Формула счастья

      Один из юсов стал приближаться ко мне, и мне показалось, что он делает это очень долго. Как будто кто-то растягивал секунды в минуты, а минуты в часы, подумал я рассеянно, смотря как он идет, идет и идет...
      Складки его грудного сгиба волнообразно поднимались и опускались, коммуникативные зоны были только одного цвета - кроваво-красные, похожие на открытую кровоточащую рану на передней части туловища. Посередине его слегка наклоненной лобной части углублялась щербатая прорезь, у меня на глазах разделяла его лоб надвое... И все это было как во сне, до абсурда медленно и безмолвно...
      Юс уже был недопустимо близко ко мне, но не останавливался. Разделяли нас только два шага... только один... Я поднял руку, чтобы его удержать хотя бы на таком расстоянии, и он уперся в нее своей алой плотью. Не отстранился.
      - Чикс? - шепотом спросил я. - Это ты?
      - Это мы оба, - услышал я его шепот. - Другое - уже было. На моей планете.
      I
      - А что делают они? - кивнул я в сторону остальных юсов, которые угрожающе окружили одного из своих.
      - Ожидают его расточительности. Юсы сузили свой круг и легли на исчерченную полосками землю. Остался стоять только тот, что был в середине. И теперь я его ясно видел. Он был ужасно обезображен, конечности его страшно отекли, лобная складка разорвана, под ней зияли пустые глазницы. Он весь трясся, но вроде бы не от физической боли, а от невероятных душевных страданий. Немного в стороне высилось одно из скелетопо-добных растений, и он придвинулся к нему. Прижался к его ветвям и отстранился так резко, что оставил на них кусочки кожи. Начал повторять эти действия через короткие интервалы. А когда наконец остановился, из его израненного до неузнаваемости туловища внезапно вылетели буйные языки оранжевого пламени. Они молниеносно распространились, охватив лежащих юсов, но мы с Чиксом остались снаружи, у самой границы образовавшегося огненного круга. И я стремительно переступил ее. Опустился на колени посреди этого неосязаемого пламени, очарованный мечтой о светлом чувстве, таящемся в нем, и посмотрел с благодарностью на юсианина, который изрыгал из себя пламя. Он уже не казался мне обезображенным. Наоборот, он был великолепен в своем огненном расточительстве!
      Я повернулся к Чиксу, он продолжал стоять вне яркой границы, а мне хотелось, чтобы он был со мной. И он пришел... Я готов поклясться, что пока он приближался, я видел его улыбку Невероятную человеческую улыбку, которую нечем было выразить. Я лег вниз лицом и вытянул вперед руки посреди холодного бездымного костра...
      Лег вниз лицом... вытянув руки вперед... Так как делали и те роботы. На заброшенной юсианской базе было помещение с таким пламенем ... А лес, его деревья - они тоже занимаются самоистязанием... каждое утро, и тогда мы... На мои мысли словно сыпался пух. Заглушал их. Засыпал... Но они были очень важными. Я их забуду! Скоро... я буду не я, а что-то... другой... другое?
      - Нет, Чикс, твоя правда для меня неприемлема! Сантиметр за сантиметром я начал подниматься, какая-то нечеловеческая сила тянула меня к земле. Наконец, я поднялся на ноги. И неожиданно быстро пришел в себя.
      Голова кружилась скорее от сделанных мною открытий, чем от едва затронувших меня юсианских "переживаний". Да, теперь я знал, откуда и как появились отметины на коленях и локтях у трех роботов в биосекторе. И почему робот, которого я уничтожил, иногда так странно держался в звездолете. Стали объяснимы и все другие, не присущие обыкновенным роботам поступки... Как и поступки деревьев в лесу.
      Я нагнулся над впавшим в блаженное оцепенение Чиксом и потряс его. Он неохотно приподнялся.
