Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Джон Кори (№2) - Игра Льва

ModernLib.Net / Триллеры / Демилль Нельсон / Игра Льва - Чтение (стр. 8)
Автор: Демилль Нельсон
Жанр: Триллеры
Серия: Джон Кори

 

 


– Понял вас, Карма-57, начинаем заправку.

– Вас понял.

Механик заправщика умело направил шланг с соплом в приемную воронку штурмовика, расположенную сразу позади кабины. В течение нескольких мгновений шланг был закреплен, и топливо хлынуло из танкера в штурмовик.

Наблюдая, как Сатеруэйт умело удерживает штурмовик в положении, обеспечивающем нормальную заправку, Уиггинз понял, что в такой момент ему лучше помолчать.

Казалось, прошло очень много времени, но вот наконец зеленый фонарь на лонжероне заправщика погас и загорелся соседний желтый, что означало автоматическое отсоединение шланга.

– Я – Карма-57, заправку закончил, – сообщил Сатеруэйт по радио и повел самолет на свое место в полетном строю.

Пилот танкера, зная, что это последняя дозаправка перед атакой, передал:

– Вас понял. Желаю удачи. Задайте им жару. Храни вас Господь. До встречи.

– Принято, – ответил Сатеруэйт и обратился к Уиггинзу: – Удача и Господь никакого отношения ко всему этому не имеют.

Это пренебрежительное замечание вызвало легкое раздражение у Уиггинза.

– Ты что, не веришь в Бога?

– Конечно, верю, Чип. Но лучше ты будешь молиться, а я буду вести самолет.

После того как их самолет вернулся на свое место, из строя для дозаправки вышел соседний штурмовик. Уиггинз должен был признать, что Билл Сатеруэйт – отличный пилот, а вот парень – так себе.

Заметив, что его слова не понравились Уиггинзу, Сатеруэйт сказал:

– Эй, приятель, я угощу тебя в Лондоне роскошным обедом.

Уиггинз улыбнулся.

– Я сам буду выбирать блюда.

– Нет, выбирать буду я. Чтобы блюдо было не дороже десяти фунтов.

– Скряга.

Помолчав несколько минут, Сатеруэйт снова обратился к Уиггинзу:

– Все будет хорошо. Ты сбросишь бомбы на цель, и если точно попадешь, то я для тебя пролечу над аркой Августа.

– Аврелия.

– Ну ладно.

Уиггинз откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он понял, что Сатеруэйт даже превзошел свой лимит слов на время полета, и посчитал это своей маленькой победой.

Теперь надо было подумать о предстоящей операции, ведь это его первый боевой вылет. Если возникнут какие-либо сомнения в целесообразности бомбежки, он напомнит себе, что все намеченные цели – в том числе и его цели – исключительно военные объекты. Офицер, проводивший инструктаж на базе в Англии, назвал объект в Эль-Азизии "Университетом джихада", имея в виду, что это лагерь для подготовки террористов, однако добавил: "Возможно, на территории объекта могут находиться и гражданские лица".

Уиггинз подумал об этом, а затем отогнал прочь все мысли.

Глава 14

Асад Халил старался побороть два основных инстинкта: половой и самосохранения.

Он в нетерпении бродил по плоской крыше. Отец назвал его Асад, что означало "лев", и, похоже, Халил – сознательно или бессознательно – овладел повадками этого великого зверя, включая привычку бродить кругами. Внезапно Халил остановился и посмотрел на небо.

Габли – горячий сильный южный ветер из Сахары – продувал северные территории Ливии, устремляясь к Средиземному морю. Ночное небо казалось мутным – это луну и звезды затуманивали заполнившие воздух песчинки.

