Кремлевский визит Фюрера

Однако порой — до поры… В Прибалтике было немало людей, не любящих и даже ненавидящих и Россию вообще, и Советскую Россию в особенности…

Однако тех, кого она устраивала, было все же больше. Они понимали, что так же, как финны, обязаны национальным самосознанием тому, что издавна вошли в число подданных Российской империи, а сохранить его могут, лишь став гражданами СССР.

Это и обусловило закономерность того, что в конце июля все три республики вошли в состав СССР.

В том же июле России была возвращена и та Бессарабия, по которой некогда шумною толпою кочевали пушкинские цыгане…

Бессарабия — это историческая область, междуречье Прута и Днестра. Многие века она, населенная молдаванами и украинцами, входила в состав Турции. В 1812 году, накануне войны с Наполеоном, Россия успешно завершила Русско-турецкую войну, и по Бухарестскому мирному договору Бессарабия отошла к ней. Этот выгодный для России мир, преодолев происки англичан и французов, заключил с турками будущий победитель Наполеона, князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов.

В 1918 году Румыния аннексировала Бессарабию, а Англия, Франция, Италия и Япония Парижским протоколом от 28 октября 1920 года эту аннексию подтвердили.

Уже из сказанного ясно, что к лету 1940 года Бессарабия была последним не выведенным «родимым пятном» Версаля…

В июне 40-го на базе Киевского и Одесского военных округов был образован Южный фронт во главе с Георгием Жуковым.

26 июня в Москве румынскому посланнику Давидеску была вручена нота, смысл которой был прост: СССР предлагает Румынии миром вернуть Бессарабию, а также ту часть Буковины, «население которой в своем громадном большинстве связано с Советской Украиной как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и национального состава».

Королевская Румыния без радости, но и без пререканий, согласилась. 28 июня войска не сделавшего ни одного выстрела Южного фронта перешли границу и начали занимать Бессарабию и Северную Буковину, примыкающую к Бессарабии.

Румыны, впрочем, попытались урвать, что можно, и их уходящие через Прут войска начали увозить промышленное оборудование и ценности, угонять скот и подвижной состав железных дорог…

Жуков тут же высадил на важнейших переправах у Болграда и Измаила 201-ю и 204-ю воздушно-десантные бригады и обеспечил им воздушное прикрытие. Кроме того, ускоренным ходом к переправам направились две бригады легких танков.

Румын охватила паника: русские используют новое оружие — летающие танки. Но в целом все прошло без эксцессов. 2 августа была образована Молдавская ССР.

За всеми хлопотами на Западном фронте Гитлеру было не до Бессарабии, тем более что она входила в оговоренную сферу наших интересов. Гальдер в течение 1940 года несколько раз касался этой проблемы в своем дневнике в тонах спокойных— с пониманием ситуации. А Риббентроп с Шуленбургом на последнем этапе даже помогали нам уладить дела с румынами…

Однако присоединение Северной Буковины, никогда в состав России не входившей, Гитлеру не понравилось…

НО В ТЕ дни все перекрывалось для него чувством торжества. Франция капитулировала, и он приказал провести переговоры о сдаче в Компьенском лесу, то есть там же, где 9 ноября 1918 года имперским вице-канцлером Матиасом Эрцбергером, с одной стороны, и маршалом Фошем и Вейганом — с другой, было подписано перемирие.

21 июня в 11 утра он подошел к тому самому железнодорожному вагону, в котором проходила церемония в 1918 году, обошел строй почетного караула и поднялся по ступенькам в вагон.

Вскоре прибыли французы во главе с генералом Шарлем Хунтцигером.

Переговоры, которыми руководил генерал-полковник Кейтель, затянулись до 22 июня, а в ночь с 24 на 25 июня фанфары батальона сопровождения фюрера возвестили «Слушайте все!»…

Война с Францией закончилась.

В офицерской столовой был накрыт стол. После сигнала «Отбой» все запели хорал «Возблагодарите Господа нашего!»… Кейтель произнес небольшую речь, обращенную к фюреру.

Тот слушал молча, потом молча пожал оратору руку и вышел в ночь…

Франция пала…

Англия оставалась нерешенной проблемой.

