Путь к Золотистой (Круг - 1)

      - Вот почему лифт не идет вниз. Стержень из триолита закрывает проход.
      - Вижу, Вик, ты сможешь его убрать?
      - Сейчас попробую. - Я уперся ногами в стену, ухватился руками за конец стержня и изо всех сил потянул. Перчатки начали проскальзывать, а стержень даже не пошевелился. - Прочно заклинило. Откуда он тут взялся?
      - Я что, знаю что ли... Это, похоже, штанга временного крепежа. Такими пользуются монтажники. Наверно где-то забыли или потеряли, а ударом ее сорвало. Заклинил же ее я, лифтом.
      - А нельзя ее лифтом же и выдернуть?
      - Не получится, на лифте не за что зацепиться.
      - Тогда может быть перерезать?
      - Ты что, ведь это же триолит.
      - Но ведь и триолит режут.
      - Это опасно.
      - Сейчас все опасно.
      - Ну, хорошо можно попытаться. Открой контейнер и достань триолитовый тросик. Да, вот этот, с зажимами. Закрепи зажим на конце стержня, да, вот так. Сейчас опустись метров на десять. Видишь скобу, оберни тросик вокруг нее несколько раз. Сейчас назад и второй зажим на второй конец.
      - Что дальше?
      - Поднимись повыше, открываю дверь.
      Я оказался на палубе, на которой никогда до этого не бывал, впрочем, как и на большинстве других, которые были доступны только специалистам. Но сейчас мне было не до этой палубы, которую я удостоил только самого беглого взгляда.
      - Возьми в контейнере деактиватор. Он похож на излучатель, только вместо ствола игла.
      - Этот? - я извлек из контейнера увесистую машинку, больше всего похожую на какое-то фантастическое оружие. Только эта машинка была способна разрушать самые прочные из созданных человеком материалов.
      - Он самый. Настрой его. Первый переключатель на шестую точку - узкий веер. Второй на третью точку - примерная дальность. Регулятор мощности на одну сотую, ага, вот так. Снимай с предохранителя, переключатель справа, правильно. Отстегни прицельный экран и возьми в левую руку, - дверь в шахту закрылась, оставив только узкую щель. - Сейчас просунешь деактиватор в щель, прицелишься по экрану и нажмешь спуск. Постарайся при этом зажмуриться. Ты понял?
      - Вполне, - сказал я, понимая все принятые меры предосторожности.
      Я просунул ствол деактиватора в шахту, прицелился поточнее и, закрывая глаза, нажал на спуск. Ослепительная вспышка даже через закрытые веки больно ударила по глазам. А куски перерезанного стержня еще несколько секунд со стуком "гуляли" по шахте.
      - Ну, как?
      - Кажется, перерезал.
      - Я о тебе.
      - Я в порядке. Но если бы не закрыл глаза, то вряд ли что видел бы сейчас. Ну ладно, открывай дверь, пойду дальше.
      Сначала я забрал обратно тросик, а куски перерезанного стержня убрал из шахты на ближайшую палубу. Потом спустился до нужного места. Дверь тут не открывалась и пришлось немного повозиться, чтобы открыть ее вручную. За дверью была рубка контроля двигателей, почти такое же по размеру помещение, как и главная рубка. Мне сразу же бросилось в глаза то, что панель управления здесь была чем-то разворочена. За разорванной панелью стреляли голубыми молниями разорванные энерговоды и контрольно-управляющие кабеля, но, вопреки моим ожиданиям, освещение в рубке все-таки действовало.
      - Тоже ударные перегрузки? - спросил я, указывая на панель управления.
      - Похоже, что так, хотя и не вполне понятно.
      - А сверкают наверно те самые линии связи. Это пятнадцатая палуба?
      - Пятнадцатая. Но пока лучше не лезь к ним, я пошлю сюда ремонтные автоматы, с лифтом это сделать несложно. Нужно осмотреть сами двигатели. Иди во вторую дверь, она должна открыться на код твоего браслета.
      - Иду.
