Хроники Эйнарина (№3) - Удача игрока

Горцы сердито зашептались, и Джирран помолчал минуту, пока шум не утих.

– Должны ли мы снести это оскорбление? Должно ли оно стать еще одним надругательством над нашей землей и нашим народом, которое останется неотомщенным? Не закроют ли нам дороги жители низин и их Лесные союзники, чтобы помешать нашей торговле, ибо мы проявили смелость и обозначили свои границы? – Оратор говорил ровно, не теряя самообладания. – Не пора ли сказать им, что «хватит» – это значит «хватит»? Не пора ли им узнать, что мы не потерпим такого унижения и дискриминации? – Он покачал головой. – Я достаточно долго надрывал свое сердце и испытывал ваше терпение этими вопросами. Вы должны решить, что делать. Я знаю только одно – надо отомстить за убийство. Я не переступлю порог рекина моей жены, пока не потребую жизнь, чтобы возместить долу его утрату. Я не возьму еду от ее очага, пока не зажгу погребальный костер, чтобы в щепки разбить кости того убийцы. Я не вернусь, пока не смогу поклясться моим еще не рожденным сыновьям и дочерям, что я защитил их законные права. Пусть Мизаен и Мэвелин судят меня, если я не отдам всю кровь, текущую в моих жилах, до самой последней капли, прежде чем откажусь от этого обета.

Не оглядываясь, Джирран пошел прочь от рекина. Он направлялся к воротам, но нетерпеливые горцы, которые выкрикивали слова поддержки и пробирались вперед, чтобы пожать ему руку или хлопнуть по плечу, вскоре преградили вождю дорогу. Те, кто не смог подобраться близко, поднимали сжатые кулаки в шумном одобрении, и вскоре в них появлялось все больше оружия. Колыхаясь и бурля, толпа ненадолго застряла у выхода, пока не вылилась наружу через узкий каменный туннель. Последние мужчины по двое и по трое торопливо бежали между мастерскими и складами двора и выходили с мешками, узлами, мечами, колчанами. Они остановились на минуту, когда громкий боевой клич загремел за стеной, отражаясь от утесов со всех сторон и вспугивая с веток птиц.

– Думаешь, Эйриз все это слышала? – в отчаянии спросил Кейсил. – Если да, она быстро откроет ему свои объятия.

– Мне все равно, слышала она или нет, – мрачно сказала Исмения. – Главное, эта клятва не останется не услышанной там, где это имеет значение.

– Ты не веришь, что он говорит серьезно? – посмотрел на мать Кейсил. – Просто это – его способ оправдаться перед своим сбродом, избежать объяснений, почему эта дверь закрыта для него.

– Серьезен он или нет, это не важно, – промолвила старая женщина с холодным удовлетворением.

– Мизаен и Мэвелин ответят, когда взывают к их именам даже всуе, – кивнул Фитиан.

– Просто он понял, что никакие зажигательные слова не убедят этих людей силой прорваться в рекин. – Кейсил вздохнул. – Когда они уже едят из его рук, когда он выставляет себя их защитником, поборником древних прав, он вряд ли станет всем рисковать, обратившись к ним с просьбой выломать дверь и осквернить обычай вместе с порогом.

– Никто из них не зашел бы так далеко, – медленно кивнул Фитиан.

– У Джиррана не хватит на это мозгов, – презрительно сказала Исмения. – Это, вероятно, та шлюха, которую он вновь объявил своей сестрой.

– Возможно, Аритейн не слишком мила и не всегда поступает умно, но она не шлюха.

Этот неожиданный мужской голос был резким от эмоций.

Исмения быстро повернулась, обняв себя за плечи, лицо ее стало пепельным. Фитиан схватил бутылку за горлышко и угрожающе поднял ее. Кейсил заслонил собой мать и сердито нахмурился, сжав кулаки.

– Тейлин! Ты что делаешь?

Девушка отошла от двери, ведущей на лестницу, и человек в сером плаще, стоявший позади нее, снял капюшон.

