Талисманы власти (№1) - Ориэлла

— Осторожнее! — Анвар схватил ее за руку и рывком прижал к стене. Девушка покачнулась и рухнула на пол.

— Анвар, — задыхаясь, прошептала она. — Я тебя ненавижу. Я тебя так ненавижу! — И провалилась в сон.

Ее разбудила рука, мягко коснувшаяся плеча. Лицо Анвара было совсем рядом.

— Прости, — сказал он. — Я дал тебе поспать сколько можно, но теперь нужно идти, пока не стемнело. Ты все еще ненавидишь меня?

Ориэлла попробовала подняться и застонала, у нее болела каждая косточка.

— Еще не знаю. Я действительно видела то, что видела?

— Боюсь, что именно так.

— В таком случае, да. — Сделав осторожный шаг, Ориэлла выглянула за край карниза, венчающего башню. Ах, как отрадно снова видеть небо, солнце после долгих ночных переходов по пустыне и бесконечных дней, проведенных в сердце горы. Даже несмотря на боязнь высоты, девушка не могла не восхищаться. Под ними почти на целую лигу простиралась овальная долина — на вершине горы был кратер. Его иззубренные стены вздымались выше того уровня, на котором стояла Ориэлла, и защищали долину от ослепительного сияния пустыни. А в долине… Волшебница затаила дыхание. В долине лежал утерянный город Драконов!

Он был спланирован не в виде линий и углов, как человеческие города, а представлял собой серии пересекающихся кругов, соединенных между собой наподобие паутины. В каждом круге имелось огромное коническое сооружение, напоминающее гигантский шпиль. Один такой шпиль был даже выше, чем башня. Солнце высекало огонь из его заостренной верхушки, да и неудивительно, ведь он целиком был сделан из одного огромного зеленого самоцвета. Когда первое восхищение прошло, Ориэлла обнаружила, что все здания в городе возводились точно так же, из ослепительных самоцветов, горящих всеми цветами радуги, и в большинстве своем были круглыми, одноэтажными, с широкими плоскими крышами, на которых, как предположила волшебница, Драконы грелись на солнышке, вбирая в себя питавшую их энергию. Все башни, купола и минареты были искусно вытесаны и отполированы, но самым высоким зданием была башня с огромным шпилем посередине, на вершине которой сейчас стояла волшебница.

Анвар, судя по всему, уже успел насладиться пейзажем, пока она спала, и теперь ему не терпелось вернуться на грешную землю.

— Внизу я видел много птиц, похоже, они тут отдыхают, пересекая пустыню. Если бы нам удалось их поймать, у нас была бы еда. А внизу должна быть и вода, думаю, даже Драконы в ней нуждались.

— Значит, спускаемся.

Ориэлла уже заметила спиральный карниз, двойник того, по которому они шли внутри башни, ввинчивавшийся вниз, вниз и вниз — к самому городу.

— Чтоб им пусто было! — Она бессильно стукнула кулаком по камню и разразилась слезами. — Почему они не могли сделать перила на этих проклятых лестницах?

— Сожалею, любовь моя. — Анвар погладил волшебницу по волосам. — Но…

— Знаю, знаю. — Ориэлла села, фыркнула, утирая лицо краем рукава, и, перехватив взгляд Анвара, вспомнила, сколько раз тот бранил ее за эту привычку. — Не обращай на меня внимания, Анвар. Я просто дурочка. Веди нас. Кажется, когда дело касается высоты, ты становишься главным!

Спускаться было куда хуже, чем подниматься. Казалось, карниз качается, как палуба корабля, и под ногами нет ничего, кроме воздуха. Остальные чувствовали себя не лучше, и солнце уже успело скрыться за высокими горными пиками, прежде чем впереди забрезжил конец путешествия. Узкий карниз терялся в сумерках, все внимание было сосредоточено на тропинке, и никто не заметил, как к ним метнулась неясная тень. Анвар, возглавлявший процессию, повернулся к Ориэлле.

