Одиссея Талбота

— Нет, поезжайте вы. Я подожду здесь. Вы объясните им, что случилось, и они пошлют мне тележку. Со мной все будет в порядке…

Джоан влепила ему пощечину.

— Давай полезай в эту чертову дыру, или я на тебе живого места не оставлю!

Стэнли прижал руку к щеке и неотрывно смотрел на Джоан. Она вырвала у него тележку, прижала к его груди колесами вперед, отвязала с пояса кусок нейлонового шнура — как раз тот, которым должна была закрепить свою тележку, — пропустила шнур под руками Стэнли и крепко привязала тележку к его телу.

— Ну вот, мальчик, ты упакован!

Джоан с секунду смотрела Стэнли в глаза, потом наклонилась вперед и поцеловала его в губы.

Стэнли вспыхнул.

Джоан опустилась на одно колено и сцепила руки замком.

— Давай я тебя подсажу.

Стэнли поставил одну ногу на ее сцепленные руки и почувствовал, что его легко подняли к выходу трубы. Он ощутил легкий хлопок по ягодицам и, слегка расставив локти, протащил себя немного дальше по трубе, затем вытянул руки вперед. Джоан толкнула его в подошвы кед, и Стэнли понял, что тележка постепенно набирает скорость, идя под уклон.

Через считанные секунды его руки уперлись во вторую тележку. Она легко покатилась перед ним. Стэнли закрыл глаза, впереди замаячило расплывчатое светлое пятно. Оно становилось все ярче, и в конце концов Стэнли зажмурился, почувствовав, как глаза наполняются слезами.

* * *

Джоан достала пистолет и осторожно приблизилась к двери бойлерной.

Том уже далеко. И другие далеко. Что касается нее, то она свою задачу выполнила и может подумать о том, как унести отсюда ноги. Другим это еще только предстоит.

Джоан, как во сне, приоткрыла дверь бойлерной. Она медленно пошла по каким-то проходам, пытаясь отыскать лестницу, которая выведет ее наверх. Она подумала, что в конечном счете, ей нужно пробиваться к Тому.

66

Клаудия Лепеску незаметно вытащила пистолет Калина из кобуры, висевшей на дверной ручке. Охваченный возбуждением, Калин ничего не заметил. Клаудия тихонько отвела рычажок предохранителя и резким движением сунула пистолет между ног русского, чтобы заглушить звук выстрела. В тот же момент она нажала на курок.

Выстрел подбросил Калина. Он тяжело оперся спиной о дверь. Из его груди только исторгся короткий стон. Клаудия отпрянула от него, оставаясь на коленях. На лице Калина застыло удивленное выражение. Вдруг из паха у него, словно вода из крана, хлынула кровь. Он почувствовал это и даже попытался подставить вниз ладони. Кровь быстро текла между пальцами.

Клаудия поднялась и, держа Калина на мушке, отступила назад. Кровь отхлынула от его лица, и Клаудия настороженно следила, как восковая бледность, словно волна смерти, катится все дальше. Сначала молочно-белой стала грудь Калина, потом живот и таз, красная краска изливалась на пол, покидая тело через дыру под мошонкой.

Калин неуверенно шагнул к ней.

— Клаудия…

Она плюнула на пол перед ним и вытерла ладонью рот.

Калин попытался сделать еще шаг, но колени у него подогнулись, и он рухнул вперед, все еще зажимая руками пах.

Клаудия подобрала одежду и быстро натянула ее на себя. Она вышла в коридор и пошла по нему, крепко сжимая пистолет. Раньше она никогда не бывала в этом доме, но видела его план и предполагала, что сможет найти кабинет Андрова. С ним у нее свои счеты. Клаудии необходимо было доказать русским, что она вовсе не покорная и жадная шлюха, как они считали. С того самого момента, когда она ступила на землю Соединенных Штатов, она осторожно начала вести двойную игру.

Она поднялась на один пролет по лестнице и вошла в центральную часть здания. Клаудия верила в сверхъестественные силы — этому ее научили верования ее народа. Она кожей ощущала злую ауру, окружавшую Андрова, и уверенно шла на нее.

