Запретные удовольствия

      – Хватит, – процедил Джек сквозь зубы. – Мы здесь все вместе и представляем одну сплоченную команду. Поэтому чем меньше слов, тем лучше. – И он многозначительно поклонился хозяйке магазина.
      Гэвин, казалось, готов был возразить. Но видимо, раздумал. Откинув со лба прядь каштановых волос, он легкой походкой удалился из рабочей зоны, что-то ворча себе под нос. Подойдя к Нэсти, Гэвин остановился.
      – Вы были у Полли. Следовательно, – проговорил он с интонациями драматического актера, – вы появились там после случившегося?
      То, что Полли решила рассказать участникам шоу о событиях минувшей ночи, не вызвало у Нэсти беспокойства.
      – Да, – ответил он.
      – Говорите потише. – Гэвин оперся плечом о полку и стал рассматривать книгу в руках у Нэсти. – Интересуетесь Южной Америкой?
      – Пытаюсь.
      – Вы бывали там?
      – Угу. – На этом тема была исчерпана. – Полли рассказывала, что с вами интересно работать, – сказал Нэсти, а мысленно добавил: «Когда ты не надоедаешь ей».
      Художник не стал скрывать, что ему приятно это слышать.
      – Полли берет все лучшее у каждого из нас. Она так естественна… Думаю, что вы и сами об этом знаете.
      – Да, – кивнул Нэсти, хотя совсем не был уверен в том, что знает, о чем говорит Гэвин.
      – Что же действительно произошло вчера вечером?
      Нэсти посмотрел мимо Гэвина в окно магазина. Солнечные лучи отражались от крыш автомобилей, стоявших за домом рядом с тенистой аллеей.
      – Все, что Полли рассказала вам, произошло на самом деле, – ответил он.
      – Молодой человек. – Гэвин подошел к Нэсти гораздо ближе, чем позволяли приличия, что Нэсти, разумеется, не понравилось. – А вы, случайно, не видели этого мерзавца?
      Их разговор прервали крики. Мэри Риз хлопнула папкой себя по лбу.
      – Проснитесь, Дженнифер, дорогая. Вы должны сейчас изображать «проклятую меланхолию», а не «гарцующую лошадь». Или вы пытаетесь привлечь к себе внимание столь необычным способом чтения?
      – Меланхолию? – донесся сиплый женский голос – то заговорила одна из голов сотворенного акробатами чудища. – Все, что вам угодно, красотка Мэри. – Казалось, что акробатка готова растаять.
      Она опустилась на пол и развалилась в расслабленной позе.
      – Так лучше?
      – Тишина! – в раздражении воскликнула Мэри. – И не спи, детка, не спи.
      – Обстановка здесь меняется от плохого к худшему, – проворчал Гэвин. – Я не боюсь за себя, поскольку привык к этому. Но Полли – восходящая звезда, хрупкая восходящая звезда, и она не умеет так защищаться, как я. То, что здесь происходит, может сломить ее дух. – Его карие глаза серьезно смотрели на Нэсти.
      Нэсти почему-то разозлился. Разозлился не потому, что беседовал с человеком, к которому испытывал неприязнь, а по совершенно непонятной причине. Казалось, воздух вокруг стал гуще, а жара – просто тропической.
      «Тропической?» – спросил он себя.
      – Вы понимаете, о чем я толкую? – продолжал Гэвин.
      – Что вы сказали?
      – Я о Полли. На нее оказывают слишком большое давление, и далеко не все желают ей успеха. Вы поняли меня?
      «Понял ли я?» – подумал Нэсти.
      Вслух же сказал:
      – Может, объясните, что вы имеете в виду?
      – Кое-кто полагает, что лучше справится с ролью ведущего, чем она.
      Нэсти нахмурился:
      – Это кто же? На сцене, кроме Полли, только одна женщина.
      – Вы правы.
      Женщина-акробат продолжала валяться на полу.
      – Это Дженнифер Лоудер, правильно? Полли говорила, что она – хорошая подруга.
      – Полли слишком доверчива.
      Нэсти не мог опровергнуть это утверждение.
      – Мэри придирается ко мне, Apт, – жеманничала Дженнифер. – Я думаю, она больше нас не любит.
