От нее слегка попахивало `.'."k, мылом. - Во всяком случае, ты жив, - холодно произнесла Айз Седай, и в ее мелодичном голосе прозвучали нотки гнева. - С рассказом о том, что случилось, можно и подождать. А сейчас постарайся коснуться Истинного Источника. - Зачем? - недоверчиво спросил Ранд. - Я ведь не умею Исцелять себя сам. Я даже не знаю, как это делается. И никому это не под силу - я точно знаю! Казалось, Морейн вот-вот вспылит - воистину это было бы невиданное дело, - однако в следующее мгновение к ней вернулось глубокое и неколебимое спокойствие. - Исцеление - дело не только целителя, но и исцеляемого. Если ты коснешься Источника, твоя Сила сможет помочь мне в Исцелении. А не то, боюсь, тебе придется день-другой проваляться в постели, прежде чем ты оправишься. Попробуй коснуться Источника, черпай из него Силу и просто удерживай ее, не пытаясь ничего с ней делать. Постарайся, чтобы у тебя вышло. Ранд отодвинул меч подальше от Морейн и, с трудом сдерживая смех, произнес: - Просто удерживай, говорите. Ладно, попробую. Перрин внимательно следил за Рандом, ожидая, что же произойдет, но так ничего и не заметил. Обессиленный до предела, Ранд беспомощно взирал на Морейн. Та вперила в него взор, непроизвольно потирая руки. Наконец Ранд со вздохом признался: - Я не могу даже погрузиться в Ничто. Похоже, я не в силах сконцентрироваться. - Лицо его исказила горькая усмешка, отчего засохшие порезы полопались и выступила свежая кровь. - В чем тут дело - в толк не возьму. - Ну раз так, придется мне заняться этим самой, - промолвила Морейн и обхватила голову Ранда руками, не обращая внимания на то, что пальцы ее тут же окрасились кровью. Хрипло вскрикнув, как будто выдохнув из легких весь воздух. Ранд вскочил на ноги и изогнулся, чуть было не вырвавшись из рук Морейн. Одна рука с неестественно растопыренными и выгнутыми пальцами - казалось, они вот-вот сломаются - откинулась назад, другой он неистово сжимал рукоять Калландора, да так, что мышцы вздулись узлами. Юноша затрепетал, точно полотнище на ветру, и черные засохшие струпья отпали и посыпались с его тела. Следом попадали осколки стекла, выталкиваемые из ран, затягивавшихся на глазах. Перрин поежился, словно эта буря трепала его самого. Ему уже случалось наблюдать Исцеление, и не раз, но он никак не мог привыкнуть к зрелищу использования Силы, ибо знал, что ею можно воспользоваться и в иных целях. Страшные истории про Айз Седай, что рассказывали возчики и купеческие охранники, засели у него в памяти с детства, задолго до того, как он повстречал Морейн. Перрин уловил запах беспокойства, исходивший от Руарка. Зато для Лана это было обычным делом, как, впрочем, и для Морейн. Все закончилось, едва успев начаться. Морейн отняла ладони, и Ранд, пошатнувшись, ухватился за столб балдахина, чтобы устоять на ногах. Трудно было сказать, за что он держался более цепко: за этот столб или за рукоять Калландора. Когда Морейн взялась было за меч, собираясь водворить его на резной постамент, Ранд решительно, почти грубо вырвал у нее из рук Калландор. Она поджала губы, но, ничего не сказав, занялась ставшей ненужной повязкой - отодрала и стала стряхивать ею немногие оставшиеся пятнышки засохшей крови. На месте старой раны оказалась нежная кожица с полузатянувшимся шрамом. От всех остальных ран не осталось и следа. Странно было это видеть - казалось, что проступающая кое-где кровь взялась неведомо откуда. Морейн нахмурилась и пробормотала себе под нос: - Она по-прежнему не поддается, видно, полностью так и не заживет. - И в конце концов сведет меня в могилу, верно? - тихонько спросил Ранд и произнес нараспев:
      - На утесах Шайол Гула
      Кровь его струёй прольется
      И, смывая Тень с утесов,
