Поведай нам, тьма

— Только не попадите по палатке, — хихикнул Кит.

— Урок окончен? — хмыкнула Дорис.

— А как насчет туалета? — поинтересовалась Анжела.

— Делайте это где угодно, только не загасите костер.

— Давайте позаботимся об этом прямо сейчас.

— Вот это по мне, — с самодовольной улыбкой Кит начал подниматься.

Но Лана опередила его, положила руку на плечо и усадила на место.

— Мальчики могут подождать здесь.

— О, бляха-муха!

Анжела и Дорис встали и пошли вслед за Ланой к ее палатке. Та нырнула внутрь и через пару мгновений появилась с фонариком и рулоном туалетной бумаги.

— Вы уверены, что не хотите, чтобы мы постояли на страже? — крикнул им вдогонку Кит. — Или предпочитаете, чтобы вас поймали со спущенными трусами?

— Мы рискнем. И не пытайтесь подкрасться, чтобы подсмотреть. А то, чего доброго, глотнете свинцовую пилюлю.

— Дай женщине пушку, и она тут же возомнит себя Грязным Гарри.

Возглавляемые Ланой, девушки гуськом поплелись в заросли за палатками. Уже после того, как тройка скрылась из виду, Говард несколько раз заметил мелькание луча фонарика.

— Зачем они так далеко заходят? — заволновался Глен.

— Наверное, думают, что мы тайком пойдем за ними.

Говард повернулся лицом к костру.

— Я бы не посмел.

— Знаю, ты же у нас застенчивый.

— Просто боюсь ненароком увидеть задницу Дорис.

Кит и Глен покатились со смеху. Говард довольно улыбнулся.

— Не хочу, чтобы мне потом снились кошмары, — добавил он.

— Неплохо, Гаубица. Не совсем еще ты пропащий.

— Счастливчик же я, — проронил Глен. — Мне с нею дежурить. И не отвертишься.

— Сделай нам одолжение. Трахни ее так, как следует. Это может улучшить ее нрав.

— Да, как же.

— Ты мог бы натянуть ей на голову мешок, — предложил Говард.

— А еще лучше на все тело.

Но это уже, видно, совсем не позабавило Глена.

— Не то что я собираюсь этим заниматься, но если бы попробовал подбивать под нее клинья, она, скорее всего, начала бы надо мной издеваться. А кому это надо, ты…

— НЕТ!

Отдаленный пронзительный крик впился в мозг Говарда, и он, словно ужаленный, вскочил на ноги. Подскакивая, Кит выпалил: «Блин горелый», на него налетел и чуть не сбил с ног Глен. Они уже бежали, когда из леса вновь послышались крики:

— На помощь! Это он! Это он!

Голос Анжелы.

Но первый панический выкрик принадлежал не ей. Так, по крайней мере, ему показалось.

Что происходит?

Почему Лана не стреляет?

— Не-е-ет! 

Лана? 

Они пронеслись мимо палаток. Кит первым добежал до конца опушки и вскочил в заросли. Говард летел за ним по пятам, Глен чуть сзади.

Говард старался не терять из виду темный силуэт спины Кита. Он ничего не слышал, кроме свиста ветра в ушах, собственного шумного дыхания и топота их ног по лесной подстилке.

— Отпусти ее! — вновь послышался голос Анжелы.

Грохот выстрела чуть не разорвал Говарду барабанные перепонки. Затем еще один. Он перестал слышать ветер и учащенное дыхание бегущих, а приглушенные звуки шагов доносились сквозь звон в ушах как бы откуда-то издалека.

Впереди и правее Кита бледный луч света наискось прорезал темноту.

— Мы здесь! — завопил Кит.

Свет метнулся в их сторону.

— Сюда!

Голос Анжелы.

С нею все в порядке!

Но что с остальными?

Через несколько секунд это выяснилось. Он увидел Лану на земле с оголившимися ногами и скатанными на лодыжках джинсами. Стоявшая на коленях возле ее головы Анжела погасила фонарь.

— С нею все в порядке! — запыхавшись, выпалила Дорис, стоявшая за спиной Анжелы.