      Брат лукаво подмигнул ей:
      – Разве кто-то может не любить нас, сестренка? Мы же неотразимы.
      – Ты слышала, Мэри? – спросила Дженнифер. – Ты должна любить нас.
      – Это вы надоумили Полли рассказать всем на свете, что случилось ночью? – спросил Гэвин.
      Спина Нэсти стала липкой от пота. Пришлось расстегнуть еще одну кнопку на рубашке. Проклятие, думал Нэсти, сейчас совсем не время болеть.
      Гэвин слегка подтолкнул его:
      – Я думаю, что рассказывать о случившемся всем и каждому довольно опасно. Тогда этот сумасшедший может совершить нечто еще более ужасное, чем вчера.
      Старина Гэвин кое-что соображает, подумал Нэсти и ответил:
      – Это не моя идея. Я думал, что она рассказала все только участникам шоу, а не всем на свете.
      – На месте Полли я бы не стал доверять даже тем, кто обещает молчать.
      – Она решила, что ей нужна ваша поддержка, и не хочет объяснить мне почему.
      – Вы решили охранять ее дом?
      Нэсти не смог посмотреть Гэвину в глаза.
      – Я поступлю так, как сочту нужным. – Перед мысленным взором Нэсти возник смутный образ: он пытается что-то разглядеть в темноте и слышит, как кто-то зовет его.
      – Как вам удалось из любителя подглядывать в окно превратиться в приятеля Полли?
      Нэсти удивленно посмотрел на Такера:
      – Любителя подглядывать?
      Гэвин засмеялся:
      – Я назвал вас так, потому что не мне одному известно, что вы проводите время, наблюдая за Полли с вашей резиновой лодочки. Может быть, вы были уверены, что никто не спросит вас о причинах такого поведения?
      – Я друг Полли.
      – Новый друг.
      – Хороший друг.
      Какое-то неопределенное выражение промелькнуло в глазах Гэвина, и это выражение нельзя было назвать дружелюбным.
      – Ну ладно, пусть будет «хороший друг». И все же, как сильно досталось Полли вчера вечером, а, хороший друг?
      – Все, что Полли считала нужным вам рассказать, она рассказала.
      – Он избил ее?
      – Можно сказать, что так.
      – Почему вы так говорите? Хотите сказать, что он не только избил ее, а сделал что-то еще?
      Нэсти хотелось верить, что этот человек беспокоится за Полли. Но инстинкт подсказывал ему, что в словах Гэвина – не забота, а нечто другое, нечто из области сексуального, интереса.
      – Он не пытался ее изнасиловать, – сказал Нэсти. – И даже не домогался. – Второе утверждение не совсем соответствовало истине, но Полли наверняка предпочтет, чтобы все думали, что дело обстояло именно так.
      – Так записано в протоколе?
      – Нет, так рассказала Полли, – ответил Нэсти, уже выбравший для себя стратегию поведения на людях в это первое после нападения утро.
      Суть стратегии заключалась в следующем: чем меньше он будет говорить, тем лучше.
      – Вы не участвуете в этой сцене?
      – Нет. Я здесь только ради Полли, как и вы.
      Вывод напрашивался сам собой: Гэвин Такер намеревается стать одним из телохранителей Полли. Нэсти сказал ему:
      – Я уверен, что она благодарна вам за поддержку.
      Внезапно дети, усевшиеся рядом с Полли, громко рассмеялись. Оказалось, что она изобразила перед ними «скучную черепаху» в розовых одеждах.
      – Разве она не великолепна? – спросил Нэсти. Гэвин усмехнулся:
      . – Вы, наверное, можете так сказать, а я не могу – пока.
      – Что вы имеете в виду?
      Такер поспешил рассмеяться – театрально рассмеяться.
      – Черт возьми, – сказал он, слегка подтолкнув Нэсти локтем. – Вы знаете, что я имею в виду. Я буду лжецом, если скажу, что не хочу кое-что поиметь от Полли.
      – В данном случае вы могли бы очень вырасти в собственных глазах, если бы сказали: «Полли не та женщина, которая вешается на шею первому встречному», – сухо заметил Нэсти.
      – Кроме вас, естественно? Она уже успела вас порадовать, не так ли?