      - Давай! Уйдем отсюда! - процедил я. Чикс подчинился, обескураженный бесцеремонностью с моей стороны. Мы стояли друг против друга недалеко от
      ритуального юсианского огня.
      - Когда закончится этот "эпизод"? - снова сквозь зубы спросил я.
      - Я впервые в нем участвую, - сказал Чикс.
      - А можешь ты его прервать?
      - Нет! Нет! Они были раньше. Как же я остановлю их сегодня?!
      - Гм... - какое-то неясно мотивированное сострадание заставило меня пробормотать: - Тот юс там, в середине, наверное,погиб.
      - Почему?
      - А как, при таком-то его расточительстве?
      - Каждый из нас был таким когда-нибудь.
      - И ты, Чикс?
      - Да. Ты тоже, но в другом проявлении.
      - Не исключено, - задумчиво покачал я головой. Выждав еще немного, чтобы увериться, что я снова способен управлять собственным рассудком, я прямо приступил к интересующей меня теме:
      - Роботы ЭССИКО, которыми переполнена наша
      база, они юсианские, ведь так? Чикс молчал.
      - Ведь так?
      - Ты входишь в зону нашего неодобрения, Тер, - сказал он.
      - К черту ваше неодобрение! Отвечай на мой вопрос!
      - Они не полностью юсианские, - Чикс начал соединять свою разделенную надвое лобную часть. - Мы внесли в них наши восприятия, но и ваши. Роботы тоже тенденциозно общие.
      - Ага, "общие"! - произнес я саркастически. - Но очень старательно приспособлены именно к вашим потребностям. Как и вся Эйрена с ее растениями, городками для переселенцев и планируемым вами будущим! Однако, мне не ясно, что "общего" мы имеем со всеми этими вещами, если мы не только устранены от участия в их создании, но даже и не проинформированы... 1
      - Есть и проинформированные, - прервал меня Чикс. - Большая часть идеи ЭССИКО находится на Земле.
      Я почувствовал, что бледнею. Ничего себе фирма! Идея ЭССИКО!
      - А остальная... часть где? - спросил я.
      - На наших планетах, но обе будем уплотнять отсюда.
      - И в чем заключается весь этот проект?
      - Люди это узнают постепенно.
      - Нет! Люди должны узнать о нем сейчас же!
      - Сейчас идет подготовка. Тер. Не будет преимуществ, если мы ее опередим.
      - Преимуществ для кого? Опять для вас?
      - Для всех.
      - Так! А в чем заключается подготовка? В различных эйфориях, метаморфозах и ритуалах, которые вы нам навязываете? - с гневом указал я на юсов, погруженных в глубокий транс среди танцующего огня. - В присвоении наших душ!
      - Мы стоим перед необходимостью общения, Тер, - начал объяснять мне Чикс. - А оно может сформироваться только при отказе от своей природной сущности.
      - От нашей природной сущности, - с ненавистью уточнил я.
      - И от нашей. Наша встреча будет там, где никто не узнает себя, но уже будет знать другого. - Чикс сделал паузу, а потом разочарованно добавил: - Так только что могли бы встретиться ты и я. Твой отход нарушил нашу ориентацию.
      Я задал вопрос, на который уже почти ответил себе:
      - Как именно мы могли бы встретиться, Чикс?
      - Как два юсианских человека.
      - Да, вот она ваша "идея"! - воскликнул я. - Превратить нас в юсов! Потому что иначе вы неспособны нас воспринять.
      - А вы способны?
      - Люди, Чикс, способны на все, - сказал я надменно. - На все, кроме одного: отречься от самих себя. Неважно, во имя чего.
      - Но почему? Ведь мы же направляем вас так, чтобы вы стали больше от самих себя.
      Его рассуждения просто поражали!
      - Мы хотим быть людьми и ничем большим, - убедительно произнес я. - Нас полностью удовлетворяет то, что мы есть.
      Своим последним, может быть, чрезмерно сильным утверждением я неожиданно вывел Чикса из того спокойствия, в котором он до сих пор пребывал.
