Одиссея Талбота

— Это будет не заряд, а спутник, — коротко ответила Энн.

Ван Дорн выругался:

— Дьявол! Как же я сам не подумал?!

— Все очень просто, — продолжала Энн. — В настоящее время на околоземных орбитах находится несколько тысяч спутников самого разного назначения и размеров. Естественно, для них нет никаких границ. Существуют спутники связи типа «Молния». Десятки этих с виду невинных аппаратов ежедневно помногу раз зависают над Америкой. Один из таких спутников, а именно «Молния-36», вызывает особый интерес у нас в АНБ. — Энн отошла от дверей и села на краешек стола ван Дорна. — Спутник «Молния-36» был запущен с космодрома Плесецка около года назад. Орбита его сильно эллиптическая и имеет параметры двадцать пять тысяч миль в апогее и около четырехсот миль в перигее. Запуск аппарата по такой орбите объясняется якобы стремлением увеличить продолжительность обеспечиваемых им сеансов связи, что, в общем-то, соответствует действительности. Однако такая орбита делает «Молнию-36» неуязвимой для наших спутников слежения на значительной части периода своего обращения. И еще одна примечательная деталь. Точка апогея этой орбиты находится где-то над Байкалом, а перигея — напомню, это что-то около четырехсот миль — над Небраской. — Энн встала и подошла к кофейному столику, там она выбрала себе на почти пустом уже подносе еще одно канапе. — Наши люди в АНБ при помощи специальных средств установили, что «Молния-36» не имеет значительной части обычного для этих спутников бортового оборудования. Вывод: пустующие объемы заполнены чем-то другим. — Она отправила канапе с лососиной в рот. — Мы не исключаем, что «Молния-36» — это спутник-бомба. Разумеется, такие спутники запрещены договором шестьдесят четвертого года, но русские могут его нарушить во имя достижения своих целей. — Энн взяла с подноса еще одно канапе. — Все очень вкусно, Джордж. Тебя по-прежнему обслуживает тот полоумный нацист?

— Он не нацист, он немецкий еврей, — как-то отвлеченно ответил ван Дорн.

— А я думала, что он служил в СС.

— Нет, это у него легенда такая. Послушай, Энн, а ты уверена…

— Какой период обращения у этого спутника? — перебил ван Дорна Абрамс.

— Двенадцать часов семнадцать минут, — ответила Энн. Она посмотрела в свой бокал, встряхнула кубики льда и выпила остатки «бурбона». — Но сейчас я не могу припомнить, когда «Молния-36» появилась над Небраской в очередной раз. — Энн протянула бокал ван Дорну: — Еще чуть-чуть виски и много содовой.

Ван Дорн вновь направился к бару. Он бросил через плечо:

— Ну, это наверняка можно выяснить.

— Конечно. У тебя есть компьютер? — спросила Энн.

— Нет. Дальше телекса мне уйти не удалось.

— Как же так, Джордж? — с легким укором проговорила Энн. Одной рукой она взяла протянутый ван Дорном бокал, другой сняла трубку, пристроила ее на плече и принялась нажимать кнопки.

Абрамс наблюдал за ней. Он не знал, что существуют номера телефонов, состоящие из двадцати одной цифры. Вероятно, какой-то сложный код: ведь речь идет об Агентстве национальной безопасности.

— Да, Боб, это я, Энн Кимберли, — говорила она в трубку. — Я в Нью-Йорке, и мне нужна кое-какая информация. Ты за компьютером? — Судя по реакции Энн на его ответ, Боб компьютером располагал. — Нет, я говорю с обычного телефона. Информация не секретная. Набери «Молнии». — Она подождала несколько секунд. — Готово? Мне нужна «Молния-36», время и точные координаты выхода в нижнюю точку орбиты. — Энн выслушала ответ. — Хорошо, Боб, спасибо… Да нет, я здесь просто с друзьями. Ладно. До встречи. — Она положила трубку и обвела всех взглядом. — Да, дела…

— Что ты узнала? — отрывисто спросил ван Дорн.