АНГЛИЙСКИЕ войска ушли с континента на Остров, Англия затаилась, но, судя по речам Черчилля, о мире не помышляла…

Главнокомандующий Браухич предлагал в случае отказа Англии от мира идти на высадку на Остров, но это было делом более чем непростым. Главным союзником Британии тут была география…

Гитлер рассуждал весьма здраво:

— Конечно, я ошеломил Англию, а Америка пока не может ей помочь по-настоящему. Но Черчилль натравливает против нас весь англоязычный мир и утверждает, что именно Гитлер хочет войны. Что же, я публично докажу обратное…

И Гитлер действительно доказал это…

19 июля он выступил в рейхстаге на чествовании победителей Франции. Зал Оперы Кролля был полон генералами, некоторые из которых уже вот-вот будут объявлены фюрером фельдмаршалами. Лишь кресла шести погибших депутатов были оставлены незанятыми и украшены цветами.

Заседание началось в 19.00. Фюрера встретили овацией, ему аплодировали неистово, в криках и жестах выражая восторг и радость. Все были в состоянии нескончаемого — по оценке одного из участников торжества — ликования…

Речь фюрера была длинна…

— Мы были поставлены перед необходимостью пересмотра Версальского договора и сделали это! Нам более не нужна война, она нужна мировому еврейству, для которого война — самое желанное средство для обделывания своих гешефтов.

Эти слова падали с трибуны в атмосферу напряженного внимания, и фюрер так же напряженно восклицал:

— Захваченные нами в Париже документы союзников дают хорошее доказательство сказанному! После нашей победы над Польшей английские поджигатели войны типа Черчилля и Идена оскорбляли меня и обливали потоками брани, когда я делал предложение о мире…

Фюрер сделал паузу и бросил новую фразу:

— Я делаю его и сейчас! У меня нет причин, которые заставляли бы меня продолжать борьбу…

В зале стоял постоянный глухой шум от невольного ерзания затянутых в тугие парадные мундиры слушателей, от скрипа портупей и сапог, от звона наград и шороха погон…

Вооруженные силы торжествовали… Они использовали свой шанс на победоносную войну.

И в момент этого торжества врагу был дан еще один шанс на мир.

Однако Черчилль уже посулил англичанам «кровь и слезы». Он им и не хотел предлагать что-либо иное, потому что именно из этих ингредиентов и составлялся в итоге поток золота для Золотой Элиты…

Английский ответ на речь Гитлера 19 июля 1940 года — лаконичный, но ясный — пришел по каналам прессы уже через час. Черчилль отклонял любые попытки примирения…

Гитлер предполагал это, и еще 16 июля он провел совещание у главкома Браухича, обсуждая вопросы подготовки к наступлению на Англию. В тот же день была издана первая директива на подготовку операции «Зеелеве» — «Морской лев».

В ней фюрер указывал:

«Поскольку Англия, несмотря на ее безнадежное военное положение, не проявляет признаков готовности к компромиссу, я решил подготовить десантную операцию против Англии и, если это будет необходимо, провести ее…

Вся подготовка должна быть закончена к середине августа».

Теперь эта директива становилась перспективным реальным планом, а Черчилль все более становился синонимом войны.

И Англии — не отказавшейся от Черчилля — еще предстояло принести немало жертв на алтарь Золотого Тельца…

ФРАНЦИЯ же принесла их уже немало, а 3 июля в алжирском Оране она принесла к нему и еще одни…

Там у Мерс-эль-Кебира отстаивались французские линкоры. По условиям франко-германского перемирия их должны были передать немцам. Но адмирал Марсель Жансуль получил британский ультиматум адмирала Соммервилла: или отвести их в Англию или затопить в течение шести часов…

Война есть война, и если есть возможность помешать противнику усилить свой флот, то ее надо использовать. Но к чему такая дикая спешка? К тому же, если бы Жансуль и отказался (а он отказался), то можно было бы открыть предупредительный огонь. Однако англичане — когда срок истек, открыли огонь на поражение. В результате 1300 французских моряков погибло.