      - То, что вы есть, это мало! - прогремел его голос, и если бы стены ущелья были материальны, они, наверное ответили бы ему мощным эхом. - Вот, вы остановили смертью того человека, потому что он шел к нам! На Земле наше присутствие отмечаете только своими толкованиями на Эй-рене тоже! Ты прибыл из-за того, что не согласен, поэтому же ты два дня назад пришел на другую нашу базу. И там убил!
      - Я убил ее невольно, - напомнил ему я. - Но она этого заслуживала. Потому что она была ренегатом.
      - Она помогала нам приблизиться к вам, открывала доступ к своим чувствам. Хотела, чтобы закончилось наше разделение. А ты...
      - Прекрати! - яростно прервал его я. - Меня могут судить только люди. И вообще, как вы себе это представляете? "Осматриваете" с разных сторон чувства одного или нескольких тысяч из нас, "накапливаете" в своих жалких аккумуляторах наше, человеческое время и начинаете манипулировать нами, используя еще более жалкие свои хро-нальные центры, не так ли? А мы сейчас же склоняем перед вами головы, как перед божествами! Глупости, Чикс! Да никакие вы не божества! Даже говоря твоими словами: "То, что вы есть - это мало". "Очень мало", если вы до сих пор не поняли, что рутинные способы, которые используете, чтобы добавить еще какой-нибудь вид камней или квазиживот- . ных к своей .полипланетарной системе, крайне неуместны в данном случае. Что они становятся смешными, когда используя их, вы пытаетесь присоединить к ней и людей, путем их вырождения в какие-то человеко-юсианские помеси!
      - "Вырождая" - это понятие невпопад, - возразил Чикс. - Наш стимул объединение двух разумов. I
      - И начало этому объединению будет положено здесь, наЭйрене?
      - Да. Мы долго прилагали усилия, чтобы все облегчить.
      
      - А по-вашему, объединение двух разумов означает их простое механическое смешение?
      - Не простое. Оно вызывает бунт наших инстинктов. . А механически не получится.
      - Ясно, Чикс! - вздохнул я с глубоким облегчением. - Вы дошли до предела своих возможностей. И сейчас плутаете, как слепые. Пробуете бесполезные варианты, ничего не добиваетесь, но не находите в себе сил отказаться от них.
      К моему удивлению, Чикс уже не проявлял признаков обиды или несогласия. И тоже мне задал вопрос, на который, по всей вероятности, уже сам себе ответил.
      - Какие наши варианты ниже твоих взглядов, Тер?
      - Все, которые мне известны, - ответил я. - Например, какой смысл нам с тобой встретиться как два человеко-юса? И о каком "безличностном понимании" ты мне говорил, прежде чем вовлечь меня в этот "эпизод"? Понимание может проявить только определенная личность, Чикс. И истинная встреча между нами возможна, только пока ты -юс, а я - человек. Но похоже, однако, что мы еще помучаемся, пока ее осуществим.
      Известное время мы молча наблюдали, как ущелье вместе с юсами и скелетоподобными растениями, гладкими пологими стенами и зеркальным небом крышей теряет свои очертания. Оно просто исчезало, так же как рано или поздно исчезает любой мираж.
      Да, на сегодня я узнал и высказал достаточно, в связи с чем теперь встал вопрос, сумею ли я вообще выбраться с юсианской базы. Я не воображал, что Чикс сказал хоть одно слово случайно благодаря моим методам "разоблачения". Более того, я отдавал себе отчет, что он приложил немало усилий, чтобы выразить все как можно яснее для меня, по-человечески. Потому что он хотел, чтобы я узнал конечную цель проекта ЭССИКО. Но сам способ, каким он ее раскрыл - с недомолвками, возражениями, и вроде бы случайно опущенными фактами, - доказывал наличие, по крайней мере, двух обстоятельств. Во-первых, что он совсем не был уполномочен открывать ее мне. И, во-вторых, что юсы, как и мы, имеют обычай подслушивать разговоры, которые ведут их представители. Значит, нужно поспешить с прощанием, прежде чем они примут единодушное решение, что делать со мной...