* * *

Абрамс, Кэтрин, Дэвис и Камерон достали из ножен длинные штыки-ножи и насадили на специальные защелки, расположенные под глушителями. Абрамсу штыки показались устрашающими. Лично он никогда еще не участвовал в штыковой атаке, но сегодня ночью казалось вполне реальным то, что вчера, например, представлялось неправдоподобным.

Кэтрин посмотрела на часы.

— Чего они тянут?

Неожиданно все прожекторы и фонари у северной части здания погасли. Лужайка погрузилась в темноту.

Камерон встал и скомандовал:

— Вперед!

Все четверо выскочили из рощицы и понеслись через лужайку. Они были отличными бегунами и показали хорошие результаты. Абрамс подумал, что Камерон не успел даже прочесть «Отче наш» за те секунды, которые они потратили, чтобы достичь ступенек террасы. Вот перед ними уже стена дома с окнами и большими балконными дверями. За одной из дверей Абрамс увидел силуэт часового с автоматом. Прыгнув, Тони попытался достать его штыком, но не сумел. Тогда он один раз нажал на спусковой крючок, и охранник, переломившись пополам, рухнул на террасу.

Камерон и Дэвис бросились к двум другим охранникам, которые озабоченно обсуждали что-то, показывая на погасшие прожекторы. В последний момент русские обернулись, заслышав странный шум, и в ту же секунду Камерон всадил штык-нож в пах одному из них. Коротким движением он рванул винтовку со штыком вверх, вспоров охраннику живот до грудины. Дэвис воткнул штык своей винтовки в сердце второму охраннику. Русские не успели даже крикнуть.

Кэтрин, как ей и было приказано, остановилась на ступеньках террасы и внимательно следила за окнами и дверями. Винтовку она держала наготове. Но, похоже, никто в доме ничего не услышал.

Мужчины подбежали к ней.

— Нам надо быстро уйти с террасы, пока снова не загорелись прожекторы, — сказала Кэтрин.

Они побежали вдоль террасы к задней части дома. Там, судя по схеме, должно было находиться застекленное крыльцо. Так и оказалось. Дэвис распахнул дверь и нырнул в дом. За ним последовали остальные.

В доме они резко свернули налево и обнаружили большую дверь. Дэвис ударом ноги распахнул ее. Перед ними открылась гостиная.

В душе Абрамс надеялся увидеть там Генри Кимберли, сидящего в кресле возле зеленой лампы, — там, где Тони видел его раньше. Но комната оказалась пустой. Лампа, правда, горела, образуя маленький круг света в полутемной комнате. Абрамс заметил, что в пепельнице еще лежат окурки.

— Никого. Идем дальше, — шепотом скомандовал Камерон.

Они прошли через гостиную. Камерон и Дэвис повернули налево, к двери, которая вела в галерею. Абрамс и Кэтрин направились в противоположную сторону. Группа должна была пройти по первому этажу, охватывая его по кругу с востока и запада. Им предстояло проверить каждую комнату.

Сегодня они искали Виктора Андрова и его коллег из КГБ, а также Питера Торпа и Генри Кимберли. Иными словами, они искали тот рычажок, при помощи которого можно было обезвредить часовой механизм катастрофы.

* * *

Том Гренвил посмотрел вниз. Прямо под ним лежал дом ван Дорна. Он подумал, что добраться до него оказалось довольно просто, а вот вернуться будет посложнее.

Он огляделся и увидел, что остальные парашютисты приближаются к нему. Высадка планировалась на крыше русского особняка. Но высадку должна была подготовить передовая команда. Хотя площадь крыши составляла почти половину акра, еще на аэрофотоснимках было видно, что большая ее часть покрыта скользким шифером, а там, где она была плоской, ощетинилась антеннами и тарелками спутниковой связи. Можно было предположить, что эти устройства предназначались в том числе и для зашиты от возможной атаки десантников. У Гренвила нехорошо заурчало в животе.

