Горящий Эдем

— Боюсь, что…

— А вы не бойтесь. Я уже взрослая девочка. — Она похлопала бледного менеджера по плечу. — Позвольте пройти. Я иду на пляж, хочу почитать кое что.

Вообще то Корди не собиралась читать на пляже — накануне она порядочно обгорела, да и дневник лучше было не подставлять солнцу и соленому ветру. Вместо этого она нашла уединенную плетеную скамеечку в двадцати шагах от Бара Кораблекрушения. Убедившись, что солнечные лучи не падают на нее, она села на скамеечку и погрузилась в чтение. Обычно Корди читала медленно, но к полудню она прочла весь рассказ о приключениях на берегу Коны 130 лет назад.

* * *

Элинор вырвалась из отверстия за секунду до того, как в него ударил гейзер водяных брызг. Промокшая, но невредимая, она обернулась к тому, кто все еще держал ее за плечи. Это оказался Пол Кукали.

— Чер рт побери! — прорычала она, чувствуя, как ее руки сжимаются в кулаки. — Что вы тут делаете, позвольте спросить?

Пол снял темные очки, глядя на нее невинными глазами:

— Простите, доктор Перри… Я увидел, что вы попали в затруднительное положение, и решил помочь…

— То есть подтолкнуть меня? — Она чувствовала, как в ней клокочет злость. Если она захочет ударить этого человека, она не будет бестолково барабанить ему в грудь, как киношные барышни. Как то в Порт о Пренсе на нее напали — простое ограбление, ее не изнасиловали и даже сильно не избили, — она той же осенью пошла на курсы самообороны и повторила их год назад. Если она ударит Пола, то сразу в нос, в солнечное сплетение или еще в какое нибудь чувствительное место.

— Я вас не толкал, — тихо сказал Пол. В его курчавых волосах блестели капельки воды. — Я пытался привлечь ваше внимание. Разве вы не слышали, как я вас звал?

Она не слышала. Она была слишком поглощена тем, что происходило в пещере.

— Мне очень жаль, если я напугал вас. — Пол водрузил очки на место. — Эти лавовые трубки очень опасны. Я боялся, что вы не услышите прибоя.

— Это едва не случилось. — Элинор опустила руки. — Простите, что сорвалась. Вы очень меня напугали.

— Понимаю. Еще раз извиняюсь. Послышался клокочущий звук, и они едва успели отойти от отверстия, когда оттуда вырвался очередной гейзер.

— Но что вы здесь делаете? — спросила Элинор, выжимая край своей спортивной майки.

Пол улыбнулся:

— По правде говоря, ищу вас. Мой друг шериф Вентура хочет задать вам несколько вопросов до поводу этого…, этого пса. Я нашел миссис Стампф, но она де знала, где вы. Садовник сказал, что видел на дорожке бегущую женщину, и я сразу понял, что это вы. Потом нашел ваши следы на тропе и пошел следом.

— Жаль, что я не вернулась раньше.

Пол Кукали пожал плечами:

— Чарли скорее всего уже уехал. С его стороны это неофициальное расследование. Потом мы можем ему позвонить. Но у меня была и другая причина вас искать.

Элинор молчала. Они дошли до конца тропы и вышли на асфальт. Она вспомнила о том, что видела в пещере. Интересно, знает ли об этом Пол?

— Я наконец связался с моим другом вертолетчиком. Как я и думал, он весь день занят на Мауи, но вечером согласен прокатить нас к вулкану.

— О, отлично. — Она почти забыла об экскурсии к вулкану. — Скажите, Пол…

— Да?

— Я хотела попросить… Куратор поднял вверх обе руки:

— После того как я вас так напугал, я согласен выполнить любую просьбу. Говорите.

— Я бы хотела посетить местного кахуну. Желательно такого, который бы служил Пеле. Пол Кукали остановился:

— Кахуну? Жреца? Зачем вам это, Элинор? Она посмотрела ему в глаза:

— У меня есть свои причины. Мне нужно поговорить с ним.

Пол опять улыбнулся:

— Вы решили отречься от рационализма? Элинор осторожно тронула его за руку.

