Главный свидетель

Кендал почувствовала сильнейший приступ дурноты. С трудом проглотила подкативший к горлу ком и, крадучись, медленно попятилась назад ни жива ни мертва от страха, что ее обнаружат. Она только что стала свидетелем кошмарной расправы над невинным молодым человеком. Нечто в духе ку-клукс-клана. Если эти фанатики узнают, что она их видела, милосердия от них не дождешься, как не дождался его и Майкл Ли.

Как только Кендал поняла, что теперь уже неразличима в кромешной тьме, она развернул ась и бросилась в лесную чащу, не разбирая дороги, продираясь сквозь деревья и заросли, совершенно не думая о сопровождавшем ее бегство хрусте и треске. Впрочем, они бы все равно не услышали, занятые пением своих гимнов. Святые слова в их устах звучали просто кощунственно.

Что-то попало Кендал под ноги, и она чуть не упала. Инстинктивно прикрыв руками живот, чтобы защитить находившееся в утробе дитя, Кендал подумала, что ей бы следовало быть осмотрительнее и двигаться медленнее и осторожнее. С другой стороны, мешкать тоже нельзя. Если незамедлительно доложить о случившемся властям, полиция, возможно, еще застанет всю шайку на месте преступления.

– О Боже! – Она на мгновение представила себе, какой шок вызовет новость среди членов городской общины. Признанные столпы общества, поддавшись на призывы Германа Джонсона, которого большинство граждан считало неприятным и неотесанным типом, предавались подобной оргии!!

Быстрым шагом, не рискуя переходить на бег, Кендал плутала по лесу, пытаясь отыскать тропинку, но в темноте затея почти сразу была обречена на неудачу.

Неожиданно споткнувшись, Кендал ничком плюхнулась на землю и больно ударилась. Да так, что в течение нескольких мгновений с трудом приходила в себя, превозмогая боль и глубоко дыша.

Именно в этот момент она ощутила отвратительный запах, и ее вновь едва не стошнило. Тут до нее наконец дошло, что вовсе не грязь и земля служат ей мягкой подстилкой, а полоска какой-то ткани. Опершись ладонями на эту странную вещицу, она с трудом приподнялась на руках и тут – прямо перед собой – увидела Баму.

Половина лица у него отсутствовала вовсе, а та часть, которая предстала перед глазами Кендал, была сильно изуродована. Одна глазница оказалась пустой, в ней кишмя кишели насекомые, отыскав здесь стол и дом.

– Господи боже мой, господи боже мой, – скороговоркой на одной ноте пробормотала Кендал, охваченная новым приступом ужаса. Она отползла назад и тут, на почтительном расстоянии от трупа, ее вырвало.

Потом, все еще стоя на четвереньках, она снова взглянула на разлагающееся тело. Должно быть, закопали не очень глубоко, и животные, питающиеся падалью, с легкостью до него добрались. Остатки плоти клочьями свисали со скелета, но, без сомнения, убили его не животные. Он умер от огнестрельной раны. В самом центре лба чернело круглое и глубокое отверстие.

Самоубийство? Маловероятно. Вряд ли случайным совпадением оказалось то, что тело Бамы оставили совсем рядом с местом только что свершившейся казни. Теперь Кендал уже не сомневалась, что его убили.

У нее дрожали колени, тем не менее она заставила себя подняться. Переступив через поруганные останки Бамы, девушка двинулась дальше, стараясь сориентироваться в этой кромешной тьме. Наконец она добралась до шоссе и увидела свою машину, несмотря на то, что вышла из леса чуть дальше. Она бросил ась к автомобилю, обрадован но вспомнив, что не заглушила двигатель. Как-никак, тоже экономия времени. Кроме того, вряд ли она смогла бы сейчас трясущейся рукой вставить ключ зажигания.