Энн посмотрела на часы. Абрамсу это показалось плохим предзнаменованием. Он пытался разобрать, на какую стрелку она смотрит — на минутную или секундную. Энн подняла голову и сказала:

— «Молния-36» движется в юго-западном направлении, приближаясь к перигею. Нижняя точка орбиты спутника расположена над городком Блэр в штате Небраска. Это небольшой городок в двадцати милях от Омахи. Аппарат будет в этой точке в 24.06, то есть через девяносто шесть минут. — Она взглянула в окно, словно ожидая увидеть в вечернем небе русский спутник.

— Может, они подождут до следующего обращения аппарата… — высказала предположение Кэтрин.

— Не думаю, — мрачно буркнул ван Дорн. — Ведь даже русским не очень-то улыбается сидеть в подвале лишние часы.

— Помимо этого, — добавил Абрамс, — если их миссия не заработает завтра, а делегация не покажется в ООН, это будет выглядеть подозрительно. Нет, они начнут действовать сегодня ночью.

— Черт их возьми! — взорвалась вдруг Кэтрин. Она посмотрела на ван Дорна. — На нас лежит часть вины. Мы ввязались в дело и должны были либо что-то сделать, либо не связываться с этим вообще. Мы взвалили на себя ответственность и обязаны довести операцию до конца.

Ван Дорн помолчал, затем проговорил успокаивающе:

— Да, я согласен. Я и не думал отделаться несколькими телефонными звонками. Мы примем самое непосредственное участие в операции. — Он снял трубку и набрал номер кухни. — Найдите Марка Пемброука и пришлите его ко мне. Немедленно. — Ван Дорн положил трубку и обвел взглядом присутствующих. — Я не знаю, удастся ли нам остановить эти тикающие над судьбой нашей страны часы, — сказал он жестко, — но я не вижу причин, которые помешали бы нам лично отомстить русским. — Ван Дорн резко дернул подбородком в сторону окна. — Сегодняшняя ночь для них тоже будет последней. Правильно, Энн?

Энн Кимберли пожала плечами:

— Какая разница, от чего умереть — от небольшой пули или от ядерного взрыва. Из мертвых не воскресают. Если у тебя есть оружие, я готова нажать на курок.

Ван Дорн посмотрел на Абрамса. Тони не выносил такого рода заявлений.

— Думаю, они готовы отразить любое нападение, — сказал он.

— Ничего, — с угрозой в голосе произнес ван Дорн, — у нас с Пемброуком разработан определенный план.

Абрамс подумал, что в факте существования какого-то готового плана есть нечто странное, но поверил словам ван Дорна.

— А если русские нанесут удар не сегодня? Как тогда мы объясним причину нападения на дипломатическую миссию?

— Речь идет об упреждающем ударе, а не об акте неспровоцированной агрессии, — ответила Энн.

— Послушайте, Абрамс, — возразил ван Дорн. — Сейчас уже не время морализировать. Нужно мыслить практически. Может, мы и дилетанты от разведки, но уж повоевать некоторым из нас приходилось. Короче, там у меня на участке замаскирован миномет калибра 81 мм.

У Абрамса глаза полезли на лоб от удивления.

Ван Дорн усмехнулся:

— Мы можем раздолбать дом русских за десять минут, а потом зайти внутрь и разобраться с ними. Кстати, работающие у меня сегодня пиротехники — великолепные минометчики.

Абрамс потер лоб. Ладно, когда речь идет о разведчиках-любителях, это просто немного странно. Но когда дело доходит до артиллерийского удара, это становится опасным. Тони вспомнил лицо русской девочки, прижавшей к груди свою куклу. Катерина. Катя. «Куда ты идешь. Катя?» — «Вниз, в подвал».

Абрамс покачал головой и посмотрел в лицо ван Дорну.

— Там, в подвале, женщины и дети.

Ван Дорн тяжело вздохнул и сказал тихо:

— Женщины и дети есть во всей Америке. Если уж вы заговорили об этом, постарайтесь представить себе последствия ядерной войны.

Тони разозлился:

— Убийство этих людей в подвале не остановит русских. Кстати, даже если они нанесут электромагнитный удар, ваш миномет сохранит свою работоспособность. Почему бы не подождать до тех пор, пока мы не узнаем, что произойдет сегодня ночью?