— А не оста… — Лицо его в ужасе застыло, но волшебница не успела оглянуться. Что-то с силой ударило ее в спину и столкнуло в пропасть. Тонкие руки впились в девушку, и она краем глаза заметила блеск стали. Ориэлла падала.., падала.., падала…

Глава 33. ЖЕЗЛ ЗЕМЛИ

Ориэлла! — Обезумев от страха, Анвар очертя голову кинулся вниз по спиральному карнизу, Шиа с Боаном — за ним. Они оказались на земле с противоположной стороны, и юноша бросился бежать вокруг башни, содрогаясь от одной мысли о том, что может сейчас увидеть. Он не успел затормозить и чуть не столкнулся с дерущимися: маленькая фигурка, почти незаметная в сумрачных тенях, заполнявших дно кратера, боролась с волшебницей. Ориэлла жива!

— Назад! — взвизгнул незнакомец, завернутый в непроницаемо-черный плащ, и ухватив волшебницу за волосы, оттянул ей голову назад. У горла Ориэллы сверкнул обнаженный клинок.

Гадать, как девушке удалось выжить после такого падения, не было времени. Анвар прикинул расстояние, взвешивая шансы на успешную атаку. Если бы только получше видеть… Меж пальцев юноши вспыхнул магический свет, незнакомец испуганно вскрикнул, и Ориэлла воспользовалась замешательством противника. Послышался шум, потом — короткий болезненный стон, и положение противников моментально переменилось. Кинжал отлетел в сторону, Боан метнулся к нему и наступил на лезвие, а Ориэлла, свалив нападающего на землю, принялась, изрыгая проклятия, нещадно лупить его кулаками. Анвар, припомнив собственную схватку с Харином, бросился вперед и схватил девушку за руку.

— Хватит! — выдохнул он. — Ты победила! — Но едва юноша попытался поднять волшебницу на ноги, та вскрикнула от боли и повалилась на бок.

— Ты ранена? — Анвар рухнул на колени рядом с ней. Ориэлла ругалась на чем свет стоит.

— Вывихнула колено, черт возьми! — пробормотала она. — Да еще и перепугалась до полусмерти! Так бы ей никогда со мной не справиться. — Волшебница озадаченно потрясла головой. — Но почему она меня поймала?

— Она?

Ориэлла зажгла свой собственный магический шар с легкостью, вызвавшей у Анвара зависть.

— Ты когда-нибудь видел мужика, который бы так дрался? — Она сунула ему под нос руки, исполосованные длинными глубокими царапинами. — Вдобавок ко всему, мне пришлось пожертвовать порядочным пучком волос, чтобы вырваться из ее хватки. — Ориэлла презрительно фыркнула и потерла голову. В магическом свете ее исцарапанное лицо было картофельно-серым, и Анвар понял, как сильно испугало девушку неожиданное падение, но и сам он испугался не меньше.

— Не знаю, зачем она тебя подхватила, но я благодарю за это всех богов.

Самообладание Ориэллы было на пределе, и на мгновение Анвару показалось, что сейчас она кинется ему в объятия, как тогда после ужасного подъема по утесам Тайбефа, но вместо этого волшебница лишь долго и прерывисто вздохнула и усилием воли взяла себя в руки.

— Если я начну об этом думать, то кончу истерикой, — твердо сказала она.

— Давай-ка лучше взглянем на нашу пленницу.

Подавив разочарование, Анвар повернулся к девушке, а Ориэлла повесила над ней свой огненный шарик, чтобы осветить скорчившуюся рыдающую фигуру.

— Да помилуют нас боги! — Анвар впервые разглядел то, что сначала принял за темный плащ. — Да это же крылья! — Послав Шиа и Боана проверить, не прячется ли поблизости еще кто-нибудь из Крылатого Народа, Анвар принялся допрашивать странную пленницу.

Она была совсем маленькой, но очень гармонично сложенной, и весила раза в два меньше Анвара, несмотря на огромные, длиннее, чем все ее тело, черные крылья, отходящие от плеч. Концы их были сложены вместе, а сами крылья поднимались над головой и ниспадали к ногам грациозным шлейфом. Анвар отвел хрупкие руки от покрытого синяками и слезами лица, и девушка взглянула на Ориэллу огромными, темными глазами.