      Станет знаком искупленья. - Читаешь ты слишком много, - недовольно промолвила Морейн, - а понимаешь слишком мало. - А сами-то вы больше понимаете? Коли так, растолкуйте. - Он ведь еще только пытается найти свой путь, - неожиданно вмешался в разговор Лан. - Сама посуди, кому охота бежать с завязанными глазами, зная, что где-то впереди обрыв. Перрин удивился - такого еще не бывало, чтобы Лан затеял спор с Морейн, во всяком случае на людях. Впрочем, Страж провел немало времени с Рандом, обучая того искусству владеть мечом. Темные глаза Морейн вспыхнули, однако, сдержавшись, она спокойно произнесла: - Сейчас ему нужно лечь в постель. Распорядись, чтобы принесли воды для умывания и приготовили другую спальню. В этой придется все менять. Лан кивнул и, высунувшись за дверь, сказал что-то Девам. - Я буду спать здесь, Морейн. - Отойдя от кровати, Ранд выпрямился, уперев острие Калландора в ковер и обеими руками держась за рукоять. Если он и наваливался на меч, чтобы не упасть, это не слишком бросалось в глаза. - Я больше не позволю охотиться за мной. Не хватало еще, чтобы меня выгнали из собственной спальни. - Тай'шар Манетерен, - пробормотал Лан. На сей раз даже Руарк оторопел. Но если Морейн и услышала, как Страж похвалил Ранда, она не подала виду. Взгляд Айз Седай был устремлен на юношу, лицо ее казалось бесстрастным, но глаза метали молнии. На лице Ранда появилась лукавая улыбка - видно, ему любопытно было, как она выкрутится. Перрин бочком двинулся к двери. Если Ранд вздумал померяться силой воли с Айз Седай, надо, пожалуй, сматывать удочки, и как можно скорее. Лан же стоял себе спокойно, слегка ссутулившись, так что сразу и не поймешь - то ли он чуть ли не стоя засыпает от скуки, то ли готов выхватить меч. Позу его можно было понять и так и эдак. Руарк тоже был спокоен, хотя все же поглядывал на дверь. - Стой где стоишь! - Не отводя глаз от Ранда, Морейн указала пальцем куда-то между Перрином и Руарком. Перрин замер на месте. Руарк пожал плечами и опустил руки. - Упрямец, - пробормотала Морейн. На сей раз это определенно относилось к Ранду. - Ну ладно, раз уж ты вознамерился торчать здесь, пока не свалишься, можешь тем временем рассказать мне, что все-таки здесь стряслось. Я не могу учить тебя, но, если ты со мной поделишься, может, и соображу, где ты допустил оплошность, - произнесла она строго. - Ты должен научиться управлять Силой, иначе она убьет тебя, я твердила тебе об этом не раз. Ты должен учиться сам, искать возможности в себе. - Да я ничего не делал, только боролся за свою жизнь, - сухо отозвался Ранд. Морейн открыла было рот, но он продолжил: - Вы думаете, я мог направлять Силу, сам того не ведая? Но я не спал - все происходило наяву. - Ранд покачнулся и крепче ухватился за меч. - Даже ты не в состоянии ничего направлять во сне, разве что Дух, но с Духом это никак не связано, - холодно заметила Морейн. - Лучше расскажи мне, что же здесь произошло. Ранд начал описывать все, что с ним приключилось, и Перрин чувствовал, как мурашки пробегают у него по коже. Плохо дело, когда на тебя набрасывается топор, но топор - это хотя бы что-то вещественное. А когда вылезают из зеркал и кидаются на тебя твои же отражения... Юноша непроизвольно переступил с ноги на ногу, стараясь не наступить на осколок стекла. Уже начав свой рассказ. Ранд вдруг оглянулся и бросил быстрый взгляд на сундук. В тот же миг усеивавшие крышку сундука осколки смело на пол, словно по сундуку прошлась щетка. Ранд обменялся взглядом с Морейн и продолжил рассказ. Перрин так и не понял, кто из них очистил сундук. О Берелейн Ранд не упомянул ни словом. - Это, похоже, был кто-то из Отрекшихся, - заключил Ранд, - возможно, Саммаэль. Вы говорили, что сейчас он в Иллиане, но по меньшей мере один из них орудует в Тире. Мог Саммаэль дотянуться до Твердыни из Иллиана? - Нет, даже если бы он обладал Калландором, - твердо заявила Морейн. - У всякого могущества есть пределы. Саммаэль всего лишь человек, а не сам Rемный. Всего лишь человек? - подумал Перрин. Не очень-то подходящее