому взаимному доверию, что существует между вами, но... Скорее всего, у него свой интерес в этом деле. Не совсем совпадающий с интересами закона.

Кай посмотрел в глаза Стрелка с какой-то задумчивой озадаченностью.

— Вы потратили довольно много времени на то, чтобы открыть «секрет Полишинеля», — наконец сухо, почти без выражения сказал он. — То, что многое в этом деле завязано на биомедицинский центр «Абсолютная гарантия», стало ясно уже на первых шагах следствия. Так или иначе, все жертвы странных, «добровольных» убийств были связаны с этой конторой. С нею связаны и незаконные манипуляции с трансплантатами человеческих органов и тканей. Но все данные, которыми мы располагаем, косвенные. Нет никаких оснований для возбуждения уголовного дела против компании.

— Ну, возбуждение уголовного дела — это одно, а расследование — другое! Неужели вы не пытались подходить к делу с этого конца? Не поверю. Должны были работать в этом направлении — внедрять своих агентов, отслеживать связи...

Кай кисло улыбнулся:

— Ваши догадки не лишены основания... Вот только система, с которой мы столкнулись, оказалась защищена гораздо лучше, чем мы ожидали. С людьми, которых я пытался внедрить в «Гарантию», произошли... Произошли не слишком веселые вещи.

Он снова пощупал темя.

— Самое неприятное, господин Дансени, заключается в том, что в результате того интереса, который мы проявили в отношении «Абсолютной гарантии», «Абсолютная гарантия» проявила интерес в отношении нас. И похоже, с гораздо лучшим результатом... Поэтому прошу вас: не стоит продолжать ту игру, что вы затеяли. Я бы даже выразился сильнее — я запрещаю вам как-либо вмешиваться в ход нашей операции. Вы уже слишком много знаете о тех действиях, которые мы намерены предпринять. Поэтому нужно исключить возможный канал утечки информации...

— Не совсем понял вас, следователь...

— Просто вас могут, как говорится, «выпотрошить». Под химией, под пытками или просто в откровенном разговоре. Поэтому вам следует лечь на дно. Мы сумеем обеспечить это. До тех пор, пока не разрешится проблема с пересмотром вашего дела. — Кай кивнул на брошенный на стол диск. — Признаться, если эти материалы подтвердятся, мой коллега Ясиновски будет весьма расстроен.

Гай внимательно присмотрелся к лицу федерального следователя.

— Ну а вы-то сами продолжаете верить в то, что я виновен, пока не доказано обратное?

Кай продолжал задумчиво ощупывать шишку на темени.

— Знаете, Гай, начиная с самого первого момента нашего с вами знакомства, я стал сильно сомневаться в том, что вы способны укокошить хоть кого-то. Но я знаю пана Юрека как на редкость добросовестного следователя, и мне нелегко признать, что его так вот запросто использовали в «подставе». Но признать это пришлось. Если бы я не доверял вам, то без всяких разговоров немедленно депортировал бы вас назад, на Седые Луны.

Гай удовлетворенно кивнул.

— Таким образом, мой статус в ваших глазах немного изменился? Я для вас уже не просто расконвоированный заключенный, которого используют «втемную», а в некотором роде свободный гражданин Федерации?

— Пожалуй, что и так. Мало того — вы такой гражданин, которого я поставил в довольно затруднительные обстоятельства. Так что мой долг — уберечь вас от дальнейших неприятностей... Ну, хотя бы тех, что вам может доставить господин Лидделл. Он больше не тревожил вас?

— Вы и его «пасете»? — поинтересовался Гай.

— Не без вашей помощи. Ведь вы не забыли надеть вашего «зайца» перед тем, как отправиться в «Дракулу»... Интересный разговор у вас там состоялся.

— Вы вычислили этого типа?

В голосе Гая зазвучала живая заинтересованность.