— Я знаю, я прошу немало, но это очень много для меня значит В молчании она смотрела на свое отражение в темных очках Пола. Его глаз она не видела.

— Почему вы решили, что я знаком с кахуной? — спросил наконец Пол.

— Вы со всеми знакомы. Нет так нет. Не могу же я вас заставить. Пол вздохнул:

— Я знаю двоих…, они живут в нескольких милях отсюда, там, куда течет сейчас лава. Не исключено, что их эвакуировали. Когда вы хотите ехать?

Элинор широко улыбнулась:

— Как только переоденусь.

* * *

Корди дочитала бы дневник тети Киддер до конца, если бы ее не отвлек детский крик. Он шел с пляжа, и Корди, подняв голову, увидела за стеной пальм мальчика лет семи, который бегал по берегу и громко кричал. Взрослых поблизости не было. Она вспомнила, что с полчаса назад мимо нее прошли двое мальчиков, один из которых нес под мышкой надувной матрас.

Корди сунула дневник в сумочку и быстрым шагом пошла в направлении пляжа. Крик мальчика становился все громче, заглушая все прочие звуки.

Мальчик подбежал к ней, протянув руки в поисках защиты. По лицу его текли слезы. Она ласково обняла его за плечи, одновременно оглядываясь в поисках родителей или спасателя. Никого не было.

— Ну ну, успокойся, дружок. Что случилось? Мальчик ткнул пальцем в сторону лагуны.

— Мой бра…, брат, — прохныкал он. — Я ему го…, говорил не заплывать так далеко…

Корди всмотрелась в блестящее на солнце море. Вдалеке она увидела мальчика на красном надувном матрасе. Он был всего на пару лет старше брата и так же испуган. Для этого были причины — плот отдалился от берега ярдов на сто и стремительно несся в открытый океан, словно его влекла какая то сила.

Она снова оглянулась. Пляж был пуст. Только за стойкой бара виднелась фигура бармена, но он был очень далеко. Чертов спасатель, куда он подевался, когда тонут дети? Невдалеке на берегу сохла узкая гоночная лодка.

— Беги к родителям, — сказала она мальчику. — Я помогу твоему брату.

“Если кто нибудь поможет мне”, — мрачно закончила она про себя. Корди Стампф не умела плавать.

В сделанной из стекловолокна лодке была узкая дырка для гребца, в которую Корди едва пролезла. Хорошо еще, лодка была легкой, и она смогла дотащить ее до воды.

Мальчик не убежал за родителями. Он стоял по колено в воде и что то кричал ей вслед. Корди прислушалась.

— Грегори уплыл туда из за…, из за акулы!

— Акулы? — Корди посмотрела на матрас. Он за это время уплыл еще на пятьдесят футов, и вокруг него гуляли волны. Плавника нигде не было. — Я не вижу никакой акулы. — Мальчики купались в той самой бухте, где по ночам плавали манты. — Может быть, это манта! — крикнула она мальчику. — Она его не тронет! — Во всяком случае, Корди не слышала, чтобы манты нападали на людей.

Мальчик помотал головой:

— Нет, это была акула. Только без плавника. И с ногами.

Корди вдруг стало холодно, несмотря на 85 градусную жару.

— Ладно. Беги к родителям, а я займусь твоим братом. Эй, постой! Принеси ка мне вон ту сумку. — Почему то она хотела, чтобы дневник тети Киллер был с ней.

Мальчик принес сумку и бросил ее в лодку, уже отплывшую от берега. Корди едва смогла поймать ее, не вывалив содержимое в воду. Она Пропихнула сумку в отверстие и сильными гребками короткого весла погнала лодку к тонущему ребенку.

* * *

— Врешь, — сказал Байрон Трамбо сам себе. Они были уже на семнадцатой лунке, почти в конце поля (Хироси Саго шел на пять ударов впереди, чем был очень доволен), когда Трамбо поднял голову и увидел невдалеке огромного гавайца. Он весил по меньшей мере пятьсот фунтов, и в руке у него был топор.

