"Нет, не поняли, это не любопытство, - думал Иллар, ожидая принца в его кабинете, - я должен узнать, что тогда произошло, но узнать правду. Не от него, от мамы. Я не должен был спрашивать у него, у меня вырвалось… Что же тогда произошло? Стенли знает и Тарлин… Или они знают только то, что рассказал им их дядя. А мне нужна правда. Только мама может мне сказать". А как расспросить леди Лайну, если он не должен даже показываться ей на глаза, не говоря уже о том, чтобы о чем-то заговорить с ней.
      Иллар достал листок и карандаш. Рука привычно провела первую линию. Сначала волосы, потом глаза. Он рисовал привычно, почти не задумываясь. И мама опять получилась, как и раньше, юной и веселой. Не такой как сейчас, усталой и печальной.
      Он рисовал, полностью отдавшись этому делу, как вдруг у него над головой раздался голосок:
      – Ой, какая мамочка красивая.
      Над ним стояла Овета и не сводила сияющих глаз с рисунка в руках Иллара.
      – Ты…вы… как… тут… ок..к..казалась, - от неожиданности и волнения Иллар стал заикаться. - Вам нельзя тут находиться, - к нему, наконец, начал возвращаться голос.
      Девочка удивленно посмотрела на него.
      – Почему нельзя? Это же моего папы кабинет. Я всегда сюда прихожу. Он мне разрешает. Я хотела взять его книжку с картинками.
      Овета живо пододвинула один из стульев к книжному шкафу и вытащила книгу. Иллар взглянул на название: "Карты местностей Илонии".
      – Вы одна пришли, кто теперь проводит вас обратно?
      – Меня няня в коридоре ждет.
      – Она не должна была впускать вас.
      – Но почему?
      – Потому что тут теперь живу я.
      Девочка подумала.
      – Да, правда, - обрадовалась она, вспомнив что-то, - но мы думали, что ты с папой.
      – Ну, а теперь все, уходите отсюда.
      – А можно я на маму посмотрю?
      – Если ваша няня зайдет, будет крику на весь замок.
      – Нет, не зайдет, она боится в папин кабинет заходить. Ну дай мне, пожалуйста, еще посмотреть.
      – О боги, смотрите быстрей и уходите.
      – Но я не хочу уходить. А ты мне подаришь мамочку? А себе ты еще нарисуешь…
      – Леди Овета, вы разве не знаете, что вам запрещено подходить ко мне близко? - пытаясь образумить девочку, Иллар придал своему голосу грозность и суровость.
      – Да, но ведь ты не злой. Ты ни разу не обидел меня. И ты рисуешь маму. Разве может злой человек рисовать маму?!
      В ее голосе было столько непосредственного удивления, что Иллару внезапно стало стыдно.
      – Ну, вообще-то я злой, - в его словах было недоумение, но никак не злость.
      Овета это моментально уловила.
      – Ты просто грустный и печальный, - сделала свой вывод она и опять жалобно попросила, - подари мне, пожалуйста, мамочку, ладно?
      – Я не могу, у вас спросят, откуда он?
      – Ну и что? Это разве плохо, что ты рисуешь мамочку?!
      – Нет, плохо, что вы подходили ко мне близко.
      – Тогда я не буду говорить, что это нарисовал ты. Знаешь что? Я спрячу его и никому-никому не покажу. Я обещаю тебе.
      – Хорошо, - не зная, как поскорей выпроводить ее, ответил Иллар, - я дарю вам его, леди Овета, но сейчас вы должны уходить. Мне тоже запрещено подходить к вам и мне сильно попадет, если вас увидят рядом со мной.
      Это возымело действие. Овета ойкнула, схватила свою книгу, быстренько положила в нее портрет леди Лайны и выскользнула за дверь.