      – Хотите, чтобы я дал вам по физиономии?
      – Я не боюсь тебя, засранец.
      – А следовало бы. Только прикоснись к Полли – и сразу поймешь, почему тебе следует быть поосторожнее.
      Дети снова рассмеялись, а Полли начала петь. Дети стали подпевать ей, постепенно их нестройные голоса слились, и они стали ритмично раскачиваться в такт мелодии, сидя рядом с Полли.
      – Все, время вышло, – сказала Дженнифер Лоудер, дирижируя перед этой небольшой аудиторией. – Детки, можно заняться своими делами.
      Полли собрала детей вокруг себя, и под ее руководством они поаплодировали.
      Нэсти почувствовал, что лоб его покрылся испариной. Он вытащил из кармана пластинку жевательной резинки, развернул и сунул в рот.
      Гэвин источал уже не просто злобу, а откровенную ненависть.
      «Что ж, – подумал Нэсти, – с Гэвином, конечно, проблем не возникнет». Нэсти понимал этих слабых, неврастеничных людей. Они были рабами своих непомерных претензий и эксцентричных желаний.
      У Нэсти вдруг ужасно разболелся шрам на щиколотке, который почти не болел уже несколько месяцев. Он перенес вес на другую ногу. Что же с ним происходит?
      – Я могу надеяться, что вы больше к нам не придете? – деликатно осведомился Гэвин.
      Нэсти промолчал. Боль усилилась, и теперь он просто обливался потом. Нэсти даже заморгал, поскольку пот начал разъедать ему глаза.
      В отношениях людей, собравшихся здесь, явно было что-то странное, и он должен постараться установить, что именно.
      – Время, – объявил Джек Спиннел. – Заканчиваем, ребята. Благодарю за отличную работу.
      Ко всем прочим болячкам Нэсти присоединилась еще и тошнота. Он поставил книгу обратно на полку.
      Темно и жарко.
      Нэсти потерял свое ружье, но у него остался нож.
      Он вспомнил, когда это случилось! Это произошло ночью в Колумбии, когда кто-то пытался убить его. В конце концов, Нэсти притворился мертвым и сыграл свою роль так хорошо, что его оставили в покое. А потом он вынужден был с разбитой лодыжкой тащиться обратно к вертолету.
      – Вы поняли смысл того, что я сказал? – спросил Гэвин Такер.
      – Что? – Нэсти смотрел на него отсутствующим взглядом.
      – Полли не желает ничего предпринимать, чтобы обезопасить себя от домогательств. Видно, она хочет, чтобы все оставалось по-прежнему. А вы мешаете и поэтому должны исчезнуть.
      – Ты безмозглый сукин сын, – процедил Нэсти. – Держись подальше от меня, пока еще в состоянии это делать.
      Он клюнул на приманку. У цели ничего не вызывало подозрений. Потом в подлеске показалась манящая его фигура. И Нэсти вынужден был сделать выбор, как оказалось, неправильный. Это стоило ему простреленной щиколотки и карьеры.
      Стрелявшему в него ублюдку это стоило дырки в спине и разорванного пулей плеча. В результате этот мерзавец, вероятно, не сможет больше петь в церковном хоре. Нэсти был почти уверен, что тот парень истек кровью и умер.
      Полли поднялась со стула. Она нагнулась, чтобы обнять сначала одного ребенка, потом другого. Хозяйка книжного магазина беседовала с Джеком и Мэри.
      – Теперь можно поиграть! – воскликнула Дженнифер и стащила маску.
      Через несколько секунд дети стали по очереди превращаться в сказочное чудище.
      – Полли не для тебя, – прошептал Гэвин. – И ты не подходишь для нее.
      Что же он не мог вспомнить? Основные события той ночи словно заволокло туманом.
      – Она артистка, исполнительница, – продолжал Гэвин. – Ты, может, и сумеешь залезть к ней под юбку, но тебе никогда не удастся завладеть ее мыслями.
      Нэсти выпрямился и посмотрел Такеру в лицо. Незаметно он нашел правую артистическую руку Гэвина и сделал легкий замок на запястье.
      – Убирайся из магазина, – сказал Нэсти. – Сейчас же.
