Приключения боярского сына Том 1 Битва под Конотопом

      – Да, да. Я говорил, что ты нам нужен. Но я должен быть уверен в твоей крепости и в твоей смелости.
      – Смелости? – удивился Мятелев. – Разве я не доказал свою смелость?
      – А чем ты её доказал? Тем, что отлично сражаешься? Но в чем здесь смелость? Твой отец научил тебя драться и с детства ты только и слышал что разговоры о битвах и сражениях. К этому тебя подготовили и смелость здесь ни при чем.
      – Но в чем же она тогда состоит эта смелость, падре?
      – Смелость это когда слабый противник выходит в бой против сильного противника.
      Он биться за свою жизнь и не хочет ею рисковать, но все равно выходит на бой.
      Ибо он знает, что так надо. Ты пробовал делать так? – жестко спросил кардинал.
      Федор задумался. Пожалуй, так он не пробовал. Странная трактовка смелости.
      Такого он еще ни от кого не слышал.
      – Вот такое испытание ждет тебя, Федор. И если ты пройдешь, его я буду знать, что не ошибся в тебе.
      – Но что мне нужно будет сделать?
      – Ты отправишься в большое плавание по Черному морю. В плавание на турецкой военной галере. И в Стамбуле в квартале Фанар у грека по имени Адреотис тебя будет ждать весточка от меня. Тогда, если ты доберешься до Адреотиса, я буду знать что Федор Мятелев прошел испытание, и он достоит тайного знания.
      – Адреотис этот тот грек, которого я уже видел на базаре в Бахчисарае?
      – Это он. Итак, что ты скажешь на это предложение?
      Кардинал внимательно смотрел в глаза молодого стрельца. Если он сейчас спросит,
      "А что будет если я откажусь?", или " Если ли иные варианты?", или "Чем мне придется рисковать?", то он зря тратил время на этого молодого русского.
      "Впрочем, человека стоит воспитывать. И даже если он так ответит, то не стоит быть к нему слишком суровым, – поправил самого себя кардинал. – Он молод и горяч.
      Его мысли и поступки часто необдуманны и спонтанны".
      – Итак, что ты скажешь мне, Федор?
      – А чего говорить, падре? Пусть будет так, как решила судьба. Я готов отправиться в море.
      – Но ты не спросил, как тебе это предстоит сделать.
      – Будет трудно. Это я понял. И добраться до квартала Фанар мне будет не легко. Но я готов пройти испытание.
      "Отличный ответ! – подумал кардинал Пьетро. – Такого даже я не ожидал. Этот парень пройдет все испытания, и я еще увижу его".
      – Тогда тебе предстоит отправиться в Кафу. Там Марта Лисовская отведет тебя к купцу по имени Карамлык и тот должен посадить тебя на корабль что идет к турецкой крепости Казы-Кермен.
      – Значит, я поеду в сопровождении Марты, падре? Это приятная неожиданность.
      – Думай о трудностях. Тебе их предстоит преодолеть немало…
      Яд для хана (продолжение) Мехмед IV Гирей прибыл в Бахчисарай торжественно. Хан гарцевал на породистом черном жеребце во главе тысячи отборных всадников ханской гвардии. На нем были великолепные доспехи с позолотой и яркие шелковые одежды.
      Население столицы ханства приветствовало своего повелителя восторженно. Хан одержал блестящую победу, и воины гнали в Крым многочисленный полон. Это сулило рыботорговым рынкам процветание, и множество кораблей скоро будут в гаванях ханства. Все были нужны рабы. И восток скоро увидит множество гяуров урусов, украинцев, ляхов.
      Молодые и здоровые мужчины станут отличными рабами на галерах султанского величества и на купеческих судах, пополнят ряды рабов в имениях знати, на маслобойнях, зернотерках, пастбищах. Красивые девушки и женщины станут пополнением для гаремов. А дети пополнят ряды аджем-огланов* (*аджем-огланы – мальчики для янычарского корпуса), если это мальчики, и станут дочерями бездетных купцов, если это девочки, дабы те воспитали их и смогли выгодно для себя выдать замуж.
