Укрощение огня

      Герцер и Круз тоже усмехнулись, Майк улыбнулся.
      – И вам тоже спасибо. – Кортни нахмурилась. – Эх вы, мужики!
      – А что? – К ним подошла и присела на пенек Динн.
      – Без них не прожить, но что за мука! – ответила Кортни.
      – Если не хочешь отяжелеть, – ответила Динн, – лучше подумай, как жить без них.
      – Что это значит? – резко спросил Майк
      – Я не собираюсь разлучать вас, – так же резко ответила Динн. – Но эта кровь означает, что мы можем забеременеть. Как любые другие животные. Так что если будешь миловаться с Кортни, то через девять месяцев можешь увидеть младенца.
      – Ну… – Майк посмотрел на Кортни, и та покраснела. – Мы… мы уже думали, что неплохо бы завести ребенка. Но теперь нет репликаторов.
      – В том-то и дело, – кивнула Динн. – Репликаторы есть. Все женщины стали теперь репликаторами. Мы можем рожать, Майк. Можем беременеть, и младенец будет расти внутри нас, как какой-то паразит!
      – Но разве это плохо?! – возразила Кортни. – То есть… я не знаю. Мне бы это даже… понравилось. Хочется посмотреть, как это все будет.
      – Сколько раз? – спросила Динн. – Представь только, десять килограммов лишнего веса, и все внутри тебя.
      – Ну и что? Динн, мы созданы для этого! Наши тела специально приспособлены. Конечно, будь у меня выбор, я бы выбрала репликатор, но теперь об этом нет речи. Так что…
      – Так что, ты собираешься беременеть? – в ужасе спросила Динн.
      – Если надо выбирать между беременностью и отказом от мужчин, тогда да, – снова покраснев, ответила Кортни.
      – С ума сойти, – бросил Герцер.
      – Слушай, эта чертова война все с ног на голову перевернула! – огрызнулся Круз.
      – Ну да, – пробормотал Эмори.
      Круз рассмеялся со всеми остальными.
      Майк протянул ногу и постучал Герцера по ботинку.
      – Кажется, к тебе гостья. – И он показал рукой за спину юноши.
      – Привет, Герцер. – Баст окинула всех взглядом и кивнула. Она, как всегда, была во всеоружии, но еще несла на спине полную корзину.
      – Баст! – Геррик с радостью потянулся к ней.
      – Привет, родненький! – Она повисла на юноше, прильнув к нему всем телом. – Пойдем пройдемся.
      – Извините, – бросил он остальным.
      – Я отнесу твою миску, не волнуйся, – с улыбкой сказала Кортни.
      – Спасибо, – улыбнулся в ответ Герцер, а Баст соскользнула на землю и, взяв его за руку, повела в лес.
 
      – Ты собираешься где-то выкупаться? – Герцер прекрасно знал, что от его одежды потом несет за версту.
      – Нет. – Они как раз зашли под сень деревьев. – Еще успеем. Сегодня полнолуние.
      – И что это значит? – спросил он, а Баст наклонилась и что-то подобрала с земли.
      – Что и ночью сможем спокойно выкупаться, дурачок. – Она улыбнулась и отряхнула с корешка землю.
      – Что это?
      – Арморация, – ответила Баст. – Хрен. Очень острый, его добавляют в пищу. Его можно использовать и в медицине: для припарок и при бронхите. А это румекс, щавель. – И она дотронулась до небольшого раскидистого растения, оторвала небольшой листик и протянула его Герцеру. – Он хорош в отваренном виде, особенно со свининой, но его можно есть и сырым.
      Герцер попробовал, листик показался ему горьковатым, но вполне вкусным. Он сорвал еще парочку и поспешил вслед за Баст. Теперь он чувствовал себя, как лошадь на выпасе.
      – Липа, – произнесла Баст, дотрагиваясь до небольшого деревца. – Можно использовать как специю, можно заваривать как чай. Лучше кору, но можно и почки. Береза. – Это дерево было повыше, с большим количеством ветвей наверху. – Часто растет вдоль ручьев вместе с ивами и тополями. Приятно жевать почки и молодые побеги, у них своеобразный, островатый привкус, внутренний слой коры можно использовать в качестве жевательной резинки.