Франция ахнула, а сэр Уинстон в очередной речи 14 июля, как раз посвященной дню национального праздника Франции — Дню штурма Бастилии, как ни в чем не бывало, объяснял:

— Британскому флоту досталась печальная обязанность вывести из строя на время войны линейные корабли французского флота… Переход этих кораблей к Гитлеру угрожал бы безопасности как Великобритании, так и Соединенных Штатов…

ОН САМ это сказал — сэр Уинстон Леонард Спенсер Черчилль! Соединенные Штаты формально еще были нейтральными и изоляционистскими…

Однако эта война шла ведь во имя их господства.

И поэтому всмотримся-ка мы, уважаемый читатель, в эти кем-то соединенные Штаты внимательнее…

Глава 14

«ПОТУС», или По ту сторону Зла…

В ТЕЛЕГРАММАХ, которые «бывший военно-морской деятель» Черчилль направлял президенту Рузвельту еще в свою бытность просто членом кабинета, президент кодировался как «POTUS» — аббревиатура от «President of The United States»,..

Автор узнал об этом, уже дав главе название «По ту сторону зла», и случайное совпадение звучаний его весьма позабавило. Поэтому он дополнил название главы так, как это было сделано выше, и сообщает об этой мелкой забавной детали читателю перед тем, как перейти к сути…

Теперь же — о деле…

Незабвенный Козьма Прутков рекомендовал: «Отыщи всему начало, и ты многое поймешь»…

Что же, совет мудрый, и мы ему, уважаемый читатель, последуем… Правда, совет этот уведет нас во времена, от описываемых более чем отдаленные. Но зато мы, как и уверяет Прутков, сможем понять потом кое-что и во временах более поздних, которые автор описывает в этой книге…

Итак, 21 декабря 1620 года к северной оконечности мыса Кейп-Код в будущем штате Массачусетс подошел корабль «Мэйфлауэр» («Майский цветок»). И с него высадилась на берег группа переселенцев-пуритан из Англии — 41 семья.

Они-то и основали вторую (по порядку основания после Южной Виргинии) и первую в северной части страны британскую колонию Новый Плимут.

Впрочем, британской ее можно было числить только номинально. Политическое устройство Нью-Плимута определялось не королем Яковом I Стюартом, а соглашением, подписанным на борту «Мэйфлауэра» «отцами-пилигримами» (не путать с «отцами-основателями» США во главе с Джорджем Вашингтоном).

Во главе этих «пилигримов» стоял сорокачетырехлетний Джон Карвер — бывший лондонский торговец, а с 1609 по 1617 год — эмигрант в Голландию по религиозным мотивам.

Затем он вдруг возвращается в Англию, нанимает корабль, имя которого в истории стало известным, наверное, больше, чем имя русской «Авроры», собирает группу единоверцев и 5 сентября 1620 года отбывает из Саутгемптона к берегам Америки.

Карвер, впрочем, в истории непосредственно Нового Плимута значительного следа не оставил. Избранный губернатором, он скончался 15 апреля 1621 года от солнечного удара, работая в поле.

Новым губернатором на тридцать семь лет стал Уильям Брэдфорд, которому тогда было чуть более тридцати. Брэдфорд до своего «паломничества» за тридевять морей тоже долгое время жил в Голландии, что надо отметить особо.

«Пилигримы» намеревались основать за океаном «Новый Ханаан», «Град Божий на холме», но основали первый центр настоящего капитализма в Америке.

Теплая Виргиния, начало которой положил сэр Уолтер Рэли — пират, историк и поэт, идеально подходила для плантационного хозяйства. Поэтому оно там с самого начала и развивалось, причем в традициях полуфеодальных и даже рабовладельческих. Устойчиво англичане обосновались в Виргинии в 1607 году, когда экспедиция капитана Ньюпорта заложила первое британское поселение в Америке и первую виргинскую столицу Джеймстаун. А в 1619 году в Виргинию, где фактически монокультурой стал табак, завезли первых 20 рабов. Завезли, между прочим, на голландском судне.

Так что в Виргинии тогда царил даже не то что феодализм, а вообще рабовладельческий строй.

А вот Север с самого начала тяготел к чисто капиталистическим отношениям, и возделывали его земли сами белые…

Причем не одни только английские пуритане… В 1621 году примерно посредине между Виргинией и Нью-Плимутом была основана уже голландская колония Новые Нидерланды, а в июле 1625 года на острове Манхэттен голландцы заложили город Новый Амстердам. Однако голландскими эти земли были лишь до 1664 года, до начала второй морской англо-голландской войны. В конце августа этого года к Новому Амстердаму подошел английский флот, и голландский губернатор Питер Стайвесант почти сразу же капитулировал. Командующий флотом капитан Ричард Николлс переименовал колонию и город в честь герцога Йоркского в Нью-Йорк и стал их первым британским губернатором.