Ван Дорн хотел было что-то ответить, но тут вновь зазвонил телефон. Он снял трубку, послушал, сказал: «Да, он здесь», — и протянул трубку Абрамсу.

— Капитан Спинелли.

— Что случилось, Дом? — спросил Абрамс удивленно.

— Все развлекаешься? — пробасил Спинелли. — А я вот решил обменяться с тобой последними новостями.

— У меня ничего нового нет.

— А у меня есть, — бросил Спинелли. Тони взял телефонный аппарат и отошел к камину. Все они понизили голос.

— Где ты? — спросил Абрамс.

— В участке.

— Ну и что у тебя? — Тони старался, чтобы в его голосе не прозвучало особой заинтересованности.

— Кое-что по твоему лучшему другу, Торпу. Ну тот, который живет в этом, как его…

— В «Ломбарди». Не думаю, что вы там что-нибудь найдете. Квартира Торпа используется ЦРУ.

— Ничего подобного. Пользуется ею лично Торп. А насчет ЦРУ он выдумал, чтобы прикрыть свою задницу.

— Ну и что же ты там нашел, Шерлок? Передатчики, шифры, русский чай и том «Капитала» с дарственной надписью?

— Да, аппаратуры там много. Нам не удалось получить ордер у прокурора, поэтому я быстренько вышел на Хэнли, представителя ЦРУ в Нью-Йорке, и договорился с ним. Мы поехали в этот «Ломбарди» и вырубили входную дверь квартиры топорами. Ну и квартирка, скажу тебе. В конце узкой лестницы на третьем этаже мы натолкнулись на большую черную дверь, сделанную из какого-то синтетического материала. Возились с ней почти полчаса. Никакого результата. Тогда я вызвал специалистов пиротехников, и в конце концов они взорвали ее с помощью двухсот граммов пластиковой взрывчатки.

Абрамс услышал, как Спинелли раскуривает сигару.

— Ну и?

— За этой дверью располагалась огромная мансарда. Как взлетная палуба авианосца. И напичкана всяким жутким оборудованием. На полу мы обнаружили следы крови, они привели нас к огромному холодильнику — знаешь, как в мясной лавке, — но там висели не окорока. Этот подонок устроил из морозильной камеры настоящий морг.

Абрамс бросил взгляд через плечо и увидел, что ван Дорн, Энн и Кэтрин заинтересованно обсуждали что-то, явно не прислушиваясь к его разговору. Он тихо спросил:

— И кто там был?

— Трое, — вздохнул Спинелли. — Во-первых, пропавший без вести Рандольф Карбури с раскроенным черепом. Во-вторых, женщина средних лет с двумя пулевыми отверстиями — входным под правым глазом и выходным за левым ухом. И в-третьих, Николас Уэст. Очевидно, его пытали. Причина смерти пока не установлена.

Абрамс откашлялся:

— Да-да…

— Сейчас мы ищем Торпа. Есть идеи?

— Нет… Хотя, может быть, он в доме рядом с нами.

Спинелли присвистнул:

— Да, это работенка не для полицейского управления. Тут без ЦРУ не обойтись.

— Послушай, Дом… Ты славно поработал. Спасибо за звонок.

— Ладно, Абрамс. Я твой должник. Почему — не знаю, но должник. Что за вино вы там пьете?

— «Вилла Банти Брунелло ди Монталчино», урожай семьдесят восьмого года. Иди отдыхай, Дом.

Абрамс положил трубку и обернулся.

— Что-нибудь для нас, Абрамс? — спросил ван Дорн.

Тони поставил аппарат на стол. Он помолчал несколько секунд, прежде чем заговорить:

— Полиция и ЦРУ вскрыли квартиру Торпа. Там в мансарде, в морозильной камере обнаружен труп полковника Карбури.

Кэтрин закрыла ладонью рот и опустилась в кресло.

— Сукин сын! — закричал ван Дорн. — Ах, сукин сын! Ну я доберусь до него!

— Не принимай это так близко к сердцу, Джордж. Просто Торп — ненормальный подонок, — сказала Энн. Она посмотрела на сестру. — Мне следовало предупредить тебя, Кейт.