      В толпе встречающих был и царевич Мюрад Гирей, что пожелал присутствовать при таком событии как въезд хана в Бахчисарай. Он был одет как купец, и его сейчас и родная мать бы не узнала. Мюрад повернулся к мурзе Кучулуку, что его сопровождал.
      – Смотри, они радуются.
      – И что с того? Они будут радоваться и когда труп Мехмеда протащат по улицам города. Не стоит доверять настроениям толпы.
      – Будут ли они встречать также и меня?
      – Будут. Они встречают не хана Мехмед Гирея, но ту силу, что он сейчас воплощает в себе. А иссякнет сила, иссякнет, словно родник, и любовь толпы.
      – Но мы ничего не делаем, дабы обрести силу, Кучулук.
      – Нам уже сказали, что скоро хан умрет. Стоит лишь немного подождать. Тем людям, что делают это можно верить.
      – Я тоже так думаю, но меня мучает вопрос. Почему они не убрали его еще на подходе к Бахчисараю? Зачем они его сюда допустили? А бездействие мне надоело. Я готов сам попробовать захватить трон! Чести будет больше.
      – Чести? Может и так, царевич. Но тогда вас ждет не трон, а смерть! И вас не похоронят на родовом кладбище Гиреев. А ваш труп отдадут собакам.
      Мюрад Гирей вздрогнул от таких слов и замолчал. Кучулук прав. Большим людям выгодно его воцарение на троне Гиреев. И он пообещал им все, что они хотели. Но, в конце, концов, обещание это только обещание и ничего больше. Пусть только дадут ему сесть на трон и укрепиться на нем. Тогда он им покажет свое истинное лицо…
      Селим бей прибыл во дворец раньше хана и все приготовил к приезду повелителя. Он в сопровождении слуг осмотрел все закоулки ханских покоев. И ничего такого не нашел.
      – Все в полном порядке. Приготовлено для приезда повелителя. Честь и хвала управителю дворца. Этот вельможа на своем месте.
      – Значит все в порядке, господин? – спросил его слуга, что находился позади своего господина.
      – Да, и это меня пугает еще больше, чем если бы я что-то нашел. Тогда бы можно было предположить, откуда нанесут удар.
      – Но может моему господину послушать доносы своих соглядатаев?
      – Ты прав, Хасан. Я послушаю моих соглядатаев…
      Селим бей удалился в свои покои во дворце положенные ему как главному телохранителю хана и вызвал к себе троих рабов из смышленых гяуров, которых он выкупил из черного рабства и седлал слугами во дворце.
      Те явились сразу же и пали ниц перед своим благодетелем.
      – Поднимитесь! – приказал Селим бей. – Нечего мне выказывать ханские почести. Я не хан, но только слуга повелителя Крыма.
      – Для нас ты больше чем хан, господин, – произнес галичанин Роман, после чего поднялся на ноги. – Ты спас нас от семрти и наши жизни принадлежат тебе.
      – Мне нужны не слова, Роман, а дела. Я спасал лично тебя не из милости, а потому что ты показался мне умным человеком.
      Роман поклонился таким словам своего господина.
      – Итак, что ты видел и что слышал?
      – Слуги болтают о том, что царевич Мюрад Гирей находиться в Буджаке. А это совсем недалеко от Крыма, господин. Также говорят, что у него ярлык от султана на ханство.
      Селим бей усмехнулся. Болтают! В Буджаке! Да Мюрад Гирей давно в Крыму у них под боком.
      – Но я не верю в эти слухи, господин, – продолжил Роман. – Думаю, что царевич гораздо ближе. Если, конечно, правда, что он бежал из Стамбула.
      – Ты доказал что умен, Роман. Но не доказал что наблюдателен. Мне нужно иное. Что подозрительного ты видел во время моего отсутствия во дворце. Но, не повторяя того, что уже присылал мне в письмах. У меня хорошая память.
      – Гарем посещал купец из Польши, господин.
      – Гарем? И кто этот купец?
      – Да молодой поляк. Продавал наложницам повелителя всякие вещи: ткани, золото, ожерелья, благовония.
