Хроники Эйнарина (№3) - Удача игрока

– Мы удержим его и против втрое большего числа врагов из низин, – с бравадой заявил Джирран. – Или Мизаен больше не делает аниатиммов сильными, а Мэвелин не одаряет их мудростью?

Несколько слабых улыбок были ему ответом.

– За работу! – призвал Джирран, и люди мало-помалу задвигались, ощущение цели вскоре вытеснило прежний бессмысленный страх.

Джирран спрыгнул с деревянной лестницы и, орудуя топором, начал превращать ее в груду обломков. Медленный огонь на нижнем этаже, преграды из дыма и жара в прошлом спасли не один рекин, когда стены и все остальное казалось потерянным. Это может снова помочь. А если нет, что ж, тогда он найдет масло, спирт – что там еще нужно для быстрого огня – и подожжет весь рекин, как маяк, чтобы зажечь ненависть к жителям низин в сердце каждого горца.

Дол Тейва, 19-е постлета

Никакие куранты не бьют внутри гор, но, по моим расчетам, уже перевалило за полночь. Настало время Полдриона, а моего веселья заметно поубавилось. Я нагнулась, чтобы посмотреть на Аритейн. Ее дыхание выходило резкими толчками в такт ускоряющимся шагам Грена, но я никогда бы не поверила, что кто-то может лежать так вяло, так неудобно – и притворяться. Я подняла фонарь – посмотреть на цвет ее кожи – и чуть не обожгла горячим металлом ее запястье, когда Грен остановился.

Сорград дошел до перекрестка.

– Главный пласт должен быть прямо впереди. Сюда.

Вода закапала на мою голову, и по ногам потянуло холодом из вентиляционной шахты. Потолок туннеля стал более низким и неровным, по обеим сторонам чернели рваные отверстия боковых коридоров, под ногами хрустели битые камни, и своды местами крепились бревнами.

– А этих подпорок не должно быть больше? – Я с беспокойством думала о том, какая толща горы висит над моей головой.

– В этой скале – нет. Поэтому фесс Тейва всегда был таким богатым, – бросил через плечо Грен. – Пока не иссякла их медная залежь.

Я чувствовала, что время от времени мы меняем направление, но среди однообразных стен я быстро потеряла всякую ориентацию. Наконец впереди открылось большое пространство. Подняв фонарь, я увидела высокую пещеру, хотя не могла бы сказать, естественная она или вырыта вручную. Сорград искал выходы, желтый свет лампы падал на его лицо, а стены позади него исчезали в темноте.

– Куда теперь? – Грен переложил Аритейн на другое плечо. – Легче она не становится.

Сорград посмотрел на меня.

– Похоже, все они ведут в глубь горы, а не вдоль долины.

Я пожала плечами.

– Стоя здесь, мы ничего не узнаем. Лучше идти, глядишь, наткнемся на какой-нибудь поперечный туннель.

Мы выбрали самую широкую галерею, и я пошла рядом с Греном, пока Сорград проводил впереди разведку.

– Вот потому я и спустился в низины, что никогда не горел желанием превращаться в крота, – пробормотал Грен.

– А не потому, что испугался вирмов? Что они выйдут из глубин и слопают тебя? – поддразнила я горца.

– Я бросил бы им эту гадюку. – Он приподнял Аритейн, чтобы удобнее было держать. – Она бы задушила весь выводок голыми руками.

– Она же такая маленькая, – возразила я.

– Хочешь ее понести? – тут же предложил Грен, и он не шутил.

– У меня есть лампа. – Я торопливо помахала фонарем. – К тому же, бьюсь об заклад, она легче мешка руды.

Сорград выругался на Горном языке, и Грен сбился с шага.

– В чем дело? – крикнула я.

– Это всего лишь проход к пластам. – Сорград пошел к нам, с досадой качая головой.

Внезапно на металлической стенке его фонаря вспыхнуло сияние, и горец выронил фонарь с проклятием.

Знакомый голос прозвучал над лязгом помятого олова.

– Просто смотри в заклинание, Сорград!

