Одиссея Талбота

— Я отдал строгое распоряжение: любой, кто откроет окно или дверь после одиннадцати тридцати сегодняшнего вечера, заплатит за это жизнью. — Андров помолчал несколько секунд. — ЭМИ — странное явление. Он может проникнуть в помещение через замочные скважины и щели. Даже небольшого объема ударного импульса достаточно для того, чтобы нанести значительный ущерб. Но это здание проверялось сотни раз. Оно почти герметично. Как подводная лодка. Если его спустить на воду, оно, наверное, поплывет. — Андров рассмеялся.

Кимберли хранил молчание.

Андров бросил взгляд на север, в мрачное небо.

— «Молния» сейчас несется сквозь холодные просторы космоса в нашем направлении.

— Молния?

— Это название спутника, который выведет ядерное взрывное устройство в заданную точку. Об этом мне сообщил курьер.

Кимберли понимающе кивнул.

— Во сколько?

Продолжая всматриваться в небо, Андров ответил:

— Космический аппарат выйдет в перигей где-то над Небраской через несколько минут после полуночи.

Кимберли проводил взглядом поднимавшийся к потолку дым от сигареты.

— Что еще сказал курьер?

— Председатель Совета министров передает всем нам, и вам в особенности, свои наилучшие пожелания. Он также сообщает, что с информацией об «Ударе» знакомятся сейчас самые высокопоставленные лица в советском руководстве. До сих пор об операции знали вообще считанные единицы.

Кимберли встал и подошел к Андрову. Он посмотрел в окно, на дом ван Дорна. Здание заслоняли деревья. Их верхушки четко вырисовывались на фоне темного неба.

— Вы знаете, Виктор, — сказал Кимберли, — с Джорджем мы учились в одном военном училище. Стратегическая концепция американских вооруженных сил наступательная, а не оборонительная. Американцы верят в превентивные удары, обезоруживающие рейды, акции диверсионных групп и тому подобное. — Он искоса посмотрел на Андрова. — Вы должны нанести удар ван Дорну прежде, чем он нанесет удар вам.

Андров плотно закрыл окно и подошел к столу. Он нажал кнопку на одном из аппаратов, и комнату заполнил исходящий из динамиков голос ван Дорна.

Кимберли молча слушал.

— Это запись телефонного звонка ван Дорна в Пентагон, — пояснил Андров. — Поскольку он считает, что предупредил военных и администрацию о наших планах, и полагает, что ситуация находится под контролем, он вряд ли предпримет какие-либо самостоятельные действия в отношении нас. — Андров нажал на другую кнопку. Раздался женский голос. — Это ваша дочь Энн, — прокомментировал Андров. Кимберли ничего не сказал. — Она говорит с АНБ. О «Молнии», — добавил Андров.

Кимберли несколько секунд послушал, затем подошел к столу и выключил запись. Он повернулся к Андрову.

— Откуда они узнали?

Андров пожал плечами.

— Об ЭМИ и им, и нам известно давно. Видимо, просто методом дедукции они попытались найти ответ на вопрос: «Как можно уничтожить Америку с минимальным риском и ущербом для себя?» И они нашли то решение, к которому пришли и мы.

Генри Кимберли медленно кивнул.

— Так что, как вы видите, Генри, у меня и в мыслях нет недооценивать ван Дорна и его организацию. Мы знаем, что они работают против нас давно. Правда, за последние годы и даже десятилетия методы их изменились: вместо кинжала они используют сейчас исключительно плащ. Ван Дорн вышел на важную информацию и сразу же связался с военными, чтобы они что-то предприняли. Сам он с оружием сюда не пойдет.

