Одиссея Талбота

«Вот черт!» — выругался про себя Абрамс.

Неожиданно два охранника подняли головы вверх и вскинули автоматы, целясь по крыше. В ту же секунду все четверо попадали на землю, сраженные шквальным огнем сверху.

«Значит, парашютисты все же прорвались на крышу», — подумал Абрамс. Он вернулся к Кэтрин и, взяв ее за руку, потащил за собой к лестнице, ведущей в подвал. Резким толчком он распахнул дверь и замер.

На площадке лестницы и на ступенях лежали друг на друге тела мужчин, женщин и детей. У некоторых мужчин в руках были пистолеты.

— Внизу бомбоубежище, — сказал Абрамс.

Кэтрин кивнула.

Они подошли к дверям, ведущим в музыкальный салон, и Абрамс осторожно заглянул внутрь. Сквозь просвечивающие шторы он разобрал, что в комнате работает телевизор и его экран — это единственный источник света. На экране мелькали картинки из новостей. Тони и Кэтрин тихонько вошли в комнату. Абрамс направился к телевизору, Кэтрин подняла винтовку.

Скрипнул дубовый паркет. Над изголовьем кресла приподнялась чья-то голова. Женский голос спросил:

— Кто это?

— Я, — ответил Абрамс по-русски.

Он приблизился к креслу. Присмотревшись, он узнал в сидящей женщине сотрудницу, проверявшую его, когда он приходил сюда со Стайлером и Тэннером. Женщина внимательно разглядывала Тони. Казалось, она не удивилась и не испугалась.

— Что вам нужно?

— Вы слишком много смотрите телевизор.

— Сегодня моя работа заключается в том, чтобы смотреть новости. А по-русски вы говорите скверно.

— Вы пьяны. Как вас зовут?

— Лара. — Она посмотрела на его экипировку, затем на винтовку и неожиданно сказала на хорошем английском: — Вы собираетесь меня убить?

— Вполне возможно. Сегодня моя работа заключается в том, чтобы убивать.

Женщина пожала плечами и потянулась за стаканом к столу.

— Все равно мы умрем. Эти идиоты начинают ядерную войну. — Она сделала большой глоток. — Все в бомбоубежище.

Абрамс вспомнил, какое грустное у нее было лицо, когда он увидел ее здесь в первый раз.

— Поднимайтесь, — приказал он.

Она неуверенно встала.

Абрамс сказал подошедшей Кэтрин:

— Это Лара. Она только что перешла на нашу сторону.

Женщина безо всякого любопытства посмотрела на Кэтрин и снова пожала плечами.

Абрамс вывел женщин из музыкального салона через вторые двери в другой коридор — тот самый, где находился металлодетектор. Дальше по коридору виднелись две массивные дубовые двери. Одна вела в дежурное помещение, вторая — в кабинет Андрова.

Абрамс шепнул Ларе:

— Кто-нибудь есть в этих комнатах?

Она кивнула:

— В дежурке всегда, как минимум, два офицера. Что касается Андрова, то еще несколько минут назад он был у себя в кабинете. Там у него пленник. Американский парашютист.

— Постучитесь, — Тони выразительно взглянул на Лару.

Та, немного поколебавшись, подошла к двери и постучала. Ответа не последовало. Лара постучала еще раз.

— Товарищ Андров, мне нужно с вами переговорить.

Абрамс повел дулом винтовки, и Лара толкнула дверь. Заглянув в комнату, она вскрикнула. Тони и Кэтрин вбежали внутрь. Комната была пуста, но в пепельнице еще дымилась сигарета. На полу лежала Клаудия Лепеску. Абрамс закрыл дверь. В течение нескольких минут они молча смотрели на труп.

Абрамс огляделся. Так вот она, святая святых, кабинет резидента КГБ в Нью-Йорке. Бывшая часовня в бывшей усадьбе известной когда-то в Америке семьи.

Опустившись на колени, Кэтрин склонилась над Клаудией. Она увидела зажатый в ее руке пистолет.

— Смотрите!

Абрамс присел рядом с Кэтрин.

— Оружие советское.