Он поднял фонарь. Свеча потухла, но вместо нее сиял теплый, янтарный свет магии. Лицо Узары улыбнулось нам из круговорота заклинания.

– Привет, – глупо брякнула я, прежде чем Сорград повернул фонарь к себе.

– Вы используете туннели, чтобы обойти сражение? – Узара не тратил зря времени на любезности.

– Ты за нами следил? – с подозрением спросил Сорград.

– Случайно увидел. Вам нужно пробираться к самому мосту. Вся нижняя долина – поле боя.

– Откуда ты знаешь?

– Кто атакует?

– Рудники не подходят так близко к броду. – Категоричное заявление Сорграда перебило наши с Греном вопросы.

– Об этом не беспокойся, – сказал Узара. – Идите во второй туннель справа.

– А как же колдуны? – Я провела рукой по лицу и скорчила гримасу, обнаружив корку грязи.

В почерневшем олове фонаря отражалось лицо Узары, покрытое желтым сиянием, за ним неясно проступали любопытные физиономии Лесных воинов.

– Мои ребята поддерживают заклинание маскировки. Хотя я думаю, что при нынешнем хаосе Шелтиям будет не до чуждой магии.

Мы поспешили к туннелю, указанному магом. Заклинание бросало резкий свет в отличие от мягкого трепетания моей свечи, и длинные ломаные тени гнались за нами по туннелю. Свод опускался все ниже и ниже, пока мы не оказались в тупике среди наваленных камней и деревянных обломков.

– Давай, маг, удиви нас, – потребовал Грен.

Сияние на фонаре погасло, и только слабый огонек свечи продолжал бороться с мраком.

– Дай я ее возьму. – Сорград снял Аритейн с плеча брата.

Я держала руку перед носом девушки, чтобы проверить ее дыхание, когда внезапный порыв ветра задул мою свечу и оставил нас в кромешной тьме.

– Сэдриновы потроха!

Я полезла в сумку за кремнем и огнивом, но новый свет уже разрывал черноту. Он шел из глубины горы перед нами, поначалу тусклый, словно невообразимо далекий. По стене, как по горшечной глазури, побежали слабые трещинки. Пробивающийся из них свет равномерно пульсировал, становясь все ярче и ярче. Вскоре он сиял, как праздничный костер, магия, сотканная на стене туннеля и глубоко внутри нее, рябила и двигалась, как живая. Мы чувствовали исходящее от нее тепло и видели, как распространяется ее узор, сплетаясь в пустом воздухе. Быстрая дрожь пробежала по полу. Через подошвы сапог она передалась моим нервам и животу. От внезапного треска мы все попятились. Запахло горелым, словно кто-то забыл на огне пустой котелок.

Стена начала раскалываться. Сперва посыпались осколки, затем стали отваливаться более крупные куски. Магия била по камню, как ребенок по сковородке с тянучкой. Грен принялся оттаскивать кайлом обломки, с опаской глядя вверх, не свалится ли что-нибудь на голову. Я отгребала их дальше по туннелю, стараясь избегать острых, как бритва, сколов на стенах.

– Этот чародей сколотил бы себе состояние, если б нашел дол, готовый добывать руду с помощью магии. – На лбу у Грена блестел пот. – Он один работает за десятерых.

– Мы сможем пройти? – спросил Сорград с Аритейн на руках.

Я остановилась, чтобы потереть спину.

– Она шевелится?

В неверном свете заклинания было видно, как Сорград покачал головой.

– Еще нет, но я бы предпочел выйти из этих туннелей, когда она зашевелится.

– Тассин должен смягчить ее норов, даже если действие тахна пройдет.

Люди жуют тассин, чтобы забыть горе, нужду, любовь и ненависть, поэтому милостью Аримелин он запутает ей мозги на какое-то время.

– Есть проход! – крикнул Грен через плечо.

Я направилась к нему по светящемуся туннелю, держась подальше от бледнеющих стен, теперь расплавленных и формуемых, как сало для свечей. В конце туннеля свет магии был еще ярким, и Грен взламывал там кайлом края дыры, открывающейся в ничто. Зубчатый обломок упал в черноту и покатился по невидимому склону. Я вновь зажгла лампу и осторожно высунулась в дыру.

