Кольцо и крест

      — А мы живем тут со своими догмами, со своим Квирином и даже не стремимся в эти возвышенные духовные миры. Может быть, так? Не ищем чего-то большего. А то, что сагоны жестоки - так это, может быть, оправданно, они, возможно, таким образом просто управляют нами. Ведь и Бог может быть жестоким. Или казаться.
      — Почему же ты не согласился тогда с ним? С сагоном?
      — Не знаю, - Арнис пожал плечами, - просто я не хочу так. Без тебя. Без детей. Наверное, я просто не возвышенный духовно человек. Мне нравится этот мир. Мне нравится море, Коринта, вот эти сосны за окном. Щенки вот мне нравятся. Как Эльм хохочет. Я это все люблю и буду защищать, пока силы есть. Мне не нужны никакие там просторы вселенной и духовные миры. Мне вот это все нужно, понимаешь? Я это все слишком люблю.
      Ильгет положила голову ему на плечо.
      — Я тоже, - тихонько сказала она, - и еще я Причастие люблю.
      — А ведь знаешь, Христу совершенно не нужно, чтобы мы духовно развивались и проникали в какие-то там миры. Мы его и такими устраиваем. Неразвитыми. Все, что Он от нас хочет - это исполнения заповедей и веры в Него. Может, конечно, сагоны просто духовно высоко развиты, может, у них космическое восприятие, они стали сверхлюдьми, а мы по сравнению с ними просто быдло. Ну пусть будет так. Честно говоря, мне это совершенно безразлично.

Глава 7. Инастра.

      Неужели есть люди, которые живут на Квирине всегда?
      Живут годами, не покидая планеты? Ильгет это казалось невероятным. Она провела на Квирине около двух лет, Арнис - около года. Казалось, прошла целая жизнь. Ильгет написала два романа. Тот самый, "Память" и еще один, о путешествии по ветвящимся реальностям. И еще начала продолжение для второго. Эльму скоро год. Он все еще питался грудным молоком, но уже даже не ковылял, а бегал по дому, едва успевая за старшими. Белла, качая его на коленях, говорила, что кажется, возвращается ее молодость, и Эльм действительно так похож на ее старшего сына.
      Арнис осенью защитил звание мастера социологии, порадовав своего старого наставника. Начал работу по влиянию сагонов на различные социумы.
      Осенью же гуляли на свадьбе Вениса и Сириэлы. Женщина-врач не только стала профессиональной наставницей Вениса, который решил все же закончить свое медицинское образование, но и его судьбой.
      Да, были тренировки, продолжался еженедельный мучительный психотренинг. Арнис обучал щенка Шеры, ездил с ним на полигон. И все же Ильгет казалось, что наступила совсем другая жизнь, мирная, спокойная. И что она не кончится уже никогда. И хорошо бы не кончалась. В Галактике наступило равновесие - что ж, возможно ведь это в конце концов! Не всегда же борьба с сагонами была такой напряженной.
      Отпраздновали Рождество, затем Новый год. Выпал снег, и дети построили в саду крепость из льда, и с Арнисом играли в оборону крепости, швыряясь снежками.
      А потом 505й отряд вызвали на Визар. Там снова появились дэггеры, видимо, законсервированные со времен войны, и нужен был кто-то, способный этих дэггеров уничтожить.
 
      И вот отряд оказался на Визаре. Скультер посадили на бывший сагонский космодром (покрытие было восстановлено после войны). Планета была теперь мирной. И хорошо это, или плохо, но цивилизация на ней резко изменилась. Впрочем, она изменилась бы в любом случае - сагоны уже начали ее менять, они уже создали свою структуру, заводы, лагеря, и все это должно было закончиться уничтожением Визарской цивилизации. А сейчас все возвращалось на круги своя, восстановилась прежняя власть, такая, какой она была во всех областях Визара - от родоплеменной до королевской - но еще появились современные больницы, школы для обучения современным технологиям и наукам детей и взрослых, фабрики-синтезаторы, гравистанции для получения даровой энергии. Сейчас - бойцы видели это в фильмах еще на Квирине - здешняя цивилизация представляла причудливую смесь старины и современности. К сожалению, другого выхода не было, нельзя было просто уйти, предоставив визарийцев самим себе - война почти уничтожила биосферу, загадила планету радиацией и ОВ, уничтожила и те примитивные хозяйственные структуры, которые здесь были. Все это нужно было восстановить… Это, впрочем, даже не противоречило Этическому своду, потому что самые крупные визарийские правительства откровенно просили о помощи, а помощь должна, по тому же самому Своду, быть оказана… это ведь и есть цель существования Квирина.