Отъехав, она тут же задумалась, что делать и как вести себя дальше. Дорога в центр города проходила мимо ее собственного дома. В таком случае почему бы не заехать и не позвонить оттуда шерифу? Вдруг – Господи, сделай так, – Мэт окажется дома. Ведь он так ей нужен. Да, он изменил ей с Лотти Линэм, но сейчас, в свете того, что она только что пережила и чему была свидетелем, предательство мужа казалось не столь существенным.

Кендал старалась внимательно следить за дорогой и крепче вцепилась в руль. Еще она попыталась переключиться на мысли о предстоящем деле, но сознание услужливо подсовывало образ Майкла Ли, распятого на ужасном кресте. Снова и снова в ушах звучал одобрительный смех и ликующие возгласы фанатиков, под кровожадные крики которых половые органы юноши были засунуты несчастному в рот.

И еще Бама. Добрый, безобидный Бама, находивший нужное слово для каждого и с удивительной точностью предсказывавший погоду. Нет сомнения, что и его казнили, поскольку он всегда воспринимался бельмом на глазу слишком многими, считался, что называется, паразитом и тунеядцем и уж никак не мог служить примером для детей Проспера.

Господи, кто знает, сколько других людей – неудобных или нежелательных – уничтожили таким вот варварским, нечеловеческим способом?

Билли Джо Крук? Несомненно, разделались и с ним. Он был жуликом, вором – вот ему и отрубили руку. Кто станет ворошить прошлое о самом банальном, хотя и трагическом инциденте? Уж, конечно, не сам Билли Джо, чья жизнь немедленно окажется в опасности, попробуй он доказать, что его увечье не следствие несчастного случая, а результат приговора самозваных судей.

Око за око – таково их кредо. Майкл Ли позволил себе переступить черту, ухаживая за белой девушкой. Кастрация и смерть – вот приговор, который ему вынесли.

Кендал даже вскрикнула от радости, увидев автомобиль Мэта на стоянке перед домом. Взбегая по ступеням, она позвала его и уже в холле застала выходящим из спальни. Видимо, он только что принял душ – волосы свисали мокрыми прядями, а вокруг бедер болталось полотенце.

– Кендал, куда ты запропастилась? Я вернулся и не нашел тебя дома. После нашей ссоры…

– О Боже, Мэт, я так рада, что ты здесь. – Она бросилась к нему и разрыдалась.

Он бережно и крепко обнял ее:

– Дорогая! Ты можешь простить меня! Нам просто необходимо попытаться начать все сначала.

– Конечно же, мы попытаемся, но сперва выслушай меня! – проявлением чувств с ее стороны двигала отнюдь не страсть.

– Что, черт возьми, с тобой приключилось? Бледная, как полотно, и в волосах какая-то чертовщина. – Он осторожно высвободил веточку, запутавшуюся в шевелюре Кендал, и с удивлением уставился на нее.

– Мэт, случилось ужасное. – Кендал всхлипнула. – Я бы и сама не поверила, если бы не видела все собственными глазами. Они разобрались с Майклом Ли. Возможно, ты даже не знаешь, кто он такой. Он… Впрочем, не столь уж и важно, кто он. О нем я расскажу тебе потом, попозже. Наверное, лучше бы тебе одеться, и побыстрее. Я собираюсь позвонить в полицию сию же минуту. Полицейские могут подхватить нас прямо здесь, поскольку это по дороге. Я покажу им, где все произошло…

– Кендал, передохни хоть минутку. О чем в конце концов ты все время твердишь? – Теперь, успев окинуть жену взглядом, он казался не менее взволнованным. Он коснулся ее испачканной щеки и заметил у себя на пальцах кровь. – Слушай, ты в кровь расцарапана. Как это тебе удалось?

– Со мной все нормально. Правда. Просто я боюсь.

– Кто посмел тебя обидеть? – Мэт тут же нахмурился. – Может, близнецы Крук? Если эти негодяи…

– Нет, нет, не они, – закричала она, перекрывая его голос. – Слушай, Мэт, они убили Майкла Ли. По крайней мере, мне так показалось. Они кастрировали его и все вокруг было залито кровью. Кровь была и на нем, и на земле. – Кендал переступила через ворох грязной одежды, которую Мэт оставил на полу в гостиной, и схватила телефонную трубку. Она поспешно набрала номер 911.