— О о о, — сказал Сато, подняв голову от шара, по которому собирался ударить. — Что это?

Трамбо оглянулся. Бобби Танака и Брайент играли на другом поле. С ним были только Сато, Инадзу Оно и старый Мацукава. Великан гаваец перекидывал топор из одной руки в другую, как ребенок камешек. Трамбо протянул руку к поясу, на котором висели радиотелефон и 9 миллиметровый браунинг. Они все время мешали ему играть.

— Успокойтесь, Хироси. — Трамбо криво улыбнулся. — Этот парень просто подстригает кусты. Работает у нас, понимаете? Бейте, а я сейчас. — Он положил шар в карман рубашки и направился к гиганту. По пути он включил радиотелефон. — Фредриксон! Фредриксон? — Один треск. — Майкле? Смит? Даннинг? — Молчание.

В двадцати шагах от гавайца он переключился на другую волну:

— Уилл?

— Да, босс?

— Бегом сюда. — Трамбо спрятал радио, Гаваец был без рубашки, и на его толстой, как дерево, шее болтался амулет из чьих то зубов, подозрительно напоминающих человеческие.

В пяти шагах от него Трамбо остановился:

— Вы, должно быть, Джимми Кахекили? Гигант хмыкнул и перебросил топор в другую руку. Трамбо показалось, что живот у него больше, чем капот машины. С живота, а также с груди и рук свисали складки жира.

— Итак, Джимми, что вам нужно? — Трамбо демонстративно поглядел на часы. — Мне пора возвращаться к моим друзьям.

Гаваец опять что то проворчал, и Трамбо с трудом понял, что он произносит слова. Прислушавшись, он разобрал:

— Ты украл нашу землю.

— Я заплатил за вашу чертову землю. И я плачу деньги твоим друзьям и соседям, которые здесь работают.

— Ты украл всю нашу землю. Все острова. — Гигант угрожающе поднял топор.

— А а а. — Рука Трамбо застыла в дюйме от револьвера. — Ты имеешь в виду американский империализм? Так все делают, болван. Все захватывают чужие страны. Но меня тогда здесь не было, так что извини. — Он пытался определить настроение гиганта по его глазам, но они тоже были закрыты складками жира.

— Ты погубил наши рыбные пруды, хаоле. — Ворчание стало более громким.

— Пруды? Ах да…, но я спас петроглифы.

— У тебя нет ни капли заботы об аина…, о земле. Ты готов все погубить ради прибыли.

Трамбо пожал плечами:

— Не стану спорить. Я капиталист…, губить все ради прибыли — моя профессия. Я сделал с вашими прудами то же, что сто лет назад сделали американские моряки с вашей королевой. И что ты сделаешь? Зарубишь меня этим топором?

Джимми Кахекили поднял топор обеими руками.

Трамбо подумал: “В обойме девять пуль.

Боюсь, этого не хватит. Интересно, с какой скоростью бегает этот бегемот?” Вслух он сказал:

— У меня есть другое предложение. Пыхтение гиганта стало чуть тише. Воспользовавшись этим, Трамбо широким жестом указал на поляну:

— Смотри, Джимми. — Он показывал на японцев, сбившихся в кучку в сорока футах. — Я продаю курорт. Теперь тебе придется иметь дело вот с этими людьми. Не думаю, что они будут лучшего мнения о твоем народе, если ты разрубишь главу их корпорации на кусочки.

Ответом было тихое ворчание.

— Но твоя цель мне симпатична. И эту симпатию я оцениваю в…, десять тысяч долларов.

Складки жира нахмурились. Миллиардер поднял руки:

— Слушай, я тебя не обманываю. Оставь нас в покое всего на три дня, и деньги твои. Черт возьми, да забирай их хоть сегодня! Наличными.

Топор опустился.

— Ну что, по рукам? — Гигант протянул руку, и рука миллиардера совершенно исчезла в его огромной ладони. На миг Трамбо подумал, что Джимми сейчас вырвет ему руку — “Кэтлин бы это понравилось”, — но потом рука появилась снова.

К ним спешили Уилл Брайент, Майкле и Смит. Руки охранников сжимали пистолеты под пиджаками.