      Они шли по темнеющему лесу, и Баст показывала ему растение за растением. Она знала и то, как они растут, и где, все возможные области применения, а также, какие животные их любят. Время от времени им попадались небольшие звери, и она называла их, едва взглянув, рассказывала все подробности.
      – Баст, – наконец сказал Герцер, – есть в лесу что-то, чего ты не знаешь? – Руки его были заняты всеми теми растениями, о которых она ему говорила.
      – Не понимаю, почему люди не могут оставить лес в покое, – с грустью ответила она.
      Герцер остановился у небольшого ручейка, которых тут было великое множество, и посмотрел на Баст. Солнце уже село, луна не взошла, ее свет загораживали горы на востоке, и в долине было темно. Фигурка Баст еле вырисовывалась под сенью деревьев.
      – Баст, я тебя обидел тем, что рубил деревья? – мягко спросил он.
      – Нет, ты меня не обижал, Герцер. – Она подошла к нему и погладила по щеке. – Пойдем, пора умываться.
      Она подвела его к расщелине, из которой бил родник. Они не только помылись сами, но еще и постирали грязную одежду Герцера, постоянно при этом обрызгивая друг друга водой. На востоке поднялась луна. Из заплечной корзины Баст достала меховую подстилку, развела небольшой костер прямо у ручья и приготовила легкий салат из весенней зелени. Они поели при свете костра, запили все водой из родника, а потом еще долго наслаждались друг другом.
      Рано утром Герцер проснулся, протянул руку и не нашел Баст. Вокруг пахло потухшим костром, а когда он открыл глаза, то Баст нигде не было видно. Только корзинка и меховая подстилка.
      У костра лежала записка, написанная угольком на коре дерева.
 
       «Милый, я наблюдала за ростом деревьев в этой долине еще до исчезновения городов. Я видела, как долина возвращалась к своему первоначальному состоянию, ходила по здешним местам с незапамятных времен. Я знаю все эти деревья с рождения, все их веточки, листочки, орешки. Могу назвать тебе каждое, рассказать все об их жизни.
       И я больше не могу смотреть, как они умирают.
       Я ухожу от жилищ людей, ухожу как можно дальше, отправляюсь в поля и леса моей жизни. Возможно, когда-нибудь я и вернусь, может, нет. Я никогда не говорю «До свидания», только «Эсол». Это значит «Завтра снова». Помни нас, какими мы были.
       Баст Л'сол Тамел д'Сан».
 
      Герцер потер пальцем кору, потом положил записку на землю и вздохнул.
      – Замечательно, Баст. Очень трогательно, но я понятия не имею, где я.
 
      В этот вечер ни Эдмунд, ни Даная не работали и могли поужинать вместе. Еда была простая, но сам ужин оказался крайне знаменательным. Не просто перекус между двумя серьезными операциями, и не совместная трапеза никогда не прекращающих спорить членов магистрата.
      Эдмунд сразу понял, что говорить им особенно не о чем.
      – Как прошел день, дорогая? – спросил он, хотя и понимал, насколько глупо звучит вопрос.
      – Как обычно: неотложные операции без анестезии. Клянусь, я найму полный штат медбратьев, чтобы они держали тех пациентов, которые кричат и вырываются из-под скальпеля.
      Эдмунд не знал, смеяться ему или хмуриться, и ничего не ответил.
      – Джоди Дорсетту придется заново учиться держать в руках топор, – продолжала Даная. – Он умудрился отрубить себе большой палец на левой руке.
      – О-о-ох!
      – Даже в давние времена врачи смогли бы пришить его назад. Я читала где-то о пересадке нервной ткани, но понятия не имею, как это делается. А экспериментировать на человеке, который в два раза больше тебя и места себе от боли не находит, очень не просто. – Слова лились вроде бы легко, но Эдмунд чувствовал, что она сильно переживает. И почти ничего не ест.
      – Прости, – попросил он. – Вот вырастет мак, тогда можно будет подумать об анестезии.