      ДС предстояло работать на Ворраксе, в Гэларском королевстве, ныне централизованном (прежде власть была раздробленной). То есть там же, где они и работали в прошлый раз.
      Кайтаро Ла, наблюдатель ДС, высокий светловолосый капариец, встретил Дэцина и его отряд на космодроме. Быстро перезнакомились, и Кайтаро сказал.
      — Думаю, приступим сразу же к делу? По дороге я введу в курс.
      Они погрузились в транспортный ландер. Лететь предстояло около двух часов. Кайтаро тем временем рассказывал, в чем суть.
      В горах Дрого (то есть Орлиных Горах) местные охотники наткнулись на закрытую пещеру, вход в которую явно имел искусственное происхождение. Охотники поняли, что это некое святилище… Сейчас на Визаре все знали уже, что Уйгаран - никакие не духи и не посланники Ниньяпа (а в Ниньяпа многие продолжали верить). Уйгаран - обыкновенные чудища, посланные злыми людьми (некоторые считали, что это не люди, а - акогната, что-то вроде дьявола). И обращаться нужно к квиринцам, только они способны справиться с уйгаран. Местные работники сразу же разыскали Кайтаро, сообщили ему. Но он не решился вскрывать убежище. На планете сейчас было всего три наблюдателя ДС, и если там с десяток хотя бы дэггеров, они не справятся. А взрывать, не зная, что там - рискованно, вдруг там люди остались.
      Собственно, с этой целью отряд и был вызван с Квирина. И еще необходимо было проверить слухи о дэггерах в Кайсальских горах и еще в одном месте на материке Лайана. Но первым делом - обезвредить таинственное святилище.
 
      Над небольшим плато нависла скала, изломанная и голая, похожая на изогнутый клюв гигантской птицы. И когда бойцы приблизились, стал ясно виден высеченный на скале орел.
      — Символ Ниннай Акоса, - сразу сказала Иволга, - их Верховного Духа…
      — Отсюда и горы называются Орлиными? - спросил Венис. Кайтаро ответил.
      — Безусловно. Здесь, на этой площадке приносились дважды в год человеческие жертвы.
      Ильгет передернуло, Арнис заметил это и слегка сжал ее локоть.
      — Сволочи, - не сдержалась Иволга. Кайтаро посмотрел на нее укоризненно.
      — Теперь они не делают этого. Мы привели их религию к более…э… гуманному варианту.
      Ильгет вспомнила об Агрене, мальчике Эннори, которого она окрестила. Что теперь с ним? Надо будет обязательно взять увольнительную и слетать.
      — А вот это и есть, собственно, вход.
      Они спустились чуть ниже. Прошли расселиной. Да. Вход здесь, заросший колючим кустарником, дверь выбита прямо в камне.
      Не железная, не деревянная, но и явно не естественного происхождения. Дверь была из сверхпрочного блэдома.
      — Правильно, что вызвали нас, - заметил Дэцин, - это однозначно сагонские штучки.
      Он повернулся к отряду.
      — Занимаем позицию, все по плану! Вперед!
      Каждый занялся своим делом. Ударная группа - Арнис, Гэсс, Иволга - готовилась к штурму. Прикрытие - Дэцин, Ойланг, Марцелл, Иост - за ними, а сзади резерв - Ильгет и Кайтаро - быстро готовил укрытия и тяжелое вооружение, на случай, если кто-то из дэггеров вырвется. Воздушный резерв, Венис и Айэла, должен был дежурить вверху на скалах, на двух боевых ландерах. Трех собак посадили у входа, они должны были идти в пещеру первыми. По одному псу осталось у группы прикрытия и у резерва.