определение. Человек. Мужчина, который способен направлять Силу, но при этом каким-то неведомым способом ухитрился не сойти с ума, во всяком случае, до сего дня. Саммаэль обладал, по-видимому, не меньшей силой, чем Ранд, но куда лучше умел ею пользоваться. Человек, который по доброй воле встал на сторону Тени и провел две тысячи лет, разделяя с Темным его заточение. Слова "всего лишь человек" меньше всего подходили к Саммаэлю, как и ко всем прочим Отрекшимся, и мужчинам, и женщинам. - Выходит, кто-то из них здесь, в городе. - Ранд опустил голову, но тут же выпрямился и оглядел присутствующих: - Но я не буду больше дичью для них, я буду охотиться сам. Я найду его или ее, и тогда... - Но это не Отрекшиеся, - отрезала Морейн, - думаю, что нет. Это было бы слишком просто. И слишком сложно. - Не надо загадок, Морейн, - спокойно заговорил Ранд. - Если это не Отрекшийся, то кто или что? Айз Седай не спешила с ответом, и было неясно, то ли она в нем не уверена, то ли размышляет, что ей стоит открыть. - Поскольку печати, удерживающие Темного в его узилище, ослабевают, произнесла она наконец, - наверное, неизбежно, что некие миазмы проникают наружу, в то время как он пребывает в заточении. Подобно тому, как пузыри от падали, гниющей на дне пруда, поднимаются на поверхность. Но эти пузыри не простые, поэтому они будут плыть по Узору, пока не зацепятся за нить и не лопнут. - Свет! - не сдержавшись, воскликнул Перрин. Морейн перевела на него глаза. - Вы хотите сказать, то, что приключилось с... Рандом, должно случиться с каждым? - Не с каждым. Во всяком случае, до поры до времени. Поначалу, я думаю, таких проскальзывающих сквозь трещины пузырей будет немного. Ну а потом кто знает? А поскольку вокруг та'веренов сплетаются нити Узора, мне сдается, что именно та'верены будут притягивать эти миазмы в первую очередь. В глазах Морейн Перрин прочел: она знает, что не один Ранд испытал подобный кошмар. Улыбка, промелькнувшая по лицу Айз Седай, сказала юноше, что он может утаить случившееся с ним от кого угодно, только не от нее. - Боюсь, уже в ближайшие месяцы - на годы я загадывать не берусь, это было бы счастьем - многие узрят такое, что поседеют, если, конечно, останутся живы. - А Мэт? - спросил Ранд. - Вы знаете, что с ним?.. Он не?.. - Довольно скоро я это узнаю, - спокойно ответила Морейн. - Того, что случилось, уже не изменить, но думаю, все же можно надеяться. - Голос ее звучал уверенно, но исходивший от нее запах говорил Перрину об обратном. И тут вмешался Руарк: - С ним все в порядке. Или было в порядке до недавних пор. Я встретил его, когда шел сюда. - А куда он направлялся? - с волнением в голосе спросила Морейн. - Похоже, к помещениям для слуг, - отвечал айилец. Ему было известно, что все трое являются та'веренами, но если о та'веренах он знал, пожалуй, меньше, чем ему казалось, то Мэта изучил достаточно хорошо, отчего и не преминул добавить: - Во всяком случае, не в сторону конюшен, Айз Седай. В другую - туда, где выход к реке. А там у причалов никаких лодок нет. - В отличие от большинства айильцев, Руарк уверенно, без запинки говорил о причалах и лодках, хотя в Пустыне о подобных вещах знали лишь из смутных преданий. Морейн кивнула, будто ничего другого и не ожидала услышать. Перрин покачал головой - Морейн так привыкла скрывать свои мысли, что делала это порой даже без нужды. Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату проскользнули Байн и Чиад. На сей раз копий у них не было. Байн несла вместительный кувшин, над которым поднимался пар, и ковшик. Чиад держала под мышкой свернутые полотенца. - А почему все это принесли вы? - спросила Морейн. Чиад пожала плечами: - Она сюда ни за что не войдет. Ранд выдавил из себя смешок: - Служанки, и те знают, что от меня надо держаться подальше. Поставьте mb. куда-нибудь. - Ты теряешь время. Ранд, - сказала Морейн, - в Тире к тебе привыкают, а того, что привычно, перестают бояться. Сколько осталось недель или дней до того, как кто-нибудь попытается подсыпать тебе яду или всадить стрелу в спину? И до того, как нанесет удар один из Отрекшихся или по нитям Узора скользнет очередной пузырь? - Не старайтесь испугать меня, Морейн, - промолвил Ранд. Полуобнаженный, измазанный засохшей кровью, едва державшийся на ногах, опираясь на Калландор, он говорил твердо и решительно: - Я больше не собираюсь делать все по вашей указке! - Тогда выбирай свой путь, только поторопись, - сказала Айз Седай, - и не забудь сообщить мне, что ты вознамерился делать. Если ты откажешься от моей помощи, мое знание будет бессильно. - Ваша помощь? - устало пробормотал Ранд. - Я вовсе не отказываюсь от нее. Но решать теперь буду я, а не вы. Он взглянул на Перрина так, будто хотел этим взглядом сказать ему то, чего не желал доверить другим. Но что это было, Перрин не понял. Ранд глубоко вздохнул и опустил голову: - Я хочу спать. Оставьте меня все. Поговорим завтра. - Он снова посмотрел на Перрина, давая понять, что последние слова предназначались для него. Морейн пересекла комнату, подошла к Байн и Чиад. Обе девы наклонились к ней, и Айз Седай зашептала им что-то на ухо. Как Перрин ни силился разобрать, до него донеслось лишь невнятное бормотание. Юноша подумал, что Морейн, возможно, использует Силу, чтобы помешать ему подслушать разговор. Она прекрасно знала, какой у него острый слух. Когда Байн шепнула что-то в ответ и он снова ничего не разобрал, Перрин уверился в правильности своей догадки. Но с его чутьем Морейн ничего не могла поделать. Слушая Морейн, айильские Девы смотрели на Ранда, и от них исходил запах настороженности, как будто Ранд был большим зверем, который может представлять угрозу, если поведешь себя с ним неправильно. Затем Айз Седай повернулась спиной к Ранду. - Завтра мы поговорим непременно, - бросила она на ходу. - Ты не можешь сидеть здесь, как куропатка, дожидаясь, пока охотник набросит на тебя сеть. Прежде чем Ранд успел ответить, она уже шагнула к двери. Лан посмотрел на Ранда, будто хотел что-то ему сказать, но передумал и молча последовал за Морейн. - Ранд? - только и сказал Перрин. - Мы исполняем то, что нам предначертано, - проговорил Ранд, не сводя глаз с хрустальной рукояти Калландора. - То, что предначертано. - От него исходил запах страха. Перрин кивнул и следом за Руарком вышел из комнаты. Морейн и Лана поблизости уже не было. Тирский капитан таращился на дверь с расстояния не менее десяти шагов, изо всех сил стараясь сделать вид, что стоит там потому, что ему так нравится, а вовсе не из-за того, что айильские Девы не подпускают его ближе. Судя по доносившимся из-за двери голосам, Чиад и Байн остались в комнате. - Уходите, - устало произнес Ранд, - оставьте все и уходите. - Конечно, мы уйдем, - насмешливо отвечала Чиад, - если ты сможешь сделать хоть один шаг. Всего один шажок - и нас как не бывало. Слышно было, как в кувшин наливают воду. - Нам случалось ухаживать за ранеными прежде, - успокаивающе промолвила Байн, - к тому же я купала своих братишек, когда они были еще малышами. Руарк плотно прикрыл дверь, и все звуки пропали. - Твой народ относится к нему не так, как жители Тира, - тихонько сказал Перрин Руарку, - не преклоняется и не лебезит перед ним, я ни разу не слы шал, чтобы кто-нибудь из вас назвал его Лордом Драконом. - Это в пророчествах мокрых земель говорится о Возрожденном Драконе. Мы же ожидаем Того-Кто-Придет-с-Рассветом. - Я думал, что пророчества одинаковы у всех народов. Но почему же тогда вы пришли в Твердыню? Чтоб мне сгореть, Руарк, но вы, айильцы. Народ Дракона - именно так сказано в Пророчествах. Вы по сути признали это, даже если и не желаете в этом сознаться. Руарк не стал ему возражать. - Согласно вашим Пророчествам, - промолвил он, - падение Твердыни и овладение Калландором есть знак того, что Дракон