      – Моя рука! – зашипел Гэвин. – Ты повредил ее.
      Замок крепче зажал руку Гэвина.
      – Прочь отсюда.
      Бледный как смерть Гэвин ретировался. Когда Нэсти отпустил его, он откинул волосы со лба и поспешно вышел из магазина.
      Нэсти последовал за ним.
      – Ты бандит! – закричал Гэвин, хлопая себя по карманам в поисках ключей от автомобиля. – Негодяй… Я расскажу все Полли, пусть она знает, что я думаю о тебе.
      – Ты уверен, что хочешь это сделать? – Нэсти с угрожающим видом приблизился. – Или думаешь, я исчезну, когда ты ей это расскажешь?
      – Мужчины, подобные тебе, только и могут кичиться своей силой, не так ли? Чтобы пробиться туда, куда вас не пускают, вы используете свои мускулы. Женщины от вас без ума, но не мужчины. Придет время, и кто-нибудь тебя остановит.
      Нэсти обернулся и посмотрел на книжный магазин, потом снова на Гэвина. На него опять нахлынули воспоминания о той роковой ночи. Доктора рассказывали ему о способности мозга блокировать подобные воспоминания; они уверяли, что он, вероятно, никогда больше не вспомнит о том, что произошло, поскольку сам не хочет этого.
      Гэвин в последний раз враждебно и пристально посмотрел на Нэсти и забрался в старый красный «моргай».
      Полли подошла к Нэсти и спросила:
      – Все в порядке?
      – Надеюсь, что так.
      – Вы с Гэвином поссорились? – Теперь она совершенно не походила на ту энергичную женщину, какой была во время съемки. – Вы выглядели в магазине как два петуха.
      – Спасибо за комплимент.
      Она обиженно посмотрела на Нэсти, и он возненавидел себя за то, что сказал.
      – Давай я отвезу тебя домой. Ты просто валишься с ног. Так же как и я. – Вконец ослабевший, Нэсти был убежден, что сейчас должен как можно внимательнее прислушиваться к своим инстинктам.
      – Нэсти…
      – Да?
      – Я боюсь.
      Нэсти обнял Полли за плечи.
      – Почему? Ты же говорила, что уже совсем успокоилась.
      – Я обманула тебя. У меня остался этот… страх. Он никак не проходит. Я чувствую: за мной продолжают следить.
      – Ты же не одна. – Нэсти снова обливался потом. – Теперь я буду с тобой.
      – Они будут выжидать. Для них не имеет значения, сколько им придется ждать. Как только они решат, что пришло время, то найдут способ убить меня. И с этим ничего нельзя поделать. – Полли стояла, прислонившись к Нэсти плечом. – Я не должна просить, чтобы ты ушел. Ты сам этого захочешь. Или я уже совсем тронулась, или мне скоро придется столкнуться с настоящим злом.
      Нэсти уже довольно долго искал повод, чтобы находиться поближе к Полли, и теперь молил Бога, чтобы она не прогнала его.
      – Тебе трудно оправиться после того, что случилось вчера вечером. Позволь мне позаботиться о тебе, хорошо? Тогда я буду уверен, что с тобой ничего не случится.
      У Полли возникло странное чувство. Ей показалось, что нечто, еще не вставшее у них на пути, уже появилось рядом с ними. Это можно было назвать присутствием зла.
      – Полли, ты должна поступить так, как говорили тебе мы с Фестусом. – Волосы Белинды очаровали Нэсти.
      Сегодня они были завиты в пышные кудрявые локоны, которые образовывали черный ореол вокруг ее раскрасневшегося лица.
      – И вы тоже, Нэсти. Очень впечатляющее у вас имя. Нэсти Гнус. Человека с таким именем нельзя не заметить. Я позабочусь о вас с Полли. Ваша встреча была предопределена. Венера позвонила мне, слава Богу. Хотя она не должна так волноваться, я с трудом поняла, что она говорила. Но я позвонила этому славному Дасти Миллеру. Он заедет за ней и привезет сюда.
      Нэсти решил забрать Бобби у Дасти и увезти их с Полли куда-нибудь подальше. Но он знал, что бежать некуда. Здесь все началось, здесь все должно и закончиться.
