Горящий Эдем

Майя отступила. Кэтлин сделала то же, продолжая целиться. Бики смотрела так, как может смотреть только афроамериканка, оскорбленная в лучших чувствах. Майрон Кестлер молча стоял под пальмой, боясь пошевелиться.

Только отойдя на десяток шагов от молчащих женщин, Трамбо вздохнул с облегчением.

— Пошли скорее, Джимми. Мы должны привести Санни, прежде чем Хироси выйдет из себя.

— Ты лоло смелый. Эти хаоле вахине устроить большой ху ху.

— Угу, — согласился Трамбо, выходя на беговую дорожку уводящую к полям петроглифов.

Фредриксон ждал их в конце дорожки. Он нервно сжимал пистолет, то и дело оглядываясь на темные лавовые поля.

— Где он? — Трамбо увидел, что охранник в изумлении уставился на гиганта с топором. — Не обращай на него внимания. Где Санни?

Фредриксон облизал губы:

— И Диллон… Диллон тоже там.

— Плевал я на Диллона! Мне нужен Санни Такахаси. Если ты вызвал меня, чтобы смотреть на этого… — Миллиардер и Джимми Кахекили одновременно шагнули вперед.

— Мистер Трамбо…, сэр…, вам надо взглянуть самому. Я никому больше не сказал, потому что это…, это… — Он повернулся и побрел в лавовое поле.

Отверстие в лаве ждало их меньше чем в сотне ярдов от дорожки. Похоже, это была прорвавшаяся на поверхность лавовая трубка. Фредриксон осторожно приблизился к краю, подняв револьвер.

— И как эта дрянь связана с… — начал Трамбо и замолчал.

Трубка уходила вглубь футов на пятнадцать, переходя в идущую горизонтально пещеру. Один ее край обвалился, но другой был невредим. В этом черном эллипсе стояли друг Сато Санни Такахаси, начальник службы безопасности Диллон и…, кабан ростом с шотландского пони. Диллон и Санни были обнажены, и их тела мерцали зеленым светом, словно их раскрасили флуоресцентной краской. Глаза их были открыты, но неподвижны. У стоящего между ними кабана — он был выше плеча Диллона — глаза состояли из отдельных ячеек, горящих оранжевым блеском, напомнившим Трамбо купальник Майи. Кабан ухмыльнулся, показав большие, но вполне человеческие зубы.

Трамбо повернулся и посмотрел на Фредриксона. Тот лишь беспомощно пожал плечами.

— Он велел привести вас, сэр.

— Он? Какого черта…

— Да да, я, — сказал кабан.

Трамбо выхватил из под рубашки браунинг. Кабан ухмыльнулся еще шире. Его многочисленные глаза влажно поблескивали, и Трамбо мог поклясться, что видит в них довольное выражение.

— Не стоит, Байрон, — сказал кабан. — У нас слишком много общего, чтобы так начинать знакомство. — Голос был именно таким, какого можно было ожидать от тысячефунтового зверя.

Байрон Трамбо почувствовал, как по спине у него стекает струйка пота. Он повернулся, ища помощи Джимми Кахекили, но гаваец исчез, бросив свой топор.

— Тес, — сказал кабан. — Иди сюда. Трамбо опять повернулся к пещере — ухмыляющийся кабан и двое безмолвных людей по прежнему были там.

— Диллон! — Бывший начальник службы безопасности не шевелился; глаза его оставались такими же стеклянными.

— Да нет же, Байрон. Это я хочу с тобой поговорить.

Трамбо облизал губы:

— Ладно. Что тебе нужно?

— А что нужно тебе, Байрон? — осведомился кабан.

— Мне нужен Санни Такахаси. Диллона можешь оставить себе.

Кабан рассмеялся. Звук напоминал стук пересыпающихся камней.

— Все не так просто. Об этом я и хотел с тобой поговорить.

— К черту разговоры! — Трамбо прицелился между глаз животному.

— Если нажмешь на курок, — задушевно сказал кабан, — я поднимусь и отгрызу тебе яйца.

— Попробуй, — сказал сквозь зубы Трамбо, продолжая целиться.

Кабан опять усмехнулся:

— Тебе нужен вот этот? — Он кивнул в сторону загипнотизированного японца. — Трамбо кивнул.