— Но он успел предупредить власти, Андров, — возразил Кимберли. — И да будет вам известно, у американцев есть положение о так называемом автоматическом режиме нанесения ответного удара, который приводится в действие в том случае, если…

— Да, я знаю, — поднял руку Андров. — Разрешите мне сначала договорить. Так вот. В этой стране абсолютное большинство дальних телефонных разговоров осуществляется с использованием микроволн. Это очень удобно для нас, так как наше здание в Глен-Коуве расположено почти что в центре так называемой «микроволновой долины». Мы легко прослушиваем микроволновые разговоры дипломатического корпуса, а также переговоры расположенных в Лонг-Айленде и Коннектикуте оборонных фирм. Особое внимание мы обращаем на переговоры государственных органов управления. Учитывая наши возможности, ван Дорн, разумеется, предпринял некоторые меры предосторожности. Он обеспечил передачу разговоров из своего дома по оптико-волоконному кабелю. Этот кабель подсоединен к системе «Америкэн телефоун энд телеграф корпорейшн». Ван Дорн считает, что его телефон прослушать практически невозможно, поэтому он так свободно ведет переговоры. — Андров посмотрел на Кимберли. — Но самое главное заключается в том, что, поскольку оптико-волоконных линий пока очень мало и система эта требует доводки, предусмотрено ее дублирование, а оно осуществляется через обычные микроволновые станции. Иными словами, если завербовать конкретного инженера на Центральной телефонной станции Нью-Йорка, то, не уведомляя ван Дорна, он может переключить его переговоры с оптико-волоконной линии на обычную. Таким образом для нас вновь становится возможным прослушивание разговоров ван Дорна…

Генри Кимберли прервал Андрова:

— Что сейчас говорить об этом? Главное, что он успел предупредить Пентагон.

Андров улыбнулся.

— Я продолжу свою мысль. Таким образом для нас становится возможным прослушивание разговоров ван Дорна и… их переадресовка. Например, сюда. Лично вам могу сказать, что в действительности ван Дорн говорил не с сотрудником Пентагона, а с Никитой Туловым, нашим человеком, который прошел отличную спецподготовку, изучая образ мышления и манеру общения, свойственные кадровым сотрудникам министерства обороны США.

Кимберли довольно улыбнулся:

— Это здорово, Виктор!

Андров слегка поклонился в знак благодарности.

— Что же касается звонка вашей дочери, то мы вынуждены были пропустить его по назначению, поскольку не были готовы подражать сотрудникам АНБ. Зато мы внимательно прослушали разговор. — Андров посмотрел на бумаги, лежащие на столе. — Честно говоря, Генри, ваша дочь может доставить нам много неприятностей. — Он перевел взгляд на Кимберли. — Я не хотел бы углубляться в этот вопрос, но, поскольку вы здесь, в Америке, я хочу спросить вас…

Кимберли сделал раздраженный жест рукой.

— Виктор, делайте, что хотите. Перестаньте приставать ко мне с этой проблемой. Если лично у вас есть на нее «зуб», то и действуйте соответственно. Если нет, подождите, пока с ней разберется госаппарат, так же как и с десятком миллионов других врагов. — Кимберли направился к двери. — Увидимся позже наверху.

— Постойте, — почти выкрикнул Андров. — Есть еще одна новость.

— Да? — обернулся Кимберли.

Андров подошел совсем близко к Кимберли.

— Сегодня здесь появится третий «Талбот».

Кимберли кивнул.

— Я так и предполагал. Это вполне естественно, что, если третий «Талбот» жив, то он, или она, будет искать спасения от «Удара» именно здесь. Я не исключаю, что сегодня ночью мы можем встретиться.

— Представляете ли вы хотя бы приблизительно, кто это? — спросил Андров.

— Кто бы это ни был, я должен его знать.

— Конечно, вы его знаете. Это один из ваших. Вас всех соберут в Белом доме: президент Кимберли, госсекретарь Аллертон и глава американской госбезопасности… Кто?

Лицо у Кимберли оставалось непроницаемым.

— Какой смысл гадать? — пожал он плечами. — Скоро мы и так все узнаем.

— Конечно, — согласился Андров. — Но пока мы даже не знаем, каким видом транспорта прибудет третий «Талбот». По суше, морем или по воздуху? В любом случае, познакомиться с ним будет интересно.

— Очень интересно, — сказал Кимберли. Он повернулся и вышел из кабинета.

