Талисманы власти (№1) - Ориэлла

— Ты собираешься спорить со мной, мой принц? При иных обстоятельствах путешествие вверх по реке было бы очень приятным. Ориэлла и Харин возлежали на подушках под тенистым пологом, а преданный Боан старательно отгонял насекомых, которые тучами вились над грязной водой. Хотя принц, чтобы не привлекать излишнего внимания, поменял свой великолепный корабль на более скромное судно, на палубе царила атмосфера роскоши. Подали вино и фрукты, но Ориэлла была слишком встревожена и не могла съесть ни кусочка. Изнывая от нетерпения, она уставилась вперед и мысленно торопила корабль — ей казалось, что он ползет как черепаха. Девушка никогда в жизни не грызла ногти, но на этот раз не смогла удержаться. Харин, нахмурившись, наблюдал за ней.

— Ориэлла, — наконец сказал он. — Стоит ли так переживать?

— А как ты думаешь? — вскинулась волшебница. — Как же мне не переживать, когда Анвар жестоко страдает? А виновата в этом я. — Горько добавила она.

— Что же ты могла поделать, Ориэлла? — Принц положил руку ей на плечо. — Ты слишком много взваливаешь на себя. Помни — ты сама едва не лишилась жизни. Ты могла бы отвернуться от Анвара, как и Кизин, но не сделала этого — а что же еще от тебя требуется? Успеем мы или нет, но от твоего беспокойства корабль не поплывет быстрее.

— Знаю, — расстроенно отозвалась Ориэлла, — но ничего не могу с собой поделать.

Когда судно подошло к причалу перед летним дворцом, девушка воочию увидела, как безжалостно обращаются здесь с рабами, как жестоко они страдают, и страх сдавил ей горло. Неужели Анвар не пережил этого? Кулаки волшебницы непроизвольно сжались, и ногти глубоко впились в мягкое дерево поручней.

Когда они благополучно пришвартовались, Боан перенес волшебницу на берег и осторожно устроил ее на покрытой пылью земле; Харин тем временем послал за управляющим. Они ждали; Ориэлла пребывала в лихорадочном нетерпении. Шиа пришлось остаться дома, но Харин прихватил с собою лекаря. Маленький человечек хмурился, и губы его кривились. Ориэлла вопросительно взглянула на него, и он ответил слабым покачиванием головы.

— О, пожалуйста. — начала молиться девушка, хотя давно знала, что боги, к которым она взывала, всего лишь маги, такие же как и она сама. — Пожалуйста…

Наконец явился управляющий и, узнав принца, весь дрожа, повалился на землю. Харин велел ему встать и отвел в сторону, подальше от посторонних ушей. Ориэлле их разговор казался бесконечным. Управляющий простирал руки и неистово качал головой. Наконец Харин устал спорить и щелкнул пальцами. Немедленно два мрачных воина из его личной охраны, вооруженные огромными ятаганами, соскочили с корабля и, обнажив клинки, встали по бокам управляющего. Тот с мольбами рухнул на колени и ожесточенно ткнул куда-то пальцем. Ориэлла посмотрела в том направлении. Лагерь рабов.

Харин подошел к ней с мрачным лицом.

— Анвар здесь, — сказал он. — Боан сейчас отнесет тебя к нему, ибо положение очень серьезное. Управляющий говорит, что твой муж умирает.

Вонь в лагере стояла невыносимая. В дальнем углу загона, в жалкой тени деревянной ограды скорчился какой-то человек. Подойдя ближе, Ориэлла вскрикнула: Анвара невозможно было узнать. Покрасневшая кожа шелушилась и покрылась волдырями, губы потрескались, сквозь толстый слой пота и грязи проступали бесчисленные синяки и язвы. Юноша едва дышал. Сняв руку в перевязи, Ориэлла положила его голову себе на колени и стерла ему с лица пыль своим длинным рукавом. Слезы застилали ей глаза.

— Быстро, — приказала она Боану. — Принеси воды!

Евнух побежал выполнять приказание, а девушка подозвала лекаря. Тот с мрачным лицом произвел осмотр.

— Этот человек умирает, — бесстрастно произнес он.