— Что ж, бери его. — Кабан мигнул своими восемью глазами, и Диллон с Такахаси отступили в глубь пещеры, двигаясь, как сомнамбулы. — Только сначала тебе придется спуститься и поговорить со мной. — Он легко, почти грациозно повернулся и исчез в темноте, откуда донесся его голос:

— Только поторопись — через пару часов начнется самое интересное.

Копыта зверя простучали по базальту, и наступила тишина. Трамбо опустил пистолет.

— Твою мать, — сказал Фредриксон и тяжело сел на лаву. Лицо у него было пепельного цвета.

— Только в обморок не падай, идиот! — рявкнул Трамбо.

— Я подумал сперва, что это бред…, но я даже наркотиков не употреблял. Этот…, это существо велело мне связаться с вами…

— Ладно, — прервал его Трамбо, засовывая пистолет за пояс. — Кто нибудь еще знает? Фредриксон мотнул головой:

— Он сказал, что, если я кому нибудь скажу, он пустит мои кишки на подвязки. Да, так и сказал…, на подвязки.

Трамбо на миг представил этот образ.

— Ладно, — буркнул он снова. Фредриксон поднял голову. Его лицо потихоньку приобретало нормальный цвет.

— Сэр, вы ведь не пойдете туда? Трамбо посмотрел на него.

— Не ходите. Я думаю, если взять всех наших…, и людей Сато…, и дать им “узи” и гранаты и…

— Заткнись, — бросил Трамбо, глядя на часы. — Черт, опоздал на встречу с Хироси, Оставайся здесь и карауль выход, пока я…

Охранник вскочил на ноги:

— Черт меня возьми, если я останусь в этом чертовом месте, где какой то чертов кусок бекона…

— Ты останешься здесь, — повторил Трамбо, отчетливо выговаривая слова. — Получишь десять тысяч. Десять тысяч долларов. Если из этой дырки кто нибудь вылезет, можешь бежать, но дай мне знать по радио. Понял? Если ты этого не сделаешь, Фредриксон, я найду тебя где угодно…, тебя и всех твоих родичей до пятого колена. Ты меня понял?

Охранник глядел на него стеклянным взглядом, до удивления напоминающим взгляд Санни и Диллона.

— Вот и хорошо. Я пошлю к тебе кого нибудь с едой. — Он потрепал застывшего охранника по плечу и быстро пошел по тропинке по направлению к Мауна Пеле.

Ветер опять подул с юга, неся с собой влажную, липкую жару. Трамбо вспомнил, что этот ветер называется “кона” и что он дал название целому участку побережья. Дым от подступающих потоков лавы уже заволакивал местность туманной дымкой. В наступившем сумраке тоскливо шелестели пальмовые деревья и свистел ветер, пробираясь сквозь поля аха.

Трамбо в последний раз взглянул на часы и поспешил к темнеющему вдали пальмовому оазису.

* * *

— С чего начать? — спросила Элинор, когда они прикончили по второму “Пламени Пеле”. Они сидели на террасе Китового ланаи, глядя на закат, окрашенный пеплом.

— С Пеле. — Корди подняла бокал в молчаливом тосте.

— М м м…, ну, Пеле — богиня с обычным для функциональных божеств набором атрибутов и…

— Нет, Нелл. Говори человеческим языком. Оставь эту ученую муть для своего колледжа.

Элинор отпила еще глоток, откашлялась и начала снова:

— Пеле — не самая древняя из богов, но она происходит из хорошей семьи. Ее отцом был Моэ моэа алии, или “Вождь, предвидящий беды”, но он рано исчез и не упоминается в дальнейших мифах о Пеле…

— Типичный мужчина, — пробормотала Корди. — Продолжай.

— Вот…, матерью Пеле была Хаумеа, известная также как Хина, или Лаилаи, которая была верховным женским божеством плодородия, матерью младших богов и всех людей и женским соответствием мужского творческого начала…

— Ага! — Корди торжествующе подняла палец.

Элинор нахмурилась:

— Ты выпила уже два…

Корди наклонилась и тронула ее руку:

— Будь уверена, Нелл, уж с “Пламенем Пеле” я справлюсь.

