— Но среди этих людей есть те, которых вы называли друзьями! Ван Дорны, Гренвилы, мисс Кимберли. Неужели вам их не жаль?

— Нет, я фаталистка. Чему быть — того не миновать. Большинство этих людей — наши враги. Они все равно рано или поздно погибнут. Андров считает необходимым уничтожить их сейчас в превентивном порядке. Тогда они не помешают в решающий момент.

— И все же, что будет с нами?

Клаудия презрительно посмотрела на Рота:

— Это все, что тебя беспокоит? А мне говорили, что ты был героем Сопротивления, бесстрашно охотился за нацистами в развалинах Берлина, под бомбежками.

— Люди стареют.

— В этом-то и парадокс, не правда ли? Молодые, у которых впереди еще целая жизнь, безрассудны. А старики трясутся из-за каждого лишнего месяца жизни. — Клаудия пошла к двери. — Ты спрашиваешь, что будет с нами? А кто может тебе ответить? Что произойдет в тот момент, когда погаснет солнце? Разумеется, никому из нас не улыбается оказаться в агонизирующей стране. Ведь ты помнишь, что это такое, Рот?

Рот помнил. Голод, болезни, казни, смерть. И дни, и ночи превратились тогда в кошмар.

— Но наш долг и наша судьба — увидеть и засвидетельствовать апокалипсис этой страны. Если нам это удастся и мы выживем, мы будем достойно вознаграждены.

Рот кивнул. Да, то же самое ему говорили в Берлине в 1945 году. Правда, теперь не упоминались ни эксплуататоры трудового народа, ни враги революции. Карлу неожиданно пришла в голову мысль, что он давно уже перестал верить в эту революцию.

Клаудия, казалось, поняла, о чем он думает:

— Все равно уже поздно, Рот. Завтра утром солнце взойдет над другим миром. Наша борьба завершится победой, и ты сможешь отдохнуть. Задача состоит в том, чтобы выжить в течение ближайших двадцати четырех часов.

Она вышла из комнаты.

Рот посмотрел на неподвижно лежащую жену. Перед его взором предстало последнее послание от Генри Кимберли, которое он получил тогда в Берлине. И оно слово в слово совпадало с тем, что ему сейчас сказала Клаудия.

Джордж ван Дорн стоял у окна в своем кабинете на первом этаже и смотрел на лужайку.

— Неплохая вечеринка. По-моему, все идет удачно.

— Мне кажется, все идет отлично, Джордж, — откликнулся Том Гренвил. — Может, выйдем наружу?

— Нет. Ненавижу эти вечеринки.

Гренвил пожал плечами. Странный он человек, этот Джордж.

— Приготовить тебе выпить?

— Нет, сегодня мне нужна ясная голова, — ответил ван Дорн.

Брови у Гренвила удивленно поползли вверх.

— Кстати, и тебе тоже, — добавил ван Дорн.

Том Гренвил посмотрел на стакан в своей руке и поставил его на небольшой столик. Ван Дорн отвернулся от окна и принялся вышагивать по кабинету. Руки он сцепил за спиной. Гренвил следил за ним. По мере движения ван Дорна в поле зрения Тома одна за другой попадали развешенные по стенам большие карты времен Второй мировой войны.

— О чем ты задумался, Джордж? — спросил он у ван Дорна.

Тот остановился.

— О многом. — Он посмотрел на каминные часы. — Думаю, мне пора начинать атаку вражеских позиций.

— Атаку? А, ты о фейерверке, — улыбнулся Гренвил.

Ван Дорн кивнул.

— Сядь, Том. Мне нужно поговорить с тобой.

Гренвил присел на краешек кресла с высокой спинкой. Ван Дорн остался стоять. Несколько секунд он молчал, потом сказал:

— Я очень уважал твоего отца, Том. Его гибель уже после войны в японском лагере для военнопленных сильно потрясла меня. Скажу честно, сильнее, чем если бы он погиб на поле боя.

Гренвил осторожно кивнул.

— Так вот, именно из уважения к твоему отцу я буду говорить с тобой откровенно, как с близким человеком. О твоей жене.

Лицо Гренвила приняло почти разочарованное выражение, словно он ожидал, что ван Дорн готовится обсудить с ним важный деловой вопрос, и обманулся в своих ожиданиях.