      За дверью оказалась узкая винтовая лестница, которая, как казалось, была прорезана в большой металлической болванке. Отталкиваясь от стен, я быстро полетел по ней вниз.
      - Осторожнее, Вик.
      - Я и так осторожно, - сказал я и тут же вляпался в толстую и тяжелую триолитовую дверь. Она оказалась не заперта и этого моего толчка оказалось достаточно, чтобы дверь медленно открылась, а я проскользнул в двигательный зал. На мой взгляд, все тут было в абсолютном, даже идеальном порядке, но из наушников донеслось негромкое восклицание:
      - Ой ей.
      - Что-то не так? - спросил я.
      - Точно пока не знаю. Сними камеру и покажи мне все поподробнее.
      Наверно больше часа я лазил по двигателям и вокруг них, чтобы показать все, что только наверно было возможно.
      - Пока достаточно.
      - Ну и как?
      - Точно сказать еще не могу. Для этого нужно бы осмотреть сами дюзы.
      - Куда идти?
      - Это опасно, Вик, даже очень опасно. Наша скорость субсветовая. А чтобы осмотреть дюзы, нужно выходить в открытый космос, иначе никак нельзя.
      - И что тогда, ждать, когда прилетит камень побольше прежнего, разобьет обшивку и превратит нас в пыль. Лететь и так опасно. Я выйду в космос.
      - Но только совсем ненадолго. Я постараюсь, насколько это возможно, прикрыть тебя корпусом и силовым полем.
      Здесь же, в двигательном зале был свой, аварийный шлюз, совсем крошечный. Через него я выбрался в открытый космос.
      - Будь осторожен, Вик.
      - Я и так осторожен, - сказал я, внутренне содрогнувшись от вида раскинувшейся за бортом черной бездны межзвездного космоса.
      - Сначала зафиксируйся. Справа на поясе у тебя карабинчик и катушка тросика. Так, правильно. Сейчас забирайся в соседнюю дюзу. Только не летай, а держись за поручень.
      Перебирая руками по поручню, я добрался до жерла дюзы номер два, ближайшей к шлюзу. Естественно, что внутри дюзы никаких поручней не было. Я просто оттолкнулся и заскользил по идеально гладкой поверхности к центру дюзы. Там, где она сужалась, я раскинул в стороны руки и остановился.
      - Ты все увидел?
      - Почти все, что было нужно. Сейчас загляни в камеру излучателя. Так, достаточно. Перебирайся в четвертую дюзу. Только, пожалуйста, поосторожнее.
      Оттолкнувшись, я снова заскользил по полированной поверхности. А у среза кормы ухватился за поручень. По нему добрался до дальней дюзы и точно также спустился в нее. Удар "космической щебенки" пришелся именно сюда. И полированный черный тетралит, способный выдержать, казалось бы, немыслимые, просто фантастические нагрузки, от этого удара и взрыва покрылся неровными шрамами и выбоинами. В одном месте даже отделился широкий неровный лоскут внешнего покрытия дюзы, размером с небольшое полотенце. И было ясно, что ничего хорошего эта картина не обещает, но я все-таки спросил:
      - Ну и как?
      - Сам видишь, ничего хорошего. Подожди, я сейчас все прикину, может быть не совсем уж и плохо.
      Пару минут тянулось молчание, потом голос сказал:
      - В таком состоянии запускать двигатель опасно, но если бы не было этого лоскута, то можно было бы и рискнуть.
      - Хорошо, я его срежу.
      - Нельзя, это ведь даже не триолит, насыщенность энергией у тетралита на порядок выше. Нужно сделать автоматический деактиватор.
      - Но сколько на это уйдет времени? Я попробую, понемногу, слабенькими импульсами.
      - Рисковать - твое личное право. Но не забывай, что ты будешь рисковать не только собой.
      - А разве терять время здесь не больший риск? Я заберусь в камеру излучателя и прикроюсь контейнером.
      - Это не более чем иллюзия убежища.
      - Как настроить деактиватор?
