32

В длинном и слабо освещенном помещении квартиры в «Ломбарди» Питер Торп стоял у операционного стола. Он смотрел на обнаженного Николаса Уэста, который лежал на столе с крепко привязанными руками и ногами. У стола стояли две капельницы, аппарат ЭКГ и столик на колесиках с медицинскими инструментами. Тело Уэста было опутано проводами и трубками. Любой, увидевший эту картину, подумал бы, что находится у постели пациента реанимационной палаты. По существу, так оно и было.

Торп надел специальные светозащитные очки, почти полностью закрывавшие его лицо, и в течение нескольких секунд внимательно смотрел на Уэста. Затем он спросил:

— Как ты, Ник?

Николас Уэст сморщился под слепящим светом операционной лампы.

— Хорошо, — ответил за него Торп. — А знаешь, могло быть и хуже.

Торп склонился к лицу Уэста. Упавшая тень позволила Николасу открыть глаза впервые за многие часы. Он впился взглядом в склонившееся над ним лицо, стараясь вспомнить какое-то слово. Его измученный психотропными препаратами мозг наконец сработал:

— Ты — крот, вот ты кто… Ты — крот.

Торп рассмеялся:

— Ты знаешь. Ник, в детстве я очень любил охотиться на кротов. Я расковыривал прутиком их норки, пока не добирался до какого-то шевеления в глубине. Тогда я брал лопату, немного подкапывал, потом вонзал ее в землю и перерубал крота пополам. — Уэст молчал. — И вот с детства во мне живет это представление о маленьком глупом животном, которое полагает, что спасется от погибели в своем туннельчике. Интересно, какая мысль промелькнула в его мозгу в тот момент, когда лопата перерубала его пополам? Почему природа так слабо защитила его? А над моей головой не зависла ли та же лопата? Ладно, это мы обсудим позже.

Торп выпрямился, и ослепляющий свет вновь упал на лицо Уэста, заставив его опять закрыть глаза.

Улыбнувшись, Питер обернулся к Еве:

— Как его показатели?

Полька кивнула:

— Очень приличные. Он вообще здоровый мужчина. Давление, наполнение и частота пульса в норме. Легкие работают хорошо… — Ева проверила катетер, выходящий из члена Уэста. — Моча прозрачная.

Торп заглянул на нижнюю полку под столом. Там стоял сосуд для накопления влаги из легких Уэста. Ректальная трубка заканчивалась в специальном контейнере.

— Твердых выделений уже нет, — заметила Ева.

Питер вытянул руку и выключил свет. Уэст открыл глаза, и оба смотрели друг на друга несколько секунд. Наконец Торп проговорил:

— Бедный Ник! Но ты же всегда знал, что закончишь вот так, голым на столе. Разве нет?

Уэст кивнул:

— …Знал…

Торп склонился к нему еще ниже.

— Думал ли ты когда-нибудь, что это будет мой стол?

Николас с трудом раскрыл рот и выдавил из себя:

— Питер… пожалуйста… не делай этого со мной…

— А почему нет? Я проделывал это даже с теми, кто заслуживал этого меньше, чем ты. С теми, кого я уважал больше, чем тебя.

— Питер… ради Бога… Я все тебе скажу… Только не надо этого…

Торп посмотрел на красные цифры, загоревшиеся на одном из экранов.

— Звуковой анализатор говорит мне, что ты лжешь, Ник. И диаграмма на ленте утверждает то же самое. А ты ведь знаешь, что происходит, когда ты лжешь.

Уэст отчаянно замотал головой.

— Нет! Нет! Нет!

— Да! Да! Да! — Торп кивнул Еве, которая в ожидании смотрела на него.

Полька прикрепила два зубчатых «крокодильчика» к мошонке Уэста. Торп повернул рукоятку реостата.

— Нет! Нет! — Лицо Уэста исказилось от боли, по телу побежали конвульсии, он дико закричал.

Торп выключил реостат.