Халил посмотрел на светящийся циферблат своих часов: час сорок шесть. Багира, дочь капитана Хабиба Надира, должна была прийти ровно в два часа ночи. Интересно, придет она? А вдруг ее поймают? А если поймают, признается ли она, куда и к кому шла на свидание? Последняя вероятность сильно тревожила Асада Халила. Сейчас, в свои шестнадцать лет, он, возможно, находился либо в получасе от первого сексуального опыта, либо от плахи палача. Асад мысленно представил себе жуткую картину: он стоит на коленях, склонив голову, а огромный палач-профессионал, который был известен только как Сулейман, резко бьет по его шее гигантской турецкой саблей. Халил почувствовал, как напряглось все тело, а на лбу выступил пот.

Асад подошел к маленькому сараю, стоявшему на плоской крыше. Двери у сарая не было, и он взглянул вниз на лестницу, ожидая увидеть либо Багиру, либо ее отца в сопровождении вооруженных охранников. Это настоящее безумие, подумал Халил.

Он двинулся к северному краю. Бетонную крышу окружал высокий, доходивший ему до плеч зубчатый парапет. Само здание было двухэтажным, его построили итальянцы, когда хозяйничали в Ливии. И тогда, и сейчас это был склад для хранения военного имущества, поэтому здание находилось вдалеке от центра военного городка, известного как Эль-Азизия. Бывшие итальянские казармы являлись теперь военной штаб-квартирой, а иногда и резиденцией Великого лидера, полковника Муамара Каддафи, который сегодня вечером прибыл в Эль-Азизию. Халил, да и все в Ливии, знали, что Великий лидер имеет привычку часто менять местонахождение и что непредсказуемые перемещения Каддафи служили ему защитой как от убийц, так и от действий американских военных.

Неожиданное появление Каддафи в Эль-Азизии могло расстроить планы Халила, поскольку охрана примет сегодня ночью повышенные меры предосторожности, и, похоже, сам Аллах делал сегодняшнее приключение Асада сложным и опасным.

Он нисколько не сомневался в том, что это Сатана вселил в него греховную страсть к Багире, Сатана заставил его видеть в снах, как она, обнаженная, идет по пескам пустыни, озаренная лунным светом. Асад Халил никогда не видел обнаженной женщины, но он разглядывал журналы из Германии и представлял себе, как будет выглядеть Багира без чадры и без одежды. Представлял в воображении каждый изгиб ее тела, длинные волосы, касающиеся голых плеч, вспоминал ее нос и рот, которые видел, когда они были детьми, то есть до того момента, как она надела чадру. Асад понимал, что сейчас она выглядит иначе, но, как ни странно, по-прежнему видел в воображении детское лицо на женском теле. Он представлял себе ее округлые бедра, волосатый лобок, обнаженные ноги и ляжки... Асад почувствовал, как бешено заколотилось сердце в груди, а во рту пересохло.

Он устремил взгляд на север. Огни Триполи в двадцати километрах отсюда были достаточно яркими, чтобы их можно было видеть сквозь песчаную пелену. А позади Триполи чернело Средиземное море. Эль-Азизию окружала высохшая земля, по которой были разбросаны оливковые рощи, финиковые пальмы да пара колодцев.

Асад вгляделся в территорию военного городка. Внизу все было тихо: ни охранников, ни машин. Некоторая активность наблюдалась лишь вокруг резиденции полковника Каддафи, зданий штаба и центра связи. Вроде бы никакой повышенной бдительности, и все же у Халила появилось предчувствие, что что-то не так.

Он снова посмотрел на часы: ровно два, а Багиры нет. Подойдя к углу крыши, Асад опустился на колени, расстелил молитвенный коврик и положил на него Коран. Если за ним придут, то найдут его молящимся и читающим Коран. Возможно, это спасет его. Но скорее всего они правильно догадаются, что Коран – это всего лишь уловка, а молитвенный коврик предназначен для обнаженного тела Багиры. А тогда его кощунство будет наказано так жестоко, что он будет молить о том, чтобы ему отрубили голову. А Багира... ее скорее всего забьют насмерть камнями.

И все же, несмотря ни на что, Асад не побежал в дом матери. Он решил: будь что будет.