– Я привела Брина, – пролепетала Тейлин дрожащим голосом. – Даже если вы никогда не простите меня, я хотела как-то искупить свою вину перед Тейро. – Девушка взглянула на труп и прикусила губу, но она уже пролила все свои слезы на сегодня.

Брин сплел пальцы.

– У нее есть причина для беспокойства, – произнес он извиняющимся тоном. – В этом сезоне… даже бальзамируя тело… есть весьма реальная опасность разложения.

– Никакие Шелтий, пляшущие под дудку Аритейн, не будут совершать обряд для моего сына, – без обиняков заявила ему Исмения. – Я рискну пятном на его костях и отвечу за это, если надо будет.

– Мы могли бы поспорить о безошибочности того, что делает Аритейн с Солнцестояния до Равноденствия, но это ничем не поможет Тейриолу. Я не вправе оставить такое дело незаконченным. – Брин покраснел, неловко переступая с ноги на ногу. – Похоже, мы уйдем в течение суток. После этого я могу договориться, чтобы другие Шелтий, не связанные со всем происшедшим, пришли к вам, если вы того пожелаете. Но мне нужно ваше обещание, что вы не расскажете об армии Джиррана или о присутствии здесь Шелтий.

Кейсил даже вспомнить не мог, чтобы когда-нибудь раньше слышал страх в голосе Шелтий.

– Я бы не солгала Шелтиям, даже если б могла. – Исмения покачала головой, скорее с недоумением, чем с вызовом.

– Не говорите, как умер Тейриол, – взмолился Брин. – Или просто скажите, что на него напали в низинах, но не рассказывайте, что он участвовал в каких-то переговорах. Не упоминайте ни о чем, имеющем отношение к амбициям Джиррана. Шелтий отдадут почести вашему горю, вы же знаете.

– Этого вполне достаточно, мама. Важно совершить обряд для Тейро, – вмешалась Тейлин. – Если мы скажем что-то лишнее, Шелтий нас всех подвергнут испытанию, а Эйриз этого не вынесет.

Исмения потерла лицо. Ее щеки еще больше запали, волосы растрепались.

– Я не солгу, но по собственной воле рассказывать то, что знаю, не буду, – согласилась она наконец.

– Мы мало что знаем. – Кейсил не улыбаясь смотрел на Брина. – Мы сделали все, чтобы держаться подальше от этого безрассудства. – Он пошел отпереть дверь. – А как ты будешь отвечать за свое участие в этом – дело твое.

– Нет, я уйду по боковой лестнице, – поспешно остановил его Брин. – Лучше, чтобы меня не видели.

Он неловко похлопал Тейлин по плечу и скрылся на лестнице. Девушка рассеянно кивнула и направилась к длинному столу. Взяв свою иглу, она продолжила работу, делая ровные стежки. Через минуту Исмения подошла к дочери и заглянула через ее плечо. Одобрительно хмыкнув, подтащила табурет к огромной сланцевой плите и начала протыкать шилом дырки в неподатливой коже, чтобы Тейлин следом сшивала. Кейсил рухнул на табурет между ними, положил голову на руки и заплакал, непрерывные слезы падали на равнодушный камень. Фитиан со своей бутылкой сел в углу, чтобы как следует напиться.

Великий Западный Тракт, 6-е постлета

Я шагала, погруженная в свои мысли, никак не ожидая, что откуда-то вдруг посыплются стрелы. Поскольку кровожадные горцы нас до сих пор не догнали, мою главную заботу составляли наши пустые животы и жажда, от которой спекалось горло. Дорога была пустынна, и я ушла немного вперед, вовсе не горя желанием раньше времени сменить моих спутников, которые поддерживали Узару. Опираясь на грубый костыль, маг ковылял как мог, хотя его нога, должно быть, горела огнем.