Дело это темное… Еще в марте английский (!) король Карл II передал права на эту голландскую (!!) колонию своему брату, герцогу Йоркскому — будущему Якову II. Сам же Карл получил эти права в результате юридически сомнительной сделки.

Но и капитуляция Стайвесанта выглядела сомнительно. Между Англией и Голландией в то время началась морская война за колонии… Голландия тогда была первоклассной морской державой, воевать на море голландцы умели, как умели они это делать и на суше. Голландские Ост-Индская и Вест-Индская компании учреждали колонии по всему миру.

Порой отмечают, что огромный торговый флот Голландии не был подкреплен адекватными военно-морскими силами (что само по себе — факт занятный и на размышления наводящий). Но как раз в ходе второй морской англо-голландской войны голландцы очень быстро усилили свой военный флот, и их корабли под командованием де Рюйтера (в знаменитой «Одиссее капитана Блада» Сабатини именует его де Ритёром), ворвавшись в Темзу, угрожали Лондону.

И вдруг вот так — за здорово живешь, безропотно, без боя — они отдали англичанам все свои перспективы в Северной Америке…

С чего бы это?

В том же году, когда Джон Карвер эмигрировал в Голландию, то есть в 1609-м, в Амстердаме был основан банк, именовавшийся «общественным» — «Висселбанк»…

Вообще-то к тому времени банки в Европе давно стали деталью жизни привычной. Их придумали итальянцы, чтобы обойти церковный запрет на ростовщические операции для христиан — чем вовсю занимались ростовщики-иудеи. И даже первый «общественный» (не частный) банк был впервые открыт в 1587 году в Венеции…

Но Амстердамский банк оказался явлением особым. Он быстро стал учетным и кредитным банком для всей Европы. И вскоре у него в кармане оказалось не только собственное правительство Голландской республики, но и другие иностранные правительства.

Ни Карл II, ни Яков II экономностью не отличались, так что и они от амстердамских гульденов не отказывались. И уже поэтому к голландским владениям должны были бы относиться аккуратно.

И все же, на тебе— оттяпали у голландцев перспективные земли в два счета! После этого Голландия, владевшая обширными колониями на всех континентах, в Северной Америке лишилась их навсегда.

Н-да…

В чем дело, откуда такая сговорчивость?

Эта книга — не детектив. И поэтому я не буду томить читателя, а скажу сразу: по моему мнению, мы имеем тут дело с одной из ранних акций складывающегося Золотого Интернационала. И был тут дальний прицел на создание могучих, Соединенных этим Интернационалом Штатов Америки как будущей мировой резиденции Мирового Капитала. Так что элита голландской республики соединенных провинций, руководимой Генеральными Штатами, просто самоустранялась с заокеанских территорий, перед этим облегчив будущей американской республике Соединенных Штатов период становления.

К середине XVII века голландский государственный долг составил 120 миллионов гульденов, а во время войны за испанское наследство 1701—1714 годовой возрос до 250 миллионов. Если Амстердамский банк кредитовал иностранных монархов, то уж тем более он кредитовал свое правительство, и почти весь этот долг был долгом именно Висселбанку. И хотя Висселбанк был банком «общественным», фактически он был банком интернациональным, а точнее — наднациональным.

Для банкиров любая война — чистая прибыль, потому что она автоматически увеличивает государственный долг всех воюющих держав. А это обеспечивает банкам контроль над правительствами — как финансовый, так и политический. Соответственно, и готовят войны, и финансируют их банкиры разных стран — в том числе и потенциально враждующих — сообща. Голландский Висселбанк охотно принимал английские фунты в свой капитал, а английские банкиры с удовольствием вкладывали их в банк враждебной Голландии.

Это пролетарии всех стран все никак не могут объединиться, а банкиры всех стран объединились уже давно! И если у кого и нет отечества, так это — у них, а не у пролетариев — как утверждали Маркс и Энгельс. Впрочем, об этом мы еще поговорим…

Поэтому у истоков англосаксонских вроде бы США стояли не менее весомо и голландцы.

