Черный Ярл - Воин и маг

— Боюсь, мы и так сверх меры растрясли кошелёк барона, — вполголоса пожаловалась ему баронесса, не без сожаления поглаживая действительно великолепный мех.

Valle пожал плечами, распорядился, чтобы завернули обе вещи, и достал свой собственный кошелёк. Взглянув в радостно-недоверчивые глаза матери, подумал, что быть богатым всё-таки чертовски хорошо.

— Почтеннейший, — остановил он низко и подобострастно кланяющегося купца, — А для моей сестры что-нибудь подобное найдётся, достойное её красоты? Или нам обратиться в соседнюю лавку?

Купец переменился в лице и погнал своих приказчиков «тащить всё самое-самое».

Ната чуть не сомлела от счастья, заполучив леопардовое манто. С радостным визгом повисла на шее брата, дрыгая от восторга ногами, и тут же шёпотом, на ухо, осведомилась насчёт «вон тех лайковых перчаток».

Женщины, женщины…

Принц и барон вернулись вечером, когда на улицах воцарилась тишина и прохлада. Ната, вместе с Питером нахально плевавшиеся семечками с высоты балкона третьего этажа, вернулись в номер, заслышав их голоса.

Сияющий барон, тщетно скрывая радость, сообщил, что он был удостоен не только милости отобедать с его величеством Императором, но ещё и получасовой беседы после. А все формальности были улажены как по волшебству.

— Дорогая, — обратился он к супруге, — Мы приглашены в гости, обсудить да поговорить в неформальной обстановке.

Он глянул на сына и улыбнулся, — С её родителями и родственниками. Ната, сэр Питер, вам тоже стоит пойти.

— Вау! — дочь завертелась юлой и унеслась в спальню-гардеробную.

Зато принц был слегка задумчив. Он бросил на Valle взгляд «надо поговорить», приложился к ручке доньи Эстреллы, и только тут его глаза прояснились. Втроём они вышли на балкон, прихватив из комнаты кресло для Эстреллы, и принц, подумав, установил защиту от звука.

Скромно молчавший Valle догадывался, что Император уже начал действовать, и что Ян немного озадачен. Впрочем, баронет отнюдь не был уверен в правильности своих действий, но ничего не делать, когда тебя подспудно что-то тревожит, было просто-таки превыше его сил.

— Сначала отец был в задумчивости по поводу кандидатуры твоей невесты, потом дал согласие и даже распорядился уладить все дела сегодня же, — принц закончил эту часть своего рассказа.

— Прекрасно, — развёл руками Valle. При этом он рукавом опрокинул забытый кем-то на перилах пустой бокал, и тот, на прощанье блеснув в полумраке хрустальной гранью, полетел вниз. Не задумываясь, молодой волшебник дёрнулся было его подхватить, но не успел. И всё же, чем-то он дотянулся, потому что сосуд качнулся и застыл в шаге от перил, мерно покачиваясь.

— Как… как ты это сделал? — вскочили из одного кресла Эстрелла и Ян.

Истекая потом от неимоверных усилий сохранить ситуацию и хоть что-то понять, огорошенный не менее других Valle медленно, осторожно ответил.

— Сам не знаю… Проверь… может, я какое заклинание бросил?

Ян озабоченно прошептал несколько формул из раздела Общей Магии, донья Эстрелла по его просьбе принесла сумку баронета и достала оттуда магический колокольчик. Нехитрое устройство сразу начинало звонить, едва рядом с ним обнаруживалась магия. Лениво позвякивая в такт попыткам принца что-то нащупать, звоночек упорно молчал по поводу тяжело дышащего от натуги Valle.

Наконец Ян признал своё поражение и, протянув руку, осторожно взял бокал с невидимой, держащей его опоры. Осмотрел, бормоча, пожал плечами. Сам Valle в это время расслабился, обмяк и рухнул в заботливо придвинутое доньей Эстреллой кресло. Дрожащей рукой вытер пот, и друзья даже в темноте рассмотрели, как бледно его лицо.