Стрелы вылетали из плотных зарослей под могучими деревьями, распарывая воздух злобным свистом. Я едва успела осознать этот факт, как все они были охвачены ярким пламенем. Алые сгустки огня вспыхнули в тенях, испещряющих дорогу, и вонь горелой кожи повисла в почти неподвижном воздухе: опаленные наконечники стрел со стуком падали вниз. Тревожный шорох в кустах выдал по крайней мере одного нападающего. Я быстро попятилась, чтобы присоединиться к остальным, сгрудившимся вокруг Джилмартена, который по праву выглядел довольным собой.

Дарни шагнул вперед, держась за рукоять меча.

– Мы не хотим ни с кем сражаться. Мы хотим вести переговоры.

– Вы сражались, мы видим ваших раненых.

Кричащий голос был молодым, нервным и сердитым – скверное сочетание. Второй голос дал нам знать, что враги засели и в ветвях деревьев. Но это все, что мы уразумели, ибо голос сей вещал на Лесном языке. Мы обменялись непонимающими взглядами.

– Эй, ты, там, нашей крови, – раздраженно завопил он на тормалинском. – Ты пленница или предательница?

– Мой отец был вашей крови, но я родилась и выросла как инородка, – осторожно крикнула я. – Эти люди – мои друзья и давние товарищи. Они ни на кого не нападали.

Воцарилась недоуменная тишина.

– А как же ваш раненый?

Вопрос пришел с другой стороны, и я спросила себя, сколько же Народа тут прячется. Судя по запинающемуся тормалинскому, голос принадлежал пожилому мужчине, чья жизнь была грубо поломана. Если повезет, он постарается избегать новых сражений.

– На нас напали три дня назад, – сообщила я. – Мы потеряли лошадей и снаряжение и только хотим как можно скорее пройти через Лес.

– Кто на вас напал? – выкрикнул первый голос, но уже не так уверенно и не так сердито. Это был голос юноши; юношей легче убедить, но они более склонны к импульсивным решениям.

– Люди Гор, – четко ответил Сорград. – Западные горцы. Мы с братом родились в Средних Пределах, но много лет жили в низинах. Мы рассчитывали торговать, а нас выгнали.

– Почему вы преградили дорогу? – решительно спросил Дарни. – На вас напали?

– Напали, выжгли, разорили да еще преследовали, – разозлился первый голос. – Люди, такие же белобрысые, как твои друзья, и с магией за спиной.

Узара резко выпрямился на своей подпорке.

– Магией? Какого рода?

– Это была магия огня и воды, странных ветров и разбитой земли? – Я шагнула вперед, всматриваясь в кусты. – Или это был ужас в уме, иллюзия, сбивающая с толку чувства?

– Что ты знаешь о таких вещах? – прозвучал новый голос, более сильный и сдержанный.

– Стремление понять эту магию ума и привело меня в нагорья. – Я почувствовала, как яростные взгляды Дарни и Узары прожигают мой затылок.

Откуда-то спереди, издалека, донесся переливчатый свист. Из низких зарослей вышел мужчина; его выпирающий живот говорил о зрелых летах, в темно-рыжих волосах блестела седина, а лицо с квадратной челюстью было таким же мрачным, как у Дарни.

– Приближаются всадники. Уходите с тракта, потом все обсудим. – Это был последний говорящий, который смерил нас оценивающим взглядом медных глаз. – У нас есть пища и вода.

Дарни и маги тотчас шагнули к обочине, хотя Узара не столько шагал, сколько хромал. Грен посмотрел на меня, а я – на Сорграда, и мы втроем медленно пошли за ними. Лесные жители спрыгнули с деревьев и вышли из подлеска – их оказалось больше, чем я ожидала. Гамаши и туники из серовато-коричневой ткани и кожи были забрызганы свежей грязью и покрыты неровными пятнами свежей краски, на руках и ногах – привязанные зеленые и коричневые лоскутки, такие же лоскутки прикрывали волосы и лица. Эти люди делали все, чтобы стать в лесу невидимками. Все были вооружены луками, а колчанов несли столько, что Джилмартен исчерпал бы свою магию задолго до того, как у них кончатся стрелы.