— Сделай же что-нибудь! — взмолилась Ориэлла, но лекарь лишь сочувственно положил руку ей на плечо.

— Госпожа, все что я могу сделать — лишь покончить с его страданиями и поскорее отправить юношу в дальний путь. Это будет самым милосердным.

— Провалиться бы тебе на месте, костоправ! — Ее глаза сверкнули таким бешенством, что лекарь в ужасе рухнул на колени. — Убирайся!

Старикашка бросился прочь, а девушка печально взяла израненные руки Анвара в свои. По щекам Ориэллы катились слезы, ее вновь одолело невыносимое воспоминание. Все это уже было, когда погиб Форрал.

— Проклятие, Анвар, не умирай еще и ты! Я не смогу еще раз это пережить! Я не позволю тебе умереть!

Ориэлла крепко вцепилась в руки юноши, словно надеялась силой заставить его вернуться к жизни. В отчаянии она пыталась призвать свои силы — но ее воля ускользала, таяла на глазах, как вода утекала сквозь пальцы, высасываемая властью браслетов. Ориэлла упрямо стиснула зубы, но чем настойчивее она пыталась что-то сделать, тем больше слабела. Ее окутал давящий мрак. Лишь тонкая нить связывала девушку с действительностью, но эта нить была твердой как алмаз. Девушка продолжала бороться, отказываясь признать поражение.

Мягкое прикосновение к плечу — и волшебница очнулась. Она лежала, обессилевшая и изможденная, поперек неподвижного тела Анвара, ее сознание мутилось от потрясения. Но, что это? О боги, она больше не слышит его дыхания! Нет! Этого не может быть! Боан стоял на коленях возле нее, держа в руках кувшин с водой. Он робко коснулся пальцами ее заплаканных щек, его глаза лучились состраданием. И тут волшебницу осенило. Она вспомнила арену, вспомнила, как вбирала в себя силу взбудораженной толпы.

— Боан, — прошептала она, — ты поможешь мне?

В глазах гиганта мелькнул страх. На мгновение он заколебался, потом решительно кивнул.

— Положи руки на мои, вот так, — сказала Ориэлла. Он выполнил ее приказ, и его огромные ладони легли на руки волшебницы. Ориэлла глубоко вздохнула.

— Хороню. А теперь расслабься и не двигайся. Дай мне на время свою силу, Боан, мы должны спасти Анвара.

Ориэлла полностью отрешилась от действительности, готовясь пробить стену, созданную силой браслетов. И у нее получилось! Словно из неведомых глубин, в нее хлынула сила Боана. Сквозь красноватый туман волшебница увидела как камни цвета ржавчины, вделанные в браслеты, начали пульсировать засветились, подобно раскаленным углям, запястья обожгло, но она не обратила на это внимания. Неожиданно Ориэлла поняла, что браслеты аккумулировали силу — и не только ее собственную, но и силы всех магов, которые носили их до нее. Если она сможет овладеть этой силой хотя бы на мгновение, ей удастся победить даже смерть! Но как это сделать, где ключ? «Давай, Ориэлла, — торопила она себя, — думай! От тебя зависит жизнь Анвара!» Их души соединились, и девушка отчетливо увидела его пронзительные голубые глаза, в которых отражалась улыбка, эта его неповторимая улыбка…

И вдруг образ Анвара заслонила огромная, облаченная в темный саван фигура, которая высилась, казалось, до самого неба.

— Аааа, — выдохнула тень, и голос ее был похож на шелестящий шепот кладбищенских листьев в полночь. — Так, значит, ты опять собираешься надуть меня?

Ориэлла сглотнула комок в горле, собрав все свое мужество, чтобы выступить против самой Смерти. И мужество пришло.

— Если потребуется — да, — дерзко ответила она. — Ты и так достаточно нажилась на мне. Поищи себе добычу в другом месте!

Призрачный смех, словно ледяной клинок, обрушился на спину волшебницы.