Асад вспомнил о том, как впервые заметил Багиру в доме ее отца. Капитан Хабиб Надир, как и отец Халила, был любимцем полковника Каддафи. Все три семьи были довольно дружны. Отец Халила, как и отец Багиры, принимал активное участие в сопротивлении итальянским оккупантам; во время Второй мировой войны отец Халила работал на Великобританию, а отец Багиры – на Германию. Но какое это имело значение? Итальянцы, немцы, англичане – все они были захватчиками и не заслуживали преданности. Отец Халила и отец Багиры часто смеялись над тем, как они оба помогали христианам убивать друг друга.

На минуту Асад задумался о своем отце, капитане Кариме Халиле. Пять лет назад он был убит на улице в Париже агентами израильского МОССАДа. Западные радиостанции сообщили, что убийцу, возможно, наняла радикальная исламская организация, а может даже, Карима Халила убили свои же, ливийцы, в результате борьбы за власть. Никого не арестовали. Но полковник Каддафи, который был гораздо мудрее своих врагов, объяснил ливийскому народу, что капитана Карима Халила убили израильтяне, а все остальное – ложь.

И Асад Халил поверил в это. Вынужден был поверить. Он очень переживал смерть отца, однако несколько успокаивал тот факт, что отец принял мученическую смерть от рук сионистов. Конечно, в голову Асада закрадывались сомнения, но Великий лидер лично все объяснил. Значит, так оно и есть.

Стоя на коленях в углу крыши, Асад снова посмотрел на часы, затем на дверной проем сарая, находившегося в десяти метрах от него. Багира опаздывала, наверное, у нее не было возможности выскользнуть из дома, а может, проспала или же решила не рисковать своей жизнью. А может, случилось и самое худшее: ее поймали, и как раз сейчас она выдает его военной полиции.

Асад подумал о своих особых отношениях с Великим лидером. Нет сомнения, полковник Каддафи любит его, любит его братьев и сестер. Полковник позволил им остаться в их доме в привилегированном городке Эль-Азизия, обеспечил мать пенсией, проследил, чтобы все дети получили образование.

И только шесть месяцев назад полковник сказал ему:

– Твой долг отомстить за смерть отца.

Сердце Асада Халила наполнилось гордостью и радостью, и он ответил человеку, заменившему ему отца:

– Я готов служить вам и Аллаху.

Полковник улыбнулся.

– Твой черед еще не настал, Асад. Год или два подготовки – и ты превратишься в настоящего воина.

И вот теперь Асад рисковал всем – жизнью, честью, семьей, – и ради чего? Ради женщины. В этом не было никакого смысла, но... Есть еще кое-что... о чем он знал, но не позволял себе думать... Отношения его матери и Муамара Каддафи... Да, между ними что-то было, и Асад знал, что именно. Ради этого самого он пришел на крышу и ждет Багиру.

Асад резонно подумал, что если отношения его матери и Великого лидера не являются греховными, значит, и все внебрачные связи не грех. Муамар Каддафи не стал бы совершать что-то не соответствующее шариату. А значит, если его, Асада Халила, схватят, он обратится прямо к Великому лидеру и объяснит, что просто неправильно разобрался во всем. Расскажет, что именно отец Багиры принес домой немецкие журналы с фотографиями обнаженных мужчин и женщин. Эта западная зараза и развратила его, Асада Халила.

Багира нашла эти журналы в доме, они были спрятаны под мешками с рисом. Она тайком вынесла их и показала Асаду. Они вместе разглядывали фотографии, и если бы их поймали за этим занятием, то обоих высекли бы плетьми за такой грех. Но, как ни странно, фотографии не вызывали у них стыда и презрения. Багира даже сказала: "Я хочу показать себя тебе, как эти женщины. Хочу показать тебе все, что у меня есть. И тебя хочу увидеть, Асад, хочу ощутить твое тело".

Значит, Сатана вселился в нее, а через нее вошел уже и в него. Асад читал историю Адама и Евы в книге Бытия, и духовный наставник говорил ему, что женщины слабы и похотливы. Именно женщина совершила первородный грех, и женщины будут продолжать подбивать мужчин на грех, если мужчины не смогут оставаться сильными.