— Со мной все в порядке, — тяжело дыша, выдавила из себя Лана.

— Боже, что случилось?

— Он схватил ее, — пояснила Анжела.

— Он побежал в ту сторону, — подняв руку, Дорис указала на деревья за спиной Ланы. В руке у нее был револьвер.

— Ты не попала в него? — воскликнул Кит.

— Не-а.

— Дай сюда! — он подскочил к Дорис и выхватил у нее револьвер.

— Нет, — сказала Лана. — Не ходи.

— Разнесу его гребаную башку.

— Стой! — рявкнула Лана.

Глен положил руку Киту на плечо.

— Мы его теперь уже вряд ли найдем. И нельзя оставлять девчонок.

Кит резко повернулся к Дорис.

— Почему ты в него не стреляла, толстозадая корова?

Глен встряхнул его за плечо.

— Прекрати!

— Ради Бога, — взмолилась Лана, — она же спасла меня. Она не могла стрелять в него. Иначе попала бы в меня. Ублюдок убегал, неся меня на плече.

— Он бросил ее, только когда Дорис выстрелила, — пояснила Анжела.

— О, — протянул Кит.

— Да. О — Лана села и, наклонившись, потянула за кроссовку. — Вся в моче, — пробормотала она.

— Посветить? — спросила Анжела.

— Нет, спасибо. — Она стянула одну кроссовку и потянулась к другой. — Он набросился на меня как раз, когда я присела пописать. Подкрадывается сзади и дергает меня назад. — Скинув вторую кроссовку, она начала возиться с брюками. — Не успела я опомниться, как вмиг оказалась у него на плече. Одному Богу известно, куда он хотел меня утащить. Но, если бы не Дорис, думаю, очень скоро узнала бы.

— А где же был револьвер все это время? — изумленно спросил Глен.

— У меня в куртке.

— Должно быть, он выпал, когда этот тип взваливал ее на плечо, — предположила Дорис.

— Так и было, — подтвердила Анжела. — Я слышала, как револьвер стукнулся о землю.

Лана начала обуваться.

— Анжела бросилась к нему и попыталась задержать ублюдка, — продолжала Дорис. — Повисла на нем и продержалась, пока я искала фонарь. Мне просто посчастливилось заметить рядом с ним револьвер. Я подняла его как раз в тот момент, когда тому выродку удалось стряхнуть с себя Анжелу. Лана была у него на плече, и мне не было видно, где кончалась Лана, а где начинался он, поэтому я и не целилась в него. Просто выстрелила в воздух, и он сбросил ее.

— Вот тогда и надо было уложить его, — заметил Кит.

— Тебя там не было, — промолвила Лана, поднимаясь на ноги. Отряхнув зад, она брезгливо фыркнула: «Фу!». Говард вытаращился на ее бледные ягодицы, когда Лана наклонилась, чтобы подтянуть брюки. — Пойдемте назад в лагерь, — предложила она. — Я замерзла.

Анжела отдала фонарь Киту, затем подошла к Говарду и взяла его за руку. Вместе они возглавили процессию.

— Надо было попытаться, — послышался позади голос Дорис.

— Ты вела себя молодцом, — ответила ей Лана. — Я у тебя в большом долгу.

— Просто было так темно, и я испугалась, что промажу, и тогда у нас останется только три пули.

— Если бы ты попала в него, — заметил Говард, — то нам уже не пришлось бы беспокоиться об экономии боеприпасов.

— Да перестаньте вы наконец, — взмолилась Лана. — Она спасла мне жизнь. Она и Анжела.

— А было ли у того типа мачете? — поинтересовался Глен.

— Кажется, нет, — ответила Лана. — Он держал меня обеими руками.

Анжела оглянулась через плечо.

— Оно было у него на поясе, — сообщила она.

Говарду тоже хотелось оглянуться. Может, удалось бы увидеть Лану спереди. Но другие могли бы догадаться о его гнусных намерениях. Кроме того, слишком темно, чтобы что-то увидеть. И он упорно смотрел вперед.

Среди стволов и низких веток впереди показался неясный и далекий свет костра.

— Была ли на нем одежда на этот раз? — полюбопытствовал Кит.