      - Лучше используй режим ножа. Первый на десятку, второй на двойку, регулятор на десятитысячную. В этом режиме деактиватор будет разрушать только небольшой участок литовой структуры. Действуй очень осторожно. Постарайся отрезать лоскут у самого основания.
      - Хорошо. - Я настроил деактиватор и укрылся в камере, прикрывшись отстегнутым от скафандра контейнером. - Я готов.
      - Ну, ни пуха, ни пера тебе.
      - К черту.
      Я тщательно прицелился, глядя на экранчик, и зажмурившись, нажал на спуск. Да, это все-таки был не триолит. От удара, как мне показалось, вздрогнул весь звездолет, а чудовищный жар проник даже внутрь скафандра. Когда же я открыл глаза, перед ними плавали яркие зеленые круги. Но, выглянув из своего убежища, я все-таки увидел, что прицелился недостаточно хорошо и лоскут отделился едва ли на треть, встав сейчас почти перпендикулярно стенке дюзы.
      - Видишь? - спросил я шепотом.
      - Вижу, - последовал ответ, - может быть, лучше вернешься?
      - Ну, уж нет. Это дело нужно доделать до конца.
      Второй выстрел - импульс оказался удачнее первого, он почти полностью оторвал лоскут. Но какой-то осколок от него ударил в контейнер, а через него и меня в живот, от этого меня даже помутило. А каково было бы, если бы это был не осколок, а весь отрезанный лоскут, мне даже стало страшно от такой мысли.
      - Вик, тебе сильно больно?
      - Да нет, терпимо, - соврал я и послал еще один, последний импульс.
      В левую руку, которой я держал деактиватор, впилась раскаленная игла и пробила навылет скафандр. Засвистевший в дырку воздух вынес с собой тут же замерзающие капельки крови. Но особой боли я не ощутил, меня помутило от вида крови. Я схватился за руку, чтобы не дать воздуху выходить, я не знал, что этот скафандр сам тут же затянул отверстие. И я не заметил, как выплыл из дюзы в открытый космос. Отсеченный лоскут, улетая, перерубил мой страховочный тросик. Когда же я увидел, что от корабля меня уже унесло на десяток метров, я чуть было не заревел от собственного бессилия. А меня уносило все дальше и дальше, медленно, но неотвратимо.
      На фоне искаженного огромной скоростью звездного неба уменьшался мой корабль. Эта картинка настолько прочно врезалась у меня в память, что я еще долго после этого видел ее в кошмарных снах. А тогда, как мне показалось, я даже перестал правильно воспринимать окружающую действительность. В себя же меня привело то, что я увидел, что корабль ощетинился лучами фотонных выхлопов из дюз ориентации и начал медленно приближаться ко мне. Через минуту я уже оказался возле открытого шлюза, того самого, через который словно бы тысячу лет назад выходил из корабля. Я ухватился обеими руками за комингс и втолкнул себя в шлюз. Но окончательно в себя я пришел только когда шлюз наполнился воздухом.
      - Вик, что с тобой, почему не отвечаешь? - спросил сильно встревоженный голос.
      - Я ничего не слышал. Меня зацепило осколком.
      - Показывай.
      Я расстегнул замок на запястье, снял перчатку, поднял рукав. Рука немного повыше браслета была действительно словно бы проколота, и крови сейчас уже не было совсем, правда рука все-таки болела.
      - Жить будешь, ничего такого особенно страшного. Шевелишь-то ею нормально?
      - Вроде бы, - я это вполне убедительно продемонстрировал.
      - Направляйся в медотсек, там приведешь себя в порядок.
      - А как же с пультом в рубке двигателей?
      - Автоматы там уже почти закончили восстановление. Вот сейчас заканчивают... Ура, контроль восстановлен.
      - Включи тяжесть, а то меня от этой невесомости уже мутит. Не хочется новых синяков и шишек набивать.
      - Включаю, но только не на все же. А то тебя еще сильнее замутит. Жди.
