По пути каравана часто встречались колодцы, и идти пленникам было намного легче.
Кормили их теперь сытно и совершенно не изнуряли побоями и спешкой. Теперь товар должен был приобрести вид для невольничьего рынка в Кафе.
Федор смотрел на привязанных к жердям мужчин и вспомнил, как сам недавно бежал вот в такой связке. Дома у своего отца он не раз слышал рассказы бывалых стрельцов, что несли некогда пограничную службу о налетах беспощадной татарской конницы.
– Чего задумался, пан Анжей? – голос Ржева оторвал Федора от размышлений.
– Что? – Мятелев посмотрел на Ржева. – Ты чего, пан Станислав?
– Чего замыслился, говорю?
– Смотрю вот на этих невольников.
– Скоро таких будет здесь еще больше.
– Оно так. И угораздило этого князя Пожарского проиграть битву…
– Тихо! К нам едет мурза Али.
Али остановил своего коня и велел остановить повозку.
– Вон там дорога на Ак-Мечеть, панове поляки!
– И что с того, мурза? – спросил Ржев.
– Вы должны отправиться туда. Пастухи по пути легко покажут вам путь. Вы можете отделиться теперь от моего каравана. Садитесь на коней и скачите туда. И за вами отправиться ваш обоз.
– В Ак-Мечеть?
– Да.
– Но зачем тогда нам туда ехать, мурза Али? Цель нашего путешествия Бахчисарай.
Там мы можем удачно продать все наши товары. В Ак-Мечети мало…- возражал Ржев.
– Не стоит возражать, пан Станислав Ром. У меня мало времени и я не могу с вами говорить долго. Вы пойдете в Ак-Мечеть и выполните там то, что я вам скажу.
– Значит, в Ак-Мечеть? – спросил Мятелев.
– Да, – ответил Али. – Ты ведь знаешь, пан Ром, кого я встретил в степи и с кем имел беседу?
– Да, – кивнул Ржев, – это был царевич Мюрад-Гирей кандидат на ханский престол.
– И он был совсем не один. В его свите я видел самого бывшего ялы-агасы, прибрежного бея буджакской орды, Кучулука. И многие вельможи крымского ханства перешли или прейдут к нему.
– Он и тебе велел стать его сторонником?
– Именно так. И отказать ему я не мог. Неизвестно чем окончиться эта свара в роду Гиреев. У Мюрад-Гирея есть возможности занять престол и тогда мой хозяин мурза Селим расстанется со своей головой. Мне нужен новый покровитель в Крыму. Но я не уверен, что переворот произойдет в ближайшее время, а в таком случае если хан Мехмед Гирей узнает о моей связи с его врагом Мюрад-Гиреем, то в лучшем случае я попаду на кол.
– Поэтому ты хочешь переложить некое задание Мюрад-Гирея на нас? Так? Наши головы не жаль? Так? – с усмешкой спросил Ржев.
– Ваши головы здесь ни при чем. Ак-Мечетский мурза Салават-Гази бей должен получить послание Мюрад-Гирея! И вам это сделать лучше всего.
– Али, мы посланы в Крым с другим заданием! Ты забыл, что нам велено от воеводы?
Наш путь в Бахчисарай, а не в Ак-Мечеть! А если мурза велит нас с Федором схватить и сдереть с нас кожу? Это измена хану! Ты уверен, что он так не поступит?
– Не уверен, – честно признался Али. – Но пойми и меня, пан Станислав, именно сейчас я не могу рисковать собой! Русскому царю нужна моя служба.
– Я это понимаю, но…
– Подожди. Мурза Салават-Гази бей живет рядом с дворцом калги (*калга – второй после хана человек в Крыму) и ненавидит его. Калга сейчас проживает в Бахчисарае.
И это верный человек Мехмед Гирея. Недавно между калгой и Салават-Гази беем произошла ссора, и хан поддержал калгу. Салават-Гази не простит калге оскорбления, насколько я его знаю. Так, что все должно быть нормально и вам вряд ли что грозит.