— Воды… — хрипло и слабо шепнул он. Надолго приложился к принесённому принцем кувшину, а затем откинулся на спинку, жадно дыша.

— Кажется, я запомнил, как это было, — наконец сказал он, — А что, и каким образом, будем разбираться.

— Но я так поняла, что это не магия? — глянула на принца умница Эстрелла. Тот кивнул, с задумчивым и изучающим видом глядя на мокрого и измученного друга. Затем зашёл в комнату, вынул свой хрустальный шар и шепнул несколько слов.

— … леди Бру… немедленно!

Леди Бру сначала неодобрительно ворчала, но узнав, в чём дело, всё-таки смилостивилась. Быстро осмотрев и прощупав всё ещё бледного Valle, повернулась к парочке, с тревогой ожидающей её решения.

— Вы совершенно правильно поступили, ваше высочество, что вызвали меня. Вообще-то, переутомление вследствие резких перегрузок — это рядовое и частое дело среди молодых магов, но некромант… случай особый. Тут придётся попотеть. Там снаружи ваша охрана, мой принц? Пусть пара ребятишек сбегает в Башню Магов, надо кое-что принести. Вы позволите воспользоваться — я предупрежу помощницу, чтобы приготовила, что надо?

С этими словами она указала на лежащий на столе хрустальный шар принца. Получив согласие, взяла прибор связи и стала что-то нудно втолковывать. Затем стала делать какие-то манипуляции с лежащим баронетом, с бесстрастным лицом игнорируя его болезненные восклицания.

Предприимчивый сержант из охраны реквизировал у патрульных кирасир коня и справился за полквадранса. Леди Бру величественно и благосклонно кивнула в знак благодарности, и продолжила свю работу. Донья Эстрелла и принц глядели во все глаза, ибо целительница была высшего класса. Лишь когда потребовалось раздеть слабо протестующего баронета, девушка вышла на балкон.

— Ну, вот и всё, — довольным голосом заключила леди Бру, моя руки под струёй из кувшина, который держал самолично принц, — А теперь, молодые люди, рассказывайте, чем это вы тут занимались, что потребовало такого расхода магической энергии?

На улице совсем уж стемнело, большая комната гостиницы была ярко освещена пятисвечным канделябром и двумя волшебными шарами — принца и самой целительницы. Valle лежал на диване, заботливо обложенный подушками и, похоже, блаженствовал. Он ел шоколад, запивая виноградным соком (а не вином!!! — как ядовито подчеркнула целительница). Напротив в креслах расположились за столом принц с доньей Эстреллой и леди Бру. Они тоже отдали должное мастерству гостиничных поваров, но немного поосновательнее.

Ян при помощи Эстреллы кое-как обрисовал случившееся, да и предысторию.

— Хм-м, — проронила леди Бру и повернулась к дивану, — Значит, наши молодые гении решили использовать чёрную магию наоборот?

— Именно так, — нахально ухмыльнулся в ответ Valle.

— Цель, конечно, благородна, только… пупок не развяжется такое неподъёмное дело сотворить? — насмешливо заметила леди Бру.

Молодой некромант разом посерьёзнел. Внимательно посмотрел в профессионально-заботливые глаза целительницы, отвёл взгляд и только потом негромко ответил.

— А у меня просто нет другого выхода. Я не хочу в конце концов превратиться во второго Яромора.

— Ну что ж, мальчик мой, — вздохнула леди Бру и, с тоской посмотрев на аппетитно пахнущий, едва ополовиненный паштет из нежнейшей гусиной печёнки с жареным луком, с сожалением отодвинула его от себя подальше, — Если тебе удастся, это будет небывалым делом…

Когда целительница, весело позванивая полученным золотом, отбыла, Ян всё-таки рассказал о том, что завтра утром будет официально объявлено о помолвке его и «доньи Эстреллы, баронессы Кейрос», а свадьба уже готовится и состоится через две недели.

— Ну и прекрасно, — просиял Valle, приподнимаясь на подушках, — А что скажет сама донья Эстрелла?

Впрочем, слов от довольной, чуть прослезившейся Эстреллы и не требовалось. Очень вовремя в номер ввалился её братец, который провожал целительницу в её Башню. Узнав о новости, он приуныл.