      – И что в этом такого? Что здесь странного? Разве купец оставался с наложницами повелителя наедине?
      – Нет, что ты, господин. Там были евнухи, и они глаз с купца не спускали. Да и был он там не долго. Распродал все и ушел.
      – И что здесь странного? На то он и купец чтобы торговать. Кто привел его во дворец?
      – Мурза Али, господин.
      – Али? Этот своего не упустит. Не иначе получил от купца хороший бакшиш. Но Али мой слуга. Это я сделал его тем, кто он сейчас есть. Али не мог сюда привести врага. Или ты иного мнения?
      – Нет, господин. Вот Махмуд тогда наблюдал за господином Али, – Роман кивнул на второго слугу.
      Низкорослый потурнак* (*потурнак – христианин принявший ислам) Махмуд, вышел вперед и сообщил:
      – Господин Али присчитывал деньги. Он получил от купца не менее тысячи золотых.
      Да еще и изрядный кусок бархата прихватил с собой. Из того, что получил в качестве бакшиша кизляр-ага.
      – А с купцом Али не разговаривал?
      – Почти нет, господин. Но он привел его, и они могли все обговорить по вопросу торговли ранее.
      – Во дворец купец бы просто так не попал. А наш Али часто покровительствует купцам. И в этом нет ничего странного, Роман. Что ты видел еще?
      – Но, господин, этот купец продал свой товар чересчур дешево. Мой отец был купцом и я знаю истинную стоимость товара, что он принес. Он едва выручил одну пятую от его истинной стоимости. Зачем ему было давать бакшиш Али и кизляр-аге чтобы продать товар за бесценок? Это кажется мне подозрительным.
      – Роман, а знаешь ли ты что такое выгода?
      – Конечно, знаю. Получить больше чем вложил, господин, – ответил слуга.
      – Ты прав, Роман, – сказал Селим бей. – Больше чем вложил. Но сначала стоит вложить. Вот твой купец и вложил деньги. И выгодно вложил. Татарские войска вернуться с богатой добычей. Доля хана весьма велика. И уже сегодня ночью хан выберет себе женщину из гарема. И она, если сумеет ему угодить, расскажет о хорошем купце и попросит пригласить его во дворец снова. И наш хан щедро одарит все наложниц и сам заплатит за товары! Вот она истинная выгода твоего купца.
      – Да, но…
      – Хватит про это, Роман. Здесь нет ничего странного. Ничего. Есть ли еще что-либо необычное, что вы видели? Были ли новые поступления в гарем повелителя?
      – Да, – ответил третий слуга поляк Ясек. – В гарем были куплены пять новых наложниц. Я все успел выспросить о них, как ты велел, господин.
      – И что это за женщины?
      – Красавицы. Две польки, и три уруски. Но совершенно глупые гусыни. Кроме красоты в них нет ничего.
      – А вот это интересно, – Селим стал выспрашивать дальше. – С чего ты взял, Ясек, что они глупые?
      – Евнухи рассказали мне, что девки все время жмутся по углам и плачут. Двоим из них не больше 13 лет, а остальные постарше. Но толком они ничего про себя не сказывали. Евнухи немало потрудились с ними.
      – Это не показатель того, что девки глупы. Могут и прикидываться.
      – Не думаю, что они прикидываются, господин. Тогда они слишком искусны в деле лицедейства. Но они из простых, и никакой грамоты не ведают. Откуда в них искусство притворства, что годами воспитывается? Да и никаких действий они не предпринимали, господин. Не задали ни одного стоящего вопроса. И дичатся всего.
      Женщины гаремные выбились из сил, желая заставить их одеться в наши одежды.
      Стыдятся своей красоты.
      – Тогда ты, пожалуй, прав, Ясек. Что с теми, кто готовит еду для повелителя?
      – Там все старые и проверенные рабы, господин, – сообщил Махмуд. – Еду они проверяют десять раз сами, прежде чем отправить её на пробу. Особенно это касается фруктов, господин. Никто не знает, какой плод попадет к хану. И никто кухней не интересовался. Про то мне доносит верный человек.