— Она ударила меня!

У нее был странный акцент, и Анвар догадался, что здесь не обошлось без благословенного дара Волшебного Народа говорить на всех языках.

— А ты чего хотела? — сердито отозвался он. — Ты же сама пыталась перерезать ей горло!

Крылатая пленница плюнула под ноги Ориэлле.

— В моей стране она бы умерла за то, что подняла руку на принцессу.

— Еще одна царственная особа! — простонала волшебница. Черная Птица уставилась на высокую женщину с мрачным лицом, которая умела драться, как демон, и похолодела от ужаса. Кто эти устрашающе-громадные бескрылые существа? Она никогда не видела ничего подобного. Что им понадобилось в этом пустынном месте? Что они сделают с ней? Человек с волнующими глазами небесного цвета грубо схватил принцессу за руку.

— Здесь еще есть кто-нибудь? — спросил он. Черная Птица быстро приняла решение.

— Конечно! — высокомерно отрезала она. — Неужели ты думаешь, что принцесса путешествует без свиты? Отпусти меня, иначе я позову своих телохранителей, и они прикончат тебя.

— Она лжет, — заявила рыжеволосая женщина.

— Говори правду! — Хватка стала еще крепче, и принцесса сморщилась от боли. Девушка хотела возмутиться, но пристальный льдисто-голубой взгляд заставил ее содрогнуться.

— Я одна, — призналась Черная Птица и не смогла сдержать слез. На мгновение ей показалось, что жалость смягчила черты незнакомца, но тут он бросил взгляд на свою подругу и снова помрачнел. Однако у нее есть шанс. Если только удастся переманить его на свою сторону… Черная Птица бросила на голубоглазого умоляющий взгляд:

— Пожалуйста, не разрешай ей снова бить меня! Рыжеволосая презрительно фыркнула.

— Слушай, не пытайся строить из себя испуганное дитя, на это нас не поймаешь. Бьюсь об заклад, ты старше, чем кажешься, и я на собственной шкуре знаю, что ты не так уж беспомощна.

Разозлившись, что ее раскусили. Черная Птица забыла об осторожности:

— Как ты смеешь! Я принцесса королевской крови!

— Только не здесь, — вскипела женщина. — Ты наша пленница, и я еще не расквиталась с тобой за то, что ты столкнула меня с башни.

«Ну что ж, она права», — признала про себя Черная Птица. Они до сих пор не причинили ей серьезного вреда, хотя могли бы сразу убить. И потом, она так устала от одиночества.

— Госпожа, — промолвила наконец принцесса, — я прошу у тебя прощения. Я.., я увидела вас и испугалась… Я думала, если напасть неожиданно…

К полнейшему изумлению летуньи, огненноволосая женщина улыбнулась.

— Ну могло быть и хуже, принимая во внимание обстоятельства. Все же ты поймала меня, а? Если бы я брякнулась с такой высоты, от меня бы и мокрого места не осталось!

Черная Птица пожала плечами, и ее темные глянцевые крылья зашелестели.

— Я подумала, что если у меня будет заложник, другие, быть может, не причинят мне вреда.

В этот момент из тени неслышно выступила огромная фигура, и Черная Птица непроизвольно вскрикнула. А она-то еще думала, что эти двое — великаны! Вслед за гигантом показалась грозная темная тень с горящими глазами. Черная Птица была слишком хорошо знакома с грозными дикими пантерами, которые жили на севере ее гор и вели постоянную войну с Крылатым народом.

Девушка завизжала и попыталась убежать, но мужчина крепко прижал ее к себе.

— Шиа — наш друг, и может с нами говорить.

— Она, кстати, и говорит, что ты действительно одна, но они нашли что-то вроде лагеря и даже еду, — женщина улыбнулась. — Она очень сердита, потому что Боан не позволил ей съесть ни, кусочка. А если серьезно, это твой лагерь? Честно говоря, мы умираем с голоду.