* * *

Стоя на коленях на влажной земле, Клаудия Лепеску ощутила, как холодное дуло пистолета уперлось ей в шею. Охранник еле сдерживал рвущуюся с поводка овчарку. Его напарник докладывал что-то по портативной рации. Третий мужчина, видимо, старший, встал прямо перед ней и громко спросил по-английски:

— Ты кто?

— Клаудия Лепеску. Я работаю на Алексея Калина.

Русский осветил фонариком ее фигуру, затем направил луч прямо в лицо Клаудии.

— Ты не американка?

— Я румынка.

— Что ты здесь делаешь?

— Я требую убежища…

— Почему?

— Меня преследуют…

— Кто?

Неожиданно Клаудия заорала по-русски:

— Я тебе все сказала. Немедленно доставь меня к Калину, или это плохо для тебя кончится.

И тут же Клаудия пожалела о своих словах. Ей не стоило так орать на начальника в присутствии его подчиненных.

Русский резко и больно ударил Клаудию по лицу. Она вскрикнула и прижала ладони к щекам.

— Встать! — гаркнул русский.

Клаудия встала. Овчарка с хрипом бросилась к ней, но первый охранник удержал собаку. Второй русский подошел к ней и грубо обыскал.

— Ну, пожалуйста, — попросила Клаудия, — отведите меня к Калину. У меня для него срочное донесение.

— Если донесение действительно срочное, можешь бежать. — Охранники встали по бокам от Клаудии. — Вперед бегом марш! — скомандовал старший.

Клаудия побежала. Один раз она споткнулась и упала. Ее рывком подняли. Камни и сучья больно врезались в ступни, ветки деревьев хлестали по телу, время от времени охранники грубо подталкивали Клаудию в спину. Ей казалось, что прошла вечность, пока они выскочили на облитую лунным светом большую лужайку, перед которой на некотором возвышении стоял большой каменный дом.

Они пересекли лужайку, обогнули террасу и оказались у каменной стены заднего двора. Тут русские перешли на шаг, и Клаудия впервые смогла перевести дыхание. Она почти валилась с ног от усталости и с трудом понимала, куда русские ее ведут. Они прошли через автостоянку, открыв массивные двойные двери, спустились на один пролет по лестнице и оказались в длинном, слабо освещенном коридоре, по сторонам которого с равными промежутками располагались двери. «Помещение для прислуги», — подумала Клаудия. Неожиданно ей пришла в голову мысль, что вскоре весь мир будет таким — один темный, пустынный коридор, вооруженная охрана, грохот каблуков по полу и путешествие в неизвестность.

Охранники остановились, открыли одну из дверей и втолкнули Клаудию внутрь. Она оказалась в маленьком темном помещении, почти пустом, не считая топчана и ведра с крышкой. Дверь за Клаудией с грохотом захлопнулась. Она услышала, как глухо лязгнул замок.

Клаудия стояла неподвижно, прислушиваясь к своему тяжелому дыханию. Подолом платья она вытерла потное лицо и плечи. Высоко под потолком было окно. Клаудия подтащила поближе топчан и взобралась на него. Окно выходило в тускло освещенный задний двор. Свет фонарей еле проникал сквозь грязные стекла. Снаружи окно было зарешечено, и открыть его Клаудия не могла.

В помещении было очень душно. Клаудия слезла с топчана, вернулась к двери и стала шарить по стене в поисках выключателя, но не нашла. Видимо, он был снаружи. Значит, это камера. После двух лет тюрьмы на родине Клаудия кое-что о камерах знала.

Она упала на топчан. Клаудия боялась неопределенности и ожидания. Допросы и даже побои — разумеется, не сильные — переносить легче. Во всяком случае, во время допросов можно хотя бы попытаться выяснить, что известно о тебе твоим противникам. Ведь они о чем-то спрашивают, выдвигают обвинения. Можно попробовать сопротивляться. И все два года, что Клаудия провела в румынской тюрьме, она боролась. В конце концов, это спасло ее от более длительного заключения, а может быть, и от смерти. В результате ей даже предложили сотрудничать. Она должна была научиться подражать графине Лепеску, которую арестовали примерно в то же время. Она согласилась и еще год провела в одной камере с бывшей графиней, пока КГБ с удовлетворением не признало, что теперь ее, Магду Креангу, не отличить от Клаудии Лепеску. Настоящая же графиня куда-то исчезла, возможно, ее убили, чтобы сохранить тайну новой Клаудии.