      А Иллар в растерянности сел на свой диванчик. Все произошло так быстро, что он только сейчас начал приходить в себя. А, придя в себя, сильно пожалел, что поддался на уговоры девочки. Но он так боялся, что кто-то зайдет и застанет ее рядом с ним. Последствия были предсказуемы, а сейчас ему не хотелось покидать замок. Он должен поговорить с мамой и только после этого покинет и Нарт и Илонию.
      А что до рисунка?! В конце концов, если маленькая Овета и проговорится, откуда у нее рисунок, то преступления тут никакого нет. Почему бы ему и не рисовать леди Лайну.
      Но на душе все же было неспокойно.
      Как оказалось, не зря.
      Он был в городе с принцем Интаром, в доме одного купца, когда туда ворвался перепуганный посланец из замка.
      – Леди Лайна, ей плохо…
      Иллар так и не сумел догнать лорда Интара, стремительно покинувшего дом купца и, не дожидаясь своего оруженосца с его тихоходной Нартикой, ускакавшего на своем Морлете в замок.
      Посыльный ничего не смог ответить Иллару кроме того, что его срочно вызвала Витива и отправила за милордом. Иллар также ничего не узнал и в замке. Интар был у леди Лайны, слуги были в неведении, как и посыльный. Ни Стенли, ни Тарлина, как назло, в замке не было, как не было и короля с королевой. Спросить было не у кого.
      Раздираемый беспокойством о матери, Иллар набрался решимости и, уловив момент, спросил у Витивы. Витива, разделяя неприязнь своей госпожи к ее бывшему пажу, только фыркнула, но, увидев неподдельное отчаянье на лице мальчика, смилостивилась.
      – Леди Лайна нашла рисунок со своим портретом и очень расстроилась.
      Иллар похолодел от дурного предчувствия.
      – Ну и что? Почему рисунок ее так расстроил? - Он все же нашел в себе силы продолжить настойчивые расспросы.
      Витива неопределенно пожала плечами:
      – Я сама не знаю, - понизив голос, произнесла она, - наши придворные льстецы частенько одаривают леди Лайну и леди Талину своими произведениями, но они никогда не производили на мою госпожу такого ужасного впечатления.
      – Почему ужасного? - Иллар мысленно представил себе портрет матери. Почему-то он не сомневался, что найденный рисунок именно тот, что выпросила у него Овета. Неужели же он настолько плох, что маме стало от него плохо. А ведь этот портрет - единственное, что было у него от матери на протяжении нескольких лет.
      Но Витива, кажется, и сама не знала. Она только пожала плечами и убежала.
      Иллар не мог не спросить у принца Интара. Целую ночь терзаемый дурными мыслями, не имеющий возможности ни у кого больше спросить, он решился.
      – Милорд, имею я право спросить, что с леди Лайной?
      – Конечно, имеешь, - Интар с насмешкой посмотрел на своего оруженосца. - И даже больше. Учитывая простую вежливость и такт, ты просто обязан был спросить об этом.
      – Но я…
      – То, что ты вызвал у леди Лайну недовольство, и вы стараетесь не попадаться друг другу на глаза - это не повод не поинтересоваться ее здоровьем. Так вот, я тебе отвечаю. С леди Лайной все в порядке.
      – Но Витива… - Иллар прикусил язык, но было уже поздно.
      – Что сказала тебе Витива? - резко обернулся к нему Интар.
      Иллар побледнел, потом покраснел:
      – Извините, милорд, я не должен был…
      – Что сказала тебе Витива? - настойчиво повторил Интар.
      Иллар вздохнул.
      – Рисунок. Она сказала, что леди Лейне стало плохо из-за портрета на рисунке. Милорд, разве такое возможно?
      Интар внимательно посмотрел на него.
      – Что это? Простое любопытство?
      – Да, - медленно произнес несчастный Иллар и отвернулся. - Мне было просто непонятно, - повторил он. - Я прошу прощения, милорд.
      – Ты никогда не отличался любопытством, Брайт.
      – Тогда почему вы тогда спросили?
      – Чтобы понять, насколько тебя это интересует.