– Но почему ты сам не можешь передать ему…
– Подле Салавата много соглядатаев. Это люди калги и они донесут ему, что я был у него. Раньше на этом берегу не было царевича Мюрад-Гирея. И если калга и мой господин мурза Селим знают об этом, то мое посещение Салавата будет выглядеть в ином свете. Селим бея так просто не проведешь. А вы ничем не рискуете. Вы купцы с пропуском от самого хана. И ваше появление во дворце Салавата-Гази – вполне естественно! Все купцы первым посещают именно его дворец.
– Хорошо, Али. Давай послание.
Али бросил к ногам своего коня небольшой кожаный футляр.
– Я скажу, что ты попросил меня заехать в Ак-Мечеть для торговли и потому отделился от каравана. В ставке Салавата-Гази бея тебя примут. Они любят купцов и дорогие подарки…
Ак Мечеть: Василий Ржев и Федор Мятелев Небольшой караван польских купцов по приказу Али получил отличного проводника и тот обещал уже к вечеру привести их к Ак-Мечети. Двое кайсаков стерегли пленниц, которых Али приказал доставить к салтану Салават-Гази бею.
Среди них была и красавица которую Федор отлично запомнил. Девушка поразила его своей внешностью, и он еще тогда подумал, что она могла стать украшением гарема самого турецкого султана.
Татарин-проводник был довольно далеко и Федор, убедившись, что их никто не слышит, спросил Ржева:
– Та пленница не сводит с нас глаз.
– И что? Она вольна смотреть на кого угодно. А вот ты не глазей по сторонам понапрасну. Не для тебя эта девка Федор. Али послал этих пленниц в подарок салтану Ак-Мечети. Зачем тебе чужие дела? Своих забот разве мало?
– Просто больно хороша девка.
– Что с того, ежели, она не про тебя, пан Анжей. Меня сейчас больше волнует встреча с салтаном Салават-Гази беем.
– Нам нужно только предашь ему письмо от крымского царевича.
– Купцы не должны вмешиваться в политику. А мы здесь под видом купцов. Наше дело торговать и богатеть.
– Но мы и не вмешиваемся, Василий. Мы только везем письмо и все.
– Нет, пан Анжей. Это не все. Мы везем не просто письмо с пожеланиями долгой жизни, но предложение салтану изменить своему повелителю. А в Крыму за подобное сажают на кол.
– Авось никто не узнает. Чего заранее думать про плохое. Но тихо, к нам едет проводник.
Вдали показались строения города, и татарин указал на него рукой:
– Эфенди! Вон там Ак-Мечеть. Я привел тебя туда, как и обещал. Это ставка калги!
Василий Ржев кивнул татарину и приказал двигаться дальше…
Менее чем через час они уже были в городе. Хотя Ак-Мечеть так назвать можно было только с большой натяжкой. Это было скорее большое селение, чем полноценный город.
В центре его высилась выстроенная из белого камня мечеть, откуда собственно городок и получил свое имя Белая Мечеть (*по татарски Ак-Мечеть). Подле мечети высились великолепные дворцы калги и салтана, утопавшие в зелени великолепных садов, с беседками и фонтанами.
Дома простых жителей составляли резкий контраст великолепию дворцов. Это были небольшие приземистые мазанки с плоскими крышами.
– Вам надлежит сразу явиться к салтану, – посоветовал татарин-проводник. – И он выделит вам помещения, где вы сможете передохнуть.
– Значит, едем прямо к нему, – согласился Ржев.
Салтан Салават-Гази бей был человеком средних лет со смуглым лицом и крючковатым ястребиным носом. Во всем его теле чувствовалась сила. Это был настоящий воин, привыкший к седлу и сабле.
Салтан принял гостей из Ляхистана, возлежа на мягких шелковых подушках с кальяном в руках. На бее был роскошный шелковый халат, цветастые шаровары и расшитые жемчугом парчевые туфли с загнутыми носками.
– Селям, прочтенный меч ислама, верный слуга хана и падишаха, гроза неверных, салтан Салават-Гази бей, – Ржев низко поклонился.