— Ты глупа, если полагаешь, что все так просто. И все же в невежестве своем ты нашла единственную монету, которая поможет тебе сговориться со мной. Многие до тебя пытались заключить подобную сделку, но моя цена высока

— и вы оба заплатите ее, прежде чем мы встретимся снова! — Призрак угрожающе наклонился вперед, и Ориэлла, закусив губу, заставила себя не отшатнуться.

— У тебя есть мужество, женщина. — Потусторонний голос зазвучал уважительно. — И несмотря на мою дурную славу, не верь, что Смерть безжалостна. Это далеко не так, и если то, чем обладаешь ты, и этот человек стоят того, — вы можете заключить неплохую сделку. Помни об этом, когда придется заплатить мне!

Вспыхнул ослепительный красный свет, и фигура исчезла. Сила браслетов, внезапно вырвавшись на волю, мощным потоком пронзила Ориэллу, потом Боана, отбросив того в сторону, и, наконец, Анвара. Девушка почувствовала, как ее дух устремился к уходящей душе друга, чтобы помочь ей вернуться.

Волшебница с изумлением обнаружила, что вновь очутилась в невольничьем лагере. Потом она заметила, что запястья ее пусты — от браслетов осталась лишь горстка пыли, да и та уже начала исчезать у нее на глазах.

Анвар зашевелился, его голубые глаза открылись и непонимающе уставились на девушку. Все его раны исчезли, а позднее Ориэлла поняла, что в последней вспышке исцелилась и сама, но в тот момент ее просто переполняло облегчение, благодарность богам и изумление перед тем, что свершила ее собственная непреклонная воля.

— Ориэлла? — еле слышным шепотом спросил Анвар.

— Я здесь, — волшебница сама с трудом могла говорить. Боан Протянул ей чашу с водой, но руки Ориэллы слишком сильно дрожали, и она не могла взять ее, да к тому же боялась выпустить Анвара, из опасения, что он снова ускользнет в небытие. Вместо этого Ориэлла приподняла юношу, а евнух поднес чашу к его губам.

— Ведьма! Ты предала нас! — Харин навис над ними, в ужасе уставясь на запястья Ориэллы, где прежде были браслеты Затбара.

— Харин… — торопливо начала девушка, но усыпанный драгоценностями меч уже вылетел из ножен. Она попыталась вскочить, но ей помешал Анвар, который, заметив угрозу, тоже изо всех сил пытался подняться. Клинок со свистом рассек воздух…

Боан вскочил, и с проворностью, которой нельзя было ожидать от его огромного тела, оказался между волшебницей и клинком Харина. Он обнажил собственный короткий меч, металл звякнул о металл, посыпались искры. Удар был отражен, и тут же огромная черная длань взметнулась, перехватила и словно железными тисками сжала руку принца. Харин с криком выронил оружие, набрал воздуха в грудь, чтобы позвать стражу.

— Стой! — Негромкий голос волшебницы прозвучал словно удар бича. Не поднимаясь с колен, она повернулась к принцу и быстро заговорила.

— Если ты убьешь меня, Ксианг потребует вернуть браслеты. Что ты ему скажешь? Ты не можешь отдать их — они пропали, а Кизу как раз ждет такого случая. Он скажет, что ты их снял. Не забудь, теперь у него есть новая Кизин, а значит, и возможность получить наследника. Думаю, ему доставит удовольствие содрать с тебя кожу. — При этих словах Харин побледнел, и Ориэлла поспешила воспользоваться своим преимуществом.

— Мы готовы к отплытию? Он кивнул.

— Отлично, тогда давай уберемся отсюда, пока никто ничего не понял. Вернемся во дворец, тогда и будем думать.

— Лекарь все видел. — Слова давались принцу с трудом. — Он прибежал и начал вопить о каком-то колдовстве. Все это слышали.

Ориэлла нахмурилась.

— Ладно. Надо во что-нибудь завернуть Анвара, чтобы никто не понял, что «он здоров. Боан понесет его на корабль, а ты возьмешь меня. Я спущу рукава, и никто не заметит, что браслеты исчезли, а когда доберемся до судна, ты обвинишь лекаря во лжи — и будь с ним построже.

— Уж это-то у меня получится, — мрачно пообещал Харин.

