Кольцо и крест

 
      То место, где когда-то шумела роща, было полностью выжжено войной. Экологи не стали восстанавливать биотоп - городская власть решила использовать место для строительства. Теперь на горе раскинулись новенькие, с иголочки кварталы свежепостроенных зданий - из квиринских материалов, но в обычном ярнийском стиле. Сквозь городские кварталы Ильгет с кнастором шли молча. Наверху все же шумела небольшая рощица, скорее, сквер, но вот деревья здесь были другие, декоративные, широколистные. А за сквером - обгоревшие развалины церкви Пресвятой Богородицы.
      Даже смотреть на них было больно. Почему их не снесут? Не поставят новую церковь, можно ведь даже старую воссоздать до деталей. Это не так уж трудно.
      Странно, что церковь не уничтожена полностью. Видно, взрыв был где-то далеко - полностью снесло купола, весь верх. Белые стены обуглились и были совершенно черны. Но само здание, почти круглое, сохранилось.
      — Здесь и состоится Посвящение, - взволнованно произнес Эйлар. Ильгет лишь вздохнула, пролезая вслед за ним в скособоченную заклиненную дверь. Посвящение… она же ничего еще не умеет. Разве что иоллой махать, и то энергию отдает очень быстро.
      Но может быть, как раз потом что-то изменится? Ильгет осмотрелась. Сквозь разрушенные купола внутрь лился свет. Днем, наверное, яркий, ликующий - словно небеса разверзлись, и сам Бог сходит в сиянии славы в темную прохладную глубь собора. Теперь же небо было сумеречным и быстро темнело, и в синем проеме уже сияла крупная звезда. Все изменилось и внутри. Не было скамеек, свеч, статуй - растащили. Пустой гулкий темный зал, пустой алтарь впереди. Вход в сакристию почему-то перегорожен большим Распятием, Ильгет узнала его, раньше этот крест стоял слева у алтаря. Распятие не сломали и не утащили, но почему-то поставили здесь. Ильгет по привычке невольно поклонилась и перекрестилась, хоть алтарь и пуст - но ничего, подумала она, я кланяюсь памяти о том, что когда-то было здесь.
      Почему же они не восстановят эту церковь или хотя бы не снесут ее совсем?
      Это похоже на тяжело, неизлечимо больного человека.
      Сзади послышался шорох, Ильгет резко обернулась. Они были теперь не одни. Дверь со скрипом затворилась. Вошедший… вошедшая приблизилась, откинула капюшон белого плаща.
      — Ара, Айли! - сказала Ильгет.
      — Торлиэн, сестра, - произнесла Айледа, - торлиэн, учитель!
      Ильгет сразу почувствовала себя легче и проще. Все происходящее казалось ролевой игрой, даже, пожалуй, чуть неестественной. Но не пугающей.
      — Как ты сюда попала? - спросила Ильгет. Айледа улыбнулась.
      — Позже поймешь. Я шла другими каналами. Не через пространство.
      — Подождем еще, - сказал Эйлар, - начнем, когда стемнеет.
      — А почему здесь? - спросила Ильгет, - странное место…
      Эйлар пожал плечами.
      — Энергетически мощное… разрушенный храм. И потом, так захотел мой Ведущий. Сегодня вы обе увидите его.
      — Значит, Айли…
      — Айледа проходила посвящение на Квирине. Я сам посвятил ее, - пояснил Эйлар, - но Ведущий хотел видеть тебя. Однако сегодня важный день для вас обоих. Очень важный. Сегодня вы обе должны сделать шаг вперед. Обрести еще одну степень свободы. Я рад за тебя, Айли, - он положил руку на плечо ученице. Ильгет показалось, что впервые в его интонации мелькнуло что-то совсем простое и человеческое.
      — Уже темно, Ведущий! - заметила девушка. И правда - зрение уже перестроилось на сумеречное. Ильгет (и видимо, кнасторы) видели в сумерках отлично. Но Эйлар взмахнул рукой - и на стенах вспыхнули факелы. Раньше это были обычные электрические лампы в форме факелов, Ильгет мимолетно удивилась, неужели здесь есть электричество - но огонь сейчас казался живым. Он заиграл на лицах живыми бликами. В руке Эйлара появилась иолла.
      — Начнем, - сказал он спокойно, - Ильгет, тебе нужно снять крестик. Он будет мешать.