Тоже самое сделал и Федор.
Бей милостиво кивнул и произнес:
– С чем прибыли купцы из дружественного нам Ляхистана?
– С пожеланиями здоровья и благоденствия почтенному салтану и его семейству.
Слава о храбрости и мужестве бея дошла до далеких пределов моей страны.
Бей милостиво кивнул.
– Также гремит земля слухами о гостеприимстве бея и покровительстве купеческому сословию. Мой бей просвещенный вельможа и хорошо понимает значение торговли между государствами.
– Твои речи приятны моему слуху, почтенный эфенди…
– Меня зовут пан Станислав Ром, почтенный салтан. И хотел бы преподнести моему бею подарок.
Ржев сдернул бархатный чехол с подноса что держал слуга и перед взорами Салават-Гази бея предстал великолепный клинок с богато крашенным эфесом.
Глаза у татарина загорелись, и он схватил саблю и рассек ею воздух.
– Клинок из многослойной стали, – произнес он. – Необычайно легкий и сбалансированный. Спасибо тебе, купец. Ты знаешь мое слабое место.
– Я рад преподнести саблю умелому воину ценителю сабельного искусства. Сейчас так мало осталось истинных мастеров фехтования. Всё больше людей, что держат благородную сталь словно палку.
– Ты прав, пан Станислав, твои речи весьма учтивы и подарок меня порадовал. Ты сможешь продать завесь все что пожелаешь. Но у тебя есть ко мне еще какая-то просьба, не так ли?
– Истинно так. Проницательность моего бея вызывает уважение.
– Так говори смелее. Я уважу твою просьбу, почтенный купец.
– Могу ли я высказать мою просьбу тебе наедине, почтенный Салват-Гази?
– Изволь! Купеческие тайны святы для торговли, и я не стану давать моим людям возможности подзаработать на них, – салтан засмеялся и велел всем выйти.
Ржев приказал удалиться и Федору.
Когда приемный покой опустел, дворянин Ржев достал футляр и молча протянул татарину.
– Это тебе от Мюрад Гирея! – произнес он.
– Что? – салтан одернул руку. – Что ты сказал?
– Это тебе послание от царевича Мюрад Гирея. Это его приказ!
– Да как ты смеешь, презренный гяур! – вскипел Салават-Гази бей.- Я прикажу посадить тебя на кол! Эй…
– Не торопись, почтенный бей! Никого не стоит звать. Послушай сначала то, что я тебе скажу. Ты испугался и это правильно. Я именно такой реакции и ждал от тебя.
Ты можешь сейчас выдать меня и посадить на кол или отослать к калге в Бахчисарай.
Но подумай о том, что с тобой станет, если Мюрад Гирей сядет на престол? Тогда ты разделишь судьбу калги и мурзы Селим бея. Неужели ты бей хочешь попасть в их компанию?
– Тебе слишком многое известно, презренный гяур. Ты опасный человек.
– Я предвестник перемен. И скажу тебе, что хан Мехмед Гирей в качестве хана в Крыму может не появиться.
– Что? – холодный пот покрыл лицо салтана. – Царевич имеет послание от самого падишаха?
Татарин знал, что это такое. Если Мюрад-Гирей привез ярлык падишаха, то Мехмед Гирей уступит ему престол. Нынешний хан не таков, чтобы противиться султану Блистательной Порты. Это Мюрад Гирей мог бы поступить наперекор кому угодно, хоть самому шайтану.
Ржев лгал. Али не говорил ему о том, что у царевича есть приказ султана о смене ханов, но теперь нужен был шок, чтобы заставить салтана Салават-Гази бея действовать осмотрительно и не спешить.
Татарин схватил послание принца и вскрыл футляр. Оттуда он достал небольшой пергамен с личной печатью Мюрад Гирея. Он быстро пробежал его глазами и внимательно посмотрел на Ржева. У дворянина душа в этот момент ушла в пятки.
– Ты знаешь, что здесь написано, купец? – спросил салтан.