— Надо сделать так, чтобы никто не понял, что же в действительности произошло, и убираться отсюда как можно скорее. Потом дать лекарю взятку или что-нибудь в этом роде. Хорошо?

Харин нахмурился.

— Хорошо — пока. Но я с тобой еще разберусь!

— Договорились, — спокойно отозвалась Ориэлла. — Однако давай действовать.

Боан сбегал к ремесленникам и принес одеяло. С Анваром на руках он взошел на корабль, а за ним следовали принц с Ориэллой. Харин шел с неприступным видом, отвернувшись от девушки. Когда они без приключений оказались на борту, принц разыграл целое представление. Лекарь в ужасе пятился на дальний конец мола, а Кизал в гневе надвигался на него. Старик закричал, а Харин выхватил плеть у первого попавшегося надсмотрщика и принялся хлестать лекаря по лицу и плечам, подкрепляя удары возмущенными криками, которые слышал весь лагерь.

— Лжец! Дурак! Как ты смеешь пичкать своего принца такими небылицами! — Лекарь с воплями рухнул в грязь, — а принц отбросил плеть и схватил несчастного человечка за шиворот. Ориэлла вскрикнула от ужаса, когда он поднял беспомощного старика и швырнул его в реку. Будто по волшебству, налетели орды огромных зубастых ящеров, и тут же накинулись на свою барахтающуюся жертву. Последний отчаянный крик потонул в водовороте, поднятом алчными пресмыкающимися, и тело старика исчезло под водой. В наступившей тишине по поверхности медленно расплылось красное пятно.

Харин с каменным лицом взошел на борт и сделал гребцам знак отчаливать. Толпа на берегу безмолвствовала, и голос Кизала звонко разнесся над рекой.

— Так будет с каждым, кто осмелится лгать принцу. Помните это.

Ориэлле стало дурно, и она отвернулась, чтобы не видеть этой сцены. Решив заняться Анваром, девушка откинула одеяло с его лица.

— С тобой все в порядке? — прошептал он, и Ориэлла, усмехнувшись, кивнула: он опередил ее с вопросом. Девушка нежно коснулась его руки.

— Отдыхай — я через минуту вернусь. — Она повернулась к Боану. — Позаботься о нем, пожалуйста. — Евнух кивнул, и Ориэлла взяла его за руку. — Боан, пока я не могу сполна отблагодарить тебя за помощь, но всегда буду у тебя в долгу. Гигант улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Да, — твердо поправила его волшебница. — И когда-нибудь я найду способ отплатить тебе, друг мой.

Взяв себя в руки, Ориэлла направилась на нос корабля, где, бездумно уставившись на грязную реку, сидел принц.

— Надеюсь, ты гордишься собой, — ядовито заметила она. — Зачем тебе понадобилось совершать такой ужасный поступок?

Харин резко обернулся, и на лице его читались страдание и презрение. Глаза влажно блестели, он не скрывал слез.

— Этот человек был лекарем! — накинулся на нее принц. — Он думал, что видит чудо! Как же он мог не рассказать об этом другим, несмотря на любые деньги! Раб умирал — по сути дела уже умер, и излечение его было сверхъестественным. — В голосе принца звучала горечь. — Неужели ты воображала, что за это не придется платить? Честная сделка, не правда ли? Жизнь за жизнь — мой слуга в обмен на твоего мужа. Это ты лишила лекаря жизни, Ориэлла, а я был всего лишь орудием. Надеюсь только, что на этом все закончится — ибо Жнец может потребовать и большего за душу, которую ты выхватила прямо у него из когтей.

— Суеверная чепуха! — отрезала Ориэлла, но на самом деле ее взволновали эти слова. Смутное воспоминание мелькнуло у нее в голове — что-то о цене и подлинной монете, — но Смерть уже позаботилась стереть это из ее памяти. — Я просто хотела спасти человеческую жизнь. Это же естественный порыв.