Сзади на дороге застучали копыта. Оглянувшись, я успела разглядеть головы и спины. Судя по одежде, это были фермеры, их гнедые тяжеловозы флегматично рысили по тракту. Я могла бы еще вернуться и окликнуть их, позвать на помощь, как-нибудь уговорить прозаичных фермеров отвезти меня в безопасное место. Почувствовав мое колебание, Сорград повернул голову и встретился со мной немигающим взглядом проницательных голубых глаз.

– Иди, если хочешь, – мягко сказал он, – но я буду продолжать. Кроме награды, я теперь хочу и отплаты. Изгнание – это одно дело, но попытка убить нас повышает ставки.

Я все еще чувствовала призрак страха, вселенного в меня тем эльетиммским ублюдком, но пробудившийся в груди гнев, настойчивый и горячий, выжег его без следа. Сорград протянул руку и на мгновение сжал мои пальцы; я молча кивнула и последовала за ним. К северу от тракта местность стала более пересеченной, то тут, то там путь преграждали обрывистые склоны. Деревья стояли плотной стеной, но вдруг начали расступаться, открывая голую каменистую землю с замшелыми холмиками и буераками, полными нанесенных ветром листьев. Вечнозеленые деревья казались угрюмыми и пыльными в летнюю жару, и густые сплетения дрока и ежевики с каждым сезоном завоевывали себе все больше земли. Угрюмый Народ, шедший по бокам, выглядел почти так же, как те, с кем мы встречались ближе к югу, – древняя кровь, приправленная разрезом глаз или формой носа, характерными и для запада, и для востока дикого леса.

Мы обогнули покрытый гравием бугор и оказались на краю широкой лошины, защищенной с другой стороны высоким утесом. Два десятка кострищ чернели на подметенной земле, и вокруг каждого тесным кольцом сидел Народ, пара сотен в общей сложности, с узлами скудной еды и пожитков. Лица у многих были безжизненны от потрясения, кто-то горбился от горя, а кто-то с остервенением точил оружие, уже сверкавшее на солнце. Мрачное уныние старухи контрастировало с чистым неверием ребенка, которого она прижимала к груди. Я спросила себя, где его мать.

– Люди Гор, – обронил мужчина, приведший нас сюда. – Они спускаются с высот, оттесняют нас, убивают и жгут, где только могут.

– Мы должны поговорить с вашим вождем. – Джилмартен не скрывал своего беспокойства.

– У них нет вождя в том смысле, как ты это понимаешь, – сказала я солуранину. – Где люди, которые руководят у вас охотой? И как насчет целителей?

Дарни поморщился.

– Зару нужен целитель, если ничего другого мы здесь не добьемся.

– Знаю. – Я подавила досаду. – Целители или следопыты могли бы нам рассказать, где нападают горцы. У кого-нибудь есть карта?

Оба мага покачали головами, но Сорград оторвался от своих мыслей.

– Я неплохо знаю окрестности.

– Где бы нам найти целителя? – спросила я мужчину.

– Вон там. – Он указал на каменный выступ, нависавший, как карниз, над широкой и неглубокой пещерой.

Мы пробирались через плотное сборище, и волнение расходилось кругами, когда люди замечали Грена и Сорграда, чьи белокурые головы резко выделялись среди разных оттенков рыжего и каштанового. Повсеместный шепот был явно недружелюбным. Народ, который прибыл с нами, ушел к своим родным, и отовсюду раздавались дерзкие вопросы. Я ободряюще улыбнулась Сорграду, но он продолжал хмуриться. Атмосфера сгустилась от напряжения, которое быстро вытесняло апатию разгрома. Возможно, у Лесных жителей нет признанных вождей, но они могли быстро объединиться для самосуда над Греном и Сорградом.

Устрашающая масса людей покоилась в грязных одеялах на широком уступе под карнизом. Зеленые припарки и странно окрашенные повязки покрывали раны на руках и головах. Две горсти мужчин и женщин ходили среди распростертых фигур, поднимали им головы, давая что-то пить из деревянных чашек, или вкладывали в рот жевательные шарики из плотно свернутых листьев. Один из целителей стоял на коленях возле седовласой женщины с льняной повязкой на глазах.

