Та, бросив на парня испепеляющий взгляд, швырнула в него яблоком, которое только что вынула из сумки. Генрих ловко поймал его, и, отвесим девушке шутовской поклон, вонзил зубы в сочную мякоть.
      – Мне говорил о Ричарде Алан, - продолжила тем временем Мерфи, - Сама-то я с ним не знакома. Алан сказал, что этот юноша может нам помочь в деле по созданию Государства.
      Вздохнув, я мученически возвела очи горе.
      – Меф, сначала нам надо выбраться из этой переделки целыми и невредимыми! А ты тут рассуждаешь о политическом перевороте!
      – Просто я мыслю перспективно, - фыркнула девушка, поднимаясь на ноги, - Ладно, давайте, что ли, собираться. А то такими темпами мы тронемся в путь не раньше полудня!
      – И то верно!
      Наскоро свернув стоянку, мы снялись с места. Денек выдался спокойный, хоть и пасмурный, и, казалось, ничто не предвещало ужасных событий, ставших его завершением. На ночь мы остановились чуть раньше, чем вчера, в конце концов, целый день на ногах. После ужина, отдохнув полчасика, Генрих и Мерфи решили немного пофехтовать, а я пошла прогуляться, пропустив мимо ушей просьбу Анрио не отходить далеко от лагеря. Через десять минут я набрела на заросли дикой малины и в восторге накинулась на ягоды. Ням - ням, как говорит в таких случаях моя хорошая подруга. Фрукты и ягоды - это моя слабость.
      Неожиданно сзади послышался шорох. На мгновенье я покрылась изнутри ледяной коркой. А вдруг - медведь? У меня ведь даже нормального оружия с собой нет. Лишь крошечный кинжал. Разве таким справишься с хозяином лесов? Я резко обернулась и в свете луны увидела Генриха, который, привалившись плечом к стволу многовековой ели, молча смотрел на мою особу. Тьфу, ну и напугал же он меня! Впрочем, я не сердилась. Жизнь в Секторах основательно подзакалила мои нервы. Во всяком случае, я тогда так считала.
      – Тренировка уже закончилась? - с улыбкой спросила я.
      Он кивнул, потом, внезапно шагнув вперед, с силой привлек меня к себе. Моя голова закружилась, по телу пробежала сладкая дрожь. Со стоном я прижалась к груди юноши. Его руки скользнули по моим волосам, отводя их назад, коснулись кожи. На задворках сознания вдруг затренькали тревожные колокольчики. Я называю это шестым чувством, и давно уже научилась ему доверять. Эта привычка не раз спасала мне жизнь. Но тогда я была лишь неопытной девчонкой и отнюдь не всегда прислушивалась я к своим инстинктам. Или наоборот, делала это слишком рьяно! Погружаясь в сладкую истому, я обняла Генриха за шею. Мои пальцы скользнули по его коже, скользнули и… я внезапно открыла глаза, еще не понимая, что меня так насторожило. Губы Генриха плавно двигались по моему лицу, вниз, к шее. И тут до меня дошло. Цепочка! Серебряная цепочка с кулоном в форме половины сердечка. Я подарила ему этот медальон в тот день, когда он вернулся из ссылки, и я приняла его любовь. Вторая половинка и сейчас висела у меня на груди. Генрих носил этот кулон, не снимая даже во время купания, подчеркивая, очевидно, таким образом его ценность. И всего четверть часа назад, когда Анрио разделся по пояс во время тренировки, мой подарок поблескивал на его гладкой мускулистой груди…
      А сейчас цепочки не было. Может, это и глупость, но… Я чувствовала, страсть, вспыхнувшая во мне, была как-то неестественна, иррациональна, опасна. Всегда, стоило Генриху прикоснуться ко мне, с моим пульсом начинали твориться странные вещи. Но теперь что-то было не так. Упершись руками в плечи юноши, я отстранилась и… вскрикнула от ужаса. Карие глаза Анрио горели желтым сатанинским огнем. Отшвырнув его со всей силой на которую была способна, я бросилась наутек. За спиной послышался странный, похожий на хлопок звук, и нездоровое любопытство заставило меня обернуться. А зря! Жуткое зрелище, открывшееся моим глазам, парализовало меня по рукам и ногам. Там, где минуту назад стоял красивый молодой человек, распласталось на земле отвратительное чешуйчатое тело огромного нетопыря.