Высадка была возможна при условии, что передовая команда сможет включить фонари на крыше. Гренвил знал, что вся эта команда состояла из Джоан и прыщеватого подростка и рассчитывать на них особенно не приходилось.

Теперь они двигались прямо на дом, из-за восходящих потоков воздуха опускаясь вниз медленно, но зато достаточно быстро продвигаясь вперед. Гренвил понимал, что в течение нескольких следующих секунд Стюарт должен решить, приземляться им на крышу или нет. Он взглянул на Стюарта, который как раз собирался подать световой сигнал. Мигание означает высадку на крышу, а ровный свет — что им нужно пролететь дом и высадиться в лесу. На глазах у Гренвила Стюарт зажег фонарик, затем выключил его, и вдруг лучик света начал мерцать. Гренвил ошарашено посмотрел себе под ноги.

Свет на северной лужайке погас, а на крыше зажглись фонари.

— О черт, Джоан! Что ты со мной делаешь!

Но в душе он почувствовал гордость, и даже радость: значит, с Джоан ничего пока не случилось.

Ярко освещенная крыша была на расстоянии двухсот футов по курсу и в ста футах внизу, так что попасть на нее было все-таки сложно. Гренвил быстро оглянулся назад, на загадочного парашютиста, который направлялся прямо на обширную освещенную лужайку перед главным входом.

Коллинз также наблюдал за уплывающим все дальше парашютистом. Он не знал, кто этот человек, но понимал, что он не с ними. Он вскинул винтовку, перевел рычажок в автоматический режим и выпустил короткую очередь.

Расстояние было небольшим, но из-за того, что парашютист перемещался, Коллинз не смог прицелиться как следует. Незнакомец заметил вспышку и выстрелил в ответ. Его преимуществом были трассирующие пули, они в конце концов достали Коллинза, и он забился в конвульсиях в стягивающих его лямках, винтовка выпала у него из рук, и он неподвижно повис на стропах. Неуправляемый парашют отнесло ветром на юг, к деревьям.

Том Гренвил, не веря своим глазам, наблюдал за перестрелкой. Эта тихая смерть над землей казалась нереальной. Чужак исчез за скатом крыши и стал спускаться на лужайку. Гренвил увидел, как к нему сбегаются русские охранники.

Взглянув вниз, он понял, что до серой поверхности крыши оставалось не больше тридцати футов. Он в последний раз дернул лямки парашюта, чтобы его не отнесло к югу. Стюарт, Джонсон и Халлис были так близко, что их парашюты задевали его собственный. Все четверо были заняты теперь тем, что высматривали свободные участки крыши между антеннами, тарелками спутниковой связи и проводами.

Когда до цели оставалось не более десяти футов, стало ясно, что ветер может помешать приземлиться на крыше и снесет их на ярко освещенную южную террасу, где находившиеся наизготове русские устроили бы им кровавую баню.

Гренвил зажмурился и стал ждать.

* * *

Джоан Гренвил блуждала по темному подвалу с пистолетом в одной руке и схемой в другой. Наконец она тряхнула головой и решила вернуться в бойлерную. Но она заблудилась. Сейчас она находилась в той части подвала, о которой люди ван Дорна, видимо, не знали. На схеме эта часть помечена надписью «Сведений нет. Доступ только сотрудникам КГБ». Это звучало достаточно таинственно.

Джоан сверилась с компасом и свернула в узкий коридор, оказавшись в итоге у красной двери без надписей, единственной красной двери, встретившейся ей пока у русских. Она прошла мимо нее, затем вернулась и прислушалась, но ничего не услышала. Тогда она медленно повернула круглую белую керамическую ручку и толкнула дверь.

Ей открылась лишь черная пустота. Джоан почувствовала какой-то отвратительный запах. Она достала из сумки маленький фонарик с красным фильтром и включила его, поводя лучом по стенам. Обыкновенная комната, только пустая. Джоан сделала шаг и вдруг поняла, что падает. Она выставила вперед руки и удивилась, ощутив под пальцами песок. Что за дьявол? Джоан приподнялась на одно колено и сняла с фонарика фильтр. Осветив вокруг, она увидела, что пол комнаты покрыт свежим белым песком. Она никак не могла понять, для чего здесь песок? Что это, детская песочница? Да нет, абсурд.

