Главный свидетель

– Что ж поделаешь, если у них такая фамилия? – философски заметила Кендал. Она перевела взгляд с фотоснимков, лежавших перед ней, на Пепердайна, который попросил ее опознать двух мужчин, находящихся теперь в городской тюрьме Шеридана. Их обнаружили на том самом месте, которое описала полицейским Рики Сью. Оба, абсолютно голые, с телами, распухшими от комариных укусов, действительно были привязаны к деревьям их собственными штанами.

– Это Генри и Лютер, – пояснила Кендал и рассказала о несчастном случае с Билли Джо. – У семейства Круков возникла стойкая антипатия ко мне, поэтому, как я понимаю, они тоже решили принять участие в охоте и постараться разыскать меня раньше, чем это сделают Мэт и Гиб.

– И благодаря мне, им это почти удалось, – глаза Рики Сью наполнились слезами. – Я каждый раз с ужасом думаю, что могло бы произойти непоправимое и все потому, что я здорово напилась и раскрыла свой большой гадкий рот.

Кендал, перегнувшись через стол, дружески потрепала Рики Сью по плечу.

– Как раз наоборот, дорогая. Если бы не ты, агент Пепердайн и его люди не приехали бы во время. До этого Джону… то есть доктору Макграту удалось задержать маньяков.

Джон, который отказался пробыть в госпитале более суток, теперь собственной персоной стоял перед ними, как обычно, опершись на костыль. Он был бледен, словно полотно, на виске красовался свежий шрам, одна нога по-прежнему оставалась в гипсе, а левую руку на груди поддерживала повязка. Пуля из винтовки Гиба попала ему в плечо и вышла на долю миллиметра ниже главной артерии. Всякий раз, стоило только Кендал представить себе, как недалек он был от смерти, как внутри у нее что-то обрывалось.

Пепердайн тактично кашлянул, дабы прервать затянувшееся скорбное молчание:

– Правительственные органы уполномочили меня снять с вас все обвинения, в случае вашего согласия выступить свидетелем против членов «Братства».

– Прямо-таки королевская щедрость, – удивленно заметила Кендал.

– Похищение трудно доказуемо, особенно, если жертва отказывается сообщить, по какой причине она или он, – тут Пепердайн пристально посмотрел на Джона, решили содействовать в этом подозреваемой.

– Я уже не помню, – коротко ответил Джон, опустив глаза.

– Очень смешно, – подвел итог Пепердайн и закрыл папку, лежавшую перед ним. – Мисс Роб, благодарим вас за помощь и сотрудничество.

– Не надейтесь, что так просто от меня избавитесь, Пепердайн, – тут же ответила Рики Сью. – В частности, вы ведь приедете в Южную Каролину по судебным делам?

– Приеду и сразу же уеду.

– Я тоже появлюсь там – словно ненароком. – Рики Сью улыбнулась специальному агенту самой соблазнительной из своих улыбок. – Меня ведь тоже пригласили принять участие в процессе – для того, скажем, чтобы помочь Кендал управляться с ребенком во время суда.

– Я все понял.

– Ну не стоит так уж хмуриться по этому поводу. И в любом случае не забывайте, вы обещали мне совместный выход в свет.

– Как же я могу забыть, когда вы напоминаете об этом каждые пятнадцать минут?

Неожиданно дверь кабинета распахнулась, и в комнату буквально влетел молодой человек.

Кендал мгновенно побледнела.

Рики Сью от неожиданности чуть не взвилась под потолок.

– Нет, только не это! Господи, да сейчас все попрет наружу!

Молодой человек глянул сначала на одну женщину, потом на другую.

– Приветствую вас.

– Здравствуй.

– Здравствуй.

– Как мы тут поживаем?

– Чудесно.

– Просто очень хорошо.

– Кто это? – поинтересовался Джон.

– А кто здесь главный? – в свою очередь спросил пришелец.

– Я, – заявил Пепердайн, делая шаг вперед.

– Что, черт возьми, происходит? Я ничего не понимаю. С какой это стати я вам понадобился? Мне кажется, за мной ничего такого не водится.

– Успокойтесь, – попытался унять его Пепердайн.