      Ильгет послушно сняла цепочку с шеи. Карманов на плаще не было - очень неудобно, и она просто повесила крестик на торчащую из стены загогулину.
      Эйлар сбросил плащ, оставшись в одном лишь серебристо-белом комбинезоне с эмблемой Кольца на груди. Ильгет последовала его примеру.
      — Возьми иоллу, - сказал Эйлар, протянув ей огонек. Ильгет приняла иоллу на свою руку. Усилие воли - и в ее ладони оказалась плотная теплая рукоятка легкого меча. Иолла кнастора также вытянулась. Он сформировал почти такое же оружие - одноручный меч. Отступил на шаг и поклонился Ильгет, обозначая начало поединка. Ильгет ответила по ритуалу. Клинки скрестились.
      Кнастор атаковал не слишком активно, скорее обозначая выпады. Это было больше похоже на танец, чем на спарринг. Ильгет легко парировала удары и совершала такие же легкие, не слишком агрессивные атаки. Поединок был ритуальным. Айледа стояла рядом, скрестив руки на груди, наблюдала со стороны. Ильгет было не трудно, но вскоре она устала. Устала не физически - выложилась, поддерживая форму иоллы, вливая в нее всю свою энергию. У нее закружилась голова, и тут Эйлар замер, подняв клинок кверху, не двигаясь больше. Ильгет приняла такую же позу.
      — Да сольются огни, - произнес Эйлар. Айледа откликнулась эхом.
      — Да будет единым Свет!
      Эйлар шагнул к Ильгет, протягивая свой клинок, она повторила жест. Оба меча, стоящие почти вертикально, оказались рядом друг с другом. Еще шаг - и они слились воедино. Рука Ильгет, рука Эйлара у основания - а дальше единое, разом вспыхнувшее высокое пламя. И от этого пламени, сквозь напряженную руку, хлынула сила, оживляя и согревая уставшее тело. Это было восхитительное ощущение - Ильгет, ее клинок, меч Эйлара, сам Эйлар - все слилось в единый поток, единое танцующее пламя, Ильгет захотелось смеяться и петь. Ей было весело. Ощущение единства пьянило. Потом Эйлар опустил руку, и сразу стало одиноко и холодно.
      — Ты почувствовала первую степень единства, - сказал Эйлар, - тот, кто сделает шаг, никогда не будет одиноким. Сделай же его, ученица!
      — Я готова, - произнесла Ильгет.
      — Ты видела свет. Теперь я покажу тебе тьму.
      В следующий миг Ильгет ощутила знакомое до тошноты присутствие.
      Эйлар и Айледа будто исчезли. Они были где-то там, за спиной. А в центре пустого зала - да откуда же он взялся здесь? Может быть, это только морок? Но волна - волна была слишком знакома и слишком реальна. Ильгет, привычно стиснув зубы, боролась с волной, затмевающей сознание, сбивающей с ног. Дэггер выглядел сейчас как бесформенная блестящая слизь, дрожащая от пола до потолка, стена слизи - и ничего больше, мертвая, бесформенная стена. Они так многолики - вернее, человек не в состоянии увидеть их подлинный облик. Разве что в закапсулированном виде - но собаки у Ильгет не было. И оружия не было никакого, кроме иоллы.
      Колени Ильгет заметно дрожали. Все же она вырастила иоллу, перехватив ее двумя руками. Шагнула вперед. Стена слизи (по ней мерзотно текла блестящая жидкость) пошатнулась и надвинулась на нее. Вонь. И такая, что дыхание перехватило. Ильгет резко выдохнула, перестраиваясь на респироциты. Обойдемся без дыхания. Ничего. Перед глазами задрожала рябь. Воздуха еще не хватало, но это отвлекало от главного - от темного Ужаса, рвущегося наружу, из непонятных глубин подсознания… где водятся левиафаны… ведь там же они и водятся, эти чудища. Ильгет размахнулась. Ударила.
      Ударила еще и еще раз.
      Первый же укол будто парализовал дэггера. Он даже не пытался защищаться. Он замер, обездвиженный. Теперь он уже не казался стеной, и блеск погас. Стена выбросила было ложноножку, но Ильгет с быстротой молнии отхватила ее. Она рубила мечом, не останавливаясь, с омерзением, так давят гадину - быстрее, быстрее… И стена обрушилась. Обрушилась, и потекла черной кашей, быстро расползаясь по полу, поднимаясь до уровня щиколоток.