      – А новые рабы? – спросил Селим бей.
      – Этих много, господин. С неделю назад доставили больше сотни молодых и здоровых мужчин…
      Бахчисарай, дворец хана Мехмеда IV Гирея: тревоги Селим бея Хан прибыл во дворец, и забот у Селима стало в пять раз больше. В такой ситуации, когда рядом Мюрад Гирей ни на кого он положиться не мог. В своем любимом Фруктовом кабинете хан сразу дал пир своим приближенным в честь победы.
      Здесь были и калга, и гениш-ачерас Искандер бей, и Махмуд-паша, и мурза Сулеш, и глава ханского дивана* (*диван – нечто похожее на кабинет министров в нашем понимании) и иные придворные и военные чины.
      – Наш повелитель, равен своему предку Чингисхану в искусстве войны! – провозгласил мурза Сулеш. – Он обратил гяуров в бегство и захватил столько пленных.
      – Верно! Скоро на базарах Кафы, Гезлова и Бахчисарая будут тысячи рабов! – подхватил слова Сулеша гениш-ачерас. – И все благодаря тому что Аллах милостив к великому хану Мехмед Гирею!
      Гениш-ачерас Искандер бей был человеком султана, как и Махмуд-паша, и командовал янычарским отрядом, что постоянно стоял в Крыму. Мехмед Гирей хорошо знал цену лести этого аги и совершенно не верил в его искренность.
      – А были ли вести от солнцеликого падишаха? – спросил хан Икандер бея.
      – Падишах Мухаммед IV благоволит великому хану. И видит его усердие в деле искоренения неверных.
      – Все это я и сам видел в послания султана Мухаммеда IV ко мне. Но не прислал ли тебе, Искандер бей, султан иных новостей?
      – Иных? Нет, великий хан.
      Хан смерил взглядом Икандер бея. Но лицо придворного военачальника было бесстрастным.
      "Странный взгляд сегодня у хана, – отметил про себя Икандер бей. – Какой-то рассеянный. Давно я таким не видел Мехмед Гирея. Вялый голос и вопросы словно задает те, что ему приказали задать".
      Но дальше про это думать Икандер не стал. Мало ли что могло произойти в жизни хана и что повлияло на его настроение.
      Селим бей на пиру не был, ибо командовал стражей. Он лично расставлял посты вокруг покоев хана…
      Али также прибыл во дворец, и нашел там Селим бея, своего господина.
      – Ты не торопился на мой зов, Али, – выговорил ему Селим бей. – Неужели и тебя запугали?
      Али еще раз поклонился своему господину:
      – Если господин про царевича Мюрад Гирея, то я как раз пришел с новостями про него.
      – Вот как? Давай свои новости.
      – У Мюрада уже больше тысячи всадников.
      – Что? – не мог поверить Селим бей. – Откуда у него столько воинов? Где можно незаметно спрятать тысячу воинов?
      – Он не собирает их вместе. Сейчас в Крым возвращаются многие отряды с войны.
      Мурзы и салтаны идут по своим становищам и растекаются по Крыму. В такой кутерьме легко затеряться. В окрестностях Бахчисарая у Мюрада около 400 всадников. Они разбиты на два отряда. Между Бахчисараем и Гезловом еще 400 всадников. Те только и ждут сигнала от царевича. И еще 200 воинов на дороге к Кафе.
      – Да где он собрал столько?
      – Это еще не все. Многие недовольные спешат к нему на поклон. У царевича везде посты и заставы с лошадьми, если ему будет грозить опасность он сразу уйдет.
      – А я распустил большую часть войска! – вскричал Селим бей. – Да стоит Мюраду только ударить…
      – Никуда он не ударит, господин. Он сидит и ждет.
      – Ты уверен? Сам понимаешь, что от этого зависит?
      – Уверен. Сам царевич Мюрад Гирей действовать не станет. Ждет своего часа.
      – А вот этого он вряд ли дождется, Али. Меня пугает только то, что Мюрад Гирей может отважиться напасть на Бахчисарай и захватить хана.
      – Этого не будет. Мои люди на страже и предупредят если что.
