Библиотека мировой фантастики - Восходящая тень (Колесо времени - 4)

      - Передай мастеру Ордейту мое почтение и... Нет! Никаких любезностей! Пусть этот мешок с костями явится ко мне. Именно так и скажи. А вздумает возражать - приведи силой. Ступай.
      Пытаясь сдержать гнев, Борнхальд зашел в шатер, опустил полог и с ворчанием достал из походного стола карты и шкатулку с письменными принадлежностями.
      Ордейт, должно быть, считает его дураком. Дважды он посылал своих людей с этим типом, и дважды его извещали, что они погибли "в стычке с троллоками", причем все остальные оставались целы. И всегда это происходило на юге... Этот человек просто помешан на Эмондовом Лугу. Правда, Борнхальд и сам мог бы разбить там лагерь, если бы не... Впрочем, теперь в этом нет надобности. Луханы в его руках, а стало быть, рано или поздно он заполучит Перрина Айбара. А случись что, из Сторожевого Холма легче отступить к Таренскому Перевозу. Сначала военные соображения, а уж потом личные.
      В тысячный раз Борнхальд задумался о том, почему Лорд Капитан-Командор послал его сюда. Здешний
      народ не очень-то отличается от людей, живущих в других краях. Разве что рвения к выявлению Приспешников Темного у местных жителей маловато. В других селениях всегда находились доброхоты, желавшие избавиться от нежелательных соседей и охотно помогавшие Чадам искоренить Приспешников. Двуреченцы же, кроме разве что жителей Таренского Перевоза, лишь угрюмо таращились на Клык Дракона и, кажется, вовсе не считали отверженными тех, на чьих дверях он был намалеван.
      И еще эти троллоки. Знал ли Пейдрон Найол, что здесь объявятся троллоки? Вроде бы не должен - откуда? Но если не знал, зачем отправил в такую глушь столь сильный отряд? И почему, Света ради, Лорд Капитан-Командор навязал ему этого одержимого?
      Откинулся полог, и в шатер с самодовольным видом вошел Ордейт. Его изысканный, шитый серебром серый кафтан был засален и заляпан грязью. Торчавшая из ворота тощая немытая шея придавала ему сходство с черепахой.
      - Добрый вечер, милорд Борнхальд. Чудесный и славный вечер. - Сегодня в его речи слышался отчетливый лугардский акцент.
      - Ордейт, что случилось с чадами Джолином и Гоманесом?
      - Страшное невезение, милорд. Едва мы столкнулись с троллоками, как чадо Гоманес бесстрашно...
      Не сдержавшись, Борнхальд ударил его по лицу стальной рукавицей. Ордейт пошатнулся, поднес руку к рассеченной губе и посмотрел на окрасившую его пальцы кровь. Улыбка не исчезла с его лица, но стала злобной, ядовитой, змеиной.
      - Вы забыли, молодой лорд, от кого я получил свои полномочия. Стоит мне сказать слово, и Пейдрон Найол спустит с вас шкуру, а потом вздернет на виселицу.
      - Если только ты останешься в живых, чтобы сказать ему это самое слово, да?
      Ордейт скривился, на губах у него выступила слюна.
      - Мы должны сотрудничать, - прошипел он. Лугардский акцент исчез, но голос зазвучал более уверенно и властно. Борнхальд даже лугардский говорок предпочитал этому окрашенному плохо скрываемым презрением тону. - Тень окружает нас, лорд Борнхальд, она повсюду. Страшны не троллоки и не Мурддраалы. Они - наименьшее зло. Куда опаснее трое Приспешников, выросшие здесь. Они могут погубить мир. Темный пестовал их семя тысячу лет, если не больше. Ранд ал'Тор, Мэт Коутон, Перрин Айбара - вы знаете их имена. Здесь, в этом краю, высвобождаются силы, способные растерзать все сущее. Порождения Тени блуждают по снам, овладевая умами и сердцами людей, оскверняя их души. Эта земля - сама земля - заслуживает кары. Покарайте ее, и они явятся, явятся все - Ранд ал'Тор, Мэт Коутон, Перрин Айбара. Последнее имя он произнес почти с нежностью.
      Борнхальд нервно вздохнул. Он понятия не имел, откуда этому типу известно, кто именно больше всех интересует его, Эйна. Просто однажды Ордейт дал понять - он знает.