– Успокоюсь я, как же! Сижу себе тихо-мирно в солнечном Риме, уплетаю за обе щеки пасту и в чужие дела не лезу. И вдруг – нате вам! Вламываются ко мне два гунна и заявляют, что они, видите ли, представители отдела Федеральной безопасности. Потом сажают меня в самолет, который летит в Штаты, и вот я здесь, за что преогромное спасибо дядюшке Сэму.

Дабы полностью выказать свое презрительное отношение к свершившемуся факту, а заодно и к организации, которая занимается подобными делами, молодой человек поставил руки в боки и нетерпеливо спросил:

– Так из-за чего весь сыр-бор?

– Похоже, здесь все друг друга знают. – Повернувшись к товарищу, Пепердайн торжественно произнес:

– Доктор Макграт, познакомьтесь – Кендал Дитон.

Глава сорок седьмая

Слушай, это довольно трудно объяснить.

– А ты попробуй.

Они с Джоном остались в офисе в полном одиночестве. Рики Сью подхватила настоящего Кендала Дитона за руку и утащила из кабинета. Он все еще настоятельно требовал объяснений и парню твердо пообещали их предоставить, правда, при условии, что он заткнется и позволит Рики Сью вставить хотя бы слово. Пепердайн и офицеры безопасности вышли вслед за ними.

– Кендал работал на «Бристол и Мазере» в качестве адвоката, – пояснила она, не зная с чего начать. – В один прекрасный день у него начались неприятности с партнерами главной конторы, которые обвинили его в подлоге и манипулировании свидетельскими показаниями. Обвинение осталось недоказанным, хотя, правда, поговаривали, что должностное преступление с его стороны уже имело место. Никаких обвинений против него не выдвинули, но со службы уволили. В течение нескольких месяцев после этого он рассылал повсюду свои резюме, но ни одна из контор не хотела нанимать сотрудника с подмоченной репутацией: Кендал несколько опечалился и решил на время съездить в Европу, развлечься. Меня же попросил пересылать ему почту, да и вообще следить за его корреспонденцией. Через пару месяцев на его имя пришло письмо из округа Проспер, Южная Каролина. Поскольку оно весьма напоминало ответ на запрос о работе, я сразу же переслала ему бумагу. Он позвонил мне, поблагодарил за заботу, подтвердил, что это и в самом деле предложение о трудоустройстве, но ему уже ни к чему. Он в то время вел весьма рассеянный холостяцкий образ жизни в Риме, работал консультантом в маркетинговой фирме и такая жизнь его вполне устраивала. И тогда я решила заполучить эту работу вместо него.

Она взглянула на Джона в надежде встретить в его глазах хотя бы чуточку понимания, но лицо офицера осталось непроницаемым.

– Я окончила юридический факультет третьей по успеваемости. Считалась одним из наиболее перспективных адвокатов у «Бристол и Мазерс», но дело в том, что мне предложили кабинетную работу, к которой я не испытывала ни малейшего интереса. По совершеннейшей случайности я столкнулась с делом, о котором уже рассказала, – о женщине, больной СПИДом, отчаянно нуждавшейся в помощи. Вот тогда-то мне стало ясно, что мое место вовсе не в процветающей фирме среди бумажек. Мне хотелось помогать людям. Добиваться справедливости для опустившихся и отверженных. И, работая в этой конторе, я принялась, еще задолго до истории с Кендалом, рассылать собственные резюме в суды округов и штатов в надежде получить должность общественного защитника, но ни одного удовлетворительного ответа не последовало. Когда же Кендал отклонил столь желанную для меня возможность, я решила… что это своего рода знак свыше. Бабушка и Рики Сью, конечно же, решили, что я сошла с ума, но я написала в Проспер, подписавшись чужим именем. Оказывается, это не так уж трудно, хотя теперь я имею некоторое представление, отчего суд округа Проспер принял на работу Кендала Дитона, даже не проверив как следует личность кандидата, – добавила она с многозначительной гримасой.

– Им требовался общественный защитник, которого можно было легко купить, коррумпировать, – догадался Джон.

– Именно. Их вполне устраивало пятно в его биографии. Он был как раз то, что им нужно. Поначалу их реакция на мое заявление оказалась негативной – ведь я как-никак женщина, но потом, как я думаю, они рассудили по-иному – скорее всего, решили, что женщиной манипулировать легче, чем мужчиной, а кроме того, ее можно просто запугать.