— А сколько жизней будут потеряны из-за того, что люди лишились врача? — Голос Харина стал визгливым. — А его семья? Ты думаешь, их утешит твой естественный порыв? А когда отец заживо сдерет с меня кожу за то, что я освободил заморскую колдунью, что ты тогда…

— Довольно! — Ориэлла гордо выпрямилась. Голос ее дрожал. — Очень хорошо. Это моя вина. Я принимаю ответственность на себя. Но ведь все началось с того, что по вашим законам на меня надели эти треклятые браслеты, а теперь те же законы заклеймили меня как преступницу за то, что я воспользовалась своими силами для спасения человеческой жизни, и одновременно обрекают на смерть и тебя, ибо ты случайно оказался рядом! Но знай — если бы я снова должна была принимать решение, я поступила бы точно так же, и не только ради Анвара, но и для тебя, и ради любого, кто мне не безразличен!

Она присела рядом с ним и заговорила уже мягче.

— Прости, что втравила тебя в эту историю, Харин. Ты много сделал для меня, и я попытаюсь придумать что-нибудь, чтобы оградить тебя от последствий. Но неужели ты не понимаешь, что у меня не было выбора?

Харин отвел глаза.

— Госпожа, я боюсь тебя, — честно признался он. — Ты сказала, что если бы понадобилось, то сделала бы то же самое еще раз — но будь ты снова передо мной на арене, я бы и пальцем не пошевелил, чтобы спасти тебя, зная, что за этим последует.

Ориэлла судорожно пыталась найти выход из положения.

— Ты говоришь о последствиях, но эта история еще не закончена, и я надеюсь, что в конце у тебя не будет причин пожалеть о том, что спас мне жизнь, Харин. И, быть может, я даже смогу помочь тебе, сейчас, когда мои силы больше ничто не сдерживает.

Харин вздрогнул.

— Нет! — воскликнул он. — Не искушай меня! Я никогда не стану бороться за власть такими способами.

— Теперь ты понимаешь, какая пугающая ответственность лежит на Волшебном Народе? — сказала Ориэлла. — Власть — это ужасный соблазн. Подумай о резне, которая была бы неизбежна, если бы я поддержала твое восстание. Подумай о смертях, что легли бы на мою совесть. Но воспользоваться силой, чтобы спасти человеческую жизнь — я не верю, что это дурной поступок.

Харин вздохнул.

— Думаю, в какой-то степени я понимаю тебя. А сейчас оставь меня и позаботься о своем муже. У меня есть о чем подумать — и о чем пожалеть.

Оказалось, они проговорили почти все путешествие. Вдалеке уже начали вырисовываться контуры богато разукрашенного причала принца. Но Ориэлла не жалела о времени, потраченном на то, чтобы добиться хоть какого-то взаимопонимания с Харином. Его страх перед колдовством был присущ всем казалинцам, и в какой-то степени они правы, подумала девушка, с содроганием вспомнив Нихилим, которых выпустил Миафан, и кошмарную бурю Элизеф. Эти поступились собственной душой ради власти, и при мысли об этом Ориэлла ужаснулась. Неужели и она в конце концов придет к тому же? Никогда, поклялась волшебница, и не желая больше думать об этом, вернулась на корму, к Анвару.

Он спал, но, словно почувствовав ее присутствие, открыл глаза. Возможно, так оно и было — ведь там, в чертогах смерти, их души соприкоснулись. Кто еще может похвастаться тем, что познал такую близость? И все же Ориэлла чувствовала себя неловко. Ее грызло чувство вины — ведь она оставила его одного, а он так много страдал. Как же ей теперь смотреть ему в глаза? Он, наверное, должен ее ненавидеть. Но пока девушка колебалась, юноша коснулся ее руки и сжал с такой силой, словно обрел единственный якорь в этой жизни.

— Я думал, ты не придешь, — прошептал он. — Я почти сдался. Прости, Ориэлла. Оказывается, я совсем тебя не знаю. Девушка смотрела на него со слезами на глазах. Он просит прощения?

— О, Анвар, — пробормотала она. — Простишь ли ты меня когда-нибудь?

— Ты пришла, — словно не слыша, сказал он. — Когда нужно, ты всегда рядом. Почему же мне потребовалось столько времени, чтобы понять это?

Ориэлла была ошеломлена, — Ты чуть не умер из-за моего отвратительного характера, — воскликнула она. — Я ни в коем случае не должна была бросать вас, и, когда тебе станет лучше, можешь ударить меня, я это заслужила.