      Ильгет колотило. Она погасила иоллу и опустила ее в футляр на поясе. Сделала шаг и покачнулась. Сильная слабость. Ничего удивительного - после иоллы. Вот оно, значит, как. Вот как можно убивать дэггеров. Вот как можно было бы спасти, например, Арли. Всего несколько взмахов огненным мечом. И пусть потом еле стоишь на ногах - какое это имеет значение? Силы восстановятся.
      — Светом души ты победила зло, - произнес Эйлар, - сделай шаг!
      — Сделай шаг, - эхом отозвалась Айледа. Ильгет все это сейчас, после боя, показалось уже слишком фальшивой и напыщенной игрой. Но неудобно же - люди-то хорошие, зачем выпендриваться? Ильгет ответила.
      — Я готова.
      — Иди за мной, - Эйлар двинулся вперед. Ноги его чавкали по черной блестящей жиже. Ильгет шла за ним.
      Они оказались у самого входа в сакристию. Ильгет ожидала, что кнастор отодвинет Распятие, мешающее пройти. Но Эйлар неожиданно шагнул в сторону, пропуская ее вперед.
      — Нам туда? - Ильгет хотела было отодвинуть крест. Эйлар жестом остановил ее.
      — Не оставляй за собой неразрушенных мостов. Препятствия надо уничтожать. Разруби крест.
      Огонек иоллы выкатился на ладонь. Ильгет сжала рукоять.
      Крест был деревянным, а фигура на нем - металлической. Сталь поблескивала в неярком факельном свете, и казалось, на теле Спасителя выступил пот. Ильгет почувствовала, что сейчас ее вытошнит. От напряжения и усталости.
      Фигура Христа была слишком символической. Не живой, даже не слишком искусно вырезанной. Просто кусок металла на деревяшке. Сейчас, подумала Ильгет. Сейчас. Еще можно. Я еще не слишком долго стою. Ей очень хотелось прислониться к стене. Еще лучше - сесть или лечь. Пусть даже в вонючую лужу.
      — Сделай шаг, - подсказал кнастор. Не могу, подумала Ильгет.
      Все равно, что здесь лежал бы кто-то из друзей. Раненый или пусть даже мертвый. И надо разрезать его тело мечом. Ильгет едва сдержала рвотный порыв.
      Просто разрезать и перешагнуть. Только и делов-то. Ведь ты же сняла крестик, подумала Ильгет, уговаривая себя. Это то же самое.
      — Сделай это, Ильгет. Прошу тебя, - тихо сказала Айледа.
      Пламя иоллы тихо качнулось и погасло. Ильгет умирала от отвращения к себе самой.
      Она не способна выполнить задание. Ей на самом деле плевать на всех, кто погиб, на всех друзей, на ДС и на Квирин. Пройти туда, в темную глубь, заслоненную крестом - необходимо. Будь там враг или друг. Будь там возможность легко убивать дэггеров и сагонов взмахом меча - или возможность наконец разведать, что представляет из себя орден Великого Кольца. Там, впереди - все возможности, вся жизнь, на карту поставлено слишком многое. И ведь ее не просят в самом деле перешагнуть через раненого друга…
      … И ведь Арнис, любящий и любимый Арнис, когда-то перешагнул через нее всего лишь ради того, чтобы убить одного сагона, чтобы провести операцию на Ярне… И она всегда считала, да и сейчас считает, что он был прав.
      Спасение души. Да. Но сагоны низведут в преисподнюю гораздо больше душ. А ей на них плевать, получается так.
      Да нет, не в спасении души дело, и не в чем-нибудь там этаком. Все очень просто - она не может этого сделать. Не может никак. Может быть даже, сам Бог хочет от нее этого - но она это сделать не может. Прости, Господи, подумала Ильгет. Прости меня. Я не могу.
      — Ильгет, это важно, - сказал Эйлар, - это требование Ведущего. Он сам ожидает нас там. Но ты должна пройти этот этап - и лишь тогда мы пойдем к нему. Иначе не будет ничего, понимаешь?
      — Я не могу, - сказала Ильгет и беззвучно заплакала.