— Ты знаешь, Ник, ведь это именно я разработал такой метод допроса. Неофициально он называется «метод Торпа». Мне всегда хотелось, чтобы моим именем называлось что-то зловещее. Как устройство месье Гильотена или законы мистера Линча… — Глаза у Уэста закатились, из уголков рта стекала слюна. Торп продолжал: — Это комбинация небольших доз психотропов и воздействия электрошоком. В дополнение я использую фиксацию рук и ног, с тем чтобы вызвать у допрашиваемого чувство безысходности. — Торп зевнул. — О Господи, как я устал.

Уэст продолжал стонать. Торп сделал вид, что не слышит этого.

— Однако следует заметить, Ник, что тебе внутривенно вводятся тщательно подобранные смеси витаминов, сахара и протеина. Это для того, чтобы твой мозг продолжал активную деятельность. Ты ведь знаешь, что голодающие заключенные не могут вспомнить того, о чем у них спрашивают, даже если бы они и хотели что-то сказать. Кроме того, я использую ряд препаратов, стимулирующих память. Это достаточно эффективная методика. Разумеется, я задействую все возможности полиграфа, так что малейшая ложь наказывается. Хотя я придерживаюсь того принципа, что профессионал не должен быть садистом. Доставлять боль — не самоцель, это может порождать у клиента сопротивление. Наказание болью должно быть заслуженным, ведь мы современные люди, не так ли?

Уэст пытался что-то сказать, но создавалось такое впечатление, что язык не подчиняется ему. Изо рта у него вылетали только какие-то нечленораздельные звуки.

Торп похлопал Николаса по ноге.

— Ну-ну, ты что, язык проглотил, что ли? Ну же, расслабься.

— Он притворяется, — сказала Ева. — Конечно, после электрошока он некоторое время не может говорить, но он делает вид, что его немота длится дольше, чем это должно быть на самом деле.

— Ничего, — в тон ей проговорил Торп, — через несколько дней все будет в норме, он будет говорить безостановочно и еще просить выслушать его. И все это будет записываться на хорошую видеопленку с качественным звуком.

Ева прыснула со смеху.

— Вы, американцы, так любите электронные гильотины!

Торп тоже рассмеялся, затем перемотал назад пленку на видеомагнитофоне и включил проигрывание. Ева обхватила голову Уэста могучими руками и пальцами с силой приоткрыла ему веки.

Укрепленный над столом экран ожил, а из динамиков донеслось умоляющее: «Нет! Нет! Нет!» и пронзительный крик. Уэст уставился на экран. Он со страхом смотрел на свое искаженное болью лицо и извивающееся в конвульсиях тело.

Торп выключил видеомагнитофон.

— Ну что, видел, Ник? А если тебе показывать это часами? Ведь это так же страшно, как и сам электрошок. Ты посмотри на себя. С тебя пот течет, как со свиньи.

Ева презрительно хмыкнула, Торп усмехнулся:

— Еще одно достижение «метода Торпа» заключается в использовании центров удовольствия, для того чтобы усилить тягу клиента говорить правду. Сейчас, — он ткнул Уэста под ребро, — будь внимателен. Отвечай, но прежде хорошенько подумай. Кто-нибудь, кроме тебя, знаком с содержанием досье на «Талбота»?

Уэст моргнул и отрицательно покачал головой, вспомнив затем, что должен отвечать полными предложениями.

— Нет… никто… кроме Энн… Она видела дело «Талбота»… Больше никто…

Торп, наблюдавший за двумя анализаторами, удовлетворенно кивнул.

— Отлично, Ник, спасибо.

Он подал знак Еве, и та ослабила ремни на груди Уэста, который сразу же стал торопливо и глубоко дышать. Ева принялась растирать потные плечи Уэста ароматным маслом. Торп нажал кнопку, и комнату залили мягкие звуки «Лунной сонаты» Бетховена.