Наконец, благодаря О'Брайену и его друзьям, она попала в Америку.

Лже-Клаудия честно отрабатывала свой долг перед русскими хозяевами. Она втерлась в доверие к О'Брайену. Она даже попыталась вытащить бедного Тони Абрамса на крышу. Ей сказали, что готовится его похищение, но она-то знала истинную цель задания.

Она знала также, что русские своих агентов не ценят. И вот теперь ее сотрудничество с ними, похоже, заканчивается.

Однако она не теряла надежды. Помимо того, что Клаудия была авантюристкой и актрисой, она обладала и еще кое-какими способностями: она была высококлассной шлюхой и могла соблазнить любого мужчину. Она очень рассчитывала, что это поможет ей выжить, ведь и Андров, и Калин имели возможность оценить этот ее талант. Недаром же Клаудия так выкладывалась с ними в постели.

Она встала на колени и сняла с ведра крышку. В ведре оказалась вода, и довольно чистая. Клаудия сполоснула лицо и шею, влажными руками поправила волосы и отряхнула платье. Она уже поняла, что русские мужчины непривередливы и знают о сексе не больше пятнадцатилетнего американского подростка. А их женщины разбираются в этом еще хуже.

В коридоре послышались шаги. В замке повернулся ключ, дверь открылась, и в проеме появился мужчина. Он протянул руку и щелкнул снаружи выключателем.

— Алексей! — Клаудия шагнула к двери.

Калин грубо толкнул ее в глубь камеры, потом вошел и плотно закрыл дверь.

— Почему ты добиралась таким странным путем? Тебя ведь ждали у ворот!

«Да потому, что мне приказал ван Дорн», — подумала Клаудия, однако вслух сказала:

— За мной гнались. Они каким-то образом раскрыли меня.

— А яд?

— Рот все выполнил в соответствии с указаниями, — торопливо закивала Клаудия. — Я тоже все сделала так, как вы мне приказали. — Она вновь подошла к Калину. На этот раз он позволил ей положить руки ему на плечи. — Что со мной будет, Алексей?

— Ты умеешь обращаться с оружием. Может быть, понадобишься нам позже, — холодно ответил он.

— Что у тебя с лицом? — Клаудия всматривалась в Калина в тусклом освещении камеры.

— Повстречался с твоим другом Абрамсом. Где сейчас этот подонок?

— Я не видела его у ван Дорна, — пожала плечами Клаудия.

Она уткнулась лицом в грудь Калину, ее руки пробрались ему под пиджак и стали вытаскивать рубашку из брюк. Он слегка отстранился и посмотрел на часы.

— Хорошо, но времени у меня в обрез.

Клаудия быстро разделась и осталась стоять голой посреди камеры. Одежда горкой лежала у ее ног.

— Я хочу тебя, Алексей, — улыбнулась Клаудия и потянулась к Калину.

Он тоже разделся, сложив одежду на полу. Наплечную кобуру с пистолетом он повесил на ручку двери.

— У нас нет времени для всех твоих показательных выступлений, — уже мягче сказал Калин, — так что давай сразу к финалу.

Клаудия подошла к нему, опустилась на колени и начала поглаживать его бедра. Калин прислонился спиной к двери и запрокинул голову. Он тихо пробормотал:

— Да, такая женщина, как ты, очень пригодится во время длительной осады… Я не думаю, чтобы Андров заставил тебя браться за оружие… У тебя другой талант…

Клаудия стала гладить Калину ягодицы, почувствовав, как ее рука коснулась мягкой кожи кобуры, висевшей на дверной ручке.