— Так вот, Пеле черпает силу из плодоносящих недр Матери Земли, которую гавайцы называют Папа.

— Мама, папа…, не поймешь…, ох, извини, Нелл! Я больше не буду.

— Древние верили, что вселенная основана на единстве противоположностей. Мужской свет проникает в женскую тьму и рождает мир, состоящий из тьмы и света.

Корди кивнула, но ничего не сказала.

— Пеле пришла на острова поздно, — продолжала Элинор своим “сказочным” голосом. — Ее каноэ вел Камохоалии…

— Это тот бог акула? Папаша урода, который сегодня пытался меня сожрать? Извини, Нелл, молчу.

— Да. Камохоалии был братом Пеле. На Бора Бора, откуда они оба родом, его также называли Вождем драконов. Так или иначе, он привел каноэ Пеле к Гавайям. Сперва она высадилась на Ниихау, потом перебралась на Кауаи. У нее была волшебная палка под названием Паоа, и ею она выкопала в земле ямы с огнем, где могла бы жить, — она ведь была богиней огня. Но море везде заливало огонь, и в конце концов она дошла до Большого острова и обосновалась на Килауэа.

Тут воздух прорезал пронзительный крик. Поглядев вниз с террасы, обе женщины увидели, что это всего навсего две яркие тропические птицы не поделили ветку.

— Перед тем как поселиться здесь, Пеле пришлось выдержать на Мауи битву со своей старшей сестрой Намака о кахаи, богиней моря…

— У меня не было старшей сестры. Одни братья, но тоже редкие мерзавцы, кроме одного, который умер маленьким. Извини, Нелл. Продолжай.

— Они сражались, пока Пеле не была убита.

— Убита?

— У богов есть и смертные тела. Пеле потеряла свое, и это сделало ее еще могущественнее как богиню. Поскольку она умерла здесь, на Гавайях, ее дух получил свободу не только на вулканах Мауна Лоа и Килауэа, но и на всем острове.

— А я думала, что она может появляться в человеческом облике, — сказала Корди, когда им принесли третью порцию “Пламени”.

— Может. Но смертного тела у нее нет.

— Не понимаю. Ну да ладно. Продолжай.

— Это сложно, — согласилась Элинор. — Например, Пеле — богиня огня, но она не может зажечь огонь…, это мужская прерогатива. Она может управлять огнем, и это ее главная функция. У нее есть несколько братьев, которые управляют громом, лавовыми потоками и так называемым огненным дождем — шумными, но менее важными аспектами огня.

— Типично, — опять пробормотала Корди.

— Сама Пеле контролирует громадную силу вулканов. Обычно она не участвует в делах людей, но несколько раз помогала вождям, в которых влюблялась…

— Камехамеха?

— Да. — Элинор отодвинула третий бокал. — Лучше прекратить. Не хочу, чтобы Пол и его друг пилот решили, что я пьяна.

Корди пожала плечами:

— А мне плевать, кто что думает. — Подошел официант и спросил, желают они есть на террасе или внутри. — Что скажешь, Нелл? Лично мне больше хочется остаться здесь.

— Согласна, — сказала Элинор.

Они сделали заказ. Элинор выбрала пирожок ахи с яичным белком, помидоры с козьим сыром из Пуны и лук с Мауи. Корди предпочла запеканку из лобстера с горчичным винегретом. В качестве главного блюда обе заказали мясо ягненка с молодым картофелем и тимьяном. Еду принесли быстро, и она оказалась восхитительной на вкус. В середине обеда у их столика появился Пол Кукали — только чтобы сказать Элинор, что вертолет прилетит через полчаса. Казалось, куратор чем то расстроен.

— Вернемся к Пеле, — сказала Корди, когда ягненок исчез. — Проблема в том, устроила ли она всю эту заварушку, или она на нашей стороне.

— Ты знаешь, что я думаю.

— Да, я прочла дневник. Элинор подняла руку и заметила, что она слегка дрожит.

— Я думаю, что здесь действуют силы, враждебные Пеле.

Глаза Корди блеснули:

— Да, но какие именно?

