Странные приключения Ингви, короля-демона из Харькова (Демон Ингви - 1)

      - Так говорят, - пожал плечами Ингви, в то время как сидевший неподалеку Коклос нырнул под стол и затаился.
      Неприятное молчание прервалось приходом слуг, доставивших все необходимое для разрешения спора...
      Латы быстро взвесили, набили тряпьем (при этом Коклос, все еще сидя под столом, тихо пробормотал, обращаясь к Алекиану: "Смотри, братец, особенно хорошо удалась голова - ну точь-в-точь как у маршала" ) и установили в сторонке от пиршественного стола. Ингви внимательно осмотрел доспех, затем поводил руками, словно оглаживая его на некотором расстоянии и заявил:
      - А ваши латы заколдованы, сэр маршал. По-моему, это как-то нечестно.
      Маршал в ответ просто пожал плечами - этот жест мог означать что угодно...
      Затем король обнажил Черную Молнию и принялся разгуливать по залу, держа меч так, что губами почти касался лезвия - и что-то при этом нашептывал.
      - Ваше величество, - обратился к нему Каногор (альдийцы молчали, опасаясь нарушить сосредоточенность своего монарха), - вы прижимаете к себе этот меч, как мой друг Кенперт - какую-нибудь бабенку. Он у нас известный сердцеед!
      Если Ингви его и слышал, то никак не прореагировал. Он походил еще немного, затем приблизился к латам, еще немного смотрел на них, словно намечая цель, потом приложил к шлему свой меч, занес его, снова приложил, снова занес, как бы репетируя удар. В зале воцарилась тишина...
      Ингви снова приблизил черное лезвие к губам, пошептал что-то украшающим его кусочкам янтаря, опять приложил оружие к шлему, занес над головой... и замер...
      Прошла минута... И вдруг с шумным выдохом демон нанес удар. Меч со свистом разрезал воздух, но на какое-то мгновение раньше, чем он коснулся лат, в щель забрала вонзилась стрела. Это стрелял вдрызг пьяный Филлиноэртли, стоявший в дальнем конце зала. Его выходка, видимо, несколько помешала Ингви - во всяком случае, меч ударил не по шлему, а, пройдя несколько наискось, вонзился в шейные латы. Разрубив нашейник и верхнюю часть кирасы, лезвие застряло на уровне живота.
      - Филька, - в гробовой тишине голос короля прозвучал неестественно резко, - если бы ты помешал мне выиграть пари - ох и досталось бы тебе...
      - Ха-ха, - весело отвечал тот, - я всего лишь хотел показать господину послу, что даже в непробиваемых латах ему лучше бы не попадаться в бою эльфу, вооруженному добрым луком!
      - Т-там д-двойн-ное з-за-б-б-ррало, - дрожащим голосом ответил маршал Каногор, - а з-закрыто б-было т-толь-ко од-дно. Спе-пе... специально от стрел.
      Посол никак не мог совладать с голосом, да и рука его неосознанным жестом все время поглаживала то место у основания шеи, в котором с его доспехами встретился черный меч демона...
      Ингви сделал шаг вперед, зачем-то потрогал рваные края прорубленного им разреза и заявил:
      - А надо было еще и щит на доспехи навесить - получилось бы интереснее.
      Выглядел он совершенно спокойным, но его пальцы, касающиеся лат, сильно дрожали...
      ГЛАВА 43
      Влюблённая Офелия плыла себе вдаль
      Сияла ночь, звенела земля.
      Стремительно спешили никого не таясь
      Часы в свою нелепую смешную страну.
      Егор Летов
      Разумеется, я нарочно злил маршала, напоминая ему о нажитых неправедным путем капиталах - мне хотелось, чтобы он разозлился как следует и увлекся покрепче нашим спором - а то еще мог передумать. Обо всех его грехах, на которые я намекал, мне рассказал Коклос. Вообще, благодаря карлику я был в курсе множества дворцовых интриг, а потому догадывался, что из двух присланных ко мне для переговоров вельмож Кенперт будет склонен принять мои условия, а Каногор постарается их оспорить, а то и вовсе сорвать мирный договор... Для того, чтобы внушить ему более миролюбивые мысли, я и затеял это рискованное пари. Зато теперь маршал, пожалуй, у меня в руках...