— Мы тогда с тобой совсем редко видеться будем, — пояснил он со вздохом и, узнав от старшей сестры, который час, поплёлся в ванну, а затем и в малую спальню, которую они делили с баронетом.

Перед полуночью вернулись и барон с баронессой. Сзади Ната о чём-то шепталась с сэром Питером. Узнав о намечающемся торжестве, о свадьбе наследника Империи, пришли в полный восторг.

— Ох и погуляем! — барон потёр ладони, — На сыновой свадьбе, потом у принца — эх, и красота!

Valle, который уже успел одеться и договориться с друзьями, чтобы ничего не говорить и его проблемой не волновать матушку, погнал сонного мальчишку-коридорного на кухню, заодно и в винный погреб.

В общем, радостные известия отметили, как надо. И никто не обратил внимания, что Valle периодически тихо что-то шептал, незаметно указывая пальцем на наполняемый вином бокал доньи Эстреллы.

Утро выдалось ясным и тихим. Барон, который вчера, по тихому выражению баронессы Амалии, «надрался, как сапожник», запросто подлечился остатками Aetanne и теперь громогласно распоряжался погрузкой багажа. Так что Молли, служанка доньи Эстреллы, оказалась едва видной среди нагруженных на её лошадок узлов, свёртков и коробок. Даже сопровождавшие принца кирасиры с ворчанием получили под свою опеку по тюку с пожитками.

Выезд из гостиницы был осуществлён, хвала богам, совсем рано, а то Ната всё боялась, что «люди подумают, будто цирк, или обворовали кого». Быстро, с грохотом подкованных копыт, проскакали через спящий Внутренний город, миновали нижний, где уже тянулись вверх дымки и попадались на улочках первые мастеровые.

Отчаянно зевающий, заспанный караульный у Южных ворот мгновенно проснулся, увидев фамильный перстень принца. Он развил бурную деятельность, пинками и зуботычинами поднимая сонных, вполголоса ругающихся спросонья солдат, и наконец-то городские ворота кое-как, с душераздирающим скрипом, отворились.

Свернув с Южного тракта в первую же попавшуюся на обочине кленовую рощу, Valle оглядел кавалькаду, проворчал что-то нелестное о толпе народу, повторил распоряжение «не отставать». И началось.

После раскалённой, пышущей жаром небольшой песчаной пустыни путь пошёл через мелкое, гниловато попахивающее болотце, но зато под приятно охлаждающим, мелким дождиком. Принц приблизился к идущему впереди, сосредоточенно шагающему Valle и поинтересовался.

— А что будет, если кто отстанет?

Тот пожал плечами, отчего на миг стал похож на огромного чёрного ворона.

— Да скорее всего просто выкинет в наш мир где-нибудь на полпути. Но найти потерявшегося там будет уже тяжеловато… Придётся самому добираться.

Принц кивнул, покосившись на полуразваленную бревенчатую хибару, которую они миновали, едва выбравшись из болотца.

— Как ты после вчерашнего, Valle?

Молодой некромант остановился, огляделся.

— Да вроде нормально. Эта леди Бру действительно великолепная целительница. Хоть и характер у неё далеко не сахар.

— Это точно, — хохотнул принц, скинув капюшон. Благо дождик кончился вместе с болотцем. С высоты своего коня осмотрев остановившуюся сзади кавалькаду и туманно колышущуюся реальность вокруг, поддерживаемую только силой мысли Valle, заметил.

— Неуютно здесь как-то. А что там был за домик? Неужто тут кто живёт?

— Нет, — некромант покачал головой, — Это не столько реальный мир, сколько отражение моих мыслей. Во всяком случае, я это понимаю так. А старая кузня — ориентир. Я тут как-то проходил раньше…

Принц задумался, пока его друг делал своё непонятное дело.

— Ты хочешь сказать, что не столько ищешь путь, сколько создаёшь его?

— Вроде того, — кивнул Valle и шагнул вперёд, — Туда.