      Все доложили о готовности. Дэцин скомандовал.
      — Замкнуть шлемы! На штурм!
      Все выглядело поначалу очень мирно. Арнис с Гэссом подошли к тяжелой двери из блэдома и приставили ручные аннигиляторы. Никакого другого способа пробить блэдом не существует.
      Наконец дверь растворилась перед ними. Собаки по команде устремились в глубь пещеры, кто-то уже взлаивал от возбуждения. За ними двинулась ударная тройка. За тройкой, распределяясь по дистанции, шла группа прикрытия с более тяжелым вооружением. Остальные замерли у входа в укрытиях, готовые открыть огонь.
      Арнис вглядывался вперед, в темноту, пробиваемую светом прожекторов, укрепленных на шлемах. Собаки молчали. Вдруг они дружно залаяли, оглушительно, только фильтры шлемов спасали слух от этого безумного дикого лая, многократно усиленного акустикой. И еще Арнис услышал шепот Иволги: "Нашли". Он сообщил в шлемофон:
      — Я Акула, собаки что-то нашли, но мы пока ничего…
      В этот момент одновременно произошло три события - из бокового прохода возникло щупальце дэггера, по напряженным нервам хлестнуло волной страха, и трое бойцов начали стрелять. Поток ракет и лучей (стреляли укрепленные на бикре бластеры, ракетомет, плюс ручные "Ураганы"), казалось, плотной стеной упал на дэггера - щупальце исчезло. Надо было выманить, с досадой подумал Арнис.
      — Стоять, - приказал он всем, - ждем собак.
      Они замерли, и через несколько секунд новый дэггер появился в проходе, он был закапсулирован, а снизу его облаивала Атланта.
      — Иволга, возьми его! - сказал Арнис. Стоявшая за ним Иволга бросилась вперед. Она применила обычный прием - чуть приподнявшись над полом, достигла дэггера, приставила раструб аннигилятора к его шкуре. Шкура непробиваема, но против лома нет приема, ничто не устоит перед антивеществом. В образовавшуюся дыру Иволга ударила бластером. Пока она потрошила чудовище, из проходов собаки выгнали еще троих. Ударная группа легко расправлялась с беспомощно повисшими врагами. Арнис сам не работал, стоял и ждал новых - и вот чудовище в полной боевой развернутой мощи выплыло ему навстречу, полностью игнорируя град ракет и лучей. Арнис крикнул:
      — Шера! Взять!
      Собака тут же отвлеклась и перенаправила свое внимание на нового дэггера. Тот закапсулировался. В этот миг в шлемофоне раздалось:
      — Акула, я Треска, дайте собак еще, - Арнис огляделся, вроде, Атланта свободна, но не успел ее подозвать, голос Дэцина вновь прорвался: - Я Треска, все уходим! Пещера горит, все уходим!
      Скала была изрыта ходами, как червивое яблоко. Дэггеры прорвались во внешний зал, где ждала группа прикрытия, пес остановил одного биоробота, но второй успел "плюнуть"… Специальные бикры выдерживали недолгое время этот жар. Дэцин и его группа стали прорываться наружу. В этот миг дэггеры вырвались навстречу резерву…
      Ильгет задохнулась от ужаса. Впереди все пылало и рушилось… И из этого огненного ада вдруг появились черные тени… как дьяволы, как воплощения детских кошмаров… их было слишком много!
      — Огонь! - крикнула она, и вместе с Кайтаро начала стрелять. Виль в своем нелепом комбинезоне бросился вперед с лаем. Но он возьмет одного, в лучшем случае - двух дэггеров.
      "Рэг" в руках подрагивал, не переставая работать. Из преисподней вырвались смутные, громоздкие фигуры - сколько их? Кто это? Рядом с Ильгет оказался Иост.
      — Иост, стреляй, я поставлю "Щит"! - сказала она.
      Сверху два ландера образовали силовой колпак - его даже и дэггерам не прорвать - и обрушили всю свою огневую мощь на горящий пятачок.