      После завершения испытания мои вассалы принялись шумно поздравлять меня с победой и, разумеется, с удвоенной энергией взялись за кубки - Большой пир вступал в завершающую стадию. Я, как обычно, не спеша потягивал винцо и наблюдал за гостями, которые один за другим "выпадали в осадок", затем мое внимание привлекли Филька с Кендагом, как обычно спорящие между собой:
      - ...А я тебе говорю, она - вылитая эльфийская княжна знатного рода! Не будь она такой бледной...
      - Как же - эльфийская! Она, скорее, похожа на человека...
      - Ну нет! Ты только вспомни - какая грация, какое изящество! Только у эльфов и встретишь такую красавицу.
      - Да уж, конечно... Она - как человек! А вот насчет красоты - это ты прав. Странно, что раньше она скрывала... Хороша... Только уж очень худенькая...
      - Много ты понимаешь!..
      - А сам-то!..
      Да-а... И на этих двоих Ннаонна произвела неизгладимое впечатление... А кстати, что-то не то... Ах да - амулет, который я ей подарил. Я чувствую его слишком явно.
      Потихоньку, стараясь не привлечь внимания пьяных сеньоров я выбрался из-за стола и подкравшись к портьере у входа, заглянул за нее - ну так и есть, она опять подсматривала! Я довольно невежливо схватил вчерашнюю именинницу за локоть и выскочил с ней из зала:
      - Ты опять?!
      - Ингви... Т-ты герой!.. Как ты эт-того мар-маршала...
      Ннаонна сделала неуклюжую попытку обнять меня и я вдруг понял, что девчонка совершенно пьяна.
      - А ну пошли! Ты что же это налакалась?
      - Ингви, любимый... - она вновь попыталась меня обнять, но, поскольку в этот момент я уже волок ее по коридору по направлению к нашим покоям, споткнулась и чуть не упала. - Ингви, постой, послушай меня... Я уже совсем решила тебе сказать... что я так тебя...
      - И слушать не буду - быстро спать!
      - Ах так! - Ннаонна вырвала свою руку и гордо выпрямилась передо мной, довольно заметно, впрочем, пошатываясь. - Я уже не ребенок - ясно тебе? Я уже ... А ты... Я его... а он... Эх ты!..
      Она повернулась и побрела прочь, держась за стену, а я только сейчас сообразил, для кого было надето это роскошное платье... Надо же... Паршиво, в общем, получилось, а то, что я был увлечен своими политическими играми - это, конечно, не оправдание...
      Значит, девочка пришла при полном параде, заигрывала с Кенпертом, чтобы привлечь мое внимания - а я-то никак не реагирую. Тогда она выпила для храбрости и отправилась в зал, чтобы подстеречь меня и начать соблазнять по-новой... Наверное, так... А теперь что ни сделаешь - все будет не так. Остается только надеяться, что до утра она проспится и все забудет. И делать вид, что ничего не произошло...
      А на следующий день... На следующий день на меня опять навалились дела. Ннаонна, вновь одевшая свой наряд воинственного мальчика, никоим образом не вспоминала о происшествии в конце Большого пира, я, разумеется, тоже... Вроде бы все как раньше - но все же что-то изменилось. Однако, как и обычно, мне не дали сосредоточиться на этом мои королевские заботы.
      Первым делом ко мне явился имперский маршал - клянчить. Я дал ему понять, что прощать проигранное пари не собираюсь, но при этом намекнул, что могу ведь и не потребовать золото немедленно, да могу и вовсе не требовать - в зависимости от того, насколько жесткой будет его позиция на переговорах. Мы составили расписку: дескать так и так, надлежит, дескать, сэру Каногору, графу Эстака и имперскому маршалу выдать по первому требованию подателю сего документа 32,436 кг золотом... Его, конечно насторожила форма этого документа - точнее то, что он составлен "на предъявителя". Сам старый обманщик, он если чего-то не понимал - сразу же начинал подозревать какую-то хитрость. И надо отдать ему должное - в этот раз он был не так уж и не прав...