      – Я пришла только потому, что твой голос по телефону звучал слишком расстроено, – сказала Полли Белинде. – Мы не собирались здесь оставаться.
      – Но вы должны остаться, – настаивала Белинда.
      Одетая в кисейное черное платье с люрексом, она прошествовала через магазин и стала подниматься по винтовой лестнице.
      – Вы оба выглядите слишком… измотанными. Фестус! Иди сюда, Фестус. Спускайся со своей дурацкой башни. Помоги нам с Полли и Нэсти. Магазин я закрыла. Мы расположимся в оранжерее на крыше. Венера догадается позвонить, когда увидит, что магазин закрыт.
      Пытаясь избавиться от ощущения нереальности происходящего, Нэсти крепко держал Полли за руку, а она сжимала его пальцы. Нэсти должен был задать ей несколько вопросов, но боялся, что услышит в ответ совсем не то, что хотел бы услышать.
      Они прошли за Белиндой через несколько темных комнат, в которых мебели почти не было, и выбрались на крышу. В небольшой оранжерее на крыше «Потусторонней реальности» преобладали кактусы. Собственно, сад из них только и состоял. Здесь росли сотни кактусов. Разновидностей этих растений тут было даже больше, чем, по мнению Нэсти, могло существовать на свете. Многие кактусы цвели, их сказочные цветы были великолепны.
      Полли едва заметно улыбнулась Нэсти и отвернулась.
      Он еще крепче сжал ее пальцы.
      – Ты сядешь здесь, Полли, – сказала Белинда, решительно разъединяя их руки. – А вы – там, Нэсти. Вы оба должны прилечь и почувствовать животворное воздействие моего сада.
      Нэсти не хотел, чтобы их с Полли разделяло даже несколько метров, и внезапно почувствовал, что вот-вот выйдет из равновесия. Он решил, что теперь вообще никогда не разлучится с Полли.
      Но Полли послушно следовала указаниям своей властной подруги и позволила усадить себя на циновку. Нэсти плюхнулся на другую циновку, прямо на пурпурно-золотые полосатые подушки, лежавшие на ней.
      Белинда, сложив руки чуть пониже груди, сделала несколько глубоких вздохов. Затем закрыла глаза и сказала:
      – Очистите себя. Нам надо набраться энергии, необходимой для того, чтобы бороться с тем, чего не понимаем.
      – Мама не должна была вам звонить, – сказала Полли жалобным голосом.
      – Гм-м… – промычала, покачиваясь, Белинда. – Нужно понять эту тварь, которая звонила тебе и пыталась покорить, а не бояться ее.
      Нэсти, подавшись вперед, на край циновки, внимательно рассматривал стоявшую перед ним женщину.
      – Он уступил своей страсти, и эта страсть лишила его разума.
      – Белинда…
      – Погоди. – Ворожея прервала Полли властным жестом и подошла, чтобы уложить ее.
      Она откинула назад волосы Полли, пригладила их и поцеловала ее в лоб.
      – Ты не будешь больше расстраиваться по этому поводу. Фестус и я – мы знаем толк в таких делах. В данном случае речь идет о направленном наваждении. Мы сконцентрируем нашу энергию и подавим его желание, не нанося вреда тебе.
      Нэсти с трудом воспринимал заумно-витиеватые рассуждения и профессиональный сленг магов и чародеев. Но ему показалось, что он правильно понял суть сказанного: дама в черном платье говорила не о придурках с ножами в костюмах для подводного плавания. Она, по-видимому, имела в виду телефонные угрозы, исходившие от кого-то другого.
      – Разве мама Полли не объяснила подробно, что случилось вчера вечером? – Нэсти привык собирать точную информацию.
      В этот момент перед ними возникла долговязая фигура седовласого Фестуса, тоже одетого в черное.
      – Пожалуйста, успокой Нэсти, – сказала ему Белинда. – Он волнуется. Венера рассказала мне о большой беде, случившейся вчера вечером. Я не удивлюсь, если Полли после того, что произошло, все-таки потеряет объективность.
      – Нет, – сказал Нэсти, взглядом призывая Полли молчать. – Полли вполне объективна. Она уже успокоилась, и теперь все в порядке. – Нэсти не хотел, чтобы Полли еще больше запаниковала.