– Куда теперь, Узара? – крикнула я в пустоту, осматривая расселину, заваленную камнями.

Где-то внизу, невидимая, журчала вода. Прищурившись, я посмотрела вверх. Хотелось бы знать, высоко ли свод и не посыплются ли на наши головы какие-нибудь обломки.

На противоположной стене засиял золотистый узор. Он мерцал и переливался, кругами расходясь из центра, словно волна, бегущая по глади пруда. Увидев ширину расселины, которую нам предстояло одолеть, я скорчила гримасу.

– Лучше привяжи ее милость к спине, Грен, потому что Сорграду с таким грузом и доспехами тут не пройти, а тебе понадобятся обе руки.

Я с досадой посмотрела на лампу, задула ее и повесила на пояс. Для этого подъема руки нужны больше, чем свет. Сорград снял с плеча моток веревки, и я крепко обвязалась скрипящей пенькой. Другой конец Сорград закрепил петлей вокруг рук и спины. Я улыбнулась ему и осмотрительно ступила на неровные камни. Сначала поставила одну ногу и, убедившись, что стою прочно, поставила вторую. Так, по шажку, я двинулась дальше, помогая себе руками. Сосредоточилась на хорошо знакомых навыках, которые поднимали меня на столько стен и домов, что даже вспоминать не хотелось, и настрого запретила себе думать о невидимых бездонных ямах, могущих лежать под любым упавшим валуном, на который я обопрусь. Из трещины между двумя кусками плиты донеслось шипение воды в глубинах, а может, и кое-что похуже. Отбросив непрошеное воспоминание о вирмах из песен Грена, я продолжала медленно идти вперед. От напряжения пальцы рук и ног сводило судорогой, когда я добралась наконец до противоположной стороны расселины и села на выступ, отполированный магией Узары, чтобы перевести дух.

– Тяжело, но проходимо.

Я отвязала веревку и поискала, где бы ее закрепить. Если Грен соскользнет с Аритейн на спине, то своей тяжестью просто стащит меня с выступа. Янтарный огонек вспыхнул подле меня, когда я бесплодно дергала серо-желтый монолит. Крутясь, огонек вгрызся в гору. Запахло горячими плитами очага, и магия поблекла до цвета приглушенного золота, оставив в выступе сквозную дыру шириной с мое запястье. Я с улыбкой пропустила в нее веревку и через минуту закрепила. Что ни говорите, а все-таки от Узары есть польза.

К тому времени, когда Грен добрался до меня, я снова зажгла лампу, и ее скромное мерцание осветило потный лоб горца с прилипшими к нему волосами.

– Сними ее с меня.

Сорградовы узлы, как обычно, оказались зверской головоломкой, но в конце концов я положила неподвижную Аритейн на твердый пол. Грен сделал несколько наклонов, чтобы размять спину, а брат, одолев расселину, без слов поднял колдунью на руки.

Я посмотрела в туннель, где магия Узары крошила скалу, пока мы прыгали по камням. Ее яркое свечение находилось теперь на некотором расстоянии от нас. По мере продвижения магии стены меняли цвет от оранжевого и красного до бледной охры.

– Смотрите под ноги, – предупредила я, хотя это было совершенно излишне. – Не хватало еще сломать лодыжку.

Орудуя кайлами, мы с Греном отгребали в стороны коварные осколки, чтобы расчистить путь для Сорграда, который ничего не видел из-за Аритейн. Только бы она стоила всех этих усилий, мрачно подумала я.

– Подождите.

Я пошла вперед к обрамленному золотом отверстию и, подняв факел, с опаской заглянула в коридор, на стенах которого отчетливо виднелись следы инструментов.

– Мы возвращаемся в рудники, – с облегчением сообщила я остальным.

– Куда идти? – спросил Грен. – Узара?

Оловянный голос мага исходил от фонаря Сорграда.

– Этот туннель идет далеко вниз, а затем соединяется с более крупной галереей. Поворачивайте налево, когда дойдете до нее.