      – Больше всего мне нужны хорошие книги по медицине. Я просмотрела всю твою библиотеку, все библиотеки в городке, но нашла только небольшие брошюры по первой помощи и незначительные ссылки на средневековую медицину.
      Но я вовсе не хочу пускать своим пациентам кровь при простой простуде.
      – Когда Шейда…
      – Да, «когда Шейда, когда Шейда», но книги нужны мне прямо сейчас, Эдмунд! И всего-то нужно немного энергии, немного наннитов и твоя поддержка. Хотя бы простой, элементарный учебник! Но ты не пойдешь на это, не так ли?
      Эдмунд наконец понял, что думает она совсем о другом.
      – О чем ты думаешь? – спросил он. – Только не говори мне больше об операциях!
      – У меня очень странные мысли, Эдмунд, – ответила она после долгой паузы. – Я думаю, что неплохо бы снова оказаться с тобой в одной постели. Одна часть меня кричит «Да!», другая «Нет!», а я понятия не имею, какой из них верить. И я так устала от ночных кошмаров.
      Эдмунд надолго замолчал, потом вздохнул.
      – Одна моя половина говорит: «Скажи, что «Да!» это верно!», причем это далеко не нижняя половина. – Про себя он добавил: «Если только я вспомню, как это делается». – Мне столько лет недоставало моей любимой Данаи. Той самой Данаи, в которую я с первого же взгляда влюбился без памяти. Я очень скучал без тебя и хочу обнимать ночью, хочу помочь тебе. Но еще я знаю, что все не так-то просто. Тебе будет нелегко, и поэтому я готов ждать. Решать тебе. Потому что я тебя люблю, я всегда любил тебя, всегда буду тебя любить, независимо от того, куда нас это приведет.
 
      После шести дней в лесу Герцер и остальные члены группы отправились в Воронью Мельницу. До Виа Апаллия они добирались два часа, по обе стороны грязной тропы открывались расчищенные участки леса, когда же они перешли большой мост через реку Шенан, Герцер, к своему удивлению, заметил, что в Вороньей Мельнице произошли еще большие перемены.
      Некоторые старые бревенчатые здания были разобраны, по всей вероятности, чтобы освободить место для быстро растущего городка; в то же время появилось много новых построек. У подножия холма к востоку от города стояло теперь низкое длинное здание, от него вверх по холму шло большое строительство. Вокруг города возводился деревянный частокол. Судя по фундаменту, он должен будет пройти вокруг всего «старого города» и вверх по холму, почти до самого дома Тальбота. Взглянув туда, Герцер с удивлением заметил, что дом Эдмунда стоит именно там, где должна находиться цитадель. Неужели совпадение? Вряд ли Эдмунд задумал частокол с тем, чтобы сделать из своего жилища цитадель, но как это похоже на старого кузнеца – поставить собственный дом в самом центре.
      На подходе к городку они столкнулись с двумя другими группами, которые также возвращались с лесных работ. На перекрестке все три группы остановил высокий мужчина с сединой в темных волосах. Он попросил их отойти в сторону.
      – Меня зовут Фил Севетсон. До начала вашей программы освоения мы не встречались. Вы успешно справились с работами первой недели, послезавтра начнется следующий этап. Куда вы попадете, зависит от того, в какой вы находитесь группе. Кто из вас Герцер Геррик?
      – Я, сэр. – Герцер поднял руку.
      – Ваша группа называется А-пять. Кто еще был в одной группе с Герцером, кто работал в западной части леса вместе с Джоди? Пожалуйста, поднимите руки. – Товарищи Герцера подняли руки, а мужчина кивнул. – Все вы в группе А-пять. Все приказы, вся информация для вашей группы будет помечена этим номером. Например, если всем группам надлежит собраться в одном месте, вы должны стоять там, где помечено А-пять. Это понятно? – Мужчина оглядел всех и дождался ответа от каждого. – Моника Макбрайд? Группа Моники Макбрайд, работавшая в западной части леса под руководством Мишлава Хрнковича, называется А-четыре. Пожалуйста, поднимите руки члены группы А-четыре.