— Я поделюсь с вами всем, что имею, — предложила Черная Птица, торопливо изобразив дружеский жест. — Я поймала несколько птиц, но мне нечем развести огонь. Кроме того, меня никогда не учили готовить, — откровенно добавила она, — так что я голодна не меньше вашего.

Женщина переглянулась с мужчиной и пожала плечами.

— Веди нас и прими нашу благодарность, — учтиво сказала она.

Черная Птица повела их через пустой город. Высокая женщина слегка прихрамывала и опиралась на руку мужчины. По пути они познакомились, однако все были слишком заняты мыслями о еде, чтобы пускаться в долгие разговоры. Принцесса расположилась в здании, состоящем из единственной большой комнаты со стенами из туманно-голубого кристалла. Дверей там не было, мебели тоже, за исключением всяких полок и ниш по стенам, а вдоль одной стены была насыпана куча разноцветных камней. Но самое главное — в углу был маленький бассейн, его питал холодный подземный ключ, и вода надолго завладела вниманием томимых жаждой незнакомцев.

Черная Птица поймала четырех довольно больших птиц. Дома она частенько развлекалась такой охотой. Ее новые друзья занялись ужином с ловкостью, которой можно было только позавидовать. Мужчины — Анвар и гигант Боан — в мгновение ока ощипали и выпотрошили дичь, а Ориэлла — высокая рыжеволосая женщина — тем временем шарила в куче драгоценных камней. Черная Птица была озадачена — зачем ей понадобились камни? — а когда поняла, глаза ее полезли на лоб. Ориэлла выбрала большой плоский кристалл и положила его в центре комнаты.

Скрестив ноги, она села на землю и поднесла руки к самоцвету, сосредоточенно прищурив глаза. Через считанные секунды камень ярко засиял, и от него потекло тепло, от которого стены комнаты уютно замерцали. Черная Птица смотрела во все глаза, не решаясь поверить в такую удачу.

— Ты — волшебница? — прошептала она. Ориэлла рассеянно кивнула, целиком поглощенная своим занятием. Черная Птица судорожно вцепилась в нее, и, прежде чем она успела остановить свой порыв, слова сами собой выплеснулись наружу. Принцесса не собиралась никогда возвращаться, но…

— Ты поможешь мне? Ты не представляешь себе, как ты нужна моему народу! Ориэлла вздохнула.

— Не знаю, Черная Птица, не знаю. Мы сами здесь в ловушке. Но поведай нам о своей беде, пока мы едим. Должно быть, случилось что-то серьезное, если ты решилась в одиночку пуститься в такое опасное путешествие.

Когда Анвар и Боан вернулись с готовыми тушками, птиц нанизали на клинки и поместили над раскаленным камнем.

— Может, помочь тебе подогревать эту штуку? — спросил Анвар у Ориэллы.

Волшебница покачала головой.

— Я трачу очень мало энергии, кристалл сам поддерживает мои силы. Иногда магия драконов бывает полезной.

За ужином Черная Птица рассказала свою историю. Ее народ веками жил в уединенной горной цитадели, выращивал на террасах неприхотливые злаки и пас стада горных коз и стаи домашних птиц. Но в последние месяцы на город обрушилась неестественная, несвоевременная зима. Принцесса поведала волшебникам о внезапных смертоносных снежных бурях, о леденящем холоде, опустошившем их земли, и о том, как жаждущий власти Верховный Жрец предался злу. Черная Птица, дрожа, рассказывала о человеческих жертвоприношениях, о невероятных жестокостях, совершаемых во имя спасения народа, о беспомощности и отчаянии своей матери, королевы.

— Черный Коготь из кожи лез, чтобы взять меня в жены, — с отвращением сказала она. — Я знала, что он хочет избавиться от Пламенеющего Крыла, захватить власть над Небесным Народом и править им от моего имени.

Она описала свой побег из Аэриллии: ураган, опасности и страдания, которые пришлось ей пережить, по ночам перелетая от оазиса к оазису. Она рассказывала, как летела вперед, измученная и голодная, подгоняемая страхом и отчаянием, и в глазах у нее стояли слезы.