И даже такого великого мужчину, как полковник Каддафи, может соблазнить женщина. Он объяснит это полковнику, если его поймают. Возможно, они не станут забивать Багиру до смерти камнями, а просто высекут обоих плетьми.

Ночь была прохладной, и Халил поежился. Он так и стоял на коленях на молитвенном коврике, держа в руках Коран. В десять минут третьего на лестнице послышался шум, Асад поднял голову и увидел темный силуэт в дверном проеме сарая.

– Аллах, будь милостив, – прошептал он.

Глава 15

– Сильный боковой ветер, – доложил лейтенант Чип Уиггинз лейтенанту Биллу Сатеруэйту. – Это южный ветер, который дует из пустыни. Не помнишь, как он называется?

– Так и называется: южный ветер из пустыни.

– Понятно. В любом случае у нас будет хороший попутный ветер, когда мы станем убираться отсюда. Да к тому же будем легче на четыре бомбы.

Сатеруэйт промолчал.

Уиггинз уставился в лобовое стекло, вглядываясь в темное ночное небо. Он не знал, придется ли ему увидеть сегодня рассвет. Но если они выполнят свою задачу, то станут героями... правда, безымянными героями. Ведь это не обычная война, а война против международных террористов, чьи щупальца протянулись далеко за пределы Ближнего Востока. Поэтому имена пилотов никогда не сообщат прессе и общественности, они навечно останутся засекреченными. И все же что-то во всем этом тревожило Уиггинза. Ведь террористы могли добраться до них и в самом сердце Америки, чтобы отомстить членам экипажей и их семьям. Но с другой стороны, не будет никаких парадов или публичных церемоний награждения, так что анонимность несколько успокаивала. Лучше уж быть безымянным героем, чем известной целью для террористов.

Они продолжали лететь на восток над Средиземным морем. Уиггинз подумал о том, как много войн велось вокруг этого древнего моря, особенно на берегах Северной Африки – финикийцы, египтяне, греки, карфагеняне, римляне и арабы воевали тысячелетия вплоть до Второй мировой войны, а потом итальянцы, германский экспедиционный африканский корпус, англичане, американцы... Море и пески Северной Африки стали братской могилой для солдат, моряков и летчиков. "Здесь, на этих берегах, мы сражаемся за свою страну", – мысленно произнес Уиггинз, уверенный, что сегодня ночью он не единственный летчик, который повторяет эти слова.

– Время до поворота? – спросил Сатеруэйт.

Уиггинз вернулся к действительности и проверил их местоположение.

– Двенадцать минут.

– Следи за временем.

– Понял.

Через двенадцать минут боевой порядок самолетов начал поворот на юг. И теперь уже вся воздушная армада, за исключением заправщиков, легла на курс в направлении побережья Ливии.

Билл Сатеруэйт бросил взгляд на часы и оглядел приборную доску. Они приближались к точке, где начнется подготовка к атаке. Приборы показывали, что скорость штурмовика четыреста восемьдесят узлов, а высота – двадцать пять тысяч футов. До побережья оставалось менее двухсот миль, и в наушниках раздались щелчки: код, означавший, что его эскадрилья начала снижение.

Сатеруэйт и Уиггинз уставились на экраны радара. Никаких признаков, что на побережье Ливии их поджидают.

– До берега восемьдесят миль, – сообщил Уиггинз.

– Начинаем последнюю проверку перед атакой.

– Понял.

Как раз в тот момент, когда они завершили проверку, Уиггинз увидел впереди огни Триполи. Сатеруэйт тоже увидел их и, кивнув, нажал на кнопку изменения геометрии крыла. Вытянутые крылья штурмовика сместились ближе к хвостовой части, словно у ястреба, заметившего на земле добычу.

Уиггинз почувствовал, что сердце забилось чаще, а во рту пересохло.