      – Конечно, все в порядке. – Белинда села рядом с Полли на лежак. – Простите меня, если я слишком утомляю вас своей заботой, но Полли стала мне близка, как дочь. В ней столько душевного благородства…
      Белинда словно прочитала мысли Нэсти.
      – Да, в ней действительно есть благородство, – согласился он, посмотрев в добрые глаза Полли, в которых угадывалось беспокойство.
      – Этот человек, звонивший Полли, совершенно безвреден, – сказала Белинда. – Он, возможно, просто ее поклонник. Такое случается. Он, может быть, переживает за твою добродетель, Полли, и полагает, что его задача – помочь тебе оставаться целомудренной.
      Такой оборот разговора заставил Нэсти перебраться на самый край циновки.
      – Когда Дасти приедет сюда с Венерой и Бобби, мы уложим тебя в постель, – сказал он Полли. – Так будет лучше, ты совсем измотана.
      Фестус стоял у открытой двери. Нэсти перевел взгляд с Фестуса на большой стеклянный купол, расположенный, как оказалось, над единственной комнатой третьего этажа.
      – Это ваша обсерватория? – спросил он, указывая на купол. – Надежная конструкция. – Мысленно же Нэсти отметил, что городские огни наверняка должны мешать наблюдениям.
      – Да, неплохая, – согласился Фестус и обратился к Полли:
      – Полли, разве ты не рассказала обо всем своему мужу?
      Немного подумав, Полли ответила:
      – Сэм Додж мне не муж, Фестус, и никогда им не был.
      – Помолчи, – громко сказала Белинда. – И ты помолчи, Фестус. О некоторых вещах лучше сейчас не вспоминать.
      – Мы не были женаты с отцом Бобби, – упорно продолжала Полли. – Сэм никогда не хотел иметь детей. Когда я забеременела, Сэм предложил мне выбирать – или он, или ребенок. Естественно, я выбрала моего ребенка. – Полли бросила на Нэсти вызывающий взгляд.
      – Так и следовало поступить, – сказал он, прекрасно понимая, что Полли напомнила ему: на первом месте для нее остается Бобби.
      Белинда сжала пальцы в кулак и тотчас же разжала. Затем провела ладонями по своей юбке, словно вытирая с них пот. Ее щеки еще больше покраснели.
      – Ты не должен был этого говорить, Фестус, – сказала она. – Я предупреждала, чтобы ты не вмешивался, но ты не послушал. Ты заставил Полли рассказывать о тех вещах, о которых никогда не нужно вспоминать; Ты унизил Полли перед ее новым другом. Ты…
      – Я уже знал, что Сэм Додж не был мужем Полли, – проговорил Нэсти, стараясь сохранить вежливый тон. – В этом нет ничего постыдного для нее. Кстати, мы услышим отсюда звонок?
      – Я пойду вниз и подожду, – сказал Фестус и поспешно удалился, явно довольный, что избежал гнева Белинды.
      – Если не для твоего собственного блага, – Белинда повернула руки ладонями вверх, – то ради Бобби было бы лучше не говорить о… э-э… обстоятельствах, при которых он появился на свет.
      – Вы рассматриваете факт рождения Бобби как неизлечимую болезнь, – заметил Нэсти, не сожалея о своих словах. – Но ведь это не смертельно. Во всяком случае, по истечении какого-то времени все забудут об этом. Мой отец тоже был случайным гостем у матери. Его настоящее имя совсем не Феррите.
      – Ох, мой дорогой, – сказала Белинда уже спокойным голосом. – Как великодушно с вашей стороны, что вы пытаетесь смягчить боль Полли!
      Нэсти решил, что Белинда никогда не войдет в круг его друзей.
      – Я думаю, что Полли – самая замечательная женщина, которую я когда-либо встречал. Она смогла бы справиться и без моей помощи.
      Белинда рассматривала Нэсти из-под полуопущенных ресниц.
      – Вы, конечно, правы. Но я очень переживаю за Полли. Вы поможете мне? Необходимо убедить ее: в том, что этот человек наговорил ей на автоответчик, можно увидеть и нечто положительное. Я искренне верю, опираясь на рассказ Венеры об этих сообщениях, что он не намеревается причинить Полли никакого вреда.