«Туда» оказалось спуском по каменистой осыпи, слегка оживившей монотонность движения, зато здорово напугавшей лошадей. Так что людям пришлось спешиться и вести животных в поводу. Впрочем, Valle заверил, что на скорость передвижения это не повлияет.

— И не спрашивайте, почему, — проронил он, — Сам ещё не знаю.

Среди стражников ехал худой как жердь маг. В потёртом алом плаще, с цепким и умным взглядом. Мастер Огня — сразу видать. Причём не новичок, но и не занудный старикан, а как раз та самая, битая и тёртая жизнью середина. Он всю дорогу помалкивал да знай себе приглядывался, сидя на равнодушно перебирающем ногами мышастом коньке неопределённой породы.

— Может, испытать его как? — задумчиво проронил принц, вновь усаживаясь в седло.

Valle озадаченно глянул, утирая пот с лица.

— Не садись, сейчас отдохнём. И вообще, где я тебе посреди Империи чудище возьму? А в Нижние Миры вести вас — опасно. Добро, если половина живыми вернётся…

Поперхнувшись вопросом, принц слез с коня. Некоторое время попетляли меж валунов, блестящих мокрыми кремнистыми боками, и вот мир вокруг расширился, приобрёл чёткие очертания, и группа вышла в полдень. Сосновый бор надменно вздымал ввысь свои медные стволы, а за полоской ослепительно сияющего под солнцем песка лениво плескалось море. Влево и вправо, насколько видел взгляд, не было никаких следов человеческого пребывания. Молодой некромант кивнул принцу, и тот как-то негромко, но доходчиво и слышно каждому объявил — Привал!

— А где мы сейчас? — негромко спросил он, озабоченно осматривая бабки и копыта своего жеребца.

— Серединное Море, — Valle пожал плечами и указал в сторону серой громады воды, — Там, с той стороны, Стигия. А если ехать влево, вдоль берега, вскоре и наш Южный Предел будет.

— Ага, ты путь южнее взял. Захотелось в тёплой водице искупаться? — принц закончил осмотр и покачал головой, — Так Киринф мой и копыта собъёт скоро…

От группки спешившихся кирасир прибежал озабоченный офицер. Хмуро шевеля роскошными усищами, сообщил, что «не худо бы к кузнецу наведаться, по таким камням никакие подковы не выдерживают».

Принц, переглянувшись с пожавшим плечами баронетом, бросил Заклятье Поиска.

— Да тут лиг десять вперёд, и портовый городок есть. Наведаемся.

Ната и донья Эстрелла, которые уже разулись и, подобрав юбки, с очаровательной непосредственностью шлёпали ногами по мелководью, спросили.

— А что это там за корабли плывут?

Принц посмотрел, прикрыв глаза ладонью от солнца. Действительно, в полулиге от берега в слабом ветерке еле двигалась неуклюжая, пузатая как гномий старейшина, купеческая посудина. Паруса её еле вздымались, да и нагружена была, судя по всему, изрядно. Зато с азартной, хищной скоростью купца нагоняла узкая, чёрная гребная галера.

— Не иначе, ваше высочество, как пираты купца гонят, — поделился своими соображениями офицер, тоже присмотревшись к морю.

Принц повернулся к лениво расслабившемуся в тени сосен магу в алом, и поманил пальцем. Тот вскочил и, отряхнувшись как собака, от песка и хвои, подошёл. Узнав, в чём дело, и что не худо бы «поджарить пиратов», отрицательно покачал головой.

— Мне платят за охрану вашего высочества, а не за альтруизм.

Valle вынул изо рта трубку и роняя слова вместе с дымом, заметил.

— А за порядочность и честность тебе тоже платить надо? Вообще-то, принц хотел проверить чьи-то способности. Их величество Император говорил — опытный волшебник за сыном его присмотрит. Но если говоришь, что не сможешь… — и стал нарочито неторопливо вставать.

— Это другое дело, — окрысился огневик и, засучивая рукава на ходу, выбрался на песчаный холмик.

— Любезные дамы, не будете ли вы так добры чуть отойти в сторону и не застить путь? Сейчас пирата поджигать будем!