— Я не хотела убегать, но это был единственный выход, я бы не смогла вынести жестокости Черного Когтя, но у меня разрывалось сердце, когда я улетала. Я вернулась бы даже с риском для жизни, если б знала, что могу хоть что-нибудь сделать. Помогите нам! Пожалуйста! Мой народ гибнет!

Ориэлла отвернулась, не в силах выдержать ее умоляющий взгляд.

Анвар чувствовал горе волшебницы, как свое собственное, и знал, о чем она сейчас думает. Элизеф. Кто еще мог накликать эту небывалую зиму? Крылатый Народ пал жертвой охоты, которую Миафан организовал на Ориэллу. В комнате повисла тяжкая тишина. Вдруг волшебница резко отбросила в сторону остатки своего ужина и, не говоря ни слова, схватила жезл и, прихрамывая, вышла наружу. Анвар поспешно выбежал за ней.

Ориэлла сидела, прислонившись спиной к стене, и невидящим взглядом смотрела в мерцающие небеса. Она дрожала от холода, но, казалось, не замечала этого.

— Уходи, — не поворачиваясь сказала волшебница.

— Нет. — Анвар опустился рядом с ней. — Прекрати винить себя.

— А кого же мне еще винить? — В голосе ее послышались гневные нотки. — Все это началось из-за того, что Форрал и я…

— Не будь дурой! — оборвал Анвар. — Все это мы уже проходили. Это началось из-за того, что Миафан обратил Чашу во зло. Это началось из-за слепого, надменного презрения Волшебного Народа к смертным. Ты достаточно настрадалась, не изводи себя еще и Крылатым Народом.

— Как у тебя язык поворачивается говорить такое? — вспылила Ориэлла. — Мы все в ответе за происшедшее. — Ее глаза сузились. — И даже ты, Анвар. Да, да. В ту ночь именно ты привел Форрала к Миафану и заставил Верховного выпустить призраков.

Анвар помертвел.

— Я давно ждал, когда ты мне это скажешь, — тихо произнес он.

Ориэлла молчала, глядя в другую сторону. Не зная, что еще сказать, Анвар с опущенной головой и тяжелым сердцем вернулся назад, в здание.

Когда он вошел. Черная Птица встревоженно подняла голову.

— Я что-нибудь не так сказала? — обеспокоенно спросила она. Анвар посмотрел на нее так, словно видел в первый раз, и отвернулся.

— Нет.., ничего. Просто ей нужно немного подумать. Но Шиа было не так-то легко обмануть.

— Я схожу?

Анвар покачал головой.

— Она хочет побыть одна.

Кристалл уже померк. Анвар лег поближе к нему, но даже ласковое тепло камня не могло развеять горький холодок внутри. «Но почему именно сейчас? — думал он. — Ведь прошло уже столько времени, почему же только сейчас она начала обвинять меня? Впрочем, это неважно. Она имеет полное право». Все эти месяцы Анвар упорно гнал от себя мысль о своей причастности к гибели Форрала, не желая в это верить и надеясь, что Ориэлла тоже не верит, но все-таки в глубине души чувствовал себя виноватым. И Ориэлла… Если она винит его, то, без сомнения, и ненавидит тоже. Юноша метался на своем жестком ложе, терзаемый горем и виной. Прошли часы, прежде чем ему удалось уснуть, но волшебница так и не вернулась.

***

Ориэлла долго сидела в ночи, невидящими глазами глядя на звезды и пытаясь совладать с чувством вины и растерянности. Собственная злобная и неожиданная вспышка испугала девушку.

Она вовсе не хотела обвинять Анвара — слова сами собой сорвались с языка, мысль явилась из ниоткуда. «Да что это со мной? — с раскаянием подумала она.

— Неужели это все время сидело где-то в моем сознании?» И вдруг краем глаза Ориэлла уловила едва заметное движение в темноте. Все мысли моментально вылетели у нее из головы. Волшебница быстро схватила меч и затаилась. Из тьмы выступила неясная фигура.