возродился. Наши же говорят только о том, что Твердыня должна пасть прежде, чем Тот-Кто-Придетс-Рассветом вернет айильцам то, что принадлежало им по праву. Может, это будет один и тот же человек, но сомневаюсь, что даже Хранительницы Муд рости могут судить об этом с уверенностью. Если Ранд тот, кого мы ожидаем, он должен кое-что сделать, чтобы доказать это. - Что? - спросил Перрин. - Если он тот, он сам это знает. А если не знает, нам придется продолжить свои поиски. Что-то в голосе Руарка насторожило Перрина, но он не понял, что именно. - Ну а если окажется, что он не тот, кого вы ищете? Что тогда, Руарк? - Спокойной ночи, Перрин. - Беззвучно ступая по черному мрамору мягкими сапогами, Руарк зашагал прочь. Тирский командир по-прежнему стоял на месте, испуская отчаянный запах страха и тщетно пытаясь скрыть переполнявшие его злость и ярость. Что если Ранд не Тот-Кто-Придет-с-Рассветом? Перрин вгляделся в лицо тирского капитана, представил себе, что будет, если айильцы покинут Твердыню, и поежился. Первым делом необходимо убедить Фэйли уехать. Непременно. Пусть уезжает - и без него.
      ГЛАВА 4
      НИТИ Том Меррилин посыпал песком только что исписанный лист, чтобы просохли чернила, а затем осторожно ссыпал песок обратно в коробочку и задвинул крышку. Переворошив разбросанные по столу бумаги, которые, неровен час, могли и загореться, поскольку на столе, чтобы было лучше видно, горело сразу шесть сальных свечей, он отыскал скомканный, заляпанный чернильными пятнами лист. Внимательно сравнив его с только что написанным, Том с удовлетворением провел большим пальцем по длинным седым усам, и на лице его появилась довольная улыбка. Сам Благородный Лорд Карлеон не заподозрил бы, что его почерк подделан. "Будь осторожна. Твой муж догадывается". На листке были только эти слова, без подписи. Теперь осталось подложить записочку в такое местечко, где она наверняка попадется на глаза лорду Тедозиану. Пусть решит, что ее по небрежности оставила там его жена, леди Алтейма... Раздался стук в дверь, и Том подскочил на месте. В такое позднее время он не ждал гостей. - Минуточку, - крикнул он, поспешно пряча перья, чернильницы и оба листочка в шкатулку, - минуточку, только рубаху надену. Заперев шкатулку. Том задвинул ее под стол, чтобы не бросалась в глаза, и обвел взглядом свою крохотную каморку без окон, стараясь приметить, не оставил ли он на виду что-нибудь такое, чего посторонним видеть не следует. Обручи и шарики для жонглирования валялись на его узкой неприбранной постели и на единственной полке вперемежку с бритвенными принадлежностями, карнавальными свечами и всевозможными мелочами, предназначенными для демонстрации ловкости рук. С настенного крюка свешивались плащ менестреля со множеством разноцветных заплат, кое-какая запасная одежонка и толстые кожаные футляры, в которых хранились его арфа и флейта. На ремне футляра от арфы был повязан алый женский шарф из полупрозрачного шелка, но такой шарф мог принадлежать кому угодно. Том и сам уже не был уверен, что помнит, кто была та красавица, что оставила здесь свой шарф. Меррилин старался не обделять вниманием ни одну женщину, не отдавая никому предпочтения, и все это с непринужденностью и весельем. Можно их посмешить, можно даже заставить повздыхать, главное же, избегать серьезных отношений - отныне он руководствовался именно таким принципом, убеждая себя, что на это у него нет времени. - Иду, иду. - Том раздраженно захромал к двери. Прежде люди не могли сдержать восторженных восклицаний при виде того, как костлявый седовласый старец проделывал сальто, шпагаты и стойки на руках, причем так проворно и ловко, что не всякий юноша мог бы с ним потягаться. Хромота положила этому конец, и Том ненавидел ее. Чем больше он уставал, тем сильнее болела нога. Распахнув дверь, менестрель удивленно заморгал: - Это ты, Мэт? Ну, заходи. Я-то думал, ты трудишься в поте лица .!