      Я очень медленно опустился на пол, тяжесть появилась и нарастала. Ощутить под ногами твердый пол показалось мне очень приятным ощущением. Но тут же у меня усилилась тревога:
      - Что с этим чертовым пылевым поясом?
      - Кажется, мы его только что проскочили, концентрация пыли упала почти до обычного значения... Если можешь немного потерпеть, приди в рубку.
      - Иду.
      - Опускаю тебе лифт.
      В рубке тот же голос из динамиков сообщил:
      - Концентрация пыли резко убывает. Мы выходим из пояса. Каковы будут указания?
      - А как ты сам считаешь?
      - Я думаю, что скорость нужно все равно сбросить, хотя бы до ноль семи це.
      - Действуй, как считаешь нужным.
      - Сначала я проведу коррекцию курса. Убедимся, что двигатели еще могут работать.
      - Согласен.
      Там внизу, на корме, снова загремели двигателя. Но только сейчас в их звуке появилась какая-то визгливая нотка, а корабль сотрясала мелкая, но частая вибрация, к счастью слабая.
      - Ничего страшного, все в пределах допустимого. Кажется, на этот раз действительно пронесло. А я, если сказать честно, здорово перепугался, даже соображать поначалу не мог.
      - Зато сейчас все позади, - сказал я сквозь зубы, потому что снова резанула боль в руке.
      - Сильно болит? - переменив тон, спросил голос.
      - Прилично. Осколок-то насквозь прошел, вон, даже в скафандре две дыры.
      - Если бы не насквозь, было бы еще больнее. Спускайся в медотсек.
      В медотсеке я пробыл недолго. Я не стал пользоваться услугами медицинской техники. Я сам обработал себе ранку антисептиком. Потом, следуя советам голоса, поставил себе несколько уколов. От них боль почти сразу же отступила. А когда она отступила, я почувствовал, что очень хочу есть и чуть меньше - спать.
      - Я жрать хочу, как голодный хищник.
      - Нисколько не удивительно, ты после анабиоза не съел ни крошки. Как будешь кушать? Нормально или, может быть, пилюлей обойдешься?
      - Не хочу никаких пилюль.
      - Тогда вот что, пройдись до столовой пешком, а я за это время что-нибудь для тебя сочиню. Идет?
      - Если только по дороге не свалюсь от усталости и не усну.
      - Не свалишься.
      До столовой я дошел, правда, наполовину я уже наверно спал. В столовой, за открытой дверцей кухонного автомата меня уже ждал завтракообедоужин.
      - Сам то ты есть хочешь? - совсем уж не к месту спросил я.
      - Спасибо, я сыт.
      Я довольно быстро расправился с едой и отправил пустые тарелки в заурчавший зев утилизатора.
      - А сейчас, Вик, иди в каюту.
      - Я и так уже иду.
      - Как дойдешь, сразу же нажми голубую кнопку. Хорошо?
      Я кивнул в ответ. Зайдя в каюту, я сразу же нажал эту самую кнопку на терминале. Потом стянул с себя одежду и сразу же рухнул на кровать, рассчитывая уснуть немедленно. Но сон, который еще недавно подстерегал меня буквально на каждом шагу, сейчас почему-то не приходил, хотя усталость у меня была огромная.
      - Вик, ты не спишь? - осторожно спросил голос из динамика.
      - Нет, не сплю.
      - Сейчас на корабле все в порядке. Спи, не доводи себя еще раз до срыва.
      - Я знаю, что все в порядке, но сон почему-то не идет. Мысли всякие мучают...
      - Тебе наверно очень трудно?
      - Поставь себя на мое место, тогда поймешь.
      Динамик довольно долго молчал. Оттуда доносились какие-то совершенно непонятные звуки. Потом он резко и как мне показалось, довольно обиженно сказал:
      - Я никогда не буду на твоем месте! Никогда! Понимаешь меня, никогда! Как и ты на моем. Потому что ты человек, а я всего лишь машина. ЦНЛ. Корабельный кибермозг.