– Я ничего не в состоянии понять, Кендал. О ком, наконец, ты все время твердишь?

– Я говорю о Майкле Ли, – нетерпеливо бросила она. – О парнишке, которого обвинили в изнасиловании Ким Джонсон. Причем неоправданно. К тому же они убили Баму. Я обнаружила его тело, когда бежала оттуда… – Алло? Да? Нет, я не могу ждать, – закричала она в трубку срывающимся голосом.

Мэт быстро приблизился к ней.

– Послушай, Кендал, у тебя истерика.

– Ничего подобного. Я тебе клянусь. – Она сглотнула подкативший к горлу комок, и в самом деле пытаясь успокоиться и подавить нарастающую истерику, которую она отрицала. Кендал непроизвольно застучала зубами. – К тому времени, когда приедут полицейские, буду в норме. Я в состоянии отвезти их прямиком на место преступления.

– Какого преступления?

– Туда, где убивают. На бойню, где заодно убивают и свиней. Очень удобно, знаешь ли. Вполне возможно, они и местечко такое выбрали, чтобы следы кровавой расправы трудно было обнаружить. – Эта мысль только что пришла Кендал в голову. – Они ведь большие умники. Их много. Людей, которых мы знаем и никогда бы не заподозрили.

– Интересно знать, что ты делала в лесу ночью в полном одиночестве?

– Я искала тебя, – горячие слезы потоком хлынули из глаз Кендал и солеными ручейками потекли по щекам. – Мне хотелось тебя увидеть. Не верилось, что из-за твоего приключения с Лотти вся наша жизнь полетит к чертовой матери. Оттого я и не стала ждать, когдаты вернешься и разрешишь мои сомнения. Я пыталась найти оленье стойбище, но потерялась.

– Полиция слушает. Чем можем вам служить?

– Алло, слушаю вас. – Кендал жестом указала на телефон, давая Мэту понять, что наконец-то дежурный офицер соблаговолил объявиться. – Мне необходимо поговорить с дежурным офицером или связаться с офисом шерифа. Немедленно. Меня зовут…

Мэт выхватил трубку из рук Кендал и опустил на рычаг. Она вытаращила глаза, онемев от изумления:

– Почему ты вырвал у меня трубку? Я должна рассказать о происшедшем. Я могу показать, отвезти их туда. Если они поторопятся, то…

– Никуда ты сейчас не поедешь. Отправляйся-ка прямиком в душ, а потом в постельку. – Он погладил ее по голове. – Ночью, в лесу могут померещиться разные разности, особенно человеку городскому. Ты просто потерялась и запаниковала, дорогая. Всего-навсего перевозбудилась. Горячий душ и бокал холодного вина приведут тебя в чувство. И все забудется.

– О каком таком перевозбуждении ты толкуешь? – Сознавая, что истерические нотки в голосе лишь укрепляют уверенность Мэта, она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. – Уверяю тебя, что вполне в состоянии себя контролировать. Да, я напугана, но вовсе не сошла с ума.

– Я и не считаю, что ты сумасшедшая. Просто в последнее время ты находилась под воздействием сильного стресса и…

Она оттолкнула его в сторону:

– Прекрати обращаться со мной, как с душевнобольной и выслушай. Понимаешь, Мэт, они…

– Прежде всего, кто такие они, о которых ты все время твердишь.

– Да почти все, кто: обладает здесь хоть каким-нибудь авторитетом и властью. Могу назвать по крайней мере с десяток так называемых достойных граждан.

Она стала выкрикивать фамилии одну за другой, но Мэт снова перебил ее:

– И ты утверждаешь, что все эти люди причастны к кастрации и распятию на кресте? Не говоря уже об убийстве бродяги, – Мэт скептически приподнял брови. – Кендал, будь более благоразумной. Неужели ты думаешь, я поверю в подобные сказки?