– Как могу я знать то, что не предназначено для моих глаз? Я только посланец царевича и не больше.
– Он требует, чтобы я признал его господином.
Салават-гази бей знал, что Мюрад Гирей любит подобные шутки. Он так проверяет людей на верность. Попробуй, откажи ему, а завтра он прибудет сюда как законный хан по воле султана. Нет! Этого купца трогать не стоит.
– Мой тебе совет, мой бей, подчинись воле великого Гирея. Ты же знаешь, что именно он должен сидеть на ханском престоле. Мюрад Гирей не забывает верных людей.
– Я исполню волю Мюрад Гирея…
Глава 5
Осложнения 1659 год 10-18 июля
Краков: резиденция короля Речи Посполитой Яна II Казимира Король Ян Казимир метался по своему кабинету и обдумывал сложившееся положение.
Он отправил всех вельмож прочь, не желая, чтобы они видели его растерянность.
В такие моменты он жалел, что согласился после смерти своего старшего брата Владислава IV в 1648 году стать королем Речи Посполитой. Что у него было кроме громкого титула, большой ответственности и головной боли? Польша совсем не Франция и не Испания, где короли имели реальную власть.
Он получил страну в момент большой войны с восставшими казаками и поначалу даже устраивал как король гетмана Богдана Хмельницкого. Под Зборовом Ян Казимир сумел добиться от гетмана и хана мира и дал Речи Посполитой небольшую передышку. Затем последовало возобновление войны с казаками и победа над ними под Берестечком.
Новый мир заключенный в 1651 году под Белой Церковью был еще более выгоден для государства и его как короля стали хвалить за государственную мудрость.
Но затем период удач кончился. Хмельницкий заключил союз с Москвой. И добавилась ему помимо войны с казаками еще и война с Россией. И этой войне нет конца до сих пор. А еще шведы норовят урвать кусок пожирнее от Речи Посполитой.
– Эй, там! – закричал король.
На его зов пришел слуга.
– Пана Николая Цвилиховского ко мне! Живо!
– Пан Николай уже ждет зова вашего величества в приемной вместе с сенаторами, которым вы повелели удалиться.
– Отлично! Пусть войдет!
Король Ян был высок ростом и довольно хорош собой. Французский камзол, отделанный серебром, отлично сидел на нем, подчеркивая фигуру и широкие плечи монарха. Длинные тщательно завитые волосы ниспадали на отложной кружевной воротник короля.
Пан Николай Цвилиховский, наоборот был низкорослым и толстым мужчиной, с широким лицом. Усы пана секретаря были лихо закручены. Это была та часть его особы, о которой секретарь монарха особенно заботился.
– А, пан Никола! Рад, что ты так быстро пришел. А то с теми панами, что ты видел в моей приемной, я не могу советоваться. Тупые напыщенные болваны. Они ничего не могут понять и только трясут своими головами как бараны. И это сенаторы Речи Посполитой! Те кому вручены судьбы нашего государства!
– Это основные советники вашего величества, – Цвилиховский развел руками. – Куда деться от них?
– Вот именно, пан Никола. Вот именно. Разве я король? Я всего лишь человек в короне, которого каждый мелкий шляхтич желает поставить на место. И ставят, пан Никола! Что делать? Моего брата короля Владислава IV они вообще именовали "коронованное ничто". Унижали ли своих монархов больше где-нибудь в Европе, Пан Никола?
– Не нами установлены сии порядка, государь. И нам не дадут их изменить. Ваш брат пытался это сделать, и что вышло? Шляхта добилась еще больших прав.
– Помню! Но что нам делать сейчас?
– Выше величество желает обсудить вопрос победы Выговского под Конотопом?
– Это совсем не победа гетмана Выговского, пан Никола! Это победа хана Мехмед Гирея. Но дело совсем не в победе. Конотоп ничего не решил в этой войне. Влияние Выговского совсем не усилится от этой победы.