— Мех, — ответила Лана. — Я ощутила под собой что-то мягкое. Какой-то сыроватый мех.

— И кожаные брюки, — добавила Анжела.

— Разве? А я не видела.

— Во всяком случае, на ощупь они были как кожаные. Да и запах непривлекательный.

Когда Говард шагнул на поляну, Лана сказала:

— Ребята, поспешите вперед и разведите огонь побольше. А то я превращусь в сосульку. Кит, ты не принесешь мне полотенце и тренировочные брюки? И еще носки и ботинки.

— Конечно.

Говард услышал позади себя быстрые шаги. Затем его обогнала Лана, держа на вытянутой руке сбоку от себя джинсы, и пробежала между палатками. Белесые от луны ноги и попка стали золотистыми, когда она пробегала мимо костра, и побледнели, когда выбежала из его света.

— Сюда, — донесся голос Кита. — Побудь с ней. Я подойду через минуту.

Мимо трусцой просеменила Дорис с револьвером в руке.

Лана была уже далеко. Она остановилась и бросила джинсы.

Когда Анжела вела Говарда за руку к костру, он наблюдал, как едва видимая Лана скакала вначале на одной, затем на другой ноге, освобождаясь от кроссовок. Потом подобрала с земли джинсы и стала спускаться к берегу озера по покатому склону.

Внезапно она вздрогнула и вскинула вверх руки, словно от удара ножом в спину. Ее ног не было видно, но Говард догадался, что Лана вошла в воду.

За спиной неожиданно прозвучал голос Глена:

— Ух! Холоднющая, не дай Боже!

Лана зашла глубже. Ноги словно отрезали по колено. И с каждым шагом чернота взбиралась выше. Затем между поверхностью озера и темной спиной куртки осталось лишь смутное бледное пятно. Оно растянулось вверх, когда Лана подняла куртку и рубашку.

Дорис спустилась к озеру и заслонила весь вид.

«Не следовало бы мне туда пялиться», — пожурил Говард себя.

— Я подброшу немного дров, — сказала Анжела, когда они подошли к костру. — Может, вы с Гленом насобираете еще веток?

— Да, пойдем, Гови.

Анжела пожала ему руку.

— Держитесь поближе к лагерю, ладно? — И она отдала ему фонарь.

«Это хорошо, — подумал он, уходя от костра с Гленом. — Наберем побольше дров сейчас, пока мы все вместе. Чтобы хватило хотя бы на наше дежурство».

И он снова взглянул в сторону озера. Теперь Дорис не портила картины, и Говард увидел, как Лана выходит из воды, держа перед собой джинсы. Но к берегу уже бежал Кит с каким-то свертком в руках.

— Эй, друг, — окликнул его Глен, — хватит глазеть на шоу, собирай-ка лучше дрова. Мне здесь как-то неуютно.

Глава 19

— Ты, наверное, не поверишь? — нарушил тишину Чед. — Нам это удалось.

Кори, подпрыгивая и покачиваясь на пассажирском сиденье, всматривалась в «Гранаду» Ланы, к которой они подъехали сзади. В свете фар блеснул ее бампер, отбросили красный свет задние габаритки, и высветился салон. В первое мгновение ей показалось, что спереди сидят двое. Но затем она поняла, что это были подголовники, а не головы.

— Так, — буркнула она, — в машине их нет.

— Похоже на то. — Чед остановился рядом с машиной Ланы, заглушил мотор и выключил наружное освещение. Все утонуло во мраке.

Взяв фонарик, Кори вышла из машины. Как здорово вновь встать на ноги! Она потянулась и вздохнула, и приятная истома разлилась по онемевшим и затекшим мышцам.

Хотя верхушки деревьев покачивались, но у земли сильного ветра не было. Довольно свежо, но не холодно.

Чед ждал возле «Гранады». Кори посветила фонариком в пассажирское окно. Внутри никого не было, как она и предполагала.

— Попробуй позвать, — предложил Чед.

Кивнув головой, Кори повернулась к лесу, начинавшемуся сразу за капотом машины.