– Еще работа для нас, Бера? – спросил он, чуть улыбнувшись. Старая кровь чернела на его тунике и запеклась вокруг ногтей.

– Это Харайл, – кивнул наш проводник. – Рана на ноге для тебя и загадка для всех остальных, – сообщил он целителю.

Узара, хромая, вышел вперед, и Харайл сразу сосредоточился на испачканной повязке мага.

– Дай мне посмотреть.

Опираясь на костыль, Узара неуклюже расшнуровал бриджи. Он стиснул зубы, когда Харайл осторожно сдвинул грязное полотно. Синяк приобрел тошнотворный зеленовато-лиловый цвет и охватывал почти все тощее бедро мага, а рана выглядела зловеще: опухшая и воспаленная, она сочилась желтым гноем. Я считала, Узаре повезло, что удар оказался скользящим; в конце концов, если б была сломана кость, нам бы пришлось куда тяжелее. Но теперь я не стала бы так утверждать. Маг все равно может потерять ногу, а заражение вполне способно его убить.

Харайл быстро заговорил с круглолицей женщиной вдвое толще меня. Она налила в миску воды из чайника, висевшего над бездымным костерком, и кинула туда же щепотку трав из мешочка на поясе. Когда женщина подошла к нам, я поняла, что она шепотом напевает целебную песню Ориал. Харайл рассеянно засвистел, подхватывая припев, и теплой душистой водой начал смывать гной.

– Из-за синяка она выглядит хуже, чем есть.

Узара ссутулился и потер дрожащей рукой лицо – такой несчастный в спущенных до колен штанах и неопрятной рубахе под грязной мантией. Испытывать свою магию в более широком мире, конечно, интересно, подумала я, но этот маг будет страшно рад снова очутиться в безопасности на своем спрятанном острове. Вопрос только – с одной ногой или двумя.

– У нас есть травы, и мы можем сделать припарки, чтобы ускорить заживление, – продолжал Харайл. – Еще можем притупить боль, но ты должен отдыхать, чтобы твое тело поправилось.

– Все будет хорошо, Зар, – быстро сказал Дарни, когда маг, болезненно морщась, натягивал штаны. – Ну а теперь – где на вас напали и сколько их было?

Старик с жесткими белыми волосами вокруг лысой макушки и худым острым лицом протолкался мимо Беры.

– Что ты знаешь о буре, разразившейся над нами?

– Это Апак, – поспешно вставил Бера. – Старейший из следопытов.

Старика поддерживали две горсти людей, так же настойчиво ждущих ответов.

Дарни глянул на него с бессознательным высокомерием.

– Я – агент Верховного мага Хадрумала Планира Черного. Узара – его доверенный маг, а Джилмартен – маг Солуры, путешествующий с нами.

Его тон прекратил дальнейшие расспросы, но Джилмартен торопливо поклонился.

– Маги, которых надо винить за это бедствие? – Засунув большие пальцы за пояс, Апак в полной мере вернул Дарни его надменность. – Мы знаем, что Людей Гор поддерживает магия, это несомненно.

– Могу вас заверить, их заклинания – не наша работа.

Я с облегчением услышала, что здоровяк умерил тон, но Апак только фыркнул.

– А вы трое что скажете?

И он, и те, что стояли за его спиной, глядели твердо и недоверчиво. Грен рядом со мной зашевелился, открыто реагируя на ощутимую враждебность, исходившую со всех сторон.

– Мы надеялись торговать в Западных Пределах, – сдержанно ответил Сорград с явственным выговором Кола. – Нас бесцеремонно выгнали из гор и преследовали, чтобы убить. – Он показал на Узару и на всех нас, облаченных в перепачканные кровью несвежие одежды, сохраняя спокойствие под тяжестью обвиняющих взглядов.

