Формула счастья
ModernLib.Net / Научная фантастика / Ненова Нина / Формула счастья - Чтение
(стр. 14)
Автор:
|
Ненова Нина |
Жанр:
|
Научная фантастика |
-
Читать книгу полностью
(822 Кб)
- Скачать в формате fb2
(333 Кб)
- Скачать в формате doc
(343 Кб)
- Скачать в формате txt
(331 Кб)
- Скачать в формате html
(335 Кб)
- Страницы:
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28
|
|
Я закрыл ее огромные и уже помутненные смертью глаза. Вынул носовой платок из кармана и аккуратно вытер кровь вокруг глубокой, опаленной по краям раны. Потом начал ее одевать. Мне хотелось закончить все побыстрее. Но я сдерживал нетерпение, делал все спокойно и размеренно. Я знал, что юсы наблюдают за мной. Наконец обул ей туфли, застег-' нул на них молнии и пристегнул к поясу ее флексор. Подняв ее невесомое тело, я пошел назад по туннелю. Силуэты провожали нас, немые, неподвижные, их оживлял только неустанно мерцающий чужой фосфоресцирующий свет. Когда я с Одестой на руках проходил мимо последнего силуэта, его длинная однорукая тень на миг переплелась с нашими. По складу псевдоземных предметов я продвигался очень осторожно - не хотел, чтобы я или Одёста коснулись какой-то из этих уродливых имитаций. Потом зеленоватые сумерки коридора опустились за нами, как мягкий воздушный покров, и все вокруг слилось с нами в едином призрачном пейзаже. Его не нарушили и сумерки второго коридора. Мы тихо прошли сквозь его тишину. И утонули в холодном бездымном пламени. Его языки алчно охватили нас, и я смотрел сквозь них налицо женщины, которую убил. На ее висках вырисовывались знакомые два пятна. Но сейчас они были. более яркими. Как будто их оставили присоски какого-то ненасытного, проникшего к ней в мозг спрута. Капсула подняла нас наверх. Я вышел из нее и понес Одесту в лес. Пива двадцатая . Мы стояли вокруг трупа Одесты Гомес, но не смотрели на него, а вглядывались друг в друга. - Рана нанесена флексором, - сказала Элия. А одежда не повреждена. - Как...-прошептал Вернье.-Как так "неповреждена"? - Она была без одежды, когда ее убили. - А эти пятна? - Ларсен указал на ее виски. - Вы поняли, от чего они? - Нет, - покачала головой Элия. - По крайней мере пока... - Будем их исследовать в биолаборатории, - вмешался Рендел. - А сейчас нужно установить причину .ее смерти. - Когда... это случилось? - снова прошептал Вернье. Рендел ответил ему громко и с апломбом: - В течение последних шестнадцати часов. - То есть во время между ее встречей с тобой, Вернье, и сегодняшним обеденным успокоением леса. - Более точно установить невозможно. - Элия повернулась к Ларсену. - Уже началась мумификация. - Не забывайте, что вчера после меня ее видел и один из роботов, напомнил Вернье. - И что сегодня именно робот ее и нашел. Принес ее сюда без всякого приказа, не имея даже разрешения прикасаться к ней! - Мы не забываем, не забываем, - многозначительным тоном пробормотал Рендел. - Мы ничего не забудем. Ларсен поднял тело Одесты. Остановил свой долгий, угрожающий взгляд на каждом из нас. Потом медленно направился к базе. Он шел слегка согнув широкую спину, в походке его угадывалась давно накопившаяся усталость. Мы последовали за ним. - Такие пятна я видел и раньше, - голос Вернье звучал так тихо, что я скорее угадал, чем услышал его слова. - Где? - спросил я. Он задержал меня, пропустив других вперед. - Там же, - ответил он и уточнил немного погодя: - У нее на висках. - Когда? - Недели две назад. Или, другими словами, через три дня после убийства Фаулера и Штейна. - Как ты думаешь, откуда они? - Не знаю. - Вернье скорчил гримасу, цель которой была опровергнуть его ответ. - Не знаю, но может быть, ты узнаешь? А я только отмечу тот факт, что Одёста всячески старалась их скрыть. - А как ты их увидел? - Однажды она упала в обморок. И