      … В какой-то миг Ильгет оторвалась от экранов и пультов и коротко осознала, что происходит - все горело за пределами силового поля "Щита", и земля стояла дыбом, это как обычно, ничего особенного - но на самом деле это ловушка, в которой мечутся, может, десятки дэггеров, уничтожая все вокруг… Безумие, безумие. Она давно подозвала собаку по грависвязи, и Виль метался вдоль границы поля, лай его не был слышен в грохоте - пес еще чуял дэггеров и пытался их отследить.
      … И вот пришел момент - не сразу, через какое-то время - миг, когда все стихло. Ильгет услышала в шлемофоне усталый и такой родной голос Дэцина.
      — Я треска, внимание всем! Все, кто с собаками, идут на зачистку!
      Ильгет оглянулась на Иоста, молча, тот кивнул. Она подозвала Виля, проверила герметичность его костюма.
      — Вперед, Виль, ищи!
      Пес бросился вперед. Ильгет вскинула "Рэг" на плечо, проверила заряд бластеров, двинулась за собакой. Местность вокруг жутко, пугающе изменилась. Не было больше серых скал, и следа растительности не было. Толстый, хрустящий под ногами слой черного гравия, изогнутый причудливым рельефом… И неба голубого больше не было, видимость не дальше двух шагов, весь мир заполнился красновато-серой пылью. Совсем иной мир… ничем не похож на благословенный, светлый Визар. Дэцин считает, здесь еще где-то могли остаться дэггеры? Впрочем, с них станется. Какая-то часть могла закапсулироваться и спрятаться до лучших времен. Но собаки найдут дэггеров в любом виде.
      Дэцин заговорил снова.
      — Ойли, Ильгет - ко мне с собаками. Идите на пеленг.
      Без пеленга найти кого-нибудь в этом красноватом тумане невозможно. Командир вынырнул в двух шагах от Ильгет. Виль ткнулся сзади в коленку и остановился.
      — Ребята, - сказал Дэцин негромко, - ударная группа… их нет. Спокойно. Я думаю, их завалило сразу же, но скорее всего, они живы. Связь здесь может и не действовать. Вы вдвоем сейчас попробуете их найти. Ойли, ты знаешь методику, Ильгет поможет. Действуйте.
      — Есть, - ответил Ойланг, обернулся к Ильгет, - Идем. Спокойно, Иль, идем. Мы их найдем, вот увидишь. Я ж спасатель, у нас все получится.
      Ильгет даже страха не ощущала… пустота была внутри. Пустота - и смирение полное. Как будет, так и ладно. На все воля Божья. Господи, помилуй, стала она молиться. Спустилась вслед за Ойлангом в расщелину. Как искать, где искать? От пещеры, от скал и следа не осталось. Господи, и они еще надеются найти ребят живыми? Нет, не надо думать об этом! Ойланг все умеет. Виль не сможет искать под землей, он не обучен, да и молодой еще. Но Дарк, пес Ойланга - сможет, он умеет это. Ойланг вдруг остановился и, нагнувшись к собаке, включил запаховый фильтр.
      Запах - комбинация всего нескольких молекул, его можно транслировать сквозь скафандр. Дарк замер, принюхиваясь - мир снова распахнулся перед ним. Богато пахнущий мир… запахи крови, мерзкой чужой слизи (Дарк ненавидел ее), огня, расплавленного камня. Пес побежал по податливой горячей земле. Внезапно откуда-то донесся до него приятный, знакомый запах - живого человека. Друга. Слабенький, он пробивался сквозь дым, железо и горячий щебень. Дарк залаял звонко и возбужденно, остановившись.
      — Хорошо! - похвалил Ойланг. Приставил к земле раструб аннигилятора и начал работу. Ильгет сделала то же самое.
      Снимали почву понемногу, по десять-пятнадцать сантиметров. Ильгет повторяла все действия Ойланга, для спасателя это обычная работа. Отыскивать людей в завалах, после землетрясений и взрывов. Ойланг держался уверенно, и эта уверенность придавала сил - Ильгет казалось, что ребят наверняка удастся спасти. Арниса… Арнис, только имя и крутилось у нее в голове. И чтобы избавиться от наваждения, она начинала молиться.