      - Допускаю твою усталость, Тер, - может быть, из тех же соображений Чикс подтолкнул меня уйти.
      - Действительно, - я посмотрел на него с непритворным дружелюбием. - Я чувствую себя немного усталым.
      - Тогда я тебя удалю!
      Только немногие будто нацарапанные в воздухе черточки напоминали о том, что несколько минут назад было пейзажем некой далекой планеты. Фасетные глаза вернули себе прежнюю безжизненность, под нами снова виднелся розовый настил. Мы встали на коралловый островок, который нас ожидал там же на самом краю желоба, и понеслись обратно гораздо быстрее, чем плыли сюда. А когда добрались до гигантских грибов, я, несмотря на свое беспокойство, отметил, что пока юсы ограничились трансформацией сравнительно примитивных земных организмов. Но может быть, другое они хранили в тайне?
      Расстались мы с Чиксом без всяких прощальных любезностей, а чуть позже я был освобожден от юсианского скафандра. Натянул одежду - такую же, как та, в которой пришел, но с этикетками ЭССИКО, и быстро зашагал к рейдеру, оставленному у входа на базу.
      Глава двадцать девятая
      После посещения юсианской базы положение мое на Эйрене стало еще более ненадежным. Поэтому я сейчас же пошел к себе в квартиру и вручную зашифровал свою версию насчет уязвимого места юсов, которую по ряду соображений не хотел доверить даже своему секретному банку на Сервере. Эта работа заняла у меня почти час: от усталости ик недосыпания ни мозг, ни руки мои не действовали как нужно. В конечном счете закамуфлированный текст получился несколько более бессмысленным, чем я задумал, но это меня особо не беспокоило. Не редактируя больше, я записал его и послал Ренделу, указав, однако, в качестве конечного адресата Вей А Зунга. Я абсолютно не сомневался, что уж эти двое не имеют проблем со связью между собой, а также, что Рендел, независимо от своих чувств ко мне, перешлет "телеграмму". Только вряд ли получатель ей очень обрадуется. Не прочесть ее Зунг не мог, а сделать это мог только с помощью С. X. Медведева. Ибо только у того был ключ для дешифровки.
      В дальнейшие мои намерения входило принять для бодрости прохладный душ, что-нибудь проглотить и снова встретиться с Вернье по поводу роботов; но, во-первых, я задремал в ванной, а потом еще два-три раза за столом, пока ел. И понял, что не в состоянии встречаться с кем бы то ни было, не поспав хоть несколько часов.
      Проснулся я почти к обеду. Не помню, как спал во время восхода Ридона, да мне это было безразлично. Попытался связаться с Вернье, однако, на мои многократные звонки он не отозвался, наверное, опять пошел в бункер, о предназначении которого я еще даже приблизительно не догадывался.
      Тщательно осмотрев свой флексор, я вышел из "Хижины" и начал спускаться по нашей слишком живописной каменной лестнице. Сверху увидел, как Элия в сопровождении Джеки входит в лабораторное отделение медицинского корпуса, и едва удержался, чтобы не окликнуть ее. Но продолжил свой путь до паркинга, и вскоре мой рейдер понес меня в биосектор.
      Приземлился я перед постройкой, в которой поздно вечером двадцать пятого по приказу Рендела и Штейна роботы монтировали полученный в посылке экстрейнер. Наступил, а может быть, уже и прошел тот момент, когда мне нужно было проверить одно весьма запоздалое предположение. Как бы то ни было, я вошел в постройку. Она представляла собой обширное помещение, связанное с камерами для предварительной обработки органического материала, и была явно сделана специально для биозонового экстрейне-ра. Он и сейчас функционировал. Его обслуживали два робота, и, выпроводив их, я занялся его изучением. Почти наверняка именно через него Штейн получил то, что заставило его направиться на юсианскую базу. И было это какое-то сообщение. А кто, кроме Зунга, мог бы послать на Эйрену сообщение так законспирированно? Конечно, шеф МБР
      Я удивлялся, что мог так его недооценить!