— Форрал! — радостно воскликнула Ориэлла и осеклась: этот бледный призрак лишь отдаленно напоминал того веселого, жизнерадостного человека, которого она любила. Бестелесный образ дрожал и переливался, окруженный обманчивым мерцанием. Лицо призрака было серьезным и печальным. В голове у волшебницы зазвучал ворчливый голос, и девушка почувствовала, что краснеет от стыда.

— Не слишком-то справедливо ты поступила с Анваром, не правда ли, любовь моя? Я же учил тебя не тратить времени на поиски виноватых. Зло Миафана растет, и таким способом с ним не справиться!

— Я знаю, прости, — горько прошептала волшебница. Призрак улыбнулся, лицо его смягчилось и обрело грустное и любящее выражение. Сделав Ориэлле знак следовать за собой, он двинулся прочь.

— Форрал, подожди! — Опираясь на жезл, Ориэлла торопливо поднялась и пустилась вдогонку. Призрак удалялся в тень заброшенного города.

Ей никак не удавалось его догнать. Несмотря на все усилия, тень Форрала держалась на прежней мучительной дистанции, хотя и не исчезала из виду. Наконец призрак остановился, и Ориэлла обнаружила, что они находятся у загадочного конического здания в центре Диаммары. Гудящая сила, исходящая от этого сооружения, отдавалась во всем теле неприятной вибрацией, но девушка не сводила глаз с дорогой фигуры. Она заковыляла к ней, протягивая руки, торопясь напоследок хоть раз коснуться потерянного возлюбленного.

— Стой! — И Ориэлла остановилась как вкопанная, хотя голос Форрала оставался по-прежнему нежным. Воин покачал головой, и на лице его отразилась глубочайшая скорбь. — Ты не можешь коснуться меня, девочка. Я и так нарушил все правила, явившись к тебе. — Он печально улыбнулся. — Но мы ведь никогда не думали о правилах, ты и я, правда?

— Я хочу быть с тобой! — рыдая, воскликнула Ориэлла.

— Я знаю. О, моя любимая, как я тоскую по тебе! Но я не имею права вмешиваться в твою жизнь и жизнь нашего ребенка. Кроме того, на тебе лежит серьезная ответственность. Грядут тяжелые времена, но ты справишься, я знаю.

— По лицу Форрала было видно, что он гордится ею. — У тебя есть мужество и решительность, чтобы достичь цели — у тебя и у юного Анвара.

Голос Форрала постепенно затихал, и, казалось, его тень растворяется, рассеивается, словно дым на ветру.

— Не покидай меня! — сердито крикнула Ориэлла, но милый образ уже исчез.

— Меня требуют назад. — Слова доносились как будто издалека. — Позаботься о нашем малыше, любовь… Помни… Я люблю тебя… Но я ушел…

— Нет! — Ориэлла кинулась к тому месту, где он только что стоял. — Я люблю тебя, Форрал, — прошептала она и, прислонившись лбом к прохладной гудящей стене, разрыдалась горько и страшно, как не плакала никогда в жизни.

Но рыдала Ориэлла недолго. Едва первые слезы упали на гладкую изумрудную стену, гул начал расти, он становился громче и пронзительнее, но волшебница, чьи мысли были заполнены Форралом, ничего не замечала, пока прямо под ней вдруг не распахнулась дверь, и девушка не провалилась вовнутрь.

— О! — Ориэлла уселась, вытерла глаза и огляделась вокруг. Она оказалось в широком коридоре, который был вырезан в самоцвете. Повсюду царил тусклый зеленый свет, но воздух был застоявшимся и тяжелым, с каким-то странным пряным запахом, хотя и быстро свежел по мере того, как прохладный ночной воздух просачивался в образовавшееся отверстие. Девушка снова почувствовала чье-то живое сознание, скрытое здесь, некую таинственную силу, которая упорно гнала ее вглубь. Волшебница сопротивлялась изо всех сил, желая просто оставаться на месте, цепляясь за воспоминание о встрече с Форралом, как цеплялась бы за кинжал, вонзившийся в собственную грудь. Но сила была очень настойчива, а Форрал весьма недвусмысленно указал Ориэлле, что у нее есть определенные обязанности.