— Эгей! — закричала она. — Лана! Говард! Анжела! Ребята! Это Кори Дальтон! Эгей!

«Странно, — подумала она. — Вот мы здесь, стоим рядом с другой брошенной машиной, кричим, а никто не отзывается, точно так же, как было и у той машины».

— Словно повторный показ знакомого эпизода, — промолвила она. — Но теперь мы точно знаем, что они не пошли в город.

— Подозреваю, что ребята отправились к озеру.

— Как ты и полагал с самого начала.

— Что ты хочешь делать?

Обведя взглядом темный лес, Кори покачала головой.

— Не знаю.

— Переход к озеру будет очень изнурительным, но, возможно, нам удастся проделать его за пару часов. Вернее — часа за три, — добавил он. — Если мы не сойдем с тропы или не свалимся с обрыва.

Кори улыбнулась.

— Вижу, ты просто рвешься в бой. Но вынуждена тебя разочаровать. Я уже иссякла и не дойду. Мне даже не хочется пробовать. Только не этой ночью.

— Слава Богу.

Рассмеявшись, она прибавила:

— В противоположность распространенному мнению, я не мазохистка.

— Как я в тебе ошибся.

Ткнув его локтем, Кори игриво вильнула мимо капота и провела перед собой лучом фонарика. Тот высветил в стороне, слева, деревянный указатель — пару узких дощечек на верхушке столба.

— Видимо, начало тропы, — заметил Чед, ступая вслед за нею.

Кори остановилась перед указателем и прочла вслух. «Озеро Каньон Теней — 4 мили. Пик Отчаяния — 9 миль». Заостренными концами дощечки были нацелены на прогалину в лесу.

— Давай просто немного пройдемся по ней, — предложила она, осветив фонарем узкую пешеходную тропинку. — Без поклажи. Как знать, а вдруг наткнемся на ребят. Может, они просто решили разбить лагерь чуть поодаль.

— Возможно, — согласился Чед, последовав за нею по тропинке.

— Далеко заходить не будем.

— Хотелось бы надеяться. Мне кажется, кто-то кое-что задолжал за проезд.

— Я и сама ожидаю этого момента с нетерпением.

Они шли молча. Кори светила фонариком прямо перед собой, но часто водила им по сторонам, вглядываясь в окружившие их густые заросли. Ей хотелось увидеть огонь костра, услышать голоса. Но вокруг была лишь густая темнота, тронутая лунной сединой, и слышались только их собственные шаги, крики и щебет ночных птиц, бумажный шелест покачиваемых ветром сосновых веток да изредка тихие, легкие звуки шмыгающих невдалеке зверушек.

— Что ж, думаю, достаточно, — наконец объявила Кори. Она еще раз выкрикнула имена своих студентов, но ответа не последовало.

— Завтра выйдем до рассвета, — пообещал Чед. Развернувшись, она взяла его за руку, и они вместе пошагали назад.

Глава 20

Говард сидел спиной к костру, держа револьвер на коленях, Анжела — рядом на бревне, но только лицом к костру. Расположившись таким образом, они обеспечили себе полный обзор местности. Их плечи соприкасались, и они могли тихонько разговаривать, а иногда и поглядывать друг на друга.

— Который час? — поинтересовалась Анжела. Говард взглянул на часы.

— Без пяти двенадцать.

— Осталось всего полтора часа. Не так уж и плохо, да?

— Все равно я бы не смогла уснуть.

— Интересно, а как там остальные?

— Не знаю. — Он поглядел в сторону палаток. Раньше сквозь полог палатки Ланы просвечивал тусклый пятачок света. Но он давно исчез — обе палатки были темны. — Бьюсь об заклад, все спят.

— Кстати о закладах, — промолвила Анжела, — думаешь, Кит уложит свою трубу? — Она почти беззвучно рассмеялась.

— Да, а как считаешь ты?

— Так же. Бедняжка Лана окоченела. Даже если отбросить в сторону все иные причины, она сделает это хотя бы для того, чтобы согреться.

— Ты так думаешь?

— Конечно. И это отвлечет ее мысли от того, что случилось.