      - Я скрыл то, что ты натворил на ферме Айбара...
      - Карать их! Карать! - В голосе Ордейта звучало безумие, на лбу выступил пот: - Карать без жалости! Шкуры со всех содрать, и тогда эти трое явятся!
      - ...я это скрыл по необходимости, - повысил голос Борнхальд. Он и вправду не мог поступить иначе. Выйди случившееся наружу, ему пришлось бы иметь дело не только с угрюмыми взглядами. Не хватало ему вдобавок к троллокам еще и бунта. - Это я скрыл, но мириться с гибелью своих людей не намерен. Такого я не потерплю, ты меня слышишь? Чем ты занимаешься? Почему скрываешь свои делишки от Чад Света?
      - А вы сомневаетесь в том, что Тень пойдет на все, лишь бы остановить меня?
      - Что?
      - Вы сомневаетесь в этом? - Ордейт доверительно склонился к нему: - Но ведь вы сами видели Серых Людей.
      Борнхальд призадумался. Те двое с кинжалами пробрались сквозь все кордоны, в самый центр Сторожевого Холма, а ведь вокруг лагеря стояли на посту пятьдесят Чад Света. Никто их не заметил - а Ордейт обнаружил и прикончил. Обоих. Многие стали поглядывать на этого плюгавого замухрышку с уважением. Позже Борнхальд поглубже зарыл те кинжалы. Клинки их напоминали сталь, но прикосновение обжигало, будто расплавленный металл. Когда в яму с кинжалами бросили первую горсть земли, раздалось противное шипение и взлетело облачко пара.
      - Думаешь, они охотились за тобой?
      - О да, достопочтенный лорд Борнхальд. Они готовы на все, чтобы остановить меня...
      - Но ты так и не ответил на мой вопрос.
      - Свое дело я должен делать в строжайшей тайне, - прошептал, почти прошипел Ордейт. - Тень способна читать мысли людей, проникать в их сны. Хотели бы вы умереть во сне? Такое может случиться.
      - Ты... сошел с ума.
      - Предоставьте мне свободу действий, и я найду для вас Перрина Айбара. Свободу, в соответствии с указаниями Пейдрона Найола. Развяжите руки мне, и Перрин окажется в ваших руках.
      Борнхальд довольно долго молчал и наконец бросил:
      - Прочь с глаз моих!
      Когда Ордейт ушел, Дэйн поежился. Что общего может быть у Лорда Капитана-Командора с этим безумцем? Но если он и вправду поможет заполучить Айбара... Отбросив в сторону стальные рукавицы, он принялся рыться в своих вещах. Где-то там была припрятана фляжка бренди.
      Человек, называвший себя Ордейтом и порой сам о себе думавший как об Ордейте, настороженно озираясь, шел через лагерь. Тупые, невежественные орудия, думал он, поглядывая на облаченных в белые плащи солдат. Полезные орудия, без них не обойтись, но доверять им ни в коем случае нельзя. Особенно Борнхальду. Если он начнет причинять слишком много беспокойства, от него придется избавиться. Пожалуй, управляться с Байаром будет гораздо легче. Но время для этого еще не пришло. У него есть и более важные дела.
      Некоторые солдаты, завидя Ордейта, почтительно кланялись. Он отвечал им ухмылкой, которую эти глупцы, наверное, принимали за дружескую улыбку. Тупые, невежественные орудия.
      Взгляд Ордейта упал на палатку, в которой содержались пленники. С ними пока тоже можно подождать. Недолго. В конце концов, они не более чем наживка. Да, возможно, на ферме Айбара он и погорячился... Но ведь Кон Айбара смеялся ему в лицо, а эта наглая Джослин обозвала его пустоголовым мерзопакостным замухрышкой. За то, что он назвал ее сынка Перрина Приспешником Темного. Но ничего, он их проучил. Они получили по заслугам. Как они кричали, как горели... Не удержавшись, Ордейт хихикнул. Наживка на крючке...
      Он чуял, что один из ненавистной троицы приближается к Эмондову Лугу откуда-то с юга. Который из них?