      Присев перед информационным блоком экстрейнера, я внес в него свой аварийный код. Не прошло и секунды, как электронный самописец заработал. А еще через несколько секунд я уже расшифровал послание Медведева Штейну. Оно было как всегда лаконично: "Согласен". Как просто все оказалось! И сколько нужно было времени, чтобы до меня дошло.
      Да, Фаулер и Штейн были агентами МБР, внедренными, может быть, через Дженетти в группу на Эйрене. Но когда, уже по предложению Центра, шеф решил послать туда меня, он еще не знал, что они мертвы. Он не был уведомлен о совершении убийства. Он командировал меня просто как официального представителя МБР, каковой давно уже должен был находиться на Эйрене. Именно поэтому он не возразил против моего срочного отъезда, рассчитывая, что те двое ознакомят меня с местной ситуацией более обстоятельно, чем он мог сделать это на Земле. И именно для этого он определил мне аварийный код, совпадающий с их кодом, - в отличие от них я прибыл не инкогнито, и через этот код они сейчас же могли бы связаться со мной. Но так случилось, что этот код сыграл совсем другую роль.
      Итак, это "согласен" Медведева и было ответом на вопрос, поставленный Фаулером и Штейном. И нетрудно догадаться, каким способом они его задали: юсы не передают на Землю ничего, кроме незашифрованных отчетов начальника базы и заявок на аппаратуру, инструменты и материалы. Значит, кто-то из них фиксировал этот вопрос в своей заявке условным словом или выражением. Догадывался я и о содержании запроса. В нем они настаивали на разрешении
      Штейну вернуться на Землю.Ясно, что за время своего пребывания здесь они сумели достаточно хорошо сориентироваться в обстановке, и для них уже не подлежала сомнению опасность, грозящая нам со стороны юсов. Правда, Штейн в своих исследованиях упоминал о ней, но именно там, особенно в конце явствовало, что он, хотя и ошибочно, толковал ее как ассимиляцию. А единственный способ избежать этого хотя бы сейчас он и Фаулер видели в том, чтобы помешать предстоящему переселению; эту позицию можно было отстаивать, только находясь на Земле.
      Уничтожив информацию о своих действиях в этом блоке, я вышел на воздух. Оба робота стояли на пороге, я должен был разрешить им продолжать работу.
      - Входите! - скомандовал я им.
      Подождав, пока они закроют за собой дверь, я повернулся, чтобы сесть в рейдер. Он понес меня медленно и низко над сформировавшимися лишь прошлой ночью растительными колоннами. Я думал о Дженетти. Теперь я уже знал: на том кусочке пленки он хотел сообщить мне, что Фаулер и Штейн были моими коллегами. Он подозревал, что они стали жертвами не несчастного случая, а убийства. Совесть не позволяла ему послать на Эйрену еще одного, наверняка обреченного человека. Но будучи под постоянным наблюдением и не имея возможности ни связаться с Медведевым, ни самостоятельно помешать моему отъезду, он пытался меня хотя бы предупредить, чтобы я был более бдительным. .
      - Никогда не забуду тебя, старик, - прошептал я.- Никогда!
      Я подумал и о Фаулере и Штейне. Об уже мертвых, незнакомых мне людях, которые, в сущности, были мне столь близкими. Посмотрел вниз на прозрачный пол - рейдер словно не летел, а полз на высоте в несколько сантиметров над верхушками колонн, но глаза мои постепенно перестали видеть их. Казалось, внизу снова тянулись длинные ряды странных красноватых папоротников. Как тогда, в то последнее для обоих утро...