      Дальше он точно так же обратился к группе А-шесть и так же объяснил, что им теперь предстоит везде и всегда помнить об этом.
      – Вот и хорошо, теперь вы все знаете номера своих групп. Неожиданно для всех завтрашний день объявлен днем отдыха. Это нарушает все мои планы. Для вас это означает, что второй этап вы начнете не завтра, а послезавтра. Завтра отдыхайте. Вниз по улице от ратуши находится дом учеников. – И он ткнул пальцем. – Когда мы с вами закончим все дела, идите туда и получите продуктовые талоны. Ваши руководители сейчас там, они проследят, чтобы все было правильно. Вам дадут талоны на сегодняшний вечер, на завтра и на утро воскресенья. После завтрака в воскресенье вам надлежит явиться в дом учеников, чтобы получить следующее предписание. Не опаздывайте, не позже полудня. Понятно? Есть вопросы?
      – Нам говорили, что за работу будут платить деньги, – сказал Ирнон. – Где их можно получить?
      – Ваши руководители сейчас докладывают о проделанной работе в доме учеников, – сжал губы Севетсон. – Они заинтересованы в том, чтобы получить дополнительное вознаграждение для тех, кто этого заслужил. Максимум один дополнительный продуктовый талон в неделю плюс вознаграждение в один талон за качество и количество выполненной работы.
      – Что? – проворчал Ирнон. – И все? Два талона?
      – В настоящий момент продуктовые талоны являются нашей основной валютой, – презрительно фыркнув, ответил Фил. – Ими можно оплатить баню, например. – И он снова ткнул пальцем в сторону новых зданий у подножия холма. – Баня стоит дешевле одного талона, так что там вам дадут сдачу.
      – Сдачу? – спросил кто-то из задних рядов.
      – То, что ценится меньше одного продуктового талона, – ответил Севетсон. – Скоро вы привыкнете. Система стара как мир. Вопросы есть?
      – Где мы будем спать?
      – Можете воспользоваться временными постройками. Помните, что в последнее время были случаи воровства, пропадали вещи и деньги. Лучше держаться хотя бы по двое.
      – Мужчины и женщины могут спать вместе? – с усмешкой спросил Ирнон.
      – Не в общественных зданиях, – ответил Фил, наморщив при этом нос. – Вы можете снять подходящую комнату или выйти за город, тут недалеко, и спать в лесу.
      – Замечательно, зачем вообще было приходить сюда? – проворчал Ирнон.
      – Вы ознакомились с работой лесорубов, – поправил его Севетсон. – Это одна из главных профессий того уровня технологического развития, на котором мы сейчас оказались. Так можно зарабатывать деньги, особенно если освоите еще мастерство угольщиков. На следующей неделе познакомитесь и с другими профессиями. Когда закончите обучение и в случае, если проявите себя в одной из профессий, ваши руководители, возможно, возьмут вас к себе в подмастерья. Так что сдвиги все-таки есть.
      Ирнон в ответ лишь гневно посмотрел на Фила, и тот пожал плечами.
      – Раз вопросов больше нет, отправляйтесь в дом учеников, получайте продуктовые талоны, а потом можете делать все, что вам заблагорассудится.
      И он сам пошел в сторону дома учеников, остальные последовали за ним.
      Перед домом на улице были выставлены деревянные столы. Сам дом представлял собой большое бревенчатое здание. Герцер видел, как Джоди с перебинтованной рукой горячо спорит с кем-то.
      Ирнон, Нергуй и кое-кто из других групп протиснулись вперед, а Герцер, Майк и Кортни стояли сзади. Ирнон получил талоны, тут же пересчитал их и взвыл:
      – Всего один талон за работу, а я выкладывался из последних сил!
      Девушка, раздававшая талоны, посмотрела в список, пожала плечами и сказала:
      – Так тут написано.
      – Сколько получит Герцер? – ядовито спросила Нергуй.
      – Я не могу говорить, кто сколько получает. Следующий.
      – Подождите! Я хочу увидеть…
      – Меня, – перебил его появившийся словно ниоткуда Севетсон. – Вы хотите видеть меня.