— Нет, — Анвар упрямо выдвинул вперед подбородок, копируя ее собственный жест.

— Тогда я сделаю это сама! — Ориэлла скорчила рожу и, ударив себя в челюсть, повалилась на подушки. Анвар рассмеялся.

Благодарение богам, с ним все в порядке, она успела вовремя! От избытка чувств волшебница обняла его и почувствовала, как руки юноши сжали ей плечи.

— Ты нашла Сару? — Эти слова подействовали на нее, как ушат холодной виды, и Ориэлла, нахмурившись, отстранилась. Вечно эта Сара! И как же теперь рассказать ему, что Сара предала его ради какого-то царька и даже пальцем не пошевельнула, чтобы найти его, не говоря уже о том, чтобы помочь? Это сломает его. Ориэлла отвернулась, чтобы не видеть надежды, светившейся в его глазах.

— С Сарой все в порядке, — уклончиво ответила волшебница. — Она выбралась из этой переделки лучше нас всех.

В этот момент судно, к ее величайшему облегчению, ударилось о мол.

— Ну вот мы и дома! — оживленно сказала Ориэлла. — Сейчас тебя вымоют и накормят. Боан — ну, тот огромный парень — позаботится о тебе. Не беспокойся, ему можно доверять. А когда отдохнешь, я расскажу тебе обо всем, что произошло.

Она торопливо сдала Анвара Боану и исчезла, прежде чем юноша начал задавать новые неприятные вопросы.

***

Лежа в постели, Анвар смотрел, как легкий сквознячок колышет прозрачную занавеску, предназначенную для защиты от насекомых. Шелковые простыни приятно холодили и ласкали чистую кожу. На этот раз по какой-то непонятной причине исцеление не повлекло за собой обычного ослабления, и юноша чувствовал себя бодрым и жизнерадостным. У него проснулся волчий аппетит. Да и неудивительно, подумал он, худыми пальцами ощупывая свои выпирающие ребра. Вспомнив ужасы невольничьего лагеря, Анвар содрогнулся, и его руки непроизвольно метнулись к железному ошейнику, этому символу рабства, который до сих пор оставался у него на шее. «Нет!» — твердо сказал он себе. Все позади. Ориэлла пришла за ним. Он молился об этом, и она пришла. Она снова спасла его.

Анвар вспомнил свою первую встречу с волшебницей, когда он бежал из Академия. Тогда он тоже проснулся на белых простынях, и все его раны зажили, а она улыбалась ему. Тогда он не доверял ей — но на этот раз все будет по-другому. И прежде всего он станет о ней заботиться, по крайней мере, пока не родится ребенок. Конечно, нелегко будет убедить ее в том, что она нуждается в Анваре. Ориэлла так упряма и так независима! Ему просто придется заставить ее понять, что они нужны друг другу — и Сару тоже, виновато подумал юноша. Как же они смогут ужиться? Ведь Сара никогда не потерпит, чтобы с ними была волшебница.

— Это ее трудности! — вслух произнес Анвар и поразился собственной горячности — и решительности. Но там, в вонючем подвале под невольничьим рынком, Анвар начал прозревать истину. Детская любовь по-прежнему владела его сердцем — да и как же могло быть иначе? Но Сара больше не была невинной девушкой. Она стала жестче, и теперь в ее поведении сквозила неприятная расчетливость, какая-то испорченность, и юноша не решался вполне ей доверять. Это проявилось за время, проведенное с нею наедине после кораблекрушения. Отсутствие Ориэллы заставило тогда Анвара ощутить зияющую пустоту, словно он утратил часть собственной души. Боги, как он тосковал по ней! Как у него забилось сердце, когда увидел ее вновь! Мысль об Ориэлле придавала ему смелости и мужества — он знал, что она придет. Он верил Ориэлле, а не Саре.