Странно было беседовать с Анжелой о том, как кто-то другой станет заниматься сексом. Странно, но приятно. «Мы говорим о них, — убеждал себя Говард, — но думаем о нас».

По крайней мере, я думаю.

— А как насчет Глена и Дорис? — спросил он.

— Тут я сомневаюсь.

— И я тоже. Но она все же впустила его в палатку.

— Испугана, вот и все.

— Еще неизвестно, как поведет он себя, когда они останутся наедине. Мне кажется, Глену она нравится.

— Было бы чертовски здорово, если бы они сошлись.

— Возможно, Дорис изменилась бы до неузнаваемости, — предположил Говард.

— И на ее лице появилась бы улыбка.

— Но, если они попытаются этим заняться, для одного из них это может закончиться плачевно: будет просто расплюснут.

Анжела засмеялась и толкнула его плечом. Они оба повернулись лицом друг к другу. Ее лицо было розовым, чуть обветрившимся от дневного перехода и раскрасневшимся от ночной стужи и бликов костра. Одно пятно сажи украшало щеку, другое — лоб, чуть повыше правой брови.

Их взгляды встретились. Говарда удивил ее серьезный вид. Анжела слегка откинулась назад, наклонилась вбок и поцеловала его. Сначала ее губы показались ему холодными, но затем потеплели. Груди ее уперлись в его руку, и у него перехватило дыхание. Гладя ее волосы, он почувствовал, как брюки внизу стали оттопыриваться.

Когда Анжела тихо застонала, ее губы завибрировали и защекотали его, но это продолжалось всего какое-то мгновение, после чего она отняла их.

— Нам лучше не терять бдительности, — прошептала она.

— Ты сама начала.

Улыбкой засияло все ее лицо.

— Это верно, сознаюсь. — Она выпрямилась и усмехнулась ему через плечо. — Такая я несдержанная.

— Боже, Анжела!

— Что?

— Ты так сильно изменилась. Прямо на глазах. Словно стала совсем другим человеком. Со вчерашней ночи…

— Вчера ночью ты наконец обратил на меня внимание. — Ее улыбка стала потухать. — Мне кажется, это определенным образом связано с удалением некоторого предмета одежды.

— Ну… очень даже может быть.

— Нет, я не изменилась настолько сильно. Вовсе нет.

— Но раньше ты была такой… интровертом, что ли?

— Ну, мы совсем не знали друг друга. Я думаю, ты всегда считал меня довольно странной.

— Просто я… да. Думал, ты живешь в каком-то собственном мире.

— Ты меня боялся. — Она поглядела на него через плечо и улыбнулась. — И до сих пор боишься, по крайней мере, немножко.

— Теперь уже не настолько. И уже совсем по-другому.

— По-другому, это как?

— Господи.

— Нет, продолжай.

Говард тяжело вздохнул.

— Ну, не знаю. Раньше я считал тебя необычной, что ли.

— Со странностями?

— Но ты не такая. Совсем не такая. Я хочу сказать, теперь, когда я знаю о том… в каких условиях тебе приходилось жить… я могу понять, почему ты такая замкнутая и всегда казалась мне такой… озабоченной.

Анжела выслушала его молча. Затем сказала:

— Костер прогорает.

Нервная дрожь пробежала по животу Говарда.

«Ну вот, проболтался, — досадовал он. — И кто меня за язык тянул?»

Говард нагнулся вперед и поднял несколько веток. Затем перекинул ногу через бревно, развернувшись спиной к Анжеле, склонился вбок и бросил их в огонь. Вспомнив о том, что им было поручено высматривать того типа, поглядел на палатки и в темноту за ними.

— Я была для Скеррита всем, — неожиданно заговорила Анжела. — Он не желал, чтобы я заводила друзей. Да мне и самой не хотелось этого, если по правде. Нет, я мечтала о друзьях, но не могла их иметь, потому что пребывала в постоянном страхе: а вдруг кто-то узнает, что я живу с ним. Как можно объяснить нечто подобное? Разве что соврать. Думаю, можно было бы объявить его своим отцом. Но что это за отношения, которые строятся на лжи?

