16

Питер Торп и Николас Уэст вошли в главный зал, который на самом деле был спортивным залом, высотой с четырехэтажный дом, а по площади — больше футбольного поля. Наклонный потолок с большими сводчатыми окнами был укреплен чугунными балками.

Зал ярко освещали огромные люстры. По обеим его сторонам возвышались ступенями ряды для сидения, способные вместить тысячу человек. Торп вгляделся в затемненную верхнюю часть этих рядов прямо над помостом. Там не было гостей, зато через каждые тридцать футов стояли сотрудники секретной службы с биноклями. Торп знал, что на скамейках перед ними лежали винтовки с оптическим прицелом.

Питер осмотрел зал. Над помостом висели три флага: американский, британский и французский, а также выполненный в коричневых тонах большой портрет человека, создавшего УСС, — генерала Уильяма Донована, Дикого Билла.

Торп насчитал около двухсот столиков, накрытых голубыми скатертями и сервированных серебром, фарфором и хрусталем.

— Где наш столик? — спросил Торп.

— Номер четырнадцать, у самого помоста.

Торп посмотрел на помост, расположенный у северной стены. Он узнал Рэя Клайна, бывшего заместителя директора ЦРУ по информации и офицера УСС в прошлом.

Почетный караул морских пехотинцев внес знамя, и все гости поднялись. Военный оркестр заиграл национальный гимн. Около двух тысяч человек разом запели.

Уэст встал по стойке «смирно» и тоже запел. Торп опять посмотрел на помост. Слева от Клайна стоял Майкл Бэрк — бывший офицер УСС и бывший президент команды «Янкиз» и корпорации «Мэдисон Скуэйр-гарден». За Бэрком он увидел Чарльза Коллинвуда, журналиста и летописца операций УСС во время войны, а рядом с ним стояла Клэр Бут Льюс. Слева от нее — Ричард Хэлмс, также бывший сотрудник УСС и бывший директор ЦРУ, человек, привлекший Уэста к работе в конторе. Торп обернулся к Николасу:

— Вон твой старый босс, Ник. Не забудь поблагодарить его за работу.

Уэст перестал петь и пробормотал что-то нецензурное.

Торп улыбнулся:

— Он уже выбрался, а ты все еще повязан.

Гимн кончился и заиграли «Боже, храни Королеву».

Торп заметил:

— Эй, это напоминает мне о полковнике Рандольфе Карбури, знаешь его?

Уэст стоял, заложив руки за спину.

— Я слышал о нем, а что?

— Он тоже будет здесь сегодня.

Уэст кивнул. Оркестр доиграл британский гимн и начал «Марсельезу». Торп увидел на сцене, сбоку от Президента Соединенных Штатов, Джефри Смита, президента Союза ветеранов УСС, и своего отца Джеймса Аллертона, почетного гостя. Слева от Аллертона стоял Билл Кейси, бывший офицер УСС и нынешний глава ЦРУ. Рядом был Уильям Колби, служивший в свое время в УСС и возглавлявший недавно ЦРУ.

Торп отметил вслух:

— Ребята неплохо сохранились.

Доиграли французский гимн, и архиепископ Нью-Йорка начал молитву.

Торп спародировал слова молитвы:

— Господи Боже, спаси нас от оборотней в ночи. — Он обернулся к Уэсту: — Ты в последнее время слышал их вой?

Уэст ничего не ответил.

Архиепископ закончил чтение молитвы, и все сели на свои места. Джефри Смит начал свою приветственную речь.

— Я не хотел тебя напугать, — сказал Торп Уэсту.

Уэст чуть не расхохотался:

— Ты меня до ужаса испугал. — Ник взглянул на Питера. — У меня неприятности?

— Совсем нет. Просто над тобой нависла смертельная опасность.

— И какая же?

— Извини, секрет. Но ты, наверное, догадываешься. Что касается КГБ, то тебе следует быть максимально осторожным. Что же касается конторы, то ты должен подумать о страховке. Понимаешь меня?

— Что-то вроде: «В случае моей преждевременной кончины или исчезновения следующие документы и письменные показания, данные под присягой, направляются в редакции „Нью-Йорк таймс“ и „Вашингтон пост“…»

— Вот-вот.