      Что бы любой нормальный человек сделал на моем месте? Правильно! Я сделала тоже самое. Дико заорала и со всех ног помчалась куда глаза глядят. Не тут-то было! Со свистом взмыв в воздух, чудовище обогнуло меня по плавной дуге и, зависнув над моей головой, ощерило жуткую пасть с клыками-иголками в палец длиной и злобно зашипело. Я не нашла ничего лучше, как зашипеть в ответ. Нетопырь, казалось, на секунду опешил, а потом стремительно бросился на меня. В голове мутилось от страха, во рту появился противный металлический вкус, однако моим рефлексам было на все это наплевать. Недаром я много часов посвятила обучению самообороне и боевым искусствам. Реакция у меня всегда была что надо. Увернувшись от лап монстра, я бросилась на землю. Кошмарные когти щелкнули там, где за секунду до этого была моя голова. Но зверюга не растерялась. Совершив разворот по всем правилам высшего пилотажа, нетопырь снова ринулся на меня.
      Инстинктивно прикрыв голову руками, я уже прощалась с жизнью, когда чудовище вдруг разочарованно взвыло и, судя по шелесту крыльев, взмыло вверх. Открыв глаза, я увидела Генриха, настоящего Генриха, стоящего надо мной с оружием на изготовку. Со стороны лагеря к нам мчалась Мерфи со шпагой в одной руке и с моим лучевым пистолетом в другой. Прицелившись на бегу, она выстрелила. Лазерный луч ударил нетопырю прямо в бок и… отскочил, оставив на черной чешуе лишь легкую опалину! Я ахнула. Бластер, самое совершенное огнестрельное оружие, которое без труда прожигает любой металл, лишь оцарапало эту тварь! Кстати, что это вообще за зверюга? Память услужливо подсказала ответ: brucsia netoparius, что в переводе означает "нетопырь черный". Будто нам было бы легче, если бы он оказался белый или, скажем, серо-буро-малиновый!
      Мерфи еще пару раз пальнула в чудище из бластера, но, поняв малоэффективность своих попыток, с досадой бросила лучемет на землю. Генрих помог мне встать на ноги, и мы замерли, не сводя глаз с нетопыря, зависшего в метрах четырех над землей. Неожиданно тварь вскинула голову и испустила жуткий протяжный крик. Воздух завибрировал. Мне показалось, что мои барабанные перепонки сейчас лопнут. Сквозь пелену боли я видела как Генрих и Мерфи, выронив шпаги, с мучительно искривленными лицами зажали руками уши. Повернувшись в мою сторону, чудовище снова закричало. Не нужно было владеть магией, что бы увидеть эту смертоносную звуковую волну, способную крушить кости и рвать внутренности. Генрих отчаянно вскрикнул и, прыгнув вперед, отбросил меня в сторону, закрывая своим телом. Удар пришелся ему прямо в грудь. Издав приглушенный звук, юноша безжизненно осел на землю. Из правой ноздри по лицу побежала тонкая струйка крови. Чувствуя, как сердце ухает в ледяную бездну, я рухнула на колени рядом со своим женихом и сжала пальцами его запястье. Слава всем богам, пульс был. Генрих застонал и с трудом приоткрыл глаза.
      – Ты цел? - внезапно охрипшим голосом задала я совершенно идиотский в данной ситуации вопрос.
      – Кажется, - последовал не менее идиотский ответ.
      Генрих пошевелился и снова застонал.
      – По-моему, у меня сломано ребро, - прошептал он посиневшими губами.
      – Лежи, - я подняла его шпагу, прекрасно осознавая, что от неё в моих руках будет пользы не больше, чем, скажем, от метлы.