      Впрочем, это не имело значения. На самом деле важен был Ранд ал'Тор, а его Ордейт бы узнал. Слухи о том, что творится в Двуречье, еще не заманили его сюда, но непременно заманят. Ордейт даже затрясся в предвкушении. Надо, чтобы сквозь посты Борнхальда у Таренского Перевоза просачивалось еще больше россказней. Услышав, что все Двуречье в огне. Ранд ал'Тор не выдержит. Он явится сюда и угодит ему, Ордейту, в руки. Сначала он совладает с Рандом, а там и с Башней. Башня вернет все, чего он лишился, все принадлежащее ему по праву.
      Все шло превосходно, как по часам, несмотря на упрямого тупицу Борнхальда, пока не появился этот новый, со своими Серыми Людьми. Ордейт запустил пальцы в сальные волосы. Его сны должны принадлежать только ему. Он больше не марионетка, которой управляют Мурддраалы, Отрекшиеся или даже сам Темный. Теперь он дергает за ниточки. Им не под силу остановить его, не под силу убить.
      - Ничто меня не убьет, - оскалившись, бормотал он. - Меня - никогда. Я сумел выжить со времени Троллоковых Войн. Пусть не весь, пусть только часть - но сумел.
      Ордейт резко засмеялся. Он понимал, что смех его кажется окружающим безумным, но мало о том заботился.
      Молодой офицер-Белоплащник нахмурился, глядя на него, - злой оскал Ордейта сейчас нисколько не напоминал улыбку, и юноша с нежным пушком на щеках испуганно отскочил от него. Тот заторопился дальше шаркающей, вихляющей походкой.
      Вокруг палаток его отряда вились мухи. Хмурые солдаты отводили глаза. Их белые плащи были перепачканы, но мечи остры - и повиновались они беспрекословно.
      Борнхальд считал, что все эти люди все еще подчиняются ему. Пейдрон Найол тоже полагал, что он, Ордейт, - его творение. Жалкие глупцы!
      Откинув полог, Ордейт вошел в шатер и взглянул на своего пленника, растянутого между двумя вбитыми в землю кольями, такими крепкими, что они выдержали бы и конскую упряжку. Ордейт сам рассчитал их прочность, а потом еще и удвоил ее. И не прогадал. Еще чуть-чуть, и стальная цепь могла бы лопнуть.
      Вздохнув, он уселся на краешек походной койки. Лампы ярко горели, не оставляя даже малейшей тени. В шатре было светло, словно в полдень.
      - Ты подумал над моим предложением? Прими его - и получишь свободу. А если откажешься... я знаю, как управляться с вашей братией. Ты будешь умирать без конца и вечно вопить от боли.
      Цепи натянулись и звякнули, глубоко забитые в землю колья заскрипели.
      - Хорошо, - шелестящим, как сброшенная змеиная кожа, голосом ответил Мурддраал. - Я согласен. Отпусти меня.
      - Не так все просто, - усмехнулся Ордейт. Этот Исчезающий, видимо, считает его дураком. Ничего. Он ему еще покажет. Всем покажет... Сперва... мы заключим соглашение, оговорим условия.
      Когда Ордейт продолжил, Мурддраал покрылся потом.
      ГЛАВА 32
      НЕИЗБЕЖНЫЕ ВОПРОСЫ
      На следующее утро, лишь только рассветные лучи окрасили жемчугом небосклон, Верин заявила:
      - Не стоит терять время. Пора отправляться в Сторожевой Холм.
      Перрин поднял глаза от миски с холодной кашей и встретился с ее непреклонным взглядом - Айз Седай не ждала возражений. Через несколько мгновений она добавила:
      - Не думай, что я стану потакать всем твоим глупостям. Ты большой хитрец, паренек, но не вздумай пробовать свои уловки на мне.
      Тэм и Абелл застыли, не донеся ложки до ртов, и удивленно переглянулись. В следующий миг они снова принялись за еду, но вид у обоих был задумчивый и хмурый. Томас, успевший уже спрятать свой плащ в седельную суму, бросил на них - и на Перрина - суровый взгляд, словно готовясь в корне пресечь всякое недовольство. Стражи всегда и во всем следовали велениям Айз Седай.
      Разумеется, она собиралась вмешиваться в ход событий - Айз Седай всегда и во все суют нос, - но коли от нее все равно не избавиться, то уж лучше пусть она будет под приглядом.