      – Ради Бога! – Нэсти провел ладонью по подбородку. – Извините, я, должно быть, тоже устал. Но вы еще не знаете, что на Полли напали вчера вечером и избили ее, не так ли?
      Белинда озадаченно посмотрела сначала на Нэсти, затем на Полли.
      – Напали? Кто напал на тебя? Мужчина?
      – Да, мужчина, – ответил Нэсти. – Кто же еще мог на нее напасть?
      – Какой мужчина? – Белинда ни на секунду не отрывала глаз от Полли. – Расскажи мне все. Кто этот человек? Знаешь ли ты его?
      – Я не знаю его.
      – Он проник в ее дом. Бил ее. Покажи Белинде рану на голове, – сказал Нэсти.
      – Не хочу. Я не хочу вспоминать об этом. Он схватил меня сзади и выключил везде свет, чтобы я не могла его разглядеть.
      – И? – спросила Белинда, выпучив свои фиолетовые глаза. – Что он с тобой сделал? Ох, пожалуйста, скажи, что он сделал?
      – Прекратите этот допрос, – сказал Нэсти, вставая. – Не делайте ей больно. Пойдем, Полли. Мы подождем Дасти и Венеру на улице.
      Белинда вскочила. Она была в бешенстве.
      – Как вы смеете вмешиваться в наш разговор, если не можете понять, зачем я ее расспрашиваю! Для вас это сердечная проблема, а для меня – духовная. Связь между мной и Полли в корне отличается от любой, на какую можете претендовать вы. Я встретила Полли на астральном уровне, на том, который она осознает. Поэтому мне поручено заботиться о ее безопасности.
      – Очень плохо, что вы не смогли позаботиться о ней вчера вечером, – сказал Нэсти, стараясь сохранять спокойствие.
      Он должен был увести Полли отсюда, но так, чтобы не оскорбить эту сумасбродную даму.
      – Извините, если я был немного резок. У нас была трудная ночь, а сегодня тяжелый день, который еще не закончился. Так что извините нас.
      Белинда, переведя дух, выпрямилась во весь свой немалый рост. Лицо ее подобрело.
      – Милая Полли, конечно, я беспокоилась, но… О да, я старалась, но слабая земная часть моего «я» пыталась заглушить предупреждения моего духа. Когда я почувствовала, что у тебя неприятности, то ошиблась, решив, что они связаны с этим телефонным хулиганом. О, мне будет трудно простить себя за это. Я должна не только слышать, но и быть достаточно чувствительной, чтобы понять, откуда исходит боль, которую я ощущаю, – из твоего тела или из твоей души.
      Боль, которую почувствовал Нэсти, возникла где-то в другом месте.
      – Да-да, все хорошо, мы очень благодарны вам за свежий воздух и сочувствие.
      – Давайте выпьем чаю. Я думаю, вам надо обязательно попить чаю, – сказала Белинда.
      Нэсти с беспокойством взглянул на бледное лицо Полли.
      – Поедем домой, – сказал он, обращаясь к ней. – Я отвезу тебя.
      – Подождите! – воскликнула Белинда, показывая на него пальцем.
      Ее длинный указательный палец заканчивался широким тупым ногтем. Она перевела палец на Полли.
      – Там имел место секс, не так ли? Ты была… тебя изнасиловали.
      – Нет, – тихо ответила Полли.
      Она подошла к Нэсти. Он заметил, как вздымается и опускается ее грудь.
      – Ты не должна обманывать меня. Я не смогу тебе помочь, если ты будешь скрывать свое унижение.
      – Прекратите, – процедил Нэсти, стиснув зубы и подумав о том, что Белинда, будь она проклята, определенно хочет вывести его из себя. – Оставим эту тему. Пригласите для участия в ваших фокусах кого-нибудь другого.
      – В фокусах?! – Указующий перст Белинды снова уперся в Нэсти. – Я вижу, что вы совершенно ничего не понимаете. Я вижу вас насквозь. А что касается Полли… На нее напал мужчина, которого она не могла разглядеть. Этот мужчина ее изнасиловал.