      – Милорд, - Иллар поднял голову, - я не знаю, как это назвать, любопытство или что-то другое, но я не могу понять, как из-за простого портрета человеку может стать дурно. Поверьте, я искренне огорчен тем, что леди Лайне стало плохо и не могу понять, как это может случиться из-за портрета. Я понимаю, это не мое дело и опять прошу у вас прощения.
      Интар некоторое время молчал.
      – Возможно, ты и прав. Со стороны это выглядит немного странновато, а утаить все равно ничего не удастся. Послушай меня, - Интар пристально взглянул на Иллара, - вчера днем леди Лайна, укладывая Овету спать, случайно обнаружила у нее рисунок со своим портретом. Наша дочь любит и умеет рисовать, у нее этот дар от матери, но она не могла нарисовать этот портрет. Я согласен с твоим удивлением, - усмехнулся Интар, видя вытянувшееся от удивления лицо своего оруженосца, - этого недостаточно для обморока. Но дело в том, что на рисунке изображена брошка, которая слишком дорога леди Лайне и которую она никогда не носила с тех пор, как пропал наш сын. Более того, Овета никогда и не видела эту брошь, леди Лайна хранит ее у себя в шкатулке и вынимает только в одиночестве. Когда-то, - голос Интара зазвучал глухо и даже как-то суховато, - этим украшением любил играть наш сын, леди Лайна бережет ее, как память о нем.
      Интар ненадолго замолчал, затаил дыхание и Иллар. Брошку в виде бабочки он рисовал всегда очень тщательно, образ матери был неотделим от этой маленькой драгоценности. Дело действительно шло о его рисунке, и вопрос о его обнаружении был почти решен. Почему девочка до сих пор ничего не сказала, он не мог понять. Между тем Интар ответил на этот вопрос сам.
      – Леди Лайне показалось, что сын нашелся, и она лишилась чувств. Но потом оказалось, что Овета брала брошку без спросу.
      Иллара бросило в жар. Девочка солгала матери, чтобы не раскрыть их тайну.
      – Это она так сказала? - тупо спросил он.
      – Да, и няня подтвердила, что малышка как-то сунула свой любопытный нос в шкатулку матери. Няня поругала ее за это, на этом все и закончилось.
      – Значит теперь все в порядке?! - переспросил обрадованный Иллар, не веря, что его тайна остается при нем.
      – Да. Не считая того, что леди Лайне теперь тяжело придти к мысли, что ее вспыхнувшая надежда - всего лишь фантазия.
      Интар опять помолчал.
      – Вот и вся история, - сказал он, наконец. - А придворным и слугам не следует знать, что моя дочь роется в вещах своей матери, и из-за этого леди Лайне становится плохо.
      Иллар ничего не сказал в ответ, да принц и не ждал ответа.
      – Я отправил их в Варнийку. Им обоим необходимо придти в себя. Да и разговоры таким образом утихнут сами собой, - добавил он под конец, подводя итог разговору.
      Действительно, когда леди Лайна с дочерью вернулись, все давно уже забыли о происшедшем. А так как леди Лайне и до этого частенько нездоровилось, этому не придали большого значения. Иллар даже пришел к выводу, что по настоящему, что произошло, интересовало исключительно его.
      Поэтому, когда вернулись Стенли с Тарлином, он не стал им ничего говорить, тем более что они, судя по всему, были в неведении об этом маленьком происшествии.
      Но с этого момента Иллар стал более внимательно приглядываться к Овете. Она выполнила свое обещание, не рассказав ничего ни отцу и матери, и Иллар был признателен ей за это. Но по-прежнему старался не попадаться на глаза ни ей, ни матери.
      И ничего у него из этого не вышло. Овета сама нашла его, когда он был один в кабинете отца. Принц Интар был с Ордатом, в тренировочном зале. Иллар в такие моменты неизменно покидал свое место рядом с ним. Этим и воспользовалась Овета, внезапно появившись рядом с мальчиком.
      – А ты поможешь мне нарисовать мамочку? - с ходу огорошила она Иллара.