      В фехтовании я тогда была полным дилетантом. Тем не менее, я встала рядом с Мерфи, которая все это время прикрывала нас с Анрио. Я молилась всем известным мне богам, чтобы тварь больше не "кричала". И, то ли ей надо было время, чтобы набраться сил перед новым криком, то ли она любила рукопашную, а, может, боги и впрямь услышали меня, но зверюга, не издавая ни звука, бросилась на нас. Свистнули шпаги, лес огласился яростным воплем. Клинок Мерфи вспорол кожистую шкуру монстра, глубоко войдя в плоть. Мы уже начали праздновать победу, когда вдруг царапина на боку нетопыря, словно по волшебству, исчезла! Изогнув шею, тварь яростно зашипела и испустила новый крик.
      Мы рванули в разные стороны. Кинувшись на землю, я скатилась в какую-то яму. Смертоносная волна прошла мимо. Моей подруге повезло меньше. Правда, зацепило её несильно. Отлетев на метр, Мерфи сразу же вскочила на ноги, встряхивая головой. Её явно оглушило. Нетопырь, издал звук, подозрительно похожий на злорадный хохот и бросился на девушку. Мерфи инстинктивно пригнула голову, тварь злобно зашипела, разинув кошмарную пасть, и в эту секунду её настиг брошенный мной кинжал. От исполненного ярости, слава богам, на этот раз обычного, крика с соседних елей посыпались шишки. Зверюга дернулась, и жуткие когти, похожие на кинжалы, вместо того, чтобы снести Мерфи голову, лишь распороли на куртку на её плече, оставив на коже три кровавых полосы. Нетопырь забился, словно через него пропускали ток. Мы в изумлении взирали на происходящее.
      – Серебро, - услышала я сдавленный голос Генриха, - Твой кинжал, Марго, он серебряный!
      Ну, конечно! Какие же мы идиоты! За что нам только дали третью степень? Для любой нелюди нет ничего страшнее серебра! Именно поэтому на шее лже - Генриха не было серебряной цепочки. Я со всех ног бросилась к лагерю. Не подумайте, я вовсе не собиралась бросать своих раненных друзей наедине с этим порождением Темных Сил. Просто в лагере остался мой меч. В отличие от Генриха и Мерфи, я не люблю шпаги. Подумаешь, толстая иголка с пиалой на конце! Другое дело меч, честь и гордость воина! Правда, тогда я себя таковым назвать не могла, но оружие в поход все же взяла. И теперь, похоже, именно ему предстояло нас спасти. Ведь мой меч был серебряным.
      Всегда, знаете ли, питала слабость к благородным металлам. Золото для оружия не подходит, слишком мягкое. Мифрил, самый прочный в мире металл, гордость Средиземья, магически создавать запрещено, а за натуральный я не расплатилась бы до конца своих дней. Вот я и выбрала серебро. Человеку, для которого меч скорее символ и украшение, чем оружие, вполне подходит. Хотя столкновение с саблей, скажем, из толедской стали он наверняка не выдержит. Впрочем, мне это не грозит.
      Размышления о металлах и о мифриле в частности натолкнули меня на дельную мысль. Зажав ножны с мечом подмышкой, я осторожно сняла с пальца обручальное кольцо. Мне совсем не хотелось, что бы оно пострадало в схватке. Вообще-то, учитывая из чего этот перстень сделан, подобная судьба ему вряд ли грозила. Но ведь это было мое обручальное кольцо! В ту пору я носилась с ним как с писаной торбой. И, думаю, любая невеста меня поймет!
      Нетопырь снова завопил. Выхватив меч из ножен, я кинулась обратно. На поляне окровавленная Мерфи и Генрих, похожий на живого мертвеца, отмахивались шпагами от netopariusa. Мой кинжал куда-то исчез, а из страшной раны на животе чудовища сочилась кровь противного ядовито-желтого цвета. Трава в том месте, куда она капала, словно обуглилась. Раздался новый смертоносный крик, правда, не такой сильный и громкий как предыдущие, видимо, тварь теряла силы. Мерфи, выронив шпагу, увернулась, Генрих просто рухнул на землю, и звуковая волна прошла над его головой. Нетопырь вновь завис, явно, выбирая жертву. Я отчаянно закричала, привлекая его внимание.