Впрочем, если учесть, что тогдашний Амстердам был не только родиной Баруха Спинозы, но еще и местом обитания крупнейшей и влиятельнейшей еврейской общины, то в подлинные «отцы-основатели» Соединенных Штатов надо зачислить и соплеменников великого голландского философа.

Мирно сдав с рук на руки англичанам земли Нью-Голландии юридически, голландцы с них не только не были вытеснены фактически, но по-прежнему там процветали, осчастливив США династиями Ван Кортландов, Вандербильтов, Ван Ренселлеров, Ван Бюренов, Рузвельтов (тех самых) и прочих…

Таким было самое начало «великой американской демократии». И мы, заглянув в него, можем понять— как и обещал нам Козьма Прутков — если не все, то многое…

Понять, что с самого начала будущая, еще лишь замышляемая в Европе Американская республика тщательно и заботливо опекалась наднациональным капиталом, что обеспечение ее будущих интересов было предметом особой заботы этого капитала. Что из века в век мировое финансовое руководство готовило почву для своего будущего перемещения именно в США. Иными словами, в перспективе в США перемещался центр Мирового Зла…

Его цветами были белый, синий и красный в совокупности. Эти элитно-масонские цвета украсили флаг республиканской Голландии (наш Петр взял их как национальные именно с голландского флага, о подлинной символике не ведая). Эти же цвета получил флаг Соединенного Королевства после присоединения к Англии издавна любимой масонством Шотландии (отсюда и название «Юнион Джек»).

«Триколорные» цвета получили и США, передав их потом республиканской Франции Конвента. И их же передали на флаги созданных масонством после Первой мировой войны Чехословакии и Югославии..

ИТАК, Соединенные по плану наднациональных сил Штаты все более становились штаб-квартирой этих сил…

Как уже сказано, эти силы были силами именно Зла, ибо могут ли нести миру что-либо доброе силы, ориентированные на идеалы, схожие со сформулированными Уинстоном Черчиллем? Могут ли творить Добро те, кто имеет в душе одного бога — Наживу?

Французский моралист Монтескье как-то сказал, что финансисты поддерживают государство, как веревка поддерживает повешенного. Однако эту формулу можно и расширить, сказав, что точно так же человечество поддерживается Капиталом.

Во второй половине XIX века в той же Франции, которая дала нам Монтескье, вышла в свет книга «Ум животных» Альфонса Туссенеля— писателя ныне забытого, последователя утописта Фурье… Туссенель, впрочем, писал не только о животных, и некоторые его мысли были удивительно точны и ярки.

Он писал:

«Промышленная, финансовая или коммерческая… власть не основывается ни на чести, ни на почестях… Ее основой служит притеснительная… торговая монополия, ее отличительная черта — алчность, ненасытная алчность… Все ее учреждения носят отпечаток лживости, незаконности…

Где царят деньги, там господствующий тон — эгоизм, напрасно старающийся спрятаться под личиной лицемерной филантропии… Его девиз — всякий за себя…

Слова: «родина, вера, закон» не имеют значения для этих людей, у которых вместо сердца — монета… У купцов нет отечества. Ubiaurum, ibipatria («Где золото, там родина». — С. К.)».

А золото мира к тридцатым годам XX века почти полностью сосредоточилось в США… Так где же была подлинная родина всех тех, у кого сердце заменяла монета?

Этот слой людей — если его представителей можно было назвать людьми в наиболее полном и высоком понимании этого слова— по самой своей природе переступал грань между Добром и Злом, а затем — по мере прогрессирующего очерствения и обогащения — и грань, отделяющую зло отдельных деяний от некоего Мирового Зла, проявляющегося уже как зловещая глобальная сверхчеловеческая сила…

Отдельная птица действует как отдельная птица, но соединившись в стаю, птицы обретают нечто связующее их нитями прочными, хотя и невидимыми, и по сей день не объясненными.