— Ах, это…

— Мне хотелось бы соблюсти такт и в то же время назвать вещи своими именами. — Ван Дорн зажег сигару и выпустил струю дыма. — Она путается с каждым прохожим. Что ты собираешься предпринять в связи с этим?

Гренвил пригладил волосы и опустил глаза. Так вот оно что! Его семейные проблемы начинают мешать работе. Это уже серьезно.

— Я разведусь с ней.

— При обычных обстоятельствах я бы согласился, но нынешняя ситуация подсказывает несколько другое решение. — Ван Дорн потер свой тяжелый подбородок. — Джоан в прекрасной физической форме. Знаешь, Том, во время войны УСС привлекало агентов и исполнителей всевозможных типов. Зачастую для единовременного использования по тому профилю, который этому человеку больше всего соответствовал.

— Джордж, если ты полагаешь, что я в твердом уме позволю своей жене использовать ее физическую привлекательность для выполнения какого-то там задания…

Ван Дорн остановил Гренвила коротким взмахом руки:

— Ты не о том говоришь! Я могу найти для такого рода заданий хоть пятьдесят сногсшибательных красоток… Да, мне нужно тело Джоан, но в особом смысле, для выполнения очень сложного задания. Мне нужен человек выносливый и, главное, очень стройный, я сказал бы даже, мальчишески стройный. А ведь несмотря на всю привлекательность Джоан, фигура у нее, как у мальчика.

«По-моему, даже у змеи грудь и задница больше», — добавил он про себя.

Гренвил откашлялся:

— Я не думаю, что Джоан пойдет на…

— У меня на нее досье такой толщины, что, встав на него, можно легко сменить лампочку на потолке. Я ведь могу устроить так, что если она откажется играть в нашу игру, то может оказаться самой бедной разведенкой в Скаредсиле. — Ван Дорн вонзил взгляд в переносицу Гренвила. — Ты же знаешь, пытаться обмануть меня очень опасно…

Неожиданно дверь в кабинет распахнулась. Ван Дорн быстро обернулся. На пороге стояла его жена, Китти, балансируя подносом в одной руке.

— Ах, вот ты где!

— Рад тебя видеть, — откликнулся ван Дорн.

— Том, где же Джоан? — спросила Китти. — Что-то я ее давно не вижу.

Гренвил слабо улыбнулся:

— По-моему, она пошла в туалет.

Китти притворно нахмурила брови:

— И что вы делаете в этой душной, прокуренной комнате?

— Разве не видишь? Занимаемся с Томом любовью, — в тон ей ответил ван Дорн.

— Ах, Джордж, ты несносен. — Китти протянула поднос Тому Гренвилу. — Попробуй этот паштет. И сядь.

Гренвил сделал то, что ему было сказано, и именно в том порядке.

Китти повернулась к мужу и протянула ему поднос:

— На этот раз Карл просто на высоте. Такое разнообразие и изысканность!

Ван Дорн взял маленький бутерброд с лососиной. Кусочек рыбы был свернут наподобие бутона розы. Джордж пригляделся и увидел на рыбе какие-то капельки, похожие на капли масла или желе. Немного подумав, ван Дорн отправил бутерброд в рот.

— Какая-то кошачья еда. В следующий раз зажарим на вертеле теленка или пару барашков.

Китти поставила поднос на столик.

— Джордж, все ждут фейерверка.

— Ну так пусть заплатят команде, чтобы она быстрее начинала.

На лицо Китти ван Дорн легла тень, как будто она вспомнила что-то неприятное.

— Джордж, а что это за команда? Я раньше никогда этих людей не видела. Где ребята из фирмы Гренальди?

— Взлетели на воздух.

Китти повернулась к Тому Гренвилу:

— Пиротехническая фирма Гренальди известна всей стране. Джордж обычно пользуется их услугами.

— Да, я слышал о них… — начал было Том.

Ван Дорн, перебив его, спросил жену:

— Ты видела Пемброука?

— Пемброука? — Та задумалась.

— Да, этого длинного англичанина с холодной физиономией, — почти рявкнул ван Дорн.

— Ах, да… Приятеля Тома и Джоан. По-моему, он себя неважно почувствовал и отправился в свою комнату.

— Пошли за ним.

— Дело в том, что он почувствовал…

Джордж ван Дорн глубоко затянулся сигарным дымом. Явный признак того, что он сейчас взорвется.