 
      Прошло двенадцать часов с момента, как заработал приемник. Арнис, натянув бикр, сидел, как на иголках, внимательно глядя в рамку экрана, висящую в воздухе, словно отграничившую этот кусок пространства от того, в котором сейчас находилась Ильгет.
      Система была продумана заранее. Через подпространственную связь Арнис получил необходимые коды. Вместе с сообщением о том, что Ильгет вылетела на Ярну. Ей все-таки вживили наноматку, позволяющую создавать постоянные передачи - постоянное наблюдение извне. Да, был риск, что наноматку обнаружат кнасторы - но в этом случае Ильгет легко могла прикинуться ничего не знающей. Телепатией, слава Богу, они не владеют. Но кнасторы ничего не обнаружили - все дело в том, что организм Ильгет и так нанооптимизирован, а вот специализацию определить на современном уровне нельзя. Разве что у сагонов есть методики.
      Все повторялось. Эта мысль убивала, но Арнис просто загонял ее в чулан подсознания, запирая на крепкий замок. Надо - значит, надо. В конце концов, ему разрешено вмешаться, как только возникнет необходимость. Ильгет можно защитить. Одновременно за ней наблюдали еще трое агентов лонгинской сети.
      Пока не было непосредственной опасности. Хотя ситуация и очень напряженная. Ильгет так и стояла перед Распятием, застыв и беззвучно плача. Не в состоянии сделать шаг. Смог бы я? - подумал Арнис. Да, смог бы - если бы счел нужным. Но это было бы неправильно. Я никогда не сделал бы этого. Если бы только можно было связаться с Иль, сообщить ей свою уверенность, свою силу…
      — Иль, - прошептал он.
      Внезапно обстановка изменилась. Кто-то отодвинул мешающий крест в сторону. Оттуда, изнутри темного коридора. Шагнул навстречу Ильгет. Та ощутимо вздрогнула. Арнис замер, узнавая пришельца.
      Все, что угодно, но не это.
      Перед Ильгет сейчас стоял завсегдатай Школы Космического Сознания, чудаковатый алкоголик с трясущимися руками, Влай Дидар. В грязных, по обычаю, штанах и клетчатой рубахе, наполовину выпущенной из-за пояса, на двух застегнутых пуговицах. Он, кажется, еще и пьян - стоит нетвердо.
      Ночует он там, что ли?
      Эйлар опустился на колено.
      — Торлиэн, Ведущий, - и то же повторила за ним Айледа. Поза и голос ее были недоуменными - видимо, и она не ожидала увидеть Ведущего Третьего Уровня в образе опустившегося алкоголика.
      Влай Дидар молчал. Со второго монитора - вторая нанокамера показывала ситуацию в анфас - было хорошо видно, как он постепенно распрямляется. Становится выше. Тверже стоит на ногах. Меняется лицо, разглаживаются морщины, и даже красный, висящий нос уже не выглядит жалко. И наконец - заблестели глаза.
      Белый, блестящий, неистовый свет. Его нельзя забыть. Нельзя не узнать, если видел однажды.
      Рука Арниса непроизвольно протянулась, пальцы сжались на прикладе дессора.
      Перед Ильгет сейчас стоял сагон.
      Арнис вскочил. Надевая последний слой брони, одновременно отдал указания наблюдателям. Пусть смотрят. Пусть кто-нибудь смотрит до конца - даже если оба они погибнут. Он больше не оставит Ильгет с сагоном наедине - да слава Богу, этого и не требуется. Все главное уже ясно.
 
      — Ты ведь знаешь меня, Ильгет, - мягко сказал сагон, глядя на нее.
      — Хэйрион.
      — Да. Кольцо замкнулось. Ты вернулась ко мне.
      Ильгет смотрела на сагона, быстро соображая. Базовая информация о ДС - командование, детали операций, оружие - у нее лежала под блоком, и блок активирован давно. С момента вылета на Ярну. На этом настоял префект. И правильно сделал, как выясняется. Базовую информацию сагон считать вот так запросто не может. Ему придется как минимум ломать Ильгет. Впрочем, вряд ли его интересует информация.
      Вот то, что не под блоком - особенности самой этой операции - к сожалению, сагону доступно.
      Хэйрион улыбнулся одним углом рта.
      — Это Великое Кольцо. Лайа Тор. Вы начинаете путь, стремясь бороться против нас. И возвращаетесь к нам. Айледа!