Вот так и отдельные носители монет в груди вместо сердца постепенно — век за веком и поколение за поколением, соединяясь в наднациональную «стаю», — обретали способность существовать по ту сторону Зла, уже не в состоянии действовать иначе, как в категориях Зла…

До поры до времени — в XVII веке, в XVIII веке и даже в веке XIX — наиболее безопасным местом для Золотой Элиты была островная Англия. Конечно, спокойствию там могли помешать давние внутренние островные распри. Однако Остров постепенно вывели — говоря языком современным, из зоны конфликта, объединив соперничающие Англию и Шотландию в единую Британию. Лишь буйные ирландские головы не до конца поддались даже Силам Золота, но не всегда ведь даже золото всесильно!

Итак, Британия надолго стала «центром мира», и с какого-то момента над этой огромной колониальной империей «никогда не заходило солнце»… Еще бы — кроме потоков небесного золотого света, на Британию изливался и вполне земной золотой поток…

Шло время… Золотая Элита умела заглядывать вперед на века… Ведь она была не только могущественна, но и прекрасно осведомлена о возможных направлениях технического прогресса. И о том, что человек, раньше или позже, но освоит воздушную среду и высокие скорости, догадывались не только фантасты две-три сотни лет назад, но и вполне трезвые финансисты.

Поэтому в дальней перспективе Английский остров уже не был надежен с точки зрения его военной безопасности. Еще не было понятно — как точно, но было понятно в принципе, что со временем ситуация изменится принципиально… Что в перспективе появится нечто — чему позднее дадут название «авиация» — что лишит покоя и Британию…

Североамериканский континент в перспективе виделся базой понадежнее, что и обусловило его судьбу… Североамериканские британские колонии-штаты вначале основывали, развивали, затем — «освобождали» и соединяли, прикупали к имевшимся землям новые, вновь их развивали и поддерживали… И все — «на вырост», для той эпохи, когда новая страна станет нужна Золотому Интернационалу как новый центр мира.

Тут надо бы сказать и о некоторых деталях, которые дополняли «портрет» этого Интернационала очень своеобразно. Речь о том, что Большому Капиталу было крайне необходимо наличие в Новом Свете больших еврейских масс. Идея перемещения евреев из Европы в целях создания компактного еврейского государства принадлежала не Гитлеру— ее впервые высказал в 1894 году теоретик сионизма Теодор Герцль в статье, которая так и называлась: «Еврейское государство». Через три года в Базеле прошел Первый сионистский конгресс, а к 1914 году из России эмигрировало два с половиной миллиона евреев — но почему-то не в Палестину, как призывал Герцль, а в США. В России, правда, евреев оставалось еще более трех миллионов, однако налицо было возникновение третьего, американского, после европейского и российского, центра еврейского расселения. Причина создания такого центра была вполне очевидной — США становились резиденцией Мирового Золота, где почетное место занимала еврейская элита, а она нуждалась в массовом окружении, в питательной среде, родственной ей по крови и духу.

Условия — внутренние и внешние, накапливались, и уже в начале XX века стало ясно: «Пора!» В Европе вырастали сразу два новых колосса— Россия и Германия. Соединенные не по воле Золотой Элиты, а в силу разумно понятых взаимных интересов во взаимодополняющем союзе, эти два колосса смогли бы заменить вековую систему неустойчивого «европейского равновесия», выгодную лишь Англии, на прочный европейский мир, выгодный для всей Европы и всей планеты.

Ведь к концу XIX века никакая серьезная европейская война уже не была бы возможной, если бы Россия и Германия пребывали в союзе. Впрочем, Германия могла начать войну против Запада и сама, но даже объединенных сил Франции и Англии не хватило бы, чтобы одержать над немцами победу — так они были сильны.

Мир в Европе не позволял Соединенным кое-кем Штатам выйти на авансцену и стать хозяином Европы.

Чтобы это стало возможным, Россию и Германию стравили и втравили в Первую мировую войну. Придя в обессиленную Европу в конце войны, США сделали очень значимый шаг к мировому господству.

Однако два колосса вновь поднялись! Россия ушла из-под власти Золотой Элиты вообще и динамично развивалась.

Германия же…

Германия, побежденная и истощенная в мировой войне, ко второй половине тридцатых годов вышла по объему промышленной продукции на второе место в мире — после обогатившихся на войне США. По чугуну доля Германии в мировом производстве составляла 22 процента, по стали — 24, по каменному углю — 17 и по машиностроению—14.