— Не знаю. У Пеле множество врагов. Кроме богини моря Намака о кахаи, это Плиаху, богиня снежных вершин, живущая на Мауна Кеа. Когда то они влюбились в одного мужчину.

Корди хмыкнула. Им принесли десерт — сырные пирожки лиикои, лимонное мороженое с орехами для Корди и кофе, который заказала Элинор.

— Мы знаем, что в 1866 году и сейчас против Пеле выступает Пана эва, но он недостаточно силен, чтобы самому решиться на такое восстание.

— Кто еще? — спросила Корди, облизывая ложку.

— Большинство младших богов. И даже старшие боги вроде Лоно и Ку, которые завидуют почестям, достающимся Пеле.

— Мужское свойство, — вздохнула Корди.

— Что?

— Ничего. — Она попробовала мороженое. — О, здорово! Хочешь попробовать?

— Нет — Элинор отпила крепкий кофе, чувствуя, как проходит опьянение. — На чем я остановилась?

— На зависти.

— Да…, мы видели Ку в образе черного пса.

— А этот…, как его… Лоно? В каком образе появляется он?

— Не знаю. Он может принимать облик человека, но редко появляется в нем. Это самый могущественный из старших богов, и именно ему приносилось большинство человеческих жертв на островах. Но у него нет особых причин враждовать с Пеле.

— Значит, ее главные враги — Ку и Пана эва с его дружками демонами?

Элинор посмотрела на часы. Скоро ей предстояло лететь с Полом на вертолете, и она вдруг обнаружила, что немного боится этого.

— Или кто то еще. Недалеко отсюда у Пеле была битва с ее младшей сестрой Хииакой — опять из за мужчины.

— Я молчу, — сказала Корди.

— Хииака была знаменитой танцовщицей. Она любила Пеле и устояла перед ухаживаниями любовника сестры, человека по имени Лохиау. Но Пеле подумала, что между ними что то было, и напала на сестру на этом берегу.

Обе женщины посмотрели на берег, освещенный лучами заходящего солнца. Вдоль линии прибоя тянулся туман, окрашенный солнцем в красно оранжевый цвет. Волны приобрели оттенок крови.

— И кто победил? — спросила Корди.

— Что? Трудно сказать. Случайно Пеле убила Лохиау. Корди кивнула:

— Ага, семейная ссора в Чикаго.

— Но у этой истории счастливый конец. Один из братьев Пеле встретил душу Лохиау над океаном и вернул ее назад в тело.

— Как в дневнике тети Киллер?

— Да. Хииака и Лохиау вместе отправились на Кауаи, и не исключено, что у нее осталась обида на старшую сестру. Она тоже довольно могущественна…

Корди шумно вздохнула и откинулась в кресле.

— Знаешь, Нелл, не думаю, что Пол и его кахуны позвали на помощь богиню женщину.

Скорее уж они должны были прибегнуть к помощи какого нибудь кабана мужчины… Элинор широко улыбнулась.

— Ты чего?

— Бог кабан. Камапуа. Он тоже враг Пеле…, и ее бывший любовник.

Корди наклонилась ближе. Последние лучи солнца обагрили ее лицо.

— Ну ка расскажи.

— Кабан — самое большое сухопутное животное, которое знали полинезийцы. Воплощение мужской силы. Камапуа принимает облик кабана или красивого мужчины. Он — могущественный бог, хотя редко покидает дождливую подветренную сторону острова. Он ассоциируется с дождем и темнотой. Похоть часто впутывала его в истории. Однажды он пытался изнасиловать Капо, сестру Пеле, но она спаслась от него, вырвав у себя ватину и отбросив прочь…, извини за такую подробность.

— Ничего, Нелл…, я просто подумала, что это интересная мысль.

— За столетия Камапуа не один раз насиловал Пеле. На южном берегу острова есть место под названием Калуа о Пеле, где вся земля изрыта, и легенды говорят, что именно там Камапуа впервые одолел Пеле и…, овладел ею.

— То есть трахнул? Элинор кивнула:

— Я видела фотографии этого места. Похоже на смятые простыни.

— Жаль, что у Пеле не хватило сил справиться с этим ублюдком, — сказала Корди задумчиво, когда официант унес последние тарелки.