      Он взял в руки список, сделал рукой Ирнону знак, чтобы тот подождал, и прошел в комнату. Вернулся он с другой бумагой.
      – Тут говорится, Ирнон, что в первый же день вы затеяли перебранку, так?
      – Нет, это все Герцер. Он врал, будто я отлыниваю от работы!
      – По мнению мистера Дорсетта, вы действительно отлынивали от работы. Более того, продолжали делать то же самое в течение последующей недели. Как я уже сказал, в качестве вознаграждения можно получить один талон за неделю и еще бонус. Мистер Дорсетт рекомендовал не выдавать вам никакого вознаграждения, ибо, по его словам, вы «болтун и лентяй, который считает, что все ему чем-то обязаны». У меня нет ни подтверждений, ни опровержений этого, но я все же взял на себя смелость выписать вам хоть немного. Далее мистер Дорсетт пишет, что вы подстрекали к отлыниванию от работ и других. Ирнон, в нашей программе нет места лентяям! Если хочешь зарабатывать больше, советую включиться во второй этап на всю катушку: Всего хорошего, Ирнон. Это все.
      Севетсон не уходил, пока другие не получили свое вознаграждение. Раза два еще возникали споры: Нергуй считала, что ей полагается бонус, а парень из другого лагеря, подобно Ирнону, получил всего лишь один талон и был недоволен. В обоих случаях Севетсон приносил подробный отчет и самым суровым образом отчитывал нерадивых работников.
      Герцер гадал, сколько же получит он. Когда же девушка протянула ему талоны – небольшие красного металла бляхи с выбитым на одной стороне вороном, а на другой зерновым снопом, он кивнул, сказал «спасибо» и отошел в сторону, чтобы подождать Майка и Кортни.
      – Сколько у тебя? – спросила Кортни, подсчитывая свои. – У меня пять. Все сполна.
      – Четыре, пять, шесть… – Герцер нахмурился.
      – У меня тоже, – сосчитал свои Майк. – Это, видимо, и есть бонус.
      – Но почему? – Герцер снова пересчитал талоны. – Я же в первый день чуть не ввязался в драку.
      – Ха! Ты еще спрашиваешь? – Кортни взяла их обоих за руки. – Вы, ребята, работали за двоих. Я побаивалась, что с меня снимут за то время, что я из-за болей не могла работать, но они, похоже, пожалели нас, женщин.
      – Нергуй не пожалели, – все еще хмурясь, заметил Герцер. – Я же тоже не переработал.
      – Нет, ты сделал больше нормы. – К ним сзади тихо подошел Джоди. – Ты, Майк, Круз, Эмори, Карлин и Динн получили бонусы. Карлин и Динн, конечно, сделали меньше, чем мужчины, но выкладывались они изо всех сил. Больше тебя и Шилан, Кортни, – прости.
      – Все в порядке, – ответила Кортни. – Лесоруба из меня не выйдет, это точно!
      – Ты еще найдешь свое место, – успокоил ее Джоди. – А что вы собираетесь делать?
      – Не знаю, – ответил Герцер и опустил талоны в карман.
      – Я говорил с остальными, – сказал Джоди. – С другими учениками, которые были в городе. Они говорят о волне преступности, небольшой, но все же. Так что следите за талонами, смотрите, чтобы вас не обманули. Если хотите моего совета, идите прямиком в баню, отмойтесь хорошенько. Обед будет примерно через час.
      – Звучит неплохо, – мрачно кивнул Майк.
      – Что ж, помыться всем нужно, – согласилась Кортни.
      – Тогда вперед, – подхватил Герцер.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

      Баня находилась на другом конце городка, и они таким образом смогли осмотреть все новшества. За время их отсутствия появилось много новых зданий, в большинстве своем бревенчатых, но также несколько дощатых с черепичными крышами. Большинство временных строений, казалось, так или иначе были связаны с пошедшим за последнюю неделю в гору развитием различных ремесел. Вокруг было много вывесок кузнецов, гончаров, ткачей и бондарей. Большинство мастерских еще не были достроены, так что трое друзей легко заглядывали внутрь и видели, как там трудятся люди.