Джоан встала, луч света выхватил что-то на противоположной стене. Она подошла поближе. Это было основание дымохода камина. На высоте ее груди находился приоткрытый колосник. По крайней мере, у Джоан теперь был хоть какой-то ориентир. Она сверилась со схемой, затем взглянула опять на железную решетку колосника и вдруг подумала, что та намного превышает обычные размеры. С виду решетка казалась сравнительно новой.

Джоан направила луч в черную пустоту и увидела обугленный череп, глазницы которого уставились на нее. Джоан вскрикнула, уронила фонарик, спотыкаясь попятилась назад и упала на песок.

— О Боже!.. Боже мой!..

Она словно прозрела. Ей все вдруг стало ясно. Так, значит, она попала в камеру смерти. А песок здесь для того, чтобы впитывать кровь. Джоан поднялась и с каким-то остервенением стала стряхивать налипший на комбинезон песок. Потом она попятилась к двери, крутанула дверную ручку, распахнула дверь и резко захлопнула ее за собой. В коридоре она прислонилась спиной к стене и попыталась успокоиться. К сожалению, она потеряла фонарик. Но пистолет остался при ней. Вот он, в ее трясущейся руке. Джоан медленно пошла вперед, повторяя про себя:

«Все в порядке, Джоан… Все в порядке…» Но обугленный череп стоял у нее перед глазами, и на миг ей показалось, что это она стоит на коленях на влажном песке, в шею ей уперся холодный ствол, а рядом ревет пламя в раскаленной докрасна печи. Отблески огня бросают страшные кровавые тени на песок…

— О Господи, что же это за люди…

Неожиданно она поняла необходимость сегодняшней своей миссии. Раньше рассказы или статьи о зверствах КГБ не производили на нее никакого впечатления, но в этой камере она вдруг все поняла.

Она продолжала брести по коридору до тех пор, пока не поняла, что идет по кругу.

— Вот черт!

Джоан взглянула на схему в свете тусклой лампочки и направилась к двери, которую почему-то пропустила по пути. Дверь была солидная, дубовая, не то что другие в подвале. Джоан показалось, что именно эта дверь должна вывести ее куда нужно.

Она прислушалась. Ничего. На двери имелся стальной запор. Джоан аккуратно открыла его и слегка толкнула дверь. Та нехотя поддалась. Создавалось впечатление, что она снабжена пружинным амортизатором. Джоан с усилием навалилась на дверь и слегка приоткрыла ее.

В глаза ударил ослепительный свет. Джоан отступила на шаг, готовая бежать. Но потом, сощурившись, заставила себя осмотреться. Перед ней была огромная комната. Стены и пол были выложены белой кафельной плиткой. «Похоже на гигантскую ванную», — подумала Джоан. Однако тут же у дальней стены она увидела операционный стол. «Операционная? Но зачем тогда везде развешаны какие-то кожаные ремни? И почему на полу кровь?» И тут ее словно ударило: «Так вот что это такое! Это современная камера пыток!»

— Привет, Джоан!

Она почувствовала, как во рту у нее пересохло. Джоан резко повернулась вправо, туда, откуда доносился голос.

— Слава Богу, что это ты, — сказал Питер Торп.

Она попыталась что-то сказать, но не смогла. Торп, абсолютно голый, сидел в углу, обнимая себя руками под коленями. Лицо у него было в синяках, глаза заплыли. Джоан сжала рукоятку своего пистолета.

Торп медленно поднялся. На теле тоже виднелись кровоподтеки.

— Прекрасно выглядишь, Джоан. Напали на русских? Я знал, что так будет.

Джоан кивнула.

— Как ты здесь очутился?

Торп пропустил вопрос мимо ушей.

— Кто побеждает?

— Мы, — настороженно ответила Джоан.

Питер внимательно посмотрел на нее.

— Твои друзья близко?

— Да.