когда я приводил ее в чувство... - А от чего был обморок? - И этого не знаю. Сейчас не знаю. Но тогда мне казалось, что от истощения. У нас тут всегда есть причины не чувствовать себя слишком бодро. - А что она сказала, когда пришла в себя? - Ничего. Я - тоже. А и теперь вообще не скажу ничего. Этот инцидент будет известен только тебе. - Почему? - Что... Неужели не догадываешься? - Нет. - Все очень примитивно, комиссар. Просто я боюсь навлечь на себя некоторые "флексорные" неприятности. Все-таки один из тех троих, - Вернье кивнул в сторону идущих впереди нас Ларсена, Элии и Рендела, один из них, может быть, и есть убийца... Или ты другого мнения? - он лукаво посмотрел на меня своими темными проницательными глазами, подхватил под руку и доверительно прошептал: - Да и я другого мнения. С начала до конца! - Поделись, - предложил я ему. - Э... не имеет смысла, - и он внезапно поспешил вперед. Мы подошли к Хижине. Остальные прошли мимо и направились вниз к лабораториям, а я вошел внутрь и направился в свою квартиру. После тех трех часов, в течение которых я нес труп Одесты на "подходящее" место, и после почти десяти часов, в течение которых вместе со всеми остальными "искал" этот самый труп... Сейчас я хотел остаться один. Мне грозил полный провал. Да, время для ориентации в обстановке безвозвратно ушло, я начал действовать раньше и далеко не так, как следовало бы. Несомненно, мои действия были спровоцированы. Но кем? И зачем? В самых общих чертах я мог себе ответить на эти вопросы, так как силы, действующие на базе "Эйрена", в отличие от всего остального не представляли для меня тайны. Они были те же, что и на Земле: Совет безопасности, Объединенный военный корпус и Международное бюро расследования, олицетворением которого на Эйрене сейчас соответственно были анонимный резидент Зунга, Ларсен и я сам. И здесь перевес был в пользу Зунга - потому что на базе, в сущности, работали именно по его планам заселения. Из чего следовало, что убийства Фаулера и Штейна, а в конце концов и Одесты, имеют общий мотив и связаны с необходимостью пресечь какую-то деятельность, направленную против этих планов. Итак, Элия, если допустить, что она является резидентом Зунга, а если нет, то резидент с ее помощью направляет меня на старую юсианскую базу. Спрашивается, с какой целью? И ответ таков: чтобы столкнуть меня с Одестой, о которой известно, что в данный момент она находится там. Тут существует три возможных варианта, результат каждого из которых ему только на руку. Если бы я просто обнаружил Одесту, я фактически положил бы конец ее отношениям с юсами иначе об этом должен был бы позаботиться лично он. Если бы она убила меня, то прекратилось бы, и опять без его прямого участия, расследование совершенных или (видимо, это вообще в его стиле) спровоцированных им убийств. А при третьем возможном варианте, который и осуществился, я, к сожалению, обеспечил ему выгодный исход и двух предыдущих; то есть, избавил его от Одесты, и как ее убийца сам попал к нему в руки. Вот какие дела. Вот почему Зунг послал меня сюда, несмотря на мое открытое несогласие не только с его планами, но и вообще с идеей переселения. Он хорошо знал, что за человек работает на него на Эйрене, и был уверен, что он найдет способ справиться со мной. И действительно, этот человек был уже на пути к тому, чтобы оправдать его доверие. Ему нужно было только решить еще одну небольшую задачу: скомпрометировать меня в глазах Ларсена, не выдавая своего анонимного вклада в происшедшее событие. Или, если Ларсен сам внедрен сюда как двойная фигура - как аргументировать свое обвинение против меня, одновременно оставляя свою роль в тени. Если бы ему это удалось, я, конечно, сразу выбыл бы из игры. И тогда уже Вей А Зунг наконец смог бы нанести