— У тебя такой слащавый вкус в музыке, Ник. — Питер обернулся к Еве, массировавшей теперь ноги Уэста. — Знаешь что, Ева, я видел, как это срабатывало десятки раз: уменьшить заряд боли, которую испытывает допрашиваемый, недостаточно для того, чтобы привлечь его на свою сторону. Ведь телу и разуму любого человека нужны удовольствия. — Он выключил музыку. — Это не музыка, а просто пытка. — И Торп засмеялся.

Уэст откашлялся.

— Ты чудовище…

Торп хмыкнул.

— Еще один прием из «метода Торпа», мистер Уэст: позволить пленнику поносить тебя. В ужасные старые времена это стоило бы тебе сломанной челюсти, но поскольку анализаторы показывают, что ты действительно так думаешь, то тебе за это ничего не будет.

— Да, я действительно так думаю.

Торп кивнул.

— Я также иногда использую секс, если мне кажется, что он требуется пленнику в награду за правду. — Нагнувшись к Уэсту, он добавил громким шепотом: — Не бойся, если я и применю этот метод в отношении тебя, то это будет не она. — Питер засмеялся. — Да, она не подарок, уж я-то знаю, поскольку должен обслуживать ее раз в неделю.

Ева казалась задетой, но все же натянуто улыбнулась, вытирая полотенцем покрытые маслом руки.

Торп приблизился к Уэсту:

— О'кей, профессор, продолжим. Почему ты не считал «Талботом» О'Брайена?

Уэст сонно ответил:

— Его подставили… Нет никаких достоверных улик… «Талбот» сам устраивал ему компрометирующие ситуации…

— Ты в этом уверен?

— О'Брайена пытались убить… после войны… настоящее покушение… несчастный случай во время охоты в Юте… Пуля попала в живот… Он был при смерти…

— Я об этом не знал.

— Это секретные сведения… Они в делах…

— Так почему ты не можешь вычислить того, кто пытался подставить О'Брайена во время войны? Почему же ты не знаешь, кто такой «Талбот»?

— Я догадываюсь… догадываюсь… три человека, а не один… Троица… Возможно, они даже не знают друг друга…

Торп потер подбородок и нагнулся к Уэсту.

— Мой отец может быть одним из них?

Уэст внимательно посмотрел на Торпа, затем закрыл глаза и отключился. Ева дала ему понюхать ароматической соли. Уэст отвернулся, и тогда она влепила ему пощечину. Торп повторил вопрос. Уэст кивнул:

— Да, это возможно.

— Как близок был О'Брайен к разгадке?

— Он думал, что был близок.

Торп взглянул на анализаторы.

— Ник, ты ответил слишком запутанно, не надо хитрить.

— Видите, этот прибор тоже можно обмануть, — сказала Ева.

— Да, ненадолго, — улыбнулся Торп. — Так я и прохожу ежегодную проверку в конторе. Но благодаря пыткам, времени и специальной технике, «метод Торпа» действует безотказно.

Ева взяла со столика хирургический скальпель.

— Если я удалю одно яйцо, он сделает все, чтобы сохранить второе.

— Нет! — закричал, повернувшись к ней, Уэст.

Торп нетерпеливо сказал ей:

— Допрашиваешь не ты, а я, Ева. Отойди.

Ева отшвырнула скальпель и отошла в сторону. Торп взглянул на Уэста и, увидев в его глазах неподдельный страх, снова улыбнулся. Последним новшеством его методики был этот дамоклов меч, он же скальпель, висящий над пленником. Уэст с мольбой сказал:

— Питер, пожалуйста… Я ничего не соображаю, когда она стоит рядом…

— Все хорошо. — Торп положил руку на плечо Уэста. — Мы ведь не сделаем ничего такого, что заставило бы ее воспользоваться скальпелем, правда?

Уэст кивнул. Торп пододвинул табуретку и сел рядом с Ником.

— Ладно, профессор, следующий мой прием предполагает вопросы с твоей стороны. Валяй.

Уэст некоторое время смотрел на Торпа, потом спросил:

— На кого ты работаешь?

— На КГБ, конечно же, — улыбнулся Торп. — У меня даже есть звание майора. Русские — большие любители званий. Считают, что я достоин быть майором. Они в этих вопросах щепетильнее фашистов.