— Ты говорила мне. А я не слушала.

Энн повернулась к Абрамсу:

— Что еще сказал вам ваш друг из полиции?

Она пристально посмотрела Тони в глаза, и он понял, что она догадалась. Энн отвернулась.

— Полиция и ЦРУ ищут Торпа. Я посоветовал им поискать в соседнем особняке.

— Если он там, то у нас тем более есть основания, чтобы разнести этот дом в клочья, — фыркнул ван Дорн. Он раскурил остаток сигары.

Кэтрин встала и глубоко вздохнула.

— Нет, Джордж, — возразила Кэтрин, — я согласна с Тони — нам этого делать нельзя. — Кэтрин повернулась к Абрамсу. — Но нам во что бы то ни стало нужно попасть туда. Может быть, мы найдем там нечто такое, что поможет остановить их… Там мой отец… Не исключено, что там Питер… Я думаю, духу нашей организации больше будет соответствовать персональное наказание виновных, а не артиллерийский обстрел.

Ван Дорн молчал.

— Что касается меня, то мне нужно добраться до их передатчиков. Может быть, тогда удастся прервать операцию, — сказала Энн. Она повернулась к ван Дорну. — Никаких минометов, Джордж. Мы проберемся туда сами.

— Ну хорошо, — согласился наконец ван Дорн.

Кэтрин положила свою руку на руку Абрамса:

— А ты как считаешь?

Тони не видел большой разницы между минометным обстрелом и скрытным рейдом в дом русских, хотя последний вариант казался ему все же более разумным.

— С какой стати вам нужно мое согласие? — спросил он. — Действуйте. Если сможете, всадите пулю в толстое брюхо Андрова. Но мистеру вам Дорну идти с вами нельзя, он должен остаться здесь, на телефонах. Его задача — постараться предупредить этот чертов электромагнитный удар русских.

Ван Дорн глубоко затянулся сигарой.

— Я действительно останусь сегодня возле телефона и телекса. У каждого из нас своя работа. Но считать меня трусом я не позволю.

Энн обняла его за могучие плечи.

— Что ты, Джордж, никто так не считает. В конце концов, ты рискуешь не меньше нас. Если нас постигнет неудача, они придут сюда и расправятся с тобой точно так же, как и с нами.

Ван Дорн мягко отстранился от Энн и похлопал по кобуре, спрятанной под мышкой.

— В сорок пятом в Вене у меня случилась перестрелка с двумя сотрудниками русской тайной полиции. Тогда все мы промахнулись. На этот раз я не промахнусь.

— Правильно, Джордж, — улыбнулась Энн, — в жизни всегда есть возможность исправить старые ошибки. Я тоже пойду к русским, потому что разбираюсь в радио— и шифровальной аппаратуре. — Она повернулась к Кэтрин: — Ты пойдешь просто потому, что должна это сделать. — Энн посмотрела на Абрамса.

— Ну что же, — пожал он плечами, — а я иду потому, что мне просто некуда деваться.

— К тому же ты хорошо знаешь расположение помещений в этом доме и понимаешь по-русски, — с улыбкой добавила Кэтрин.

— Тебе нужно остановить эту скучную вечеринку, — сказала Энн ван Дорну.

— Не могу, — отрицательно покачал головой ван Дорн, — это будет подозрительно. В приглашениях написано, что мероприятие продлится до часа ночи, и русские наверняка об этом знают. Так что пусть гости пока останутся здесь. — Он посмотрел на Кэтрин. — У тебя есть с собой оружие?

— Да, — она кивком указала на свою сумку. — Автоматический браунинг, 45-й калибр.

Ван Дорн сунул руку в карман и достал оттуда патрон 45-го калибра. Пуля серебристо блеснула.

— Я понимаю, что это выглядит немного театрально, но… мы были тогда молодыми романтиками. Пуля настоящая.

Кэтрин молча взяла у ван Дорна пулю и зажала ее в руке.

— Договоримся так, Джордж, — сказала Энн. — Если мы не вернемся к рассвету, вводи в действие свой миномет.