– Что хотят от нас Люди Гор? – взорвался Апак, выплескивая на нас долго сдерживаемую досаду. – Почему мы – беглецы в диком лесу, который должен нас укрывать? – Он стрелял словами, избрав нас своей мишенью. Лесной акцент искажал его беглый тормалинский. – Мы пасли своих ослов в предгорьях, пока трава была сочной. Женщины собирали травы, остальные охотились на лисиц или зайцев. Мы поставили наши суры в привычных местах; горцы уже увели свои стада на верхние пастбища и работали на рудниках, но некоторые всегда спускаются к Лесу, чтобы обменять металлические и гончарные изделия на деревянные и травы. – Гнев на лице Апака сменился недоумением. – Когда мы увидели этих людей, мы не подумали ничего плохого, но они несли с собой мечи и копья, и было их в два раза больше, чем нас. Они обозвали нас ворами и паразитами, кричали, что мы охотимся на их землях и крадем их меха. Они сожгли наши суры, сломали все, что могли сломать, а остальное пошвыряли в огонь. Они надругались над нашими женщинами, а тех, кто сопротивлялся, секли до крови. – Он захлебнулся жгучей яростью. – Мы охотимся на тех склонах летом, до и после Солнцестояния, но с радостью оставляем их, когда кончается сезон. Горцы спускаются с высот, а мы еще до снегов уходим на юг. – Он умолк, всматриваясь в какое-то дурное воспоминание. – Мы бежали, что мы еще могли сделать?

Мы были центром внимания. Народ подвигался ближе, оставив свои тихие разговоры.

– А что потом? – напомнил Дарни с большей мягкостью, чем я ожидала.

– Им было мало выгнать нас из предгорий! – выпалил Апак. – Они последовали за нами в глубь леса. Каждый раз, когда мы останавливались, на нас нападали, как бы мы ни старались спрятаться или ускользнуть от них. Тех, кто сражался, зарубили, а убежавших поймала в капканы магия.

Это слово звучало проклятием на его губах, шепотом повторенное теми, кто окружил нас кольцом. Я стала прикидывать, как быстрее всего отсюда удрать. Сорград и Грен могут сами о себе позаботиться, а Дарни и его магам придется рискнуть.

– Какова была природа этого колдовства? – требовательно спросил Узара.

– Что я знаю о магии? – Апак сердито взглянул на него, прежде чем обратить гневный взор на Сорграда, который всеми силами старался выглядеть безобидным, и на Грена, державшегося все более вызывающе.

– Просто расскажи нам, что случилось, – вежливо попросила я.

– Люди обезумели, – дрожащим голосом произнес Апак. – Мужчины, которые знают каждый изгиб ветки отсюда до южных морей, совершенно потеряли голову. Одни в ужасе побежали от сестры или брата прямо на клинки горцев. Другие набросились на своих, сбивая их с ног кулаками, ножами, кочергами, котелками. – Недоумение и страх отражались на лицах его соплеменников. – Видя это, горцы засмеялись, а потом убили их.

– Наши животные тоже обезумели, – угрюмо подхватил его рассказ Бера. – Мы были у ручьев выше болота, где Лес сужается, рубили тростник и камыш, ожидая, когда луны приведут рыбу на нерест. Они спустились с высот, обзывали нас грязными словами и убили всех, кого сумели схватить. Но горцы никогда не приходили на болота, ни разу за все те годы, что я путешествовал в том краю! – Он вспомнил, о чем говорил сначала. – Мы могли бы убежать через мхи, но наши животные восстали против нас. Они как будто одичали, лягали и кусали каждого, кто осмеливался к ним приблизиться. Это было хуже проклятой жажды. – Бера в растерянности покачал головой. – Некоторые умерли сразу, сердца разорвались от ужаса.

– То же самое случилось с нашими лошадьми, – подхватила я, – когда на нас напали.

– Это не та магия, которую я мог бы творить, – серьезно заявил Узара. – Моя власть – над стихиями, образующими мир, который вы видите: воздух, земля, огонь и вода. Пожелай я напасть на твой Народ, когда люди работали на болоте, – он повернулся к Бере, весь – воплощение честности, – я бы поднял воду против них, превратил бы ил в жидкость под их ногами, чтобы поймать их в ловушку, соткал бы туман, чтобы сбить с пути…

– Это их точно не успокоит, Узара, – перебила я его. Апак ощупывал кинжал у себя на поясе, и беспокойство окружило нас, будто холодный ветер, предвещавший бурю.