      - Мы будем рады и вам, - обратился Перрин к Аланне, но тут же осекся под ее ледяным взглядом. Она отодвинула кашу, встала, подошла к заросшему вьюном окну. Всмотрелась в лес.
      Трудно было сказать, одобряет ли она его план. Лицо Аланны было непроницаемо, как и у всех Айз Седай, хотя порой она поражала непредсказуемыми, как удар молнии, вспышками гнева или проявлениями своеобразного юмора. Иногда Аланна посматривала на Перрина так, что, не будь она Айз Седай, юноша мог бы подумать, что она им восхищается. Порой же в ее взгляде читалось любопытство, будто она смотрела на диковинный механизм, желая уяснить, как он работает. С Верин и то было проще, хотя понять, чего хочет та, было, как правило, невозможно.
      Перрину очень хотелось оставить Фэйли здесь - конечно же, только ради ее безопасности, - но подбородок девушки был упрямо вздернут, а в глазах горел опасный огонек.
      - Жду не дождусь, когда смогу посмотреть на ваши пастбища, промолвила Фэйли. - Мой отец разводит овец. - Голос ее звучал решительно, и, судя по тону, чтобы оставить здесь, ее пришлось бы связать. На миг Перрин всерьез задумался о подобной возможности, но в конце концов отбросил эту крамольную мысль. Все равно сегодня он собирался только взглянуть на лагерь Белоплащников, а значит, опасность не так уж велика.
      - Ты вроде бы говорила, что он купец, - заметил юноша.
      - Он и овец разводит, - ответила Фэйли, заливаясь румянцем.
      Может, ее отец бедняк, а никакой не купец, подумал Перрин. Непонятно, зачем ей это нужно, но, коли хочет, пусть себе притворяется купеческой дочкой. Смутилась Фэйли или нет, но упрямства у нее не убавилось. Перрин решил воспользоваться советом мастера Коутона:
      - Не знаю уж, Фэйли, много ли ты увидишь. Думаю, там все фермы разграблены, да и какая разница, чем твой отец занимается. Но я все равно рад твоей компании.
      Глаза девушки расширились от удивления. Она никак не ждала, что Перрин не станет с ней спорить, и от неожиданности почти растерялась. Совет Абелла оказался толковым. Теперь следовало договориться с Лойалом.
      - Но я тоже хочу поехать с тобой, - возразил огир на предложение остаться. - Я здесь, чтобы помогать тебе.
      - Слишком уж вы заметны, мастер Лойал, - заявил Абелл, а Тэм добавил:
      - Мы должны привлекать как можно меньше внимания.
      Уши Лойала огорченно обвисли.
      Перрин поманил огир в сторонку и, сделав знак, чтобы гигант наклонился, прошептал ему на ухо:
      - Я хочу, чтобы ты приглядывал за Аланной. - Лойал вздрогнул, но Перрин потянул его за рукав. При этом с лица Перрина не сходила широкая глуповатая улыбка. Ему очень хотелось, чтобы она выглядела правдоподобно. - Улыбнись и ты, Лойал. Пусть они думают, что мы говорим о какой-то чепухе.
      Огир выдавил из себя неуверенную улыбку. Ничего, решил Перрин, и так сойдет.
      - Айз Седай руководствуются только собственными соображениями, Лойал. Они ни с кем не считаются, и их поступки невозможно предугадать. А я уже по горло сыт неожиданностями. С меня хватит. Не думай, я не прошу тебя ей мешать - только примечай, что она будет делать.
      - Славное порученьице, - криво усмехаясь, пробормотал Лойал, - вот уж удружил ты мне. А не лучше ли предоставить Айз Се дай делать то, что они считают нужным?
      Проще всего было возразить на это, указав, что сами огир не стремятся предоставлять Айз Седай свободу действий. В огирских стеддингах невозможно направлять силу. Но Перрин не сказал этого - лишь молча посмотрел на Лойала, и тот вздохнул:
      - Ладно, чего уж там. Я бы не сказал, что иметь с тобой дело... неинтересно. - Выпрямившись, он потер толстым пальцем переносицу и, обращаясь ко всем присутствующим, промолвил: - Пожалуй, мне и впрямь лучше остаться. Здесь я, по крайней мере, смогу поработать над заметками, а то в последнее время работа над книгой совсем не движется.