      А затем меня раздосадовало и рассердило еще одно небольшое происшествие я застал мага-ученика Кадора за тем, что он хвастливо рассказывал о том, как обнаружил гонзорскую армию при помощи магии - и кому же? Какому-то одетому в зеленое толстому юнцу из свиты послов. Тот старательно ахал и поддакивал, внимательно выуживая из моего Кадора все секреты... Да вдобавок выяснилось, что толстяк - ученик и родственник придворного мага Императора! Кадору я, конечно, всыпал...
      А затем начались сами переговоры - и по сравнению с ухищрениями послов дипломатия капитана ок-Икерна показалась мне детским лепетом! Ох, и помучили же они меня...
      А затем... А затем... А затем... Заботы, как всегда, захлестнули меня с головой - и я заставил себя поверить, что Ннаоннино признание в любви - лишь пьяный лепет впервые напившегося подростка. Шестнадцать лет - что вы хотите...
      ***
      Император Элевзиль II, важно восседая в кресле на балконе своего дворца, принимал своего рода военный парад вооруженных сил Империи - на площадь по очереди вступали его вассалы - каждый в сопровождении войска, набранного в собственных владениях. Элевзиль созвал их в силу имперского закона, дающего ему право на это - по причине войны или просто так (но в этом случае - не чаще раза в год) все подчиненные имперскому престолу короли, принцы, бароны, синдики самоуправляемых городов и прочие были обязаны являться на зов сеньора в сопровождении определенного количества вооруженных воинов.
      Император хмуро оглядел пустую площадь. Под балконом топтались два тролля - два из шести оставшихся в распоряжении Императора. Остальных командир наемников Дерынх увел в Тролльхейм, гда разгорелась гражданская война. Да еще сколько пришлось его уговаривать, чтобы хоть шестерых оставил... А ведь без троллей нельзя, если не будут их видеть у входа во дворец - это плохо отразится на престиже императорской власти. Вот поэтому Дерынх вытребовал все, что хотел - вплоть до дворянского титула - за то, что оставил шестерых самых бросовых своих бойцов. Ничего, пусть стоят... символизируют... Император подал знак к началу, затрубили трубы.
      Первым на площадь вступил король Сантлака - довольно-таки небогато снаряженный, но зато сопровождаемый восемьюдесятью шестью рыцарями-вассалами. Даже таким количеством дворян, выступающих под его знаменем, не сможет похвастать ни один монарх, а сколько еще недисциплинированных сантлакцев подъедут позже! А сколько вообще не появятся по всевозможным причинам кого-то не успели или забыли предупредить королевские вестники, кого-то не застали в родовом поместье, кто-то пренебрег своим долгом вассала, ведя бесконечную увлекательнейшую войну с соседом... Никто точно не знает, сколько дворянских поместий в Сантлаке - даже сам король этой страны, получивший корону после победы на турнире, проведенном в день похорон прежнего монарха. И присоединивший после коронации к своим владениям еще несколько деревень королевское наследство, дающее возможность кое-как содержать двор - самый бедный королевский двор самой обширной державы в Великой Империи.
      Элевзиль благосклонно приветствовал короля Игрина I (как правило, все короли Сантлака - Первые, нет королевской династии - нет и династических имен) - как-никак это самый верный из королей-вассалов. Рыцари и их латники гордо продефилировали по площади, демонстрируя глядящей из окон и толпящейся в переулках столичной публике разномастное вооружение и пестроту дворянских гербов на значках.
      Следующим на площадь должен был вступить во главе сорока рыцарей король Гевы - второго по величине королевства Империи, давний и главнейший соперник Ванетских Императоров. Когда трубы оттрубили положенные сигналы, на площадь выехал одинокий рыцарь в сопровождении нескольких всадников:
      - Ваше императорское величество, позвольте представиться, я - Гезнур, граф Анрака, старший сын короля Гюголана Гевского. Батюшка нездоров, возраст, понимаете ли... Ведь ему уже шестьдесят два, а потому он поручил представлять Геву мне.