— Ну, хорошо, — недовольно пробормотала она, и нащупала свой жезл. — Однако тебе придется подождать, пока я не починю свое проклятое колено. Не знаю, что ты такое, но когда мы встретимся, я хочу иметь обе ноги.

Исцеление прошло на удивление легко, и волшебница готова была поклясться, что таинственная сила активно ей помогала. Почудилось ли это Ориэлле или нет, но уверенность ее окрепла. Она поднялась и, несмотря на растущее чувство тревоги, решительно двинулась вперед, в глубины сооружения.

Коридор снова начал ввинчиваться вверх правильной спиралью. «Довольно однообразное развлечение, — подумала Ориэлла. — Хоть раз можно было бы придумать что-нибудь новенькое». Она улыбнулась собственной ворчливости, но, когда туннель привел ее в просторную круглую комнату-тупик, ей стало не до веселья. Свет, проникавший сквозь зеленые хрустальные стены, стал гораздо ярче, и девушка подумала, что снаружи, должно быть, уже разгорается рассвет. Выложенный искусной золотой мозаикой пол пустынного зала мерцал, отражая усиливающийся свет. Затейливые узоры причудливо переплетались, увлекая девушку за собой — к огромному изображению солнца в центре комнаты. Едва Ориэлла ступила на него, раздался резкий оглушительный хлопок, подобный раскату грома, и ослепительный луч солнечного света, сфокусированный каким-то приспособлением, скрытом в сводчатом потолке, упал на волшебницу.

***

Шиа грубо растолкала Анвара, глаза ее горели.

— Ориэлла исчезла! Вы опять поссорились прошлой ночью, человек?

Анвар немедленно проснулся.

— Боги, мы должны немедленно ее найти! После того, что случилось, она может натворить чего угодно!

Бледный утренний свет проникал сквозь хрустальные стены их пристанища. Воан собирал остатки ужина, а Черная Птица широко раскрытыми глазами наблюдала за ними из-за угла.

— Что происходит? — спросила она. — Где волшебница? Анвар чуть не задохнулся от возмущения. Не вздумай она взваливать на них свои проблемы…

— Да идем же! — резко приказал он и рывком поставил ее на ноги.

Когда они выбрались наружу, Шиа уже обнюхивала землю.

— Вообще-то кошки не охотятся по запаху, — сказала она, — но мне кажется, я смогу выследить Ориэллу. По-моему, она отправилась в город.

***

Постепенно мерцание исчезло, и к волшебнице вернулась способность видеть, но она с трудом верила тому, что открылось ее глазам. Зал с изображением солнца исчез без следа, она стояла в огромной комнате с куполообразным потолком, целиком сделанной из золота. В центре ее была огромная куча золота и самоцветов, а на вершине — Ориэлла с трудом подавила желание бежать сломя голову, — на вершине, калачиком свернувшись на груде драгоценностей, освещенный единственный лучом приглушенного солнечного света, проникающего через отверстие в самой верхушке купола, лежал огромный золотой дракон.

Волшебница обнажила меч и попятилась, ища пути к отступлению, но их не было. Если не считать дыры в потолке, комната не имела выходов. Ориэлла пережила несколько весьма неприятных мгновений, прежде чем заметила, что глаза дракона плотно закрыты, и за все время, пока она здесь, он ни разу не пошевелился. Девушка вспомнила коварную временную ловушку. Драконий Народ славился своим хитроумием — неужели он просто прикидывается спящим, чтобы усыпить ее бдительность?

«Чепуха, — твердо сказала себе Ориэлла. — Да при таких размерах он бы сцапал тебя в несколько секунд, если бы только не поленился!» Прищурившись, чтобы лучше видеть в огненно-золотом свете, волшебница всмотрелась в неподвижное создание и наконец поняла, в чем причина его странной неподвижности.

Не просто было разглядеть на фоне ярко-золотых драконьих чешуек голубоватое мерцание, но оно, без сомнения, присутствовало. Кто-то вывел дракона за пределы времени, воспользовавшись тем же заклинанием, которому когда-то научил Ориэллу Финбарр. Любопытство Волшебного Народа пересилило страх, и девушка подкралась ближе к дремлющему чудовищу.