      Верин и Аланна обменялись взглядами, а затем обе посмотрели на Перрина. Догадаться, что у них на уме, было невозможно.
      Вьючных лошадей решили с собой не брать. Вид их наверняка возбудил бы любопытство и толки о чужаках, прибывших издалека. Местный народ и в лучшие-то времена не любил пускаться в долгие путешествия.
      Аланна наблюдала за тем, как они седлали коней, с едва заметной улыбкой. Возможно, Айз Седай полагала, что оставленные лошади и вьюки привяжут Перрина к старой лечебнице, а стало быть, к ней и Верин.
      Но тут она, пожалуй, заблуждалась. С тех пор как Перрин покинул дом, ему частенько случалось обходиться без многого. Теперь ему хватит и того, что лежит в переметных сумах. Говоря откровенно, достаточно и содержимого карманов и поясного кошеля.
      Подтянув подпругу Ходока, Перрин выпрямился. Верин следила за ним с таким видом, будто знала, о чем он думает, и это знание ее удивляло.
      Плохо было, когда такое исходило от Фэйли, а уж от Айз Седай - во сто крат хуже. Похоже, ее сбивал с толку увязанный в скатку молот. Не худо, конечно, что ее хоть что-то может озадачить, но юноша предпочел бы вовсе не привлекать к себе ее внимания. И чем, спрашивается, может заинтересовать Айз Седай молот?
      Поскольку было решено брать с собой лишь верховых лошадей, сборы в дорогу не заняли много времени. Бурый мерин Верин был неказист и невзрачен, как и ее наряд, однако широкая грудь и крепкий крестец животного наводили на мысль о выносливости, возможно, не меньшей, чем у огромного серого жеребца Стража. Завидя второго коня. Ходок зафыркал, и Перрину пришлось успокаивать его, поглаживая по холке. Свирепый жеребец Томаса ничем не выдал своего желания подраться - он был слишком хорошо выезжен.
      Мастер Коутон с интересом поглядывал на серого скакуна - боевые кони в здешних краях встречались нечасто - и одобрительно кивнул при виде мерина Верин. Для двуреченца он очень хорошо разбирался в лошадях. Не приходилось сомневаться, что это он подобрал себе и Тэму подходящих лошадок, может, и не вышедших статью, зато сильных, неутомимых и быстрых. Как только маленький отряд выступил на север, Гаул и Девы длинными стелющимися шагами обогнали всадников и скрылись в лесу. Правда, порой между деревьями мелькали серовато-коричневые тени - скорей всего, айильцы не хотели, чтобы их совсем потеряли из виду.
      Томас и Абелл, держа наготове луки, ехали впереди, Перрин и Фэйли следом. Верин с Томасом держались позади. Перрину не очень нравилось, что Айз Седай буравит взглядом его спину. Интересно, догадывается ли она о волках? Бр-р-р. Даже думать о таком не хочется. По слухам. Коричневые сестры обладали знанием, неведомым другим Айя. Им были открыты тайны, дошедшие из глубины веков. Возможно, она знает, как, имея дело с волками, не утратить своего человеческого "я". Раз он не в состоянии отыскать Илайаса Мачиру, может быть, довериться ей? В конце концов, все, что она узнает, будет использовано на благо белой Башни, а значит, наверное, и в интересах Ранда. Одна беда - помощь Ранду не имела никакого отношения к тому, что он задумал сейчас. Да, что ни говори, а без Айз Седай было бы проще.
      Ехали почти в полной тишине, нарушаемой лишь цоканием белок, стуком дятлов да птичьими трелями. Неожиданно Фэйли обернулась и сказала:
      - Она не сделает тебе ничего плохого. - Голос девушки звучал мягко, но темные глаза горели.
      Перрин изумленно заморгал. Кажется, Фэйли собралась его защищать! От Айз Седай! Нет, никогда ему не научиться ее понимать. Порой она сбивает с толку не хуже любой сестры из Белой Башни.
      Из Западного леса спутники выехали примерно в четырех-пяти милях севернее Эмондова Луга. Солнце стояло уже высоко над деревьями. Между всадниками и ближайшими огороженными полями ячменя и овса, табачными посадками и сенокосными лугами лежало открытое пространство с редкими купами деревьев. Но странно - на полях не было видно работавших людей, да и над крышами видневшихся за полями фермерских домов не поднималось ни дымка. Перрин знал всех тамошних хозяев - ал'Лорасов, владельцев двух самых больших домов, и Бастерсов, живших в остальных. Народ все больше серьезный, трудолюбивый - давно бы им пора приняться за работу.