своему вечному опоненту сокрушительный удар, о котором давно мечтал: "Мы попросили помощи у Медведева, а его комиссар уже на третий день совершил убийство"; "МБР - школа убийц"; "Комиссары Медведева в действии" и прочее. Но все же, несмотря на то, что провал был очень близок, он пока еще мне только предстоял. А "то, что предстоит, как говорит мой шеф, может и не состояться". Особенно, если правильно приложить усилия, чтобы ему помешать. Я подошел к небольшому сейфу в спальне, открыл его и вынул оттуда диск, который мне в тот вечер дала Одеста. Вернувшись в холл, я вставил его в компьютер. Потом проверил, можно ли внести в него какие-то изменения, оказалось, что защита непробиваема. Данные из электронного журнала масс-спектрометра действительно не могли быть сфальсифицированы. Другими словами, алиби Одесты было бесспорным. Факт, о котором, по крайней мере, по ее тогдашним утверждениям, знал только я. И который теперь, после того, как я уличил ее в предательстве, приобретал большое значение для меня, по меньшей мере, по двум причинам. Во-первых, без него я неминуемо впал бы в заблуждение, что именно она убила Фаулера и Штейна, например, потому, что они раскрыли ее связь с юсами. И, во-вторых, это мое заблуждение, наверное, также входило - и все еще входит - в расчеты моего противника, что давало мне шанс действовать в условиях пониженной бдительности с его стороны. Я связался с Сервером, создал новую директорию и перебросил туда содержание журнала, добавив в конце команду точно через сорок восемь часов передать эти данные в компьютеры всех сотрудников базы. Засекретив только что созданный файл, я закрыл его и вынул диск. Потом предпринял очередную серию попыток добраться до каких-ни' будь более конкретных сведений о предстоящем заселении, которые помогли бы мне в решении основного вопроса: чем или почему Фаулер и Штейн представляли опасность для планов Зунга? Но, конечно, ничего не нашел, кроме подтверждения собственного вывода многодневной давности, что необходимые мне сведения нужно искать не в Сервере, и вообще не на этой базе. Впрочем, передо мной стоял еще один важный вопрос: поставят ли юсы Ларсена в известность о том, что я наделал на их "заброшенной" базе, или будут продолжать вести свою политику подчеркнутого невмешательства в наши дела. Я остановил взгляд на блестящем алом диске, вмонтированном в особую подставку у письменного стола. Как просто можно связаться с ними. Только руку протянуть и... И как в действительности трудно. Трудно мне. Но не резиденту Зунга, который, прежде чем прибыть на Эйрену, годами поддерживал прямые контакты с юсами, и в таком случае, что стоило ему анонимно связаться с ними сейчас? Вероятно, ничего. А если бы он подтолкнул их выдать меня, то, одним выстрелом убил бы сразу двух зайцев - уличил бы меня в убийстве Одесты, причем на основании показаний очевидцев, а сам остался бы в тени. Я прервал связь с Сервером. Положил диск и журнал обратно в сейф и вынул оттуда свое юсианское изображение. Мне непременно нужно было понять, что оно означает - или для чего служит. Может быть, это подсказало бы мне, почему в последние минуты жизни Фаулер сжимал в руке не что-нибудь, а именно изображение Штейна. Заперев снова сейф, я хотел было положить свое изображение в карман куртки, но что-то неясно и настойчиво заставило меня его задержать. Чтобы всмотреться в него... А по существу, внимательно посмотреть на самого себя. У меня на ладони лежало обращенное ко мне мое собственное лицо, слегка заросшее, с синяком под глазом и сильно покрасневшим правым ухом. Но глаза, глаза... Они словно вглядывались в меня. И какой взгляд! Неужели я так выглядел тогда? Напряженный, одинокий... испуганный... а я-то воображал, что полностью владею своей мимикой. Или я действительно ею владел, а здесь было мое внутреннее сокровенное выражение? Внезапно я стал слышать собственное дыхание. Оно звенело у меня в ушах. Давило, было.