+%#g %hl кошельки здешних молодых лордов. - Им сегодня расхотелось играть, - кисло отозвался Мэт, падая на колченогий табурет, заменявший второй стул. Одежда юноши была в беспорядке, волосы всклокочены. Его карие глаза шарили повсюду, ни на чем не задерживаясь, но сегодня в них не было привычного лукавого блеска. Обычно этот парень ухитрялся находить смешное там, где другие не замечали ничего особенного. Том озабоченно нахмурился. Никогда прежде Мэт не переступал этого порога без того, чтобы не отпустить шуточку насчет убожества комнатушки. Правда, Мэт соглашался, что Том поступил правильно, поселившись рядом со слугами, - так люди поскорее позабудут о том, что он заявился сюда, сопровождая Айз Седай. Соглашаться-то соглашался, однако не упускал случая съязвить на этот счет. Возможно, парень понимал и то, что такая каморка всякого должна убедить: ее обитатель никак не связан с Возрожденным Драконом. Желание Тома скрыть подобную связь Мэт, вероятно, одобрял. В свое время Меррилину потребовалось всего несколько фраз, которыми он поспешно перемолвился с Рандом, улучив момент, когда они остались наедине, чтобы объяснить истинную причину своего решения. Менестрель всегда на виду, но никто, в сущности, не замечает его и не обращает внимания, с кем он встречается и разговаривает, однако только до тех пор, пока в глазах людей он остается всего лишь менестрелем, с его незатейливыми забавами, предназначенными для слуг да деревенского люда, а может, для того, чтобы развлечь скучающих дам. Так на это смотрели в Тире. Будь он бардом, все было бы иначе. Но что могло заставить паренька притащиться сюда в такой поздний час? Небось запутался с какой-нибудь девчонкой или бабенкой постарше, увлекшейся его лукавой улыбкой. Ну что ж, это дело обычное. Впрочем, нечего гадать, парень сам скажет, в чем дело. - У меня тут есть доска для игры в камни. Время позднее, но, думаю, разок сыграть можно. - Не удержавшись, Том добавил: - Ты не против заключить пари? Он ни за что не стал бы играть с Мэтом в кости, даже на медяк, камни совсем другое дело, это игра упорядоченная и сложная, а потому вряд ли необъяснимое везение Мэта распространяется на нее. - Что? О нет! Какие игры, уже слишком поздно. Том, тут у тебя... Здесь что-нибудь... здесь ничего не случилось? Прислонив доску для игры в камни к ножке стола, Том достал кисет и откопал среди оставшегося на столе сора трубку с длинным мундштуком. - Что ты имеешь в виду? - спросил он, набивая трубку. Он успел поднести скрученную бумажку к огоньку свечи, раскурить трубку и задуть свою лучину, прежде чем Мэт ответил. - Ну, скажем, Ранд сошел с ума. Впрочем, нет, случись такое, ты не спросил бы, что я имею в виду. Предчувствие заставило Тома поежиться, но он, не подавая виду, спокойно выпустил длинную голубоватую струйку дыма и уселся на стул, вытянув больную ногу. - Что случилось? Мэт вздохнул и выложил все единым духом: - Игральные карты пытались меня убить. Амерлин, и Благородный Лорд, и... Том, это мне не приснилось. Потому-то эти надутые вороны в павлиньих перьях и не хотят больше со мной играть. Они боятся, что это может повториться. Том, я думаю, пора сматываться из Тира. Предчувствие усилилось - Том нутром чуял недоброе. И почему он сам до сих пор не смотался из Тира? Это было бы самым разумным решением. Сотни селений окрест ждут не дождутся менестреля, который позабавит их жителей. И в каждом селении найдется трактир-другой, где довольно вина, чтобы утопить в нем воспоминания. Но поступи он так, и Ранд останется в одиночестве. Кто, кроме разве что Морейн, может удерживать Благородных Лордов, которые того и гляди загонят Ранда в угол, а то и перережут ему глотку? Конечно, Морейн в силах справиться с этой задачей, правда, используя совсем другие средства. Она ведь кайриэнка и Игру Домов, вероятно, усвоила с молоком матери. Но тогда она еще крепче связала бы Ранда