Теперь мы пошли быстрее: пол не мог бы оказаться чище, даже если б моя мать подмела его. Широкая галерея стала настоящей отдушиной после гнетущей тесноты коридоров, и невидимые шахты подавали сверху свежий воздух. Наконец мы повернули за угол, и я невольно прищурила глаза – мне показалось, будто впереди что-то сереет. Я задвинула заслонку фонаря. Нет, это не иллюзия, это выход из проклятого лабиринта. Я с облегчением вздохнула.

– Ждите здесь.

Я передала Сорграду фонарь и потихоньку двинулась вперед, бесшумно ступая по голому камню. Звуков боя не было слышно, но это мало что значило. Прижавшись спиной к стене, я приблизилась к острому углу с кайлом наготове и остановилась, чтобы глаза могли привыкнуть к ночи. Когда безликая серость опустилась на склон и траву и горы вдали, я сделала три осторожных шага наружу. Мы находились почти в самом низу долины, и меня это несказанно обрадовало. Бой давно продвинулся за гребень скалы, и хотя отставшие грабили нижнюю долину, мы должны были выбраться из рудников незамеченными.

Но жители низин удерживали мост: вдоль него горели факелы, и на фоне их дымного света виднелись силуэты людей. Все были в шлемах и с пиками – значит это невесть откуда взявшаяся милиция, а не восставшие крестьяне, которых мы могли бы одолеть с парой мечей и одним кайлом. Я обогнула скопление поросших травой валунов в надежде увидеть за ними брод.

Сзади щелкнули камешки. Я обернулась: кто из братьев так неосторожен – но насмешливые слова застыли на моих устах. Облаченный в серое человек разглядывал меня, два лунных серпика, прибывающий – Малой и убывающий – Большой, нечетко освещали его бесстрастное лицо под капюшоном.

– Где твои спутники? – жестко спросил мужчина. Из темноты позади него вышли еще две призрачные фигуры.

Я уставилась на Шелтия, полная решимости не смотреть на входы в рудники, и шепотом начала повторять заклинание, выученное специально против эльетиммов.

– Трор мирал, эз наран, трор мирал, эз наран.

– Не бойся, я не стану обыскивать твой ум без причины! – Шелтий положительно казался оскорбленным.

– Со мной уже такое случалось, – резко возразила я, не подумав о разумности моих слов. – Эльетиммы времени зря не теряют.

– Аниатиммы… – с презрением ответил мужчина.

Его прервало сообщение от другого Шелтия, который спустился по склону и откинул капюшон. Его голова слегка тряслась, и я узнала старика, которого мы встречали в фессе Хачал.

– Ты Куллам, верно? – Я не знала, чем наше знакомство может помочь, но не представляла, как оно может повредить.

Старик кивнул.

– Ни в той, ни в другой штольне людей нет, – обратился он к первому Шелтию почтительным тоном.

– А та завалена. – Шелтий, молодой мужчина из фесса, прибывший третьим, устремил на меня суровый взгляд.

– Где Аритейн? Я не нахожу ее ум!

Я снова и снова мысленно повторяла заклинание, заставляя себя верить в него.

– Что случилось в фессе? – не унимался молодой. – Аритейн тоже мертва?

– Брин! – резко осадил его старик Куллам. Старший Шелтий откинул капюшон. Я увидела лысого мужчину средних лет, с ямочкой на подбородке и густыми выступающими бровями, хмуро сдвинутыми над переносицей. На один ужасный миг мне показалось, что его глаза перешли в черноту эльетиммского обладания, но затем я поняла, что он только моргнул. Однако покрывавшая его веки черная краска все же вызывала у меня беспокойство, так как я не представляла, что она должна означать.

– Мое желание обыскать твой ум, чтобы извлечь ответы, которые мне необходимы, было бы вполне оправданно, – вкрадчиво молвил он.

Я стиснула зубы, пытаясь разжечь в себе ту беспощадность, которую Грен столь неожиданно обратил себе на пользу, бросив вызов Высшему Искусству.