Он оглядел раны Клаудии — два отверстия в правом боку — и посмотрел на кресло с высокой спинкой, стоявшее в углу.

Кэтрин поднялась с колен и прошла к этому креслу. На маленьком столике перед ним стояла пепельница. Кэтрин осторожно подняла один окурок.

— Это американские сигареты. «Кэмел». — Она бросила взгляд на бутылку и стакан. — Виски «Дюварз».

— По всему этому можно заключить, что этот американский парашютист был не пленник, а следовательно, и не враг, а, как минимум, союзник.

Неожиданно где-то в доме раздался сигнал тревоги. Кэтрин, Абрамс и Лара выбежали в коридор. Теперь звонки разносились по всему дому.

Дверь в дежурное помещение распахнулась, и оттуда выскочил вооруженный офицер. Абрамс вскинул винтовку, выстрелил, и офицера отбросило назад в дежурку.

Кэтрин швырнула в комнату гранату и захлопнула дверь. Раздался взрыв. Дверь сорвало с петель, повалили клубы известки.

К Абрамсу и Кэтрин по коридору бежали Камерон и Дэвис. Они заскочили в дежурное помещение и начали поливать его из автоматов. Свет в комнате погас, но в отсвете уличных фонарей было видно, что в дежурке двое убитых — один за пультом, другой — за письменным столом. Третий мужчина, хромая, бежал к двери, скрытой в дубовой обшивке стены. Он скользнул в дверь, и она захлопнулась.

Абрамс, Кэтрин и Лара вошли в комнату. Тони и Дэвис побежали к двери, за которой только что исчез русский, дали по ней несколько очередей. Затем открыли. Дэвис нырнул внутрь. Раздался выстрел, и Дэвис упал спиной в комнату. Во лбу у него зияла дырка. Абрамс резко присел и выстрелил за дверь, в темноту. Он услышал короткий стон, затем неуверенные удаляющиеся шаги.

Камерон присоединился к Абрамсу, и они вместе осторожно вошли в небольшую комнату без окон, освещенную только настенным светильником. Слева виднелась узкая лестница. Вверх по ней полз человек. На деревянные ступени лестницы капала кровь. Мужчина в испуге обернулся. Камерон подскочил к нему, выбил из его руки пистолет и внимательно всмотрелся в лицо незнакомца. У того из носа и рта шла кровь — результат ударной волны от взрыва гранаты. Лицо исказилось от боли, но Камерон узнал этого человека.

— Метков. Главная свинья. Убийца. И еще говорят, что на свете нет справедливости.

Метков смотрел на Камерона затуманенным взглядом.

— Пожалуйста… Я помогу вам… Пожалуйста, не надо…

— Где Андров?

— Наверху, в мансарде, — торопливо ответил Метков.

Камерон выстрелил. Тело Меткова обмякло. Сигналы тревоги продолжали звенеть. Дом ожил, будто очнулся от летаргического сна. Повсюду слышались шаги и топот. В дежурке раздались выстрелы. Тони бросился туда через потайную дверь. Кэтрин стреляла, отступая к Абрамсу. Пули русских щелкали по деревянным панелям на стенах.

— Бежим! Быстро! — крикнул Абрамс.

Они забежали в маленькую полуосвещенную комнатку. На полу распростерлось прошитое очередями тело Лары. Абрамс наклонился над Дэвисом и пощупал пульс. Пульса не было.

— Быстрей! — заорал Камерон.

Абрамс снял с пояса у Дэвиса гранату, вырвал чеку и бросил гранату в коридор. Раздался мощный взрыв. Абрамс инстинктивно присел. Камерон и Кэтрин были уже на первой площадке узкой винтовой лестницы, уходившей вверх. Тони бросился за ними. Они быстро поднимались в мансарду.

68

Марк Пемброук услышал стрельбу внизу. В коридоре рядом с лестницей, ведущей на чердак, зазвенел сигнал тревоги и забегали люди.

— Весь дом на ногах. Думаю, еще один взрыв не помешает, — сказал Марк Саттеру.

Саттер зажег спичку и поднес ее к бикфордову шнуру, тянувшемуся вверх по лестнице. Шнур загорелся, и пламя быстро поднялось по ней, взорвав заряды у стальной двери.