– Я знал это и раньше, ваше величество! Выговский не устраивает практически никого. Среди украинских полковников мало тех, кто его поддерживает. Это только полковники Гуляницкий, Сом и Сулима. Ну, есть еще пять-шесть тех кто верен ему пока он в силе.
– Но именно он подписал с нами договор и снова отдал Украину нам. Это ли не мой политический успех? Украина снова в лоне матери отчизны.
– Шляхта так не считает, ваше величество. Они желают присоединения Украины к Речи Посполитой на старых условиях. А идея Великого княжества Русского не приживется.
Шляхта ругает этот договор на каждом углу в Варшаве и Кракове.
– Я это уже знаю, пан Никола! Хотя прежний союз уже невозможен. Как вернуться к тому положению дел, что было до 1648 года? О чем думают наши магнаты? Все эти Потоцкие, Вишневецкие, Любомирские?
– Они думают о своих вольностях и правах. Убеждать в чем-то этих панов напрасная трата времени!
– Но бог с ними, пан Никола! Не могут понять очевидного – пусть так! Сейчас вопрос в ином. Что нам делать с Выговским?
– Нам, ваше величество?
Николай Цвилиховский как и Ян Казимир был иезуитом. И в слове "нам" он имел в виду Орден Иисуса Сладчайшего. Король даже был некогда кардиналом иезуитов, прежде чем надел корону. И интересы ордена требовали от них действий.
– Ты же знаешь, что ордену Выговский более не угоден, пан Никола!
– Он битая карта, государь. И ему стоит посоветовать просто уйти от политики и стать частным лицом.
– Думаешь, он нас послушает? – спросил король. – Просто так Выговский не уйдет. И сила у него еще есть, хоть и мало кто из полковников его поддерживает. Он все еще гетман. Не забывай этого, Никола.
– Но гетманом его признают не все на Украине.
– Но булаву ему вручили полковники, и вся генеральная старшина признала его! Да, потом, многие одумались! Но забрать у него булаву не столь просто. Да и кого они могут посадить вместо него? Наказного гетмана слободских полков Беспалого?
– Беспалый верный пес Москвы, но его даже там никто не желает видеть гетманом. Он совсем не фигура и его не примут на Украине. В Москве метят в гетманы сына Богдана Юрия. И нам то может быть на руку.
– И ты уверен, что это правильно, пан Никола?
– Да. Это выгодно и для Речи Посполитой. Первое время Юрий станет служить московскому царю, но затем мы сумеем перетянуть его к себе. И он станет нам служить не хуже Выговского.
– Юрий полный дурак и ничтожество! – заявил король. – Выговскому он и в подметки не годиться. Пан Иван умный человек, тот кто умеет управлять и тот кто имеет опыт в этом деле. А что у Юрия?
– И что с того, государь? Умный гетман в Украине не нужен никому. Ни нам, ни Москве, ни Крыму, ни Стамбулу. К дураку можно всегда приставить умных советников.
– Это верно. Но для того, чтобы дать Украине нового гетмана, нужно чтобы старый ушел, или умер. Наши доводы Выговского не убедят. Войска же коронного гетмана Потоцкого, что стоят на Украине слишком малы чтобы повлиять на такое решение пана Ивана. У нас там не больше 4 тысяч войска, а у Выговского больше 20 тысяч.
– Войска нам и не требуются, ваше величество. К Выговскому я направлю одного человека.
– Одного?
– Именно одного. Это иезуитский монах Пьетро Ринальдини. Мне доложили, что он несколько дней назад прибыл в Краков. Я знаю его давно, и он сможет убедить Выговского отречься от власти и сложить гетманскую булаву добровольно.
– Зная пана Ивана, не думаю, что какой-то монах добьется успеха.
– Ринальдини не какой-то. Умнейший человек.
– Выговский тоже не дурак и слишком честолюбив. Он не отречется от власти. Он считает, что он её достоин. И я даже признаю, что это так.
– Так, ваше величество, против моего плана? Против Ринальдини?