      – Почему вы здесь? - не на шутку перепугался тот.
      – Я пробовала, у меня мамочка получается не такая красивая, как у тебя.
      Она протянула ему листок. Иллар машинально взглянул на него. Леди Лайна на портрете была как живая, но очень печальная. Иллар вспомнил свои рисунки. Там мама была счастливая. Она тихонько улыбалась и светилась от счастья. А здесь она грустила.
      Иллар смущенно посмотрел на девочку. Вся обида на сестру, на то, что она забрала любовь их матери испарилась без следа. Мать никогда не улыбалась сестре, как когда-то ему, она по-прежнему любила его и грустила без него, маленькая девочка не заменила ей пропавшего сына.
      – Вам нельзя находиться здесь, - только и мог сказать Иллар.
      – Не бойся, папы долго не будет. Так ты покажешь?
      Иллар нерешительно взял листок из рук Оветы. Рядом с рисунком девочки он нарисовал глаза матери, так, как и всегда рисовал. Они получились немного прищурены, но они излучали радость, а на портрете Оветы они были печально прикрыты.
      – Видишь? - спросил Иллар, протягивая листок обратно.
      – Ой, дай-ка я попробую.
      – Нет, - остановил девочку Иллар, - не здесь, иди к себе.
      Овета ненадолго нахмурилась.
      – Ладно, а можно я скажу маме, что ты хороший, и она разрешит мне с тобой играть.
      – Нет, что ты, - всерьез перепугался Иллар, - тогда она спросит, почему вы так решили и нам попадет обоим.
      Он решительно повернул девочку к двери. Но когда она уже уходила, не выдержал и спросил:
      – Леди Овета, вы действительно видели ту брошку?
      Девочка обернулась и кивнула головой.
      – Да, и няня меня сильно ругала, - и добавила, надув губки. - Мама мне никогда не показывала бабочку. А она такая красивая! Но я теперь не буду ее рисовать, а то мамочка так расстроилась…
      – А почему вы не сказали ей, что это я нарисовал? - не выдержал и спросил Иллар.
      – Но это был мой рисунок, а твой я хорошенько спрятала, - удивилась Овета его вопросу. - Я нарисовала, как у тебя, а мамочка от этого заболела. А знаешь почему?
      – Да, - торопливо прервал ее Иллар. - Поэтому я и удивился, что вы не рассказали обо мне.
      – Я же обещала ничего про тебя не говорить. А то нас будут ругать. А ты брошку тоже без спроса брал? - внезапно задала она встречный вопрос.
      Иллар растерялся.
      – Нет, что вы, - еле выдавил он из себя ответ, потом решительно добавил, - леди Лайна сама показывала мне ее, очень давно.
      – Когда еще не сердилась на тебя, да?
      – Да, да, - явно с облегчением подтвердил Иллар. - Идите, леди Овета, я то вернется милорд.
      Девочка согласно кивнула и выскользнула за дверь.
      Вовремя. Совсем скоро появился и принц Интар. Как обычно, по его виду нельзя было сказать, что он из тренировочного зала. Он не был возбужден и даже не вспотел. Как всегда он был спокоен и холоден. И только протянутый оруженосцу меч указывал на то, что чем занимался его хозяин. Рукоять еще хранила тепло человеческой ладони, на лезвии остались ворсинки чьей-то одежды и пара царапин.
      Иллар привычно принял оружие и, отойдя в сторону, принялся протирать и наводить блеск, невольно представляя, как ведомый опытной рукой клинок поддевает чью-то куртку или с размаху опускается на чей-то подставленный вовремя меч. Судя по царапинам, вряд ли это были ученики Ордата. После боев с ними оружие Интара было чистым, слишком легки были эти бои. Скорее всего, это сам Ордат или Старк. Хотя Старка сейчас в замке не было… Что ж, Иллару все равно.