Весь дом задрожал, с потолков посыпалась штукатурка. Пемброук бросился вверх и нырнул в мансарду. За ним последовали Левелин, Энн и Саттер. Они стали наугад стрелять из автоматов.

— Не стрелять! — закричал Пемброук.

Саттер и Энн укрылись за железными шкафами, а Пемброук и Левелин — в нише, образованной фронтоном. Пемброук выглянул из-за угла:

— Да, приличная комнатка. Занимает почти половину крыла. В противоположном конце — кирпичная перегородка. Комната связистов, наверное, находится как раз за ней. — Он взглянул на Энн и Саттера. — Ну что ж, пора действовать.

Все встали. Вдруг на лестнице послышались какие-то звуки, и Пемброук обернулся. Раздался выстрел, Марк зашатался и упал.

Левелин увидел, как наверх поднимается, вскинув винтовку, русский в форме. Левелин дал короткую очередь, и охранник покатился вниз по лестнице. Левелин снял с ремня осколочную гранату, выдернул чеку и швырнул гранату на лестницу.

Раздался оглушительный взрыв. Старая лестница обрушилась. Левелин подобрался к краю площадки и посмотрел вниз. Сквозь облако дыма и пыли можно было различить лишь слабое пламя. Левелин подполз к Пемброуку, сидевшему в нише, рядом с ним находились Энн и Саттер. Пемброук сунул руку под свой пуленепробиваемый жилет.

— Ребро сломано.

— Не шевелись. — Левелин увидел, как из уголка рта Марка вытекает струйка крови. — По-моему, задето легкое.

— Да, и легкое в придачу. Без тебя знаю. Давайте, действуйте.

— Хорошо. До скорого.

Левелин двинулся вперед. Энн и Саттер осторожно последовали за ним. Энн обратила внимание на лежавшие в комнате брезентовые мешки и деревянные ящики с надписями по-английски и по-французски: «Дипломатический груз. Миссия СССР при ООН. Не подлежит таможенному досмотру».

Саттер приблизился к кирпичной стене, перегораживающей комнату от пола до потолка. Из стены выдавалась кирпичная же труба. Слева от трубы была железная дверь.

Саттер тихо сказал:

— Похоже, мы нашли больше, чем рассчитывали.

Левелин кивнул.

— Великолепный старый дом. Строился, как крепость. Русские добавили стальную дверь. Ну что ж, немного взрывчатки у нас еще осталось.

Саттер с сомнением покачал головой:

— Думаю, она серьезно укреплена. Наших запасов взрывчатки может не хватить.

Неожиданно Энн шагнула вперед и с силой заколотила в дверь прикладом винтовки.

— Андров! Я хочу говорить с Андровым! — крикнула она по-русски.

Саттер и Левелин с удивлением уставились на нее. Энн продолжала колотить в дверь. Прошла минута. Наконец мужской голос за дверью ответил по-английски:

— Кто вы?

— Я Энн Кимберли, дочь Генри Кимберли. Вы Андров? — спросила Энн.

— Да.

— Слушайте внимательно. Я знаю, что мой отец у вас. Я знаю о существовании «Молнии». И мое правительство тоже. Администрация США готова ответить ядерным ударом. Ван Дорн располагает минометами, которые в ближайшее время откроют огонь. Вы меня понимаете?

— Что вы хотите? — после некоторой паузы спросил Андров.

— Я требую, чтобы вы прекратили операцию. — Энн посмотрела на часы. — До взрыва «Молнии» осталось восемнадцать минут. Я требую, чтобы вы открыли дверь и допустили меня к своим передатчикам.

— Я позвоню в Москву, — сказал Андров, — и вернусь через несколько минут.

— Вы лжете! — выкрикнула Энн. — Вы вообще не имеете права говорить об этом с Москвой! Не пытайтесь меня обмануть! Немедленно откройте дверь!

Андров молчал.

— Вы в безнадежном положении, идиот! — прорычала Энн.

Молчание.

— Убедить их в чем-либо трудно, — проговорил Саттер. — Они привыкли все делать по-своему.