«Но ты же любишь Сару», — возражала другая часть его «я», и Анвар знал, что это правда. Однако любил ли он ее такой, какова она сейчас, или такой, какой была когда-то? А Ориэлла? Она была верным другом, настоящим товарищем, но… «Могу ли я любить волшебницу? — спрашивал себя Анвар. — О боги! Я не знаю. Я просто не знаю. Но знаю зато, с кем бы предпочел оказаться в трудном положении».

Анвар услышал, как открывается дверь, потом кто-то со стуком поставил на стол нагруженный поднос и отодвинул занавеску над кроватью. Это, должно быть, молчаливый Боан, подумал юноша, но, к его удивлению, из-за занавески выглянула Ориэлла. Анвар улыбнулся, радуясь, что снова видит ее, хотя после того, как они расстались, прошло не больше часа.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, и Анвару показалось, что она встревожена — неужели по-прежнему чувствует себя виноватой в том, что он так страдал в невольничьем лагере?

— Со мной все в порядке, — поспешно отозвался он. — По сути дела, мне вовсе ни к чему оставаться в постели, но твой друг Боан сунул меня сюда и не разрешает вставать.

Ориэлла состроила забавную рожицу.

— Со мной было то же самое, — она сочувственно кивнула. — Иногда он чересчур заботлив! Держи, я принесла тебе кое-что поесть. — Она поставила поднос на постель и предостерегающе перехватила его руку. — Я знаю, ты умираешь с голоду, но ешь помедленнее, иначе тебя опять придется откачивать.

Анвар кивнул, понимая, что она права.

— Где мы? — спросил он с набитым ртом. — Что это за место?

Ориэлла усмехнулась.

— Впечатляет, не правда ли? Это дворец Кизала. Он спас меня на арене, и…

— Спас тебя где?

Девушка помедлила. Налила себе вина.

— Пожалуй, лучше начать с самого начала, — сказала она, и пока он ел, рассказала ему о Левиафанах, о том, как вернулась и обнаружила, что его схватили и об ужасном путешествии вверх по реке.

— Жаль твоих волос, — перебил ее Анвар. — Они были так прекрасны.

Ориэлла пожала плечами.

— На такой жаре это неудобно, — сказала она, но тем не менее улыбнулась комплименту. — Кроме того, — спокойно продолжала волшебница, — без тебя некому было их расчесывать.

Анвар взял ее за руку.

— В таком случае начинай их снова отращивать, — твердо сказал он.

Ориэлла поражение уставилась на него, и юноша с изумлением заметил у нее на глазах слезы.

— Я думала, ты не захочешь… — прошептала она.

У Анвара защемило сердце, — на миг она стала такой уязвимой, и юноша вдруг ясно осознал, что ей, как и любому другому, нужны забота и поддержка. Он крепче сжал ее руку.

— На корабле и потом, позже, я вел себя ужасно. Прости меня. Мы нужны друг другу, и я заставлю Сару это понять. Услышав имя Сары, Ориэлла вздрогнула и отвернулась.

— Сначала ты должен узнать остальное, — мрачно сказала она, и тревога сдавила Анвару горло. Черт, она же сказала, что Сара в безопасности! Но заметив в глазах Ориэллы печаль, он усилием воли заставил себя промолчать, и волшебница, запинаясь, рассказала, как ее схватили на подступах к городу, как на нее надели браслеты, чтобы лишить магической силы, и заставили сражаться на арене. Она уже дошла до того, как они с ним встретились в бою, но тут ее прервал ужасный шум. Снаружи донеслись крики и звон оружия.

Ориэлла резко развернулась.

— Какого… Ксианг!

Она вскочила и рванулась к своему мечу, что оставила у стены в углу, но тут распахнулась дверь, и в комнату ворвались вооруженные люди с заряженными арбалетами. Крик замер у Анвара в горле. Ориэлла покачнулась и упала, схватившись за правое плечо. Между пальцев у нее струилась кровь. Выпущенная с такого близкого расстояния, стрела прошла насквозь и, ударившись о стену, упала на пол, оставляя за собой кровавый след. В мгновение ока солдаты окружили волшебницу и наставили на нее арбалеты. Анвар, несмотря на опасность, спрыгнул с постели, но успел только бросить взгляд на неподвижное тело — его тут же схватили и поволокли из комнаты.