      - У вашего батюшки уйма детей, но старшего звали не Гезнур, а Адорик, насколько мы помним...
      - С разрешения вашего императорского величества, я родился до брака батюшки с королевой. Моя мать - госпожа Игана из Акенра, что в Анраке... В прошлом году батюшка изволил официально признать меня.
      - Пусть так... Вы - старший сын, но не наследник, как мы понимаем... И вам поручено представлять Геву... А сорок рыцарей - их тоже представляете вы?
      - Увы, батюшка не в силах снарядить ко двору положенное войско из сорока рыцарей, ибо в данный момент у него неприятности с непокорными вассалами принцами Ленота и Болотного Края. Полагаю, вашему императорскому величеству это известно...
      Элевзиль нахмурился - разумеется, известно. Еще бы - ведь это его эмиссары постоянно науськивали на короля Гевы его вассалов, суля (и оказывая) им тайную помощь.
      - ...А потому, - продолжал граф Гезнур с невиннейшим видом, - положение дел в Геве таково, что батюшка не может прислать войско, поскольку оно крайне необходимо ему самому. Мне поручено передать вашему императорскому величеству наипочтительнейшие извинения его величества Гюголана Гевского...
      - Это дерзость! Мы видим в этом оскорбление! И мятеж. - заявил Император.
      - Отнюдь, ваше императорское величество, ведь батюшка прислал меня старшего сына - в доказательство своей преданности и верности долгу вассала.
      - Да, тут он нас поймал - прислал сына... Приемного... Что ж проглотим эту дерзость... пока, - тихо бросил Элевзиль сэру Гвино, стоящему позади кресла. И молча махнул рукой - дескать, следующий...
      Дальше представление пошло без заминок своим чередом - на площади сменяли друг друга рыцари приведенные маркграфами Носа, Феллиоста, Приюта и королем Анновра в затейливо изготовленных облегченных доспехах, хорошо защищающих от эльфийских стрел; рыцари из Фенады в тяжеленных массивных латах, рассчитанных на могучие удары гномьих палиц, секир и боевых молотов; рыцари из Фегерна и Андруха, чье снаряжение отличалось предельной для рыцарского вооружения легкостью - даже самый прочный доспех вряд ли защитит от палицы тролля, зато более легкий обеспечит подвижность и даст шанс от этой палицы увернуться; рыцари из Неллы, Тогера, Тилы, Дрига - вооруженные в соответствии с модой и обычаями их стран; а затем - мелкая сошка, всевозможные провинциальные бароны и барончики, владеющие поместьями в разных частях Империи, но числящиеся вассалами самого Императора...
      Затем рыцарей сменили пешие дружины, приведенные сенешалями, бургомистрами, губернаторами, судьями и деревенскими старостами - все, что были обязаны выставить по требованию Императора - согласно старинным законам и обычаям - города, сельские общины, купеческие братства и так далее...
      Церемония продолжалась с перерывами до самого вечера...
      ***
      - И охота тебе торчать на этих переговорах, братец? - спросил Коклос Алекиана (принц терпеливо высиживал все многочасовые раунды своеобразного дипломатического сражения, тянувшегося изо дня в день, на что непоседа-шут, разумеется, был неспособен)
      - Да. Я хочу видеть и слышать все. Я решил, что буду помалкивать, но стараться вникнуть во все тонкости.
      - Похвально, братец, похвально, - снисходительно одобрил Коклос. - А знаешь, тебе есть чему поучиться у здешнего монарха - он хоть и демон, а к советам людей знающих прислушивается. Вот бы и тебе так!
      - Да-а-а... Мне бы капитана ок-Икерна послушать тогда, вместо того, чтобы спешить.
      - Ну, вообще-то я имел в виду себя. Видел бы ты, как его демонское величество доверяет моим суждениям!