– Ты все отлично знаешь.

Он недоуменно вскинул голову.

Кендал, содрогнувшись, продолжила:

– Я ни слова не сказала о распятии на кресте.

Взгляд ее неожиданно упал на кучу грязной одежды на полу. К перепачканным грязью сапогам прилипли веточки и сосновые иголки. Кендал также почувствовала легкий запашок костра, исходивший от сваленной в груду одежды.

Она медленно подняла глаза и в упор посмотрела на Мэта. Он спокойно выдержал взгляд Кендал, а выражение его лица сделалось бесстрастным.

– Ты был там, ведь так? ~ хриплым от волнения голосом прошептала она. – Ты один из них. И Гиб тоже.

– Послушай, Кендал… – Мэт попытался ее удержать. Она повернулась и побежала, но уже через секунду Мэт схватил ее за воротник жакета и она оказалась в западне.

– Отпусти немедленно! – Кендал повернулась и, потянувшись руками к мужу, попыталась расцарапать ему лицо. Она почувствовала своего рода удовлетворение, осознав, что усилия достигли цели, когда Мэт взвыл от боли.

– Нет, просто так вы от меня не отделаетесь, надеюсь, вы понимаете это, мисс Баттински?

В ответ она ударила его локтем в солнечное сплетение. Тот от неожиданности и боли выпустил ее, и Кендал вновь рванулась к двери. Впрочем, мгновение спустя она снова оказалась в плену.

Кендал попыталась бороться и сделала отчаянную попытку высвободиться, но ему удалось скрутить ее. На этот раз лицо Мэта исказилось от ярости. Брызгая слюной, он склонился над ней и закричал прямо в лицо:

– Желаешь побеседовать с шерифом? Или с начальником полиции? Сделай одолжение. Только ничего не выйдет. Они там, вместе со всеми.

– Да кто вы, черт побери, такие?

– Братство. Мы справляем правосудие по-своему, поскольку так называемая демократия и созданная ею законодательная система преследует людей, нам подобных. Она, видишь ли, целиком на стороне всяких ублюдков. Таким образом, чтобы как-нибудь выжить, нам приходится иногда делать грязную работу собственными руками.

– Так, значит, вы убиваете людей?

– Случается.

– Как часто случается? И сколько времени продолжается весь этот кошмар?

– Десятилетия.

Ноги Кендал подкосились, и она непременно упала бы на пол, если бы Мэт не подхватил ее.

– Мы надеялись, что ты присоединишься к нам, Кендал. В любом случае, неужели ты и вправду считаешь, что победишь, вступив в борьбу с нами?

– Может, поспорим?

Она изо всех сил заехала ему коленом в пах. Он со стоном согнулся пополам. Уже до конца не сознавая, что делает, Кендал вскочила, схватила с буфета вазу с розами и изо всех сил швырнула ее Мэту в голову. Тот рухнул, как подкошенный, и остался на полу без движения.

Некоторое время она созерцала дело рук своих, глядя на распластанное тело. Она еще не полностью отдавала себе отчет в том, что натворила. Воздух с шумом вырывался из ее груди. Она на мгновение задумал ась. Переживет ли их ребенок эту ночь? И переживет ли она?

Только если удерет отсюда – и побыстрее.

Она сняла обручальное кольцо и швырнула его в Мэта. Потом бегом рванулась к двери.

Распахнув дверь, она увидела, что к дому с включенными фарами подъезжает машина. Пикап Гиба остановился прямо у входа. Из него выбрался Гиб собственной персоной и лихо взбежал по ступеням.

Повинуясь инстинкту самосохранения, Кендал отпрянула назад, захлопнула дверь и кинулась в спальню, чтобы взять пеньюар.

– Войдите, – крикнула она, на ходу надевая пеньюар и стараясь запахнуться, чтобы при крыть перепачканную одежду и исцарапанные руки. В самый последний момент она догадалась сбросить туфли. Затем отворила дверь и выглянула наружу, как ни в чем не бывало.