Заинтригованные люди подошли поближе и тоже стали на бугорке по сторонам и чуть сзади начинающего свою работу мага. Он то взывал к божественной силе Риллона, то что-то рисовал в воздухе своим посохом.

В лица повеяло жаром, и удивлённым глазам собравшихся предстало незабываемое зрелище. Высоко в небесах над морем собралась словно чуть подёрнутая пеплом огненная туча. Колыхнув переливами пламени, она слегка сжалась и, повинуясь воле вызвавшего её мага, пролилась вдруг ослепительным жаром прямо на пиратскую галеру. Там в последним момент что-то заметили, их вёсла, блеснув на солнце, пытались остановить и дать задний ход. Но тут словно струя жидкого пламени из огромной чаши окатила корабль и своим ослепительным сиянием закрыла всё от нескромных взоров.

Когда огонь исчез, на поверхности воды не осталось ничего. То есть — вообще ничего под клубами подымающегося и тающего пара.

— Ужас, — зябко поёжилась баронесса Амалия, — Силища-то какая!

Маг в алом плаще зашатался. Его усадили на спешно снятый тюк, дали вина и воды. Утерев побледневшее от усталости лицо, он попил немного, задышал ровнее и расслабленнее.

Принц в это время с интересом разглядывал его, словно диковинный экспонат в кунсткамере Университета.

— Да, хорош. Сэр Трезеге, дополнительная премия за спасение купца — за мной. Выплачу в ближайшем городе, где есть банк.

— Как же так, ваше высочество? — барон, по-хозяйски оглядывая побережье, море и удирающего из всех парусов купца, удивился, — Вроде бы платить купеческая Гильдия должна.

— Это была моя просьба, — принц Ян покачал головой и подчеркнул, — Просьба, а не приказ.

Их препирания бесцеремонно остановила донья Эстрелла, так очаровательно кокетничая, что даже на бледных губах Мастера Огня появилась слабая улыбка.

— Так мы искупаемся малость?

Она чуть склонила набок свою темнокудрую, прелестную головку. Вроде невзначай облизнула губки и посмотрела таким взглядом…

Принц, улыбнувшись, чуть поклонился и бросил в сторону мужчин приказ.

— Всем отвернуться. Кто осмелится нарушить — голову потеряет прямо здесь. Или нет, есть идея ещё получше… — поправился он, — Отдам некроманту, на опыты. Дамы, вперёд! Но не дольше квадранса, нам ещё далеко ехать.

Глава 9.

Горячий и пыльный южный ветерок, набрав жара над раскалёнными бескрайними просторами Стигии, едва успел взволновать серыми валами пространство внутреннего моря, как вновь свои объятия ему распахнула суша. Пролетая над чуть холмистыми равнинами, он не знал преград. Равно безразлично взъерошивал редкие перелески, волновал степные травы и шевелил занавески в притомившемся под жарким в этих краях солнцем городе. Вот и Аламеда — сонная и истомленная зноем, терпкая и прекрасная столица некогда грозной страны. Гордые, горячие и неистовые, здешние люди снискали славу грозных бойцов, искусных мастеров и неукротимых женщин.

Ветерок игриво и мимолётно качнул алый флаг со львом над кордегардией, у ворот которой двое усатых смуглых альгвазилов лениво смотрели на сверкающую, струящуюся под полуденным солнцем площадь.

И лишь миновав миртовую рощу, посланец Бога ветров наткнулся на преграду. Древний, изъязвленный, но так и не сокрушённый гранит скалы здесь вздымался ввысь едва не на полсотни шагов, поддерживая своей могучей и надёжной ладонью приютившийся наверху замок. О, как заревел и засвистал тысячей демонов прежде ласковый ветерок, разом обернувшись раскалённым дыханием стихии! Словно все фурии невидимых и бессмертных сил разом сорвались с могучих, удерживающих их цепей, и с неутолимой яростью принялись, как и века тому, нестройной толпой штурмовать ворота и окна. И всё же — непокорный подобно его обитателям, замок еl Сorazon, родовое гнездо Кейросов, как и прежде, горделиво вздымал в ослепительную лазурь свои стены и изящные башенки с флюгерами в виде бегущей борзой собаки, и не обращал внимания на ветер более, нежели тот того заслуживал.