      – Тогда у нас впереди несколько дней и ночей. А даже за одну ночь, иногда, многое можно успеть…
      В окрестностях Бахчисарая: Дом мурзы Али Мурза Али все узнал об истинном местопребывании Мюрад Гирея. Он думал, как ему поступить. Садить на ханский трон этого строптивого принца – ошибка. Но и открыто противиться посланнику самого царя он не мог.
      Порядки в московском государстве он знал отлично. Попробуй он возрази против слова великого государя, так этот Ржев такого донесет в Москву, что Приказ тайных дел разработает план как избавиться от самого Али. А уж там быстро придумают способ.
      Да и посланец гетмана Выговского околачивается в свите царевича. С чего бы это?
      Выговский решил заручиться его поддержкой. Это понятно. Полковник Сом доверено лицо гетмана. Больше того его друг и исполнитель тайных поручений.
      Выговский понял, что поддержки у польского короля ему не будет, и от нынешнего крымского хана также помощи не дождется. Вот он и решил поставить на Мюрад Гирея.
      Хорошо работают соглядатаи гетмана! Лучше чем его собственные люди здесь в Крыму.
      Хотя московская казна платит им большие деньги.
      Сам Али так ничего бы о приезде Сома и не узнал, если бы не еврейский купец Бен Лазар. Тот сообщил человеку Али, что видел полковника Данила Сома в окрестностях Бахчисарая.
      Царь Алексей послушался недобрых советчиков и пошел у них на поводу. Те взялись за Мюрад Гирея, думая, что он сможет им обеспечить союз с Крымом против Речи Посполитой. Они наверняка убелили царя в том, что нынешний султан Турции никуда не годный правитель и пока можно решить такое большое дело – прибрать на время к рукам Крым и окончательно присоединить Украину, разделив Речь Посполитую и превратив её в малозначительное государство, благодаря Швеции и Крыму.
      Но этот план был лишь на первый взгляд безупречен. Они, там в Москве, не понимают что им сейчас нужен в Крыму именно Мехмед IV Гирей как хан. Спросили бы совета у Али. Так нет? Разве им что-либо видно из Москвы? Он здесь в Крыму видит много дальше.
      "Но что мне сделать сейчас чтобы все осталось на своих местах. Вот вопрос? – думал Али. – Бен Лазар говорил, что иезуиты уже немного подсуетились и сообщили кому нужно о планах Мюрад Гирея и его покровителей.
      Селим бей наверняка уже принялся за дело. Но не так умен мой господин. Боюсь не найдет он средства как решить сию проблему. А Ржев имеет и здесь тех людей, про которых мне ничего не известно! И он вдет и свою игру. Это точно. Я на такие дела как гончий пес натаскан. Вижу, кто и чего стоит.
      Но снова стоит вопрос, что делать с этим пронырой? Может устранить его? Это было бы хорошо, но как сие делать? Я же отвечаю за его безопасность. Да и кто такой этот Ржев на деле? Какое положение он занимает в Приказе тайных дел?
      Здесь стоит действовать осторожно и не навредить себе. Дабы те иные соглядатаи Москвы в Крыму не донесли чего не надобно про мои действия. Но убрать его стоит!
      И делать сие нужно быстро не мешкая".
      Али вызвал к себе одного из тайных слуг, про которого никто не знал кроме него самого. Использовал он его редко в самых крайних случаях. Он точно знал, что он его не предаст…
      – Ты хотел меня видеть, почтенный мурза, – спросил человек в сером плаще.
      Капюшон был надвинут ему прямо на глаза, и Али снова не видел его лица. Но голос этого человека, и его повадку двигаться ни, с чем нельзя было спутать.
      – Ты пришел быстро в этот раз.
      – Да, я пришел быстро, так как знаю, что тебе необходима помощь. Разве не так?
      – Так, – согласился Али. – Но мне сейчас не до лишней болтовни. Мне нужно быстро и тайно избавиться от моего гостя. Ты ведь уже видел ляшского купца остановившегося в моем доме?
      – Да, – кивнул человек.
      – Он должен исчезнуть.