— Она пыталась. Это была страшная битва — огонь Пеле против потоков дождя Камапуа. Он послал тысячи свиней, которые съели всю растительность, чтобы Пеле было нечего жечь. Пеле превратила в пар его дождь и залила лавой его земли, но он все же стал одолевать. Она была готова скорее умереть, чем подчиниться Камапуа, но ее братья заставили ее это сделать, чтобы спасти от смерти. Они боялись, что с ее смертью погаснут все огни на Земле.

— Типично, — опять прокомментировала Корди.

— Камапуа может стоять за всем этим, но должно было произойти что то сверхъестественное, чтобы он покинул влажную часть острова.

— Черт побери! — Корди смотрела куда то за плечо Элинор.

Обе женщины встали и подошли к перилам. В последних отраженных лучах солнца повисли тысячи мерцающих красных нитей. Они лежали на траве, на песке, покрывали воду, как распущенные женские волосы.

— Что это? — прошептала Корди.

— Волосы Пеле, — ответил голос сзади. Повернувшись, они увидели Пола Кукали, лицо которого все еще было обеспокоенным.

— Это стекловидные образования, вылетающие из кратера при сильных извержениях. Они редко залетают так далеко. — Он поглядел на запад, где разгоралось багровое зарево. Казалось, в этот вечер на острове было два заката. — Извержение становится сильнее.

Они сошли с террасы, и Элинор, наклонившись, коснулась остывшей стеклянной нити.

— Значит, мы не сможем лететь?

— Почему? Вертолет здесь, можно отправляться. Только быстрее, пока пепла не стало больше.

Элинор оглянулась на Корди:

— Ты уверена, что…

— Уверена, Я мало чего боюсь, Нелл, но при мысли о полете у меня внутри все переворачивается. Жалко будет потерять такой вкусный обед, правда?

Они сели на тележку для гольфа, которую привел Пол, и поехали вокруг Большого Хале, мимо теннисного корта и северного поля для гольфа, к вертолетной стоянке, вырубленной в поле аха. Здесь небо было светлее, но пепельное облако так же висело в нескольких тысячах футов над землей.

Вертолет стоял в центре асфальтового круга, и его лопасти медленно вращались. Он был значительно меньше, чем представляла Элинор — кабинка лифта с хвостом и винтом. За багровым от заката плексигласом кабины вырисовывались смутные очертания пилота.

Повернувшись, Элинор взяла Корди за руку:

— Увидимся через пару часов.

— Будь осторожна, Нелл. Если найдешь того, кого ищешь…, как я думаю…, передай от меня привет.

Элинор улыбнулась и пошла в кабину. Отступив, Корди смотрела, как они с Полом сели в кабину. Затарахтел мотор, лопасти завертелись быстрее, и маленькая машина взвилась в воздух, как стрекоза. Она сделала круг над курортом и удалилась в сторону моря.

— Удачи тебе, Нелл, — прошептала Корди и пошла назад к темному оазису Мауна Пеле.

Глава 18

Прекрасные подземные боги в обличье грозном.

В Вавау боги ночные сияют, как звезды.

Прекрасные темные боги и яснолики.

Теснятся боги у трона Пеле великой

Молитва Пеле

— Да, я говорил со свиньей, — сказал Байрон Трамбо, приканчивая второй бокал водки со льдом. — С распроклятой свиньей.

Уилл Брайент кивнул, оглядываясь на Сато и других, сидящих за накрытым столом.

— Понимаю. Миссис Трамбо отказалась уйти, а ее адвокат требует…

— Да не с этой свиньей, идиот! Я говорил с настоящей свиньей! С большущим жирным кабаном!

Помощник прищурился и ничего не сказал.

— Черт, не смотри на меня так! — рявкнул Трамбо достаточно громко. Сато и старый Мацукава с любопытством уставились на него.

Трамбо отошел чуть дальше, волоча за собой Уилла.

— Не смотри на меня так, будто я спятил! — прошипел он. — Там правда был громадный кабан, который уволок Санни Такахаси. А Санни был весь зеленый, как чертов марсианин. У него было восемь глаз…, я имею в виду кабана. — Трамбо схватил своего помощника за рубашку. — Ты мне веришь? Скажи, что веришь!