— Как бы не оказалось слишком поздно, — задумчиво произнес ван Дорн. — Сделаем так: если вы не вернетесь или не дадите о себе знать к полуночи, я открываю огонь. Согласны? — Он обвел всех испытующим взглядом.

Энн, Кэтрин и Абрамс кивнули.

В кабинет вошел Марк Пемброук.

— Прекрасно выглядишь, Марк! — воскликнула Энн. — Готов поучаствовать в деле?

— О, привет, Энн! Давно не виделись, — с улыбкой ответил Марк и повернулся к ван Дорну. — Сегодня?

— Да. Учти, в подвале дети. Они ни при чем. Там есть еще и женщины.

Пемброук кивнул:

— Это несколько усложняет задачу, но проблема разрешима. Когда начинаем?

Ван Дорн посмотрел на часы:

— Ты будешь готов через пятнадцать минут?

— Трудно, но я постараюсь, — ответил Марк.

— Тогда собирай своих и моих людей и приводи их сюда.

— Хорошо, — Пемброук повернулся к выходу.

Ван Дорн крикнул ему вслед:

— И не забудь, что нам нужно свести старые счеты. Я имею в виду здесь, как договаривались.

Пемброук, не оборачиваясь, кивнул и быстро покинул кабинет.

Ван Дорн прошел к своему столу и снял трубку телефона. Набирая номер, он сказал:

— В прошлой войне радар засекал цель, когда она была в часе полета. Сегодня военные рады, если у них есть пятнадцать минут. Я дал им четыре часа форы. Остается молить Бога, чтобы они распорядились этим временем с толком. — Он начал говорить в трубку: — Это ван Дорн. «Мы прошли сквозь огонь и воду».

Абрамс отошел к стене с фотографиями и вновь принялся их рассматривать. Сзади к нему тихо приблизилась Кэтрин.

— Как насчет того, чтобы утром позавтракать в «Брасир»? — тихо спросила она.

— Не опаздывай, — ответил Абрамс.

Улыбнувшись, Кэтрин вернулась к сестре. Абрамс смотрел на снимки и не видел их. Он думал о другом. Он вспомнил родителей: как они с друзьями собирались в своей плохонькой квартирке, чтобы обсудить планы освобождения пролетариата. Он представил себе Джорджа ван Дорна, стреляющего на улицах Вены по будущим врагам. Он подумал о Джеймсе Аллертоне, который вот уже почти полвека служит другой стране, превратившись, наверное, в самого долгоживущего предателя. Послание Арнольда Брина, дневник Кимберли, люди, погибшие за последние дни… Он подумал: мертвое прошлое вернулось, чтобы забрать с собой живых и еще нерожденных.

Часть седьмая

Нападение

56

Клаудия Лепеску быстро шла по узкой тропинке, огибавшей обширный участок ван Дорна со стороны залива. Тропинка пролегала по самому краешку высокого скалистого берега. С расположенной выше по уровню лужайки ее окликнул мужчина. В речи его слышался явный британский акцент. Один из людей Марка Пемброука.

Клаудия сбросила туфли на высоких каблуках и зашагала по тропинке быстрее, стараясь не оступиться, чтобы не упасть со скалистого обрыва. Позади себя она услышала шаги. Преследователей было двое. Тропинка резко пошла под уклон. Клаудия побежала, все быстрее и быстрее, но споткнулась и упала. Те, кто шел за ней, услышали этот вскрик и направились к ней. Клаудия вскочила и снова побежала. Вскоре она оказалась перед высоким бревенчатым забором.

Прерывисто дыша, Клаудия уперлась руками в бревна. Она подняла лицо, и заостренные концы бревен показались ей на фоне темного неба клыками какого-то фантастического дракона. Клаудия прислонилась спиной к забору. Сверкнула молния, на мгновение осветив фигуры двух мужчин, стоявших на некотором отдалении. Один из них крикнул:

— Клаудия! Мы тебе ничего плохого не сделаем! Клаудия…

Раскат грома заглушил их слова.

Клаудия развернулась и нетвердой походкой пошла вдоль забора, но в нем, похоже, не было лазеек. Ей говорили, что она сможет перелезть через забор, поскольку на нем имелись горизонтальные скобы, но забор оказался вдвое выше нее, и такой вариант показался ей нереальным. Позади себя она снова услышала шаги.