Левелин заложил остатки взрывчатки в угол, образованный трубой и кирпичной стеной. Он повернулся к Саттеру:

— Стена вверху упирается в перекрытия крыши. Если ее качнуть, она, может быть, рухнет под тяжестью кровли. — Левелин взглянул на Энн. — Но это опасная игра.

— Ну что ж, — пожала она плечами, — нам терять нечего.

* * *

Абрамс, Кэтрин и Камерон достигли наконец верхней площадки. Дальше к потолку вела теперь небольшая приставная лестница. Она упиралась в крышку люка. Камерон поднял голову и осмотрел ее.

— Отойдите! — приказал он всем.

Затем отвязал со спины картонную на вид трубу, похожую на рулон обоев, раздвинул ее и укрепил на плече. Оказалось, что внутри находится шестидесятимиллиметровая ракета. Камерон встал на одно колено.

— Заткните уши и откройте рот.

Он нажал на кнопку пуска, и из задней части трубы, опаляя пол, вырвалось пламя. Ракета устремилась к люку. Она не взорвалась, а лишь пробила крышку, которая, видимо, была сделана из нетолстой фанеры, вылетела в мансарду и врезалась в стропила. Там она и разорвалась, разбрасывая осколки в радиусе пятидесяти футов.

Абрамс подбросил крышку люка и швырнул в мансарду гранату ударного действия. Раздался мощный взрыв. Сверху на них полетела штукатурка. Абрамс резким толчком распахнул крышку люка, и они забрались в мансарду.

Взрывом разбило все лампочки. Сквозь образовавшуюся в крыше дыру был виден маленький кусочек неба. Пол и стены были иссечены осколками ракеты.

Когда звон в ушах утих, Абрамс услышал стоны. Камерон включил фонарик. В мансарде находились раненые — трое мужчин и две женщины. Камерон, не говоря ни слова, прикончил всех пятерых выстрелами в голову.

Кэтрин тихо позвала Камерона и Тони:

— Вы только посмотрите!

Когда мужчины подошли, она показала на подиум.

— Это же миниатюрная телестудия. — Абрамс поднялся на площадку и прошелся лучом фонарика по рабочему столу, камину и полотнищу американского флага.

Кэтрин нагнулась и подняла какие-то листки, которые разметало взрывом. Она прочитала несколько строк и взглянула на Абрамса.

— Это… Это текст обращения моего отца к американскому народу. Оказывается, он должен стать следующим Президентом США.

Тони заглянул в бумаги:

— А я и не знал, что он выставлял свою кандидатуру.

Камерон посветил фонариком на кирпичную стену.

— Если Пемброук, как и планировалось, добрался до противоположной стены, то мы их зажали. Если же еще и Стюарт сумел высадиться на крышу над ними, то русские у нас в кармане.

— Да, но кармана-то пока нет, — бросила Кэтрин. Она посмотрела на часы. — До взрыва осталось около шестнадцати минут. Еще скорее минометы ван Дорна начнут бить по этой крыше. Нам нужно прорваться в дом и взять под контроль передатчики русских.

Камерон указал на стену:

— Попробуем взорвать!

Абрамс услышал внизу топот.

— Они поднимаются по лестнице.

Он взял у Камерона последнюю гранату, подошел к крышке люка, открыл ее и швырнул гранату вниз, быстро отступив в сторону. Граната взорвалась, подбросив крышку и круша лестницу.

Узкими кусками похожей на глину пластиковой взрывчатки Камерон выложил на стене подобие двери, воткнул детонаторы и быстро отбежал, разматывая бикфордов шнур. Он посмотрел на часы.

— Да, времени у нас чертовски мало. Ну что же, будем надеяться, что все заняли свои позиции.

— Если не заняли, значит, они уже покойники, — мрачно сказал Абрамс.

Кэтрин решительно тряхнула головой:

— Отступать некуда. Давай, Тони. Я горю желанием встретиться с людьми, которые скрываются за этой стеной.

Абрамс чиркнул спичкой.

69

Джордж ван Дорн непонимающе посмотрел на телекс, лежавший у него на столе, затем перевел взгляд на двух мужчин, полковника Уильяма Остермана и Уоллеса Бейкера.