— Я вам верю, мистер Трамбо. — Брайент осторожно высвободил рубашку.

Трамбо подозрительно взглянул на него.

— Верю, верю. Тут случилось уже столько странных вещей… Если вы утверждаете, что разговаривали с кабаном, значит, так оно и было.

Миллиардер хлопнул Брайента по плечу:

— За что люблю тебя, Уилл, за то, что у тебя под гарвардским лоском прячется старый добрый лакей. Извини.

— Ничего, сэр. Собственно, я искал вас, чтобы сообщить, что мы нашли Санни Такахаси.

Трамбо чуть не выронил водочную бутылку, которую держал в руках.

— Он вышел из пещеры? Кабан отпустил его?

— Не знаю насчет кабана, но его нашли в морозильнике ресторана. Доктор Скамагорн сказал, что он мертв уже двенадцать часов. Я еще не сообщал об этом мистеру Сато, так как хотел сначала посоветоваться с вами, а вас не было. Тело мистера Диллона тоже там. Доктор хочет провести вскрытие после того, как власти…

Трамбо опять схватил своего помощника за руку — Позвони…, нет, иди туда сам и проследи, чтобы их отвезли назад в морозильник. Навесь замок и никого туда не пускай.

Уилл Брайент тяжело вздохнул:

— Босс, все кончено. Сато никогда не подпишет соглашение после того, как здесь погиб его друг. Все кончено. Мы должны…

— Ты что, не понял? Полчаса назад я видел Санни! Конечно, он был зеленый и двигался, как чертов зомби, но он был живой. Если доктор говорит, что он мертв уже двенадцать часов, значит, кабан взял в заложники его душу или…

— Душу? — Тут произошло еще одно чудо: не притрагивающийся к спиртному Уилл Брайент потянулся к бутылке водки.

— Душу, призрак, какая разница? — Трамбо понизил голос до хриплого шепота. — Я не разбираюсь в этих гавайских суевериях. Главное то, что кабан обещал отдать мне Санни, если я заключу с ним какую то сделку…, да, я уверен, что речь шла о сделке.

— Да, сэр, но Санни и Диллон мертвы.

— Диллон может оставаться мертвым, а Санни я вытащу. Он…, этот кабан сказал, что отдаст мне Санни, если я спущусь в эту дыру и поговорю с ним.

Уилл осторожно поставил пустой бокал на столик.

— Пора идти к гостям. Нас уже давно ждут.

Трамбо рассеянно кивнул.

— А ты уверен, что они подпишут, если Санни вернется?

— Все бумаги готовы. Сато не любит работать по ночам, но я слышал, что они хотят улететь завтра утром.

Трамбо кивнул:

— Ладно, постараемся успеть до утра. Я попробую вернуть Санни, а ты проследи, чтобы оба тела вернули в морозильник.

Уилл скорчил гримасу.

— Ничего, можешь после этого вымыть руки. Запрети Скамагорну вскрывать тела… Диллона тоже. Может, кабан вернет и его. Не забудь, иначе Санни вернется в этот мир без мозгов…, хотя их и раньше было немного. Иди, а я пока повеселю Хироси.

Уилл Брайент кивнул и пошел к выходу. У самой двери он обернулся.

— Что еще?

— Я просто подумал…, что будет дальше? Тут погас свет.

* * *

Элинор отправилась на вертолетную экскурсию вскоре после заката, когда было еще светло. Внизу курился дым от лавовых потоков. Пол Кукали забрался на заднее сиденье, а Элинор заняла единственное пассажирское кресло впереди. Из за шума мотора она прослушала фамилию пилота, которого звали Майк. Прежде чем он надел летные очки, Элинор успела заметить самые красивые серые глаза, какие она видела у мужчины. Майку было за сорок, как и ей, и он обладал приятной улыбкой и аккуратно подстриженной бородой. Ногами в тапочках он нажимал педали управления, под которыми сквозь плексиглас виднелась быстро несущаяся земля.

Пол надел наушники и жестом велел Элинор сделать то же самое. Она взяла наушники из углубления перед ней, надела их и настроила микрофон.

— Так лучше? — спросил Майк. — Машина отличная, только немного шумная. Лучше переговариваться таким образом. Вам хорошо слышно?