После минутного раздумья, она продолжила:

– Вполне вероятно, что мое желание стать общественным защитником носило не столь альтруистический характер, как мне сейчас хочется представить. Или хотелось когда-то верить. Возможно, все мои благие порывы во многом зиждились на гордости. Я хотела показать всему свету, какая я умница. Возможно, в основе всего этого лежало неосознанное желание угодить покойным родителям, что, как выяснилось после глубокомысленного разговора с тобой, довольно проблематично.

Как бы то ни было, вполне вероятно, что та деятельность, которой я собиралась себя посвятить, мне не вполне удалась, именно потому, что мотивы, которыми я руководствовалась, оказались куда более эгоистичными, чем мне бы хотелось признать. Бабушка предупреждала меня в свое время, что из обмана ничего хорошего не выйдет – и оказалась права.

Кендал присела на краешек стола Пепердайна.

Кевин мирно посапывал в рюкзачке для транспортировки детей. За спиной раздался мягкий стук резинового наконечника костыля, затем нетвердый шаг выздоравливающего, потом все повторилось снова и снова.

Джон подошел к рюкзачку с Кевином и слегка его толкнул. Рюкзачок мерно закачался, убаюкивая младенца. Джон потрепал малыша по щеке. Сердце ее буквально растаяло от умиления при виде мускулистой мужской руки, дотрагивающейся до бархатистой кожи ребенка не только потому, что подобный жест означал искреннюю привязанность к ее сыну, но еще и оттого, что, по всей видимости, Джон навсегда совладал с драконом, который пожирал его сердце.

– Доведись властям узнать, что ты живешь и работаешь под чужим именем, как доверие к тебе и твоим показаниям сошло бы на нет – и ты преотлично это понимала, – продолжил за нее Джон.

– Правильно. Разве можно верить россказням человека, вся жизнь которого – сплошной обман и выдумки. Поэтому мне оставалось только одно – бежать и скрыться. Что я и делала, и довольно последовательно. Сначала Денвер, потом… – повернув голову, она лукаво посмотрела через плечо и прошептала, – домик на ферме и ты.

Он приподнял ее за плечи – теперь они оказались лицом к лицу – и провел рукой по ее коротко остриженным волосам. Затем сильным и страстным движением привлек к своей груди и крепко обнял.

– А ведь они могли тебя убить, – произнес он с волнением в голосе. – В какой-то момент я отчетливо себе представил, что ты умираешь у меня на глазах.

Обвив руками его шею, она уткнулась ему в грудь:

– Как бы я жила дальше, если бы ты погиб из-за меня? Ну, как?

Целую вечность – долгую-долгую минуту они молча сжимали друг друга в объятиях. Потом он чуточку отстранился:

– Не стоит винить себя в моих напастях.

– Если ты не будешь инкриминировать себе смерть офицера Фордхэм.

Он тотчас нахмурился:

– Почти не выполнимая задача. Одному мне не справиться. Только вместе.

– Вместе?

– Мне кажется, что мы втроем с Кевином смогли бы заставить эту машину функционировать. Ты как считаешь?

– Какую машину?

– Ту, что называется «семья».

– Ты очень нужен мне и Кевину. А мы – тебе. – Она провела по его лицу, ласково коснувшись свежего шрама. – Вряд ли я выгадаю сейчас что-нибудь с помощью лжи, потому знай – я говорю правду. Я люблю тебя, Джон.

– Я тоже люблю тебя. – Он смущенно закашлялся, пытаясь скрыть охватившее его волнение. – Мне, знаешь ли, хотелось бы узнать твое имя.

– Я скажу, но не раньше, чем ты признаешься, когда к тебе вернулась память.

Лицо его озарилось загадочной улыбкой. Он приблизился к ней своими губами и, поддавшись одновременно посетившей их мысли, они слились в пьянящем поцелуе. Поцелуй этот, казалось, длился бы целую вечность, как вдруг она неожиданно высвободилась из его объятий и вопросительно посмотрела на него.

– Нет, скажи Джон, когда?

Все так же загадочно улыбаясь, он снова поцеловал ее.