– Нет! От чего же, пан Никола? Пусть попробует, ваш монах. Хуже не будет…
Пан Николай Цвилиховский и монах Пьетро Ринальдини худой и высокий аскет в простой черной одежде предстал перед паном секретарем короля и почтительно ему поклонился.
Цвилиховский не преставал удивляться этому человеку. Монах выглядел кротко, и его открытый и честный взгляд сразу располагал к себе. Он мог уговорить любого передать родного отца. Кроме того, монах говорил больше чем на десяти языках, так как на своем родном итальянском, и отлично знал все династические тайны Европы, Московии, Крыма, Турции.
– Пан хотел меня видеть? – спросил он Цвилиховского.
– Да, друг мой. Вы прибыли из Италии недавно?
– Три дня назад.
– И вы были приняты нашим святым отцом в Ватикане? Я верно слышал или…
– Верно, пан секретарь. Наш святейший отец папа принял меня. Но я по-прежнему остаюсь ничтожным служителем церкви.
– Я знаю вас как человека, который есть образец служению делу.
Я знаю, пан, про что вы хотите говорить со мной. Гетман Выговский? Этот человек вас интересует?
– Да, друг мой. Я поражаюсь вашей прозорливости.
– Прозорливость здесь ни при чем, пан секретарь. По роду своей деятельности я о многом осведомлен. С гетманом Выговским все будет решено в срок. Я лично увижусь с ним, но не нынче.
– Не нынче? Но мне казалось, что дело сие не терпит отлагательств. Таково желание…
– Немного позже, – перебил Цвилиховского монах.
Цвилиховский понимающе склонил голову. Этот сеньор Пьетро знает, что говорит, и спорить с ним он не стал…
Ак-Мечеть: Федор Мятелев и Василий Ржев Василия и Федора поместили в дальнем флигеле дворца салтана. Их люди располагались в другом месте на подворье дворца калги.
– Думаешь, он нас отпустит? – спросил Ржева Федор.
– А куда ему деваться? Салтан бы, конечно, прикончил нас, так на всякий случай, но он не станет этого делать. Он боится того от кого мы пришли. С Мюрад Гиреем шутки плохи.
– Но мы не посланцы царевича, Василий. Мы только те, кто предал письмо. И какая от нас теперь польза? Письмо у него в руках, и если мы исчезнем, то…
– Так было бы, если бы салтан знал, что Мюрад Гирей предал письмо не с нами. Но я то ему не сказал об этом и он думает, что царевич послал именно нас с тобой. Мы для него посланцы претендента на крымский престол. А салтан, человек хоть и смелый, но осторожный.
– Хорошо. Не хотелось бы помереть вот так глупо, зарезанным в Крыму за интересы какого-то царевича.
– Эх, парень. Смерть всегда глупа. Расскажи мне кто, и когда умер неглупо? Знавал я одного сотника, что участвовал в сотне битв с татарами, турками, ляхами. И ни сабля, ни пуля его не трогали. Говорили – заговоренный. А знаешь как помер?
Напился зимой да замерз у самого порога своего дома. Понимаешь? У самого порога.
– У нас на Москве сколь хош таких баек ходит. Многие глупо гибли по пьяному делу.
Я потому с зеленым вином всегда осторожен. Но тогда зачем он нас здесь запер?
Почему мы не свободны?
– А вот здесь все просто. Он думает. Боится просчитаться, но я уже знаю, что за решение он примет. Завтра мы поведем в Бахчисарай в сопровождении сотни всадников. И в нашем деле этот салтан нам может пригодиться.
– В чем?
– Дак ты прочитай послание, что в твоем поясе скрыто. Самое время для этого.
– Сейчас?
– Вот именно сейчас.
Федор снял свой пояс и аккуратно вспорол то место, где было скрыто послание. Он достал кусок плотной бумаги и развернул его. Там было написано:
"Лавка купца Рашида в Бахчисарае. Сказать слова: "У меня дело к торговцу пряностями". Рашид должен на то сказать: "У меня имеется знакомый торговец. Но он не со всяким станет иметь дело. Смотря на какую сумму будет сделка". На то следует ответить: "Готов купить товара на 2 тысячи золотых динаров".