      Девушка поднялась, подошла к нему.
      — Ты все ждала посвящения, Айледа. Вот оно.
      Ильгет смотрела на подругу - та замерла, не сводя глаз с Ведущего третьего уровня. С сагона.
      — Зачем же тогда… - пробормотала девушка.
      — Ты еще не понимаешь? - Хэйрион улыбнулся, словно оскалился в неистовом свете слепых глаз.
      — Свет и тьма, - сказала Айледа.
      — Да, - сагон кивнул.
      — Развитие.
      — Именно.
      — Вы… слуги Создателя?
      — Мы свободны, Айледа. Я предлагаю тебе полную свободу. Беспредельную.
      Айледа наконец опустила взгляд - свет обжигал и ее.
      — Но Ведущий… как же эти бои…
      — Ты не убивала сагона. Это был этап обучения. Игра. Вы никогда не действовали против нас. Вы - с нами. Айледа, страдания нет. Смерти нет. Человечество - всего лишь куколка, если мы не поможем ему сбросить ветхие покровы, оно погибнет.
      Айледа снова стремительно опустилась на одно колено. Рука сагона легла ей на темя.
      — Я поведу тебя к свету.
      Затем Айледа встала. Хэйрион обратился к Эйлару.
      — Подойди. Ты должен немедленно выполнить задание.
      Он точно так же положил руку на темя кнастора. Затем убрал. Эйлар почтительно кивнул.
      — Да, Ведущий. Я сделаю это.
      Повернувшись, он пошел к выходу. Взгляд Хэйриона обратился к Ильгет.
      — Теперь ты… я давно ждал возможности поговорить с тобой. Я надеялся на лучшее, но теперь вижу, что мы ошибались. Ты не захочешь сделать шаг вперед. К осознанию. К свободе.
      Ильгет захотелось рассмеяться, она это и сделала - мысленно. Губы пересохли. Ей даже и страшно не было.
      — А ведь какая была красивая девочка, - с сожалением произнес сагон, - как я ждал тебя… как я надеялся. Ильгет. Ты не хочешь быть со мной? Пойми, для всех, кого ты любишь, так будет лучше.
      — Нет, - сказала Ильгет хрипло, - если ты хочешь кого-то облагодетельствовать, не забудь поинтересоваться его мнением. Никто не хочет вашей свободы. Вашего развития.
      Глаза отчего-то сильно резало. Ильгет прикрыла веки. Но кажется, сагона можно было видеть и с закрытыми глазами. Ей казалось, от него бьет свет - не такой, как бывает в Церкви, а болезненный, слишком яркий, сжигающий.
      Такой же вот, как свет кристалла, который убивал… свет кристалла из ее романа.
      Головоломка складывалась с пугающей, уничтожающей ясностью. Загадки Великого Кольца больше не существует. Это всего лишь способ вербовки…
      — Да, - сказал сагон, - нам нужны синги. Тем более - синги, которым мы можем дать часть наших способностей. Ты же знаешь. Мы не могли разрушить атмосферу Квирина. Вы слишком замкнулись. Орден оказался единственной возможностью.
      — Я уже это поняла, - сказала Ильгет. Зачем говорить мне это? Страшная догадка кольнула в сердце.
      — Да, ты поняла верно, - усмехнулся сагон. Он слышал и недосказанное, - никто уже не наблюдает за тобой. Все, кто делал это - сейчас будут ликвидированы. Не думай, что ДС получит эту информацию. Если ты собираешься погибнуть - твоя гибель будет напрасной.
      Арнис!
      Нет. Она не будет впадать в истерику на глазах сагона. Он видит все, что происходит сейчас внутри. Но это неважно.
      — Вы знали, на что шли, - сказал сагон, у Ильгет в горле провернулся тошнотный комок от того, что он уловил тень ее следующей мысли и озвучил ее вслух.
      — Если ты хочешь помочь Арнису… у тебя есть шанс. Он может остаться в живых. Я могу отдать Эйлару приказ на расстоянии. Попробуй довериться мне. Просто попробуй…
      — Нет, - сказала Ильгет с отвращением, - убивай.
      Сагон покачал головой.
      — Жаль, Ильгет. Очень жаль. Не хотелось с тобой расставаться. Но ты не оставляешь мне другого выхода. Айледа!