      - Да видел я, видел... как ты, предатель, все секреты выдаешь!
      - Ну уж и предатель! Я "выдаю", как ты говоришь, то, что мне никто хранить не доверял. О, смотри - маршал к королю на прием просится, а Кенперту наверняка ничего не сказал. Вот уж кто предатель настоящий! Пойди-ка, братец, послушай, о чем он говорить хочет, расстрой его козни, - и с этими словами шут торопливо скрылся...
      Как ни старались послы - Ингви не подался ни на шаг, на все их просьбы и предложения отвечая одно:
      - Я, господа послы, все тщательно продумал - ничего лишнего в моих условиях нет.
      Послы юлили, просили уменьшить сумму выкупа, предлагали разделить выкуп за Алекиана и за пленных рыцарей (Ингви требовал, чтобы послы от имени императора объявили его гарантом выкупа сантлакцев), упирали на то, что пройдет много времени, пока из Ванетинии привезут необходимые бумаги с нужными печатями и прочими атрибутами - король в ответ криво ухмылялся и спрашивал, что за ларцы и сундуки, тщательно охраняемые слугами, он приметил в поклаже маршала Каногора.
      Наконец Кенперт, а за ним и Каногор признали, что выторговать ничего не удастся. И вот на очередной тур переговоров маршал явился в сопровождении оруженосцев, которые пыхтя и кряхтя волокли большой сундук. Сам маршал бережно нес перед собой ларец - один из нескольких, находившихся в его багаже.
      В ларце оказались бумаги, требуемые Ингви - отказ Императора от всяких претензий и признание независимости Альдийского королевства, в сундуке выкуп.
      Сбив печать имперской канцелярии, рыцарь Кенперт раскрыл сундук и принялся отсчитывать сумму, необходимую для выкупа Алекиана и его вояк. Когда деньги были должным образом пересчитаны и приняты Мертенком, Ингви заглянул через плечо посла в сундук и, заметив, что он почти на треть еще полон, ухмыльнулся:
      - Ого! А вы мне говорили, что деньги собирать год придется, тогда как я вижу, что поскромничал - вы рассчитывали, что я куда больше запрошу...
      Тем временем сэр Мертенк с сэром Мернином, изучив подписи и печати на документах, единодушно признали их подлинными (накануне Ингви инструктировал их: "проверяйте бумаги внимательно, как бы нам не подсунули заведомую фальшивку, уж очень мне не нравится эта лиса в медвежьей шкуре" - так король за глаза именовал графа Эстака, на родовом гербе которого красовался медведь) - долгий дипломатический процесс на этом был завершен. Алекиану и пленным рыцарям было объявлено, что они свободны, причем Каногор тут же предложил сантлакцам, лишившимся коней и доспехов, отправляться с ним в Гонзор и поступить на службу в гвардию, поскольку в расквартированной в герцогстве роте до сих пор много вакансий.
      - А капитан, я думаю, не станет возражать, - ухмыльнулся при этом граф Эстака. Причины быть довольным у него были - он, проезжая через Гонзор, передал капитану приглашение ко двору в таких выражениях и с такими намеками, что бравый вояка сбежал в ту же ночь.
      На следующий день послы вместе с выкупленными пленниками на рассвете отправились в Гонзор, их сопровождал почетный конвой во главе с маршалом Валентом.
      Вернулся Валент несколько смущенным и заявил, что, прощаясь на границе, маршал Каногор сослался на какие-то таинственные инструкции, полученные им лично от Императора (сэр Кенперт был весьма удивлен) и передал рыцарю из Гранлота еще один ларец, сказав, противно при том улыбаясь: "По возвращении, сэр, вручите вашему королю".
      Ларец немедленно открыли, все с любопытством потянулись заглянуть внутрь через плечо Ингви, стараясь разглядеть содержимое. Внутри лежала латная перчатка - военный вызов и письмо Императора Элевзиля II "к узурпатору Альдийского престола лжекоролю демону Ингви", в котором в изысканнейших выражениях сообщалось, что архиепископ Кениамерк, глава Святой Церкви, заранее освобождает его императорское величество от любых клятв и обязательств, данных безбожному демону и что отныне между Империей и демоном - война...