Штурмовик продолжал двигаться в боевом строю. Высота подхода к цели оставалась триста футов, а на инструктаже им говорили, что никаких радиомачт и небоскребов в этом районе нет. Скорость теперь увеличилась до пятисот узлов, через несколько минут строй распадется, и самолеты полетят к своим индивидуальным целям в окрестностях Триполи.

Уиггинз внимательно слушал тишину в наушниках, и в этот момент раздался писк, означавший, что они попали в зону действия радара. Проклятие. Он бросил взгляд на экран своего радара и произнес нарочито спокойным тоном:

– Нас захватил наземный радар, направление тридцать градусов.

Сатеруэйт кивнул:

– Похоже, они проснулись.

– Эх, я с удовольствием прочистил бы мозги тому идиоту, что инструктировал нас, – в сердцах бросил Уиггинз.

– Да дело не в нем и даже не в этих ракетах.

– Конечно...

Штурмовик летел слишком низко и быстро, чтобы опасаться ракет, но сейчас, на высоте трехсот футов, они попали в зону досягаемости зенитных орудий.

Уиггинз увидел на экране радара, что стартовали две ракеты. Оставалось только надеяться, что это старье советского производства действительно не сможет поразить их. А через несколько секунд Уиггинз уже увидел воочию, как справа по борту от них в небо взметнулись две ракеты, за которыми тянулись красно-оранжевые огненные хвосты.

– Напрасная трата дорогостоящего ракетного топлива, – сухо прокомментировал Сатеруэйт.

Теперь настала очередь Уиггинза помолчать. На самом же деле он просто лишился дара речи. А вот Сатеруэйт, наоборот, разговорился и теперь болтал что-то о форме береговой линии, о Триполи и прочей несущественной чепухе. Уиггинзу захотелось посоветовать ему заткнуться и заниматься своим делом.

Они пересекли береговую линию, и сейчас под ними раскинулся Триполи. Сатеруэйт отметил про себя, что, несмотря на воздушный налет, уличные фонари продолжают гореть.

– Идиоты, – буркнул он и, заметив арку Марка Аврелия, сообщил Уиггинзу: – Вон она, твоя арка, направление девяносто градусов.

Но Уиггинз уже потерял интерес к истории и сосредоточился только на полете.

– Поворот, – скомандовал он.

Сатеруэйт вывел штурмовик из строя и взял курс на Эль-Азизию.

– Как, ты говорил, называется это место? – спросил он.

– Какое?

– Куда мы летим.

Уиггинз, внимание которого разрывалось между экраном радара, приборной доской и лобовым стеклом, почувствовал, как вспотела шея.

– Забыл, что-то на А...

– Уверен? А по-моему, название начиналось на Эль...

– Точно, Эль-Азизия. Но какая, черт побери, разница?

– Да никакой. Завтра это место будет называться "развалины", – со смехом сказал Сатеруэйт.

Уиггинз тоже рассмеялся, несмотря на то что его одолевал жуткий страх. Трассы зенитных пулеметов пронеслись в темное небо слишком близко от их штурмовика. Конечно, он не верил, что их могут подбить, и все же...

– Эль-Азизия на курсе, – сообщил Сатеруэйт. – Приготовься.

– Развалины, – ответил Уиггинз, – здесь останутся одни развалины. Я готов. Ну, держись, Муамар.

Глава 16

– Асад.

Сердце Асада Халила едва не остановилось.

– Да... да, я здесь. Ты одна? – тихо спросил он.

– Конечно.

Багира пошла на голос и увидела Асада, стоявшего на коленях на молитвенном коврике.

– Пригнись, – хрипло прошептал он.

Багира нагнулась ниже парапета, приблизилась к Асаду и опустилась на колени на коврик перед ним.

– Все в порядке?

– Да, но ты опоздала.

– Мне пришлось прятаться от охраны. Великий лидер...

– Да, я знаю.