— Уилл, отведи мистера Кахекили в Большой Хале и вели мистеру Картеру выдать ему десять тысяч долларов из дежурного фонда. Пусть запишет их в графу “Хозяйственные расходы”.

— Босс? — переспросил Уилл.

— Я сказал. — Трамбо улыбнулся гиганту. — Спасибо, Джимми. Мы скоро увидимся.

Повернувшись к гавайцу спиной, Трамбо зашагал к ожидающим его японцам.

* * *

Вернувшись в хале, Элинор быстро приняла душ, выпила еще чашку кофе, надела рубашку с короткими рукавами и брюки и пошла к Большому Хале, где ее ждал Пол. По пути она оглядывалась, ища Корди, но ее не было ни на пляже, ни на ланаи.

В вестибюле она сказала:

— Я хочу найти Корди Стампф.

— Конечно. — Казалось, куратор боится оставаться с ней наедине.

Элинор позвонила Корди в номер, но там никто не отвечал. Тогда она заглянула в Китовый ланаи и обнаружила пустой ресторан. Весь курорт казался более пустым, чем раньше. Она оставила Корди записку у портье и вернулась к Полу, миновав молчаливых бронзовых послушников у входа.

— Боюсь, нам не удастся арендовать джип, — сказал он. — У меня “таурус”, но не знаю, сможем ли мы на нем доехать.

— У меня есть джип. — Элинор помахала ключами, которые вытащила из сумочки.

— А где миссис Стампф? — осведомился Пол, когда они вышли из вестибюля в благоухающий коридор бугенвиллей.

— Я не смогла ее найти. Придется, сэр, нам ехать вдвоем.

Пол Кукали только улыбнулся.

Когда они вошли на стоянку, Элинор остановилась в изумлении. Кроме ее джипа, там стояло всего пять или шесть машин.

— Похоже, за ночь отсюда все сбежали. Забираясь на пассажирское сиденье джипа, Пол сказал:

— Это еще одна причина, по которой я искал вас. Мистер Картер велел предупредить гостей об опасности лавовых потоков.

Элинор вставляла ключи в зажигание.

— Лавовых потоков? Но они же далеко на юге.

— Да, но они выделяют ядовитые газы. И доктор Гастингс…, человек Трамбо в вулканической обсерватории…, считает, что а поверхности могут выйти и другие потоки.

— По лавовым трубкам?

— Именно.

Элинор, прикусив губу, завела мотор и поехала по длинной аллее, мимо теннисных кортов и рядов бугенвиллей. Она увидела людей на поле для гольфа и одинокого садовника, но больше им никто не встретился. За полем дорога уходила в лавовые поля, но под ярким дневным небом, в виду палевой стены Мауна Лоа чернота лавы казалась не такой угрожающей, как ночью, когда она ехала с Корди.

Когда они выезжали из ворот, им помахал сонный охранник.

— Кто то еще работает, — заметил Пол.

— А что, люди не выходят на работу? Его темные очки повернулись к ней:

— Большинство из них.

— Это из за вулкана или из за этих странных событий? — Они выехали на шоссе № 11 и поехали на юг. Элинор могла видеть вдали скалы и полуостров, мимо которых недавно пробегала.

— К вулкану здесь все привыкли. Это из за странных событий.

Они ехали на юг, к Пуухонуа о Хонаунау иначе называемому Убежищем. За придорожным городишком Кеалиа местность стала почти необитаемой: единственными признаками жизни были дороги, уходящие на восток, к городкам Хоопулоа и Милолии. Пол сказал, что их уже эвакуировали.

Задолго до того, как они впервые увидели лаву, Элинор поразилась количеству дыма и пара вокруг. Слева от дороги вставала стена сизого дыма, а прямо впереди возвышался столб белого пара высотой не меньше пятидесяти тысяч футов.

Им навстречу попалось несколько завалов и заграждений, потом машину остановил дорожный патруль.

— Дорога закрыта, мэм, — сообщил офицер гаваец, но почему то с голубыми глазами. — Здесь и дальше ее перерезал лавовый поток. Вам лучше вернуться. О…, привет. Пол!