Глава 27. РАЗОБЛАЧЕНИЯ И ИЗМЕНЫ

Веревки больно врезались в запястья Анвара. Манеры восьми стражников никак нельзя было назвать учтивыми, и вскоре свежие синяки сменили те, что залечила волшебница. Однако сейчас у Анвара была забота поважнее, чем пустячные неудобства. Что они сделали с Ориэллой? Серьезно ли она ранена? Где охрана принца? Неужели это предательство? Почему он попытался напасть на них еще в лагере невольников? Ориэлла не успела закончить свой рассказ, и теперь Анвар не имел ни малейшего представления о том, что происходит, однако у него было достаточно причин для тревоги. Его оставили в комнате волшебницы под охраной двух суровых молчаливых воинов, и он провел там около часа, одолеваемый мрачными страхами.

***

Ксианг царственно вступил в тронный зал Харина рука об руку со своей Кизин, в окружении почетного караула. Усевшись на золоченый трон принца, он небрежным жестом велел принести кресло для Сары. В то же мгновение к нему с глубоким поклоном приблизился начальник царской охраны и начал доклад.

— Дворец очищен, Великий Государь. Кизал схвачен, его колдунья обезврежена нашими лучниками. Теперь она внизу, в темнице, без сознания и под надежной охраной.

— Отлично сработано, — одобрительно улыбнулся Ксианг. — Вы поймали демона? Капитан кивнул.

— Конечно, государь. Это стоило нам нескольких людей, но мы взяли его живьем, как ты приказывал. Он тоже внизу, ждет отправки на арену.

— Блестяще! А раб?

— Мои люди ведут его сюда. Великий Государь.

— Очень хорошо, приведи заодно и Кизала. Кизу откинулся в кресле своего сына и победно улыбнулся. Едва получив сообщение управляющего, он тут же привел свой план в исполнение. Каким дураком выставил себя этот мальчишка, освободив колдунью от браслетов и позволив ей показать свои пугающие таланты перед свидетелями! И все это ради какого-то раба, который, если верить Кизин Саре, похитил ее из родных земель! Ксианг не сомневался, что это часть какого-то заговора, нацеленного против него. Харин ловко снюхался с этими двумя чужеземцами, но он недооценил отца, и теперь поплатится за это. Освободив колдунью, он сам приговорил себя к смерти. Хотя, может, сохранить ему жизнь на какое-то время — пусть подольше помучается? А вот колдунью, без сомнения, следует казнить как можно быстрее! Без браслетов она представляет слишком большую угрозу для царя и всех его подданных.

Двери отворились, и стражники втащили в зал Харина. Они швырнули его, бледного и дрожащего, к ногам Кизу, в Ксианг с жестоким удовлетворением улыбнулся, заметив ужас в сыновьих глазах.

***

Анвара протащили по длинным коридорам, и через огромные, окованные бронзой двери втолкнули в просторный зал с высокими потолками. Зал был полон воинов. Молодой человек, которого Ориэлла называла Харином, стоял на коленях перед мужчиной, восседавшим на невысоком помосте. Если Харин действительно принц, то этот человек мог быть только царем.

И тут Анвар позабыл обо всем, ибо рядом с троном сидела златовласая женщина в шелковых одеждах, царственная и прекрасная.

— Сара! — радостно вскричал он.

Юноша рванулся к ней, но стражники немедленно схватили его и заломили руки. Холодная отчужденность Сары не поколебалась ни на секунду. Анвара бросили на пол рядом с принцем. Со связанными руками он не мог смягчить падение и с размаху ударился лбом о мраморный пол. Перед глазами у него поплыли цветные круги, и тут царь заговорил, обращаясь к Харину.

— Добро пожаловать, сын мой, — с усмешкой произнес Ксианг, бросив на сына торжествующий взгляд. — Мне сообщили, что ты навлек на себя обвинение в предательстве, освободив известную нам колдунью от браслетов, которые сдерживали ее силы. Ты пошел против закона нашей земли. Что ты ответишь на это обвинение?

Анвар искоса взглянул на принца и увидел, как исказилось от ужаса и потрясения лицо молодого человека.