— Если ты офицер КГБ, то почему же ты не знаешь, кто такой «Талбот»?

— Они ни за что не скажут мне этого. Им интересно, смогу ли я сам это узнать. Если да, то тогда и ЦРУ, и ты, и О'Брайен тоже смогут расколоть «Талбота».

— Кого ты подозреваешь?

Торп улыбнулся.

— Во-первых, своего отца. Но мне кажется, что Пат О'Брайен идет, нет, шел по другому следу — по следу того, кто также может быть «Талботом», как бы парадоксально это ни звучало.

— А что с О'Брайеном?

— Мертв, Ник. Следующий вопрос.

Уэст немного помолчал.

— А Карбури?..

— Каюсь. — Торп закурил. — После того, как мне удалось направить детективов Кейт за двойником Карбури, его участь была предрешена. Я открыл отмычкой его номер, а когда он пришел переодеваться к ужину, я проломил ему череп тростью. Засунув его тело вместе с тростью и смокингом в пакет для мусора, я выкинул его в окно, а позже мои люди подобрали его. К счастью, саквояж был при нем. Позже я покажу тебе, что было там внутри. К сожалению, я не заметил кровь у себя на манжете. Мистер Абрамс, наоборот, обратил на это внимание, за что заплатит собственной кровью. Еще вопросы?

— Ты… сумасшедший…

— Я сказал: вопросы!

Уэст облизал губы и спросил:

— Почему «Талбот» настолько важен?.. Почему Москва идет на организацию убийств на территории Америки и Англии только для того, чтобы прикрыть его? Почему нельзя просто вывезти его из страны?..

— Очевидно, Ник, он нужен им здесь.

— Но зачем?

Торп пожал плечами.

— Я и сам не знаю наверняка, знаю только, что дни Америки сочтены. Наиболее вероятно, что конец настанет в выходные на Четвертое июля. На это мне они намекнули, приказав приготовиться и спрятаться.

— Превентивный удар?

— Не думаю. — Торп бросил сигарету на пол. — Я полагал, что ты что-то знаешь об этом.

— Нет.

Рука Торпа уже была на реостате, и Уэста сильно ударило током.

Он громко закричал, и ремни впились ему в тело. Уэст прикусил язык, и по губам у него побежала кровь.

— О-о-о… Нет! — На глаза у него навернулись слезы.

Торп смахнул их платком.

— Ну, тихо, тихо. Почему ты заставляешь меня делать это?

Уэст рыдал.

— Питер… пожалуйста… постарайся понять… Я доведен до такого состояния, что говорю только правду… Не делай этого…

Торп покачал головой.

— Я просто помогаю тебе, Ник. Книги по детской психологии и по дрессировке животных говорят о том, что в применяемых к ним наказаниях и поощрениях должна быть строгая система. «Пособие по пыткам» — да, есть и такая старинная книга, и я сам помогал восстановить ее — говорит то же самое. Ты понимаешь меня?

— Да, да…

— И я обещаю, что во всем буду следовать этой книге. Я никогда не потеряю выдержки, никогда не стану действовать, исходя из личных мотивов, положительных или отрицательных. Ведь у меня на этом столе побывали и другие мои друзья.

— О, Господи…

— Теперь скажи, что ты знаешь о плане русских?

Уэст набрал в грудь воздуха и ответил:

— Я думаю… это связано с… Питер, послушай… Они убьют тебя… Они не оставят в живых человека, знающего об этом так много…

Торп посмотрел на анализаторы и мягко сказал:

— Ты действительно так думаешь? — Он взглянул на часы. — У меня сейчас больше нет времени на тебя. — Питер слез с табуретки. — Делу — время, потехе — час. Любимое выражение Кэтрин. В первую очередь мне нужно разработать до мелочей план ее похищения.

Уэсту удалось приподнять голову:

— Похищения кого?

— Кэтрин. А заодно я убью Абрамса.

— Тони Абрамса? За что?