— Здравствуй, Юджин. Что то вас мало.

— У нас полно дел. — Офицер ухмыльнулся. — Все курорты эвакуируют туристов из за газов, и большинство едут в Хило. На дорогах пробки. Большинство наших там или на вертолетах. — Пока он говорил, над дорогой прожужжал маленький вертолетик.

— Могу я показать мисс Перри, как выглядит свежая лава?

— Конечно. Только не подходите слишком близко. Утром одна туристка из Мауна Лани упала в обморок. Слишком жарко, да еще эти газы.

Пол кивнул. Они оставили машину у заграждения и пешком пошли туда, где дорогу застилал серый дым.

— Невероятно, — сказала Элинор, и так оно и было. Стена лавы высотой в девять десять футов перегородила дорогу на пути от Мауна Лоа к побережью. Там, где серые складки пахоэ хоэ соприкасались с асфальтом, можно было разглядеть оранжевую свежую лаву. Ее брызги летели из отверстий, сжигая траву и кусты. К счастью, ветер дул в другую сторону но из за невыносимой жары им пришлось остановиться футах в двадцати. Пока Элинор смотрела, поверхность остывающей лавы треснула, как яйцо, и оттуда вылилась струя жидкого огня. Все, чего касалась лава, исчезало в пламени.

— Невероятно, — повторила она, закрываясь от жара рукой.

— Этот поток пересек шоссе сегодня утром, — сказал Пол. — Теперь дорога перерезана по меньшей мере в пяти местах.

Элинор поглядела на вулкан, большая часть которого была окутана дымом.

— А их движение можно предсказать?

— Обычно да. Но этот поток вырвался из старой лавовой трубки в паре миль отсюда. Власти удивлены, потому и эвакуируют население. Никто не знает, что вулкан еще может выкинуть.

Элинор поглядела на юго восток, где к небу поднимался столб пара.

— Поглядеть бы, как это выглядит у моря. — Оглянувшись на полицейских, она спросила:

— Значит, мы не сможем увидеться с вашими друзьями кахунами?

Пол Кукали задумался.

— Есть один путь. Зная их, я почти уверен, что они не позволят властям их выгнать. Но нам придется пересечь это. — Он махнул рукой в сторону стены дыма и огня между шоссе и берегом.

— Пересечь? Вы имеете в виду старую аха?

— Нет. — Голос Пола был спокойным. — Я имею в виду свежую лаву.

— Как это возможно? — На ее глазах еще одно серое яйцо взорвалось струей жидкого огня.

Пол пожал плечами:

— На джипе мы можем по крайней мере подъехать ближе, а там уже решим. Это единственный способ добраться до кахунов.

Элинор поглядела на куратора, силуэт которого колебался в волнах горячего воздуха.

— Поехали, — сказала она решительно. Они пошли назад к джипу.

* * *

Корди была уже на полпути к матрасу, когда увидела тень, лениво скользящую под водой футах в пятнадцати от поверхности. Тень была ближе к испуганному мальчику, чем к ней, но даже с такого расстояния Корди могла разглядеть раскрытую пасть, полную острых зубов. Ребенок на пляже был прав: в бухте появилась акула.

Она начала грести быстрее, чувствуя, как вода брызгает ей на лицо и руки. Лодка скользила вперед, подчиняясь мощному ритму весел. Заныли мускуны, протестуя против непредвиденной нагрузки. Корди почувствовала, как боль колет иголками низ живота, где еще не зажили швы от операции.

— Осторожнее! — крикнул мальчик, когда она приблизилась к нему на расстояние тридцати футов. — Здесь акула! — От крика он едва не свалился с матраса.

— Держись! — крикнула в ответ Корди. На миг она перестала грести и тут же почувствовала мощное течение, уносящее матрас с мальчиком из бухты. Если она снова не возьмется за весло, это течение или что бы там ни было утащит их к высоким волнам, разбивающийся о коралловые рифы всего в тридцати ярдах от них. Отсюда их удары звучали, как пушечные выстрелы. Она оглянулась, — обгоревшие плечи отчаянно болели: берег Мауна Пеле казался невозможно далеким.