А в Европе Германия была вообще вне конкуренции! В промышленной продукции Европы ее доля равнялась 32,6 процента, в то время как Англии — 23,7 процента, а Франции — 11,2.

Удельный вес торговли Германии со странами Латинской Америки возрос с 11,5 процента в 1933 году до 17,1 в году 1938-м. А доктрина Монро уже более ста лет провозглашала: «Америка для янки»…

Германия вела настоящую экономическую войну с США, и сенатор Рейнольдс говорил в конгрессе, что эта война грозит стать величайшей из войн, которые когда-либо вела Америка.

Величайшей!

Вот чем определялось упорство Черчилля в отвержении протянутой к миру руки Гитлера. Немцы весьма быстро завоевывали мир чисто экономическими способами в честном экономическом соревновании. Поэтому их надо было уничтожить силой оружия — раз это не получалось у Золотой Элиты силой ума и рабочей сноровки.

Что было делать?

Безусловно— применять испытанную схему и готовить уже Вторую мировую войну. А для этого — вновь стравить Россию и Германию. Казалось бы, это было сделать сейчас еще проще — Россия была большевистской, а Германия — антикоммунистической.

И вдруг все сорвалось — вместо конфликта русские и немцы заключили пакт, а затем — договор о дружбе. Это была еще непрочная, но — мирная связь.

Что надо было делать?

Конечно же рвать ее.

А для этого было необходимо продолжать войну в Европе.

Черчилль ее и продолжал…

А Америка ему помогала…

И уже во второй половине 1940 года крупные военные заказы Англии в США увеличивались с каждым месяцем. Янки продавали — пока еще лишь продавали — островитянам по ту сторону Атлантики самолеты и танки, пушки и корабли, станки, сырье, военное снаряжение и продовольствие.

В ноябре 1940 года число одних лишь самолетов, заказанных Англией в США, дошло до 23 тысяч! А сколько стоил один американский самолет, читатель уже знает.

Забавно, что при таком огромном барыше янки на европейской войне наш полпред в Лондоне Майский 11 декабря 1939 года писал в шифровке Молотову: «Основной цепью британской политики в настоящее время является вовлечение США в войну на стороне „союзников“ . Вот почему с самого начала войны каждый шаг… британского правительства предпринимается с оглядкой на Америку…»

А ведь основной целью политики США было максимально поддержать Англию для того, чтобы она не отказалась воевать!

Для того чтобы этого не случилось, янки были готовы не все. Да так оно и вышло…

Британия вступила в войну с золотым запасом примерно в четыре с половиной миллиарда долларов, и вскоре эта немалая сумма была полностью поглощена военными заказами. Англии уже просто нечем было платить за свое нежелание мириться с Гитлером и желание все более обогащать США ценой собственных слез и крови. А они к концу 40-го года лились в Англии уже весьма обильно…

Возникала опасность, во-первых, что англичанам все это может надоесть — особенно если Гитлер еще раз предложит мир.

Во-вторых, как уже сказано, у Англии больше не было денег на войну во имя США.

7 декабря 1940 года Черчилль направил Рузвельту письмо, где известил президента об этом без околичностей: «Как Вам известно, стоимость заказов, которые уже размещены или о которых ведутся переговоры… во много раз превосходят все валютные запасы Англии. Приближается время, когда мы не сможем более платить наличными за корабли и другие поставки…»

Казалось бы, Англия могла взять у Америки кредиты, но.. Но взять их она, увы, не могла, потому что еще не расплатилась с Америкой за свои прежние государственные военные долги, сделанные Англией в Первую мировую войну, организованную тоже в интересах США и впервые давшую США экономическое владычество над Европой.

А по закону Джонсона от 13 (опять!) апреля 1931 года должники, не внесшие причитающихся с них платежей, лишаются возможности получать какие-либо кредиты в США…

Положение становилось все более интересным…

И тогда Америка «великодушно» согласилась дать англичанам возможность проливать кровь и слезы, не платя Америке за это удовольствие, а почти бесплатно — на принципе ленд-лиза.

Ленд-лиз — это система передачи Соединенными Штатами союзным странам взаймы или в аренду вооружений, а также военных и других необходимых для ведения войны материалов.