– О, Гиб, привет, – выдохнула она, в надежде, что тот не станет слишком вдаваться в состояние ее души. Гиб возвращался явно не со светского приема. Его сапоги, равно как и сапоги Мэта, были заляпаны грязью и от всей его одежды попахивало костром. Да, он только что вернулся с места казни, но никто бы не догадался об этом, увидев его широкую улыбку.

– Вы, случаем, еще не спите?

Кендал глянула через плечо, словно ожидая, что сию минуту из спальни выползет Мэт, зажимая кровоточащую рану на затылке.

Разумеется, в том случае, если он остался жив после контакта с вазой.

Кендал изобразила на лице некое подобие гостеприимной улыбки, чтобы поприветствовать своего свекра. – В общем, не совсем. Я имею в виду, что мы… Ну, знаете мы, конечно, спали, но не в том смысле… – Она потупилась, пытаясь изобразить смущение, свойственное, на ее взгляд, женщине южных штатов в подобной ситуации. – Я, конечно, немедленно позову Мэта, если это действительно так важно…

Родственник понимающе хмыкнул:

– Думаю, что то, чем вы только что занимались, куда важнее всего остального.

– Да ладно, – застенчиво вымолвила Кендал, – мы только что слегка сверили понятия – выяснили отношения. Мы ведь недавно повздорили из-за ерунды. Разве он ничего тебе не сказал?

– Да нет, говорил о какой-то ссоре, хотя я и не выяснил причины. В сущности, я затем и приехал, чтобы справиться – не нужна ли моя помощь.

Широко осклабившись, Гиб многозначительно подмигнул:

– Вижу, мои старания пропали даром и вы сами во всем отлично разобрались. Придется, видно, тихонечко сматываться к себе, а вас оставить наедине. – Когда он потянулся к ней, чтобы дружески потрепать по плечу, Кендал показалось, что ее сию минуту стошнит. – Возвращайся к мужу, детка. Спокойной ночи.

Гиб повернулся и скатился вниз по ступеням.

Дабы продемонстрировать ему свое полнейшее расположение, Кендал вслед прокричала:

– Приезжайте к завтраку, ладно? И не забудьте захватить вафли собственного изготовления. Я просто без ума от них!

– Буду завтра около восьми.

Кендал проследила за тем, как сигнальные фары его автомобиля растаяли в темноте, и тут же вернулась в спальню. Мэт по-прежнему лежал все в том же положении, скрюченный и бездыханный. Она не могла заставить себя прикоснуться к нему, не говоря уже о том, чтобы проверить сердцебиение. Да и зачем, по большому счету, стала бы она это делать?

Жив он или мертв, вся ее предыдущая жизнь закончилась. Без всяких сомнений.

Глава двадцать четвертая

– Меня зовут Кендал Дитон Бернвуд. То, что я собираюсь вам сообщить, звучит невероятно. Вы даже можете подумать, что я не в своем уме. Но уверяю вас, я в порядке, – тут она на секунду прервалась глотнуть кока-колы, купленной в мотеле.

– Слушаю вас.

Агент Брэддок из ФБР отнесся к ее тираде весьма равнодушно, да и вообще, казалось, он вот-вот заснет. Плохо. Ведь то, что она собиралась ему сообщить, и мертвого разбудит. Чтобы ее невероятная история выглядела хоть сколь-нибудь достоверно, она назвалась адвокатом. В противном случае тот мог решить, что разговаривает с полнейшей идиоткой.

– В течение почти двух лет я жила и работала в Проспере. Сегодня вечером стало ясно, что в городе существует законспирированная организация, которая совершает немыслимые преступления, включая убийства. Членами организации являются наиболее известные граждане города, которые именуют себя «Братством». Мой… муж – один из членов этой организации. По их собственным словам, они выносят и приводят В исполнение приговоры в отношении тех граждан, которые, по их мнению, избежали суда законного. Точно не скажу, сколько людей они уничтожили за последние несколько лет, но сегодня ночью я оказалась свидетелем самого настоящего убийства.