      Ойланг снимал слои все тоньше и тоньше. Они углубились в землю, формируя ступеньки - даже на нескольких метрах глубины земля сгорела и представляла собой спеченный гравий. И наконец прибор показал под тоненьким слоем земли - пустоту.
      — Сейчас, - пробормотал Ойланг, - Иль, отойди, я сам сделаю.
      Он аккуратно снял оставшийся слой. Под ними открылось пустое пространство. Ойланг посмотрел на собаку - Дарк возбужденно закрутился и спрыгнул вниз. Вслед за ним помчался Виль.
      — Они нашли, - уверенно сказал спасатель, - пойдем? Возможно, наши ранены.
      Ильгет спустилась под землю вслед за Ойлангом. Пустота завершалась длинным и узким коридором - туда и умчались собаки. Они не лаяли, значит - не дэггеры там…
      — Идем! - они двинулись по коридору. В самых узких местах Ойланг чуть расширял проход, действуя аннигилятором. Внезапно чья-то фигура возникла в свете прожекторов.
      — Арнис! - вскрикнула Ильгет. Броня коснулась брони, Арнис чуть прижал к себе любимую, насколько позволял бикр.
      — Господи, Арнис, - проворчал Ойланг, - я уж думал, это дэггер… еще б немного, палить бы начал. Остальные где?
      — Гэсс ранен… ему плохо, - быстро сказал Арнис, - Иволга с ним.
 
      Гэсса подняли на поверхность. Ему действительно было очень плохо. Плевок дэггера практически сжег бикр, а потом Гэсса завалило камнями. Пришлось аккуратно разбирать завал аннигилятором, предварительно наложив жгуты на раздавленные ноги.
      Иволга взяла транспортный ландер, в который уложили раненого, с ним вместе отправился Венис. Сделать что-нибудь существенное как врач в этих условиях он не мог, только то же, что и любой другой - поставил зена-тор с реанимирующим раствором, затянул ожоги псевдокожей, зафиксировал переломы. И все же Венис полетел с раненым, сопроводить его до космопорта - где была построена вполне современная больница, где Гэсса примут квиринские врачи.
      Выяснилось, что погибла одна из собак, Тэйра, принадлежавшая Марцеллу.
      Остальные еще несколько часов рыскали в красноватом тумане, чтобы окончательно убедиться - все дэггеры уничтожены.
 
      Агрена удивительно преобразилась. Улицы кое-где уже покрывали полупрозрачным гемопластом. Дома из современных материалов здесь старались выполнять в традиционном стиле, полукруглыми и высокими, вроде небольших башен, и получалось это довольно красиво. И люди стали другими. Обувь, одежда. Улыбки, взгляды, движения. Маленьких ребятишек теперь одевали. Деревянный идол Ниннай Аккоса снесли еще килийцы. Здесь после войны прошло еще килийское нашествие - "Черная стрела". Килийцы, согнанные с родных мест, кинулись завоевывать Ворракс. Но теперь уже окончательно наступила мирная жизнь.
      Не было плетней и глиняных горшков, зато появились у некоторых домов палисадники с цветами. Многие ехали на аганках или вели их в поводу. Но иногда низко над улицей пролетал скарт или автомобиль с гравидвигателем (на Квирине таких не использовали, только флаеры). И даже время от времени в высоте проплывал аэробус.
      Цивилизации Визара миновали сложные промежуточные стадии технического прогресса - с использованием давления пара, сгорания нефти, атомной энергии, разной экзотикой вроде электроаккумуляторов, ветряных мельниц или биоритмических пульсаторов. Визарийцы сразу и бесплатно получили дармовые и экологически нейтральные гравипреобразователи. Над Агреной высилось круглое белесое здание со сверкающими ксиоровыми вставками - Центр базового и профессионального образования. Здесь дети и взрослые получали на разных курсах как общие сведения о мире, так и умение пользоваться новоприобретенными технологиями. Здесь готовили инженеров, техников, врачей, ученых, а также и будущих преподавателей. Обычная практика. Кстати, квиринские будущие педагоги обязательно принимали участие в такой практике. Через несколько лет наступит момент, когда квиринцы покинут Визар, и цивилизация станет развиваться дальше совершенно самостоятельно - но уже на другом материальном уровне.