      — Ведущий, - девушка встала перед ним.
      — Тебе нужно сделать еще один шаг до Посвящения. Тот шаг, который не смогла сделать она. Ты веришь мне?
      — Да, Ведущий, - просто сказала Айледа.
      — Я хочу видеть твой огонь.
      Иолла вспыхнула в руке девушки.
      — Высокое пламя, - произнес сагон, - Айледа, освободи ее душу.
      Огонек иоллы затрепетал, словно на ветру. Ильгет с ужасом смотрела на бывшую подругу. Что происходит с ней?
      — Ей не будет больно, - мягко сказал сагон, - это очень быстрая смерть. И помни, что смерти нет.
      Огонек снова выровнялся. Распустился жарким цветком на ладони. Миг - и Айледа сжала в руке короткий меч. Повернулась к Ильгет. Шагнула. В темных глазах плясали отсветы иоллы.
      Ильгет поняла, что сейчас произойдет. Физиологический страх ледяной волной, короткая мысль "вот и все", и молитва, почти на автомате - "Господи, помилуй!"
      Иолла в руке Айледы погасла.
      — Я не могу, - сказала девушка севшим голосом. Точно так же, как Ильгет совсем недавно.
      — Сделай только этот шаг, - произнес сагон, - и ты больше никогда не будешь сомневаться. Знание заменит слепую веру. Свобода заменит рабство. Знаешь ли ты волю Создателя? Как же ты можешь судить о ней?
      — Вы правы, Ведущий… но я не могу.
      Айледа посмотрела в лицо Ильгет. Долгим, словно прощальным взглядом.
      — Жаль, - сказал сагон. Протянул руку. Айледа внезапно зашаталась. Ноги ее подкосились, и она упала. Темные, широко раскрытые глаза, неподвижно смотрели вверх.
      — Ты убил ее, - прошептала Ильгет.
      — Мне нужна ты, Ильгет, - ответил сагон, - меня не интересуют слуги. Неудачники.
      Ильгет оторвала взгляд от сагона. На негнущихся ногах подошла к телу Айледы. Присела над ней. Коснулась пальцами уже остывающей щеки. Господи, помилуй душу Айледы, прими ее к Себе!
      — Предоставь мертвым погребать своих мертвецов, - произнес сагон. Ильгет передернуло.
      — Что же тебя так смущают слова твоего Бога? Разве Он был неправ? Подойди ко мне, Иль.
      Она встала. Опустила руку, и из футляра на ладонь скользнул огонек иоллы. Ильгет прыгнула в сторону сагона и ударила в прыжке.
      Пламенный клинок скользнул сквозь тело и вышел. Сагон рассмеялся.
      — Воин света! Неужели ты думаешь, что это оружие способно причинить вред мне?
      — Но ведь меня Айледа должна была убить… - глупо сказала Ильгет, глядя на клинок в своей руке. Погасила иоллу. Бросила ее на пол.
      — Правильно. Там ей самое место. Я ведь не человек, Ильгет, не забывай об этом.
      Он взглянул на тело девушки-кнастора. Усмехнулся.
      — Возникнет еще одна легенда. Об Айледе, героически погибшей в схватке с сагоном. Для юных учеников Ордена.
      — Вы все-таки проникли и на Квирин.
      — Мы - нет. Но кнасторы… Это оказалось удачной идеей. Ну что ж, Ильгет… о, как досадно, как досадно! - вдруг произнес сагон. Ильгет повернула голову на звук - в пролом сверху кто-то стремительно падал на скарте, кто-то в знакомой броне, и на миг Ильгет даже обрадовалась, но лишь на миг. Арнис начал стрелять еще с воздуха, и продолжал в прыжке, отбрасывая скарт. Его ноги коснулись пола, залитого грязью. А сагон стоял все так же неподвижно, и лучи искрились на кромке яйцевидного защитного поля. На этот раз сагон не был отвлечен - он успел защитить себя.
      — Жаль, - произнес он спокойно, и протянул руку вперед. Ильгет закричала, бросаясь к Арнису, словно пытаясь закрыть его собой, но было поздно. Точно так же, как с Айледой. Подогнулись колени, боец ДС зашатался и упал лицом вперед.
      — Эйлар не успел выполнить задание. Но остальные наблюдатели уничтожены, - произнес сагон, - ну что ж, Ильгет, теперь я могу поговорить с тобой без помех.