— Он мне не нравится. Кроме того, он способен создать мне некоторые сложности. В любом случае, скоро у тебя появится компания. Сегодня вечером Кейт будет лежать рядом с тобой. Из вас получится отличная пара.

— Ты болен. Это знают все. Энн… я…

Торп потянулся к реостату, но, поколебавшись, глубоко вздохнул и отвел руку.

— Ты не выведешь меня из себя, дерьмо. — Он нагнулся, и их лица оказались совсем близко. — Хочешь узнать кое-что о своей возлюбленной Энн?

— Энн…

— Она мертва.

— Нет… Нет!

— Да. И тебя я тоже убью. И меня нисколько не волнует, что ты об этом знаешь, потому что это никоим образом не изменит исхода твоего допроса.

— Ты… Ты не мог сделать этого… Не мог… Она не мертва…

— Нет, мертва. — Торп ткнул указательным пальцем в лоб Уэста. — А вот сюда я всажу тебе пулю. Веришь?

— Д-д-а.

Торп взглянул на полиграф и стрелки звукового анализатора.

— Это один из немногих вопросов, который вызвал у тебя неоднозначную реакцию. — Он похлопал Уэста по лбу. — Верь мне. Прямо вот сюда. Бах! И это большое одолжение. Ведь я лично против тебя ничего не имею. А люди, которые мне насолили, умирают неделями.

Уэст уставился на Торпа.

— Как ты можешь?.. Кэтрин…

Торп выпрямился, собираясь уходить.

— Если говорить о деле, то у нее есть информация, которую я бы хотел получить. А что касается меня лично, то мне хотелось бы увидеть эту надменную сволочь привязанной к столу и вопящей изо всех сил. Какая шикарная получится кассета!

— Питер, если у тебя есть хоть капля совести…

— Нету. А ты лучше не раздражай Еву, а то конец твоим яйцам.

— Питер… Кэтрин не знает ничего такого, чего бы не знал я.

— Вот и выясним. Ближе к вечеру вы оба будете стараться переорать друг друга, чтобы привлечь к себе мое внимание.

— Энн жива!

— Перестань ты так печься об этих девках Кимберли, Уэст. Ты им уже ничем не поможешь. Впрочем, как и себе самому. — Торп подошел к двери и обернулся. — Через несколько часов первые видеопленки допросов тебя и Кэтрин будут доставлены в Глен-Коув. Мои русские друзья придут в восхищение, это неплохое развлечение для них. Они сначала хотели сами заняться вами, но, как и в остальных делах, они слабо разбираются в пытках.

Голос Уэста прозвучал неожиданно громко:

— Они ведь убьют и тебя самого, идиот!

— Во всяком случае, они не сделают этого до тех пор, пока ты в моем распоряжении. И пока я им нужен. А я уж постараюсь быть им нужным до…

— До конца, ты хочешь сказать. Но после они тебя ликвидируют. В их планах на будущее тебе нет места.

Торп несколько секунд молчал.

— Для таких, как я, Ники, местечко где-нибудь всегда сыщется. В любом случае, через несколько недель я буду точно знать, что мне делать дальше. Я буду знать, погибнет Америка или выживет. Но что касается вас с Кэтрин, вы уже можете считать себя мертвецами. Пока, приятель.

33

Кэтрин Кимберли выбежала на пешеходную дорожку Бруклинского моста и начала подъем. Утро выдалось ясное и прохладное, окружающий пейзаж был прекрасным. Дощатый настил под ее ногами был упругим, и, как всегда, она наслаждалась его пружинистостью. Начался спуск, и она прибавила скорость.

В обоих направлениях промчалось несколько машин. Кэтрин поймала себя на мысли, что смотрит больше на них, а не на красоту вокруг. Сзади ее догонял коричневый фургон. Она услышала, как он сбавляет скорость. Кэтрин побежала быстрее и оглянулась через плечо. Фургон поравнялся с ней. Она сделала рывок вперед и присоединилась к небольшой группе бегунов.