      Нелюдь повернула голову, затем снова глянула на замершего без движения Генриха и тщетно пытавшуюся встать на ноги Мерфи. И опять уставилась на меня. Очевидно, пришла к выводу, что я наиболее опасный противник. Если так, то в логике монстру не откажешь. Впрочем, возможно, я просто приглянулась этому конкретному нетопырю. Недаром ведь он поначалу принял облик моего возлюбленного! Бестия кинулась на меня. Встав в боевую стойку, я покрепче сжала меч и попыталась вызвать из глубин своего сознания боевой опыт всех воинов, которыми мне довелось когда-то быть. Как ни странно, сработало. Тело против моей воли крутанулось в изящном пируэте, блеснул меч, и правое крыло нетопыря шмякнулось на землю. Желтая, едкая точно кислота кровь брызнула мне на руки. Взвыв от нечеловеческой боли, я рухнула на землю. Тварь, захлебнувшись яростным криком, попыталась удержаться в воздухе, судорожно дергая одним крылом, но её старания не увенчались успехом. Последним усилием воли я вскинула меч, насадив на него нетопыря словно на вертел. Оружие вырвало из моих рук. Изогнувшись в предсмертной агонии, монстр попытался добраться до меня, жуткие когти распороли рукав куртки. Пасть щелкнула в нескольких сантиметрах от моего лица, окатив волной зловония. Я почувствовала, как меня окутывает темным покрывалом беспамятства.
      Вдруг навалившаяся на меня тяжесть исчезла. Открыв слезящиеся глаза, я увидела бледную Мерфи. В руках она держала две шпаги, по самый эфес воткнутые в нетопыря. Рядом стоял белый как полотно Генрих, все еще сжимая в руках мой кинжал, которым он перерезал монстру горло. С трудом встав на ноги, я высвободила свой меч из тела твари, ставшей похожей на подушку для иголок, и единым взмахом снесла ей голову. Так надежнее.
      Генрих судорожно вздохнул и осел на землю. Вернее осел бы, не подхвати я его на руки и не устрой голову у себя на коленях. Затем я осторожно провела ладонью по влажным, спутанным волосам, тревожно вглядываясь в его белое, без кровинки лицо. Генрих заморгал и со стоном сел. Посиневшие губы искривились от боли.
      – Mon Dieu, - пробормотал он, - еще бы чуть-чуть и…
      – Вот именно, - я с трудом подняла юношу на ноги и, закинув его руку себе на плечо, потащила в лагерь.
      Мерфи, подобрав разбросанное оружие, поплелась следом. В лагере, по крайней мере, была аптечка, хотя, что можно было сделать с нашими ранами в полевых условиях, я не представляла. Ах, если бы у нас была магия!
      Уложив Анрио у костра, я подошла к маленькому родничку, бьющему на склоне оврага, в котором мы устроились на ночлег. Сунув обоженные руки в воду, я дико завизжала от боли, однако холодная вода быстро принесла облегчение. Губы сами собой растянулись в блаженную улыбку. Так бы и сидела здесь до конца веков. Однако Мерфи, которая, казалось, вот-вот потеряет сознание от потери крови, и полумертвый Генрих, увы, не позволяли мне подобным образом планировать будущее. Со вздохом я поднялась на ноги и, сжав зубы от мгновенно вернувшейся острой боли, вытащила из рюкзака аптечку. К счастью, там нашлось все, что нужно: бинт, антисептик, антиожоговая мазь и даже противошоковый препарат. Я вколола Генриху сразу две ампулы, остальное по-братски разделили мы с Мерфи.
      Закончив перевязку, мы устроились вокруг костра. На поляне повисла гробовая тишина. Генрих, лежа на спине, невидящим взглядом уставился в небо. Воздух с хрипами вырывался из его легких. Мерфи возилась в спальнике, стараясь поудобнее устроить раненное плечо. Потрескивал в костерке сушняк.
      – Ну и что мы будем делать? - нарушила тягостное молчание Мерфи.
      – Что-что? - я оторвалась от созерцания своих забинтованных рук, ставших похожими на лапы белого медведя, - Выбор у нас невелик. Можем повернуть обратно. До гор пара дней пути, при условии, что нам не встретятся больше никакие неожиданности, а магический барьер пропустит нас обратно. Оттуда, когда вернется магия, телепортируемся в Сектора. Потом повторим попытку, на этот раз как следует подготовившись. И не втроем! - я помолчала, - А можем продолжить путь. Однако первая попавшаяся нечисть разделает нас как повар индюшек, не говоря уже о том, что в конце пути нас вряд ли встретят с распростертыми объятиями.