– Наша магия не в силах проникнуть в ум, – внезапно вступил в беседу Джилмартен, его солурский выговор заставил многих повернуть головы. – Это новое и злое колдовство.

– Точнее сказать, древнее в руках злых людей, – поправила я его.

Возможно, когда-нибудь Гуиналь и ее ученые используют свое Высшее Искусство на этой стороне океана.

– Если вы – маги, может ваша магия помочь нам? – спросил откуда-то голос.

Зловещее ожидание повисло как предвестье грома.

– Я дал обет лорду Астраду, то есть нам запрещено… и вряд ли я мог бы сослаться на то, что в Лесу законы короля не действуют… – Джилмартен выглядел сраженным.

Узара побледнел, и не только из-за раны.

– Я не могу действовать без разрешения Планира.

– Атаковать горцев? – вкрадчиво заговорил Дарни. – Несомненно, любой маг имеет право защищать себя и беспомощных. – Он вежливо кивнул Узаре, но улыбка, изогнувшая его губы, больше напоминала предупреждающий оскал мастиффа.

Я никогда бы не подумала, что Узара может стать еще бледнее, но он стал. Харайл наклонился и помял какой-то лист под носом у мага. Вдохнув резкий запах, Узара закашлялся, однако его угловатые скулы порозовели.

– Гадание может показать нам, где расположен лагерь горцев, – продолжал Дарни почти без паузы. – Их передвижения расскажут нам об их планах, и тогда нам удастся избежать опасности. Но не пора ли нам самим взяться за оружие и дать отпор врагу?

Апак и Бера неуверенно переглянулись, но очень многие из Лесных жителей посмотрели на Дарни с новой надеждой, пробивающейся сквозь отчаяние. Пусть Дарни играет эту партию, если хочет, решила я. По крайней мере это отвлечет Народ, и они не станут снимать с Грена и Сорграда мерку для мелкой могилы.

– Нам? – осведомился Бера.

– Эти же самые горцы напали на меня и моих спутников. – Дарни скрестил голые руки на широкой груди, демонстрируя мускулы на конечностях, более толстых, чем мое бедро. Среди Народа он выглядел чуть ли не гигантом, грубые черные волосы курчавились в вырезе его кожаной безрукавки. – Я бы сказал, у нас общий враг, верно?

– Вы никуда не отправитесь, пока не отдохнете немного. – Преградив Дарни дорогу, Харайл ущипнул его руку. Складка, образовавшаяся на коже, долго не разглаживалась. – Ты слишком крупный, чтобы так долго обходиться без питья. Поешьте, напейтесь, тогда ваш ум обострится.

Кольцо Народа вокруг нас тотчас распалось, но теперь мертвую тишину укрытой лощины оживили тихие разговоры и даже торопливо подавленный смех.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – прошептала я Дарни, садясь на твердый, сухой край уступа.

– Когда Зар их найдет, мы спланируем атаку, – кивнул он с удовлетворением.

– Этих людей уничтожат, если они пойдут против кольчуг и палашей с одними ножами и в кожаных туниках, – возразила я с некоторой горячностью.

Сорград наклонился к агенту перед самым моим носом.

– Стычки?

– Как обычно. – Свирепое веселье Дарни вызвало у меня ассоциацию с котом, играющим со своей добычей. – Измотать и обескровить.

Сорград широко улыбнулся.

– Он знает, что делает.

– Не желаешь поделиться секретом? – спросила я с легким сарказмом.

– Мы будем изматывать врага, рубить отставших и, возможно, совершим несколько ночных атак на их лагеря, – прозаично объяснил агент. – Мы не можем отказать им в этой земле, поэтому сделаем ее как можно дороже для захвата, а затем так поднимем цену удержания, что им ее будет не потянуть. – Дарни задумчиво посмотрел на Народ, собравшийся в лощине.