Внизу, в городе, колокол пробил два часа пополудни, и худощавый вельможа с той неуловимо горделивой и властной осанкой, которую безуспешно привить или перенять — такое даётся только от рождения, и только по праву — отошёл от окна. Дворянин был хищно-строен, стремителен и порывист в движениях. Он привычно погладил свою остроконечную, по придворной моде предыдущего Императора, бородку, залихватски провёл пальцем по тонким, выдающимся в стороны подобно стрелкам часов усам и негромко произнёс.

— Педро! Узнай, что там за компания так целеустремлённо едет через город, уж не к моему ли замку?.

Плечистый солдат с чёрной курчавой шевелюрой и с серьгой в ухе тут же сорвался со своего места в нише стены, и понёсся во двор. Там он с разбегу вскочил в седло равнодушно дремлющего мула. Устрашающего размера шпоры наездника едва коснулись боков животного, как оно сразу же, явно привычное к такого рода превратностям судьбы, весьма резво вынеслось из тени и понесло своего седока через ворота, и далее вниз по крутой извивающейся дороге, только ветер успевал разгонять белую, ослепительно сверкающую на солнце пыль, да вездесущие куры с кудахтаньем разлетались по сторонам.

Недолго понаблюдав из тени раскидистого дерева над кавалькадой, проезжающей по параллельной, но идущей немного ниже улице, исполнительный Педро всё так же бесшабашно понёсся обратно.

— Ваша светлость, — доложился он, ничуть не запыхавшись после прогулки, — Дети ваши, и при них трое магов, несколько дворян, да два десятка солдат. Все с имперским штандартом, в полном оружии, и — почему-то свеженькие, будто только что из постоялого двора выехали.

Барон Кейрос не счёл нужным скрыть своё удивление.

— Неужто, вашсветлость, беда? — Педро озадаченно почесался где-то под кожаной, звенящей нашитыми железными кольцами рубахой, — Тревогу по гарнизону? Ворота закрыть и имперский флаг наконец-то долой?

Но барон потому и был бароном, никто и не упомнит в каком поколении, а Педро всего лишь сержантом, как и его отец, а посему рассудил более здраво.

— Три мага? Да нам ничто не поможет, хоть нас тут целая армия будет. Приготовь встречу, всё что положено. Пошли служанку к баронессе — она, верно, в саду.

— Да, Педро, — поколебавшись, барон всё-таки окликнул бросившегося исполнять приказ солдата, — На всякий случай, арбалетчиков на стены и в залу…

Маг в яростно трепещущем алом плаще выехал вперёд и загородил собой принца, спокойно едущего по живописной дорожке.

— Ваше высочество, — взволнованно, но не шевеля губами, произнёс он, — Впереди засада и арбалетчики.

— Ого! Хорошо же нас барон встречает… — принц обернулся к чуть смутившейся донье Эстрелле.

Та встряхнула волосами, наслаждаясь хоть и чуть обжигающим, но всё же ветром родины. Затем чуть выехала вперёд, демонстративно скинула свой короткий плащ с пелериной, и накинула на плечи своего жениха. На глазах у изумлённо наблюдающих за всадниками сотен людей застегнула застёжку. Древнейший обычай — взять под своё покровительство и защищать, пусть даже и ценой своей жизни!

Барон Кейрос, наблюдавший эту сценку сквозь бойницу донжона, пристально, пытливо, несколько мигов всматривался в плохо видное лицо мага, которого его строптивая дочь так опрометчиво взяла под свою защиту. Затем, вздохнув, всё-таки вложил узкий меч в ножны и по каменной, отполированной тысячами ног лестнице спустился во двор. По его сигналу по обе стороны от входа выстроился почётный караул в полном вооружении, по малейшему знаку готовый обратиться в ощетинившуюся смертью стену стали, а донья Эстефания встала по левую руку от мужа. Никогда не зная, что будет завтра — очередное проявление непокорства имперскому штандарту со львом, или карательная экспедиция Тайной Палаты, она тем не менее всегда и во всём, по крайней мере на людях, поддерживала мужа.