62

Первым шел Дэвис. За ним, с интервалами в пятнадцать футов, — Камерон и Абрамс. Тони обернулся к Кэтрин, которая шагала следом, держась совсем близко. Они подбадривающе кивнули друг другу.

Отряд подошел к каменной ограде, и Дэвис, не колеблясь, перепрыгнул через нее, словно это была не граница, разделяющая два государства, а просто обычное препятствие где-нибудь на Фолклендах. Его примеру последовали остальные. Отряд быстро скрылся в зарослях русской усадьбы.

Винтовку М-16, висевшую на ремне, Абрамс придерживал на груди, как его учили в полицейской академии. В принципе, он хорошо знал это оружие, хотя уже несколько лет не стрелял из него. Абрамс еще раз обернулся и посмотрел на Кэтрин. Та шла так, как ей было сказано: через каждые десять-пятнадцать шагов поворачивалась всем корпусом назад, затем вправо и влево.

Тони слышал музыку, доносившуюся из усадьбы ван Дорна. Впереди, в небе, летели ракеты и взрывались у горизонта. Вспышки фейерверка обрисовывали контуры высоких деревьев, и в свете россыпи золотистых огней Абрамс на миг увидел очертания русской дачи.

Они немного изменили курс и стали двигаться, ориентируясь на эти вспышки.

Абрамс посмотрел вперед. Дэвиса почти не было видно.

«Для цивилизованного человека, — подумал Абрамс, — противоестественно находиться в темноте». Темнота означала вечный страх от заката до восхода. Это будет самый кошмарный сон. Тони не мог себе представить, чтобы весь континент навсегда погрузился во тьму.

Неожиданно Абрамс услышал впереди резкий звук, похожий на стрекот сверчка. Это Камерон подавал условный сигнал при помощи специального устройства. Дэвис приблизился к Камерону, и они несколько секунд совещались. Затем Камерон подошел к Абрамсу. Он прошептал Тони на ухо:

— Дэвис говорит, что обнаружил следы и примятую траву. Возможно, здесь они схватили Клаудию. Тут-то мы их и подловим.

Тони махнул Кэтрин. Она подошла. Приблизив губы к ее уху, Абрамс повторил слова Камерона и добавил:

— Тебе очень идет черный цвет.

Дэвис забрался на большой клен и принялся осматривать местность при помощи прибора ночного видения. Камерон, подобравший колготки Клаудии, волочил их по узкой заросшей тропе, по которой должны были идти русские. Абрамс достал из полевой сумки маленькое устройство, способное издавать высокочастотные звуки, неразличимые для человеческого уха, и включил его. Тотчас вдалеке послышался собачий лай.

Камерон шел по тропе, пока не выбрался на небольшую мшистую полянку, где рос кедр. Камерон поднял колготки Клаудии и забросил их на нижнюю ветку кедра. Дэвис прострекотал своим устройством: два раза коротко, три длинно, четыре коротко. Это означало: «Вижу противника, три человека, дистанция сорок ярдов».

Абрамс и Кэтрин засели в кустах, растущих недалеко от кедра. Дэвис осторожно спустился по стволу клена и распластался на широкой ветви, нависавшей как раз над полянкой. Засада была готова.

Абрамс услышал шаги. До него донеслись приглушенные голоса, хрип радиопереговорных устройств и безостановочный собачий лай. Тони затаил дыхание. Неожиданно на полянку выскочила большая немецкая овчарка. Она тянула за собой охранника, который с трудом удерживал в руках поводок. На плече у охранника висел автомат.

Абрамс быстро выключил свой прибор, собака перестала лаять и начала быстро обнюхивать землю. Наконец овчарка остановилась под кедром.

Появился еще один русский, с портативным переговорным устройством в руках. Свой автомат он зажал под мышкой. Следом за ним возник и третий, вооруженный пистолетом. Он, видимо, был старшим.