– Но тогда бы я отрекся от своего призвания и стал ничем не лучше аниатиммов, – продолжал Шелтий. – Чтобы спасти наш народ от их злоупотреблений, их и выгнали тогда во льды!

Я ничего не поняла, но с готовностью кивнула. Пока он говорит, он не сможет копаться в моей голове. Настало время попробовать добиться некоторого расположения.

– Я пришла сюда, чтобы предупредить людей гор об эльетиммах, – с чувством сказала я. – Мы видели их пагубные заклинания и…

– Ты пришла сюда ради собственной выгоды, – презрительно оборвал меня Шелтий. – Уж это я могу прочитать без усилий. Не претендуй на благородство цели.

Я почувствовала себя обиженной. Вытаскивание прибыльной руны для себя не мешает оказывать добрую услугу кому-то еще.

– Мы пришли вас предупредить, – упрямо повторила я, – и просить у вас совета, как вернуть истинную магию в низины, – добавила я, ловко меняя тему. – Мы надеялись на сотрудничество, хотели учиться у вас, чтобы объединить силы против общего врага.

– Но ты привела для этого мага, – с сожалением произнес старик Куллам. – Не может быть единения между теми, кто правит четырьмя царствами разума, и теми, кто подчиняет своей воле четыре царства материи.

Я отложила сие неясное заявление на потом и решила, что Сорграду и Грену придется самим о себе позаботиться. Все, чего я хотела сейчас, это уйти. Поэтому я присела перед Черновеким в реверансе с той грацией, какую позволяли мои изорванные в лохмотья юбки.

– Я прошу вас извинить меня, я бы хотела убраться подальше от битвы.

– Ты уйдешь, когда я тебе позволю, – спокойно ответил Шелтий.

Тот, кого звали Брин, самодовольно ухмыльнулся, и я допустила ошибку, взглянув на него.

– Что ты сделала с Эрескеном? – грозно спросил он. – Ты была возле комнаты, где он лежал мертвый. Не думай, будто я не помню тебя. Это так убивает ваша магия?

– С эльетиммским колдуном? Тем, кто проник в ваши горы, втерся к вам в доверие и воодушевил пол армии, чтобы атаковать низины? Его звали Эрескен? – Я не сводила глаз с Черновекого. – Никакая магия не убивала его, даю вам слово.

– Где Аритейн? – проговорил Брин хриплым от страха и гнева голосом.

– Ты не знаешь? – Удивление, обычно изображаемое мною в беличьих играх, никогда не было столь искренним. – Разве не ты был одним из помощников этого, как там его, Эрескена?

Черновекий вновь пригвоздил меня пристальным взглядом.

– Кто что делал среди аниатиммов, тебя не касается. Не касается и шарлатана Планира с его выводком алчных магов. Мы установим истину и накажем виновных. Никто не имеет власти над аниатиммами, кроме Шелтий.

– Никто не отбирает у вас власть. Нас заботят только эльетиммы. Глянь, что натворил всего один из них. – Я послала отчаянную просьбу Сэдрину, чтобы тот ублюдок был здесь один. – Эльетиммы – угроза всем: Хадрумалу, Тормалину, землям до Солуры и дальше. Чтобы их победить, мы все должны действовать сообща. А поскольку вы, похоже, единственные, кто сохранил истинную магию, то могли хотя бы помочь. – И если б я доставила эту помощь, то назвала бы свою собственную цену, заметил оптимистичный голос в потаенном уголке моего ума.

Черновекий посмотрел на меня с презрением, которое зажгло во мне пламя бунтарства. Это пламя дотла спалило мое напускное смирение – тонкое как бумага. Никакой колдун не имеет права насмехаться надо мной, тем более этот, неспособный держать в руках даже своих собственных людей. Все они, маги, высокомерные хамы.

Куллам что-то прошептал и нахмурился.

– Жители низин добрались до стен фесса, – печально сообщил он.

Так роду Тейва и надо, мстительно подумала я. Твердо глядя на меня, Черновекий скрестил руки.