      – Рим тоже не за один день построили, – пробормотал Герцер.
      – Что? – переспросил Майк.
      – Говорят, что Рим построили не за один день, – повторил Герцер. – Они прикладывают столько усилий.
      – Откуда взялись все эти ремесленники? – спросила Кортни.
      – А, так это все реконструкторы. Раньше для них это было просто увлечением, а теперь стало чем-то большим.
      – Наверное, с ними-то нам и придется работать, – предположила девушка. – Надеюсь, тут у меня получится лучше, чем в лесу.
      – А я хочу свою ферму, – сказал Майк. – Не хочу весь день сидеть в мастерской.
      – У нас будет своя ферма, – успокоила его Кортни.
      – Но какая именно? – не унимался Герцер. – То есть как вы собираетесь все организовать? На пустом месте? Откуда возьмете орудия труда, инструменты?
      – Не знаю, – ответила Кортни. – Я даже не представляю, какие именно нам нужны орудия труда. Не знаю, как сажать и все остальное. Откуда берут скотину?
      Майк ничего не добавил, лишь что-то промычал.
      – Ну, со временем узнаем, – обнадежил Геррик. – Интересно, а стража у них есть?
      – А ты этим хочешь заняться? – спросила его Кортни.
      – Ну да, что-то в этом роде, – признался Герцер. И он подбородком указал на человека, несомненно военного, тот охранял вход в солидное здание. У мужчины на плечах был плащ с вышитым на спине вороном, в руках он держал копье. Стражник сидел, согнувшись в тени здания, видимо, спасаясь от полуденного солнца. – Но не таким, этот не солдат. Вы ведь понимаете, что я имею в виду.
      – А разве нам будут нужны солдаты? – спросила Кортни. – Зачем?
      – Из-за бандитов, – ответил Герцер. – А потом еще достанет бед от других городов. К тому же идет война.
      – Ее и не заметно, – сказал Майк. – На нас никто не нападал.
      – Пока не нападал, – поправил его Герцер. – Но если мы собираемся противостоять Полу, то в конце концов либо нападут на нас, либо мы должны будем напасть на него.
      – Как можно напасть на члена Совета? – сердито спросила Кортни. – В их руках власть и энергия!
      – У Шейды и ее сторонников тоже! – пожав плечами, ответил Герцер. – Отсюда все выглядит как тупик, но я не думаю, что Пол это так оставит, даже если Шейда думает иначе.
      Так они прошли через лагерь и подошли к бане. У входа крутились несколько человек.
      – Постирать ваши вещи, мэм? – спросил у Кортни мальчишка, которого самого не мешало бы хорошенько вымыть.
      – Вещи? – Герцер вспомнил предостережение Джоди. Но им действительно надо было постирать вещи, а еще и починить их. Он вдруг понял, что у него ничего нет, кроме этой одежды да еще корзины с меховой накидкой, которую оставила ему Баст. Нет, у него еще был плащ, но вряд ли он будет просить Данаю вернуть его.
      – Ну да, – продолжал мальчишка. – Я возьму ваши вещи и, пока вы будете моетесь, постираю их.
      – Принесешь сухими? – поинтересовалась Кортни.
      – Ну, этого обещать не могу, – бросил мальчишка. – Но попробую.
      – Брр, – пробурчал Герцер. – Думаю, я подыщу что-нибудь другое. Все равно спасибо.
      – Всего десятая часть талона, сэр, – горячо настаивал мальчишка и продолжал дергать его за рукав. – А еще я знаю одну женщину, она зашьет все, что нужно зашить.
      – Откуда я знаю, что ты нас не надуешь и мы получим вещи назад? – спросила Кортни и посмотрела на свою рубашку – грязная, конечно.
      – Мисс, я всегда здесь бываю, – с улыбкой ответил мальчишка. – Если бы я воровал одежду клиентов, то и клиентов бы у меня не было, правда?
      – Плутишка пристает к вам? – спросила подошедшая сзади женщина. – Дариус, когда ты наконец начнешь работать по-настоящему? – Она улыбнулась мальчику.
      – Ой, миссис Ласкер, у меня есть работа, – также с улыбкой ответил он. – А вам сегодня нужно постирать вещи?