— Держись! — крикнула она снова мальчику. — Не упади!

Матрас наполовину сдулся, и мальчик держался не столько на нем, сколько на бешеном желании остаться как можно дальше от воды. Он был тощим и незагорелым, с веснушками на спине. Его короткие светлые волосы слиплись теперь в мокрые пряди. Он показывал рукой за матрас:

— Сзади! Она сзади! Корди оглянулась, чтобы рассмотреть то, что было в воде. Существо ушло глубже, но вода была прозрачной, и Корди могла так же хорошо видеть ощерившуюся акулью пасть. Но за ней вместо обтекаемого корпуса акулы находилось нечто бесформенное, белое, с какими то выступами.

Похожее на спину человека с акульей пастью посередине.

— Держись за матрас! — крикнула Корди. — Не двигайся! Я сейчас тебя сниму!

— Нет! — завопил мальчик, явно не желающий покидать свое утлое убежище.

— Я не дотронусь до тебя, пока ты не будешь готов, — сказала Корди. Отражающийся от воды солнечный свет слепил ее, и она прикрыла глаза рукой. Волны здесь были выше, чем у берега, и лодка оказывалась то в трех футах над матрасом, то под ним. Но это нельзя было и сравнить с буйством прибоя там, куда их несло течение. Она принялась отчаянно грести. Она еще не знала, как запихнуть мальчика в узкое отверстие лодки, но нужно было спешить: матрас быстро сдувался.

— Сзади! — опять крикнул мальчик, и в этот момент что то со страшной силой ударило в дно лодки.

Свет померк. Все вокруг закружилось, и Корди поняла, что не успеет глотнуть воздуха, как лодка перевернется. Она сто раз видела такое по телевизору, в репортажах о состязаниях по гребле, но там гребец — обычно дюжий молодой парень — моментально восстанавливал равновесие. Она попыталась это сделать, но вес лодки давил на нее. Зажатая в узком отверстии, она не могла ни выправить лодку, ни выплыть к поверхности воды.

Корди почувствовала, как последний воздух выходит из ее легких и рассыпается в воде каскадом серебряных пузырьков. Она попыталась вылезти из лодки. Конечно, она не умеет плавать, но, может быть, ей удастся ухватиться за лодку и использовать ее как плот.

А как же дневник тети Киддер? Мысль о нем наполнила ее паникой, и она едва не впустила в легкие воду.

Она отчаянно попыталась перевернуть лодку, рванувшись левым боком к поверхности в четырех футах от нее.

В поле ее зрения попало что то большое и белое, всплывающее из глубины.

Напрягая все силы, Корди уперлась грудью в корпус маленькой лодки. В следующий миг она оказалась на поверхности, давясь воздухом и выплевывая соленую воду. Где то недалеко закричал мальчик. Корди протерла глаза и увидела руки, вцепившиеся снизу в лодку и раскачивающие ее. Инстинктивно она расставила руки, пытаясь удержать равновесие, и в этот момент лодка опять перевернулась.

На этот раз Корди не оказалась в воде. Руки ее оставались расставленными, и она сумела отчаянным усилием выправить лодку. Мальчик ушел в воду почти по грудь; только концы матраса остались на поверхности и торчали, как большие красные крылья.

11 Горящий Эдем — Рядом! — закричал он, и лодка завертелась волчком. Мелькнул белый силуэт, и Корди увидела чуть повыше ватерлинии восемнадцатидюймовый след от зубов. Силуэт сделал крут в направлении мальчика и повернул назад к лодке.

Корди запустила руку во внутренность лодки. Какое то время она не могла нащупать сумку и подумала даже, что та упала в воду. Потом сумка нашлась, и она, покопавшись в ней, ощутила знакомую рубчатую рукоятку револьвера 38 го калибра, принадлежавшего ее первому мужу.

Зубы проскрипели по стекловолокну, и лодка опять едва не перевернулась, но Корди выправила ее и прицелилась в белую тень под водой, плывущую к матрасу. Теперь из воды торчала только голова мальчика.