      Я взглянула на своих спутников. Оба молчали. Генриху было трудно дышать, не то, что говорить. Мерфи, похоже, предоставляла решать мне. В конце концов, формально главой этой сумасшедшей экспедицией была именно я.
      – Ну ладно, - я снова посмотрела на обмотанные как у мумии руки, - похоже, надо возвращаться.
      – Нет! - Генрих резко сел. Я аж сморщилась, представив, какую он при этом испытал боль, - Я не поверну назад. Ученики не сдаются.
      – Генрих, будь реалистом, - я тяжело вздохнула, - Ты не сможешь ступить и шагу. А мы с Мерфи не в том состоянии, чтобы неизвестно сколько тащить тебя на себе.
      – Нет, я сказал! И тащить меня не надо, пойду сам!
      – Осел упрямый! - буркнула я, - Меф, похоже, твое слово решающее.
      – Я тоже не могу поворачивать обратно! - заявила девушка.
      Я едва не расхохоталась. Интересно, это я одна все вижу в черном свете, или мои друзья - идиоты, не способные понять серьезность ситуации?!
      Наверно, и того, и другого понемногу. Кстати, вот такие люди как они и становятся героями… Как там говорили в каком-то голливудском боевике? "Герои - это обычные люди, которые оказавшись в необычной ситуации…" В общем, что-то в этом роде. Короче, для этого нужна известная доля безрассудства. У меня тоже есть это качество, вот только проявляется оно лишь в безвыходных ситуациях. А вот Генрих и Мерфи готовы идти на риск всегда! У нас так много общего, и в то же время они так не похожи на меня… Наверно, поэтому я их и люблю.
      – Ладно, - я махнула рукой, - Идем дальше! Только если вас по дороге сожрет какой-нибудь вурдалак, не являйтесь мне потом в кошмарных снах!
      Мерфи заливисто рассмеялась, на посиневших губах Генриха мелькнула улыбка.
      – И вот что… - я свирепо взглянула на своего ненаглядного, - сам ты никуда не пойдешь! Сделаем носилки…
      – Ну, уж нет! - Генрих даже подскочил, - Что бы меня несли женщины…
      – Сделаем носилки, я сказала!!! И если будет надо, привяжем тебя к ним. А будешь фокусничать, я немедленно поворачиваю назад. А вы как хотите!
      Анрио что-то недовольно пробормотал себе под нос по-французски, но возражать больше не стал. Он знал, что меня не переспорить - упрямства во мне хватило бы на нас двоих. Как, впрочем, и в нем самом! Вот уж воистину, два сапога пара…
      Мы улеглись спать. В ту ночь ко мне впервые пришел этот странный сон. С тех пор он часто снился мне, обычно после сильных потрясений или накануне чрезвычайных полных риска и опасности событий. Сон был яркий и четкий, как кино, это я помнила. Но вот проснувшись, могла восстановить в памяти лишь отдельные картины, образы. Я видела прекрасный город, сотканный из солнечного света, слышала голоса, веселый смех, и мне было хорошо как никогда в жизни… А потом приходила Тьма! Холодное, удушающее Ничто, разрушающее все на своем пути. Я видела мужчину с волосами похожими на расплавленное золото. Он целовал на прощание белокурую женщину и уходил, ведя за собой бесчисленные батальоны людей и… драконов? Уходил сражаться… И проигрывал! Хаос продолжал наступать и поглощал золотой город. Я слышала полный нечеловеческой боли предсмертный крик пепельноволосой девочки - подростка, смотревшей на меня глазами Мерфи. Я плакала над телом юноши, смутно похожим на Генриха и пожертвовавшим ради меня жизнью… И отдавала свою, чтобы спасти кого-то бесконечно мне дорогого. Вот только кого? Что это было: воспоминание о прошлом или зловещее предсказание будущего? Я не могла восстановить в памяти свои прежние жизни во всех деталях, но нечто подобное наверняка бы запомнила. В чем я была абсолютно уверена, так это в том, что меня преследует не просто ночной кошмар. Стоило хотя бы вспомнить о странном сне Анрио, после которого он приволок мне магического стража - дракона. Разрушенный город, прекрасная девушка с золотыми волосами… Не заметить очевидного сходства этих снов мог только дурак. Впрочем, размышлять об этом я стала много позже, когда кошмар стал повторяться с завидным постоянством. В ту ночь я просто проснулась в холодном поту, и долго не могла уснуть снова.