Клаудия снова рванулась вперед и остановилась, чтобы перевести дыхание. Ноги у нее были порезаны, и она чувствовала, как кровь медленно пропитывает чулки. Ее черное трикотажное платье было порвано в нескольких местах, лицо и руки — исцарапаны. Пот лил ручьями.

Внезапно темноту разрезали два луча от фонариков. Клаудия быстро присела на корточки и спряталась за небольшой куст. Лучи обшаривали забор и заросли. Клаудия подождала, пока они минуют ее укрытие, затем поднялась и бросилась к забору. Она изо всех сил пыталась зацепиться руками за скобу, но та была слишком высоко, и Клаудия соскользнула вниз, ободрав при этом ладони.

— Ага, вот ты где! — Шаги стали приближаться.

Клаудия почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, соленый пот разъедает кожу губ.

— У меня оружие! — выкрикнула она. Шаги замедлились, фонарики погасли.

— Теперь окружайте ее! — раздался приказ.

Клаудия опять взглянула на забор. Типичная ограда из вестернов, и она подумала о лассо. Клаудия быстро стянула колготки, подняла с земли крупный камень, опустила его в один чулок, сделав узел, чтобы камень не выскользнул, затем бросила «лассо» через забор. Со второй попытки камень застрял между двумя бревнами. Клаудия натянула «лассо» и начала медленно взбираться на забор, упираясь в него догами и с усилием перебирая руками. Наконец одной ногой она нащупала скобу. Передохнув секунду, она поставила на скобу и вторую ногу.

Снова вспыхнули фонарики, луч света упал на Клаудию и остановился на ее лице. Кто-то выкрикнул:

— Стой, или мы стреляем!

Клаудия услышала, как резко передернули затвор. Из последних сил, подгоняемая страхом, она подтянулась еще немного и стала тяжело переваливаться через забор, чувствуя, как заостренные концы бревен вдавливаются ей в грудь и в живот.

Раздалось два хлопка. Стреляли из пистолетов с глушителями. Пули вонзились в нижнюю часть забора, разбрасывая вокруг щепки. Клаудия вскрикнула от страха, закрыла глаза и наконец перевалилась через забор. Она даже не поняла еще, что падает, и тут же больно ударилась о землю лицом и грудью. От неожиданности она на несколько секунд потеряла сознание.

Придя в себя, Клаудия услышала шум, доносившийся из-за забора. Она с ужасом подумала, что не смогла забрать с собой «лассо», и теперь преследователи воспользуются им. Она вскочила на ноги и пустилась бежать. Лунный свет освещал очертания невысокой каменной ограды русской усадьбы, от которой Клаудию отделяла полоса почти голой земли. Она прислушалась к шагам позади себя и побежала еще быстрее, забыв об израненных ногах. Обтягивающее длинное платье сковывало движения, поэтому Клаудия на секунду остановилась, чтобы задрать подол и заткнуть его за пояс.

Но люди Пемброука все же догоняли ее. Теперь они не кричали, не стреляли и не включали фонариков. Клаудия поняла, почему они опасались это делать: слишком близко от русских. Ограда приближалась: двадцать футов, десять… и вот она уже зацепилась за нее руками и легко перебросила тело на другую сторону.

Шум погони утих. Клаудия побежала медленнее, затем вовсе перешла на шаг.

Неожиданно со всех сторон ее осветили мощные снопы света. Голос рявкнул по-английски с сильным акцентом:

— Стой! Стой! Стреляю!

Клаудия замерла.

— Руки за голову!

Она подчинилась.

— На колени!

Она опустилась на колени, почувствовав мягкую влажную землю. Прожектора слепили Клаудию, и она закрыла глаза. Она подумала о смерти: наверняка у русских был приказ стрелять на поражение. Прошло несколько томительных секунд, потом она услышала над ухом щелчок взводимого курка.

* * *

Два человека из группы Пемброука, Камерон и Дэвис, затаив дыхание, стояли у низкой каменной ограды. Дэвис поднял прибор ночного видения с двадцатикратным усилением и прильнул к окуляру. Он покрутил настройку и пощелкал тумблерами.