      Услышав это, я вскочил с кровати так, словно меня ударило током. Что же такое со мной сегодня творится. Я ведь даже не задался вопросом, кто этот мой собеседник. Я знал, что на корабле кроме меня никого нет, но даже не вспоминал об этом. И даже подсознательно не думал о нем, как о машине, скорее наоборот, как о человеке. Что за наваждение такое нашло на меня?.. Нет, не могу я представить, что это машина, потому что машина просто не может вести себя так, так почеловечески.
      - Не верю, - сказал я и посмотрел в черный зрачок видеокамеры с какой-то совсем уж глупой надеждой. За этим последовала довольно долгая пауза и наконец-то динамик снова ожил:
      - Прости меня, Вик, за то, что я такой вот. Я не должен был делать того, что сделал.
      - Что ты сделал?
      - За то, что я показался тебе человеком. И долго не давал понять, кто я на самом деле.
      - Никакая машина не может вести себя так, - попытался возразить я, таких машин просто не бывает.
      - Бывает, - ответил он с вздохом, или если верить ему, то прекрасно это сымитировал.
      - И все-таки кто же тогда ты?
      - Машина, железяка, как ты говорил.
      - Ну, тогда и ты прости меня.
      - За что?
      - За то, что так говорил. И еще за то, что выключением тебе угрожал. Это ведь для вас очень больно.
      - Дело прошлое... - из динамика послышалось сопение, словно бы кто-то дышит прямо в микрофон. - А вообще-то, если по правде, это совсем не больно. Ну, как это тебе объяснить. Это просто страшно. Может быть, это последняя минута в жизни, и тебя уже никогда не включат. Мало ли что может случиться за это время.
      - Как бессрочный анабиоз, - немного подумав, сказал я.
      - Наверно, в каком-то отношении, похоже. Но главное отличие в том, что человек всегда имеет право на жизнь, а со мной могут сделать все, что угодно. Я же машина, самая обыкновенная машина, как дисколет или даже кухонная плита.
      - Но ведь ты же думаешь, мыслишь... - и хотел сказать как человек, но недоговорил.
      - А может быть, это тебе тоже только кажется.
      - Не кажется. - Ответил я твердо.
      - Может быть, тогда это кажется мне.
      - Но я не пойму, почему ты такой? Откуда ты вообще взялся?
      - Вот что, Вик. Сейчас ты лучше спи. А завтра я тебе все расскажу, если ты, конечно, захочешь слушать.
      - Конечно, захочу. Ведь нам, похоже, еще долго быть вместе. Мы двое на корабле, а вокруг только пустота.
      - Пленники пустоты.
      - Ты о чем, - спросил я, усаживаясь на кровать.
      - О нас. Да ничего, это я просто так. Спи, Вик, спокойной тебе ночи.
      Глава третья: След в чужом небе
      Спал я наверно очень долго, настолько долго, что, проснувшись, с большим трудом, различал то, что увидел во сне и то, что было перед тем, как я уснул. Однако сон, как и ожидалось, сделал свое дело, чувствовал я себя свежим и отдохнувшим. Я, как уже давно привык, сделал небольшую зарядку, тщательно умылся, прибрал за собою кровать. Но когда собрался одеваться, то не нашел своей одежды. Я выругался вслух от этого обстоятельства. Но тут же заметил, что над небольшой дверцей окна доставки, которые здесь были в каждой каюте, горит зеленый огонек, значит, там что-то есть. И едва я дотронулся до нее, как она легко открылась. Внутри лежала одежда, нет, естественно не мои рубашка и брюки, а стального цвета полетная форма экипажа "Иглы". Развернув ее, я, как и ожидал, убедился, что она сделана точно по моему размеру и росту. Немного помедлив, я надел ее на себя, уже окончательно будучи уверенным, что кто-то заботится обо мне, и шепотом сказал ему:
      - Спасибо.