учашенным... До старта еще сорок три минуты! Не нужно сидеть так все время. Не нужно... Но скоро, совсем скоро Земля будет недостижимо далека от меня. Да, мой будний день кончился, а минуты летят, летят... Я начинал погружаться все глубже в их быстрый мрак. Бродил по прерывающемуся пути своих воспоминаний, и они упорно по частицам воскрешали в душе у меня мое уже мертвое настроение. Чтобы сфокусировать его на одном удивительно знакомом, прозаичном среди хаоса прошлых эмоций предмете. На том бездарно нарисованном натюрморте... Я стоял перед ним, исполненный болезнен- ной любви ко всему человеческому, а надо мной - осязаемо и ужасно угнетая, довлело чье-то заинтригованное нечеловеческое присутствие... Я вздрогнул. Мой образ жег мне ладонь. Я ощущал его мягкость, пластичность, но когда сжал с неосознанным озлоблением, он не изменился. Остался все таким же, с напряженным и испуганным взглядом и застывшей гримасой фальшивой беззаботности. Таким, каким был я тогда, в минуты перед стартом на чудовищном юсианском звездолете. верил, можно ли внести в него какие-то изменения, оказалось, что защита непробиваема. Данные из электронного журнала масс-спектрометра действительно не могли быть сфальсифицированы. Другими словами, алиби Одесты было бесспорным. Факт, о котором, по крайней мере, по ее тогдашним утверждениям, знал только я. И который теперь, после того, как я уличил ее в предательстве, приобретал большое значение для меня, по меньшей мере, по двум причинам. Во-первых, без него я неминуемо впал бы в заблуждение, что именно она убила Фаулера и Штейна, например, потому, что они раскрыли ее связь с юсами. И, во-вторых, это мое заблуждение, наверное, также входило - и все еще входит - в расчеты моего противника, что давало мне шанс действовать в условиях пониженной бдительности с его стороны. Я связался с Сервером, создал новую директорию и перебросил туда содержание'журнала, добавив в конце команду точно через сорок восемь часов передать эти данные в компьютеры всех сотрудников базы. Засекретив только что созданный файл, я закрыл его и вынул диск. Потом предпринял очередную серию попыток добраться до каких-нибудь более конкретных сведений о предстоящем заселении, которые помогли бы мне в решении основного вопроса: чем или почему Фаулер и Штейн представляли опасность для планов Зунга? Но, конечно, ничего не нашел, кроме подтверждения собственного вывода многодневной давности, что необходимые мне сведения нужно искать не в Сервере, и вообще не на этой базе. Впрочем, передо мной стоял еще один важный вопрос: поставят ли юсы Ларсена в известность о том, что я наделал на их "заброшенной" базе, или будут продолжать вести свою политику подчеркнутого невмешательства в наши дела. Я остановил взгляд на блестящем алом диске, вмонтированном в особую подставку у письменного стола. Как просто можно связаться с ними. Только руку протянуть и... И как в действительности трудно. Трудно мне. Но не резиденту Зунга, который, прежде чем прибыть на Эйрену, годами поддерживал прямые контакты с юсами, и в таком случае, что стоило ему анонимно связаться с ними сейчас? Вероятно, ничего. А если бы он подтолкнул их выдать меня, то, одним выстрелом убил бы сразу двух зайцев - уличил бы меня в убийстве Одесты, причем на основании показаний очевидцев, а сам остался бы в тени. Я прервал связь с Сервером. Положил диск и журнал обратно в сейф и вынул оттуда свое юсианское изображение. Мне непременно нужно было понять, что оно означает - или для чего служит. Может быть, это подсказало бы мне, почему в последние минуты жизни Фаулер сжимал в руке не что-нибудь, а именно изображение Штейна. Заперев снова сейф, я хотел было положить свое изображение в карман куртки, но что-то неясно и настойчиво заставило меня его задержать. Чтобы всмотреться в него... А по существу, внимательно посмотреть на самого себя. У меня на ладони лежало обращенное ко мне мое собственное лицо, слегка заросшее, с синяком под глазом и сильно покрасневшим правым ухом. Но глаза, глаза... Они словно вглядывались в меня. И какой взгляд! Неужели я так .