Уэст кивнул.

— Я помогу тебе с деталями, — сказал Торп.

— В обмен на что?

— Всего лишь на твою дружбу. — Он улыбнулся и взял Уэста за руку. — Пойдем лицезреть гнев леди, которую заставили ждать. Бери удар на себя. Я и так уже весь в дерьме.

Кэтрин Кимберли с неудовольствием посмотрела на приближающегося Торпа.

— Ник застрял в аэропорту, — сказал Торп, чмокнув ее в щеку.

— Извините, это моя вина, нужно было провести важный разговор. Как дела, Кейт? — Уэст наклонился и поцеловал ее.

Кэтрин взяла его за руку и улыбнулась:

— Ты разговаривал с Энн?

— Вчера вечером. С ней все в порядке. Шлет тебе привет.

Уэст оглядел столик и поздоровался за руку с О'Брайеном:

— Мистер О'Брайен, очень рад снова видеть вас.

Николас взглянул на Патрика О'Брайена. Ему было шестьдесят с лишним, но светлые, лишь слегка тронутые сединой волосы, розоватое лицо и живые светло-голубые глаза делали его моложе. Уэст знал, что О'Брайен очень следит за собой и, как говорили, даже прыгает с парашютом, причем часто — лунными ночами, как привык еще в «оккупированной Европе». О'Брайен кивнул на пару, сидевшую за столом:

— Вы оба, конечно, знаете Китти и Джорджа ван Дорнов.

Торп и Уэст поприветствовали их и заняли свои места. Кэтрин указала на мужчину, сидевшего напротив нее:

— А это мой друг Тони Абрамс. Он работает в нашей фирме.

Абрамс поздоровался за руку с Уэстом. Он протянул руку и Торпу, но тот наливал себе водку из бутылки «Столичной». Торп взглянул на Абрамса.

— Да, мы уже встречались.

Затем он поднял бокал с кристально прозрачной жидкостью.

— Кто-то мудро вспомнил о моей любви к русской водке. Ваше здоровье!

Он залпом осушил половину бокала и выдохнул, затем обратился к присутствующим:

— Вам может показаться странным, что такой патриот и боец холодной войны, как я, пьет русскую водку. — Взглянув прямо на Абрамса, он продолжил: — Я пью русскую водку подобно тому, как наши предки пили кровь своих врагов.

— В знак презрения или для храбрости? — спросил Абрамс.

— Ни то ни другое, мистер Абрамс. Мне просто нравится ее вкус. — И он, засмеявшись, облизал губы.

— Если насчет крови, то у вас она на правой манжете, мистер Торп, — заметил Абрамс.

Питер Торп опустил бокал и посмотрел на свою манжету. Красновато-рыжее пятно запеклось возле запонки из оникса. Он потер его пальцами и спросил:

— Похоже на кровь, правда?

— Да, похоже, — ответил Абрамс.

Кэтрин обмакнула кончик салфетки в стакане с водой.

— Сотри, пока не въелось.

Торп улыбнулся, беря салфетку:

— Для женщин всего мира характерны три фразы: «Вынеси мусор», «У меня болит голова», и «Сотри, пока не въелось».

Он промокнул пятнышко и заметил:

— Определенно кровь.

— Ты что, порезался? — спросила Кэтрин холодно.

— Порезался? Да нет.

Джордж ван Дорн заметил с другого конца стола:

— Тогда, мистер Торп, учитывая вашу профессию, вы, вероятно, порезали кого-то другого. — Он улыбнулся.

Торп ответил ему также улыбкой. В разговор вмешалась Китти ван Дорн:

— Может быть, это кетчуп?

Торп скорчил гримасу и закатил глаза:

— Кетчуп? Мадам, я с детства смотреть не могу на кетчуп. Кэтрин наверняка думает, что это губная помада, но я должен оправдаться. Это — кровь. Я могу различить кровь, когда я ее вижу. — Взглянув на Абрамса, он добавил: — Вы очень наблюдательны, мистер Абрамс. Вам бы надо работать детективом.

— Я им и был.

Группа курсантов академии Уэст-Пойнт собралась у помоста и начала исполнять попурри из модных песен.