      – Нет ничего проще, – ответил гость. – Тысячу золотых!
      – Получишь пять тысяч, но дело сие не столь простое как ты думаешь. Этот человек не может быть просто так убит, как ты убил того последнего. Я лично отвечаю за его безопасность…
      – Все понятно. Он просто исчезнет и не будет убит. Подозрения тебя не коснуться, Али. В том можешь быть уверен.
      – Но и это еще не все. Еще пять тысяч получишь если этот человек перед своим исчезновением выполнит порученное ему задание. Но выполнит так, как нужно мне, а не тем кто его послал.
      – Иными словами, те кто его послал должны думать, что поручение было почти выполнено, но случайность помешала тому. Я все верно понял, мурза?
      – Да. Все должно быть именно так. И никто не должен даже подумать про то, что я имею отношение к этой случайности.
      – Сложное дело, но деньги ты мне посулил хорошие. Я знаю тебя как честного человека. Ты без большой нужды меня не предашь, Али. А сейчас я тебе нужен.
      – Все получишь, как договорено, а если что особенно удачное придумаешь, то и добавка будет от меня лично.
      – Говори что надобно?
      – Царевич Мюрад Гирей в Бахчисарае. Знаешь про то?
      – Знаю. Но у него в окрестностях города уже больше тысячи всадников. Его как зайца не затравишь, Али. Это настоящий матерый волк.
      – Травить его и не нужно. Нужно чтобы он убрался сам со своими воинами из Крыма, а уже потом пусть с ним случиться несчастный случай.
      – Будет исполнено, Али. Готовь денежки.
      – Ты готов за это взяться? Я все верно понял?
      – Верно. А когда я отказывался от сложного дела? Но не стоит меня спрашивать, что я стану делать. Пока не знаю. Но все будет придумано как нужно.
      – Однако, время не терпит.
      – Это я понял, мурза. Готовь деньги. Скоро я приду за ними…
      Яд для хана (продолжение) Мехмед Гирей давно не имел женщины. В походе ему было не до этого ибо он был не из тех ханов, кто ращвлекается в походе, переложив свои обязаности полководца на чужие плечи. Нет, этот хан лично командовал войком.
      Но теперь ему снова захотелось видеть Фатиму.
      – Осмелюсь сказать моему повелителю, что в его гареме расцвели пять новых розовых бутонов, – вкардчиво сообщил кизляр-ага.
      Евнух знал что хан любит новых женщин. Особенно его сердуе трогали мололые едва вышедшие из десткого возраста красавицы.
      – Ты лично выбирал эти бутоны? – спросил Мехмед Гирей.
      – Я желал угодить моему повелителю. Ведь Фатима могла наскучить светлому хану.
      – Я желаю видеть их. Пусть их нарядят и доставят ко мне. Но певрой войдет ко мне Фатима.
      – Будет исполнено как желает мой господин и повелитель, – кизляр-ага склонился до самого пола.
      Главный евнух покинул покои хана. Если бы он мог знать, что под личиной повелителя Крыма сейчас скрывается совсем иной человек. И этому человеку просидевшему долгое время в заточении хотелось женщин гораз до больше чем самому хану.
      Ему было Селим беем позволено воспользоваться новыми наложницами гарема. И таких девушек было пять. Затем их просто отправили бы куда-нибуть в иное место. Ведь ими пользовался не сам хан.
      Но Лале был мстителен. А если он покуситься на звезду гарема Фатиму? Ведь после того как он выполнит это задание Селим бея его вряд ли оставят в живых. Так почему не попользоваться Фатимой? Почему не нанести хану такой удар?
      Этот жирный кзляр-ага ничего не знает и вполнит его приказ. Да и вообще о подмене во дворце не знает почти никто. Селим не уввидит каких наложниц к нему приведут. Так что его месть осушествиться.
      Лале потер руками и злорадно усмехнулся. Если бы он мог знать, что сейчас его решением руководила сама судьба….
      Селим бей также не мог знать, откуда последует удар по хану и даже представить в самых своих лучших снах не мог, что судьба подарит ему такой подарок.