– Это будет долгая игра. – Я приняла у толстухи деревянную миску густого ароматного супа и жадно набросилась на еду. Даже лепешка была желанна и впитывала остатки горячей жидкости, пока я вычерпывала кусочки мяса и зелени помятой ложкой, которую Сорград нашел в одном из своих многочисленных карманов. Мимо протопал парень, неся палку с нанизанными на нее зверьками, которые подозрительно смахивали на белок, но я решительно отбросила эту мысль. В супе, вероятно, была оленина.

– Уф-ф, хорошо. – Дарни выскреб свою миску до последней капли и вытер спутанную бороду тыльной стороной руки.

Я почувствовала себя такой же грязной, как он, да в придачу моя рубаха была вся липкая от пота.

– Нам следует обнаружить ближайшую угрозу, – промолвил Узара, обращаясь больше к самому себе. – Тех, кто напал на Апака.

– Должно быть по крайней мере три отряда, проникающих с севера. – Грен направил свои мысли на стратегию и тактику.

– Бьюсь об заклад, нападения координируются при помощи эльетиммского колдовства, – нахмурился Дарни.

– Лично я так бы и сделал, – кивнул Сорград.

– Поэтому нам нужно придумать план, как это прекратить, – невинно заметила я.

– Как вы думаете, какой отряд мы можем собрать из этих людей? – Грен оглядел лощину, в его тоне сквозило хищное нетерпение.

– Вспомните, как близко люди Апака подошли к Гринту, когда на них напали. А люди Беры были на границе Озерного края. – Дарни выпятил челюсть. – Мы должны что-то сделать, или все Железное Ущелье будет в это втянуто. Коли на то пошло, горцы подожгут весь Лес еще до конца сезона. Как отреагирует Брейксвелл, если Великий Западный Тракт закроется? А Пастамар?

– Мы не должны поступать опрометчиво! – отчаянно воскликнул Узара. – Сначала я должен связаться с Верховным магом. Планир будет знать, что делать.

Я молча сидела, попивая воду из бутыли, и не особо беспокоилась, знает Планир, что делать, или нет. У меня было полно своих идей.

Кабинет Планира Черного, Верховного мага Хадрумала, 6-е постлета

– Вот почему ты должен выслать помощь, и немедленно. Если мы ничего не сделаем, здесь просто наступит хаос.

От настойчивых слов Узары сияющее зеркало зазвенело, и кубок в руке Планира звякнул в ответ.

Верховный маг машинально глотнул изумрудно-зеленый ликер.

– Тебе нужно расширить фокус, Зар.

– Проблема с заклинанием? – опешил Узара.

– Подумай о последствиях того, что ты предлагаешь, – терпеливо объяснял Планир. – Если ты и этот солуранин решите помочь Лесному Народу – это одно. А для магов и Верховного мага Хадрумала вступить в бой означало бы совсем иное.

– Но горцев поддерживает по крайней мере один колдун с Ледяных островов, – горячо запротестовал Узара. – Кажется, они подкупили этих Шелтий. Я уж не говорю о том, насколько они могут быть могущественны!

– Ты способен противостоять их заклинаниям своей собственной магией, – заверил его Планир. – Это страшная угроза, и ты должен сделать все возможное, чтобы остановить того колдуна. Но я не готов поднимать ставки в более крупной игре, посылая магов Хадрумала состязаться с эльетиммскими колдунами, которые привели в движение этот оползень.

– Они расшевелили горы один Мизаен знает какой ложью! – вскричал Узара. – Разве мы не должны показать им, что не потерпим эту злонамеренную клевету?

– Что бы почувствовал король Солуры, узнай он о магах, ведущих войну от имени Лесного Народа? – жестко осадил его Планир. – Что бы он подумал, видя, как Лес – вековая охрана его королевства от тормалинских амбиций – превращается в провинцию магов, не связанных никакими узами и неподвластных его законам?

– Мы бы ушли, когда ситуация разрешится, – возразил Узара.

– И когда бы это было?