Говард перекинул ногу назад через бревно и снова уселся спиной к костру, прислонившись к девушке боком.

— В тебе мне нравится то, — продолжала она, но вдруг запнулась. — Ты знаешь об этом, но… не ведешь себя, словно я чумная. Хотя тебе это и не дает покоя.

— Да. — Сердце громко стучало. От испуга, что сейчас она вот-вот начнет рассказывать о таком, о чем ему не терпелось узнать, но чего он так страшился. — Право, не понимаю этого — как ты могла оставаться с таким? Знаю, что ты не могла себе позволить иметь собственную квартиру, но…

— Все гораздо сложнее. Он платил за обучение, платил за все.

— Но почему?

— Мы заключили сделку. Я согласилась жить с ним и заботиться о нем, а он согласился дать мне возможность закончить колледж.

Но он издевался над тобой! Как ты могла позволить ему делать с собой такое?

Эти мысли ураганом пронеслись в голове Говарда, но он промолчал.

— Но и это еще не все, — продолжала она. — На тот случай, если ты еще не догадался. Думаю, можно сказать, что я была его любовницей.

— Он приставал к тебе?

— Не знаю. «Приставал» вроде звучит правильно. Но я не собираюсь тебе врать, Говард. В прямом смысле слова он никогда не насиловал меня. Я была с ним добровольно. Мне не хотелось никакого секса с ним, но я позволяла ему делать все, что он желал. Кое-что ему, конечно, приходилось заставлять меня делать, но обычно я просто делала все сама. И это было не так уж и плохо.

— Боже, — пробормотал он.

Хуже, чем он себе представлял. Намного хуже. Почти невероятно.

— Мне жаль, — призналась Анжела.

— Как ты могла?

— Мне нужно было получить образование. Ему нужна была я. Думаю, мы просто использовали друг друга.

— Но… это омерзительно.

— Знаю. Дело в том, что он не так уж плохо относился ко мне. И, в основном, нормально обращался со мною.

— Ну да, а почему бы и нет. Ты ведь раздвигала перед ним ноги.

— Эй, перестань! — В ее голосе прозвучала обида. Когда Анжела наклонилась вперед, Говард обернулся. Упершись локтями в колени, она опустила голову и, казалось, глядела в землю. — Ну вот, выходит — я шлюха, да? — пробормотала она.

— Я этого не говорил.

— Но так думаешь. И я не виню тебя. Потому что и сама так считаю. Наверное, не стоило тебе рассказывать. Но мне не хотелось держать от тебя что-либо в тайне.

— Все нормально. — Говард положил руку ей на плечо.

— Скеррит был намного добрее ко мне, чем другие. Любил меня, причем очень. И редко делал мне больно. А когда и делал, то только потому, что сильно любил меня и боялся потерять. — Она покачала головой. — Не следовало покидать его. Он, должно быть, решил, что я ушла навсегда. Боже, нестерпимо думать о том, что он теперь переживает.

— Но ты ведь не собираешься к нему возвращаться, нет?

— Может, мне там самое место.

— Нет!

— Было не так уж и плохо. Правда, правда. Скеррит просто ангел по сравнению с другими.

— Какими другими? На кого ты постоянно намекаешь?

— Не думаю, чтобы тебе хотелось узнать.

— Нет, я хочу. — Говард погладил ее по спине. — Я хочу знать о тебе все, — добавил он, удивляясь самому себе. Он не ожидал от себя таких слов, но когда услышал их, то понял, что это была правда.

Анжела выпрямилась и посмотрела на него. Она не плакала, но лицо ее было печальным и уставшим.

— Ладно, — согласилась она.

— Ладно.

— Но не будем забывать о бдительности.

— Тот парень, вероятно, уже где-то очень далеко. Теперь, когда он знает, что у нас есть револьвер…

— Он не отступит. Я знавала таких людей. Они не сдаются, пока не получат своего.

— Что ты этим хочешь сказать, «я знавала таких людей»?

— Мой отчим, для начала. Чарли. И его мальчики. Двойня, Джек и Джордж. Вся тройка была… ужасной. Они оставили меня у себя после гибели моей мамы.

— Это когда тебе было четыре?