      Таинственный враг находился совсем не там, где он его искал…
      Бахчисарай. Дворец хана. За несколько дней до описываемых событий…
      Фатима знала, как соблазнить мужчину и могла бы покорить даже самого падишаха в Стамбуле, если бы ей дали такую возможность. Но она покорила крымского хана и она получила возможность отомстить.
      Сейчас она вспомнила свое настоящее имя – Изабелла Ольбрыхская. Так её звали когда-то давно. Хотя была она совсем молода, но горе разделило её жизнь на светлое время и черное время. И с тех пор как началась черная полоса, дни её казались месяцами и месяцы годами.
      Изабелла была дочерью польского купца, семью которого захватили татары. Она тогда была в Варшаве и потому уцелела. А вот её старшую сестру отдали в гарем крымского хана, и там она покончила с собой.
      С тех пор Изабелла горела желанием отомстить и не могла придумать, как это сделать. Ей нужен был сам хан Мюрад Гирей. Но как попасть к нему? Это было не столь просто.
      Она могла, конечно, попасться татарам и они бы продали её в гарем. Но где гарантия, что это будет гарем именно хана? А рисковать она не могла. Пусть у неё будет шанс нанести лишь один удар, а потом умереть, но перед смертью она хотела знать, что враг умер.
      И судьба улыбнулась ей. Агенты московского царя устроили так, чтобы пани Изабелла попала в гарем хана. И она сумела покорить сердце крымского повелителя.
      Она стала его любимой одалиской* (*одалиска – звезда гарема) и уже готова была убить его, но случилось невероятное. Она встретила во дворце Романа, раба, которого привел туда Селим бей.
      Всего за несколько минутных встреч с ним Изабелла поняла, что месть в этой жизни не главное и умирать ей больше не захотелось. Она решила отказаться от своего плана, и они с Романом тайно строили планы бегства из Крыма.
      Но недавно случилось такое, что заставило Изабеллу вернуться к старому. Сейчас она сидела на своих шелковых подушках и думала. Но вдруг тихий голос заставил её вздрогнуть:
      – Фатима, – услышала она шепот за большой портьерой. – Фатима.
      – Это ты, Роман? – она побежала к тому месту, откуда доносился голос.
      – Я.
      – Ты сошел с ума. Если тебя здесь заметят, то…
      – Пришлось рискнуть. Я все приготовил для побега. Скопил достаточно золота. И мною через еврейского купца Бен Лазара куплены лошади.
      – И когда ты намерен сбежать?
      – Не я а мы. Сегодня ночью.
      – Сегодня? Нет. Только не сегодня.
      – Но почему? Сейчас отличное время для побега. У меня есть два ярлыка от моего господина с пропуском из Крыма. Там печать самого хана. Мы сядем на коней и уйдем из проклятого Крыма. И никто не посмеет нас задержать. У меня есть золото.
      Поедем подальше от этих мест и заживем богато.
      – Роман. Я смогу осуществить свой план и выйти из воды сухой. Объявился тот, кто помог мне проникнуть в Крым.
      – Как? – не поверил Роман.
      – А вот так. Мне передали ладанку с трехдневным ядом. И я смогут дать его своему врагу, и спокойно уйти с тобой куда захочешь.
      – Не стоит этого делать! Фатима. Это опасно. Зачем рисковать жизнью?
      – Но уйти я не могу. За мной следят. В гареме есть рабыни, что подкуплены теми людьми. А купец что приходил торговать к нам предал мне тайные слова. Это приказ, Роман. Эти люди не простят мне, если я того приказа не исполню. Да и сама желаю отомстить. А здесь подвернулся такой шанс.
      – Фатима…
      – Роман! Не стоит меня отговаривать. Если не желаешь рисковать, то беги один.
      – Что ты говоришь, Фатима? Я не брошу тебя.
      – Тогда жди моего сигнала. А сейчас уходи отсюда…
      Фатима провела уже три часа в покоях хана. Повелитель сильно изменился. Она не могла понять, что с ним. Может быть, война так измотала его. Ранее он был неутомим, а сейчас быстро уставал и вот снова задремал.