При свете луны Асад Халил посмотрел на Багиру. На ней было широкое белое платье-халат, традиционный вечерний наряд молодых женщин, лицо закрывали чадра и шарф. Она была на три года старше Асада, и в ее возрасте большинство женщин в Ливии уже были замужем или помолвлены. Однако отец Багиры отклонил предложения многих претендентов, а самых настойчивых выслали из Триполи. Асад понимал, что, если бы был жив его собственный отец, семьи давно договорились бы о его браке с Багирой. Но сейчас, даже несмотря на то что его отец был героем и мучеником, семья Халила занимала скромное положение в обществе. Если не считать статуса персональных пенсионеров Великого лидера. Конечно, у Великого лидера были особые отношения с матерью Асада, однако этот тайный грех не мог ничем помочь.

Они стояли на коленях, смотрели друг на друга и молчали. Взгляд Багиры упал на Коран, лежавший посредине коврика, а затем она заметила и сам коврик. Багира вопросительно посмотрела на Асада.

– Если мы собираемся совершить грех прелюбодеяния, то какая разница, если будет еще и богохульство? – промолвил он.

Багира кивнула в знак согласия и отбросила чадру, закрывавшую ее лицо. Она улыбнулась, но Асад решил, что это скорее улыбка смущения от того, что она находится без чадры менее чем в метре от мужчины.

Затем Багира стащила с головы шарф, распустила волосы, и они длинными кудрявыми прядями рассыпались по ее плечам.

Асад Халил глубоко вздохнул и посмотрел ей в глаза. Она была очень красива, хотя ему практически не с кем было ее сравнить. Асад откашлялся и промолвил:

– Ты очень красива.

Багира улыбнулась, протянула руки и взяла ладони Асада в свои.

Асад Халил никогда не держал женщину за руку, его удивило, какие маленькие и мягкие ладони у Багиры. Кожа ее была теплой, теплее, чем у него. Наверное, от того, что ей с большими трудностями пришлось преодолеть те триста метров, которые отделяли ее дом от этой крыши. А еще Асад отметил, что ладони у нее сухие, а у него влажные. Не вставая с колен, он придвинулся ближе к Багире и ощутил душистый аромат, исходивший от нее. Придвигаясь еще ближе, Асад почувствовал, как напрягся его член.

Похоже, оба не знали, что делать дальше. Наконец Багира выпустила его ладони и погладила по лицу. Асад последовал ее примеру. Девушка придвинулась ближе, и их тела соприкоснулись. Асад почувствовал ее грудь, и безумное желание охватило его, но где-то в подсознании мелькнула мысль, что надо быть настороже.

И прежде чем Асад понял, что происходит, Багира отклонилась назад и стала расстегивать платье. Асад наблюдал за ней, одновременно прислушиваясь, нет ли признаков опасности. Если их сейчас застанут, то обоим не жить.

– Асад, чего же ты ждешь? – услышал он голос Багиры.

Асад посмотрел на Багиру, стоявшую перед ним на коленях. Сейчас она была совершенно обнаженной, и Асад в изумлении уставился на ее груди, затем на покрытый волосами лобок, потом на бедра и снова на лицо.

– Асад.

Он стянул через голову рубашку, спустил до колен брюки и трусы, а затем совсем сбросил их.

Багира глядела на его лицо, стараясь не смотреть на восставший член, но все же не выдержала и опустила взгляд.

Асад не знал, что делать дальше. Он понимал, что должно произойти между ними, но как к этому приступить?

Решив взять инициативу в свои руки, Багира легла на молитвенный коврик и подложила под голову свою одежду. Асад рванулся вперед и оказался на девушке, ощутив своим телом упругие груди и теплую кожу. Багира раздвинула ноги, и Асад почувствовал, как кончик его члена касается чего-то теплого и влажного. Одним движением он ввел головку члена во влагалище. Багира тихонько вскрикнула от боли. А затем Асад, преодолевая сопротивление, ввел член целиком. Еще не успев начать движения, он почувствовал, как бедра Багиры задвигались вверх и вниз. Сердце Асада заколотилось, и он извергся.