с Белой Башней - к чему она, видимо, и стремилась, - да так, что ему уже никогда не освободиться от пут Айз Седай. Однако если паренек уже спятил... Дурак, сказал себе Том. Надо быть круглым дураком, чтобы продолжать путаться в такие дела из-за истории, приключившейся пятнадцать лет назад. Что было - то было, и даже если остаться, ничего уже не изменить. Нужно повидаться с Рандом, хотя он сам и предостерегал юношу от подобных встреч. Возможно, никто не усмотрит ничего необычного в том, что менестрель попросит разрешения исполнить для Лорда Дракона сложенную в его честь песню. Знал он невесть кем сочиненную кандорскую поэму, где в высокопарных словесах восхвалялись деяния некоего неведомого лорда, причем ни о времени, ни о месте свершения оных ничего не сообщалось. Верно, заказавший ее лорд не имел реальных заслуг, которые стоили бы упоминания. Что ж, на сей случай поэма сгодится. Только вот не покажется ли это странным Морейн? Это ничуть не лучше, чем возбудить подозрения Благородных Лордов. Эх, ну и дурак же я! Мне бы убраться отсюда, да сегодня же! Внутри у Тома все горело, но на лице его ничего не отражалось. Том научился владеть собой задолго до того, как облачился в плащ менестреля. Он выпустил три колечка дыма, одно сквозь другое, и промолвил: - Ты ведь помышлял о том, чтобы уехать из Тира, с того дня как явился в Твердыню. Мэт, примостившийся на краешке табурета, метнул на него сердитый взгляд: - И я собираюсь это сделать. Твердо решил. Почему бы и тебе не двинуть со мной, а. Том? Существуют ведь города, где и слыхом не слыхивали о том, что Дракон уже возродился, где люди годами не вспоминают о проклятых пророчествах и ни о каких драконах думать не думают. Сколько людей считают Темного бабкиной сказкой, рассказы о троллоках - выдумкой путешественников и уверены, что если Мурддраал и ездит на тенях, то лишь затем, чтобы пугать ребятишек. Ты мог бы играть на арфе да рассказывать всякие истории, а уж я всегда найду, с кем бросить кости или перекинуться в картишки. Мы с тобой могли бы жить как лорды - едем, куда хотим, останавливаемся, где приглянется, и не надо вечно опасаться за свою жизнь. Надо же, Мэт почти точно повторил его мысли, видать, дело худо. Ну ладно, раз уж таким дураком уродился, надо все же как-то выкручиваться. - Если ты и впрямь твердо решил, то почему до сих пор не ушел? - Морейн не спускает с меня глаз, - с горечью ответил Мэт, - а когда не следит сама, то поручает это кому-то другому. - Я знаю, Айз Седай не любят отпускать на волю тех, кто угодил к ним в руки. - Том был убежден, что это еще мягко сказано, правда, на сей счет ходили только слухи, Мэт, тот вообще в это не верил, а те, кто знал, помалкивали. Морейн, конечно, знала наверняка. Ну да что тут толковать. Тому Мэт нравился, он был даже кое-чем ему обязан, но все заботы Мэта не шли ни в какое сравнение с тревогами Ранда. - Знаешь, мне трудно поверить, что Морейн поручает кому-то следить за тобой. - Все может быть. Она постоянно расспрашивает людей, где я да что делаю. Ясно, что до меня это доходит. А ты знаешь кого-нибудь, кто посмел бы не ответить на вопрос Айз Седай? Я таких не встречал. Вот и выходит, что за мной ведется слежка. -Ты можешь отвести ей глаза, если пораскинешь мозгами. Я в жизни не видел человека, который так умел бы вовремя улизнуть, как ты. Имей в виду - это похвала. - Всегда что-то мешает, - пробормотал Мэт. - Здесь уйма золотишка, которое не худо бы прибрать к рукам, и эдакая большеглазая кухарочка - так и тянет ущипнуть ее да поцеловать. И служанка - волосы до пояса, словно шелк, и такая кругленькая... - Мэт замялся, верно, сообразил, что все это звучит по-дурацки. -А тебе не приходило в голову, что ты остался потому... - Если ты ляпнешь что-нибудь про та'верена,-- оборвал его Мат, - я тут же уйду. Том сказал вовсе не то, что собирался вначале: - ...