выглядел тогда? Напряженный, одинокий... испуганный... а я-то воображал, что полностью владею своей мимикой. Или я действительно ею владел, а здесь было мое внутреннее сокровенное выражение? Внезапно я стал слышать собственное дыхание. Оно звенело у меня в ушах. Давило, было.учащенным... До старта еще сорок три минуты! Не нужно сидеть так все время. Не нужно... Но скоро, совсем скоро Земля будет недостижимо далека от меня. Да, мой будний день кончился, а минуты летят, летят... Я начинал погружаться все глубже в их быстрый мрак. Бродил по прерывающемуся пути своих воспоминаний, и они упорно по частицам воскрешали в душе у меня мое уже мертвое настроение. Чтобы сфокусировать его на одном удивительно знакомом, прозаичном среди хаоса . прошлых эмоций предмете. На том бездарно нарисованном натюрморте... Я стоял перед ним, исполненный болезненной любви ко всему человеческому, а надо мной - осязаемо и ужасно угнетая, довлело чье-то заинтригованное нечеловеческое присутствие... Я вздрогнул. Мой образ жег мне ладонь. Я ощущал его мягкость, пластичность, но когда сжал с неосознанным озлоблением, он не изменился. Остался все таким же, с напряженным и испуганным взглядом и застывшей гримасой фальшивой беззаботности. Таким, каким был я тогда, в минуты перед стартом на чудовищном юсианском звездолете. Я убрал свое изображение обратно в сейф. Не было смысла вызнавать его предназначение. Теперь оно было мне известно. Медленно подойдя к письменному столу, я положил руку на алый диск. От моего прикосновения он засиял, как пронизанный ярким светом рубин. Из его сердцевины выросли тоненькие, нежные, прозрачные стебельки, которые сложились в дрожащий рисунок ЭССИКО... Гпава двадцать первая Я прибыл на встречу за несколько минут до условленного часа, но Чикс уже был там - стоял как вкопанный посреди поля. Он даже не пошевелился, когда я остановился перед ним. Только глаза плавно выкатились из-под лобной перепонки, опустились вниз ко мне и снова замерли. В их общем пустом полусферическом пространстве пламенем вспыхнул пурпурный образ восходящего Шидекса. Среди его отблесков я увидел и искаженное перспективой отражение своего собственного лица. - Чикс! - пронзил меня восторженный голос юса. Чикс, с переменами вас! - Да, - кивнул я, преодолевая парализующую силу его . присутствия. - Со значительными переменами. Он великодушно дал мне время овладеть собой. Потом во весь рост растянулся на порозовевшей траве. - Ищете ее, - сказал он, - и таким образом ее сами создаете. - Кого? - Значительность. Как всегда, его интонация была неуместной, сердечной до противности. Я сел рядом. - Я пришел, чтобы попытаться поговорить, Чикс, Сказал я. - Я пришел, - ответил он. - Но вижу, что нам будет нелегко, - добавил я. - Будет, если мы не найдем общую щель. - Щель, щель... Лично мне нужно что-нибудь более широкое. - А вы не стали больше, меня Чикс. приветливо просветлил Я усмехнулся, якобы иронизируя над собой: - О, даже наоборот, уменьшился. - Да. Непропорционально. Я резко обернулся к нему, но потом бросил, как бы в шутку: - Наверное, и с вами так, Чикс. Последовал вопрос, которого я ожидал: - Почему? - Потому, что по логике вещей в нашем "уменьшении" должно быть известное сходство, - сразу же ответил я. - Потому что ведь мы оба, хотя и различным образом, связаны с одной и той же