      Ингви обвел взглядом ошарашенных придворных и заявил, криво ухмыляясь:
      - Прогресс налицо, господа - по крайней мере, в этот раз меня хоть извещают о том, что мне объявлена война.
      Все молчали и лишь Кендаг полувопросительно пробормотал:
      - Ингви шутит?!
      ГЛАВА 44
      - Его величество Ингви, король Альды!
      Ингви не спеша вошел в тронную залу, оглядел собравшихся на Большой совет представителей сословий королевства и занял свое место:
      - Приветствую вас, благородные господа, и вас, святые отцы, и вас, добрые люди. Прошу садиться... Вам всем, конечно, известно, по какому поводу созван сегодня Большой совет... Сам Император с войском идет на нас. Преступив свои клятвы и нарушив заключенный со мной договор, он идет для того, чтобы отобрать свободу у нашего государства, сделать Альду вассальной страной Великой Империи и посадить на альдийский трон принца Кадор-Манонга, труса, лгуна и предателя. Если бы речь шла только обо мне - я бы знал, что делать. Я с оружием в руках выступил бы против клятвопреступника и сразился бы с ним! Однако... однако помня о том, как силен враг и сколько жизней может унести эта война... я предлагаю сегодня сословиям Альды самим решить свою судьбу... Я готов биться с захватчиками, но готов - если таково окажется ваше решение - и покинуть страну... Решайте же - сегодня пока еще в вашей власти выбрать войну и все ее опасности - либо потерять свободу, но сохранить жизнь...
      Произнеся эту речь, Ингви сел на свое место и опустил глаза... На пару минут воцарилась тишина, затем поднялся сэр Лимни из Гернивы, решившийся высказаться первым:
      - Странно мне слышать такое. Это что же получается? Это получается, что наш король готов нас покинуть, отдать в руки Кадор-Манонгу! А уж мы-то знаем, чего от этого злого принца ждать!.. Нет уж, ваше величество, исполните свой долг короля - поведите нас в бой, а мы за вас постоим!.. Что же до того, сколько воинов падет в бою - так на то и война. Мы свои жизни готовы положить в доброй схватке за правое дело...
      По залу зашушукались, забормотали делегаты, причем шум был, пожалуй, скорее одобрительный. Ингви по-прежнему сидел, не поднимая головы...
      После недолгой паузы слово взял главный мастер цеха кузнецов:
      - Эх и хорошо сказал добрый господин! Верно - не хотим мы Кадор-Манонга. Ведь только при короле Ингви мы этак-то славно жить начали, город наш от ворья избавился, только купчишки энмарские к нам товар повезли заморский... И теперь, значит, суй голову в ванетское ярмо? Ну уж нет! Вы, ваше величество, нам только прикажите, а уж мы за вас... Бивали мы гвардейцев имперских побьем и снова их, верно я говорю?.. Я ведь кузнец, я говорить красиво не умею, я вот, - тут оратор потряс здоровенным кулачищем, - вот этим врагам отвечу, ежели придут!