      Ильгет жадно смотрела по сторонам. Так трудно узнать этот город… Вот открылась рыночная площадь. Центр Агрены. Здесь уже не торговали - еще бы, в большинстве домов уже появились циллосы, возникла первая Сеть, торговля с рук уходит в прошлое. Но народу по-прежнему много. Теперь здесь разбили что-то вроде сквера, деревья, лавочки. Совсем не гэллийская идея, кому только это пришло в голову?
      — Арнис, ты можешь поверить, что здесь вот несколько лет назад продавали аганков, посуду глиняную, ткань, продукты? - спросила Ильгет.
      — А вон там теперь больница… помнишь - там же был дом тэйфина, - заметила Иволга. И вправду, яйцевидное здание впереди было городской больницей.
      — Арнис, ты чего такой мрачный? - спросила Иволга, - все еще переживаешь о первозданной чистоте и девственности местной цивилизации. Не переживай! Давай спросим вон хоть тех девчонок - видишь?
      Впереди шли три девушки-гэла в ярких нарядах из современных тканей, одна из них несла под мышкой планшетку.
      — Они наверняка учатся, видишь, циллос. Вот давай спросим, что бы они хотели - жить так, как сейчас или быть рабыней в семье мужа… да еще и при родах загнуться, вполне вероятно. И детей терять через одного.
      — Да права ты, права, - буркнул Арнис.
      — Ты просто не представляешь, как они раньше жили. Викотные язвы… ты хоть знаешь, что это такое?
      — Знаю, - ответил Арнис, - я их видел. В Святилище были такие больные.
      Иволга прикусила язык. Ильгет посмотрела на нее.
      — Оставь в покое Арниса… - посоветовала она, - он все понимает прекрасно. Понимаешь, ты вот с Терры… я с Ярны. А он квиринец. У него этический Свод в крови. Поэтому он и переживает, что вмешательство произошло. А мы с тобой не переживаем.
      — Да вы правы, девчонки, - сказал Арнис, - посмотришь - просто благодать. Даже жаль, что нельзя так сделать во всей Галактике. Только вот думаешь, а почему мы лишаем сагонов права заниматься прогрессорством?
      — А мы их не лишаем права, - сказала Иволга, - пусть занимаются. А мы будем сопротивляться, пока видим целесообразность этого.
      Арнис хмыкнул.
      — Иволга, тебя переспорить невозможно.
      — Ну а зачем со мной спорить? Я всегда ведь оказываюсь права, верно?
      — Смотрите! - воскликнула Ильгет.
      Молодая женщина-гэла бежала к ним навстречу.. Одета в привычное платье из некрашеного полотна, но непокрытые темные волосы рассыпались по плечам.
      — Рида! - воскликнула Иволга.
      — Проницательные! Иволга! Ильгет!
      Гэлийка остановилась в нерешительности, Ильгет тут же заключила ее в объятия.
      — Я знала, знала, что вы придете! Как я рада!
      — Это мой муж, Рида. Арнис.
      Он церемонно слегка поклонился, как принято у гэла.
      — Идемте же к нам в общину!
      По дороге выяснились интересные вещи. Оказывается, Рида крестилась. Уже когда началась война. Уговорил ее Эннори, тот мальчик, которого Ильгет окрестила. А после войны и после страшного нашествия килийцев, когда в Агрену приехали первые квиринцы, среди них был и священник с монахиней-даритой, небольшая миссия. И теперь в городе существует небольшая церковь и при ней община, многие и живут прямо в общине,словно христиане первого века на Терре.
      — А Эннори тоже с вами? - спросила Ильгет, - так хочется его увидеть!
      Рида замедлила шаг. Опустила голову.
      — А Эннори… его больше нет.
 
      Мальчик погиб во время килийского нашествия. Тогда уже существовала небольшая христианская община, пусть и без священника - всего человек пять. Но все остальные как-то спаслись - Риды вот как раз не было в городе, она уезжала к родне.