– И что это? – он поднял глаза на Ржева.
– А ты что хотел? Эта грамотка – всего лишь "ключик" до нужного человека. А кто, по-твоему, доверит бумаге больше? Потому нас с тобой и послали в Крым. Ежели даже пропадем, то ничего и никому не скажем.
– Еще бы. Мы и не знаем ничего! А в грамотке тарабарщина написана, какая-то.
– Верно. Купец Рашид видно знает от кого такие слова услышать должен.
– Но нас то он знать не может, Так?
– Так-то оно так, но что-то у них на этот счет предусмотрено. Да и ниточка от этого Рашида вряд ли куда может привести. Он, скорее всего, не больше чем посредник.
– Много ты знаешь про такие дела, Вася. Откуда?
– Да ничего я не знаю. Просто догадаться нетрудно. Но еще раз могу тебя заверить, что салтан нам может помочь. Это хорошо, что он считает нас посланцами Мюрад Гирея. Ладно, Федор. Давай спать. Утро вечера мудренее…
Ночь опустила на Ак-Мечеть свое покрывало. Поначалу было темно, но затем луна показалась из-за туч и её лучи, пробившись сквозь окно, осветили пространство комнаты.
Василий Ржев что-то пробурчал себе под нос и натянул одеяло себе на голову.
Лунный луч упал прямо на его лицо. Он заснул быстро и уже через десять минут Федор слышал его громкий раскатистый храп. Самому боярскому сыну не спалось. Он хотел все обдумать.
"Эх, и угораздило меня попасть в такой переплет. Как кур во щи. Так можно и дома своего более не увидеть, и тогда прощай батюшка с матушкой. Воевода говорил, что дело сие для ловкого и смелого человека, а здесь выходит хитростью действовать надобно. А где она у меня эта хитрость?
Да и Васька Ржев не простой человек. Слишком много у него в голове для простого дворянина напихано. Все он знает и про грамотки тарабасткие и про соглядатаев.
Неспроста его послали вместе со мной. Неспроста.
Я хоть и дурень, как батька говорил, но не совсем без ума. Кое-чего понимаю…" В этот момент его мысли были прерваны странным звуком. Федор вздрогнул и вскочил со своего ложа.
– Что это было? – прошептал он.
В тот же миг шум повторился. Это небольшой камешек ударился о раму окна. Он поспешил к нему и посмотрел вниз. Там стояла женщина, закутанная вуалью и делал ему знаки.
Он отворил окно и высунулся наружу.
– Спустись вниз, – проговорила она по-русски.
– Чего? – не понял он.
– Спускайся вниз.
– Спуститься? Но двери нашей комнаты заперты. А у меня не веревки. Прыгать же прыгать слишком высоко.
– Пройдись несколько шагов по карнизу до зарослей дикого винограда, что оплели стену с севера. Только быстрее. Я отойду в сень беседки и стану тебя там ждать.
Меня могут заметить сторожа.
Мятелев увидел как женщина бесшумно исчезла следи листвы. Он решил сделать так, как она сказала, и смело вылез из окна. Он осторожно прошел по парапету, цепляясь за уступы каменной стены, и добрался до виноградных лоз. Здесь действительно можно было легко спуститься в низ.
Он коснулся ногами земли и пошел вслед за незнакомкой. Она ждала его в обвитой плющем беседке рядом с фонтаном.
– Ты кто такая? – спросил он. – Зачем звала меня?
– Я Марта. Та самая женщина, что вы привезли в подарок салтану Салват-Гази бею.
– Марта?
– Ты ведь видел меня и раньше?
– Да я видел тебя среди невольниц. Такие глаза как у тебя забыть трудно.
– Ты не в жены ли меня взять вознамерился? – усмехнулась девушка.
– Я бы не против. Но как ты сумела выбраться в сад?
– Это было не сложно.
– А отчего ты заговорила со мной по-русски? Откуда тебе ведомо, что мне этот язык знаком? – спросил Мятелев.