Барон еле заметно шевельнул бровью, и на стены высыпала полусотня арбалетчиков. Всё? Или…

Маг в алом, потея от напряжения, держал щиты вокруг принца и вынужденно — вокруг держащей суженого за руку доньи Эстреллы. Сквозь зубы, стряхнув с верхней губы капельку солёной влаги, пробормотал:

— Ваше высочество, меня надолго не хватит. Решайтесь.

По закону, хозяин любого замка в пределах Империи обязан был оказать уважение имперскому штандарту, коль обладатель оного подъехал к воротам, и поднять такой же на флагштоке или башне, причём — выше своего собственного, да немедля отворять. Кирасир, нещадно блистая расплавленной на солнце сталью доспехов, выехал вперёд, а на копье его, опёртом нижним концом о стремя, яростно и ало трепетал флаг с золотым львом. Вот всадник уже подъехал почти к самым створкам, когда стоявший с внутренней стороны, на крыльце, барон шевельнул бровью — не открывать.

— Как мне папенька надоел со своими бредовыми идеями, — тихо ругнулась Эстрелла, — Ян, выбей ворота одним ударом, пожалуйста. Пугани, но желательно не калечить никого. У нас уважают сильных гостей.

— А если они из арбалетов? — усомнился Valle, приготовив что-то зловещее в левой ладони и добавляя туда что-то из чёрного пузырька.

— Шутить изволите, баронет? — соболиные бровки удивлённой доньи Эстреллы очаровательно взлетели под самую чёлку, очаровательно играющую локонами с ветерком, — Я взяла его под защиту, и моя жизнь длится, пока жив принц Ян.

— А они об этом знают? — маг в алом кивнул на замок, так и не проявляющий признаков гостеприимства.

Принц Ян упрямо мотнул головой, чуть выдвинулся вперёд, пробормотал заклинание из своего небедного арсенала, повелевающим жестом указал на преграду впереди. И тут же тупой гулкий удар невидимого тарана расколол на части замковые ворота, рокотом отозвавшись во внутренностях людей. Слабо дымясь, остатки преграды влетели вовнутрь, изуродованными железными створками проехались по протестующе взвизгнувшим плитам двора и, окончательно рассыпаясь на части, замерли как раз посередине сдвоенной шеренги воинов по сторонам.

Проезжая мимо остановившегося в недоумении кирасира, донья Эстрелла свободной рукой выхватила у него копьё с гордым, славным штандартом. Под таким же львом, вставшим на дыбы, да и против него дрались многие поколения её достославных предков, но она выбрала льва. Сегодня и навсегда. Уперев оружие тупым концом в стремя, горделиво проехала под руку с принцем, вызывающе дерзко грозя ослепительным небесам острым навершием с развевающимся полотнищем.

Не получив от барона приказа атаковать, солдаты, стоящие в шеренгах по сторонам, взяли «на караул» — либо так, либо этак, но что-то делать надо. Барон шагнул навстречу гостям, только те въехали в середину почётного строя, и степенно, с достоинством спустился с крыльца на плиты двора.

— Отец, — не скрывая усмешки, звонко объявила Эстрелла, в чёрных глазах которой плясали то ли солнечные искры, то ли чёртики, — Позволь представить тебе моего жениха. Принц Ян — барон Кейрос.

На обычно невозмутимом лице барона что-то чуть проступило под смуглостью, когда он, вглядевшись в глаза дочери, посмотрел на её спутника. По его сигналу флажки с борзой леди чуть приспустились, а на их месте заполыхали алые с золотом имперские штандарты.

— Это большая честь для меня, ваше высочество, — это было первое, что только и смог произнести воистину ошеломлённый барон.