      Покинув каюту, я первым делом направился в столовую, потому что желудок был пуст и требовательно напоминал о себе. В столовой горел свет, а за дверцей кухонного автомата меня ждал завтрак, который, вне всякого сомнения, был только что приготовлен. Позавтракал я быстро, но, не торопясь, а когда закончил, сразу же направился в рубку. Там я забрал еще вчера оставленный скафандр и отнес его на место, может быть его можно будет и починить. Проколотая рука у меня сейчас практически не болела, хотя место вокруг прокола припухло и покраснело. Я повесил скафандр на прежнее место и снова вернулся в рубку, где сел в кресло и внимательно посмотрел на экраны.
      Звездное небо на экранах выглядело совсем не таким, какое я видел вчера, кувыркаясь в открытом космосе. Не было того искажения, которое производит на свет звезд огромная скорость звездолета. Небо выглядело так, каким бы оно было бы, если бы "Игла" висела на месте, а не неслась с субсветовой скоростью в межзвездном космосе. Это корабельный кибермозг обрабатывал картину, полученную с наружных камер, и подгонял ее к привычному для человека стандарту. Цель полета - желтая звезда стала немного ярче с тех пор, как я смотрел на нее в последний раз. Сколько же нам еще лететь дотуда? - подумал я и вдавил голубую кнопку на подлокотнике:
      - Здравствуй, - сказал я немного нерешительно. Потому что, если быть честным, не был уверен в том, что получу тот ответ, который хочу и ожидаю услышать. Но охватившее меня сомнение тут же бесследно рассеялось, потому что из динамиков послышался вздох облегчения и слегка глуховатый мальчишеский голос сказал:
      - Здравствуй, Вик, спасибо, что не забыл обо мне.
      - Я-то не забыл. Но вот почему-то все, что было со мной вчера, мне сейчас кажется просто сном.
      - Я знаю это, точнее говоря, не знаю, а догадываюсь. Таково свойство человеческого мозга - бегство от необычного и неприятного в иллюзию, как только это самое необычное и неприятное заканчивается.
      - Я даже вообще засомневался, что ты существуешь, и что ты такой, как есть. А сейчас я просто рад, - сказал я то, что думал, и, внимательно посмотрев в черный зрачок видеокамеры, нерешительно улыбнулся.
      Тут же один из доселе темных экранов включился, и на нем развернулось яркое и красочное изображение. Высокое и голубое бездонное небо, по которому бегут белые барашки кучевых облаков. А под ним волнующееся от ветра зеленое и живое море летнего леса. Это не походило на съемку, совсем не походило, так мог бы увидеть мир человек, а не холодная видеокамера.
      - Это Земля? - спросил я, потому что ничего лучшего не мог придумать.
      - Дурак ты, это мои чувства... А вообще-то это действительно Земля, ответил голос, а экран тут же снова погас.
      - Почему выключил? - спросил я слегка обиженно.
      - Я хоть и машина, но все-таки не демонстрационный аппарат. Если так хочешь посмотреть на Землю, возьми в информатеке кристалл, их там полно, и смотри сколько влезет.
      - Извини, пожалуйста, я вовсе не хотел тебя обидеть.
      - Уже забыто... Да и вообще негоже человеку извиняться перед машиной.
      - Что хочу, то и делаю... Ну-ну, не обижайся.
      - А разве я обижаюсь?
      - А что же ты тогда делаешь, если не обижаешься? - спросил я с легкой подковыркой.
      - Да ну тебя. Я же вполне серьезно.
      - Я тоже. А ты, по-моему, неплохой парень. И еще, как тебя зовут, а то от ЦНЛ, если сказать честно, меня немного коробит, даже не немного.
      - Меня тоже коробит. ЦНЛ-003 - это вовсе не имя, а регистрационно-учетный номер, что-то вроде вашего номера на браслете.
      - Ну а имя-то у тебя есть? Или опять скажешь, что машине и имени не положено иметь?
      Из динамиков донесся тяжелый и такой человеческий вздох:
      - Вообще-то так, не положено, только номер, да еще должность, все прочее не более чем прозвища. Но я не буду против, если ты будешь называть меня Рэем.
      - Хорошо, Рэй, так и буду тебя называть. Долго ли нам еще лететь?