— Судя по всему, кто-то просто перепутал код. Какая-то белиберда, — сказал ван Дорн.

— Я просил повторить сообщение, но ответа пока нет, — заметил Бейкер.

Ван Дорн бросил взгляд на часы, стоявшие на каминной полке. «Осталось меньше шестнадцати минут», — подумал он.

Ван Дорн схватил трубку и набрал номер Пентагона. Назвав условную фразу, он спросил:

— Полковник Левин на месте? Я хотел бы переговорить с ним.

— Его пока нет, сэр, — ответил голос на другом конце провода.

— Почему я все время говорю только с вами?

— Я дежурный офицер, сэр.

— Соедините меня с кем-нибудь еще.

После небольшой паузы голос спросил:

— У вас какие-нибудь проблемы, сэр?

«Да, — подумал ван Дорн, — у меня серьезные проблемы». По спине у него побежал холодный пот. Он сказал:

— Через несколько минут ты умрешь!

— Сэр?

— Передай Андрову, что сейчас будет последний залп салюта. Двадцать мощных мин. Они пробьют ваше чертово гнездо до подвала. Заткни уши.

— Я не понимаю вас, сэр.

Ван Дорн швырнул трубку на аппарат.

— Вот какое дело, ребята. Сдается мне, что я все время предупреждал русских о том, что русские идут.

Остерман и Бейкер молчали.

— Это моя ошибка, — упавшим голосом проговорил ван Дорн. — Я не склонен недооценивать противника, но иногда переоцениваю возможности наших технических средств. И надежность людей, их обслуживающих.

Остерман грустно улыбнулся:

— Ну что ж, Джордж. Миномет-то у нас действительно есть. Отомстить мы сумеем.

Ван Дорн кивнул и пошел к полевому телефону. Он дернул тумблер.

— Мистер Лароса! Думаю, нам придется открывать огонь. Да, через несколько минут. Будьте готовы. И поздравляю вас с прекрасным фейерверком. Всем очень понравилось. — Ван Дорн повесил трубку и обернулся к Остерману и Бейкеру.

— Направлять огонь на своих — малоприятное занятие, но мы заранее обо всем договорились.

Бейкер заметил:

— Думаю, нужно подождать еще несколько минут, Джордж. Мне кажется, что они уже близко от цели.

Ван Дорн подумал еще несколько секунд и снова взглянул на часы.

— Но «Молния» может быть еще ближе. Пока мы знаем одно: вернулся лишь этот парень, Кучик. Наши наблюдатели подтвердили, что освещение перед домом и на крыше выключалось и включалось в соответствии с планом. Но они сообщили также, что у парашютистов были проблемы. Кучик клянется, что они с Джоан пустили газ в бомбоубежище, но мне в это не верится. Джоан не вернулась. К тому же наши микрофоны уловили звуки выстрелов, хотя их и перекрывали разрывы фейерверка. И в довершение всего, очевидно, что наши люди не добрались до радиопередатчиков русских. Иначе мне не пришлось бы еще минуту назад говорить с этой советской подставкой. — Ван Дорн сделал паузу. — Итак, друзья, вывод: похоже, мы проиграли.

Остерман возразил:

— Но Андров теперь, по крайней мере, знает, что мы раскрыли их обман. И он понимает, что вместе со своими людьми находится в большой опасности. Не исключено, что в этой ситуации он предложит Москве отменить операцию.

Ван Дорн отрицательно покачал головой:

— Ты не знаешь, русских, Уильям. Они как Волга: медленны, но неукротимы. Решения у них так легко не меняются.

— Ну что же, мы показали им свои карты, а они нам — свои, — развел руками Остерман.

Ван Дорн посмотрел на лужайку перед домом, где собрались гости. Ван Дорн был абсолютно уверен, что русские безжалостно расправятся и с ним самим, и с его гостями. Он представил себе, как выжившие после «Удара» русские врываются в его усадьбу и убивают всех, кто попадет им под руку. Ван Дорн повернулся, подошел к столу, достал из ящика связку ключей и передал Остерману.