– Да я знаю, что ты русский и друг твой также. Хоть и рядитесь вы под поляков. Да только я сама полячка и своего земляка признаю из сотни.
– Но я не поляк, как мой товарищ пан Станислав Ром. Я украинский шляхтич и зовут меня Анжеем.
– Про это ты мне не рассказывай. Ты не украинский шляхтич.
– С чего это ты взяла?
– Но не стоит нам спорить. Я позвала тебя не для этого.
– А для чего? – Федора стала пугать эта женщина. – И чего же ты хочешь? Свободы?
Так я пришел сюда не рабынь освобождать.
– Этого я и не прошу. Свободу я добуду себе сама. Здесь твоя помощь мне не нужна.
Мне стоило только раз увидеть салтана, и он уже у меня в плену. Понимаешь, о чем я?
– Понимаю, – проговорил Федор. – Но тогда чего же ты хочешь от меня, пани?
– Я Марта Лисовская. Я польская шляхтянка и я хочу тебе помочь. Я много раз видела таких тайных послов как ты. Знаешь, как вас называют? Послы на один раз.
– На один раз? Что значит на один раз?
– Ибо потом от вас просто избавятся.
– Я не понимаю тебя, женщина…
– Погоди. Чтобы больше нам с тобой время не терять. Ты в своем поясе везешь письмо к человеку в Бахчисарае или Кафе? Разве не так?
Федор промолчал.
– Значит все так, – продолжала она. – Это послание указательный ключ к вашему связному в столице крымского ханства. Он даст тебе поручение после чего тебя просто уберут.
– Как так?
– Ваш Приказ тайных дел всегда использует таких как ты для одноразового поручения.
А я желаю тебе помочь.
– Помочь? Но зачем это тебе? С чего тебе мне помогать?
– Тому есть причина, – улыбнулась она.
– Но я не один здесь, женщина. Нас двое.
– Я знаю, что вас двое, но может моя помощь твоему другу не понадобиться.
– Ты это про что, пани Марта?
– Про то, что ты много не понимаешь. Но то, что ты здесь это редкая удача.
– Не совсем я понимаю кто есть сама пани? И чего она хочет от меня?
– Я служу моему королю, как пан служит своему царю. Но мой король более благодарен, чем твой царь.
– Ты позвала меня обсуждать моего государя?
– Нет. Я пришла сказать, что мы с тобой еще встретимся. В свое время. И не стоит тебе говорить о том, что мы с тобой говорили своему другу.
– Почему?
– Потом узнаешь. А сейчас поверь мне на слово.
– Но отчего я должен тебе верить.
– Доверять большое искусство, пан. И нужно знать кому и когда стоит верить, а кому нет…
В крымской степи: Федор Мятелев Утром польских купцов отпустили. Больше того салтан, купил у них все что они хотели продать и дал им сопровождение до самого Бахчисарая.
Федор ничего не сказал Василию про встречу с девицей-полькой по имени Марта. Он сам не знал, отчего так поступил, но Марте он хотел верить. Тронула его эта девушка чем-то.
Федор горячил своего скакуна, подаренного Салават-Гази беем, желая проверить его в деле. Конь был отличный и, несмотря на внешнюю неказистость, мог вынести многое. Слава о татарских лошадях оказалась совсем не пустым звуком.
Его догнал татарский всадник из конвоя и прокричал:
– Якши, лях! Твоя умела сидеть на коне.
Федор, желая показать свое умение, ловко повернулся в седле задом наперед и быстро проделал тоже самое обратно. Татарин повторил этот трюк еще более ловко.
И они с гиканьем помчались по степи, пытаясь обойти друг друга. Мятелев вырвался вперед. Вольный ветер степи, лихая скачка, запах трав пьянили его, как и сына степей, и все существо его ликовало. В этот миг лихой скачки он позабыл о своем задании, о Приказе тайных дел, о Пожарском, о Стрешневе, о Ржеве и других. В этот момент он был свободен.
– Хватит, бачка! Мы слишком далеко от всех! – крикнул ему татарин.