— Да. Близнецам тогда, наверное, было лет по девять или по десять.

— Они были твоими братьями?

Анжела покачала головой.

— Они были сыновьями Чарли. Их матери я не знаю. Но это была не моя мама. И я не знаю, как моя мама сошлась с Чарли. Может, у нее не было выбора. А больше всего мне хотелось думать, что она была его пленницей или что-то в этом роде и не могла вырваться. Но они поженились. По крайней мере, я так предполагаю. Потому что носила его фамилию: Карнес.

— Карнес? А я думал, ты Лоуган.

— Я была Анжелой Карнес, пока не сбежала от него. Затем я сменила фамилию. Прочитала книгу «Побег Лоуган». Имя мне понравилось, и я взяла его себе. Во всяком случае, я почти не сомневаюсь, что мама была замужем за Чарли. Хотя и не знаю, почему она сделала это, если не под принуждением. Разве только сама была такой же и действительно полюбила его. Но мне очень не хочется думать о ней так.

Будь она жива, быть может, вырвала бы меня из лап этих мерзавцев. А может, и нет. Возможно, все было бы так, как оно и было. Но, думаю, этого я уже никогда не узнаю.

Как бы там ни было, но это длинная история. Только в тринадцать лет я покинула Чарли и близнецов. Большую часть времени мы жили в фургоне. Когда мы не переезжали куда-нибудь в очередной раз, то останавливались где-нибудь у черта на куличках. В лесу, в чистом поле. Чарли не хотел никого видеть рядом.

За все то время, пока была с ними, я никогда не ходила в школу.

— Никогда? Как же ты научилась читать?

Анжела повела плечами.

— Они-то меня точно не учили. Должно быть, научилась от мамы. По меньшей мере усвоила какие-то азы, а потом уже училась самостоятельно. Пока жила с этими ублюдками, читала все, что попадало под руку. Это было так здорово. И, вероятно, это и спасло меня от помешательства. Читая, я жила жизнью других людей. И эти жизни всегда были лучше моей — даже когда героям приходилось несладко. Думаю, именно книги удержали меня на плаву. Книги и мои грезы.

Иногда мы проезжали мимо школ, и я видела этих ребятишек… Мне кажется, тогда мне больше всего на свете хотелось пойти в самую обычную школу. Мне часто снились сны о том, как это произойдет. Но я не могла пойти в школу, как другие дети, так что решила побыстрее вырасти и стать учительницей. Это было для меня самым главным, целью моей жизни — стать учительницей. И учить детей любви к книгам. Я верила, что это когда-нибудь случится, если до этого меня не убьют.

— Ты думала, что они тебя убьют?

— Просто по счастливой случайности им это не удалось.

— Господи, — пробормотал Говард.

— Они были ненормальными, психами. Как этот тип, что нападал на нас, но, вероятно, еще хуже.

— Да что они тебе сделали?

— Спроси, что не сделали.

— Но ведь ты была еще ребенком.

Анжела пожала плечами.

— Это их не остановило. Но они стали намного… активнее… когда мне исполнилось девять или десять. И потом, когда у меня стали развиваться груди… Думаю, все бы еще ничего, да только они никогда не могли обойтись без того, чтобы не помучить меня. И не потому, что я их злила. Они делали это для встряски. Это… заводило их. Меня раздевали и связывали. Иногда в ход шли наручники. А то и подвешивали за руки на ветку дерева или что там еще подворачивалось и стегали меня ремнями или электрическими шнурами или колотили палками. Боже, чего только не испытала я на своей шкуре, даже представить трудно. При этом часто в дело шли щипцы или… так вот, терзая меня, они доводили себя до исступления и затем… ну это, насиловали меня.

В голове Говарда стоял какой-то туман. Мужчины делали подобные вещи? Анжеле? Девушке, сидящей сейчас рядом с ним?

Он посмотрел на нее исподлобья.

— Они и вправду такое делали?

— Да. И не только со мной. Очень часто это были совсем посторонние люди. Они подвозили голосовавших на дороге женщин или девушек, а затем те становились их жертвами. Иногда они даже сталкивали с дороги машины, если за рулем сидели одинокие женщины.