– Мы удалим жителей низин с наших земель. Мы найдем тех, кто тайно сговорился с аниатиммами, и накажем, как сочтем нужным. Если аниатиммы вновь вздумают подкупить наших людей, мы будем готовы защитить себя.

В его голосе звучала такая уверенность, что я не стала бы принимать никакие ставки против него.

– Передай Планиру, что мы не хотим его магии в горах, мы не нуждаемся в ней и не потерпим ее. Мы не хотим ни тормалинского оружия, ни войска, ни какого бы то ни было иного вторжения с низин под предлогом оказания нам помощи. Мы рассчитываем на самих себя, как делали всегда.

Я вновь присела в реверансе.

– Очень хорошо. Я немедленно доставлю твое послание. Чем скорее Планир узнает, тем лучше, в конце концов.

С этими словами я оглянулась, чтобы увидеть брод. Снова повернувшись к Шелтиям, я вздрогнула, будто испуганный кролик. Все трое исчезли, развеялись словно дым, такой же серый, как их мантии.

– Спаси меня Дрианон от магии во всех ее видах, – зло пробормотала я.

Поскольку никто на мосту не проявлял ко мне интереса, я вскарабкалась ко входу в штольню. И правда, отверстие было забито камнями. Либо потолок обрушился, либо Узара нахитрил. Я нерешительно потыкала пальцем в скалу, но она была твердая, холодная и очень реальная на ощупь. Нет, это не иллюзия. Я подняла кайло и снова его опустила. В одиночку мне этот завал не расчистить. Если начну долбить, сюда сбегутся две горсти любопытных солдат, но сомневаюсь, что они предложат мне помощь, даже если я скажу, что с другой стороны лежит девушка без сознания, на которой нет ничего, кроме сорочки.

Тяжело вздыхая, я взвалила кайло на плечо и повернулась к реке. Как ни досадно, остается лишь надеяться, что Узара вытащит Грена и Сорграда из ловушки. А не вытащит – уговорю его своим кайлом. Я встала на колени и зачерпнула воды из реки. Теперь я уже не так беспокоилась, что меня убьют, раздавят или захватят в плен Шелтий – другие заботы предъявляли свои права. Я замерзла, устала, проголодалась, а моих царапин и синяков хватит аптекарю на несколько дней работы. Я вновь почесала голову. При моем нынешнем везении я, вероятно, подцепила вшей.

Наконец я нашла остатки столба, отмечавшего брод. Вода в реке настолько спала, что перейти ее не составило труда, но юбки все равно намокли и липли к ногам, а сапоги протекли. Я ломала ногти мокрыми шнурками, когда мир вокруг безумно закружился в ливне алмазных и лазурных искр.

– Все хорошо, все хорошо, – раздался в моих ушах голос Сорграда, и он был, возможно, единственным, кому бы я поверила.

Я крепко зажмурилась от головокружительного зрелища и стиснула зубы, молясь, чтобы меня не стошнило, пока ощущение, будто я попала в смерч, не прошло.

– Вот и ты, в полной безопасности, вместе со всеми нами, – весело молвил Узара.

Обхватив себя руками, я сосчитала до пяти, прежде чем робко открыть глаза. Вокруг меня лежала темная ложбина, в которой мы оставили мага и людей Беры. Говорить о безопасности было, на мой взгляд, преждевременно, но Грен и Сорград находились здесь.

– Значит, ты вытащил сначала их.

– Как видишь, – радостно улыбнулся Узара. Я подергала мокрую ткань, облепившую ноги.

– А ты не мог забрать меня до того, как я перешла реку? Где моя котомка? Мне нужны сухие бриджи!

– Мы хотели убедиться, что Шелтий ушли, – объяснил Узара. – Я все время следил за тобой. Если бы к тебе кто-нибудь приблизился, я бы рискнул, – заверил меня маг, и теперь, когда улыбка исчезла, я увидела глубокие морщины усталости на его лице.

– Она просыпается, – внезапно сказал Грен.

В сером утреннем свете я увидела, как Аритейн слабо взмахнула рукой, и с изумлением поняла, что уже наступает новый день.