— Хорошо. Тогда пошли! — Он попытался приблизиться к ней.

— Не двигайся! — Джоан подняла пистолет.

Торп остановился.

— Что ты делаешь! Быстро зайди в комнату и закрой дверь, пока кто-нибудь из русских случайно не оказался поблизости. Давай поговорим.

Джоан немного подумала, потом все-таки зашла в комнату. Дверь на пружине закрылась.

— Послушай, чего ты наставила на меня эту штуку? — спросил Торп. — Уж тебя-то, насколько я знаю, голым мужиком не испугаешь.

— Потому что ты русский агент, — фыркнула Джоан. — Во всяком случае, мне так сказали.

Торп улыбнулся и покачал головой.

— Как бы я оказался в этой комнате, если бы работал на них?

Джоан не ответила.

— Ван Дорн и его придурки считают, что знают ответы на все вопросы. На самом деле эти недоумки вообще ничего не соображают. Так знай хоть ты: я тройной агент. Главное, что я остаюсь оперативником ЦРУ и верно служу Управлению.

Джоан поморщилась, услышав специальную терминологию.

— Послушай, Питер, иди к черту со своими двойниками и тройниками. У меня от этого голова пухнет. Мне было ясно сказано, что если я тебя найду, то должна прикончить на месте. Что я и собираюсь сделать.

Торп мягко улыбнулся.

— Джоан, разве ты забыла, как хорошо нам было в моем катере…

— Пошел ты!

Питер прикрыл глаза.

— Ну что ж, стреляй. По крайней мере, это лучше, чем терпеть бесконечные мучения от русских.

Джоан внимательно присмотрелась к нему. Отметины на теле не такие уж глубокие, но они есть. Ван Дорн может ведь и ошибаться. Если Торп работает на русских, то почему же они избили его? А если он действительно продолжает оставаться преданным сотрудником ЦРУ? Разве имеет она право бросить его здесь? Джоан задумалась. Наконец она сказала:

— Послушай, Питер, я не специалист. Вокруг тебя все так запутано, что и профессионал не разберется.

Торп облегченно вздохнул:

— Во всяком случае, ты же не оставишь меня здесь, чтобы они меня убили?

Джоан не ответила. Питер продолжал с мольбой в голосе:

— Только выведи меня отсюда. Это все, о чем я тебя прошу. Только выведи. У тебя есть оружие, а я гол и беззащитен. — Он опустил голову. — Ну хотя бы не запирай дверь.

Джоан приняла решение.

— Я ухожу, Питер, — сказала она. — И я закрою дверь. Но скоро я вернусь с людьми Пемброука.

Она пристально посмотрела ему в глаза и заметила в них отблеск страха.

— Они убьют меня, — пробормотал Торп.

— Почему?

— Они ведь не знают, что я — подставка ЦРУ для русских.

— А ты им скажи.

— Они мне не поверят.

— Они могут выяснить это у твоего руководства.

— Нет, не надо их звать. Просто уходи.

Джоан попятилась к двери, все еще держа Торпа на мушке.

— До свидания, Питер. Я скоро вернусь.

Свободной рукой нащупав за спиной дверную ручку, она потянула за нее, превозмогая силу пружин, и начала протискиваться в приоткрывшуюся щель. На долю секунды она повернула голову и через плечо бросила взгляд в темноту коридора. Именно этого момента Торп и ждал. Он бросился вперед.

Джоан вообще-то обладала хорошей реакцией, но одно дело играть в теннис и другое — защищаться от профессионального убийцы. Джоан замешкалась лишь на мгновение, а Торп уже тянулся одной рукой к пистолету, а другой — к шее Джоан.

Она выстрелила. Пуля ударилась в дальнюю стену, срикошетила и вонзилась в правую ладонь Торпа. Он вскрикнул, но в последний момент вышиб оружие из рук Джоан. Левой рукой он в ярости схватил Джоан за ворот, втащил ее в комнату и швырнул на пол. Шагнув к ней, он изо всех сил ударил ее ногой в пах. Джоан вскрикнула и подтянула колени к груди. Торп нагнулся, чтобы поднять пистолет. В тот же момент Джоан быстро вскочила. В голове у нее пронеслась мысль, что Торп сделал две ошибки: ударил ее в пах, как будто она была мужчиной, и повернулся к ней спиной, потому что она была женщиной. Быстрым движением она выдернула из ножен на бедре длинный узкий нож и ударила Торпа в спину.