      На опушке появился Гаул, помахал рукой и снова исчез за деревьями. Перрин подъехал ближе к Тэму и Абеллу.
      - Может, не стоит пока высовываться из леса? - спросил он - Нас ведь шестеро верхами, трудно остаться незамеченными,
      - Так ведь нас, парень, и замечать-то некому, покуда мы держимся в стороне от Северного Тракта, - возразил мастер ал'Тор. - Близ леса почти все фермы заброшены. И кроме того, нынче даже на соседнюю ферму никто не поедет в одиночку, так что теперь и десять человек увидеть не диво. Правда, наши предпочитают ездить не верхом, а на подводах - ежели вообще ездят.
      - Даже не прячась по лесам, мы только-только поспеем к Сторожевому Холму до темноты, - сказал мастер Коутон. - По дороге было бы чуток быстрее, но там запросто можно нарваться на патруль Белоплащников.
      Тэм кивнул:
      - Зато на этом пути нам встретятся друзья. Около полудня можно будет остановиться на ферме Джака ал'Сина. Пусть лошадки отдохнут, да и сами ноги разомнем. Ехать-то придется, пока хватит света, чтобы видеть дорогу.
      - Ну, света-то хватит, - рассеянно откликнулся Перрин. Ему света всегда было достаточно. Он обернулся назад и присмотрелся к заброшенным фермерским домам. Заброшенным, но не сожженным и, насколько он мог видеть, не разграбленным. Окна и те не были разбиты, в некоторых даже занавески висели. Троллоки обычно жгли и крушили все подряд, а пустые дома словно сами напрашивались на разгром. Поля заросли сорняками, но и они не были вытоптаны.
      - А на Эмондов Луг троллоки нападали? - спросил Перрин.
      - Нет, туда они не совались, - с довольным видом отозвался мастер Коутон, - и помяни мое слово, коли бы сунулись, им бы задали жару. После той Ночи Зимы люди привыкли держаться настороже. Теперь в каждом доме держат луки, копья и прочее оружие. Кроме того, патрули Белоплащников наведываются в Эмондов Луг каждые несколько дней. И, хотя это и неприятно признавать, троллоков они отпугивают.
      Перрин покачал головой.
      - А вы хоть знаете, сколько сейчас троллоков в Двуречье?
      - Всяко больше, чем надо, - хмыкнул Абелл.
      - Пожалуй, сотни две, - сказал Тэм. - А может, и больше. Наверняка больше.
      У мастера Коутона удивленно поднялись брови.
      - А как же иначе, Абелл? Сам подумай. Я уж не знаю, сколько их перебили Белоплащники, но только Айз Седай со Стражами убили около пяти десятков, да еще и двух Исчезающих. А число поджогов от этого не уменьшилось. Вот и выходит, что их никак не меньше двух сотен.
      Абелл удрученно кивнул.
      - Так почему же они до сих пор не обрушились на Эмондов Луг? - спросил Перрин. - Да заявись ночью сотни две-три, они могли бы спалить всю деревню и удрать задолго до того, как о набеге прознали бы в Сторожевом Холме. Ну а еще проще им было бы нагрянуть в Дивен Райд. Вы вроде говорили, что Белоплащники дотуда не доезжают.
      - Простое везение, - пробормотал Абелл, но в голосе его слышалось беспокойство, - везение, вот и все. Нам повезло, а как же иначе? А ты, паренек, к чему клонишь?
      - Он хочет сказать, - произнесла, подъехав поближе, Фэйли, - что на все это должна быть причина. - Ласточка была гораздо выше двуреченских лошадок, и потому девушка смотрела Тэму и Абеллу прямо в глаза. Взгляд ее был тверд. - В Салдэйе мне доводилось видеть, что оставляют после себя троллоки. Они жгут и громят все, что не могут утащить с собой. Порой целые селения исчезают с лица земли. И они - троллоки - всегда выискивают слабое место. Мой отец... - Она осеклась, вздохнула и продолжила: - Перрин верно приметил все, на что стоило бы обратить внимание вам. - Девушка посмотрела на него с улыбкой. - Если троллоки не трогают деревню, значит, на то есть веская причина.