Он лежал не шевелясь и пытаясь восстановить дыхание, а Багира продолжала двигать бедрами. Асад не понимал, почему она делает это, ведь он уже получил удовлетворение. В этот момент Багира судорожно задышала и со стоном несколько раз произнесла его имя:

– Асад, Асад, Асад...

Асад перекатился на спину и уставился в ночное небо. На востоке появился полумесяц, а над освещенным городком тускло светились звезды, – жалкая пародия на те, которые можно увидеть в небе над пустыней.

– Асад, – прошептала Багира.

Он ничего не ответил, его мозг еще не осмыслил того, что произошло. Багира придвинулась ближе, теперь их плечи и ноги соприкасались, но у Асада напрочь пропало желание.

– Асад, ты расстроился? – спросила Багира.

– Нет. – Асад сел на коврике. – Нам нужно одеться.

Багира тоже села и положила голову на его плечо.

Асаду захотелось отодвинуться, но он не сделал этого. В голову полезли неприятные мысли. Что, если захочет продолжать такие встречи? В следующий раз их уж точно поймают. Тогда один из них умрет, а то и оба. Закон не совсем четко трактует подобные ситуации, обычно такие вопросы улаживают семьи. Но, зная отца Багиры, Асад понимал, что пощады им не будет. Сам не зная почему, он вдруг выпалил:

– Моя мать спит с Великим лидером.

Багира ничего не ответила.

Асад разозлился на себя за то, что выболтал тайну. Сейчас он не понимал, какие чувства испытывает к Багире, однако подозревал, что плотское желание снова проснется в нем, а поэтому следовало вести себя с этой женщиной хотя бы вежливо. И все же ему хотелось очутиться сейчас в каком-нибудь другом месте.

Багира обняла его одной рукой, а другой погладила по бедру.

– Как ты думаешь, нам разрешат пожениться? – спросила она.

– Возможно, – ответил Асад, хотя на самом деле так не думал. Взгляд его упал на ладонь Багиры, лежавшую на его бедре, а потом он заметил, что член у него в крови. Надо было взять с собой воды, чтобы помыться.

– Ты поговоришь с моим отцом?

– Да.

Однако Асад не был уверен, что станет делать это. Конечно, было бы неплохо жениться на Багире Надир, дочери капитана Хабиба Надира. Однако разговор с ее отцом на эту тему мог оказаться опасным. А что, если старшие женщины осмотрят Багиру и обнаружат, что она уже не девственница? А вдруг она забеременеет?

– Нам надо идти, – сказал Асад.

Но Багира даже не пошевелилась, а Асад еще больше занервничал. Багира хотела что-то сказать, но он опередил ее.

– Тихо.

Асаду показалось, что вокруг происходит что-то непонятное. Мать как-то сказала ему, что он, как и его тезка лев, наделен шестым чувством, или вторым зрением, как это называли пожилые женщины. Асад допускал, что любой может чувствовать опасность и врага, даже ничего не видя при этом и не слыша. Однако он обладал особым даром, и сейчас до Асада дошло, что все его ночные тревоги не были связаны ни с Багирой, ни со страхом быть пойманным во время прелюбодеяния. Они были связаны с чем-то другим, но пока он еще не понимал, с чем именно. Одно Асад знал твердо – вокруг творится что-то неладное.

* * *

Чип Уиггинз старался не обращать внимания на следы трассирующих снарядов, проносившихся мимо кабины. Конечно, в процессе учебы и подготовки ему не приходилось испытывать ничего подобного. Все вокруг казалось сейчас настолько нереальным, что он не мог относиться к этому как к смертельной опасности. Сосредоточившись на приборах, Уиггинз откашлялся и сказал:

– Мы над целью.

Сатеруэйт спокойным тоном подтвердил, что понял его.

– До цели менее двух минут, – предупредил Уиггинз.

– Я понял, – повторил Сатеруэйт.