– Ее ищут Шелтий. – Беспокойство глухо прозвучало в моем голосе. – Стоит ей собрать свои мозги, и ее найдут.

– Что будем делать? – спросил один из Лесных лучников, сжимая стрелу побелевшими пальцами.

При мысли о черновеком ублюдке, выходящем из теней, я задрожала сильнее, чем от холода.

– Посмотрим, как она себя поведет, и если нужно будет, убьем ее.

Я встала на колени возле Аритейн и быстро развязала ей уши.

– Даже не думай ни о каких заклинаниях. Попробуешь бежать или колдовать – мы тебя убьем, поняла?

Чтобы доказать мою неподдельную искренность, я стиснула горло колдуньи.

Сорград положил обнаженный кинжал поперек ее ладони и вдавил лезвие в мягкий угол между большим и указательным пальцами.

– Как Шелтия, которая отреклась от своих клятв, ты лишилась права на жизнь.

– Кивни, если слышишь меня, – приказала я.

Через минуту слепая голова слегка наклонилась вперед.

– Хорошо.

Я быстро соображала. Тассин сделает колдунью крайне внушаемой, значит, самое время показать ей возможные перспективы. Вот только порадовать ее нечем.

– Я говорила с Брином и Кулламом, – сообщила я девушке. – Они представили меня еще одному Шелтию, тому, с черными веками.

Аритейн напряглась в непроизвольной панике, едва не порезав пальцы ножом Сорграда.

– Старейшины знают, что ты сделала, – сокрушенно подхватил Сорград. – Предательство, нарушение клятв, втягивание тех, кого ты клялась защищать, в бессмысленную битву.

– Эльетиммы не питают к горцам никакой любви, – снова ввернула я. – Они лишь возбуждают беспорядки, чтобы отвлечь тормалинские войска, которые могли бы оказать сопротивление вторжению в Далазор. То же самое было в прошлом году на дальнем юге: они подстрекали алдабрешцев к войне, натравливая семьи друг на друга. Женщина, которую обманом заставили им помогать, умерла под грудой камней. А как нам следует поступить с тобой?

– У меня есть отличные идеи, – со смаком заявил Грен, и Аритейн заметно вздрогнула. – Женщина, которая предает свою кровь извечному врагу, заслуживает медленной и мучительной смерти.

– Разве Шелтий ей это не устроят? – невинно спросила я.

– Думаю, устроят, – любезно подхватил Сорград. – Представь, сколько усилий им придется приложить, чтобы расхлебать эту кашу. Даже не сомневаюсь, что они накажут всех зачинщиков в назидание другим. Мы проявили бы больше милосердия, сразу тебя убив.

– Так что же нам делать с тобой? Что ты можешь нам предложить? Есть у тебя знания или таланты, ради которых стоит тебя спасти?

К моему удовольствию, руки у Аритейн слегка задрожали.

– У нас есть маги, чтобы победить эльетиммов, – равнодушно обронил Сорград.

– Но нам любопытно узнать больше о Высшем Искусстве, или эфирной магии, или истинной магии, как ты, я думаю, ее называешь, – вмешался Узара, вступая в игру. – В конце концов, именно это и привело нас в горы.

Аритейн беспомощно задвигала челюстью под тугими повязками, влажными от окрашенной тассином слюны.

– Твой выбор, женщина, – категорично объявила я. – Мы убиваем тебя прямо сейчас, или оставляем для наказания Шелтиями, или доставляем туда, где никакие Шелтий никогда тебя не найдут.

– Вся мощь Хадрумала защитит тебя, если ты поделишься знанием и поможешь нам одолеть эльетиммов, – со всей серьезностью пообещал Узара. – Они чуть не ввергли твой народ в войну, которая могла обернуться гибелью всех горцев.

– Выбор прост, моя девочка: умирать от голода или есть свое посевное зерно, – добавил Грен с веселой угрозой.

Аритейн замерла в напряжении под повязками, скрывающими ее голову, и легкой сорочкой. Засвистела птица, радостно приветствуя солнце и уже порозовевшее небо.