      После кузнеца в таком же духе, хотя и более сдержанно, высказались еще несколько представителей других цеховых братств, однако чувствовалось, что их речи не так искренни - скорее, они вторили мастеру, чтобы не отстать от него, настоять, так сказать, на своих прерогативах (мол, не только кузнецы горой стоят за короля, но и другие цехи), затем заговорил один из присутствующих на совете священников, некий брат Пиноль (на старика-епископа так подействовало известие о предстоящей войне, что он слег и многие говорили, что его хворь смертельна, а брата Пиноля, который являлся, несмотря на молодость, вторым по значению духовным лицом в епархии, уже прочили на его место). После небольшой паузы, дождавшись тишины, священник заговорил:
      - Нехорошо это, братья мои, нехорошо... Против кого вы готовы идти войною? Против светлого Императора Великой империи? Против главного защитника Добра в Мире? Нехорошо это, братья мои, нехорошо... Грех даже думать о таком... Грех... - тяжелые слова, словно камни в стоячую воду, падали в наступившую мрачную тишину. - Надо бы добром все разрешить. Да и где нашим ополченцам устоять против войска всей Империи?.. Подумайте, братья мои, именем Гилфинга-отца заклинаю вас - подумайте! Мудрость и справедливость глаголят вам - покоритесь воле всемогущего Императора! Покоритесь, ибо не противостоит тростник ветру, а хрупкий стебель - стальному серпу. Кто мы? Тонкий тростник и хрупкий стебель перед мощью Империи... Да и доброе ли дело - воинам Света сражаться друг с другом, когда набирает мощь враг? Одумайтесь, братья мои!
      Окончив говорить, Пиноль сел на место, шурша своим парадным облачением в наступившей тишине - и тут же поднявшись, быстро заговорил Сарнак - маг спешил, не давая укрепиться посеянному священником настроению:
      - Что-то не пойму я вас, брат Пиноль. Император, нарушивший собственные клятвы - воплощение Добра и Света... Разбитые нами имперские войска - ураган, перед которым мы, победители - жалкий тростник... И какой это враг "набирает мощь"? Наши ныне добрые союзники орки? Или, может быть, тролли, которых приводил против нас Кадор-Манонг по милости Императора? А может, враг - это эльфы и гномы, против которых постоянно воюет Империя - но тогда при чем здесь Добро и Свет, при чем здесь Гилфинг-отец, именем которого вы заклинаете нас одуматься? Ведь он отец именно эльфам и гномам...Что-то ничего я в вашей речи не понял...
      Несколько священников взволнованно зашептали что-то брату Пинолю, придвинувшись к нему поближе, но тот в ответ только пожимал плечами и разводил ладони жестом усталой покорности, видимо, отказываясь выступить еще раз.
      Тем временем в заднем ряду поднялся один из фермеров, понукаемый тычками и толчками сидящих рядом земляков: "Давай, давай... скажи им... скажи...". Поднявшись с места, мужичок раз пять откашлялся, раз десять сморгнул, оглядел весь зал, вытер лоб чистой тряпицей и, наконец, заговорил:
      - Мы это... простые крестьяне, значить... Нам такое не понять - где Добро и Свет, а где наоборот, значить... Мы люди темные... - мужичок снова вытер лоб. - А только пусть святые отцы помолятся за нашу победу, значить. Мы, может, и косные, и темные - да только рассуждаем так: мы королю Ингви присягали быть верными вассалами, король Ингви по старинному закону избран, а Кадор-Манонга нам не надобно. Мы - свободные альдийцы, значить, а не рабы Императора великого, пошли ему Гилфинг здоровья и всяких благ... Всяких, значить, благ, окромя нашей Альды. А ежели сильнее его войско - так наш добрый король еще какую штуку измыслит, чтобы одолеть. Так что пусть святые отцы как следует помолятся... Значить...
      Сказав это, фермер тут же сел, лукаво озираясь украдкой, в то время как его приятели хлопали его по плечам и по спине, восхищенные, по-видимому, красноречием своего оратора.
      Выждав положенное время (больше никто высказываться не хотел), Лорд-хранитель королевства задал ритуальный вопрос:
      - Кто еще желает говорить?.. - желающих не было, - слушайте, люди Альды, своего короля.