— Это ключи от оружейной комнаты. Я прошу вас, выйдите на лужайку, соберите слабых, пожилых, пьяных и просто напуганных и отведите их в подвал. Остальным раздайте оружие. И пусть Китти поможет вам. Она сумеет выбрать для каждого подходящее ружье, винтовку или пистолет.

Остерман и Бейкер хмуро кивнули и вышли из кабинета. Ван Дорн крикнул им вслед:

— Если кто захочет помолиться, пусть молится. Но не говорите им о чем. Об этом знает только Господь Бог. Для остальных это секрет. — Он подошел к столику и взял с подноса канапе. — Значит, ты пытался всех нас отравить, Виктор… Хорош гусь!

Ван Дорн отправил канапе в рот. Потом он подошел к стене, на которой висели фотографии, и остановился, разглядывая снимок, где он, О'Брайен, Аллертон и Кимберли были сняты за несколько недель до окончания войны. Последний раз, когда четыре мушкетера были вместе. «О Боже, — подумал ван Дорн, — как мало мы знаем о человеческой душе».

70

Абрамс поджег бикфордов шнур, и он ярко вспыхнул в темной мансарде. Заряд с грохотом взорвался. В стене образовался проем.

Пол в комнате связистов был несколько ниже уровня пола мансарды, и перед Тони открылось большое, с небольшое футбольное поле, помещение, в котором было устроено множество отдельных рабочих мест, разделенных перегородками в человеческий рост. Казалось, что зал этот освещается только мерцающими панелями приборов. Несколько испуганных мужчин и женщин в коричневых комбинезонах выскочили из кабинок и побежали в глубь помещения.

Абрамс, Кэтрин и Камерон начали стрелять по ним одиночными целевыми выстрелами, стараясь не задеть аппаратуру.

* * *

Левелин, Саттер и Энн услышали грохот взрыва в противоположной части мансарды и почувствовали, как под ними вздрогнул пол.

— Молодцы! — воскликнул Саттер. — Они свою работу сделали. Теперь наша очередь.

Он поджег шнур, и вся группа нырнула за стоявшие рядом металлические шкафы. Взрывчатка взорвалась с глухим рыком. Казалось, что кирпичная труба и стена подпрыгнули. Тяжелые балки моментально осели, с силой надавив на стену. Она не выдержала и треснула. Снизу вверх буквой "V" поднялись две широкие трещины. Кирпич между ними осыпался, поднимая тучи пыли. Через секунду на месте трещин образовался достаточно большой треугольной формы проем. Энн заглянула в него и сквозь пелену пыли увидела перед собой аппаратный зал. Ее наметанный глаз сразу определил назначение установленной там аппаратуры.

Саттер и Левелин открыли огонь, стараясь удержать русских на полу. Раздались редкие ответные выстрелы. «Мы взломали черепную коробку резидентуры КГБ, а теперь настала пора прикоснуться к ее мозгу», — подумала Энн.

— Не повредите аппаратуру! — крикнула она Саттеру и Левелину.

Левелин ответил:

— Они прекрасно знают, зачем мы пришли, и если не держать их в напряжении, то они мигом тут все раздолбают. — Он всадил несколько пуль в человека, который размахивал большим молотком, пытаясь разбить какую-то шифровальную машину. Человек согнулся пополам и упал. Но одна пуля, похоже, попала в машину, потому что аппарат вдруг заискрил. — Извините, издержки производства.

Энн посмотрела на часы. Почти полночь. «Молния» уже приближается к точке перигея. Скоро ее поглотит ядерное пламя. Эта короткая вспышка может изменить ход истории.

* * *

Том Гренвил стоял возле большой крышки люка. Джонсон расположился рядом. Стюарт лежал чуть поодаль, опершись на локоть. С залива дул влажный порывистый ветер. Далеко на северо-востоке в небе зажглись звезды, и Гренвил смотрел на них, словно в последний раз.

На краю плоской крыши аккуратно в ряд стояли двенадцать баллонов с газом Си-Эс. Один за другим снизу прогремели два взрыва, и Гренвил очнулся.

— Судя по всему, нам пора забрасывать эти баллоны к русским, — сказал он.