Торп обратился к Абрамсу, стараясь перекричать пение:

— Ваши родители случайно не были большевистскими агитаторами? Леон и Руфь Абрамс? Их, часом, не арестовывали за организацию стачки и беспорядков на швейной фабрике?

Абрамс уставился на Торпа. Его родители действительно имели определенную известность в профсоюзных кругах, и их имена, возможно, даже упоминались в некоторых книгах, посвященных рабочему движению. Но они не были настолько знамениты, чтобы Торп мог о них знать.

— Да, Леон и Руфь — это мои родители. Вы что, занимаетесь рабочим движением?

— Нет, сэр. Я занимаюсь красными.

Под столом Кэтрин пнула Торпа ногой. Питер сказал, обращаясь к ней:

— Это очень интересно. И очень романтично. Тони — сын народных героев Америки. — Он повернулся к Абрамсу. — Кстати, а почему Тони?

Абрамс слегка улыбнулся:

— Мое настоящее имя Тобиас. Уменьшительное от него Тоби. Но там, где я вырос, были распространены имена типа Дино и Вито. Так Тоби превратилось в Тони.

— Америка! Этот великий сплав наций. И вы удачно сюда вплавились.

Над столом повисло неловкое молчание. Затем Торп спросил:

— Ваши родители все еще коммунисты, мистер Абрамс?

— Они умерли.

— Сочувствую. А вы унаследовали их взгляды?

— Родители моей матери в годы Великой депрессии вернулись в Россию. Они попали под сталинские чистки. Видимо, погибли в лагерях.

— Это, наверное, подорвало веру ваших родителей в справедливость и всеобщее братство, к которым якобы ведет революция?

— Вполне вероятно. — Абрамс закурил. — Родители моего отца, которые из России никогда не уезжали, были уничтожены нацистами где-то в 1944 году — примерно в то же время, когда от рук немцев погибли и ваши настоящие родители, мистер Торп. В мире так много совпадений.

Торп в упор посмотрел на Абрамса:

— Откуда вы узнали про моих родителей?

— Прочел. Я занимаюсь историей УСС.

Питер налил себе еще водки и снова взглянул на Абрамса.

— Вы знаете, Абрамс, вы можете очень подойти этой конторе.

— Меня никто туда не приглашал.

— О, не сомневайтесь, пригласят. А вы думаете, зачем вас сюда позвали? Вы думаете, почему…

Кэтрин перебила Торпа:

— Питер, ты не встретил по дороге сюда полковника Карбури? Его что-то не видно.

— Я вряд ли бы его узнал. Для меня все англичане на одно лицо. — Торп поигрывал палочкой для размешивания коктейлей. — Может, он где-то задержался? — Торп откинулся на стуле и, казалось, ушел в себя.

Курсанты окончили пение, и официанты стали разносить первое блюдо.

— Вы работаете с Кейт? — спросил Уэст у Абрамса.

— Я технически помогаю готовить выездные дела.

— Мистер Абрамс в июле будет сдавать экзамены на звание адвоката, — добавила Кэтрин.

— Ну что ж, пожелаю вам удачи, — сказал Уэст. — Моя невеста — сестра Кэтрин, Энн, — тоже адвокат. Она работает на американскую компанию в Мюнхене.

Торп очнулся от своих мыслей и выпрямился на стуле:

— Она работает на Агентство национальной безопасности, Абрамс. Вообще в этой семье полно шпионов.

Кэтрин холодно сказала:

— Ты сегодня в необычайно плохом настроении, Питер. — Она встала. — Извините, мистер Абрамс, вы не проводите меня в гостиную?

Абрамс поднялся и последовал за ней. Торп, похоже, не обратил на эту сцену никакого внимания. Он проворчал:

— Весь зал полон шпионов. Знаете, как определить, что рядом с вами шпион? — Он поднял тарелку с салатом. — Салат сразу вянет.

Китти ван Дорн объявила, что она и ее муж обойдут столы. Затуманенные алкоголем глаза Джорджа ван Дорна вдруг прояснились, и он сказал Торпу:

— Ты останешься здесь и будешь наблюдать за церемонией награждения своего отца. Я прослежу, чтобы ты никуда не ушел. — Он взял жену под руку, и они удалились.

Торп сделал вид, что проигнорировал замечание ван Дорна.