целью. И мы приняли участие в одних и тех же событиях... Кто активно, кто пассивно... Чикс растянул до краев свою грудную складку с очевидным намерением издать какой-то резкий звук. Но не издал. А расслабился, может быть с известным усилием и молчаливо стал ждать продолжения. Отверстия вокруг подвижной "кости" его органа равновесия расширились, давая возможность излишней жидкости тонкими струйками вытечь из тела. Зрелище было не из приятных, и я испытывал желание отодвинуться в сторону или хотя бы отвести взгляд, но сдержался. Остался на своем месте и тоже стал молчаливо ждать. - Мы понимаем, что нужно стоять выше деталей вашей жизни, - наконец заговорил он. - Они не находятся в ряду наших точек соприкосновения с вами, так что можем только истолковывать их в меру своего понимания. - Означает ли это, что смерть одного человека вы считаете просто деталью нашей жизни? - спросил я. - Означает, - охотно подтвердил Чикс. - Однако, не одного, а троих. До этого момента я стремился к возможно откровенному разговору, но сейчас, когда он грозил стать таковым, я почувствовал себя очень неловко. - Я уверен, что вы знаете и кто убил Фаулера и... - Но храним это знание только для себя, - вежливо прервал меня Чикс. - А до каких пор будет продолжаться это "только для" себя"? - Оно вообще не остановится. - Даже если количественно умножится? - сделал я завуалированный намек. - Да. Мы будем поддерживать возможное состояние непричастности, - сказал Чикс. И мы, наверное, еще долго обменивались бы подобными фразами, если бы нас не прервало появление Странного юса. Я выбрал место и время нашей встречи именно ради него, так что совсем не удивился, когда заметил его, идущего своим обычным маршрутом. Однако я постарался придать своему голосу подходящую для данного случая интонацию удивления: - Ха! Да вот один из ваших вроде бы идет сюда. - Он все еще не наш, - Чикс выпрямился, как мне показалось, весьма оживившись. - Его мир размыт назад в наших восприятиях почти как ваш... - Что он, из другого мира? - сейчас я уже удивился по-настоящему. - С другой планеты системы Юс? Чикс мне не ответил. Прибрал свои конечности в самые длинные ложбинки по бокам, как-то сник и нестабильно закачался, словно вдруг потерял равновесие. Темная перепонка с плеском закрыла его глаза, а там, где хотя и совсем условно можно было считать, что находится его грудь, оболочка скафандра стала тонкой и из-под нее замигали те разноцветные зоны, которые меня поразили своей феерией во время нашей прогулки по звездолету. Странный юс остановился. Он уже был близко к нам, я ясно видел, как он повторяет действия Чикса - имитируя их старательно, но неумело. Неожиданно Чикс бросился к нему. И пока я соображал, последовать ли за ним, оба одновременно понеслись кругами, быстро сокращая дистанцию между собой. Их разделяли не более двух-трех метров, когда Странный юс вдруг застыл на месте. Его тело начало расширяться, теряя свои очертания и скоро приобрело деформированный до неузнаваемости вид, а из его центральной "зоны", которая тем временем превратилась в разлившееся темно-зеленое пятно, одна за другой начали вылетать длинные яркие ленты молний. Еще при появлении первой из них Чикс отскочил с удивительной подвижностью, особенно если принять во внимание его огромное и неуклюжее на вид туловище. Потом он обернулся и побежал ко мне. - Что с ним? - не удержавшись воскликнуля. '- Отклоняется в представлениях, - "объяснил" мне Чикс. - Не могу ему последовать. - Скоро ли кончатся эти... представления? - Должны! Должны! - Так подождем его... - Это опасно! Прервать его нужно бы. Но это нево можно. Я уверен, что Чикс был испуган! А когда Странный юс, нисколько не нормализовав свой вид, направился к Деф-рактору, испугался и я. Может быть, он намеревался