потому, что Ранд твой друг и ты не хочешь бросать его? - Бросать его! - Мэт подскочил и пнул табурет. - Том, он ведь Возрожденный Дракон! Во всяком случае, так они с Морейн говорят, и возможно, так оно и есть. Он может направлять эту проклятую Силу, и у него есть этот проклятый меч, как будто сделанный из стекла. Ох уж эти Пророчества! Я не знаю. Том. Знаю только, что был бы таким же полоумным, как эти тирские остолопы, если б остался. - Юноша приумолк, а потом спросил: - Так ты не думаешь, что... Морейн удерживает меня здесь при /.,.i( Силы? - Я не верю, что такое возможно, - медленно проговорил Том. Он знал про Айз Седай достаточно, чтобы понимать, как, в сущности, мало ему известно, однако ему казалось, что тут он прав. Мэт схватился руками за голову: - Том, я все время только и думаю, как бы отсюда убраться, но... стоит мне решиться... появляется какое-то странное предчувствие. Как будто чтото должно произойти... вот-вот... Минуточку, я нашел слово. Ощущение такое, будто ждешь фейерверка в День Солнца, только вот я не знаю, чего именно жду. Как только соберусь уйти, приходит это чувство. И я моментально нахожу какой-нибудь предлог, чтобы задержаться еще на денек. Всего-то на один несчастный денек - и так всегда. Тебе не кажется, что здесь не обошлось без Айз Седай? Том проглотил едва не вырвавшееся у него слово та'верен, вынул трубку изо рта и уставился на тлеющий табачок. Менестрель мало что знал о та'веренах, как, впрочем, и все, кроме Айз Седай и, может быть, кое-кого из огир. Плохой из меня помощник, подумал он, мне и со своими-то делами не разобраться, а вслух сказал: - Тут же полно Айз Седай, далеко ходить не надо. Почему бы тебе не обратиться за помощью к одной из них? - Правда, сам Том никогда бы не воспользовался советом Айз Седай. - Ты предлагаешь спросить Морейн? - Нет, об этом, я думаю, и речи быть не может. Но ведь здесь Найнив, а она была Мудрой у себя на родине, в Эмондовом Лугу. Деревенские Мудрые для того и существуют, чтобы помогать людям. Мэт хрипло рассмеялся: - Спросить Найнив и нарваться на очередную нотацию насчет пьянства, азартных игр и... Том, она по-прежнему считает меня сопливым мальчишкой. Порой мне кажется, что она всерьез верит, будто я еще женюсь на какойнибудь славной девушке и вернусь на отцовскую ферму. - Многие не возражали бы против этого, - проговорил Том. - Только не я. У меня нет охоты пасти скотину и выращивать табак до конца своих дней. Я хочу... - Мэт запнулся и затряс головой: - Всё эти провалы в памяти. Иногда мне кажется, что, если бы удалось их заполнить, я бы понял... Чтоб мне сгореть, понятия не имею, что бы понял, но как раз это я и хочу узнать. Путаная задачка, а Том? -Я не уверен, что в этом смогла бы помочь даже Айз Седай. Куда уж бедному менестрелю! - Я же сказал - никаких Айз Седай! Том вздохнул: - Да успокойся ты, парень. Я ничего такого и не предлагал. - Я ухожу. Сразу же, как только соберу вещички и раздобуду коня. И ни минутой позже. - Посреди ночи? Утро вечера мудренее.- Том удержался от того, чтобы добавить: если ты и впрямь уходишь.- Присядь, успокойся. В камушки сыграем. У меня; пожалуй, и жбанчик с вином найдется. Мэт призадумался, уставясь в пол, а потом оправил кафтан и сказал: - Утро, говоришь, вечера мудренее? - Голос его звучал неуверенно, но он поднял опрокинутый табурет и поставил его возле стола. - Но вина не надо, - попросил он, усаживаясь. - Со мной и на трезвую голову чудные вещи творятся. Том достал доску и шкатулку с камнями. Надо же, размышлял он, как легко парень переменил свое решение. И все оттого, что его притягивает более сильный та'верен, по имени Ранд ал'Тор. Порой менестрелю приходило в голову, что он и сам угодил в те же силки. Вся прежняя жизнь никак не должна была привести его в Тирскую Твердыню и в эту каморку, но с первой же встречи с Рандом Том почувствовал, что судьба его оказалась на привязи, точно воздушный змей на веревке.