Затем рассказала агенту о казни Майкла Ли и о том, как ей удалось обнаружить останки Бамы.

– Он не был преступником, но подозреваю, что и с ним тоже разделались они.

Она поведала агенту о том, чему оказалась свидетельницей, случайно попав в лес, стараясь говорить убедительно, а информацию представлять наглядно. Слишком эмоциональный монолог мог поставить ее слова под сомнение.

– Место преступления находится в лесу, в удаленной от города его части. Там же располагается бойня, где забивают свиней, и, полагаю, – добавила она нетвердым голосом, – не одних только свиней.

Она запнулась, осознав, что представитель ФБР ни слова не вымолвил в течение всего ее рассказа.

– Вы меня слушаете?

– Слушаю, конечно же, слушаю… Дело в том, что ваше повествование… сильно смахивает на сказку. Вы сообщили об указанном вами двойном убийстве в местные органы правопорядка?

– Местная полиция также замешана в преступлении.

– Значит, и полиция тоже. Понятно…

Не оставалось никаких сомнений, что агенту ни черта не понятно. Фактически, он над ней просто потешался. Что, что она могла сообщить, чтобы убедить его в своей правоте? Или в том, что она сумасшедшая? Она откинула волосы со лба и снова глотнула кока-колы. Сказывалась усталость, и у Кендал заныло под лопаткой.

Как-никак она отмахала 150 миль, прежде чем почувствовала себя в относительной безопасности. И на протяжении всего пути она внимательно следила за дорогой, изредка поглядывая в зеркало заднего обзора.

Интересно, когда Мэт придет в себя и сообщит остальным членам «Братства», что их деятельность раскрыта – и не кем-нибудь, а его женой? А если она убила-таки его вазой, когда обнаружат мертвое тело? Она надеялась, что не раньше восьми утра, когда Гиб заявится к ним в дом, дабы испечь свои знаменитые вафли. Кендал взглянула на часы. Перевалило за два ночи. Времени оставалось мало.

– Агент Брэддок, Я предупредила вас, что мой рассказ покажется вам невероятным.

– Но, согласитесь, ваше заявление и в самом деле звучит несколько странно. Я, например, всегда считал Проопер маленьким, но вполне процветающим городком.

– Да, он выглядит именно таким. Но внешнее спокойствие и процветание – это всего лишь своего рода камуфляж. Послушайте, я догадываюсь, что вам каждый день приходится выслушивать самый невероятный бред, но клянусь, что говорю истинную правду. Я собственными глазами видела, как парнишку гвоздями прибили к кресту.

– Успокойтесь, миссис Бернвуд. Мы с вами только зря потратим время, если вы станете сбиваться на истерику.

– Если вы и впредь будете игнорировать мое заявление, то мы тоже зря потеряем время.

– Нет, я не считаю, что вы говорите ерунду…

– В таком случае, что вы намереваетесь предпринять?

– Вы назвали имена весьма почтенных и уважаемых граждан, – ответил агент, пожав плечами. – Людей, облеченных властью.

– Я отлично понимаю, к чему вы клоните. Поначалу я и сама не поверила, когда увидела причастных к преступлению. Но чем больше я размышляю, тем логичнее кажутся происходящие события.

– Это почему же?

– В городе властвует какое-то извращенное мировоззрение. Не могу описать словами, но я ощутила нечто сразу же, как только туда переехала. Люди там вовсе не похожи на головорезов. Они также лишены агрессивности, подобно членам многих известных неонацистских организаций. Тем не менее бытующая там философия под стать философии национал-социалистов.

– Очень занятно.

– Боюсь, что вы употребили неверное слово. Эти «братья» работают под покровом ночи, и выследить их не так-то просто. Ни за что на свете вы не догадаетесь, что они занимаются такими мерзкими делишками. Эти люди вполне респектабельны и отнюдь не похожи на бритоголовых юнцов со свастикой. Не носят они и белых балахонов и остроконечных колпаков. Да и демонстраций с лозунгами о примате белой расы не проводят. По их мнению, далеко не всякий белый столь уж хорош. Билли Джо Крук, к примеру, белый. И Бама тоже был белым.