Корди выстрелила четыре раза, прекратив огонь, когда акула подплыла слишком близко к мальчику. Какой то жуткий миг она ожидала, что голова мальчика рывком уйдет под воду. Но акулообразная тварь скрылась, а мальчик так же беззвучно плакал, цепляясь за остатки матраса.

— Плыви! — крикнула она ему. — Сюда! Скорее!

Мальчик поплыл, но, казалось, он не двигается с места. Корди поискала глазами весло, но потом поняла, что не сможет грести с пистолетом в руке, и начала загребать воду одной рукой.

Вот оно! Белая тень вырвалась из воды и вцепилась зубами в опустевший матрас. Раздался свист вырывающегося из дырки воздуха, и акула, поняв свою ошибку, рванулась вслед добыче. За мелькающими ногами мальчика Корди увидела раскрытую пасть с треугольными белыми зубами, руки, черные волосы. Она прицелилась и выпустила последние две пули, изо всех сил стараясь не попасть в мальчика. По крайней мере одна из пуль попала в цель — она услышала глухой удар, и акулья тень скрылась в глубине.

Мальчик доплыл до лодки и перевернул бы ее, если бы Корди не поймала его рукой и не уложила поперек корпуса, как цыпленка на противень.

Она сунула бесполезный пистолет в сумку и оглянулась на волны, до которых оставалось уже не больше пятнадцати ярдов.

“К черту”, — пробормотала она и начала грести руками.

— Помогай, — приказала она мальчику, который распростерся на носу лодки, как белая лягушка, стараясь держать руки и ноги подальше от воды.

— Но эта штука может…

— Помогай, или я тебя скину, — сказала она ровным голосом, заставляющим поверить в ее искренность.

Мальчик начал грести, шмыгая носом. В шесть работающих конечностей они понеслись к берегу, преодолевая странное течение.

Путь к берегу занял не больше десяти минут, но Корди они показались вечностью. Она вспомнила о Сэме Клеменсе и его остановившихся часах и подумала, что, если бы у нее были часы, показывающие страх, на них бы сейчас прошли дни. Они оба постоянно оглядывались, ожидая, что вот вот из воды перед ними вырвутся руки или распахнутая акулья пасть.

Наконец они достигли берега.

— Помоги мне вытащить эту… — начала Корди, но мальчик уже сорвался с места, пролетел ярдов десять буквально по поверхности воды и выскочил на берег, где его ждали родители и младший брат. Родители, высокие и светловолосые, сразу же принялись кричать на него, а брат смеялся и плакал одновременно.

Корди была уверена, что, попытайся она сейчас вылезти из лодки, акулообразная тварь налетит и утащит ее в море.

— Эй, помогите мне… — снова начала она, но семья уже уходила прочь. Отец и мать, продолжая кричать, попеременно шлепали плачущего ребенка. — Добро пожаловать, — сказала Корди. Кое как она вылезла из тесного отверстия и встала на дно — здесь глубина была по колено. Никто на нее не нападал. Она оттащила лодку на безопасные двадцать футов от воды и тяжело опустилась рядом с ней.

На левой стороне лодки виднелись две цепочки отметин от зубов. На корме пониже ватерлинии был выхвачен такой кусок, что только пластиковая внутренняя обшивка не дала лодке затонуть. Выглядело это так, будто кто то откусил кусок от сандвича…, только рот кусающего был шириной в три фута.

На Корди упала тень, и она машинально подпрыгнула, пока не поняла, что над ней стоит спасатель — молодой Адонис с глубоким загаром и мощными мышцами, выпирающими на животе над узкой полоской плавок.

— Что вы сделали с нашей лодкой? — сердито спросил он.

Корди встала и вложила в удар все оставшиеся силы. Она метила в солнечное сплетение и, очевидно, попала, так как красавец издал звук, напомнивший ей разорванный зубами акулы матрас, и осел на песок.

— Где вы шляетесь, когда вы нужны? — Она достала из лодки сумку и с облегчением убедилась, что вода не попала на дневник. Чуть пошатываясь, она направилась к бару под пальмами.