— Судя по всему, они ее схватили… Но я не могу сказать точно, что там происходит.

— Пойдем назад, — предложил Камерон.

Они повернулись и пошли через узкую «нейтральную полосу» к забору усадьбы ван Дорна. Ярдах в пяти от забора они нырнули в густые заросли самшита. Там их ждал Тони Абрамс. Он рассмотрел Камерона и Дэвиса в тусклом свете. В отличие от обычных солдат, чьи форма и экипировка должны были служить им при любых обстоятельствах, эти люди были специально снаряжены для единственной цели — короткого и стремительного ночного рейда: черно-серая форма, на лицах — специальная краска. Камерон обернулся к Абрамсу:

— Есть «жучки»?

Абрамс взглянул на детектор подслушивающих устройств.

— Ничего не показывает.

Камерон удовлетворенно кивнул. Кэтрин, тоже припавшая к земле позади Абрамса, шепотом спросила Камерона, что произошло.

— Они ее сцапали, — пожал плечами тот.

— Правда, я не рассмотрел, как они ее взяли, — уточнил Дэвис.

— Надеюсь, они не догадались, что мы использовали ее для прикрытия, — проговорил Абрамс.

— Когда мы переберемся на ту сторону? — спросила Кэтрин.

— Очень скоро, — ответил Камерон, посмотрев на часы.

— Их минимум пятеро. Если двое повели ее в дом, то наши шансы несколько повысились, — сказал Дэвис.

Абрамс опять посмотрел на Камерона и Дэвиса. Даже вблизи они были практически незаметны. Их снаряжение производило сильное впечатление: черные капюшоны и пуленепробиваемые жилеты, первоклассная легкая экипировка.

Абрамс оглядел Кэтрин: ее длинные светлые волосы были спрятаны под маску с капюшоном. Она нагнулась к нему и прошептала:

— Я совершенно спокойна. Это стоящие люди. Все будет нормально.

— Я в этом уверен, — улыбнулся Абрамс.

Кэтрин поцеловала его в щеку.

Камерон достал ракетницу и выстрелил в воздух. Заряд разорвался над ними ярким бело-голубым светом.

— Это сигнал о том, что Клаудия перебралась на ту сторону. Пиротехники ван Дорна должны его заметить и прикрыть салютом, — пояснил Камерон.

Не успел он договорить, как в небе разорвалось несколько таких же ракет. Дэвис заметил:

— Фейерверк — хорошее прикрытие для сигнальных выстрелов. Грохот тоже нам на руку.

— Конечно, лучше бы использовать радиосвязь, но у русских есть хорошие радиоперехватчики, а мы не хотим поднимать на ноги их охрану, — добавил Камерон.

Абрамс подумал про себя: «Если вы считаете, что проблема со связью только у нас, подождите, пока радиосвязь не прервется по всей Северной Америке».

Абрамс опять посмотрел на Камерона и Дэвиса при свете фейерверка. Когда он встретил их в подвале у ван Дорна, он сразу же узнал в них своих спасителей на кладбище. Пемброук сказал, что они оба раньше служили в спецподразделениях, оба были ветеранами Фолклендов. Пемброук нанял их после того, как истек срок их контрактов. Камерон был шотландец, а Дэвис — англичанин. По словам ван Дорна, Пемброук подбирал лишь бывших британских солдат: англичан, шотландцев, ирландцев или валлийцев.

Тони взглянул на небо. Ветер немного успокоился, но серые облака по-прежнему быстро мчались по небу с севера на юг. Воздух стал прохладным, ощущалось приближение дождя. На северо-востоке прогремел гром, сверкнула молния. Он вспомнил, что сказал ван Дорн: «Если на западе засветится все небо, знайте, что удар русскими нанесен, и считайте свою миссию уже не упреждающим шагом, а отмщением. Бейтесь до конца. Уничтожьте побольше русских, ибо назад пути не будет».

Абрамсу с трудом удавалось понять: как такие вполне светские люди, как О'Брайен, ван Дорн и их друзья, могут быть вовлечены в политические убийства и рейды «коммандос».