      Она посмотрела на него и достала ладанку. Большой кубок со сладкой водой, к которому хан постоянно прикладывался. То, что нужно. Она высыпала туда все. Хотя ей было сказано, что вполне хватит и половины.
      "Дело сделано, – подумала Изабелла. – Но нужно чтобы он выпил это. Вдруг он сейчас призовет другую девку? Там ведь ждут еще и другие".
      Если бы она могла знать, кто спит рядом с ней то поняла бы что иные его мало интересовали.
      Женщина разбудила хана легким прикосновением руки.
      – Повелитель…
      Тот живо очнулся.
      – Фатима. Я снова уснул? Проклятое подземелье совсем высосало мои силы…
      Хан быстро осекся, поняв, что сболтнул лишнее, но женщина не обратила на его слова никакого внимания. Она подала ему кубок:
      – Выпей, повелитель. Это подкрепит твои силы.
      Тот сделал большой глоток. Затем еще один и еще! Сердце у Фатимы едва не выпрыгнуло из груди от радости. Он выпил! Выпил и значит, он умрет!
      Теперь она могла спокойно бежать вместе со своим Романом и ждать вдали от проклятого Крыма радостных новостей, о том, что её враг мертв…
      Воскрешение хана Мехмед Гирея Селим бей был подавлен и ему трудно было докладывать хану такое. Но ничего поделать было нельзя:
      – Мой повелитель, свершилось.
      – Что? – не понял Мехмед Гирей. – Неужели они нанесли удар? Слава Аллаху. Надоело мне прятаться в этой хижине среди слуг.
      – Но они отравили Лале. Он умирает.
      – И что с того? – беспечно произнес Мюрад Гирей. – Ведь умирает Лале, а на я, твой хан.
      – Но я не смог обеспечить безопасность повелителя. Как я не старался, а некто в твоем дворе нанес удар. И я не знаю, кто и когда это сделал. Это повергает меня в отчаяние, великий хан.
      – Но ведь это ты придумал все с двойником, мой Селим. И это ты спас своего хана.
      И мы благодарны тебе. А что до яда то найти того, кто это сделал трудно. Знаешь сколько здесь у меня врагов? И врагов тайных, тех, кто никогда не откроет своего лица. С ними всегда непросто. Многие ханы умирали и от яда и от предательского удара кинжалом. От этого никто не гарантирован. Пойми это, Селим. Но я, по милости Аллаха, имею такого слугу и друга как ты. Во дворец уже объявили, что я болен?
      – Говорят, что ты умираешь. И ждут твоей смерти каждый час. Лале имеет страшный вид, повелитель.
      – А вот это отлично. Пора его заменить, на меня. И объявить, что я по милости Аллаха выздоровел.
      – Для этого все уже готово, мой хан.
      – Тогда идем во дворец, мой Селим. Вот будет удар для нашего родственника Мюрада…
      Вскоре хан и Селим бей проникли во дворец и узнали, что Лале двойник повелителя Крыма скончался.
      – Он умер вовремя, Селим, – произнес хан. – Он сослужил мне отличную службу. И потому повелеваю похоронить его с достоинством, но тайно. Пусть никто не знает, кто будет лежать в его могиле.
      – Четверо немых нубискийх рабов все подготовят. Но его могила будет на в земле, великий хан. Так его хоронить опасно. Его зашьют в кусок паруса и привяжут к ногам хорошее ядро.
      – В море?
      – Да, повелитель.
      – Что же, пусть возьмут мой корабль и отведут его подальше от берега. И сделай это сам, Селим.
      – Я все исполню. Отправляюсь немедленно. А мой повелитель может поговорить с моим верным человеком и вашим рабом?
      – Сейчас?
      – Именно сейчас он уже ждет. Это мурза Али. Он имеет, что сказать повелителю…
      Хан Мехмед IV Гирей принял Али и приказал ему говорить.
      – Великий хан, твои воины ждут только приказа напасть на изменников Мюрад Гирея.
      – Я это знаю, Али.
      – Они могут раздавить изменников, но я бы посоветовал великому хану, выслушать своего ничтожного раба.