— Вычислить его нетрудно. Он работает под своим именем. Представляет здесь «Дженерал трендс» — филиал того, что принято называть Комплекс... И как вы можете догадаться, даже у федеральных властей руки пока что коротки для того, чтобы предъявить этому уважаемому члену общества хоть какие-то обвинения на основании довольно расплывчатого пьяного разговора, одним из участников которого был, кстати, провокатор Управления.

— То бишь я? — невесело уточнил Гай.

— Вы. В тот момент ваш статус был именно таков. Сейчас он изменился. Если не де-юре, то де-факто.

Гай криво улыбнулся. Потом его лицо обрело серьезность.

— Послушайте, следователь: раз я де-факто — свободный гражданин, то уж позвольте мне воспринимать все эти ваши запреты всего лишь как советы. И самому решать — следовать им или нет. Если я неожиданно лягу на дно, то сильно переполошу этим всех ваших птичек. Об этом вы подумали?

— Мне следовало бы все-таки использовать то, что формально вы все еще осужденный, находящийся в оперативной разработке, — вздохнул Кай. — Тогда я смог бы просто изолировать вас в камере — для вашей же пущей безопасности. Но... Но, пожалуй, я доверюсь вашему здравому смыслу. В обмен на это я попрошу вас только об одной услуге...

— Слушаю вас, следователь.

— Я вижу, что вы находитесь в довольно тесном контакте с Дмитрием Шаленым...

— Можно считать, что это так.

— Дмитрий — довольно большая и совершенно неконтролируемая сила. Присмотрите за ним. Просто присмотрите. Мне вовсе не хочется оказаться невольным соучастником его очередного профессионального подвига. А сдается мне, что все к этому идет.

— Я понимаю вас, следователь.

Гай поднялся с кресла и стал напротив Кая, глядя ему в глаза.

— Я, как и вы, служу закону. И вовсе не хочу, чтобы Шишел учинил здесь очередной взлом. Но... Но сегодня я ничего не могу обещать вам, господин Санди. Ровным счетом ничего.

Нельзя сказать, что разговор с федеральным следователем сильно разочаровал Гая. Он с самого начала осознавал, что тот знает о деле, в которое они ввязались, гораздо больше, чем любой из участников расследования. И пожалуй, вовсе не огорчился тому, что не открыл для него ничего нового.

Ему досаждало другое.

«Мне бы вашу уверенность...» — сказал господин Санди. Вот оно. Подозрения в адрес Митико. «Мисс Митико — теперь очень состоятельная особа. Вы имеете представление о размерах причитающейся ей страховки?» Подозрения в адрес Градова... «Можно только порадоваться тому взаимному доверию, что существует между вами, но...» Сплошные подозрения. И ведь вполне обоснованные подозрения. Если смотреть на них глазами профессионала. «Предают только свои...» Это почему-то необыкновенно злило Стрелка.

Наверное, поэтому, прежде чем взяться за поиски Шишела, он отыскал запримеченную раньше небольшую часовенку Пестрой Веры и отлил из карманной фляжки полглотка виски на жертвенник Думм-аль-Нидумму — Вкрадчивому Богу Сомнения. Чтобы отстал.

Кай не склонен был преувеличивать результаты проведенной операции. Все, как говорится, обошлось. Но все было «на грани фола». Рыбак был настолько зажат и настолько старался держаться ближе к зазубренному тексту, что не было бы ровным счетом ничего удивительного в том, что после прослушивания записи беседы, состоявшейся в салоне «найтфлайта», у Коппера родились бы самые мрачные подозрения в отношении ее натуральности. Поэтому появление на месте, выбранном для встречи — в безликом офисе, из тех, что сдают в почасовую аренду для разговоров, не требующих лишних свидетелей, — живого и невредимого Рыбака вызвало у него вздох облегчения. Роше и Дорн также не скрывали некоторого удивления тем, что все обошлось.

Рыбак, постучав условным стуком, вошел в слабо освещенную комнату и, не глядя на собравшихся, грохнулся в кресло, приспустил галстук и откупорил одну из выставленных на столе банок колы. Никто не торопил его.