Собака поднялась на задние лапы, стараясь дотянуться до колготок, свисавших с ветки кедра, но ее удерживал проводник. Старший подошел ближе к дереву, увидел колготки, снял их с ветки. Он понюхал их и, отпустив непристойную шутку, передал человеку с собакой. Тот поднес колготки к носу овчарки, а после повязал их, как галстук, на шею напарнику. Все трое громко расхохотались. Собака продолжала обнюхивать землю. Она снова заволновалась и тянула своего проводника в сторону.

Второй охранник сказал что-то по рации. Абрамс внимательно слушал. Затем повернулся к Камерону и жестом показал, что все в порядке. И действительно, русский сообщал, что тревога ложная. Камерон подал знак «наизготовку» Тони и Кэтрин, быстро приподнялся над скрывавшими его кустами и прицелился. Абрамс и Кэтрин последовали его примеру.

Русские уже удалялись. Неожиданно собака обернулась и рванулась на поводке в сторону Камерона. Первый охранник тоже повернулся и, прищурившись, вглядывался в темноту. Из винтовки Камерона вылетел небольшой сноп пламени. Благодаря глушителю выстрелов было почти не слышно, только лязгнул затвор да ударились о выбрасыватель гильзы. Проводник собаки полетел назад и упал навзничь, увлекая овчарку за собой. Второй охранник застыл на секунду, пытаясь понять, что происходит, затем отшвырнул рацию и вскинул автомат. Бесшумный огонь, вылетевший из винтовки Дэвиса, бросил русского на землю. Старший охранник упал и начал быстро отползать в сторону. Кэтрин и Абрамс выстрелили одновременно. Русский прополз еще немного, обмяк и уткнулся лицом в траву.

Несколько секунд никто из группы не двигался. Кругом было тихо. Потом заскулила собака и застонал один из русских. Камерон быстро осмотрел лежавших на земле охранников. Судя по всему, двое были мертвы, но Камерон сделал по контрольному выстрелу каждому в голову. Затем подошел к раненой собаке. Абрамс и Кэтрин тоже приблизились к ней. Кэтрин отвернулась. Камерон сказал ей на ухо:

— Пройдите вниз по тропе ярдов тридцать и поглядите, что там происходит.

Кэтрин, не оборачиваясь, ушла.

Овчарка была ранена в задние лапы. Громко скуля, она медленно ползла к своему проводнику. Камерон приставил дуло своей винтовки к ее голове и выстрелил.

Дэвис с клена внимательно осмотрел местность, потом подал условный сигнал «Все спокойно».

Абрамс приблизился к старшему охраннику и присел возле него на корточки. Русскому досталось не меньше шести пуль, но все угодили ему в ноги и ягодицы, поэтому он был еще жив. Абрамс перевернул его на спину. Охранник прошептал, превозмогая боль, сначала по-русски, потом по-английски:

— Пожалуйста, помогите мне.

— Мы скоро пришлем за тобой, — ответил Тони.

Русский посмотрел ему прямо в глаза и кивнул. Абрамс наклонился к нему.

— Где женщина, Клаудия?

Охранник прохрипел:

— Она там, в доме.

— Сколько еще патрулей на территории? — спросил Тони.

Казалось, русский тянет с ответом.

— Если скажешь правду, мы пришлем тебе врача, — пообещал Абрамс.

— Два… там, вдоль забора. — Он слабо махнул рукой.

Подошел Камерон. Тони передал ему ответ русского.

— Что еще нам нужно узнать?

— Этот сукин сын все равно не скажет правды, — пожал плечами Камерон. Он наклонился и выстрелил русскому в лоб.

Абрамс невольно отшатнулся. Камерон собрал оружие охранников и забросил его в кусты. Дэвис спрыгнул с клена на землю. Он бросил взгляд на трупы русских, затем повернулся к Камерону.

— Они из Главного управления пограничной охраны. Видишь зеленые нашивки?

Камерон объяснил Абрамсу:

— Это элитные части КГБ. Вроде американской морской пехоты. Спецподразделение, обеспечивающее охрану представительств и посольств.

Тони не знал, радоваться ему или нет.

— Сейчас нам лучше с ними не связываться, — заметил Камерон.