      Она не слышала. Опустилась на колени рядом с Арнисом, и пыталась повернуть его к себе… хотя бы голову. Он слишком тяжелый, в этой броне. Неповоротливый.
      — Арнис, - с ужасом бормотала она, - Арнис, ты слышишь меня? Любимый… ты посмотри на меня, пожалуйста…
      Сагон подошел к ней.
      — Оставь его, Ильгет. Оставь.
      Он положил руку ей на голову, и от пальцев сагона пополз лед. Леденящий, колющий холод. Словно ее тело замерзало, и тысячи кристалликов пронзали каждую клетку. Ильгет потеряла сознание.
 
      Она полулежала в кресле. В обыкновенном, черном кожаном кресле, и ноги тонули в ковровом белом меху. Сагон протянул ей чашечку, знакомо и вкусно пахнущую кофе.
      — Выпей, Ильгет. Тебе будет легче.
      Она приняла чашку. Рука заметно дрожала, и кофейная жидкость трепетала в белом фарфоре.
      Арнис…
      Ильгет швырнула чашку на пол. Лучше было бы в лицо сагону. Но неважно.
      Сагон сел напротив нее, в такое же кожаное кресло. Больше в комнате ничего не было. Два кресла, журнальный столик, матовая стеклянная стена.
      — Ты убил его, - Ильгет вздрогнула от звука собственного голоса.
      — Да, - подтвердил сагон, - я убил его. Я пытал тебя. Я сам себя боюсь, Ильгет.
      Она откинула голову. Есть люди, которые в горе начинают кричать и биться. Ильгет уходила в себя. Там, в себе, всегда есть темный чулан, куда можно забиться, спрятаться от людей, от режущего глаза света… от невозможности жить дальше.
      Дети. Эльм… Ильгет чуть не заплакала, почти ощутив на руках тяжесть и тепло ребенка. Маленький кудрявый мальчик. Дара. Андо. Лайна и Арли. Я не имею права умереть, пока они живы. Я тем более нужна им теперь.
      Впрочем, что рассуждать - отсюда ей не выйти живой.
      Сагон же никогда не допустит, чтобы информация об Ордене дошла до руководства ДС.
      Стало чуть легче. Это только отсрочка. Потом - потом будет уже все равно.
      — Ильгет, - грустно сказал Хэйрион, - я так давно хотел увидеть тебя.
      (Арнис, Арнис убитый, неподвижно лежащий там, в черной луже, на полу разрушенного храма…)
      Но что же теперь делать? Ничего, просто надо перетерпеть какое-то время. Может, опять будут иглы и весь этот кошмар. Но она перетерпит. Если уж смогла тогда, сможет и сейчас. А потом закроются глаза (вот так же, как у Арниса), белки закатятся, и все это кончится. Навсегда. Не вечна же власть сагона.
      — Я не буду тебя трогать больше, - сказал Хэйрион, - не бойся меня.
      — Я и не боюсь.
      (Я уже ничего не боюсь).
      — Постарайся меня понять.
      Господи, отчего Ты допускаешь все это? Как Ты позволил им появиться? За что нам такое горе?
      — Ильгет, нам тоже бывает больно. И одиноко.
      Ильгет наконец подняла взгляд на сагона. Не отводя, не опуская глаз.
      Ты сделал меня сильной. В итоге, в конечном итоге, тебе удалось это. Ты сделал меня бесконечно сильной. Ты лишил меня страха. Если бы у меня было оружие в руках, я легко смогла бы тебя убить. Так же, как смог Ландзо на Анзоре.
      Но я не люблю убивать.
      — Ильгет, пойми… - произнес сагон, - способных понять нас - их очень мало. Помнишь твой роман про Кьюрин? А ведь она смогла. Я знаю, что и ты можешь. Ильгет… мне не нужно тебя ломать. Мне не нужна информация, мне хватает рабов. Я совсем другого от тебя хотел.
      — Я не могу понять, если ты все время лжешь, - сказала Ильгет, - что же я должна понять в тебе, если каждое твое слово - перевертыш, если тебе ни в чем нельзя доверять? Я не так уж проницательна. Меня можно обмануть. Даже легко. Я не умею отличать правду от лжи. Кьюрин… она полюбила тот образ, который сагон создал для нее. Только и всего. Понимание, Хэйрион - это откровенность. Ты когда-нибудь в жизни был откровенным? Искренность порождает понимание. Понимание порождает любовь. Начни с искренности. Побудь собой. Именно собой. Прежде чем полюбить, надо увидеть.