Тот начал отчитываться, только глотнув пару раз приторной шипучки. Говорил он хрипловато, рублеными фразами.

— Я связался с Коппером. Как и договаривались. Прямо со стоянки. Тот назначил встречу...

— У Скай-парка, — оборвал его Дорн. — Там вы должны были сесть в кар с условленным номером и ехать маршрутом, который будет указан в записке, положенной на сиденье... Но по дороге вы спутали след.

— Извините, это Коппер спутал след. Не я. Я ловлю первое же такси и — нате вам! — в салоне меня ждет Коппер. Поднимается с заднего сиденья, как черт из сундука! И начинает командовать — переключить управление на себя и рулить «напра-нале»! В общем, ваши меня потеряли из виду, как я понял.

— Да, на некоторое время... — неопределенно признал Дорн.

Ему не слишком уж хотелось, чтобы Рыбак точно знал, что их с Копперхедом разговор не записан. Как и того, что самого Рыбака удалось обнаружить только после его звонка в штаб операции.

— Короче говоря, — Рыбак перевел дыхание, — я его убедил, что двойника мы вычислили. Он-де сам на нас вышел. И Вась-Вась двойника этого ему сдает. В лучшем виде, в упаковке.

— На Прерии «сдать в упаковке» означает «в гробу», — мрачно заметил Роше.

— А здесь это означает — в мешке, связанным, — пояснил Рыбак. — И желательно под наркозом. Он очень хочет побеседовать со своим вторым «я». Товар мы оставляем на стоянке у Пустошей. В багажнике машины.

— Мешок мы ему обеспечим... — задумчиво заметил Роше. — Но господина следователя в него помещать не стоит.

— Что туда поместить — найдется, — согласился с ним Дорн. — Печально будет только, если забирать товар Копперхед пришлет какую-нибудь «шестерку», которая снова спутает след. Тогда...

— Он так и хотел обставить дело, — торопливо оборвал его Рыбак. — Мол, он пришлет людей, которые заберут мешок, а взамен оставят оговоренную сумму. Но тут я заартачился. Как и договаривались, все ссылки на шефа. На Вась-Вася... Мол, так не пойдет. Только лично и только из рук в руки. Сходимся на той самой стоянке — с нашей стороны я и шеф, с его — он и любая его «шестерка». Без оружия. И производим обмен...

— Ну, и?.. — подтолкнул его замерший монолог Дорн.

— Коппер изрядно покочевряжился, но согласился... Это вы за мной запишите...

— Не беспокойся, твои заслуги не будут забыты... — заверил Рыбака Роше. — Итак, на встречу отправляетесь ты и Градов. Мы, конечно, позаботимся о том, чтобы ваше уединение с Копперхедом не затянулось. Но для этого нам нужно очень точно знать — когда вы будете на месте действия. И действия наши должны быть предельно согласованы. Копперхед нужен нам живым и только живым.

— И все-таки это была далеко не самая гениальная идея господина Санди — устраивать засаду чуть ли не за дюжину часов до выхода на сцену основных действующих лиц, — с досадой заметил Роше.

Вообще-то он не считал эту мысль неудачной. Безусловно, Копперхед будет очень настороженно следить за обстановкой на месте предстоящей встречи. И следить задолго до своего открытого появления там. Предосторожность федерального следователя была совсем нелишней.

Досаждало Роше другое. Участники операции, надежно укрытые в пустующих, если смотреть на них снаружи, салонах каров, украшавших полузаброшенную автостоянку у Пустошей, были достаточно обеспечены пищей и питьем. Даже устройства для отправления естественных надобностей были предусмотрены. Но вот десяток часов разлуки с любимой трубкой привел комиссара в брюзгливое состояние.

— Я же советовал вам выспаться за это время, — отозвался из полумрака Дорн. — Я именно так и поступил и, поверьте, чувствую себя в форме.

— Не могу, знаете ли, Орест Иоганныч засыпать, не сделав на сон грядущий пару-другую затяжек крепким табачком...