      – Нет, не сегодня, – приветливо ответила женщина. – Как поживает мама?
      – Замечательно, мэм, спасибо за заботу.
      – Это надежный мальчик, – сказала им женщина. – Меня зовут Джун Ласкер. Нечто вроде местного городского секретаря. Его мать и стирает, и чинит одежду.
      – А можно где-нибудь раздобыть новую? – спросил Герцер, показывая свою рваную рубашку. – Моя одежда поизносилась, да и ходить в мокром не хочется.
      – В городке есть несколько торговцев одеждой, – вздохнув, ответила женщина. – Но у них все очень дорого, и нам пока не под силу это изменить. В основном люди ничего лишнего с собой не принесли. После стирки вещи будут достаточно сухими, у них там есть комната вроде сушилки. Все зависит от того, сколько времени вы тут пробудете. Если можете подождать около часа, тогда все в порядке.
      – Хорошо. Дариус, так ведь? – сказал Герцер.
      – Дариус Гарсис. – Мальчик приложил руку ко лбу.
      – Как будем расплачиваться?
      – За баню берут одну десятую талона, – сказал мальчик. – Когда получите сдачу, вам дадут простыню. Завернетесь и вынесете мне вещи, а расплатиться со мной можете потом, когда получите вещи назад.
      – Согласен, – кивнул Герцер. – Скоро увидимся.
      – Я помогу вам.
      Джун прошла вперед. У двери в баню стоял стол, за которым лежали тюки одежды. На другой стороне комнаты громоздились корзины со свертками материи и кусками желтоватого мыла.
      – Привет, Ник, – поздоровалась Джун с мужчиной, сидящим за столом.
      – Привет, Джун, – ответил мужчина, оглядывая вошедших. – Привела новеньких?
      – Их уже заловил по дороге Дариус, – улыбнулась Джун. – Вы не представились, молодые люди.
      – Извините, – сказала Кортни. – Даже неудобно. Меня зовут Кортни, а это Герцер и Майк. Мы из группы учеников…
      – А-пять, – закончил Герцер.
      – Были в лесу, да? – спросил Ник. – Ладно, раздевайтесь. Складывайте все в один узел, я дам вам чек, а когда выйдете, то все заберете.
      – Раздеваться прямо здесь? – недоверчиво спросила Кортни.
      – К сожалению, дорогуша. – И Джун принялась раздеваться первой. – Если стесняешься, можешь воспользоваться простыней, но баня тоже совместная. Сейчас строят новую с двумя отделениями, но люди настолько привыкли мыться вместе, что мне кажется, это уже никого не волнует.
      Герцер неуверенно снял с себя одежду, сложил все в узел, быстро схватил простыню и завернулся в нее. Ткань была тонкой, вряд ли удастся ею хорошо вытереться.
      – У меня еще с собой корзина, – указал он. – А потом… деньги.
      – Я здесь для того и сижу, чтобы вы все нашли в целости и сохранности, – ответил Ник.
      Он взял из рук Герцера узел и обвязал его ленточкой с деревянным номерком. Такой же номерок на шнурке он выдал и Герцеру.
      – Положи сверток вместе с другими, – сказал он. – Деньги сунь поглубже, чтобы их было не видно. За остальным буду следить я.
      – О'кей, – с сомнением протянул Герцер.
      – Но сначала заплати за баню. Одна десятая жетона. – Ник протянул руку. – Это включает и мыло, и воду, и простыню. Остальное за дополнительную плату.
      – А что еще вы можете предложить? – спросила Кортни, доставая деньги.
      – Есть вино, закуски, эфирные масла для тела, – ответила за него Джун. – Но все очень дорого. Думаю, когда все немного установится, цены резко упадут. Но пока стакан вина и несколько кусочков холодного мяса стоят один продуктовый талон. Мало кто берет.
      – У меня примерно такая же цена, – принялся защищаться Ник. – Вина ведь нигде не достать. И хорошего мяса тоже. Я покупаю мясо у Магиббона, он ведь не все продает в город. Мясо дикого кабана. За него приходится платить.