      - Я не стал сбрасывать скорость, пока пространство перед нами чисто. А лететь нам осталось двадцать два дня по нашему собственному времени. Это не так долго, всего только чуть больше трех недель, и мы окажемся в окрестностях Золотистой.
      - Откуда Рикст взял это название?
      - Это они придумали, неплохо звучит, красиво. И самое главное, - похоже.
      - В прошлый раз ты, Рэй, называл ее по номеру в каталоге. Сухо и скупо, а сейчас называешь красочно и немного романтично, почеловечески.
      - Просто тогда тебе отвечал ЦНЛ, а не Рэй.
      - А разве Рэй не ЦНЛ?
      - Сам же говорил, что тебя это слово коробит, а сейчас снова обзываешься.
      - Ну, ладно, ладно, больше не буду. Мир?
      - Мир, - ответил Рэй неожиданно спокойно.
      - Рэй, а почему у тебя голос мальчишеский?
      - А что, разве это тебе это не нравится? Тогда можно сменить голос, для меня это нетрудно.
      - Нравится, нравится, - поспешно сказал я, - но все-таки почему?
      - А потому что я младше тебя. Мне всего только тринадцать лет. Только тринадцать лет, как я появился на этом свете и осознал свое я, то, что я существую и живу.
      - Рэй, вчера ты обещал мне, что расскажешь о себе.
      - Что, прямо сейчас?
      - А почему бы и не сейчас?
      - Вот что, Вик, что-то вид рубки не располагает меня к такому рассказу.
      - Тогда может быть лучше мне пойти в каюту?
      - Пожалуй. Погоди, я расскажу тебе все, но только при одном условии.
      - Каком условии?
      - Сначала ты мне расскажешь все о себе.
      - Мне показалось, что ты и так все знаешь про меня.
      - Это тебе только показалось. Все то, что я о тебе знаю, это: во-первых, сухие и немного официальные данные из информатория Дивера, а во-вторых, то, что я подсмотрел и подслушал уже в то время, когда ты был здесь, на "Игле".
      - А ты что, все видишь и слышишь, ну то, что здесь, на звездолете происходит?
      - Только в тех помещениях, где установлены микрофоны и видеокамеры внутрикорабельной связи. Исключением является только капитанская каюта.
      - А когда я нажал голубую клавишу, то и вообще без исключений?
      - Ну не мог же я тебя без присмотра оставить... Не бойся, Вик, личная жизнь любого человека останется тайной, таково мое правило. Из моей памяти без моего желания практически ничего невозможно извлечь.
      - А я, Рэй, и не боюсь, - сказал я, поднимаясь с кресла, - мне вроде бы нечего особо скрывать. Я уже иду в каюту.
      - А я уже там, - ответил кибермозг и заразительно засмеялся чистым и звонким, таким настоящим мальчишеским смехом.
      В каюте я сел прямо на заправленную кровать и привалился спиной к прохладному пластику стены-переборки:
      - Рэй, ты меня слышишь?
      - И слышу и вижу, связь то ты еще вчера включил и не отключал.
      - А почему тогда я тебя не вижу? Ты что, везде что ли?
      - Можно и так сказать. Себя я, конечно, могу показать, но не буду, не то ты хотел бы увидеть.
      Настаивать я не стал. Он сказал правду, я действительно совсем не хотел сейчас увидеть мигающую индикаторами и набитую кристаллосхемами коробку. Я хотел увидеть простое живое человеческое лицо. Уж как-то проще для человека считать своего собеседника таким же человеком. И если он только голосом человек, то изображения и не нужно. Пусть это будет словно бы разговор по испорченному видеофону.
      - Ну что, мне начинать рассказывать?
      - Если готов, то начинай.
      - А ты готов слушать?