— Точно, — откликнулся Стюарт. — А следом за баллонами — и мы. — Он кивнул на два страховочных нейлоновых троса, привязанных к основанию антенны. — Готов?

Гренвил нехотя кивнул:

— Давай, открывай!

Том с трудом поднял тяжелую металлическую крышку. Стрельба внизу стала отчетливей. Джонсон и Стюарт начали выдергивать из баллонов предохранители и бросать емкости вниз. Баллоны ударялись об пол, извергая белые клубы слезоточивого и рвотного газа. Гренвил быстро захлопнул крышку.

— Надо дать газу поработать минут пять.

Стюарт бросил взгляд на Тома:

— Хватит и минуты. — Посмотрев на часы, он сказал: — Спуститься туда — секундное дело, но помни, Том, на тросе нельзя задерживаться, иначе ты превратишься в отличную мишень. Залог победы — в скорости и смелости спуска. Но и раньше отпустить трос нельзя — тогда костей не соберешь. Я видел, как однажды такое случилось с одним парнем.

— На Фолклендах? — спросил Гренвил.

— Нет, в Глазго. Он торопился выбраться из спальни чужой жены, когда в самый неподходящий момент вернулся муж. — Стюарт похлопал Тома по плечу. — А ты неплохой малый! Только спокойно. Я вас прикрою. Ну, что ж, пора.

— Сколько вы были на Фолклендах? — не отставал Гренвил.

— Я сказал: пора. Надеть противогазы!

Том и Джонсон натянули противогазы и надели специальные перчатки.

— Открывай!

Они подняли крышку. Газ клубился внизу, и казалось, что пол мансарды покрыли высокие сугробы.

Гренвил и Джонсон сбросили в люк концы страховочных тросов.

— Давай!

Оба подошли к краям люка, поправили винтовки, крепко уцепились за тросы и начали стремительно спускаться вниз, в комнату русских связистов.

* * *

Абрамс и Камерон надели противогазы и быстро, но осторожно направились к дверям. Кэтрин осталась сзади, чтобы прикрывать их. Абрамс и Камерон слышали доносившийся из зала кашель. Абрамс вошел первым, за ним Камерон. Они продвигались сквозь облако удушливого слезоточивого газа, стараясь действовать как можно быстрее. Абрамс подумал, что Камерон, видимо, с трудом себя сдерживает, проходя мимо еще живых, но беспомощных русских, как алкоголик, проходящий мимо бутылки. Но у них были дела поважнее, чем убивать, добавляя зарубки на приклад винтовки Камерона. Они искали главный радиопередатчик, а также Андрова, Генри Кимберли и третьего «Талбота». Кем бы он ни был.

* * *

Саттер наблюдал за тем, как в облаке газа появился человек, пробрался сквозь пролом в стене и упал. Саттер оттащил его подальше от стены. Это была девушка в коричневом комбинезоне. Ее лицо покрывали волдыри и рвота.

Энн опустилась рядом с ней на колени и несколько раз ударила по щекам, сказав по-русски:

— Ну, дыши, дыши!

Девушка глубоко вдохнула в себя воздух.

— Где находится передатчик, по которому вы связывались с Москвой? — спросила Энн.

Русская уставилась на Энн полными слез глазами. Энн повторила вопрос, добавив:

— У тебя пять секунд, чтобы ответить, в противном случае мы тебя убьем.

Девушка еще раз глубоко вдохнула воздух и ответила:

— Передатчик… у северной стены…

Энн спросила об используемых частотах, затем надела противогаз и бросилась к пролому в стене. Левелин и Саттер последовали за ней. Они быстро прошли по комнате к длинной правой стене. Многие русские вскарабкались на столы и крышки аппаратуры в надежде спастись от стелющегося по полу газа. Один из них, Василий Чуркин, тот, что преследовал Абрамса в туннеле, залез на компьютер.