Кэтрин прервала его размышления:

— Тони, посмотри туда.

Абрамс увидел, как в небо медленно устремилась ракета. Вдруг она разорвалась, превратившись в огромный огненный шар. Абрамс ощутил силу ударной волны и увидел, как закачались деревья. В небе одна за другой разрывались ракеты. Из динамиков ван Дорна раздались первые ноты гимна «Моя великая страна». Абрамс подумал: «Неплохо сработано, Джордж».

Камерон и Дэвис поднялись, вслед за ними — Абрамс и Кэтрин.

— Идем след в след, — сказал Камерон. — Интервал — десять футов. Смотрите в оба. Мы переходим.

Абрамс слышал такое лишь в английских военных фильмах. Он посмотрел на Кэтрин. Она подмигнула ему и подняла большой палец вверх, затем опустила капюшон на лицо.

Группа двинулась вперед. Цель — мансарда русского дома. Дистанция — около полумили. Абрамс подумал, что последние несколько футов на лестнице, ведущей на чердак, будут самыми опасными.

Встретит ли он снова Андрова? Тони не отказался бы повидаться и с Алексеем Калиным или Питером Торпом. Как поведет себя Кэтрин, оказавшись лицом к лицу со своим отцом?

Потоки времени и истории столкнутся сегодня в этом доме за деревьями. Сам Абрамс полагал, что фортуна поворачивается лицом к сильным и отворачивается от слабых.

57

Карл Рот проехал по Дозорис-лейн с четверть мили в южном направлении и посигналил, показывая, что хочет въехать на дорожку, ведущую к русской даче. Полицейский узнал Рота и его фургон и помахал рукой, пропуская. Карл свернул направо и поехал мимо полицейских кордонов к небольшому домику у ворот. Там он затормозил. Руки и ноги у него сильно дрожали.

В воротах стояли два охранника. Рот погасил фары и опустил стекло. Из домика вышел человек в гражданском костюме. Он остановился недалеко от фургона. Карл откашлялся.

— Добрый вечер, Бунин, — поздоровался он по-английски.

Тот ответил тоже по-английски:

— Что ты здесь делаешь, Рот? Тебе же велели прибыть позднее.

Карл высунул голову в окно.

— Я вынужден был приехать раньше.

Бунин наклонился и оперся руками о дверцу машины, заглянув в салон.

— Где твоя жена? Мне сказали, что она будет с тобой.

— Мэгги еще в доме ван Дорна.

Бунин подозрительно посмотрел на Рота:

— От тебя несет виски.

Карл ничего не ответил. Бунин шепотом сказал:

— Нас привели в полную мобилизационную готовность. Ты что-нибудь знаешь?

— Ты думаешь, они вообще мне что-нибудь говорят? — пожал плечами Рот.

Русский скорчил презрительную гримасу.

— Ладно, что ты для нас прихватил?

Рот нервно облизал губы и бросил взгляд на дежурку. Там за столом сидел молодой парень и что-то писал. Двое охранников, стоявшие в воротах, находились в пяти футах от фургона.

— Рот!

Карл вздрогнул.

— Да-да… У меня блины, икра, сметана. Открой заднюю дверку.

Бунин подал знак охранникам, и они подошли к фургону.

В грузовом отделении машины, прямо за Ротом, скорчившись, сидел Марк Пемброук. Его левое плечо упиралось в боковую дверь, закрытую изнутри. В правой руке Пемброук держал пистолет, и его дуло было направлено Роту в затылок. На полу под брезентом угадывались очертания коробок и ящиков. Там же распластались два человека из команды Марка, Саттер и Левелин, а также Энн Кимберли.

Задняя дверь фургона открылась, и охранники стали забирать термосы с едой. Один из них начал шарить по полу. Пемброук осторожно оглянулся и понял, что в какой-то момент рука русского находилась в нескольких дюймах от того места, где были спрятаны люди. Марк бросил взгляд на Рота и понял, что тот следит за ним и русским, глядя в зеркало заднего вида. «Если он предаст, — подумал Пемброук, — то сделает это сейчас». Но Рот, судя по всему, был едва жив от страха.