Группа двинулась вперед, ориентируясь на огни фейерверка. Они избегали тропинок и дорожек. Наконец заросли начали редеть, и отряд оказался на краю лужайки.

Абрамс взглянул на массивное мрачноватое здание русской дачи. Возвышаясь на небольшом холме, оно напоминало крепость. Его фронтон зловеще поднимался над погруженными во тьму окнами. Прожектора освещали каждый дюйм лужайки, и мощные лучи обшаривали все вокруг. Один ослепительный луч двинулся вправо и замер в нескольких футах от них. Камерон прошептал:

— Не двигайтесь. Прожектора работают на автоматике. С неравными интервалами лучи направляются в разные стороны.

— Уверен, их проклятые микрофоны уже засекли нас, — пробурчал Дэвис.

— Да, русские не любят, когда вторгаются на их территорию, — кивнул Камерон.

— Мы и не вторгаемся, — возразил Дэвис. — Скоро мы будем здесь хозяевами.

Абрамс различил на террасе три силуэта. В руках у людей было оружие.

Кэтрин взглянула на часы.

— Мы опаздываем на несколько минут.

— Пока это не имеет значения, — отозвался Камерон. — Другие группы, судя по всему, тоже еще не подошли. А без посторонней помощи нам через лужайку не перебраться.

Дэвис поднял прибор ночного видения.

— Вижу здание… Вижу площадку перед домом… — Неожиданно у него зазвенел голос. — На ней фургон! Пемброук пробрался через ворота. Фургон едет по направлению к главному входу. — Дэвис опустил прибор. — Отлично!

— У них еще все впереди, — отозвался Камерон. — Да и у нас тоже. — Он помолчал несколько секунд. — По лужайке бежать секунд десять-двенадцать. — Камерон посмотрел на Абрамса и Кэтрин. — Советую вспомнить короткий стишок или молитву и мысленно произносить ее на бегу. Я выбрал «Отче наш». Когда я дойду до «аминь», то должен быть на террасе. Мне такой прием всегда помогает.

«Видимо, и правда помогает, — подумал Абрамс, — иначе Камерона сейчас здесь бы не было».

— Ну, а теперь всем примкнуть штыки! — скомандовал Камерон.

63

Фургон Рота медленно ехал по территории русской усадьбы. Пемброук внимательно следил за дорогой, чуть выглядывая из-за сиденья. Через каждые десять ярдов стояли охранники с автоматами. Марк обернулся к Энн:

— Что-то мне это не нравится.

Сидя за рулем, Карл испуганно бормотал:

— Мы все погибнем… Победят русские… Они меня убьют… О Боже! Пемброук, я не хотел работать на них… Они меня шантажировали… Я боялся… Я больше не верю в их идеи.

— Заткнись, Рот.

Фургон свернул влево и поравнялся с центральным входом. Рот затормозил. Пемброук и Энн перебрались в заднюю часть фургона, где уже находились Левелин и Саттер. Взявшись за дверные ручки, они готовы были в любой момент выскочить наружу и в случае необходимости вступить в схватку. Все четверо натянули на головы черные капюшоны.

Охранник подошел к фургону и, наклонившись к окну, спросил у Рота:

— Что ты здесь делаешь? С поста у ворот мне ничего не передавали.

Карл приоткрыл рот, но не издал ни звука. Охранник фыркнул:

— Да от тебя несет виски! Ну-ка, подожди.

Русский выпрямился. Марк отвел затвор своей М-16 и резко отпустил его. Раздался металлический звук. Энн и двое людей Пемброука открыли бесшумную стрельбу. С каждым щелчком Рот все больше вжимался в сиденье. Марк приподнялся и посмотрел вперед сквозь лобовое стекло. Он увидел, что четыре охранника обходят фургон спереди, направляясь к левой дверце машины. Один из них сказал Роту:

— Телефон у ворот почему-то не отвечает. Какое у тебя дело. Рот?

Карл глубоко вдохнул воздух и сказал:

— Я привез еще продукты. Для Андрова.