      Хэйрион молчал. Потом он прошептал.
      — Ты уверена… что хочешь увидеть? Это страшно.
      — Я видела много страшного.
      — Ильгет… вот потому я и ждал тебя. Я видел в людях страх. Я видел ненависть. Много, очень много страха и ненависти. Я видел любовь. Но все, чего я хочу - милосердия. Только не говори мне, что Бог милосерден. Какой там Бог… я так хотел увидеть милосердие в человеке. Но ведь это опять, опять ничем не кончится, кроме твоей гибели!
      — Ничего, - спокойно сказала Ильгет, - рискни. Я не против того, чтобы умереть. Рискни, раскройся.
      — Раскройся? Ильгет, помнишь… то место, которое ты видела тогда? Когда я оставил тебе эти следы на память. По сравнению с тем, что ты можешь увидеть сейчас, то место еще терпимо.
      Ильгет встала. Подошла к сагону. Наклонилась и взяла его руку.
      Господи, помоги мне, подумала она. Ей было легко сейчас. Она ощущала себя сильной. И будто за плечами - целая армия.
      И еще - исчезла ненависть.
      Она увидела сагона будто заново. Бледное, разглаженное лицо (старый алкоголик явно помолодел), и даже бородавка на носу, и руки в старческих пигментных пятнах. Да, это тело для него - лишь временное пристанище. Но он все же - душа живая. Он был сотворен Богом, как и мы. Могу ли я понять его? Помочь ему, в непонятной его муке? Ведь он надеется на что-то. Это же явно. Он и в самом деле хотел увидеть меня, поняла Ильгет. Почему так? Почему сагоны так привязываются к некоторым из нас? Преследуют, стараясь добиться чего-то?
      — Я хочу понять тебя, Хэйрион, - сказала она.
      — Смотри, - выдохнул сагон.
 
      Это был ад.
      Вся Вселенная. Не только Галактика - вся Вселенная лежала под ногами. Ее можно было исследовать, можно играть со звездами, как дети играют с мячом. Где-то там, внизу в своих маленьких игрушечных мирах копошились люди.
      Только вот играть не хотелось.
      Ад - не место. Ад - состояние. Вселенная была лишней, совершенно не нужной. Тот самый огнь всепожирающий, темный огонь рос изнутри, сжигая внутренности, опаляя постоянной и нестерпимой болью. Жаждой. Жаждой большей, чем в безводной пустыне. Неутолимой, яростной, терзающей.
      Эта жажда, понимала Ильгет, была платой. Платой за право быть свободным. Считать своим домом Вселенную. Самому определять свой путь. Страшная плата.
      Эта жажда утоляется не водой.
      Было нечто другое, способное утолить жажду. Утишить боль. Дать минуту покоя истерзанной душе.
      Сагон помнил - Ильгет чувствовала это теперь изнутри - что это БЫЛО. Это существовало когда-то и где-то - ведь память о прошлом жила в нем. О прошлом, когда он был человеком. Когда он умел радоваться. Смеяться, глядя на радуги в водных брызгах. Ворошить волосы любимой женщины. Надеяться, верить, искать. Он уже не помнил, как это было - жажда и боль вытесняли все другие ощущения. Он не помнил, но знал, что когда-то было иначе.
      И в этой его Вселенной, пустой и страшной, в месте его вечной пытки, он все же видел капли той драгоценной влаги - хотя бы смочить язык. Там, на маленьких, словно игрушечных планетах биогенного типа, так заботливо рассеянных Создателем по Галактике, предназначенных для новых и новых поселенцев-людей. Там и жили люди. Люди были просты и прозрачны, они были примитивны. Они ничего не умели, не видели, не знали - они были слепы. От сагона они отличались, как куколка отличается от бабочки.
      Только вот в их душах светилась желанная прохлада.
      Так хотелось разорвать душу пополам и выпить ее. Вместе с кровью, с криками боли - да что эти люди знают о боли? Что они понимают? Неужели они думают, что те жалкие физические ощущения, за которые они так ненавидят сагона и считают его палачом - это боль?