      После положительного ответа Медведева их максимально простой план был предварительно уточнен. Штейн должен был ввести в компьютер Рендела полномочия, необходимые для рассекречивания своего банка в Сервере, и после этого немедленно идти на юсианскую базу, а Фаулер - направить поиски Штейна по ложному пути, отправив его рейдер в город для переселенцев. Очевидно, что все в этом плане было продиктовано главным образом стремлением выиграть время. До намеченного на 12 часов эксперимента у Рендела были дела на открытом участке, так что, если бы он и не шпионил за Штейном, то напал бы на указания в компьютере самое раннее после обеда, а только они могли бы породить сомнение, что Штейн на самом деле пошел к юсам. Но тогда он уже должен был бы быть на пути к Земле: как известно, юсианский звездолет всегда отбывает обратно на следующий день после прибытия, в момент, когда Ридон находится в зените.
      И вот Штейн уведомляет Фаулера по радио о согласии Медведева, а точный час этой радиосвязи должен служить им сигналом к началу синхронизации дальнейших действий. Фаулер на трейлере отправился к месту, где получал посылки, но спрятал трейлер сразу за первым конусом в низине за склоном. Потом, заняв наблюдательную позицию наверху перевала, стал ждать момента, когда нужно будет спуститься на стоянку, чтобы заложить автоматическую программу в рейдер Штейна. А Штейн, не подозревая, что Рендел следит за ним, направился в его кабинет. Понятно, почему он не рассекретил свои исследования через свой компьютер, именно его должны были проверить сейчас же, как только обнаружится его исчезновение. Почему Фаулер не взялся за выполнение этой задачи - тоже ясно: ведь тогда его могли бы уличить в соучастии, так как, чтобы рассекретить чужой банк, нужно было, во-первых, обозначить себя в Сервере через свой личный код и предоставить подтверждение переданного ему обладателем банка права им распоряжаться. Поэтому они выбрали самый удобный для этой цели компьютер, который, к сожалению, принадлежал
      Ренделу Штейн справился с первой частью этого плана, и емууже пора было отправляться на юсианскую базу. А он продолжал сидеть перед компьютером... Да, судьба ли, или убеждения сделали его агентом МБР, но этот человек прежде всего был большим ученым, посвятил многие годы жизни своим исследованиям, и мысль, что он не успел их закончить, наверное, приводила его в глубокое отчаяние. Конечно, он очень хорошо понимал, что идти к юсам с записью этих исследований, хотя бы и вдвойне засекреченной, было бы недопустимым риском, но все же в последние минуты, когда чувство неотвратимости бывает самым острым он начал колебаться. Пока его пристрастия ученого не перевесили чувство осторожности и не толкнули его к фатальной не только для него, но и для Фаулера ошибке - он направляет с компьютера Рендела ту заявку Серверу, и вместо юсианской базы направляется к нашей, чтобы взять микро-чип с записью.
      Далее Рендел перестает следить за ним - записи в компьютере достаточно красноречиво подсказывают ему, что, взяв микрочип, Штейн потребует у юсов, чтобы его вернули на Землю на звездолете, вылетающем в тот день. И они бы ему не отказали, в этом Рендел был почти уверен, так как ему было известно: не юсы, а Зунг стремится изолировать переселенцев от Земли - иначе он не мог бы держать их под своим исключительным контролем. Факт, который был явно известен и Фаулеру, и Штейну, раз они решились на такой поступок.
      А после разговора с Чиксом мне стали известны и еще некоторые факты: именно Зунгу принадлежит идея тридцатилетней изоляции, если исключить, конечно, визиты на Эйрену - его собственные, а потом и его преемников. Он и есть тот субъект, с согласия которого юсы начали подготавливать проект ЭССИКО на Земле. Но именно по его настоянию все, что связано с проектом, помечено этим ярлыком так легче их обнаружить и обезвредить, если юсы покинут Землю до установленного срока. Потому что Зунг не без оснований рассчитывает, что с помощью созданной им потомственной шпионской сети на Эйрене мы сможем добраться за это время до многих высших достижений юсов. Освоим их, сделаем скачок в своем техническом развитии и при возобновлении прямых контактов будем в значительно лучшей позиции, чем сейчас. Более того, он надеется, и тоже небезосновательно (как я сам установил), что до того времени мы обнаружим уязвимое место юсов и таким образом приобретем силу, с помощью которой сможем противостоять им.