– Билли Джо Крук?

Кендал рассказала агенту о малолетнем преступнике и о «несчастном случае», который с ним приключился.

– Полагаю, в глазах «Братства» мало родиться белым – необходимо быть еще и избранным, – добавила она с едва скрываемым отвращением.

Фэбээровец тяжело вздохнул:

– Вполне здравое рассуждение, миссис Бернвуд. Не похоже, что вы все это придумали. Пожалуй, я открою дело, а там посмотрим.

– Спасибо, конечно, но думаю, что стандартная бюрократическая рутина не в состоянии прекратить подобные безобразия. Я, по крайней мере, не могу чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока их всех не пересажают.

– Согласен, но, дабы окончательно уточнить круг подозреваемых, мне необходимо направить своего человека, чтобы он собственными глазами взглянул на местечко, о котором вы толкуете. Сами понимаете, если мы вызовем кого-нибудь и допросим – вашего же мужа, к примеру, – это наверняка вызовет тревогу у всех остальных. Тут уж они затаятся. Уйдут в подполье. Необходимы факты и показания очевидцев, чтобы приступить к арестам. И всю операцию надо провести скрыто и весьма оперативно.

Фэбээровец, конечно же, прав. Стратегии лучше и не придумаешь, но ей, Кендал, стало бы много спокойнее, если бы и ее мужа, и Гиба, и иже с ними побыстрее упрятали в тюрьму.

– Итак, когда вы приступите?

– Укажите мне точное расположение вертепа, и я отправлю туда человека с восходом солнца.

Она объяснила, где следует искать тело Бамы. И нисколько не сомневалась, что когда обнаружат Майкла Ли, тот уже будет мертв. Интересно, как «они» объяснят его исчезновение из тюрьмы Проспера.

Пересказывая Брэддоку подробности своей схватки с Мэтом, она тем не менее сообщила, что в результате удара ее бывший муж лишь потерял сознание. Она не сказала агенту, что, возможно, убила его. В этом она признается только в самом крайнем случае.

– А где мне вас найти? – задал вопрос Брэддок. – Если наберется достаточное количество фактов, подтверждающих вашу историю, вы станете главным свидетелем и вам понадобится защита властей.

Тут уж спорить не приходилось.

– Есть такой городок под названием Кингвуд. – Кендал назвала агенту номер государственной автострады, которая проходила через самый центр. – Я остановилась в мотеле «Плезант Вью». Его трудно не заметить. Он расположен как раз у автострады. Комната 103. Когда вы меня навестите?

– В девять часов.

Семь часов. Сможет ли она продержаться так долго совсем одна? Впрочем, выбора не было. Она ввела в действие тяжелую артиллерию, теперь надо ждать, когда подтянут пушки.

– Сидите на месте, – предостерег агент, – и ведите себя как можно осторожнее. Глупость в подобной ситуации смерти подобна. Если то, о чем вы мне поведали, правда – а я начинаю склоняться к этому, – люди, с которыми нам придется иметь дело, чрезвычайно опасны.

– Поверьте, я знаю. Если они меня обнаружат, то убьют без малейшего колебания.

– Рад, что вы разделяете мою озабоченность. Так что сидите и не высовывайтесь. Как думаете, за вами следили?

– Готова поклясться, что не преследовали.

– Кто-нибудь знает, где вы?

– Ни одна душа. Я часто сворачивала во время движения и остановилась, только почувствовав себя в относительной безопасности. И сразу же позвонила вам.

– Хорошо. Я приеду на государственной машине, но без знака своего департамента, это обычный серый седан.

– Я буду очень внимательна.

– Итак, я заеду за вами ровно в девять, чтобы отвезти вас в наш главный офис в Колумбии.

– Спасибо вам, мистер Брэддок.