      – Знаю, Ник, – пожала плечами Джун. – Я просто хочу, чтобы они знали все как есть.
      – Что ж, Ник, мы, пожалуй, пойдем мыться, – сказал Герцер. – Из нас не самые лучшие получились ученики. – Он протянул один из своих талонов и, пораженный, смотрел, как банщик отсчитывает сдачу – смесь небольших монеток из разного металла, а некоторые деревянные.
      – Вот одна десятая талона. – Ник поднял вверх, кажется, стальную монетку. – Помыться стоит одну десятую талона, так что я должен дать тебе девять десятых сдачи. Вот это половина. – И он показал Герцеру монетку из красноватого металла. – Она, как и сами талоны, сделана из меди, но меньше размером. А эта, – и он показал деревянную монету, – одна сотенная. Скоро их станут делать из другого материала, но пока они деревянные. Конечно, дерево не подходит для денег, оно ломается. Попадешь в драку, и в результате в кармане вместо денег куча деревянных обломков. Вот девять десятых. И пожалуйста, сходите в туалет перед баней.
      Герцер вынес свои вещи на улицу и с сомнением отдал их Дариусу, потом поднялся по ступенькам в помещение бани. Стены были бревенчатые, пол – из отшлифованных плашек. Между ними были щели, чтобы вода легко стекала вниз. Слева на стене он заметил крючки – для того, чтобы вешать простыни, а справа сверху был расположен желоб для стока воды. В дне желоба были проделаны отверстия, и из них непрерывно текла вода. Джун Ласкер уже стояла под одним из этих импровизированных душей и намыливала ладони куском желтого мыла.
      – Не вздумайте тереть мылом тело, – предупредила она. – А то сойдет кожа.
      Проходя мимо, Герцер заметил, что кожа у Джун не такая иссушенная, как у многих женщин в возрасте, и вообще она была хорошо сложена. Он вспомнил Баст, как она купалась в лесных ручейках, и, заставив себя отвернуться, стал думать о другом.
      – Вот поэтому мужчинам сложнее мыться в общественных банях, – усмехнулась Джун. – Называется это непроизвольной сосудистой реакцией.
      – Ну, Герцеру нечего стыдиться, – тоже засмеялась Кортни.
      – И Майку тоже, – заметила Джун.
      – Эй! – проворчал Майк.
      – Мой, мой! – Кортни ласково похлопала его ниже спины и встала под душ. – У-у-ух! Холодно!
      – Я и сам вижу, – язвительно заметил Герцер.
      Как и у Баст, у Кортни соски были розовые, только раза в два больше. Правда, сейчас от холода они съежились.
      – А она моя, – усмехнулся Майк, но в голосе слышалось напряжение.
      – Ладно, закрываю глаза, – пообещал Герцер.
      Он подошел к желобу, встал под душ и чуть не задохнулся – вода была такой же холодной, как в лесных ручейках, в которых он купался вместе с Баст.
      – Ну вот, теперь с его непроизвольной сосудистой реакцией все в порядке, – прыснула Кортни и взяла в руки мыло. – Ой!
      – Едкое, да? – вздохнула Джун. Она уже успела намылить все тело и теперь снова встала под душ, чтобы смыть грязь. – Оно делается из щелока, так что будь аккуратнее, особенно с женскими органами.
      – А что ты делала, когда… Когда у тебя были… ну, ты знаешь, проклятые дни? – спросила Кортни.
      – Сидела дома и, как могла, мылась и мылась в бочке, – ответила Джун.
      Герцер намылился и тоже встал под душ. Ему хотелось, чтобы женщины поскорее сменили тему разговора.
      – В лесу тоже было нелегко, но по крайней мере мы могли уединиться, чтобы привести себя в порядок и помыться, – сказала в ответ Кортни.
      В дальнем конце душевой был дверной проход, закрытый кожаным пологом. Герцер прошел туда и остановился в изумлении.
      Посреди помещения был проход-подиум, сделанный из бревен, по обе стороны которого стояло по три цистерны, каждая метра два в диаметре и метра полтора глубиной. Все были заполнены горячей водой.