      Вообще, не могу отрицать ни интеллект нашего Чрезвычайного председателя, ни его ловкие дипломатические ходы. По моему мнению, при той скудной информации, которой я располагал до сих пор, он придерживался оптимальной для нас стратегии. Она давала перспективу для многих вариантов дальнейшего развертывания, гарантировала возможность выбора в соответствии с вероятными изменениями ситуации.
      Но ситуация уже изменилась. Исследования Штейна и сведения, которые я получил от Чикса, поставили нас перед проблемами, о существования которых мы даже и не подозревали. Вот, например, оказывается, не так трудно отделаться от юсов, и гораздо на больший период, чем тридцать лет. Достаточно разрушить их хрональные центры на Земле. И тогда, чтобы добраться до Земли от системы Эридан, которая является самым близким подступом к нам, они будут вынуждены снова преодолевать не только время, но и пространство - примерно сто пятнадцать световых лет. Стало ясно и почему юсы так заинтересованы в переселении. Здесь, на Эйрене, именно люди, находящиеся в прямой связи с Землей, будут тем звеном посредником между ней и планетами Юс, через которое они смогут реализовать проект ЭССИКО независимо от тридцатилетней изоляции.
      И самое важное, открылась истинная цель проекта
      "объединение обоих разумов", направленное на глубочайшую нечеловеческую трансформацию нашей психики. При этом с тенденцией охватить все человечество.
      Я скомандовал рейдеру на малой высоте еще раз облететь окрестности, и снова сосредоточился на событиях того утра.
      Рендел твердо решил остановить Штейна, чье возвращение на Землю поставило бы под угрозу проект заселения. Только как действовать, чтобы не оказаться лично замешанным? А очень просто - натравить на него, и то с помощью юсов, кого-то другого с нашей базы. А Рендел знает: кто бы ни был этот "другой", он, хотя и по собственным, отличным от его причинам, примет немедленно, если нужно, и крайние меры, чтобы задержать Штейна на Эйрене. И резидент Зунга, который месяцами демонстрировал свой непреодолимый ужас перед всем юсианским, который даже ездит только на обшарпанном джипе, потому что ему внушают отвращение "противоестественные" машины негуманои-дов, идет в "Хижину" и без колебаний кладет руку на один из коммуникативных дисков. Да, именно Рендел был тем третьим человеческим голосом, который "посетил" юсиан
      скую базу. Он представился Штейном, сказав: "Я хотел бы лететь с вами на Землю. Если нет возражений, прошу подтвердить официальным путем", или что-то в этом роде. И юсы, любезные как всегда, выполняют просьбу "Ганса Штейна".
      Но с кем они связались? С дежурным по базе - Элией? С начальником? Или с заместителем начальника? В сущности, они располагают только этими тремя радиокодами и из-за своего полного безразличия к нам как к личностям, вероятнее всего, просто наобум использовали один из них.
      Таким образом, Фаулер и Штейн были обречены на смерть. А тот, кто совсем скоро станет их убийцей, даже не подозревает этого... После того, как юсы ответили, он или она через компьютер предпринимает в спешном порядке проверку наличия всего ценного на базе. В Сервере. Не находит в нем никаких следов диверсий со стороны дезертира, но натыкается на его заявку о записи и сейчас же направляется туда в надежде перехватить его, прежде чем он заберет микрочип.