      Остаток ночи прошел спокойно. Дежурили, естественно, только мы с Мерфи. Генрих спал очень беспокойно, и я всерьез опасалась, что у него поднимется жар. Однако, удача, наконец, улыбнулась нам, и к утру ему даже стало получше. Если вчера Анрио напоминал покойника, то сегодня за мертвяка его бы уже никто не принял. Ну, что вы, господа, типичный зомби!
      Припухлость на моих руках пошла на убыль, а рана Мерфи, зашитая капроновой нитью, вообще начала затягиваться. А все лекарства, разработанные в Секторах! Созданные лучшими учеными многих миров, они творят чудеса без всякой магии. Соорудив из подручных материалов подобие армейских носилок, и с великим трудом заставив Генриха лечь на них, мы двинулись в путь. Не скажу, что было легко. Анрио, знаете ли, не пушинка, а собственные раны нас все же немного беспокоили.
      Дальнейшая дорога, кстати, не обошлась без приключений. Сначала на нас напала четверка обезумевших оборотней. К счастью, их шкуры оказались весьма чувствительны к лазеру. Я расстреляла их несколькими выстрелами из бластера, а Мерфи сноровисто проткнула моим серебряным мечом. Потом нам встретился какой-то тип, которого я сочла бы банальным упырем, если бы он не драпанул от нас во все лопатки. Может, понял, что против трех вооруженных людей с серебряным оружием у него нет шансов?
      Наконец, на четвертый день нашего предприятия, лес начал редеть. Мы с энтузиазмом рванули вперед. Все эти сосны, пеньки, елки - палки уже сидели у нас в печенках. Неужели цель нашего пути близка?! Вечнозеленые гиганты сменились порослью покореженных осинок, под ногами захлюпало, и наша команда, наконец, вырвалась на свет божий.
      Мы стояли на краю оврага, а дальше… Дальше расстилалось самое банальное, мерзкое болото, с трясиной, глазками озер, низкорослыми сухими деревцами, сырыми туманами, лягушками, комарьем и прочими приятными вещами, которых нам так не хватало для большого личного счастья. Генрих грубо выругался, умудрившись объединить в одном предложении дьявола, уважаемых матушек наших Пресветлых Магистров, личностей, устроивших "тот свет" черте где, потомство собак - самочек, домашнюю скотину, недоношенных детей, каких-то людей, по его мнению, не отличавшихся благообразной внешностью, и, наконец, одну хорошенькую, но вздорную особу, потащившую его, Генриха, в это путешествие и вообще, ставшую для него серьезной проблемой, не слишком большой, зато постоянной. Я холодно заметила, что с удовольствием избавлю его от этой неприятности. Генрих мгновенно остыл и кинулся извиняться.
      По болотам тащить носилки не было никакой возможности. Пришлось Анрио встать и идти наравне с нами. Только вещей мы на него не нагрузили. Он и так шел, покачиваясь, точно камыш на ветру.
      Вы когда-нибудь путешествовали по болоту? Если нет, то пробовать не советую. Удовольствие ниже среднего! Под ногами чавкало, следы наполнялись мутной водой, в кустах трещала какая-то дурная родня цикады, из осоки и камышей выпархивали разные птахи, иногда как не странно зубастые. Да и запашок стоял точно на свиноферме. Сначала мы брели по колено в воде, потом, опасаясь трясины, стали прыгать с кочки на кочку. При одном взгляде на несчастного Генриха у меня начинали ныть зубы. Тут еще на нас напустилась мошкара. Она гудела над головой, кусала, жалила, лезла в глаза, рот и уши. Сначала мы переносили эти пытки молча, потом Анрио начал ругаться. И уж поверьте, лучше его слова здесь не приводить. Книжное издательство все равно вырежет, как нецензурные. Прихлопнув очередного кровососа, я вспомнила знаменитую четверку хоббитов, описанную Джоном Толкиеном. Они тоже путешествовали в свое время по болоту. Правда оно находилось на другой стороне континента, но я не думаю, что бы одна трясина чем-то в корне отличалась от другой. Слегка перефразировав Сэма Гэмджи, я процитировала:
      – Интересно, а если, скажем, Ученика поблизости нет, то чем эти твари питаются?