Китти быстро пошла к двери.

— Да, дорогой. — Она исчезла в коридоре.

Ван Дорн бросил взгляд на Гренвила, видимо, желая убедиться в том, что тот не пропустил урок правильного обращения с женой. Том выглядел удрученным. Он встал.

— Думаю, мне лучше пойти.

— А я так не думаю, — резко возразил ван Дорн.

В эту секунду звякнул колокольчик. Джордж ван Дорн встал, пересек весь кабинет и исчез за зеленой японской ширмой. Через секунду он появился оттуда с телексной лентой в руке, прошел к висевшей на стене картине, откинул ее на петлях, открыл спрятанный за ней стенной сейф, достал оттуда небольшую шифровальную книгу и протянул ее и телекс Гренвилу.

— Расшифруй это сообщение. А потом мы закончим разговор о твоей жене.

Гренвил взял телекс и книгу и уселся за стол ван Дорна.

Сам ван Дорн распахнул большие французские двери, которые вели в маленький садик. Он спустился по ступенькам и, устроившись в деревянном кресле, задумчиво начал пускать вверх колечки сигарного дыма, прислушиваясь к шуму вечеринки.

Ван Дорн подумал о Патрике О'Брайене. Теперь таинственная мантия руководителя организации может лечь на его, ван Дорна, плечи. Хотя никто толком и не знал, как и кем этот вопрос решается.

Он подумал о Стайлере, Тэннере и Абрамсе. Как-то обстоят у них дела? Мнение ван Дорна об Абрамсе в последнее время существенно изменилось в лучшую сторону. Да, О'Брайен умеет разбираться в людях.

Ван Дорн посмотрел вверх, на ясное звездное небо. Странно, всегда считалось, что на небесах рай, и в то же время любое священное писание предрекает, что апокалипсис придет с небес. И он приближался.

Это они уже знали. Хотя и не знали, когда и в какой форме он придет. Но одна только мысль о том, что такая угроза существует, была сама по себе очень значимой.

Марк Пемброук вернулся в свою комнату.

— Видела свет фар?

— Да. — Джоан Гренвил, не оборачиваясь, продолжала смотреть в окно. Она явно опасалась его гнева. — Минуты две назад.

— Саму машину видела?

— Да, она мелькнула, когда ехала по дорожке. Такая большая и немного угловатая. Думаю, «линкольн».

Пемброук взял бинокль и навел его на русскую усадьбу.

— А вспышки фар видела?

— Ну…

Он резко повернулся к ней.

— Да, — торопливо сказала Джоан. — Две вспышки. Они ярко осветили вон те деревья.

Пемброук бросил бинокль на кровать и быстро направился к двери.

— Марк, — позвала его Джоан, — мне нужно тебе кое-что сказать.

Он обернулся и нетерпеливо спросил:

— Что?

— Тони Абрамс… В пятницу вечером он был в моей комнате на Тридцать шестой улице.

Пемброук взялся за дверную ручку.

— Ну и что из этого?

— Нет… Ты не понял. Мы этим не занимались. Но он сказал мне, что я должна сообщить…

Марк убрал руку с дверной ручки и снова обернулся к Джоан:

— Продолжай!

— Тони сказал, что, если он погибнет или исчезнет, я должна кое-что передать Кэтрин Кимберли. — Джоан взглянула на Марка. — С Абрамсом что-нибудь случилось?

— Думаю, считать его погибшим пока преждевременно. Но страховой полис на него я бы не выписал. Так что же ты должна передать Кэтрин?

Джоан явно колебалась. Она не была уверена, что правильно делает, рассказывая ему о просьбе Абрамса. С другой стороны, она сомневалась, что на Кэтрин можно положиться: женщины не очень надежно умеют хранить секреты. А Марк вроде бы интересовался судьбой Тони Абрамса.

Пемброук пересек комнату и остановился прямо перед Джоан. Он обнял ее за плечи и спросил:

— Так что же это такое? Не бойся, Джоан, говори.

Она посмотрела ему в глаза и поняла, что говорить ей теперь все равно придется.

— Ты можешь, если хочешь, передать Кэтрин следующее. Тони Абрамс сказал, что на крыше он обнаружил, что Клаудия — сообщница «Талбота». — Джоан пожала плечами. — Ты понимаешь, о чем идет речь?