Даже зная, что дракон беспомощен, трудно было не испугаться. Он был огромен — настолько, что мог без труда занять весь Главный Зал Академии, — но и прекрасен тоже. Солнце оттеняло изящные линии его причудливого тела. Дракон лежал свернувшись, как спящая кошка, прикрывая грозную пасть гибким заостренным хвостом и раскинув гигантские крылья, будто охранял сокровище. О, эти крылья! Ориэлла не могла оторвать от них глаз. Они были перепончатыми, как крылья летучей мыши, но между золотыми «костями» простиралась хрупкая, полупрозрачная мембрана, усыпанная тускло поблескивающими чешуйками на серебряной сетке жилок, похожих на тончайшую проволоку, украшавшую эфес Коронаха. Волшебница вспомнила, как Язур и Теллас говорили о том, что драконы питались солнечной энергией, вбирая ее прямо через крылья. Похоже, так оно и есть.

— Ну, и что дальше? — Голос Ориэллы прозвучал кощунственно громко в глубоком покое комнаты. Девушка все больше склонялась к убеждению, что ее привели сюда не просто так, а с определенной целью: совершить самый рискованный поступок в ее жизни. Она оказалась здесь не случайно, но что за этим стоит — вот в чем вопрос. Во благо ее доставили сюда или во зло? И все же чем больше она смотрела на величественного дракона, тем сильнее ее охватывала неожиданная симпатия. «Бедное создание, — подумала волшебница. — Сколько же ты уже лежишь вот так? Ну ладно, надеюсь только, что ты не забудешь о благодарности». Отойдя на расстояние, которое с натяжкой можно было назвать безопасным, Ориэлла вытащила из-за пояса жезл и начала снимать заклинание.

Пока она этим занималась, ее охватила необъяснимая уверенность, что поступает абсолютно правильно, но когда волшебница закончила, уверенность эта моментально куда-то испарилась, и девушка почувствовала слабость в коленях. Дракон поднял голову.

Неподвижный взгляд огромных фасеточных глаз, в глубине которых дремал огонь, приковал ее к месту. Дракон распахнул пасть, продемонстрировав зубы, похожие на два ряда остро отточенных мечей — и страх Ориэллы сменился наслаждением, ибо комната, казалось, ожила, наполнившись музыкой. Вихри чистых, изменчивых цветов бежали по стенам и потолку. Воздух мерцал и вспыхивал дрожащими мостиками радуг. Радужные блики танцевали и кружились под музыку, такую чистую, такую безупречную, что волшебница позабыла о всякой опасности. Плавный, мелодичный и одновременно исполненный внутренней несгибаемой силы текучий каскад нот был тверд и глубок. Ориэлла стояла, растерявшись от изумления, но ее магические силы работали, исследуя, запоминая, подбирая эквиваленты, и через какое-то время в захватывающей симфонии света и звуков начал проявляться смысл. Это был язык Драконьего Народа!

— Я спросил, кто будит меня? — В плавных нотах слышался оттенок раздражения и вместе с тем — бездонная тоска. — Если ты Единственный, который наконец пришел, почему ты не отвечаешь?

После чарующей музыки дракона собственный голос показался Ориэлле глухим и слабым.

— Не знаю, — призналась она. — Я ли это? Дракон, казалось, без труда понимал ее. От его смеха по комнате пробежали пляшущие зайчики, а маленькие радуги завертелись и расцвели еще ярче.

— По крайней мере у тебя есть мужество и честность! Если ты выдержала первое испытание, распахнув входную дверь, значит, уже есть надежда.

— Это я открыла дверь?

— Наверное! — фыркнул дракон. — Этот храм был запечатан многие века, с тех самых пор, как Драконий Народ покинул Диаммару. Наши мудрецы решили, что раз мы уходим в скорби, то скорбь и будет ключом Единственного, которым он отомкнет древнюю мудрость. Лишь твои слезы могли отпереть дверь. Чародей. — Дракон склонил свою огромную голову и искоса посмотрел на волшебницу. — Я правильно понял, это были твои слезы?