      - Я думал об этом, - спокойно сказал Тэм, - но в чем дело, так и не понял. А пока мы не знаем ответа, можно считать и это везением.
      - А вдруг это ловушка? - предположила подъехавшая к ним Верин.
      Томас по-прежнему держался чуть позади. Ничто не могло укрыться от пристального взгляда его темных глаз. Посматривал он и на небо - не появятся ли вороны.
      Верин, почти не задерживаясь, скользнула глазами по Перрину и обратилась к его старшим землякам:
      - Вести о непрекращающихся бедах, о набегах троллоков - если, конечно. Чада позволят им просочиться сквозь свои кордоны - неизбежно привлекут внимание к Двуречью. Андор непременно пошлет солдат, и подозреваю, гвардейцы королевы Моргейз не придут в восторг, обнаружив, что Белоплащников на андорской земле еще больше, чем троллоков.
      - Выходит, будет война, - пробормотал Абелл. - То, что творится сейчас, уже само по себе худо, но все-таки это еще не война.
      - Может, и так, - согласилась Верин, - дело идет к тому.
      С видом чрезвычайно занятого человека она достала стальное перо, маленькую книжицу в матерчатом переплете, открыла прикрепленную к поясу шкатулочку, где хранила чернильницу и коробочку с песком. Рассеянно вытерев перо о рукав, Айз Седай принялась что-то писать, хотя делать это, сидя в седле, было не слишком удобно. Похоже, она даже не заметила, какое беспокойство вызвали ее слова. Может, и вправду не заметила?
      - Война, надо же, - продолжал бормотать себе под нос Коутон.
      Фэйли положила ладонь на руку Перрина. Вид у нее был невеселый.
      Мастер ал'Тор тоже ворчал. Перрин слышал, что Тэму довелось побывать на войне, хотя и не знал, где тот воевал и с кем. Вроде бы в молодости Тэм отправился в дальние края, откуда много лет спустя вернулся с женой и ребенком. С Рандом. Мало кто из двуреченцев вообще покидал родные места, а о том, что такое война, здесь знали только понаслышке - от бродячих торговцев, возчиков да купеческих стражников. Но сам Перрин видел войну на Мысе Томан и понимал, что Абелл прав: то, что творится сейчас, очень плохо, но настоящая война куда хуже.
      А может быть, Верин права и хочет, чтобы он перестал строить догадки. Если троллоки, разоряющие Двуречье, явились сюда в качестве приманки, значит, это ловушка для Ранда. Айз Седай должны бы об этом знать, но ведь от них нипочем не получишь простого и ясного ответа. Ну что ж, в конце концов, если эти троллоки, Отрекшиеся или кто-то еще устроили западню для Ранда, то они просчитались. Во-первых, вместо Возрожденного Дракона они заманили в Двуречье простого кузнеца, а во-вторых, и он, Перрин, вовсе не собирается к ним в силки.
      Спутники проезжали мимо ферм, расположенных примерно в миле одна от другой. Все они были заброшены, а одна, принадлежавшая Айеллинам, имевшим родню в Эмондовом Лугу, - сожжена. Жители ее погибли и были погребены под грушевыми деревьями за руинами дома. Те из них, чьи тела удалось найти. Абелл рассказывал об этом неохотно, а Тэм и вовсе ни в какую не соглашался говорить. Видать, не хотел его расстраивать. Он ведь знал, что троллоки пожирают свои жертвы. Перрин рассеянно поглаживал топор, пока Фэйли не взяла его за руку. Похоже, ее эта история огорчила больше всех. Перрин подумал, что она знает о троллоках куда больше, чем кажется.
      Айильцы ухитрялись оставаться невидимыми даже на открытом пространстве и показывались, лишь когда сами того хотели. Когда Тэм свернул на восток, Гаул и Девы повернули в том же направлении.
      Солнце стояло почти в зените, когда впереди показалась ферма ал'Синов. Других ферм поблизости видно не был, хотя на севере и на востоке поднимались из труб серые дымки. Почему их обитатели, живя так уединенно, еще не оставили свои дома? Ведь если нагрянут троллоки, у людей одна надежда - на Белоплащников. До хозяйского дома было еще довольно далеко, и Тэм подозвал Гаула и Дев и предложил им подождать, пока остальные заглянут на ферму.