      Тем временем Фаулер внес автоматическую программу в рейдер и снова вернулся наверх, на перевал, где он должен был выждать момент, чтобы ее задействовать. А минуты действительно распределяются роковым для него образом, потому что прежде чем наступил момент его ухода, появился Штейн. Можно себе представить, как неприятно был поражен Фаулер таким нарушением их взаимных договоренностей. И как трудно было ему решить, что же предпринять, когда понял, что Штейн идет в административное здание, чтобы взять из Сервера запись своих исследований.
      Вскоре Штейн вышел и на этот раз пошел в лес по направлению к.юсианской базе, а Фаулер продолжал наблюдать за рейдером. Как он собирался поступить после того, как тот тронется - попытался бы остановить Штейна или дал бы ему возможность добраться до юсов с микрочипом - излишне гадать. Так как события стали развиваться совсем другим, не предвиденным образом.
      Человек, спровоцированный махинациями Рендела, появился чуть позже, и на глазах у Фаулера тоже вошел в административный корпус. Установил, что микрочип унесен, но всего несколько минут назад, поэтому решил догнать Штейна сам, никого не зовя на помощь. И не пользуясь рейдером. Или потому, что его остановки были бы зарегистрированы, а он уже решился на убийство? Или же наоборот - он намеревался замять этот случай и проявить снисходительность к Штейну? Или хотел получить микро-чип ценой своего молчания?.. Возможных причин много. И все же истинная, наверное, та, по которой он и не поднял тревоги - он хотел, чтобы у юсов сложилось впечатление,
      что Штейн сам передумал лететь.
      Фаулер ждал, когда преследователь появится снова;
      увидев, как тот выходит из здания и при этом направляется пешком прямо клесу, он понял,, что их планы раскрыты. А рейдер Штейна уже отправился к городку для переселенцев, и с этого момента Штейн уже не ответил бы ни на какие вызовы по радио - ведь нужно было создать видимость, что он внутри, а когда юсианские машины в полете, связь с ними прекращается. Так что у Фаулера не было выбора. Он должен был первым догнать Штейна, чтобы предупредить его, и сделать это так, чтобы тот другой не заметил.
      Преследование продолжалось около часа. Эйренский
      лес в это время находился в безумном утреннем состоянии. Все трое спешат, преодолевая его воздействие... Сейчас у будущего убийцы одна цель: добраться раньше Штейна до конца леса и подождать его на пустой линии, за которой начинаются колонны, потому что только там хорошая видимость. Такую же цель преследует и Фаулер. Однако, когда он приближается к этому месту, то внезапно натыкается на того третьего, который уже возвращается назад. И Фаулер, может быть, по реакции или по выражению лица понимает, что тот только что убил Штейна. Но несмотря на это, как же Фаулер ему доверял! Он близко подпустил к себе его
      убийцу...
      "Фаулер был моим другом", - твердили и Ларсен, и
      Элия, и Вернье. И кто-то из этих троих убил его. В упор.
      Вернулся ли он за флексором и личными вещами Штейна? Или сразу взял их, чтобы потом проверить в более спокойной обстановке? Уже не имеет значения. Важно, что, в конечном счете, он оставляет их в карманах у Фаулера. За исключением, естественно, микрочипа. Затем выпускает часть заряда из флексора, принадлежащего Фаулеру, и старательно закрепляеторужие в его правой руке. Но не замечает, что в левой тот все еще держит что-то: изображение-память, которое Штейн, вероятно, подарил ему накануне вечером, когда они уже знали, что расстаются, может быть, навсегда...
      Когда вся инсценировка закончилась, убийца направился в биосектор. А там допустил свою единственную существенную ошибку - отформатировал диски в компьютере Штейна, откуда, как он считал, была направлена заявка в Сервер, не проверив, действительно ли это так. Он торопился, беспокоился, чтобы его кто-нибудь не увидел или не начал искать, вот почему он предпочел этот самый простой вариант. Да и как он мог догадаться о компьютере Рендела? Как вообще мог бы предположить участие Рендела во всей этой безумной истории?