Кендал повесила трубку, но так и не выпустила ее из рук. Может, позвонить бабушке? Любой звонок в такое время, конечно же, переполошит старушку, а уж звонок от Кендал с описанием случившегося просто подкосит ее.

Она сняла трубку и набрала номер.

– Черт побери, надеюсь вы звоните по важному делу… – Рики Сью, это я.

Секунду спустя голос подруги звучал уже встревожено и удивленно.

– Кендал, что случилось…

– Рядом с тобой есть кто-нибудь?

– А у Папы Римского есть бейсбольная кепка? Извини меня. Мне очень жаль, что я тебя разбудила.

Честно. Я не стала бы звонить, но это жизненно важно.

– Слушай, что вообще происходит? Что-нибудь случилось?

– Да, случилось, но, чтобы все объяснить, потребуется слишком много времени. Не могла бы ты прямо сейчас рвануть к бабушке и остаться у нее до утра?

– Как, прямо сейчас? – переспросила Рики Сью без всякого энтузиазма.

– Именно. Немедленно.

– Кендал, какого черта…

– Прошу тебя, Рики Сью. Ты знаешь, я редко о чем-нибудь прошу. Побудь с бабушкой до тех пор, пока я тебе не перезвоню. Запри двери и никому не открывай даже Мэту или Гибу.

– Что…

– Не поднимай трубку, пока не убедишься, что звонили дважды. Это значит, что звоню именно я. Передай бабушке привет и скажи, что в настоящий момент я в безопасности. Итак, позвоню, как только смогу. Заранее благодарна.

Она повесила трубку, прежде чем Сью успела что-либо возразить или задать какой-нибудь праздный вопрос. Если Мэт остался в живых и если они с Гибом открыли на нее охоту, то прежде всего эта семейка станет искать пропавшую в Теннесси. Жизнь бабушки сейчас куда в большей опасности, чем ее собственная. Хотя ее жизнь, а значит, и ребенка тоже на волоске.

Неожиданно Кендал задумалась о далеко идущих последствиях своего печального приключения. В лучшем случае все члены «Братства» предстанут перед судом за совершенные преступления. Она будет проходить как свидетель, по крайней мере одного убийства. Можно будет воспользоваться защитой, которая предоставляется государством для важных свидетелей – возможно, в течение многих месяцев, если не лет. Тем временем прокуратура начнет готовить обвинительный акт на основании ее показаний и прочих фактов. Не исключено, что расследование этого запутанного дела продлится годы. Затем последуют различные проволочки, переносы даты слушания, всевозможные заявления и прошения адвокатов противной стороны. Короче, начнется официальная волынка, которая может тянуться неопределенно долго и во время всей этой тяжбы и она, и ее ребенок окажутся в центре узаконенной неразберихи.

До тех пор пока дело не закроют, ее жизнь будет находиться под контролем правительства. Все действия начнут фиксировать. О каждом своем шаге ей придется предупреждать власти. Свободы распоряжаться собственной жизнью у нее станет не больше, чем у марионетки.

Кендал закрыла лицо руками и застонала. Неужели ей предстоит нести этот крест? Или таково искупление за попытку заполучить работу в Проспере?

Вполне возможно, чиновники от правосудия обратят внимание на кое-какие моменты в жизни своего главного свидетеля – и, не исключено, что здорово изумятся. Ведь им придется разузнать о Кендал Дитон буквально все до мелочей. И о каком доверии к ней пойдет тогда речь, когда выплывет наружу ее тайна?

Словом, она попала в силки, которые сама же и расставила, поэтому никого, кроме себя, винить не приходилось. Ей захотелось всплакнуть от жалости к себе, но Кендал удержалась, опасаясь, что, начав, уже не остановится. Стоит агенту Брэддоку по приезде застать женщину за подобным занятием, он просто посчитает ее обыкновенной истеричкой, которая поссорилась с мужем и не нашла лучшего способа поквитаться с ним. И решит, что потому-то она и сплела всю эту невероятную историю с убийствами.