      – Меня не насиловали. – Полли протиснулась мимо Белинды и направилась к двери. – Я не сумела разглядеть, кто напал на меня, но он меня не насиловал.
      – Ты сама хотела заняться сексом? – Вихрь черной кисеи возник между Нэсти и Полли. – О, моя бедная девочка. Как же я не смогла понять это сразу?! Ну конечно. Ты сделала то, что приказывала тебе твоя плоть, но потом тебе стало стыдно. А этот рассказ – твоя отчаянная попытка отречься от собственной страсти. Но мы твои друзья. Мы принимаем тебя такой, какая ты есть. Расскажи нам всю правду.
      Нэсти подхватил Полли на руки и поспешно направился к двери.
      – Не слушай ее, дорогая. Она сама не понимает, что говорит.
      – Полли, прости меня, – говорила Белинда, шагая следом, – И Нэсти простит тебя. Я знаю о Бобби, конечно, знаю. И я знаю о твоих желаниях, которые все еще требуют удовлетворения. Только не надо было ничего придумывать.

Глава 11

      – Она считает, что я выдумала всю эту историю, – рассказывала Полли. – Если и не всю, то уж сцену о внезапном нападении – это точно. – Полли и Нэсти вместе с Венерой сидели в гостиной у Дасти.
      Бобби, которому привезли его собаку, Спайка, устроился вместе с псом перед телевизором в спальне Дасти.
      Венера, великолепная в своем желтом трико, в огромном лимонно-зеленом спортивном свитере, с лентой того же цвета на голове, расположилась рядом с хозяином.
      Нэсти стоял у окна, обозревая террасу и газон, спускающийся к озеру.
      – Что, если все думают так же, как Белинда? И члены нашей съемочной группы тоже? – Полли подошла к Нэсти. – Ты говорил с Гэвином. Что он сказал?
      – Он просто осел.
      Полли прислонилась лбом к спине Нэсти.
      – Он считает, что я сама подговорила какого-то незнакомца избить меня? Где же здесь логика?
      – Правильно! – воскликнула Венера, вскинув руки. – Я сама разберусь с этими людьми.
      – Нет, ты этого не сделаешь, – сказал Дасти. – Садись. Я налью что-нибудь выпить.
      – Спасибо тебе, – поблагодарила Венера. – Но меня не отговоришь. Я мать, и только я могу правильно оценить положение. Клянусь распятием, нельзя такую добрую и кроткую женщину, как моя дочь, обвинять в таком возмутительном обмане.
      – Ты права, – согласился Дасти.
      Он наполнил несколько стаканов бурбоном «Дикая индюшка» и подал один из них Венере, предварительно усадив ее в мягкое кресло, обтянутое желтым ситцем с нарциссами.
      – Ты абсолютно права, но иногда надо позволить дуракам раскрыть карты, так, Нэсти?
      – Конечно.
      У Полли сложилось впечатление, что Нэсти не слышал большую часть сказанного.
      – Мы понимаем, что столкнулись с серьезной проблемой, правильно, Нэсти?
      – Да, Даст.
      – Но у нас твердая почва под ногами. Бобби уже большой мальчик и может побыть со мной. Если же он останется с кем-нибудь, кому мы не сможем доверять полностью, то за ним придется присматривать.
      – Ты замечательный человек, – сказала Венера, с восхищением глядя на Дасти. – Мы должны всегда отмечать тот день, когда ты вошел в нашу жизнь.
      – Я тоже буду отмечать это событие вместе с вами, – проговорил Дасти хриплым голосом.
      Каждый раз, когда он смотрел на Венеру, его глаза затуманивались, а рот слегка приоткрывался.
      Если бы Полли не была так напугана, то, может быть, начала бы беспокоиться по поводу явной влюбленности своей матери в ее нового друга и очевидной взаимной симпатии к ней со стороны Дасти.
      – Мы не можем позволить себе отвлекаться, – сказал Нэсти.
      Он скрестил руки на груди. Мускулы на его спине, в том месте, где ее касался лоб Полли, напряглись.
      – Либо мы столкнулись с действием нескольких группировок, Либо одна очень серьезная команда пытается убедить нас в том, что действуют несколько групп.