Сатеруэйт знал, что сейчас ему для увеличения скорости нужно включить форсаж, но тогда за штурмовиком потянется длинный, очень заметный хвост раскаленных газов и стволы всех зенитных орудий повернутся в его направлении. Огонь с земли хоть и не сильный, но все же велся, и поэтому Сатеруэйту надо было принимать решение.

– Билл, включай форсаж, – подсказал Уиггинз.

Сатеруэйт замялся.

План атаки предусматривал максимальную скорость на форсаже, иначе существовала высокая вероятность того, что следующий за ним с интервалом всего в тридцать секунд "Отход-22" клюнет его в задницу.

– Билл.

– Понял. – Сатеруэйт включил форсаж, и штурмовик рванулся вперед. Бросив взгляд на экран радара, пилот увидел, что смертельные трассы остались в стороне. – Эти болваны и стрелять-то не умеют, – буркнул Сатеруэйт.

А вот Уиггинз не был уверен в этом.

– Захват цели, до пуска тридцать секунд, – доложил он.

* * *

Багира схватила Асада за руку:

– Что случилось?

– Тихо.

Асад напрягся: ему показалось, что он слышит отдаленные выстрелы. Он быстро оделся, подошел к парапету и осторожно выглянул. Сначала Асад осмотрел городок, затем его внимание привлекло что-то на горизонте. Он устремил взгляд на восток, в направлении Триполи.

Багира, прижимая свою одежду к груди, подошла к Асаду и остановилась рядом.

– Что происходит?

– Не знаю.

Асад чувствовал: надвигается что-то жуткое, – но пока он не мог ничего различить. Он прислушался, внимательно вглядываясь в темноту.

Багира тоже высунула голову над парапетом.

– Охрана?

– Нет... что-то вон там... – И тут Асад увидел, как с земли в Триполи взметнулись яркие трассы и устремились в темное небо над Средиземным морем.

Багира тоже заметила их и спросила:

– Что это?

– Ракеты. – "Аллах милосердный, – подумал Асад. – Ракеты и очереди зениток".

Багира вцепилась в его руку.

– Асад... что происходит?

– Вражеский налет.

– Нет! Нет! Ох... – Багира опустилась на пол и принялась торопливо одеваться. – Надо бежать в убежище.

– Да.

Внезапно ночную тишину разорвал жуткий вой сирены, оповещающей о воздушном налете. Послышались крики мужчин, выбегавших из соседних зданий. Взревели двигатели машин, улицы наполнились шумом.

Багира устремилась к лестнице, но Асад догнал ее и схватил ее за руку.

– Подожди. Нельзя, чтобы увидели, как ты выходишь из здания. Когда все побегут в убежище, тогда и смешаемся с толпой.

Посмотрев на Асада, Багира кивнула. Оставив ее на месте, Асад вернулся к парапету и снова посмотрел в сторону Триполи. В городе вспыхивали языки пламени, и теперь Асад мог слышать отдаленные взрывы, похожие на раскаты грома.

А потом его внимание привлекло что-то еще. Он увидел двигающееся в его сторону темное пятно, подсвеченное сзади огнями и пожарами Триполи. Внезапно из пятна вырвался красно-белый шлейф, и Асад понял, что это след от двигателя реактивного самолета, надвигающегося прямо на него. Он оцепенел от ужаса, не в силах даже закричать.

* * *

Билл Сатеруэйт снова оторвал взгляд от приборов и посмотрел в лобовое стекло. Несмотря на темноту, он смог распознать впереди городок Эль-Азизия, спутниковые фотоснимки которого видел сотни раз.

– Готовность к атаке, – доложил Уиггинз.

Сатеруэйт снова переключил внимание на приборы и сосредоточился на пилотировании. В этот момент прозвучал голос Уиггинза:

– Три, два, один, сброс.

Сатеруэйт почувствовал, что штурмовик моментально стал намного легче, и стал выполнять на скорости маневр уклонения, который позволил бы им благополучно убраться отсюда.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35, 36, 37, 38, 39, 40, 41, 42, 43