Бармен, толстый гаваец примерно ее лет, улыбнулся ей, облокотясь на стойку.

— Привет Эрни. Сделай ка четыре “Пламени Пеле”. Можно двойных. Давай давай, не робей. Приказ мистера Трамбо. И чего нибудь себе.

Когда напитки принесли, Корди отпила большой глоток, открыла дневник тети Киддер и погрузилась в чтение.

Глава 16

О Камаиуаа, Великий Кабан Морей!

Дыбом щетина встает на спине твоей!

О Зверь, Великая рыба, что бродит в морях!

О юный бог, который приносит страх!

Древняя песнь Камаиуаа, богу кабану, который иногда обращается рыбой Хумухуму накунаку а руаа

Элинор выехала обратно на шоссе № 11 и довела джип до поворота на Милолии и Хоопулоа. Узкую дорогу преграждала полицейская баррикада.

— Объехать нельзя, — сказал Пол Кукали. — Аха порежет нам все шины.

Он вылез, подошел к заграждению и с усилием отодвинул в сторону рогатку.

Дорогу окружали те же лавовые поля, что отделяли Мауна Пеле от шоссе. Элинор ехала медленно, ожидая, что вот вот полицейские преградят им дорогу и заставят вернуться. Другие машины им не попадались.

Милолии показался им рыбачьей деревушкой, где остановилось время. Несколько домов были пусты, а на единственном общественном здании, магазине, висел плакат, предостерегающий от разграбления. Ветер, блуждающий между кокосовых пальм, нес с собой клочья дыма. На пляже лежали перевернутые каноэ. Солнечные лучи, проходя сквозь дым, играли бликами и световыми пятнами, делая пейзаж неповторимо прекрасным.

— Надо выехать на дорогу, идущую параллельно пляжу, — сказал Пол Кукали. “Дорога” оказалась едва заметной колеей среди тропической зелени.

— Люди здесь живут как рыбы, — сказал Пол. — Это одна из последних настоящих рыбацких деревень на Гавайях. Они получают доход и от выращивания папоротников, но землю для этого приходится завозить. Сами видите, эти лавовые поля не слишком плодородны.

Элинор это видела. Дорога оставила позади пышную зелень и проходила теперь среди безжизненных черных глыб лавы. В сотне ярдов справа о прибрежные скалы разбивались белые гребни волн. Меньше чем за милю к небу поднималась стена дыма от лавового потока. Дым стал гуще, блуждая между базальтовыми утесами, как туман. Элинор продолжала ехать на юг, стараясь не проколоть шины о пересекавшие тропу выступы аха. Через несколько минут, когда дым почти совсем уже застлал дорогу, Пол скомандовал:

— Стойте.

Они вышли из джипа и пошли вперед. Здесь тот же лавовый поток, что они видели на шоссе, был в два раза выше, наползая на старые пласты аха и пахоэхоэ. Элинор молча смотрела на шипящую и потрескивающую стену лавы, которая поднималась на высоту десяти футов, а на востоке и западе исчезала в дыму. Кусты и маленькие деревья по обе стороны лавового потока были сожжены или еще горели, подожженные свежей лавой, вытекающей из десятка трещин. Запах напомнил Элинор горящие листья, но за ним ощущался другой запах, незнакомый и опасный — зловоние серы и ядовитых газов.

— Надеюсь, мы не поедем через это, — сказала она.

Пол отступил назад, закрывая лицо красным платком. Его глаза слезились.

— Джентльмены, которых вы хотели видеть, живут в полумиле отсюда.

Элинор недоверчиво взглянула на него:

— И вы думаете, что они еще здесь?

— Они упрямы, — пожал плечами Пол.

— Я тоже, — сказала Элинор и пошла вдоль потока, выискивая место, где оранжевый отсвет свежей лавы был бы слабее всего. Найдя такое, она подошла как можно ближе и осторожно поставила ногу на серую поверхность.

Она была очень горячей. Элинор пожалела, что не надела что нибудь посерьезнее тапочек. Но подошвы не загорелись, и корка лавы не проломилась под ее весом.