      - Обо мне и Абелле болтать не станут, - пояснил он, - а коли увидят вас - пойдут лишние толки.
      И впрямь, если местные жители завидят вооруженных до зубов Дев в диковинных нарядах, толков не оберешься, подумал Перрин. Он приметил, что и у каждой из них, и у Гаула на поясе висел кролик, и ума не мог приложить, когда они нашли время охотиться, да еще и опережая всадников. Они даже выглядели менее усталыми, чем лошади.
      - Ладно, - сказал Гаул, - я найду местечко, где можно перекусить, и буду наблюдать за вами оттуда.
      Он повернулся и умчался прочь. Байн и Чиад обменялись взглядами, затем Чиад пожала плечами, и девы последовали примеру Гаула.
      - А что, разве они не вместе? - спросил отец Мэта, почесывая затылок.
      - Это долгая история, - отозвался Перрин. Не объяснять же мастеру Коутону, что между Гаулом и Чиад кровная вражда и лишь водный обет удерживает их от кровопролития. Кстати, надо будет разузнать у Гаула, что это за обет.
      Усадьба ал'Синов была такой же, как и большинство двуреченских ферм, с тремя высоченными амбарами и пятью сараями для сушки табачного листа. Просторный, обнесенный каменной оградой загон был полон черномордых овец, а в других, поменьше, держали по отдельности пятнистых молочных коров и черных быков. В свинарнике хрюкали свиньи, по двору бегали цыплята, а в большом пруду плавали белые гуси.
      Обычная картина, но Перрин приметил и одну странность. На соломенных крышах амбаров и хозяйского дома сидели мальчишки - восемь или девять, все с луками и колчанами. Завидев всадников, они подняли крик. Еще не разобрав, кто едет, женщины принялись загонять в дом ребятишек, а на двор высыпали мужчины - одни с луками, другие с вилами и косами. Их было много - многовато даже для такой большой фермы.
      Перрин вопросительно посмотрел на Тэма.
      - Джак приютил семейство своего двоюродного брата Вита, - пояснил ал'Тор. - Витова ферма слишком близко от Западного Леса. Ну а потом он пустил к себе и семью Фланна Левина. На их усадьбу напали, и хотя Белоплащники поспели вовремя и троллоков отогнали, Фланн рассудил, что оставаться там опасно. У Джака доброе сердце.
      Когда всадники приблизились ко двору, Тэма и Абелла узнали и все бросились им навстречу с радостными приветствиями - даже детишки высыпали из дому. Здесь были представители всех поколений, от седовласой, согбенной Эстеллы ал'Син, которая ходила с клюкой - хотя не столько на нее опиралась, сколько гоняла ею людей с дороги, - до спеленутого младенца, которого держала на руках пышнотелая женщина с лучезарной улыбкой на круглом лице.
      Взгляд Перрина скользнул было мимо, но потом вернулся к улыбчивой толстушке. Когда он покидал Двуречье, Лайла Деарн была стройной девицей, которой ничего не стоило переплясать трех парней подряд. А теперь ее и не узнать. Только глаза и улыбка остались прежними. Перрин поежился. Надо же, а ведь когда-то он подумывал на ней жениться, да и она вроде была не против. Сейчас она была слишком занята младенцем и стоявшим рядом с ней толстопузым малым, чтобы заметить Перрина. Стало быть, она вышла замуж за Натли Левина. Вот странно - он и плясать-то никогда не умел. Впрочем, хвала Свету, что все так обернулось. Перрин огляделся в поисках Фэйли.
      Оказалось, что она беспечно поигрывает поводьями Ласточки, вовсю улыбаясь Вилу ал'Сину, парню и впрямь симпатичному, можно даже сказать, писаному красавчику, жившему прежде где-то рядом с Дивен Райд. Правда, выглядел Вил совсем мальчишкой, хотя и был старше Перрина на год, но когда приходил в Эмондов Луг на танцы, все девицы закатывали глаза и вздыхали. Точь-в-точь как сейчас Фэйли. Ну, может, не точь-в-точь. Вздыхать она не вздыхала, но глазки строила. Подойдя к Фэйли, Перрин обнял девушку одной рукой, а другую положил на топор.