      Килийцы уничтожали символы Нинья Теннар, гэлийской веры, справедливо считая их символами сагонов. Так оно и было, ведь сагоны и выдавали себя за Нинья Теннар. Все идолы в городе были разбиты и уничтожены, новому тэйфину удалось бежать.
      А вот Эннори не побежал никуда. Он даже попытался объяснить новую веру непримиримым воинам кили.
      Они разгромили общину, сожгли деревянное Распятие и книги. Эннори предложили отказаться от веры в Христа, гибельной, по мнению килийцев, и в знак этого поклясться Великому Духу, веру в которого исповедовали они. Для язычников, веривших в Нинья Теннар, ничего особенного в этом не было, Великий Дух для них был лишь другим именем Ниньяпы, их верховного божества. Эннори отказался поклониться Великому Духу.
      Ильгет давно уже не сдерживала слез. Старалась только не всхлипывать громко, совсем уж стыдно. Молодой квиринский священник, отец Антоний, рассказывал обо всем, не утаивая подробностей. Рида тоже плакала, не стыдясь, вытирая лицо длинным рукавом платья, как принято у гэла.
      Здание общины было новым, построенным из вариопласта, но внутри отделанным под старину. На стене висел крест с Распятием, и еще чей-то неумелый рисунок, в котором с трудом можно было узнать лицо Эннори.
      Он погиб до того, как здесь появились возможности голографической съемки. Его облик не сохранился для памяти.
      Эннори умирал трое суток. Остальные члены общины, узнав о происходящем, боялись высунуться - да и правильно, их бы убили или заставили отречься, готовности же к смерти у них, даже еще некрещенных, не было. Рида вообще приехала в город уже после того, как ушли килийцы.
      О том, что происходило, узнали со слов соседей. Никто из них не понял даже, чего ради этот парнишка пошел на такое. Пожимали плечами. Если бы килийцы хоть спрашивали его, где найти остальных христиан. Так ведь нет, не спрашивали. Всего-то, что требовалось - положить руку на жертвенник Великого Духа.
      В конце концов Эннори прибили к самодельному кресту, чтобы он разделил участь Того, Кого исповедует. После трех дней пыток мальчик так ослаб, что не прожил на кресте и часа.
      Ильгет очередной раз всхлипнула. Скосила глаза на Арниса. Против обыкновенного, он не пытался утешить ее, не взял даже за руку. Он и не плакал. У Иволги дрожали губы, и глаза подозрительно блестели. Но лицо Арниса было совершенно серым и неподвижным.
      — Не плачьте, - сказал отец Антоний, с сочувствием глядя на Ильгет, - не плачьте, все правильно. Его молитвами на этой земле будет Церковь. Я знаю, что жаль, но потерпите.
      Иволга уснула в конце концов, а вот Ильгет спать не могла. Подхватила четки и вышла в зал, где Распятие на стене и портрет Эннори. Неподвижная темная фигура Арниса застыла у стола.
      Ильгет подошла, молча села напротив.
      В окно светила полная луна, больший из спутников, Феаро. В этом свете глаза Арниса блестели, и ледяной холод плескался в них.
      — Помолиться хотела, - сказала Ильгет, - все равно заснуть не могу.
      Четки звякнули о стол. Арнис разлепил губы.
      — Иль, они ведь за меня умирали. Там, в Святилище.
      Ильгет протянула ладонь, коснулась руки Арниса.
      — Ну и что? Это же не те килийцы. Не все же килийцы одинаковы. Не могут же они все быть ангелами или дьяволами.
      — Не в этом дело, - прошептал Арнис, - я вдруг понял… если бы Искэйро был здесь, он мог бы… в этом участвовать.
      Ильгет молчала, не зная, что сказать.
      — Я же любил их, понимаешь? Они же мне как братья. Но и они… те - тоже могли бы.
      Ильгет погладила его руку.
      — Все слишком сложно, - сказала она.
      Воины кили. Несгибаемые и непримиримые. Лишенные страха смерти и боли. Но не только своей - чужой тоже.
      А мы-то чем лучше, подумала вдруг Ильгет, лицо ее перекосилось. Она вспомнила Анзору. И тут же испугалась - как бы Арнис не прочел ее мысли. Да нет, не сагон ведь он.