      Но обычная мысль все же посетила его: вот он сам против этого меча. Все чаще предстоящий в будущем бой он отожествлял не с отцом, а с этим мечом. Он уже не видел за мечом принца Интара, а видел только само оружие.
      – И все же меч буду держать я.
      Иллар подскочил. Интар невозмутимо продолжил.
      – Мне показалось, что про меня ты забыл, я просто напомнил.
      Иллар молчал, не смея сказать ни слова. Ни в первый раз принц угадывал его мысли, но никогда он еще не был так проницателен.
      – Может, мы все-таки спустимся в зал, ты убедишься, что у тебя нет против меня ни шанса, и закончим на этом.
      – Вы слишком самоуверенны, милорд, - сквозь зубы процедил все еще злой Иллар.
      – Через несколько лет ты мне это докажешь, да? А вдруг ты все же проиграешь? Как же тогда быть с твоей местью.
      – Я не проиграю.
      – Я даю тебе шанс оценить твои силы против меня, показать уровень, до которого ты должен дойти.
      – Я не воспользуюсь этим. Это будет бесчестно.
      – Но ведь и я увижу, на что способен ты, чего мне ожидать в будущем. Тебе не кажется, что таким образом мы будем равны.
      Иллар упрямо тряхнул головой.
      – Что ж, весьма жалко.
      – Вам действительно жаль или вы просто смеетесь надо мной, - не выдержал Иллар.
      – Ни то и не другое. Просто в последнее время ты слишком много думаешь и не выполняешь свои обязанности. Мне необходимо было тебя разозлить.
      – Какие обязанности я не выполняю? - в тоне Иллара все еще слышалась враждебность.
      – Ты прислушиваешься к моим разговорам. И не сразу откликаешься. Это вызывает удивление у моих собеседников. Учти, я не выражаю неудовольствие тем, что ты слушаешь, а лишь тем, что этим ты обращаешь на себя внимание. Впредь будь более внимателен.
      С этими словами принц Интар вышел из кабинета.
      – Слушаюсь, милорд, - только и смог ответить Иллар.
      Он был смущен и растерян, а еще более зол на самого себя.
      То, что его действительно очень интересовало, с какими людьми и как общается принц Интар, над чем работает и что его занимает, Иллар вполне отдавал себе отчет. Но то, что это настолько бросается в глаза, да еще и привлекает внимание, это было глупо и, конечно, непростительно, как элементарное нарушение этикета.
      Впредь Иллар старательно сдерживал себя. Далось ему это без труда, он просто вернулся к своему неизменному состоянию - сдержанность и холодность. Он даже удивился, как мог интерес к происходящему настолько увлечь его, чтобы изменить самому себе.
      Это не осталось незамеченным принцем Интаром, и несколько раз Иллар ловил на себе его внимательный взгляд. Иногда Иллару казалось, что взгляд этот выражает недовольство и сожаление. Впрочем, по виду принца Интара никогда нельзя было сказать, что он думает. В такие моменты Иллар с раздражением отмечал, что сам похож на своего отца. Отличие состояло только в том, что для принца Интара не было тайной, о чем думает его оруженосец. Каждый раз, думая об этом, Иллар недоумевал, как так выходило, что этот проницательный человек до сих пор не понял, не разгадал, кто перед ним.
      А в остальном жизнь текла своим чередом.
      По-прежнему он нес свою службу рядом с принцем Интаром, покидая его только в двух случаях, когда рядом была леди Лайна, и когда принц брал в руки меч. По-прежнему, король с королевой находились в Варнийке, а леди Талина со Старком путешествовала по миру, появляясь лишь для того, чтобы взбудоражить всю столицу и снова исчезнуть. Стенли же с Тарлином выполняли роль посыльных между столицей и Варнийкой, между дядей и дедом, и несколько раз выезжали, провожая мать и отца, в Горлит и Вароссу. В замке же Тарлин продолжал обучение у Ордата, а для Стенли обычно находилась служба у всевозможных гостей и послов других стран. Тогда они с Илларом встречались чаще, и Иллар был рад этому.