— О Боже, — буркнул Говард.

— Для некоторых из них, надо полагать, все это закончилось трагически. Но на моих глазах они никого не убивали. Я всегда пряталась в фургоне, когда это происходило, и слышала крики женщин. И еще как они смеялись и визжали от радости. А я радовалась тому, что на этот раз это была не я, а кто-то другой.

Анжела встала. Повернувшись, Говард увидел, как, пройдя мимо него, она взяла несколько палок и бросила в огонь. Затем оглянулась на него.

— Не хочешь немного пройтись?

— Конечно.

— А то попка онемела, — криво усмехнулась она, включая фонарик.

Говард поднялся. Ослабив пояс на одну дырочку, он сунул за пряжку револьвер стволом вниз.

Бок о бок они медленно пошли по направлению к палаткам. Очень тихо Анжела произнесла:

— Уверена, ты никогда не ожидал услышать подобную историю.

— Это… ужасно. Боже! Как можно совершать такое безнаказанно?

— Ну, во-первых, они постоянно переезжали и, надо полагать, обычно оказывались за многие мили от места преступления, задолго до того, как полиции становилось известно об исчезновении их жертв. И потом, мы постоянно ездили какими-то окольными путями, а в населенные пункты заезжали лишь затем, чтобы пополнить припасы…

Когда они зашли за палатки, Анжела замолчала и, скользнув лучом по задним стенкам каждой из них, осветила ближайшие заросли.

— Как тебе удалось вырваться от этих мерзавцев?

Анжела подождала, пока они отошли подальше от палаток, почти к самому лесу.

— Они убили меня.

— Что?

— Мне тогда было тринадцать. Мы были где-то в Орегоне, и они остановились, чтобы подобрать попутчицу. Думаю, той было всего пятнадцать или шестнадцать. Как бы там ни было, но она уже собиралась залезть в фургон. А я больше не могла всего этого терпеть: закричала, чтобы предупредить ее, та и убежала. И ей удалось скрыться. А меня вывезли на какое-то поле. Обрабатывали меня… ну, не знаю, несколько часов, не меньше. Решили, что убили меня. Когда я проснулась… ну, они это, похоронили меня.

— Похоронили?

— В одной из тех безымянных могил, о которых ты, наверное, слышал. К счастью, они бросили меня в яму лицом вниз. Так что я могла дышать. Да и сверху было совсем немного: чуть-чуть земли и несколько крупных камней, а в основном — листья и мусор. В общем, я выкарабкалась. А их уже не было. Больше я их никогда не видела. — Она снова пожала плечами. — И ничего о них не слышала: возможно, все трое уже мертвы. Или где-нибудь в тюрьме.

— Надеюсь, они мертвы, — проронил Говард.

Анжела взяла его за руку и пожала ее.

— В этом ты не одинок.

Они шли по периметру лагерной поляны к озеру. Анжела пробежала лучом фонаря по каменистому берегу, затем повернулась лицом к лагерю.

— Что случилось после того, как ты убежала?

— Я вышла к дороге и меня подобрали какие-то люди. Затем какое-то время провела в больнице.

— Ты все рассказала полиции?

Повернувшись к нему, Анжела покачала головой.

— Я симулировала амнезию.

— Что?

— Говард, я была так испугана. Чарли и близнецы считали меня мертвой. Меня приводила в ужас мысль о том, что они узнают, что я жива, и будут меня разыскивать. Поэтому я притворилась, что ничего не помню, даже своего имени. Это сработало, и очень скоро копы оставили меня в покое.

— Если бы ты рассказала, возможно, их бы поймали.

— Знаю. Но я до того была напугана, что не стала рисковать. Ты и представить себе не можешь мое состояние. Они держали меня девять лет. Понимаешь, Говард, целых девять лет. И все эти дни я жила с безумцами, которые делали со мной все, что хотели. И некоторое из этого было намного хуже, чем то, о чем я тебе рассказывала. А тут я неожиданно оказалась на свободе и была по-настоящему свободной, потому что для них умерла. И я готова была на все, лишь бы они никогда не узнали, что я жива.