— Да, — сказал Пол.

Элинор кивнула и тоже сказала: “Да”.

— Хорошо…, рад познакомиться, Элинор. — Майк протянул руку. Очевидно, Пол уже рассказал ему о ней.

Элинор пожала руку, отметив про себя ее силу и одновременно чувствительность.

— Ну что, летим? А то скоро стемнеет. Элинор кивнула, и в ту же секунду маленький вертолет подпрыгнул и понесся прочь с такой скоростью, что у Элинор буквально перехватило дыхание. Дверь с ее стороны была плотно закрыта, но в окошке виднелся зазор, и ей казалось, что ее ничего не отделяет от верхушек пальм, проносящихся в каких то футах от нее.

— Можете держаться за эту рукоятку, — сказал Майк, — но смотрите, не трогайте педали. Спасибо.

Элинор опять кивнула. Они пронеслись над Большим Хале и Баром Кораблекрушения. По тропинке шла Корди, и Элинор рискнула помахать ей, но не успела увидеть, помахала ли Корди в ответ. Потом они полетели вдоль пляжа, внизу мелькнули крыши хале, и вот уже под ними заплескались волны, меняя цвет с зеленых на темно синие, когда они перелетели коралловые рифы.

— Скоро с запада налетит шторм, — сказал Майк, махнув рукой в сторону океана. — Часа через два. За это время нам нужно закончить полет, чтобы я успел вернуться домой.

— Домой — это куда? — спросила Элинор, слыша, как ее голос гулко отдается в наушниках.

— Майк живет на Мауи, — сказал Пол, и Элинор обернулась к нему. Куратор по искусству согнулся в три погибели на задней скамейке. — Недалеко от Ханы.

— Кипаулу, — уточнил Майк. — Ни электричества, ни воды, но нам нравится.

— Майк женат на знаменитой исследовательнице, и у них двое ребятишек. Дом у них обставлен в японском стиле.

— А какими исследованиями занимается ваша жена? — спросила Элинор, чтобы что то спросить.

— Она медик, — коротко ответил Майк, откидываясь в кресле.

Они полетели на юг, держась в миле от прибрежных скал, напомнивших Элинор заставку какого то старого сериала. Она увидела поля петроглифов, беговую дорожку и белую струю гейзера.

— Вы профессиональный пилот? — спросила она Майка.

Тот улыбнулся, и вокруг глаз его собрались веселые морщинки.

— Вроде как. У меня контракт с научным городком в Халеакала…, это большой потухший вулкан на востоке Мауи. Там работает Кэт…, это моя жена…, и я каждое утро отвожу ее на работу. От ангара до ее лаборатории ровно десять тысяч футов…, в высоту.

Элинор представила себе этот каждодневный перелет из тропической жары в высокогорный холод.

— А что делает врач так высоко? Майк только пожал плечами. Правую руку он продолжал держать на рычаге.

— Наверное, там меньше микробов. Во всяком случае, Кэт — единственный человек на Гавайях, который ходит на работу в куртке на гагачьем пуху. — Вертолет пролетел над полуостровом с каменными руинами и резными деревянными статуями, обращенными лицом к морю. — Это Город Убежища.

Вскоре показался первый лавовый поток. Сквозь густой дым Элинор видела серую асфальтовую полосу, идущую к морю рядом с деревней Милолии. Там, где лава встречалась с морем, вставал столб пара высотой пятьдесят тысяч футов.

— Лучше не подлетать слишком близко, — сказал Майк и дернул рычаг. Вертолет облетел струю пара слева, и Элинор вдруг узнала пейзаж.

— Смотрите, — сказала она громко. Внизу горели трава и деревья на том месте, где стоял трейлер Леонарда и Леопольда Камакави.

— Что нибудь важное? — спросил Майк.

— Нет нет, все в порядке, — сказал Пол. — Их машины нет.

— Куда они уехали? — Элинор поглядела в обе стороны. На юго востоке ядерным грибом вставал столб пара. На востоке лава, вытекающая из кратера Мауна Лоа, перерезала шоссе, отделив берег Коны от юга острова эффективнее, чем минные поля.