Это займет слишком много времени. Даже с тассином, дурманящим голову, колдунья не пойдет на сделку. Нельзя ожидать от нее слишком многого. Я вздрогнула на холодном ветру и тяжело положила руку на грудь Аритейн.

– Давайте просто убьем ее. Предавшей однажды нельзя доверять.

Колдунья тщетно завертелась под моим напором и стиснула клинок кинжала. Кровь хлынула меж ее длинных белых пальцев, но Сорград еще крепче сжал ее кулак на отточенном лезвии.

– Хочешь дать кровавую клятву? Да?

Слепая голова настойчиво кивнула. Сорград подмигнул мне и отпустил руку девушки. Потом взял кинжал и слегка провел острием по своей ладони, чтобы из пореза выступили капельки крови. Сжимая руку Аритейн, он кивнул мне.

– Развяжи ей рот.

Я заколебалась, но Грен встал на колени и разрезал полотно своим кинжалом.

– Пока она говорит слова, она жива. Если отречется, Град ее убьет.

– Сиккар алз Мизаен, терест Мэвелин верат, долке эн рокар алсокен.

Аритейн с трудом вторила чеканным словам Сорграда, ее голова все еще кружилась от тахна, язык онемел, и губы от тассина стали коричневыми, цвета старой крови.

– Это ее удержит? Она запомнит, что сказала? – затеребила я Сорграда.

Горец посмотрел на меня загадочным взглядом.

– Это клятва, разрушающая все клятвы. Если ты дашь ее, напившись вдрызг, в свое совершеннолетие, то все равно вспомнишь ее на смертном одре. Эта женщина предала все, что связывало ее с этой землей, и ей осталась только смерть от рук Шелтий, если ее найдут.

Я пожала плечами и повернулась к Узаре, который наблюдал за обрядом широко открытыми глазами. Люди Беры за ним казались еще более пораженными.

– Как будем выбираться отсюда? Не хотелось бы наткнуться на какой-то отряд, идущий с намерением присоединиться к осаде. А то примут нас, чего доброго, за шайку полоумных разбойников.

– Главное – убрать ее подальше, пока Шелтий не объявились. – Сорград взглянул на Аритейн.

Узара улыбнулся.

– Я свяжусь с Планиром и заставлю его создать связь. Он вернет нас в Хадрумал, даже если придется вытащить из постели половину Совета.

Глава 10

В детстве я редко слышала Лесные песни в самом Тормейле. А теперь мои внуки чуть ли не каждый день напевают их за игрой. Вот одна из самых моих любимых, дарующая надежду в равной мере и молодым, и старым.

Как-то укрылись три путника от вероломного града:

Старец седобородый, девушка и менестрель.

Вот говорит менестрель, глядя на юную деву:

«Помню Великое Древо Лет в пышной зелени листьев».

Вдумчивый старец изрек: «Я зимою его лицезрел,

Окоченевшее, с голыми, чахлыми сучьями».

Молвила девушка: «Я однажды нашла

Плод его ароматный, упавший на землю».

Серый аморфный дождь не слушал ничьих речей,

Он добрую землю хлестал, молча, неугомонно.

Ну а скала вековая дивилась, как эти трое,

Видя столь разное, все ж выражали согласье.

Деревья лесные ей отвечали: «Разве не знаешь?

Чтоб жизнь продолжалась, должны все меняться, расти.

Младенец беспомощный, хнычущий, мальчиком станет,

В юношу тот превратится, а юноша – в зрелого мужа;

Девочка девушкой станет и матерью умудренной.

Но и состарившись, смотрят они на мир все теми ж глазами».

Кабинет Планира Черного, Верховного мага Хадрумала, 23-е постлета

– И когда я обсудила все вопросы со старейшинами Шелтий, я поняла, что будет гораздо лучше, если они сами разберутся со своими преступниками, – объяснила я. – Учитывая напряженность между нагорьем и низиной, любое требование правосудия с нашей стороны только ухудшит ситуацию. Мы договорились, что они накажут своих виновных и разнесут весть об эльетиммском заговоре по всем Пределам. Это больше не повторится. – Я глотнула превосходного вина из запасов Верховного мага.