— Мне бы вы этим не помешали. Я уже привык к тому, что работаю на пару с огнедышащим драконом... — вяло пошутил Дорн. — Да и Килиани вам простил бы такое неудобство.

Роше знал, что его коллеги простили бы ему эту его слабость. Но черт дернул его именно сегодня забыть трубку на рабочем столе. Это было неважной приметой. Хуже было бы только потерять ее или, не приведи господи, шляпу. Последний раз забытая в кармане оставшегося на вешалке плаща трубка ждала своего хозяина полтора месяца — отправившись для пустякового согласования хода расследования на орбитальную Колонию Святой Анны, комиссар застрял там на шесть недель, так и оставив в руках местных властей свою законную добычу — афериста галактического класса Марселя Лонго. Вот и теперь комиссар шестым чувством ощущал, что с предстоящей операцией не все пойдет ладно. Ощущал, но предпочитал не каркать вслух, поскольку часть предстоящей вины относил за счет своей забывчивости.

— Внимание... — подал голос помалкивавший до той поры Килиани. — Появляются наши.

Серебристый «линкольн» Градова мерцающим призраком выплыл из сгущающихся сумерек и бесшумно занял условленное положение на полупустой стоянке. Еле слышно хлопнула дверца, и появился Рыбак. Закурил сигарету и притулился к крылу машины.

— Нервничает... — заметил Дорн. — Судя по характеристике из его дела, — курит он исключительно редко — только при сильном стрессе.

— Думаю, что полчасика в кабине с любимым шефом, которого он закладывал, это как раз такой стресс, — отозвался Роше. — А вот Копперхед, чувствую, потреплет нам нервы...

В этом он оказался прав. Копперхед появился лишь на исходе последних секунд предельного условленного срока ожидания. Темный, почти неразличимый в опустившейся темноте «хаунд» бесшумно проскользнул на соседнее с «линкольном» место и замер там, не подавая признаков жизни.

— Еще раз повторяю, — тихо распорядился Роше. — Брать только живым. Если стрелять, то не на поражение. Всем приготовиться...

Ожидание затягивалось. Рыбаку пришлось оторваться от «линкольна», подойти к машине Копперхеда и, наклонясь к боковому окну, начать переговоры. Во имя пущей безопасности, никто из участников встречи со стороны Градова не был снабжен «жучками», и прослушать содержание начавшихся переговоров было невозможно. Наконец, дверь «хаунда» отворилась и из нее вынырнула сухопарая, сутулая фигурка.

— Это не он, — пробормотал Килиани, приникший к окулярам прибора ночного видения. — Господи... Кажется, это... Это тот тип, что объявлен в розыск по нашему делу. Джо Бюсси... Надо же, к кому прибился...

После нового короткого обмена неслышными издалека фразами сутулый тип двинулся к машине Вась-Вася, а Рыбак остался у «хаунда». Сделал условный жест — «Копперхед здесь». Бюсси уверенно зашел к «линкольну» со стороны багажника и крикнул остававшемуся в кабине Градову:

— Выйди и открой!...

На что Вась-Вась покрыл наглеца кучерявым матом.

— Так не договаривались! — проорал он в заключение. — Пусть Коппер выходит тоже. Товар принимать. Или сделка не состоится...

— Приготовились, — коротко рявкнул Роше. — Придется брать в машине. Вариант «С». Все поняли?

Бюсси тем временем втолковывал Градову, что его шеф выйдет для знакомства только после того, как он — Бюсси-Перхоть примет товар. Через две-три минуты пререканий Вась-Вась появился на свет божий и, подойдя к багажнику, принялся возиться с ключами, слишком явно затягивая время.

«Сейчас ему придется разворачивать под носом у Копперова сообщника замотанный в брезент манекен, — прикинул Дорн. — И реакция будет мгновенной. Надо работать на опережение...»

— Пошли! — рявкнул у него над самым ухом Роше.