— С ними все в порядке, — повторил Пол. — Дядя Леонард и дядя Леопольд упрямые…, но не сумасшедшие.

— Ладно, — сказал пилот — Ну что, полетим к вулканам?

— Да, — сказала Элинор. — Пожалуйста. Они пролетели над южной оконечностью острова, держась подальше, как объяснил Пол, от облаков пепла, нависших над Мауна Лоа.

— Пол, может быть, говорил вам, что это первое за многие годы одновременное извержение Мауна Лоа и Килауэа, — сказал Майк, когда они подлетели к драконьему хребту на краю острова. Последние лучи заката погасли, но земля впереди была объята огнем.

— Да.

— Похоже, в последний раз из Мауна Лоа выливалось столько лавы в 1950 году, — продолжал Майк, снимая свои очки. Вертолет поднялся и летел теперь в тысяче футов над черными лавовыми полями Кау. — Лава движется со скоростью пять шесть миль в час и может за четыре часа залить весь берег. В придачу к этому она проходит по десяткам лавовых трубок. Днем я возил к вулкану ученых из Коны, и мы видели, как из под земли вырвался новый поток…, это было как раз рядом с вашим курортом.

Элинор слушала, но ее внимание было отвлечено сценой, разворачивающейся прямо перед ними. Оранжево красные ручьи текли от Килауэа впереди и его старшего брата слева от них, покрывая огненной сетью долину до самого моря. Между сизо черными облаками пепла поднимались фонтаны огня, рассыпаясь на тысячи маленьких огоньков, — это горели деревья, кустарники и, должно быть, человеческие жилища.

— Верите или нет, эта штука может подняться на высоту Мауна Лоа — тринадцать тысяч футов. Но мы не станем забираться так высоко. Нужно увидеть оба извержения и одновременно сохранить кислород.

Элинор уже видела оба извержения. В десяти милях от них пылал Килауэа, окутанный по склонам густым дымом. Но прежде всего внимание привлекал Мауна Лоа. Вершина его была скрыта такой же пепельной шапкой, а юго западный склон представлял собой паутину оранжевых ручейков, напоминающих трещины в крыше ада. Отдельные потоки достигали длины в шесть миль, и Элинор видела поднимающиеся от них столбы ядовитых газов. В некоторых местах били вверх лавовые фонтаны высотой до девятисот футов.

— О Боже, — прошептала она.

— Именно, — согласился Пол.

Они пролетели в двухстах футах над сплошной стеной огня. Машина нырнула вниз, и Майку пришлось подергать какие то рычаги, чтобы она выправилась. Элинор почувствовала, как жар обжигает ее подошвы, и еще раз тихо сказала: “О Боже”.

Они пролетели к югу от кратера и направились к огненной буре, которую представлял собой Килауэа. Уже совсем стемнело, и земля и небо превратились в темные берега бесчисленных огненных рек, каждая из которых распадалась на отдельные ручьи и протоки. На их пути горели мириады огней — каждое горящее дерево охиа превратилось в маяк, горящий одновременно с другими, но отдельно от них. Поднимающийся к небу дым иногда заслонял огненные реки, но не мешал видеть всю картину.

Вертолет пролетел в трехстах футах над бурлящим озером Хале Маумау. Глядя вниз, в бурлящий котел магмы, Элинор представила, что будет, если вертолет сейчас упадет, и тут же отогнала от себя эту мысль. Снизу дохнуло непереносимым жаром — и вот уже огненное озеро вместе с кратером осталось позади, и они полетели над одним из лавовых потоков, над которым черными деревьями поднимались гигантские столбы дыма.

— Все действуют, — сказал Майк. — Все старые кратеры и огненные озера. Мауна Улу, Пуу Оо, Пуу Хулухулу, Хале Маумау…, все.

Элинор поглядела вниз и увидела в горящем озере нагромождение лавы, вздыбившейся на сотни футов над гладью пахоэхоэ. Его черную набухшую поверхность прорезали сотни оранжевых трещин, делавших его похожим на глобус с градусной сеткой. Потом она поняла, что Майк показывает за это озеро, на громадный лавовый фонтан, бьющий из юго западного разлома. Над колонной огня кружила крохотная серебристая щепка, и она поняла, что видит еще один вертолет.