— Почему он попросил именно тебя передать это Кэтрин?

— Он сказал, что я меньше других интересуюсь интригами, если только они не связаны с сексом, — улыбнулась Джоан.

Пемброук кивнул. Он постепенно приходил к такому же заключению. Этот Абрамс разбирается в людях. Марк отпустил Джоан.

— Одевайся и иди вниз. Меня не будет примерно час. Передай Кэтрин то, что Абрамс сообщил тебе.

— Ради Бога, что здесь происходит, Марк?

— Решается один сложный юридический вопрос. — Он быстро прошел к двери и распахнул ее.

На пороге с занесенной для стука рукой стояла Китти ван Дорн. Она улыбнулась.

— О, Марк! Джордж просил меня пригласить вас в свой кабинет, если вы не…

Тут Китти увидела посреди комнаты обнаженную Джоан и издала возглас, полный отчаяния и расстройства, означавший, видимо, что вся эта вечеринка испорчена из-за эгоистичного и порочного поведения одной из приглашенных.

— О Боже…

Пемброук коротко извинился и протиснулся мимо миссис ван Дорн в коридор.

Джоан Гренвил нервно улыбнулась:

— Китти…

Китти ван Дорн трагическим жестом прикрыла ладонью глаза, повернулась и пошла по коридору прочь от комнаты.

Стэнли Кучик сидел, скрестив ноги, в одном из углов на дне пустого плавательного бассейна. На коленях у него стоял поднос с пиццей, а вдоль стенки бассейна выстроились три пустые пивные бутылки. Стэнли вытер рот рукавом форменной куртки и рыгнул.

— Эй, — позвал его мужчина, стоявший возле противоположной стены. — Эй, ты почему не работаешь?

Стэнли глянул в его сторону. Фигуру мужчины неясно освещали вделанные в стенки бассейна и горевшие в полнакала лампы.

— У меня перерыв.

— Врешь.

— Правда перерыв.

— Ну конечно! Давай иди сюда и помоги нам, а то я тебя заложу.

— Черт! — выругался Стэнли. Он отставил в сторону поднос, взял бутылку с пивом и лениво направился к противоположной стене бассейна. Там он увидел большое количество коробок, проводов и несколько десятков миниатюрных устройств для запуска ракет.

Мужчина, обратившийся первым к Стэнли, уже более мягко сказал:

— Я Дон. А это Вэлли и Лу. Тебя как зовут?

— Кучик. Стэнли.

— Поляк?

— Нет, словак.

— А-а, одно и то же.

Стэнли оглядел их. Всем им было под сорок. На всех темные джинсы и футболки цвета хаки. Ребята сильно вспотели.

Дон сказал:

— Мы пиротехники. Знаешь, что это такое?

Стэнли огляделся и заметил на коробках китайские иероглифы.

— Полагаю, готовите фейерверк.

— Правильно, молодец. Видишь те пластиковые бочки? Когда мы начнем стрелять, ты соберешь весь мусор, все эти коробки и бумагу и отнесешь туда. Если справишься, дадим тебе пальнуть.

Внутри Стэнли боролись два чувства — природное любопытство и природная лень. Наконец он сказал:

— Хорошо. Но скоро мне нужно возвращаться на кухню.

— Ну и что? Начинай уборку сейчас. Бери вон те пустые коробки и складывай их. Но больше ничего не трогай. Особенно кнопки. И не кури.

— Ладно. — Стэнли начал складывать коробки, постепенно сдвигаясь к центру бассейна. Там его взгляд привлекла какая-то бесформенная груда. Присмотревшись внимательнее, Стэнли пришел к выводу, что это какие-то ящики, покрытые старым брезентом. Немного приподняв брезент, он увидел выведенную на одном из ящиков карандашную надпись: «81 мм». Оглянувшись, Стэнли отогнул брезент еще дальше. Он обнаружил, что ящики образуют как бы небольшой колодец, стенки которого доставали Стэнли чуть ли не до шеи. Мальчик заглянул внутрь «колодца». На бетонном дне бассейна покоилась длинная металлическая труба, направленная в небо под углом в 45°. Труба опиралась на круглую металлическую платформу, а поддерживалась двумя сошками. Стэнли понял, что это такое. Это был 81-миллиметровый армейский миномет. И направлен он был на русскую усадьбу. Боже милостивый!