      - Благодарю вас, благородные господа, и вас, добрые люди, за ваши добрые слова и верность вассальной присяге, - впервые поднял глаза король, - и вас благодарю за откровенность, святой отец... Полагаю так - Большой совет принял решение и нам предстоит война. А потому, мои добрые вассалы, слушайте волю вашего сеньора. Всем рыцарям собраться с вооруженными людьми в Мантроке. Те из воинов, кто умеет сражаться в полном рыцарском доспехе, но такого доспеха и боевого коня не имеет - могут вооружиться за счет казны. Отличившиеся в бою после окончания войны смогут оставить латы и коней себе. Если победим... То же самое касается и добрых мастеров Альдийских цехов - если нужно, оружие и доспехи вам будут отпущены из казны. Вскоре я соберу военный совет и там мы обсудим все прочие приготовления. Вы же, почтенные, - Ингви обратился к фермерам, - на этот раз в войско призваны не будете. Вам другая задача везите в столицу съестные припасы, кто сколько может. За все будет плачено серебром по хорошей цене. И еще - не давайте врагу, если он объявится в ваших краях, ни зерна, ни сена - ничего! Лучше уходите в леса, в горы с семьями и скарбом. Если кто-то из вас от этого пострадает - я обещаю, что возмещу убытки, как только смогу... Но пусть вражеское войско голодает в Альде - это и будет ваша война, добрые люди... Да, и учтите - в этом году осень будет поздней, по-видимому - так что оставшийся урожай вы убрать успеете. Не сомневайтесь и везите что можно в столицу... Что же касается вас, святые отцы... Я не могу заставить вас молиться о победе, могу лишь просить вместе с моими подданными об этом - а там уж решать вам... Да только глядите, не ошибитесь, выбирая на чьей вы стороне...
      ***
      Инстинктивные добровольцы
      Во имя вселенной хлебной корочки,
      Неофициальные пупы земли,
      Эмалированные части головных систем...
      Люди с большой буквы...
      СЛОВО "ЛЮДИ" ПИШЕТСЯ С БОЛЬШОЙ БУКВЫ!!!
      Егор Летов
      - ...Вот таковы причины, подтолкнувшие нас к этой войне. - Император вновь обвел взглядом собравшихся в зале вассальных государей. В глазах рябило от обилия золотых корон и богатства нарядов. - Кто желает высказаться?
      - Клятвы нарушены... Нехорошо... - первым нарушил молчание Гратидиан, король Фенады.
      - Ваше императорское величество, откровенно говоря, у нас хватает проблем с эльфами, - подхватил Гельвент, маркграф Приюта. - Особенно теперь, когда гвардейцы отозваны с границ... Так что уводить рыцарей на юг...
      В императорской гвардии было четыре роты - одна была, как правило, расквартирована на границе с гномами, другая - на границе с эльфами, еще две обычно находились в столице, но одна из этих двух последних сейчас, как известно, переформировывалась в Гонзоре, куда была отправлена в прошлом году с принцем Алекианом. Для участия в походе на Альду рота, охранявшая берега Великой от возможных набегов эльфов, была вызвана в Ванетинию, куда уже двигалась ускоренным маршем - Император спешил завершить войну до осени. Вследствие этого маркграфам Носа, Приюта и Феллиоста пришлось оправить своих людей на охрану границ (прежде они сваливали эту обязанность на гвардейцев), в то время как сами они также были вызваны в Ванетинию, каждый в сопровождении пяти рыцарей и положенного числа конных и пеших слуг. Необходимо отметить, что маркграфы и их вассалы сами частенько переправлялись через Великую - охотиться в заповедных эльфийских лесах, а при случае - и напасть на самих эльфов, это стало чем-то вроде спорта, так что теперь, когда и сами сеньоры, и гвардейцы покинули границы, вполне можно было ожидать ответного удара мстительных соседей... То же касалось и Анновра, король которого прибыл в столицу Империи в сопровождении двадцати рыцарей, также оставив свои северные границы без должной защиты. Из Фенады гвардейцев отзывать не решились, слишком уж опасными соседями были гномы, но все же без короля Гратидиана и его тридцати рыцарей, с которыми он прибыл в Ванетинию, обороноспособность королевства значительно ослабла...
      - В Тролльхейме также неспокойно, ваше императорское величество, а граница защищена недостаточно, - проворчал герцог Андруха, явившийся в столицу в сопровождении девяти рыцарей. - Прежде тролли были союзниками, а теперь не знаю, чего от них ожидать... Да и Гюголан Гевский с его графами тоже - те еще соседи...