      — Нам этого не понять, - сказала она, - давай помолимся лучше. Возьми.
      Она протянула Арнису четки.
 
      Вскоре 505й отряд вернулся на Квирин.
      Как-то незаметно прошло лето - в походах и морских плаваниях, в работе, прогулках по Набережной, почти ежедневных купаниях. Пришла осень. Это было любимейшее, самое красивое время в Коринте - весь город покрыт золотой сетью. Небо особенно светло и прозрачно в это время, и особенно пронзителен вечерний свет. А потом золото превратилось в тускловатый мрачный багрянец, небо чаще стало сереть, и вот - не успели оглянуться - деревья беспомощно тянут в небо голые лапки, похожие на антенны.
      Ильгет особенно нравилось писать роман в своем углу, под ногами ее лежала Шера, а иногда еще и Виль, и коричневый щенок, взятый в Центре, Ритика. Ритика с возрастом начала светлеть, и это было немного странно.
      Арнис обычно садился работать рядом с Ильгет. Ей это нравилось, ведь все, что она писала - предназначалось Арнису и только ему. Мало ли, кто потом будет читать - главное, сказать все, что она хотела сказать Арнису. И когда он рядом, это еще проще.
      Иногда Арнис вставал, подходил к окну и смотрел вдаль. Три сосны, оставшиеся от леска, так и стояли перед окном, они не желтели, ветер покачивал их неизменно пушистые темные ветви. И за ними стелилась неясная желто-серая даль, а когда ранним утром вставало солнце, на полнеба разгоралось неяркое алое зарево.
      — Какие они удивительно спокойные, эти деревья, - говорил Арнис, - когда смотришь на них, заражаешься их тишиной. Вот подумай только, они стоят здесь и стоят. Мы мельтешим рядом, чьи-то жизни проходят, какие-то страсти. Для нас каждый день - как год, а для них год - как день. С утра до вечера и ночью, они все стоят и стоят… только покачиваются на ветру. Удивительная мудрость в них. Ты пробовала долго и пристально смотреть на деревья, Иль?
      — Да, конечно… я понимаю тебя. Мне так странно, ты говоришь то, что я часто ощущала в лесу.
      Арнис возвращался к циллосу и работал дальше. Он продолжал свое исследование о реакции разных социумов на вторжение сагонов. Тут хватало и материала, и личных впечатлений, труд обещал быть очень серьезным и нужным. Кроме этого, Арнис бывал в социологическом центре два-три раза в неделю, участвуя в разных конференциях, занимался анализом общественного мнения и совершенствовал программы для обучения обществоведению, в том числе школьников, словом, стал вполне приличным социологом.
      Для Ильгет же ее роман продолжал быть чем-то несерьезным… Она не верила в возможность победить в рейтинге еще раз. Она, как всегда, просто играла.
 
      Дети, кроме Эльма, да пожалуй, Дары, давно жили своей жизнью. Из школы возвращались в шесть вечера, а иногда и до ужина, до семи-восьми задерживались. Да и после школы у них были свои какие-то дела, что-то почитать, посидеть в Сети, поиграть. Только Дара в свои шесть лет все еще сильно была привязана к родителям. Не так как Арли - та в ее возрасте уже стала совершенно независимой. Может быть, помогла ее большая дружба с Лайной - девочки были неразлучны. Дара часто, видимо, ощущала себя лишней среди них. И любила прийти к Ильгет или Арнису, просто так посидеть, побыть рядом.
      Эльм, конечно, был еще слишком мал, из школы его привозили уже к обеду, и вторую половину дня родители проводили с ним. Впрочем, часто малыша брала и бабушка. Ильгет не оставляла мысль о том, что это - ее последний ребенок, и Эльма она баловала. Арнис даже ворчал иногда, что это уж слишком. Сам он обращался с Эльмом без особой нежности, вообще, казалось Ильгет, он переоценивает возможности ребенка и общается с ним почти как с равным. На гору какую-нибудь залезть, заплыть в море подальше. И чтобы он хоть когда-нибудь взял Эльма на ручки, на плечи, как всегда брал девчонок! К девочкам Арнис вообще относился иначе.