Как водится в таких случаях, за короткое время произошло очень много событий. Из трех мирного вида потрепанных машин, уныло скучавших поодаль, выскочили два десятка спецназовцев и, паля по колесам и двигательной части «хаунда», ринулись в атаку. Что и было предусмотрено вариантом «С» плана захвата Копперхеда. Роше и Дорн рванулись за ними в арьергарде. С другой стороны стоянки к эпицентру событий спешили федеральный следователь с четверкой своих людей. Килиани и двое оперативников не менее поспешно, но безо всякой стрельбы устремились на помощь Градову. По плану Градов же тем временем уже прижимал Бюсси к земле стволом «шайтана». Что планом предусмотрено не было.

Не по плану повел себя и Рыбак. Он резко — буквально срывая ее с петель — отворил переднюю дверцу «хаунда» и рывком выбросил из кабины высокого сухопарого японца. И тут же — прыжком — обрушился на него, не давая подняться. Но прежде чем он закончил свой прыжок, все на стоянке ослепли и оглохли. Кто на пару минут, а кто и навеки.

Последнее относилось к Роману Дольски. Рыбак был ближе всех к взорвавшемуся плазменной вспышкой «хаунду». И получил большую долю осколков и адского жара в спину.

— Готов, — констатировал Килиани, с трудом переворачивая труп. — Его уже не откачать... А этот... — Он попробовал нащупать пульс того, кто был, наверное, Копперхедом. — Давайте в реанимацию. Быстро!

— Там уже двое наших ребят... — заметил один из бойцов, мгновенно занявшихся не подающим признаков жизни японцем.

— Места хватит, — сухо отозвался федеральный следователь. — Зафиксируйте его хорошенько. Он будет пытаться покончить с собой. Как сделал это только что... Но он очень нужен нам именно живым. — Он на секунду запнулся. — Точнее, целым. Не столько живым, сколько целым. Так будет правильнее.

— И как это Рыбак успел сообразить, что машина минирована?.. — задумчиво спросил Градов, уставившийся на все еще светящиеся малиновым светом остатки корпуса «хаунда». — И все-таки этот черт успел на что-то там нажать или за что-то дернуть...

— Или просто что-то отпустить, — уточнил Кай. — Не мне вам рассказывать про «принцип мертвой руки»...

Градов махнул рукой и зашагал к своей машине. Свои обязательства перед легавыми он считал выполненными. Сейчас предстояло сделать кое-что для Шишела. Тут светили хорошие деньги.

У машины он спохватился и потратил десяток секунд на то, чтобы вытащить из багажника огромный брезентовый куль. Куль он швырнул на землю, багажник захлопнул с досадой, а легавым крикнул, чтобы они забирали свою чертову куклу. Не очень-то она и пригодилась.

В сторонке на капоте машины Килиани оформлял задержание и арест Джо Бюсси. Санитарные вертолеты уже уносили в городские госпиталя полдюжины пострадавших. Из приспевшего спецфургончика вылезали и сразу же брались за свое дело люди экспертной команды. Группе захвата делать здесь было нечего.

— Пойдемте писать отчеты, — уныло произнес Дорн. — Что-то у нас всех не слишком веселый вид... А ведь наконец хоть маленькая, да победа.

— Я еще не понял этого... — в тон ему отозвался Кай. — Точнее, не понял: победа это или поражение...

Санта-Финиту снова поливал дождь. От этого даже совершенно неуютный интерьер арендного гаража, в котором Шишел назначил встречу старине Годфри, приобрел некую привлекательность.

Годфри вошел в незапертые ворота гаража, отряхнул свой вымокший плащ и, не включая освещения, как и было условлено, открыл дверцу кара и устроился на его заднем сиденье. Сидевший за рулем Шишел ткнул в сенсор панели, и салон автомобиля залил неяркий свет. Не произнося ни слова, Шаленый перекинул Годфри объемистый пластиковый пакет — комплект новых документов и билет до Океании на имя, совсем не похожее на то, что носил старина Годфри. Пакет этот создал для Шишела изрядную задолженность перед Васей-Градом, но тот верил, что за старым приятелем не заржавеет, и постарался на славу.