— Передайте мне «Столичную», пожалуйста, — попросил он О'Брайена.

О'Брайен серьезно посмотрел на Торпа.

— Тебе хватит, Питер. Нам нужно еще обсудить кое-какие важные дела.

Их взгляды встретились, и Торп опустил глаза.

— Думаю, мне надо поесть. — Он уткнулся в свою тарелку с лососиной.

О'Брайен, Уэст и Торп ели молча. Уэст искоса наблюдал за Торпом. Мысль о том, что в скором времени они станут свояками, отнюдь не была ему неприятна. И все же этот Торп довольно странная личность. Его полное имя было Питер Жан Бруле Торп. Оно досталось ему от родителей — американца отца и француженки матери, которые были агентами УСС. Уэст считал, что тяга Кэтрин к Торпу вполне объяснима с учетом известных совпадений в их биографиях, хотя характерами они сильно отличались друг от друга.

Торп поднял глаза от тарелки:

— Сейчас мне получше.

О'Брайен наклонился к Уэсту:

— Питер рассказал вам о деле Карбури?

— Он сказал только, что полковник Карбури в Нью-Йорке.

— Я тоже не знаю всех деталей, — вставил Торп.

О'Брайен кратко рассказал им о происшедшем за день и добавил:

— Кэтрин и я полагаем, что это имеет отношение к «Талботу».

Уэст кивнул.

— Питер упоминал об этом.

О'Брайен посмотрел на Торпа:

— А ты об этом тоже услышал от Кэтрин?

Торп покачал головой:

— Да… Нет… Я сам сделал такой вывод на основании письма леди Уингэйт.

— Понятно.

Торп быстро добавил:

— Подробности мы должны получить от Карбури, и он должен был бы сейчас находиться в этом зале. Я думаю, что Абрамс завалил дело.

— Кэтрин и Абрамс действовали очень осторожно, — жестко бросил О'Брайен. Он оттолкнул от себя тарелку. — Карбури мог счесть это место неподходящим для передачи. Не удивлюсь, если получу известие о том, что он каким-то образом назначит встречу в более спокойной обстановке.

Торп вставил:

— Сегодня вечером это здание — безопаснейшее место в Америке. Кроме того, я думаю, что чисто эмоционально ему хотелось бы побывать на этом мероприятии.

О'Брайен медленно кивнул:

— Да, пожалуй… Может, он еще в своем клубе. Хотя ведь мы оставили записку для него на имя Эдвардса.

Торп улыбнулся.

— Черта с два ответил бы я на любую записку, находясь на задании.

О'Брайен вновь кивнул.

— И все же давайте остановимся на том, что он просто предпринял дополнительные меры предосторожности и даст о себе знать в определенное время. Можно, конечно, предположить…

— …что события развиваются по неблагоприятному сценарию, — сказал Торп. — Мой опыт указывает на то, что опаздывающие люди чаще всего оказываются мертвыми людьми. Конечно, можно допустить и похищение… — Торп вгрызся в стебель сельдерея.

Подошли Кэтрин и Абрамс. Трое мужчин, сидевших за столом, встали.

— Я связалась с агентством Бэрка, — сказала Кэтрин. — Детективы вроде бы довели Карбури до этого здания… Или им кажется, что довели… Один из детективов оказался достаточно честным и признался, что мужчина, которого они вели, — пожилой, высокий, худой и с усами — мог и не быть тем человеком, на которого им указал служащий клуба. Когда они разглядели его здесь, в вестибюле, им показалось, что это подставка. Правда, у мужчины имелось приглашение, он даже направился к рамке металлодетектора. Дальше детективы следовать не могли и сразу же связались с агентством для доклада.

— Я же говорил, что все англичане на одно лицо, — вставил Торп.

Все сели. О'Брайен задумчиво произнес:

— Видимо, Карбури прибегнул к фокусу с двойником, для того чтобы отвести от себя возможную слежку. К сожалению, таким образом он лишил себя и защиты.

— Есть еще одна версия: двойник был нанят не самим Карбури, а кем-то еще.

— Вполне возможно, — согласился Торп. — В любом случае нужно произвести операцию «Черный мешок». — Он взглянул на Абрамса. — Негласное проникновение в номер Карбури и обыск его вещей.