Прекрасная и непостижимая, как женщина, Аламеда взволнованно гудела в сумерках. Шутка ли — дочь сеньора на днях сочетается, да не с кем-нибудь, а с наследником того самого престола, против которого столько было пролито мятежной и горячей крови! Слухи достигли своего апогея к сумеркам, склоняясь совсем уж к невероятным версиям вроде взбунтовавшегося принца или потерявшей рассудок доньи Эстреллы, когда посланец барона, тот самый Педро, появился в таверне «Три быка» и уселся за щербатый стол с видом столь значительным, словно он самолично берёт в супруги никого иную, как саму султанскую дочь.

Народ повалил валом, от посетителей сразу не стало отбоя, и хозяин заведения уже втихомолку потирал руки от удовольствия, глядя, как ломится от завсегдатаев и пришлых таверна, да и дополнительные, спешно вынесенные столики под навесом из виноградных лоз заняты плотно и надолго. Слуги, к которым пришлось подключить обеих дочерей и племянника, сбивались с ног, радушно встречая, обслуживая плотно напирающую толпу жаждущих вина и новостей.

Педро с хитро-невозмутимым видом расстегнул доспех, свалил брякнувшую железом одёжу под стол и дерзко, громогласно потребовал вина и всего, что к нему прилагается. Что и было мгновенно предоставлено самой супругой хозяина — величайшая честь в здешних краях!

Не спеша, смакуя, Педро выцедил первый кухоль и, крякнув от одобрения, залихватски вытер усы. Разумеется, такие же торчащие в стороны стрелки, как и у барона, но покороче — дабы не ронять авторитет сеньора. После быстрой, но обильной трапезы сержант молодецки припечатал о столешницу аж цельный двойной золотой цехин, и потребовал ещё вина. Такой оборот дела был трактирщику и понятен, и привычен, да и приятен — чего греха таить.

Монета исчезла под его пальцами столь же стремительно, как кусок хлеба во рту нищего, а Хуан и Санчес уже катили приятно ласкающий слух побулькиванием бочонок портвейну. Посетители, набившиеся плотно, как маслины в банку хорошей хозяйки, уже дошли до нужной кондиции, и только тут освежившийся сладким вином Педро изволил сообщить новости. Тишина в это время стояла такая, что было слышно, как на кухне шкварчит на сковороде яичница с грудинкой.

Не спеша, наслаждаясь чувством собственной значимости, напыщенный сержант поведал то, что сообщили ему, и то, что ненароком услышал, стоя в карауле. После известия о том, что «там така-ая любовь!» разгорелись улыбками лица и ярче заблестели чёрные южные глаза вокруг. Уж что-что, а романтика никак не была чужда здешнему люду — совсем наоборот. А когда Педро важно, чуть понизив голос, рассказал о том, что «Император самолично поклялся, что внук его и нашего барона будет править всей громадной Империей — от закатного океана до самых орковских гор», горячая и бесшабашная удаль захлестнула даже немногие трезвые головы.

За здоровье доньи Эстреллы, барона и самого Педро пили много и шумно. Потом, как водится, отмутузили какого-то из породы вечно сомневающихся. Когда пришли ещё несколько солдат, сменившихся с дежурства, их встретили как родных отцов, жадно выспросили между вином, едой и опять вином. И тут поверили даже самые отчаянные скептики. Веселье охватило людей, скорых в радости и горе.

Гулянье выплеснулось на вечерние улицы, как хмель в жилы гуляки. На главной площади смуглые кавалеры и их стройные дамы лихо и бесшабашно отплясывали тарантеллу, вино и снедь взлетели в цене втрое и всё равно шли нарасхват. И единственное, о чём жалели предприимчивые кабатчики, так это о том, что свадьба официально состоится в столице.

Однако барон Кейрос был не только выдающимся воином и полководцем, но и мудрым правителем. Ближе к полуночи он самолично появился на живой, искрящейся огнями и весельем городской площади в сопровождении супруги, детей и гостей замка el Corazon. Громогласно он объявил о соединении двух сердец, вложил руку дочери в ладонь принца и обнял его, как родного сына. А дабы не лишать удовольствия своих соотечественников, гулять начинают уже сегодня. И, к совершеннейшему восторгу горожан, распорядился открыть подвалы.