      – Может они вегетарианцы? - Мерфи посторонилась, пропуская змею, мирно плывущую куда-то по своим делам.
      – Ну да, а я - эльф! - Генрих явно не был расположен шутить.
      – Попробуй взглянуть на это с другой стороны, - предложила я.
      – Это как?
      – Нам не придется делать кровопускание!
      – Что-то я не врубился.
      – Нам не помешала бы помощь врача, не так ли?
      – Ну…
      – А вспомни, как лечили людей в наше с тобой время, - я намекала на прошлую жизнь, когда мы были женаты. Тогда панацеей от всех бед лекари считали кровопускание.
      Шутка была, конечно, не очень смешная, но Генриху почему-то понравилось. Прижимая ладонь к раненому боку, он хохотал до тех пор, пока чуть не свалился в очередное озерцо. Я заподозрила, что у него истерика, и наверно была не так уж далека от истины.
      На ночь мы расположились на маленьком относительно сухом островке. Промокшие и продрогшие, мы прижались друг к другу, стараясь сохранить остатки тепла. Мерфи бормотала что-то насчет "шведской семьи", но лично мне уже на все было плевать. И хоть Генрих крепко обнимал меня, это была далеко не самая счастливая ночь в моей жизни. Для него, наверно, тоже. Представляю, как ужасно болели его ребра!
      Следующий день пути по болоту был не лучше, а уж ночь тем более. Правда, наши с Мерфи раны выглядели довольно прилично. На Учениках даже без магии все заживает как на собаках. А вот Генрих чувствовал себя хуже. Я уже раз сто пожалела, что поддалась на уговоры этих сумасшедших, и не повернула назад. Без меня Анрио не стал бы продолжать путь.
      К вечеру вдруг сгустился туман. Даже на расстоянии двух шагов ничего не было видно. Прицепив к поясу фонарик, Мерфи пошла вперед. Сзади ковыляла я, таща на буксире Генриха. Внезапно Мерфи остановилась.
      – Ну что там еще? - мой тон, вероятно, был далек от любезного.
      – Стена!
      – Чего?!
      – Ну, может скала. Не знаю. Во всяком случае, она большая, высокая и абсолютно гладкая.
      – Потрясающе!!!
      Прислонив Генриха к упомянутой стенке и оставив Мерфи разбивать лагерь, я отправилась на разведку. Вершины скалы видно не было, но, учитывая густой туман, она вполне могла оказаться высотой всего несколько локтей. Я прошла метров сто на север, однако конца и края видно не было. Вернувшись к Анрио и Мерфи, тщетно пытавшимся развести костер, я посоветовала им использовать медицинский спирт из аптечки (все лучше чем потреблять его внутрь), и направилась вдоль скалы на юг. На этот раз мне повезло. Примерно через полсотни шагов на гладкой поверхности камня обнаружились шероховатости и даже отверстия, достаточно глубокие, что бы уцепиться за них руками. Я никогда не была любителем альпинизма, и лазила в лучшем случае по шведской стенке, но выбора я меня, как видно, не было. Застонав при мысли во что превратятся мои руки, на которых и так уже нет живого места, я поползла вверх. Если скала окажется высокой, без снаряжения нам не справиться, а его-то мы с собой и не прихватили. Алан в записке ничего не говорил о горах! Да и болото, если уж на то пошло, он тоже не упомянул. Может, ему чернил не хватило?