Питер вскрикнул от боли, по инерции прошел еще немного, затем развернулся. Из спины у него торчал нож. В руке он сжимал пистолет.

Джоан нырнула под операционный стол. В ту же секунду пуля ударила в кафельную стену прямо над ней.

Торп шел к Джоан. Из пробитого легкого у него хлестала кровь, на губах с каждым натужным вдохом вскипали пузыри. Вдруг он остановился, опять повернулся и какими-то механическими шагами направился к двери, потянул ее на себя и выскользнул в коридор. Дверь за ним захлопнулась. Джоан услышала, как он возится с запором. Она вылезла из-под стола и бросилась к двери.

67

Том Гренвил почувствовал, как ноги его касаются верхушек антенн. Он проплывал на своем парашюте над самой крышей.

— Отцепляемся! — крикнул Стюарт.

Он дернул за шнур, и его парашют отцепился от креплений на лямках. Стюарт пролетел вниз и упал на крышу. Джонсон и Халлис быстро повторили его маневр. Ветер унес купола трех парашютов в сторону.

Гренвил на секунду заколебался. Но сразу же решил, что сломать себе шею, свалившись на крышу, все-таки предпочтительнее, чем быть застреленным на земле. Том дернул за шнур и полетел вниз. Он сильно ударился пятками о плоскую крышу, согнул колени, сгруппировался и несколько раз перекатился с плеча на плечо, остановившись на кромке крыши над южной террасой. Гренвил встал и неуверенно отошел назад. Он огляделся и увидел Стюарта, лежащего около тарелки спутниковой антенны. Том осторожно подобрался к нему.

Стюарт сел и посмотрел на Гренвила.

— Я сломал эту чертову ногу!

— Чего еще можно было ожидать, прыгая на покатую крышу ночью, — сказал Том. — А у меня все нормально.

— Отвали, Гренвил.

К ним, пригнувшись, приблизился Джонсон. Он опустился возле Стюарта на колени.

— Судя по всему, Халлис свалился с крыши на террасу. Думаю, погиб.

— Вот черт! — стиснул зубы Стюарт. — Тот неизвестный парень задал нам перцу.

В этот момент фонари на крыше погасли, а прожекторы на лужайке вновь зажглись. Гренвил и Джонсон отнесли Стюарта в северную часть крыши и вернулись обратно.

Том осторожно посмотрел вниз. Он увидел террасу, бассейн, лужайку. На камнях распростерлось тело Халлиса. Ясно было, что он мертв. Том увидел также четверых русских охранников, бежавших через лужайку к террасе. Гренвил посмотрел на Джонсона. Тот наблюдал за западной частью здания. Том оглянулся на Стюарта. «Бред какой-то, — подумал Гренвил. — Калека, семидесятилетний старик и полоумный адвокат против вооруженных охранников и сотрудников КГБ. Бред!»

Гренвил посмотрел на русских, которые были уже возле бассейна. Он перевел винтовку в автоматический режим и подождал, пока охранники не сгруппируются над телом Халлиса. Двое русских, запрокинув головы вверх, целились в сторону крыши.

Том нажал на спусковой крючок, и винтовка ритмично и беззвучно задергалась у него в руках. Он выпустил весь магазин, двадцать патронов, затем быстро перезарядил оружие. Но в этом уже не было необходимости. Он убил всех четверых. Гренвил подумал, что сейчас ему станет дурно, однако ничего такого не произошло.

— Что там творится, черт побери, Гренвил? — окликнул его Стюарт.

Том бросил через плечо:

— Я уложил четверых.

— Кто тебе разрешил открыть огонь? А впрочем, ладно.