Охранник ничего не ответил, и Рот произнес уже смелее:

— У меня и для вас кое-что есть. — Он повернулся к пассажирскому сиденью и зашуршал лежащим там пакетом. — Водка и виски. — Карл поднял пакет к окну.

Охранник быстро оглянулся вокруг, затем ловким движением выхватил пакет у Рота из рук.

— Давай проезжай.

Карл понимающе кивнул и резко нажал на газ. Ноги у Рота тряслись, поэтому фургон тронулся с места короткими рывками. Карл направил автомашину к южной части дома.

Пемброук громко прошептал:

— Приготовься, сейчас будет еще одна проверка. Если здесь все пройдет нормально, считай, что заработал себе прощение. Поезжай медленнее. Пока я тобой доволен.

Фургон подъехал к чугунным воротам, за которыми находился служебный двор. Стоявший у ворот охранник приставил ладонь козырьком ко лбу, защищая глаза от яркого света фар. Он кивнул, узнав Рота, отпер на воротах замок и распахнул одну створку. Рот тронул машину. Когда он поравнялся с охранником, тот сунул голову в приоткрытое окно:

— Для меня что-нибудь есть?

Рот наклонился, достал из-под пассажирского сиденья небольшой пакетик и протянул его охраннику. Тот заглянул в пакет.

— Что это за дрянь?

— Печенье. Сладкое. Для женщин. Очень дорогое.

Охранник хмыкнул.

— Мне нужен час на разгрузку и сервировку, — сказал Рот.

— Хорошо. Подъезжай задом к служебному входу. И смотри, чтобы не помешать другим машинам.

Рот кивнул и медленно въехал в ворота. Он ловко протиснулся в забитом машинами дворе к служебному входу. Выключив мотор и погасив фары, Карл медленно вылез из машины, на негнущихся ногах обошел ее и приоткрыл заднюю дверцу.

— Быстро открой двери служебного входа, а потом двери фургона, — шепотом приказал Карлу Марк.

Рот точно выполнил его указания. Теперь проход из автомашины в здание был скрыт от посторонних глаз.

Пемброук пристально всматривался в темные контуры большого складского помещения, которое было расположено прямо за дверями. В дальнем его конце виднелась еще одна дверь. В помещении никого не было.

Марк выпрыгнул из фургона и втолкнул Рота в склад. Саттер, Энн и Левелин взяли коробки с продуктами и внесли их в помещение, составив возле стены. После этого Саттер прошел к автомашине и закрыл задние двери. Вернувшись на склад, он начал закрывать двустворчатые двери. Неожиданно раздались шаги.

— Стой!

Пемброук быстро оттащил Саттера в глубь помещения и подтолкнул к дверям Рота. Энн, Марк и Левелин вжались в стену возле дверей.

В проеме возник охранник.

— Рот, забыл тебе сказать. Обязательно закрой двери. Если они будут открыты после одиннадцати тридцати, Андров с тебя шкуру спустит.

Карл быстро закивал:

— Я сейчас же их закрою.

— И ни в коем случае не открывай.

— Нет-нет.

Охранник пристально посмотрел на Рота.

— Что с тобой?

— Да выпил лишнего, наверное.

— Ты чего дрожишь? Рот, что случилось…

В эту секунду Пемброук отделился от стены, оттолкнул Рота и оказался лицом к лицу с русским. Охранник захлопал глазами и приоткрыл рот. Марк ухватился за ремень его автомата и резко дернул к себе, втащил в склад и перебросил через себя, сильно ударив об стену. Саттер нанес охраннику удар в пах, а когда тот согнулся, Левелин рубанул его ребром ладони по шее. Русский ткнулся лицом в пол и замер. Саттер перевернул его на спину и, склонившись над охранником, пощупал шейную артерию.

— Еще жив. Стареешь, Левелин.

— Придется взять его с собой, — сказал Пемброук.

Он и Рот двинулись по направлению к задней двери. Саттер и Левелин подхватили русского под мышки и последовали за ними. Энн быстро заперла служебные двери и догнала мужчин.