      Едва я успела помянуть нашего "принца воров" недобрым словом, как моя рука, шарившая по камню в поисках нового выступа, нащупала пустоту. Скала закончилась! Она и впрямь оказалась всего несколько метров высотой. Воплем оповестив о столь радостном событии Генриха и Мерфи, я вылезла на вершину плато, которое по всей видимости представляла собой скала. Сделала пару шагов и… уткнулась носом в новую стенку. Мое плато оказалось всего лишь маленьким выступом на скале. Зарычав от ярости, я с трудом удержалась, что бы со всей силы не лягнуть камень. Как же мы влипли! Я уже собиралась скорбно поведать друзьям о результатах своей разведки, как вдруг метрах в пятидесяти от меня полыхнула вспышка. Я невольно попятилась. Это не мог быть наш костер. Мерфи с Генрихом находились совсем в другой стороне. К тому же чем бы ни был этот огонек, он загорелся приблизительно на моей высоте, то есть явно на том самом выступе скалы, где я стояла. Прежде чем я успела что-нибудь сделать, или хотя бы о чем-нибудь подумать, ветер донес до меня голоса. Я не могла понять человеческие или нет, но моим друзьям они явно не принадлежали. И самое главное голоса приближались!
      Из внезапно поредевшего тумана выплыли три фигуры. До них еще было шагов двадцать, но если я их вижу, то и они скоро меня заметят. Не зная, что делать, я в панике вжалась в расщелину, обнаружившуюся в скале как раз у меня за спиной. Прижалась шеей к голой скале и… едва не вскрикнула. На миг мне показалось, что меня ударило током. Потом появилось ощущение тепла и уюта, которое я давно не испытывала… вот уже почти пять дней. Магия! Она вернулась! Я подскочила от радости, невольно отстранившись от скалы, и в тот же миг вновь почувствовала пустоту и холод. Мои силы опять пропали! В чем дело? Движимая скорее инстинктом, чем разумом, я коснулась пальцами поверхности камня, и почувствовала, как в мои жилы снова вливается магический огонь. Все дело в скале. Физический контакт с ней каким-то образом возвращает контроль над магией. В другой ситуации я, может быть, попрыгала бы от радости по этому поводу, но сейчас обстановка, так сказать, не располагала к бурному проявлению чувств. Фигуры существ, выплывших из тумана, все приближались. Теперь я ясно видела, что это какие-то человекоподобные субъекты, закутанные с ног до головы в длинные плащи с капюшонами. Может они даже люди, может у них дружественные намерения, но искушать судьбу я не собиралась. Прижавшись поплотнее к скале, я набросила на себя Пелену Невидимости. Слабенькое заклинание, эффективное только когда имеешь дело с простыми смертными. Если за тобой охотится маг, то подобное колдовство скорее привлечет его внимание, чем скроет тебя. Мне оставалось надеяться, что коли уж эти парни до сих пор меня не заметили, то у них, как и у меня, проблемы с магией. При условии, конечно, что они ей вообще когда-нибудь располагали!
      Троица поравнялась со мной и остановилась. Я затаила дыхание, стараясь ничем не выдать свое присутствие.
      – Кажется спуск где-то здесь, - хриплым шепотом заметил один из них. Голос был вполне человеческий, и что самое странное - кажется женский.
      – Ты уверена? - тип, шагавший следом, подошел к краю скалы, явно силясь разглядеть сквозь туман ее подножье, - Если это не то место, мы просто сломаем себе шеи, - Эй, капитан, чего ты там высматриваешь? - это относилось уже к третьему их спутнику. Чуть склонив голову набок, он пристально разглядывал расщелину, в которой я затаилась.
      – Мне кажется, здесь кто-то есть! - голос был молодым и странно знакомым.
      – Что? - его спутники насторожились, - Кто-то из цепных псов Старца?
      – Не знаю… - незнакомец сделал пару шагов, оказавшись почти вплотную ко мне. Еще чуть - чуть и он услышит мое дыхание.
      Я начала плести длинное заклинание, которое сделало бы меня также неслышимой и неосязаемой. Надо было раньше об этом подумать, конечно, но я как всегда повела себя слишком самоуверенно, решив, что без магии меня нипочем не обнаружить. Парень вдруг сдернул с руки перчатку и коснулся голой ладонью поверхности скалы. Прежде чем я успела сообразить, что к чему, он бросил свое тело вперед, и, схватив меня за шиворот, выдернул из расщелины. Все мои заклинания полетели к чертям собачьим. Глава таинственной троицы обхватил меня сзади, так что я не могла пошевелить руками и даже как следует вдохнуть. У моего горла блеснуло острие кинжала.