* * *

Том Гренвил спустился по тросу вниз. Почувствовав, как его ноги коснулись пола, он сгруппировался, откатился в сторону, но тут же поднялся. Гренвил всматривался в облако газа, но видимость была плохой. Огоньки на электрических приборах тускло мерцали в плотной дымке. Джонсон прислонился к Гренвилу спиной, прикрывая его сзади. Из противогаза донесся его приглушенный голос:

— Вот так, Гренвил. Если бы они запаслись надлежащими средствами химзащиты, нас всех бы давно уже перерезали. На войне, — сказал генерал, вспомнив старую армейскую истину, — все так же, как в жизни. Просчеты в планировании приводят к поражению.

Гренвил обернулся к Джонсону:

— Генерал!

— Что, сынок?

— Заткнитесь! Говорить будете только тогда, когда дело коснется спасения моей жизни, ясно?

— Ладно, если так надо…

— Надо. А теперь пошли. Вы — в одну сторону, я — в другую. Увидимся позже.

Сквозь газовую завесу Гренвил различил очертания трех человек в черном: двоих мужчин и одной женщины. Он был сбит с толку и не знал, были ли это люди Пемброука, включая Энн, или отряд Камерона, где была Кэтрин. Нет, это все-таки не русские, подумал Гренвил и двинулся им навстречу.

* * *

Василий Чуркин наблюдал за тем, как мимо него прошли три американца. Остальные русские, находившиеся в зале, в основном техперсонал, видимо, смирились с судьбой и были заняты лишь тем, что судорожно тянулись вверх, к воздуху. Но Чуркин, такой же тренированный, как Камерон, с таким же упрямым характером, не мог так просто дать американцам уйти, особенно после унижения, которое он испытал несколькими часами раньше в туннеле. Он достал свой револьвер 38-го калибра и начал стрелять. Гренвил, находившийся к нему ближе всех, выстрелил, и русский свалился на пол.

В комнате раздались крики.

— Всем лечь! — громко приказал Абрамс. Он снял глушитель и выстрелил в стену, дав понять, что не шутит. Русские повалились на пол.

Камерон посмотрел на своих напарников, распростертых на полу. Левелин был мертв, пуля вошла ему в затылок. Саттер был без сознания, но бронежилет спас его от двух пуль. У Энн кровь струилась по шее. Камерон осмотрел рану.

— Ничего, милая, все не так уж плохо. Просто много крови. Давай-ка вставать. Надо найти этот чертов передатчик.

Энн неуверенно поднялась.

* * *

Небольшая группа русских, оправившись от испуга, стала потихоньку сдвигаться в сторону V-образного пролома в южной части зала.

Кэтрин сидела на столе в телестудии и наблюдала за тем, как с десяток человек в полутьме пробежали мимо нее и бросились к люку. Обнаружив, что лестница исчезла, они остановились. Снизу им что-то кричали.

«Охранники», — подумала Кэтрин.

Русские стали прыгать вниз. Кэтрин увидела, что один из них направился прямо к ней. Она крепко сжала пистолет и нырнула под стол. Мужчина, хорошо, даже изысканно одетый, подошел к столу. Свет был тусклый, и Кэтрин надеялась, что ее не заметят. Мужчина выдвинул верхний ящик и что-то достал оттуда. Среди предметов Кэтрин разглядела пистолет. Затем мужчина развернулся и пошел обратно к люку.

Кэтрин вылезла из-под стола.

Мужчина услышал шум и обернулся.

— Привет, — сказала Кэтрин.

Небо прояснилось, яркий лунный свет хлынул вдруг в мансарду через окно, находившееся рядом с камином. В холодных голубоватых лучах плясали пылинки.

«Наверное, я сплю», — подумала Кэтрин.

Генри Кимберли улыбнулся:

— Ты Кейт?

— Так оно и есть.

Он удовлетворенно кивнул.

— Брось оружие, — приказала Кэтрин.

Его рука потянулась к правому карману.

— Вряд ли я смогу тебе подчиниться.

— Если ты хотя бы шелохнешься, я буду стрелять.

— Тогда я постараюсь не двигаться.

Кэтрин взглянула на отца в бледном свете луны и сказала:

— Я почему-то никогда не могла смириться с твоей смертью. Наверное, так и должно быть. Когда Карбури вошел в мой кабинет, я подумала, что он сообщит мне, что ты сидишь в холле.