сделать там нечто непоправимое, может быть, он приходил сюда так часто, чтобы подготовить внезапный разрушительный удар против нашего комплекса... - Остановите его! - закричал я Чиксу. - Он израсходован! Я могу ему навредить. - Но иначе он навредит нам! Чикс словно меня не слышал. Или не хотел слышать. На расстоянии последовал за Странным юсом. Делать было нечего, и я направился за ними. Тогда Странный юс необъяснимым для меня способом заскользил вперед. Чикс - тоже, ловко используя инерцию своего значительно более тяжелого тела. Они начали быстро удаляться, и я, нарушая все правила внешней незаинтересованности, бросился вслед за ними. Я настиг их только тогда, когда они, лавируя, уже двигались по бетонному настилу между секторами Дефрак-тора, или точнее, я настиг Чикса, и мы вместе продолжили гонку. "Но что происходит? Что, в сущности, происходит?" - безответно спрашивал я себя. Движимый самыми мрачными предчувствиями, я совершил ошибку, обогнав Чикса, и скоро оказался в непосредственной близости к "отклоненному в представлениях" негуманоиду. Мы добежали до восточного флигеля - закругленной низкой постройки, так что, будучи припертым к стене, он был вынужден остановиться. Он только отчасти вернул себе свой традиционный облик. Сквозь ставший тонким и прозрачным его скафандр с лихорадочной непоследовательностью вспыхивали снопы разноцветных, злобно потрескивающих молний. Не знаю почему, но именно в этот момент Странный юс стал похож на испуганного ребенка. Впрочем, и я, давно уже не ребенок, тоже впал в панику. Просто не соображал, что делать сейчас, когда мы стояли "лицом к лицу". А юс уловил мое состояние и сейчас'же им воспользовался. Отпрянул в сторону, проскользнул в сантиметре от меня, причем я ощутил слабый удар током и двинулся вдоль стены. Он не открыл глаз, пользуясь для ориентации другими органами чувств, и они безошибочно направили его к входу во флигель, где он и скрылся. Я наконец-то дождался Чикса. - Что происходит? - все еще задыхаясь, спросил я. - Он нас понимает! - Чикс обошел меня и юркнул во флигель. Я выругался про себя, однако последовал за ним. Внутри не было совсем уж темно. Царило что-то близкое к сумеркам, в которых угадывались силуэты машин неизвестного назначения. Странный юс уже пересек флигель и сейчас переходил в основное здание. Через секунду и мы с Чик-сом были там. Через все здание шел загнутый к центру серпантин шириной около шести метров, так что при нашем дальнейшем движении Странный юс то исчезал, то ниоткуда появлялся у нас перед глазами, то есть у меня, потому что и Чикс, вероятно, предпочел задействовать другие, вероятно, более надежные органы чувств. Внутри серпантин представлял собой конвейерную металлическую ленту с различными металлическими сооружениями. Среди них я смог различить только поднятые в высоту биофлотационные мембраны и агрегаты, соединяющие двигательный блок, - слава богу выключенные. Остановившись возле одного из узлов питания, я нашел рубильник и включил освещение. Нас залил белый неоновый свет, но это не разрядило обстановку, а наоборот, добавило напряжения. Мне пришло в голову, что было бы в порядке вещей, если бы, по крайней мере, здесь я чувствовал себя как дома, так как хотя и непонятная, но вся техника была земная. Однако это не развеяло охватившее меня предчувствие нависшей над нами непоправимой беды. - Эй, Чикс! - позвал я потерявшегося где-то впереди юса. Ответа не последовало. Я побежал по грохочущей у меня под ногами ленте и увидел, как он пробирается между двумя мобильными терморегуляционными панелями, спущенными под углом с потолка. Добравшись до них, я замедлил ход: дальше спешить не было смысла, потому что, по моей оценке, серпантин приближался к концу. Я, наконец, начал понимать, каково его предназначение - по существу он представлял собой своеобразный цех для обработки органического материала. Тогда я различил и системы для облучения, и барабаны с дюзами для экспериментальных добавок, и выходы газовых охладителей. Мне показалось, что в этой биоисследовательской конструкции есть известная нерациональность, даже расточительность, но я не стал углубляться в рассуждения по этому вопросу момент был уж очень неподходящий, да и создана она была людьми с несравнимо большими познаниями в этой области, чем мои. Серпантин действительно кончился. Странный юс и Чикс уже достигли последнего участка, который был абсолютно прямым, и так как они резко ускорили темп, то стали похожи на двух спринтеров, устремившихся к финальной линии блестящего металлического листа. В конце его виднелось что-то вроде поднятого на стойки плота, а рядом с ним - кабина лифта: очевидно, там была шахта, продолжающаяся под землей. Сейчас, имея возможность наблюдать их более спокойно и с удобного расстояния, я был удивлен их невероятным бегом. Нижние части их туловищ сильно сплющились, и вопреки логике, увеличивали площадь соприкосновения с полом и обеспечивали наиболее плотный контакт с его поверхностью. При этом не было видно, чтобы они двигались, и казалось, что они просто стоят на каком-то невидимом, летящем вперед слое. Эту иллюзию нарушало только спазматическое сжатие гипертрофированных мускулов, пересекающих вдоль их спины, да ощетинившиеся контурные усики, которые в неподвижном состоянии всегда прилегали к туловищу. Мне было нужно приложить немалые усилия, чтобы понять, что в действительности юсы осуществляют такое быстрое передвижение благодаря непрерывной телесной вибрации. Странный юс, который несся в потоке собственных молний, скользнул по поднимающейся ленте и, рассыпая за собой электрический фейерверк, оказался на плоту. Чикс попытался остановиться, но не смог, покачнулся, ударился о край плота, и его передние напластования разделились. Пока он их связывал, Странный юс снова вернулся на ленту. В это время Чикс уже повернулся и стал быстро догонять юса. Я беспомощно опустил руки и отступил в Сторону, чтобы дать им дорогу. Но они до меня не добрались. Лента сильно задрожала, задергалась. Неподвижные Тще секунду назад машины ожили. Стали сгибать свои металлические суставы, их плоскости уродливо и угрожающе искривились, раздался страшный грохот, скрип и вой. Из охладителей на свободу с оглушительным свистом вырвалась струя замораживающего газа. Наступил хаос. Все вокруг тряслось. Я скорчился от боли - в моем теле дрожала каждая клеточка. Странный юс в судорогах свалился на пол вблизи меня. От его "молниеносных представлений" не осталось и следа. Позади мучительно старался сохранить равновесие Чикс, предпринимая отчаянные попытки добраться до юса. Потом вдруг начал подскакивать вверх и вниз, дважды падал, но как-то снова поднимался, возобновлял свое безумное действо. Я в недоумении смотрел на него, но потом, повинуясь какому-то неясному импульсу, тоже начал подпрыгивать, стараясь приземляться с наибольшей тяжестью. Лишь большая эластичность металла под нами давала нам шанс погасить бешеную вибрацию ленты таким первобытным способом. Через некоторое время все утихло, и постепенно я сообразил, что же собственно произошло. Юсы передали вибрацию своих тел ленте конвейера, которая, двигаясь, вибрировала сама по себе. А потом, когда они бросились бежать обратно, частота ее вибраций и вибраций, снова создаваемых юсами, совпали, и быстро нарастающая амплитуда в конце концов вызвала критический резонанс. И если бы Чикс с его почти полутонным весом, а в какой-то мере и я, не приняли бы своевременно мер, по всей вероятности, дело могло бы иметь роковые последствия.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28
|