«Вот именно, твою мать, ладно». Гренвил вдруг снова подумал о Джоан и взглянул на теннисный корт, располагавшийся напротив. Он был частично освещен. Сейчас Джоан уже должна туда вернуться. Том посмотрел на дом ван Дорна. Там ярко сияли огни. Пиротехники возобновили фейерверк, и раскаты взрывов снова разносились по окрестностям. Судя по всему, никто вокруг ничего не заметил. Просто сумасшедший ван Дорн, немного отдохнув, продолжает развлекаться.

* * *

Клаудия Лепеску открыла дверь в кабинет Виктора Андрова и зашла внутрь. Она плотно прикрыла за собой дверь. Пистолет она держала за спиной.

Андров говорил по телефону. Настольная лампа освещала его лицо. Он поднял глаза, увидел Клаудию и сказал в трубку:

— Я перезвоню попозже. — Он опустил трубку на рычаг. — Вот это сюрприз! С Калиным вы уже закончили?

Она промолчала. В комнате царил полумрак.

— У меня нет времени, — проговорил он.

— Я быстро управлюсь.

Он ухмыльнулся.

— Ты передала Роту яд?

— Нет, я дала ему растительное масло.

Андров уставился на Клаудию, потом кивнул.

— Понятно.

— Думаете, я занимаюсь массовыми убийствами? Как вы и ваш грязный нацист?

— Ты нервничаешь, — заметил Андров. — Калин тебя обидел?

— Он мертв.

Андров снова кивнул.

— Понятно. А что у тебя за спиной? Пистолет?

Она вскинула пистолет и прицелилась:

— Встать!

Андров медленно поднялся.

— Мне хотелось бы иметь время, чтобы вдоволь поиздеваться над вами, как вы издевались надо мной… Если бы у меня сейчас был кнут…

— Клаудия!

Она застыла. Голос доносился из темного угла комнаты слева от нее.

— Клаудия, убери пистолет!

Она все еще целилась в Андрова, но рука у нее дрожала.

«Нет, — подумала она, — не может быть, не может быть, это не он…»

Она увидела вспышку, и тут же почувствовала резкую боль в боку. Раздался еще один выстрел, но больше Клаудия уже ничего не чувствовала.

Мужчина по-прежнему оставался в углу. Андров посмотрел в его сторону и сказал:

— Вот уж никогда не думал, что жизнь мне спасет бывший сотрудник УСС, да еще парашютист. В какую игру мы играем!

* * *

Джоан Гренвил подбежала к двери камеры пыток и изо всех сил вцепилась в дверную ручку. Она не хотела оставаться здесь, но при этом не хотела увидеть Питера Торпа. Джоан услышала, как он снова завозился с запором, и подергала дверь. Дверь то приоткрывалась на несколько дюймов, то вновь захлопывалась. Джоан должна была помешать Торпу. Поначалу он отчаянно сопротивлялся, но постепенно начал слабеть. Видимо, даже для тренированного человека такое ранение было серьезным. Неожиданно с внешней стороны двери раздался выстрел. Пуля вонзилась в дубовую дверь, но не смогла ее пробить. Джоан продолжала дергать за ручку.

— Убирайся! Уходи! — кричала она Торпу.

За дверью раздался долгий мокрый кашель. Затем стало слышно, как босые ноги зашлепали по полу.

Джоан подождала с минуту, потом осторожно приоткрыла дверь и выглянула в коридор. По бетонному полу тянулся кровавый след. Несколько секунд она боролась с искушением пойти по следу в надежде отобрать у Торпа пистолет, если он лежит где-то без сознания, но тут же Джоан подумала, что сегодня сделала уже не одну глупость. Она выскользнула в коридор и пошла в другую сторону, направо. Надо как можно скорее убираться из этого сумасшедшего дома.

Но выбор маршрута оказался неудачным. Коридор уперся в какую-то дверь. Она не рискнула ее открыть. Джоан повернулась и пошла назад, но неожиданно услышала чужую речь.