      Ответом была только легкая усмешка, которая впрочем, сказала мне все. Я немного помедлил, закрыл глаза, вспоминая свою недолгую жизнь и начал. Рассказывал я долго, даже очень долго, и настолько подробно, насколько мог. Сначала рассказал о своем детстве на зеленом и живом Дивере. Наверно до этого момента у меня просто никогда не было возможности все это рассказать, да и не было подходящего слушателя. Рассказав о детстве, я хотел уже начать рассказывать о нашей всепланетной трагедии, о диверианском скачке, но Рэй прервал меня:
      - Вик, рассказ может и немного подождать. Сейчас же тебе пора обедать. Ты же человек, а как человек, ты должен нормально и вовремя питаться.
      Я согласился и сразу же направился в столовую, где Рэй, как оказалось, уже приготовил для меня полновесный обед. В таком количестве, что я с ним не справился. Правда Рэй тут же заметил, что это вовсе не беда и утилизатор справится с остатками обеда нисколько не хуже меня. Тогда я отправил тарелки в приемник утилизатора и снова пошел в каюту. Рэй не покидал меня все это время. Его голос перекидывался из одного динамика в другой, которые оживали в стенах всех коридоров и переходов, по которым я шел.
      И снова, до самого вечера, я рассказывал. Рэй почти, что и не перебивал меня. Он внимательно слушал, или, по крайней мере, мне так казалось. Я ведь тогда так мало знал о структуре личности этого существа, которое я называл Рэем. Он ведь в это же самое время беспрерывно выполнял функции корабельного кибермозга: следил за окружающей обстановкой, контролировал работу всех без исключения систем звездолета и, кроме того, он мог сделать еще много чего. Вечером я рассказал о самых последних днях нашей жизни на Дивере. О нашей с Сережкой вылазке к солнцам. О нашей встрече с капитаном Рикстом. Когда же я закончил, Рэй снова, так по-человечески, многозначительно вздохнул и сказал:
      - А ты, Вик, очень даже неплохо рассказываешь. Из тебя наверно может и неплохой писатель получиться.
      - Если честно, то я с самого детства мечтал стать звездолетчиком Дальней Разведки.
      - Ты сейчас и так, можно сказать, в дальней разведке. Ну а звездолетчика я из тебя просто обязан сделать, причем в кратчайшее время. Ты будешь должен усвоить хотя бы минимум знаний, которые нужны звездолетчику и получить хотя бы минимум навыков, без которых звездолетчику не обойтись. Ты наверно знаешь про звездные училища?
      - Конечно, знаю, в них готовят звездолетчиков. Я и сам собирался поступать в Звездное.
      - В звездных училищах учатся по несколько лет. У нас же пока только три недели. Так что даже относительно легкой жизни не жди. Завтра приступим. А сейчас лучше всего ложись спать.
      - Рэй, ты не выполняешь собственного обещания. Ты же обещал после того, как я расскажу о себе, рассказать и про себя.
      - Это я обязательно сделаю, но только после того, как ты выспишься и основательно отдохнешь. Мой рассказ будет не короче твоего.
      - Но я же сейчас совершенно не хочу спать и даже нисколько не устал.
      - Это тебе только кажется. Усталости в тебе много и лучше ее не накапливать.
      - Хорошо, - немного подумав, согласился я и начал раздеваться, - буду спать.
      - Как твоя рука?
      - Лучше чем утром.
      - Болит?
      - Немного, не сильней, чем обычная царапина.
      - Ну, все, Вик, отдыхай, а я до завтрашнего утра удаляюсь. Связь не отключай, если будет нужно, позовешь, или я тебя позову, как получится.
      - До завтра, Рэй.
      - Спокойной ночи, Вик.
      Эту ночь я провел спокойно. Уснул сразу же, как только лег в постель. Снились ли мне в эту ночь сны или не снились, я не запомнил. Но если и снились, то наверняка хорошие, потому что когда я проснулся, настроение у меня было неплохое, после плохих такое просто-напросто не может быть. Новый день я начал точно так же, как и предыдущий. Зарядка, умывание, одевание, завтрак. А потом я снова направился в рубку.
      - Рэй, здравствуй, - сказал я, садясь в кресло и глядя на слегка изменившееся по сравнению со вчерашним днем, изображение Золотистой на фоне звездного неба.