Она опять развернулась и почти побежала к той двери, открыла ее и скользнула в помещение. Кругом была кромешная темень. Джоан прислушалась. Ничего. Она пошарила по стене справа от двери и нащупала старинный кнопочный выключатель. Она нажала на кнопку. Вспыхнул свет.

Это была огромная комната, по-видимому, кухня, Но совсем заброшенная. Старые плиты, старая утварь, на стенах и потолке — лепнина, повсюду толстый слой пыли. Убитая временем кухня. Джоан мысленно усмехнулась.

Она хорошо знала генеральный план операции. Если все идет в соответствии с ним, то Абрамс, Кэтрин и двое людей Марка Пемброука уже должны быть в доме. Сам Марк может находиться наверху. Правда, стрельбы слышно не было. «Ну что ж, — подумала Джоан, — мне лучше всего переждать здесь».

Она осмотрелась. Покрытые асбестовыми плитами столы, чугунные раковины, посудные шкафы… В стене она заметила площадку небольшого грузового лифта, предназначенного для подачи еды и посуды. Подойдя поближе, Джоан убедилась, что клетка лифта в рабочем состоянии и тросики у него стальные, а не веревочные. Она вернулась к выключателю, вырубила свет и ощупью добралась до лифта. Подумав несколько секунд, она втиснулась в клетку. Здесь будут искать в последнюю очередь. Джоан потянула за тросик и сдвинула клетку лифта немного вверх. Лифт туго подался. Однако дальше дело пошло быстрее. Она продолжала подниматься. «Может, наверху уже есть кто-то, и я спасена?» В конце концов, удача сегодня не всегда от нее отворачивалась. Ведь пока она жива.

Клетка лифта двигалась легко, лишь слегка поскрипывая. Вскоре Джоан увидела просветы и поняла, что это щели по краям лифтовой шахты первого этажа. Она прислушалась, но ничего не услышала. Она прислонилась к задней стенке клетки, закрыла глаза и попыталась расслабиться. Впервые за последние часы она чувствовала себя в относительной безопасности.

Судя по всему, она на несколько минут задремала. Разбудил ее яркий свет, направленный прямо ей в глаза. Джоан уткнулась носом в ствол винтовки.

— О Боже! — Она попыталась было взяться за тросик, но чья-то крепкая рука перехватила ее запястье.

— Вы храпите во сне, — произнес мужской голос.

Джоан подняла глаза и попыталась рассмотреть человека, который это сказал.

— Я знаю. Мне все об этом говорят. А вы Дэвис, да?

— К вашим услугам. Где парень?

— Уже вернулся.

— Вы выполнили задание?

— Да. Сбросили усыпляющий газ в бомбоубежище, выключили освещение на лужайке…

В эту секунду подбежал Камерон. Он бросил взгляд на Джоан в клетке лифта, но, похоже, не удивился.

— Там, перед домом, приземлился парашютист. Его провели в дом через южный вход.

— Это, может, мой муж. Том Гренвил? — торопливо спросила Джоан.

— Нет. Это был пожилой человек. — Камерон посмотрел на Дэвиса. — Это не Джонсон и не Халлис. Но лицо его показалось мне знакомым.

— Послушайте, — хмыкнула Джоан, — можно мне наконец выбраться отсюда? Я все же гражданское лицо.

— Не торопитесь, — улыбнулся Дэвис. — Здесь вы будете в полной безопасности. Мы скоро придем за вами.

Джоан кивнула. Она крикнула вслед уходящим по коридору Камерону и Дэвису:

— Скажите, а Питер… Питер Торп… Он хороший или плохой?

— Плохой, — хором ответили они.

— Это хорошо, — удовлетворенно произнесла Джоан. — Потому что я его, кажется, убила.

* * *

Кэтрин и Абрамс вошли в коридор. Направо были двустворчатые застекленные двери, с уплотнителя которых Тони соскребал металл. Двери напротив вели в музыкальный салон, а налево — в ванную и туалет. Абрамс прошел к застекленным дверям и выглянул во двор. Возле распростертого на земле тела мужчины, одетого в черное, стояли, что-то оживленно обсуждая, четыре охранника с автоматами.